От истории того или иного древнего города часто бывают неотделимы легенды и сказания, несущие в себе не столько реальные факты, сколько печать своего времени. Одним из самых примечательных вологодских сказаний является легенда о белоризцах, существовавшая не один век в изустной традиции, а затем продолжившая свою жизнь на страницах краеведческих исследований.
Первым, кто счел предание о белоризцах достойным внесения в анналы светской истории, был некий лекарь Флеров, имя которого хорошо известно любому вологодскому краеведу. Он связал имя белоризцев с разорением Вологды и Спасо-Прилуцкого монастыря в годы Смутного времени. "Несчастные жители Вологды, - писал Флеров, - вышли на поле, на другом (от монастыря - Л. П.) берегу реки Вологды и, желая отомстить полякам, сразились с ними; победа начала преклоняться на сторону Литовцев, превосходивших числом и силою своих противоборников; но вдруг являются два неизвестные Витязя, в белые доспехи облеченные и железными палицами вооруженные, останавливают побеждаемых, начинающих спасаться бегством, и бросаются с ними на неприятелей, поражают их палицами и вырывают победу из рук их с потерею своей жизни. Часть неприятелей положена на месте сражения, а прочие бегством сохранили жизнь свою. Обрадованные сею победою и вместе опечаленные смертию неизвестных своих избавителей вологжане трупы их положили в один гроб и воздвигли над оным простой каменный памятник (по вологодскому выражению голбчик), украшенный только сердечною благодарностию; а чтобы память их пребывала вечною, учредили каждый год отправлять при собрании градских жителей на гроб их панихиду. Для собрания ж установили на месте гроба героев белоризцов (так их называют в Вологде) быть гулянью, на которое и собираются доселе в Семик каждого лета. Место погребения их есть обширное поле - поле сражения и победы. В Вологде гуляние сие и место онаго называют Поляною же, между тем в других местах России он обыкновенно называется Семиком" [1]. Как видим, Флерова интересовала не только сама легенда, но и истоки названного праздника.
Версия Флерова вызвала возражение со стороны одного из первых вологодских историков епископа Евгения Болховитинова, который считал, что она не подтверждается никакими источниками и далека от действительности. Кроме того, преосвященный Евгений абсолютно не связывал традицию панихид и гуляний, устраиваемых вологжанами на Семик на Поляне, с событиями, произошедшими с белоризцами. По его мнению, это не что иное, как общий для всех городов обычай хоронить самоубийц не на кладбищах, а в совершенно отдельных местах - в так называемых "убогих домах" - с совершением в определенное время года единой для всех похороненных таким образом панихиды. Предание же о белоризцах Е. Болховитинов относил к числу анекдотов, рассказываемых чернью о различных древних происшествиях и представляющих интерес лишь для издателей русских сказок [2]. В качестве решающего аргумента преосвященный Евгений указывал на то, что в единственном древнем письменном источнике сведений о белоризцах - "Житии преподобного Димитрия Прилуцкого" - "ни о сражении и убиении белоризцев, ни о ежегодном праздновании их памяти" не упомянуто [3].
Поскольку для легенды о белоризцах "Житие преподобного Димитрия Прилуцкого" очень важный источник, приведем соответствующий отрывок из него полностью:
О ГРАДЕ ВОЛОГДЕ КАКО ИЗБАВИ ЕГО СВЯТЫЙ ОТ РАТИ
Не умолчано же будет и сие чюдо преславное но ясно в молитву божественного дела таинство. Да слышим како преподобный Бога Спаса нашаго дерзновенно молит за град и за люди своя. Князю бо Димитрию Юрьевичу пришедшу ратию на град Вологду в зимное время с силою многою воинства и в первый день пришедше скоро и к стенам града притужающе яко и гражданом боятися. Тогда бо град бяше не силен людми и воеводы не бяше в нем но Божия благодать помогаше тем и молитва преподобного воспеваема бяше. Обители же святаго не зело зло деяху по заповеди князя их чюдотворящаго ради гроба святаго. По дни же том в нощь наставшую в лавре святаго священноинок Евфимий по вечернем своем правиле на тонок сон преклонися ни яко ему спящу или неспящу, ниже неспящу абие яко на яве видит пришедша к нему старца святолепна сединами украшенна и свет пречюден сияя глаголюща: "Помолимся братия Спасу нашему Иисусу Христу за град и люди своя да Господь Бог помилует их да пособим им понеже бо без вины найде рать сия". И сие глаголя невидим бысть. Священник же той егда видяше святаго дивяся радостною душею како позна преподобнаго Димитрия