А. Быков
Ивану Грозному
была уготована в Вологде смерть
// Русский Север (Пятница). – 1997. – 28 марта. – С. 6. – (Версии).

Эта легенда известна в Вологде каждому. "Ивану Грозному на голову упал кирпич", - ответят неискушенные граждане. "Во время осмотра царем Софийского собора с потолка отвалился кусок штукатурки и едва не погубил государя всея Руси", - пояснят знающие предмет люди. "Об этом и песня сложена", - дополнят разговор искушенные краеведы. Вот она:

"Как из своду туповатого 
Упадала плинфа красная. 
Попадала ему во голову, 
В мудру голову, во царскую".

О чем, спрашивается, говорить? Вопрос давно исчерпан и многократно описан в литературе. Тем не менее никто до сей поры не обратил внимания на одно странное обстоятельство: "плинфа красная" - большемерный кирпич XVI века величиной чуть меньше двух современных - просто так выпасть из свода не мог! Не могла в такой степени прогневать царя Ивана и злосчастная штукатурка, упади она на царственную персону: ведь вслед за событием последовал безоговорочный приказ - церковь срыть, т. е. уничтожить, сровнять с землей. Дело было значительно серьезнее: уничтожался только что возведенный главный храм опричной столицы! Причина государева гнева могла быть только одна: Иван IV понял, что на него было совершено покушение...
Эта версия никогда не рассматривалась как нечто серьезное, хотя соединенные воедино известные события позволяют выдвинуть гипотезу: покушение на Ивана Грозного в Вологде - это действительный факт.
Рассмотрим необходимые аргументы.
1571 год - дата последнего посещения Вологды царем Грозным. В Московском государстве, разделенном на две части - "опричнину" и "земщину", - царствует террор. Иван Васильевич, искореняя боярскую измену, не щадит правого и виноватого. Многие московские аристократы уже лишились головы, "главный" мятежный князь Владимир Старицкий выпил услужливо поданный опричниками кубок с отравленным вином. Великий Новгород разгромлен и разграблен. Тысячи жителей его безжалостно убиты опьяненной от крови опричной толпой. Мост через реку Волхов стал свидетелем многодневной казни, когда не только мужей новгородских, но и их жен с детьми "катали на воду", т. е. топили в прорубях в ледяной воде. Надругались даже над новгородским архиепископом Пименом и Святой Софией, ограбив храм, похитив драгоценную утварь, иконы и даже знаменитые древние Корсунские врата. Царю все мало. Мнится ему новый заговор в белокаменной Москве во главе с чадом единородным царевичем Иваном.
Только в Вологде царю отрада. Некому здесь измены чинить. Вот уже без малого шесть лет строит царь на Вологде крепость каменную и соборную церковь по образцу московской Успенской. Но не все в городе любо государю. Два года назад и совсем было опечалился. На Пасху в праздник Христова Воскресения вологжане, позабыв указ царский о скором поспешении строительства каменного града, не работали. Самолично обходил строительство государь, гневался: "Что-де баяли о работах великих, а и малые не сделаны". И еще потом говорил обидное многажды о работниках нерадивых: "На словах-де у вас как на масле, а на деле как на Вологде". Разве ж в Вологде плохи дела? Не работали - так на то и праздник. Но разгневанный царь не слушал. Летописец зафиксировал для потомков пространную речь грозного самодержца: "Как в церкви божии у обедни, или на улицах, или в торгу всяк человек и возраст и жены от малых до великих вси народы в дом свой не ходя и платье бы с себя не сложа, в коем кто стоит, чтобы носили сваи дубовые в ров, что готовлены под городову стену, и женам бы и девицам вместо себя никого не наймывать".
Приказание вологжане выполнили, однако это царя не удовлетворило. Через несколько дней он устроил прилюдную расправу над лицами, виновными в медленном строительстве кремля. Историк Р. Скрынников относит эти события к весне 1569 г. На берегу реки Вологды в непосредственной близости от возводимого собора был выстроен помост для казни. В "синодике" царя Ивана перечислены десять вологжан, подвергнутых казни. Это были "всяких чинов люди", в том числе и обычные плотники. Синодик называет имена "Неупокоя, Данилы и Михаила". Имущество казненных конфисковывалось "на царя". Место казни на берегу реки почти три столетия после этого именовали "виселки".