а никогдаже его в животе сем видел. Якоже очюти себе от видения скоро восста славя Бога и преподобнаго чюдотворца Димитрия слагаше в сердцы своем что будет се дондеже и збышася. Сему же видению быша свидетели и во граде того же бо часа в нощи той вне града от тамо сущих монастырей. Некая черноризица таковое же видит якоже бысть велик свет осия около всего града и старца святолепна грядуща от тоя страны идеже обитель святаго. Тако же и от дому убожия идеже странных погребают изыдоша к нему два мужи белоризцы световидна и вси койджо их носяща древеса превелика яко осляди градныя же стены видети поколебашеся яко мало не пастися им. Они же пришедше исправиша вся четыре стены граду и яко укрепивше невидимы быта. Тоя же нощи ин свидетель некто простец отнюд на концы посада в монастыри Живоначальныя Троицы бяше таковое же видит во сне яко же стоящу бы ему пред враты монастыря и святаго старца от обители преподобнаго ходяща во свете неизреченнем и со светлыми белоризцы двема изшедшими из дому скудельничья и целыми дреьесы вся четыре стены градные подопроша. Старца же Димитрием именоваху и паки разыдошася восвояси койджо их. Якоже прейде нощь та и в другий день Бог укрепи граждан молитвами святых отец и приступающих ко граду ратных камением глинным побиваху свыше и довольни дни стоявше около града отидошь, в Галич и тамо мнози побиени быша гневом Божиим занеже без вины губяще Христианство Русь свою воеваху [4] .
Как видим, между двумя вариантами легенды разительные отличия. В житийном рассказе белоризцы нематериальны, они должны пониматься мистически, духовно. Они являются в видении трем лицам и только им. Естественно, и речи не может идти об их участии в сражении со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сами видения были ничем иным, как знамениями Божией милости к вологжанам и молитвенного заступничества преподобного Димитрия Прилуцкого. Противная же сторона, хотя и представлена такими же православными христианами, наказывается за неправые, противные Богу деяния.
В житийном рассказе время событий относится не к началу XVII, а к середине XV века, когда имело место разорение Вологды галицким князем Дмитрием Шемякой. Правда, о победе вологжан над Шемякой в летописях не говорится.
В житийном рассказе примечательны еще несколько моментов. В нем впервые встречается само слово "белоризцы". "Световидные" белоризцы выходят из "дому убожия, иде же странных погребают" или, что то же самое, из "дому скудельничья". В трагический для города момент место погребения "странных" становится местом, связующим тот и этот свет, духовные небеса и землю. Знамение становится чудесным.
Тем не менее народная память и народная фантазия непременно хотели видеть белоризцев живыми людьми. Поэтому, расходясь в деталях, варианты легенды, записанные и опубликованные в разное время различными краеведами, в этом сходятся.
Другой особенностью изустной традиции легенды о белоризцах было стремление связать ее непременно с событиями начала XVII века. И это немудрено: Смутное время оставило в истории города глубокий след, в то время как поход Шемяки остался всего лишь незначительным эпизодом, память о котором затерялась в веках. "Память о белоризцах сохраняется и до сих пор, - писал в 1895 году И. Н. Суворов, - но чудесное их явление в устах народа переносится иногда на время разорения Вологды поляками в 1612 году; даже в печатных сообщениях любопытствующих туристов можно встретить это смещение времен" [5]. Сказанное объясняет, почему именно версия, связанная с событиями XVII в., встречается чаще всего на страницах краеведческих работ и почему именно она впервые появилась в местной печати в 1840 году [6].
Два года спустя, в 1842 году, на страницах той же газеты, "Вологодских губернских ведомостей", ученик VII класса вологодской гимназии Иван Муромцев, ставший позже известным краеведом, публикует исторический рассказ "Белоризцы", в котором, исходя из той же версии, проявил немалую творческую фантазию и художественный вымысел. Весьма любопытно, однако, авторское послесловие к рассказу: "За городом, среди пространной болотной равнины, - пишет Муромцев, - на возвышенном уединенном пригорке, над могилою Белоризцев, построена ныне открытая деревянная часовня и кирпичная, выбеленная известью гробница, на поверхности которой изображен крест. Набожные люди доселе служат здесь панихиды и для святости берут песку с хладной могилы их, священной для каждого вологжанина" [7]. Так впервые появляются сведения о часовне на могиле белоризцев.
Несколько ранее в Вологде проходили детские и отроческие годы будущего настоятеля подмосковного Николо-Угрешского монастыря архимандрита Пимена (Мясникова). На склоне лет он вспоминал: "В настоящее время эта местность (северо-западная часть Вологды, наиболее древняя - А. 77.) скорее предместье, чем город, но прежде здесь было средоточие населения. Здесь неподалеку убогий дом, часовня, в которой в четверток по пятидесятнице (Семик) совершается поминовение по Белоризцам, по преданию чтимым жителями города. Кто были они, неизвестно; сохранилось только предание, что во время нашествия полчищ Шемяки они защищали город Вологду, спасли ее от врагов и стали с тех пор известны под именем Белоризцев" [8]. Воспоминания архимандрита Пимена вышли в свет в Москве в 1877 году. Автор, лицо духовное, безусловно, хорошо был знаком с "Житием преподобного Димитрия Прилуцкого" (отсюда упоминание Шемяки и его "полчищ"), однако прямо на него не ссылается, так как такая ссылка ничуть бы не помогла ему, как в свое время и Евгению Болховитинову, объяснить традицию ежегодного поминания вологжанами белоризцев.
В 1862 году в "Вологодских губернских ведомостях", а в 1866 году в более расширенном виде в "Вологодских епархиальных ведомостях" публикуется статья Н. И. Суворова "О Соборной горе в Вологде" [9]. Она содержит полный текст сообщения Флерова, ответ на него Евгения Болховитинова и собственные соображения Н. И. Суворова по данному вопросу. Причем во второй из этих публикаций Суворов поместил полный текст житийного сказания о белоризцах.
В 1890 году вышел в свет большой труд И. К. Степановского, в котором дан обзор источников по данной теме [10].
В 1895 году появилась большая статья сына Николая Ивановича Суворова - Ивана Николаевича, в которой, в частности, говорится: "В настоящее время... память о чудесной защите города Вологды преподобным Димитрием Прилуцким от князя Шемяки постепенно ослабевает; сгоревшая часовенка на Поляне не возобновляется; изредка некоторые благочестивые граждане заказывают панихиды по Белоризцам, неправильно именуя их преподобными отцами" [11].
В 1896 году вышла в свет книга Хр. Пахолкова "Город Вологда и окрестности", где автор излагает вариант сказания, близкий к флеровскому, но с некоторыми нюансами: белоризцы вмешиваются в сражение во время приступа литовцев к городским стенам, а после сражения тела погибших белоризцев не могут долго найти (последний мотив, кстати, присутствует уже в публикации 1840 года). "Впоследствии над их могилами, - пишет Пахолков, - построили небольшую часовню, которая несколько раз обновляемая, стоит и до сих пор" [12]. Логично считать, что пожар часовни произошел около 1896 года, и Пахолков либо не успел сказать о нем в своей книге, либо считал, что она будет немедленно восстановлена, чего в действительности не произошло. Косвенно дату пожара подтверждает и С. Ковалев (Коваль), который писал в 1915 году о новой часовне, что она стоит на месте "сгоревшей лет 20 назад" [13].
В 1906 году появилась книга священника Цареконстантиновской церкви С. А. Непеина "Вологда прежде и теперь". Естественно, и в ней несколько страниц также было отведено сказанию о белоризцах. В изложении Непеина, враги расположились станом близ Вологды, но ни штурма города, ни сражения вологжан с осаждавшими так и не произошло. "Когда город был в таком беспомощном положении, - пишет Непеин, - воины из городской стражи заметили в городе двух странных пришельцев в белых одеждах. Никто не знал, что это за люди, откуда они взялись и что им нужно. Удивление воинов еще более увеличилось, когда они увидели дальнейшее. Белоризцы вышли из города, направились на поляну, где стояли враги, напали на них и перебили великое множество, а остальных заставили в страхе бежать" [14]. Таким образом, по версии Непеина белоризцев видели одни лишь стражи. Кроме того, сам город и горожане практически не принимали участия в сражении. "Благодарные вологжане с честью погребли павших витязей и с тех пор поют каждогодно панихиды над их могилою". Повторив рассказ Болховитинова о погребении на Поляне самоубийц и других умерших "неестественной смертью", Непеин продолжает: "Над могилой позднее была построена небольшая часовня, поддерживавшаяся долгое время. Совершение крестных ходов на поляну было со временем поручено причту Лазаревского кладбища. Заботами этого причта над могилою Белоризцев была выстроена простая, но поместительная новая часовня. К глубокому сожалению, она, благодаря отсутствию охраны, сгорела" [15].