С тех пор минуло два года. Иван Васильевич, про ливший за это время реки людской крови, наверняка запамятовал уже детали вологодских казней. Приезжая в опричную столицу, царь подсмеивался над ее жителями: "Вологодцы теленка с подковой съели", "Все стер-лядники, молодцы, не бьются, не дерутся, а кто больше съест, тот и молодец".
Очередной приезд царя был особый. Надлежало осмотреть, как на реке Вологде строится флот государев, да как завершили возведение соборной церкви. Царь со свитой вошел в пределы будущего Софийского собора и... "нечто отторгнуся от свода и пад, повреди государя во главу", - записал полторы сотни лет спустя вологодский летописец Иван Слободской, прибавив, впрочем, осторожную фразу: "Неции же глаголют..." т. е. "говорят, что..."
Схожие сообщения летописи и исторической песни, приведенной в начале повествования, позволяют говорить о реальности происшедшего. Но, по нашему мнению, "плинфа красная" упала на царя не сама по себе... ее сбросили! Таким образом, в храме на Ивана Грозного было совершено покушение. Царь, чудом избежавший смерти, «опечалился и повелел церковь разобрать", - сказано далее в летописи. Странный ход событий: ведь виновниками случившегося могли быть конкретные люди - строители собора, чьих родственников и товарищей царь Иван казнил на Вологде два года назад. Логично предположить новые массовые репрессии? Вместо этого царь обрушился гневом на новое здание храма.
В средние века ряд церковных предметов в народном сознании имел одушевленный характер. Известно, что колоколам взбунтовавшихся городов вырывали, словно людям, чугунные языки, уничтожали церковные святыни в огне и в воде. А тут приказ - уничтожить огромный храм, трехлетний труд жителей целого города. Случай беспрецедентный. Тем не менее попытаемся объяснить логику царского наказания.
В сознании Ивана IV могли существовать какие угодно боярские и княжеские заговоры, но только не месть обычных горожан ему, помазаннику божьему. Этого царь Иван допустить никак не мог. Оставалось одно - на Ивана Грозного прогневались Свыше. Мы не знаем, вспомнил ли он в тот момент разграбление Новгородской Софии, убиение православного духовенства, в том числе людей, всероссийски чтимых еще при жизни, как митрополит Филипп Колычев. Выбор у царя был невелик, и он определился: обвинить в содеянном Бога! Это именно так, ведь приказано было уничтожить Божью церковь. Сейчас можно только предполагать, каких трудов стоило уговорить царя сменить гнев на милость, однако спустя время "через некоторые прошения", как свидетельствует летопись, царь "преклонился на милость".
В одном Иван Грозный остался непреклонен: уже готовый храм он так и не позволил освятить, еще раз подчеркнув этим направленность своего гнева. Здание простояло пустым целых семнадцать лет! Храм освятили через четыре года после кончины грозного царя - в 1588 году. Освятили во имя Святой Софии, а не Успения, как планировалось во время постройки. Причина переименования должна оказаться очень веской: новое название повышало статус храма и самого города, ставя его в один ряд с Киевом и Новгородом, главными святынями которых были Софийские храмы. Это было бы понятно, если бы в планах государя всероссийского Федора Ивановича Вологда сохраняла свое значение северной резиденции. Но последний Рюрикович со всем не помышлял об этом.
Переименование могли посвятить и достопамятному событию. Таковым и было в Вологде покушение на Ивана Грозного. Падение "плинфы красной" - божественная месть кровожадному царю за унижение Великого Новгорода и его Софии - было достаточным основанием для освящения главного храма города в честь этого события. Это решение по причине явной крамольности не попало в летописи. Постепенно забылась первопричина царского гнева, остались лишь фольклорные упоминания события и украшение Вологды - величественный Софийский собор.