После пожара в часовне могила белоризцев, представлявшая собой кирпичный памятник в виде плиты, около полутора десятков лет стояла открытой. В Семик, в день панихид, приносили к ней из кладбищенской Лазаревской церкви надгробную икону, на которой были изображены, по сообщению Непеина, "два мужа в белых одеждах и преподобный Димитрий Прилуцкий, подпирающие городские стены бревнами в знак их молитвенной помощи городу" [16].
Как же происходило в начале XX века гулянье в Семик на Поляне? Ответ находим у Непеина: "На Поляну к Белоризцам и ныне ходит в Семик много народу, особенно детей. Приходят продавцы лакомств, и устраивается гулянье. Цветы с лугов едва не начисто обрываются и разносятся по городу. В прежнее время, когда существовала часовня на Поляне, благочестивые богомольцы для здоровья обносили потрижды вокруг нея тяжелый крестообразный камень, лежавший у могильной плиты Белоризцев, держа его на голове. Учащаяся молодежь перед экзаменами до ныне толпами ходит к Белоризцам "за камешками", веря, что это поможет счастливо выдержать испытание" [17].
26 мая 1911 года (в Семик) преосвященный Антоний, епископ Вольский, отслужил позднюю литургию в Лазаревской церкви. В просторный, вместительный по вологодским масштабам храм, выстроенный стараниями скончавшегося несколькими годами ранее замечательного пастыря Иоанна Анурьева, собралось необычайное множество народа. К началу литургии прибыл крестный ход с чудотворным образом Спасителя из Спасо-Всеградского собора. В конце богослужения приспел еще один крестный ход, из Спасо-Прилуцкого монастыря, с иконой преподобных Димитрия и Игнатия Прилуцких. По окончании литургии все направились к вновь выстроенной часовне на могиле белоризцев для ее освящения и совершения панихиды [18]. В "Вологодском листке" было заранее сообщено, что торжество будет заснято на кинопленку [19].
Новая часовня была выстроена стараниями председателя местного отделения "Союза русского народа", жены земского начальника А. И. Карауловой, что, естественно, не привлекло к торжеству симпатий демократической общественности. Тем не менее указанное событие, как это было отмечено в "Вологодских епархиальных ведомостях", "еще раз показало, что любят вологжане торжественные крестные ходы и религиозные процессии" [20]. Там же сообщалось: "При рытии рва для фундамента были найдены человеческие кости, которые собраны в одно место и погребены после совершения над ними панихиды в особой могиле близ часовни и на могиле поставлен крест" [21]. Крест и могила, где они теперь?
Наконец, в мае 1915 года был опубликован исторический рассказ уже упомянутого С. Ковалева (Коваля) "Таинственные воины", в котором автор пытался наложить легенду на исторические реалии Вологды середины XV века, а также соединить две версии предания в одно целое: белоризцы являются в сонном видении монахине, а затем наяву сражаются с воинством Шемяки [22].
...Часовня на могиле белоризцев, выстроенная в 1911 году, к счастью, сохранилась до наших дней. Находится она в частном владении и используется под жилье; на месте, где хоронили самоубийц, разбит огород.
Письменных источников предания накопилось теперь немало, а изустная традиция практически иссякла, и даже туристы покидают город, не познакомившись с одним из самых древних и поэтичных его преданий.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Цит. по: Болховитинов Е.О древностях вологодских и зырянских // Вестник Европы. 1813. № 17. С. 36.
2 Там же. С. 37-39.
3 Там же. С. 38.
4 Вологодский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Хранилище письменных источников. № 2037. Л. 41-45.
5 Суворов Ив. Обозрение событий, относящихся к истории Вологодской губернии // Вологодские епархиальные ведомости. 1895. № 20. С. 236.
6 Предание о белоризцах // Вологодские губернские ведомости. 1840. № 33.С.257-258.
7 Муромцев И. Белоризцы // Вологодские губернские ведомости. 1842. № 3. С. 17-20.
8 Воспоминания архимандрита Пимена, настоятеля Николаевского монастыря, что на Угреше. М., 1877. С. 13.
9 Суворов Н. И. О Соборной горе в Вологде // Вологодские губернские ведомости. 1862. № 22; Он же. О Соборной горе в Вологде // Вологодские епархиальные ведомости. 1866. № 15, 16.
10 Степановский И. К. Вологодская старина. Вологда, 1890.
11. Суворов Ив. Обозрение событий, относящихся к истории Вологодской губернии // Вологодские епархиальные ведомости. 1895. № 20. С. 327. 12 Пахолков Хр. Город Вологда и окрестности. Вологда. 1896. С. 10.
13 Коваль С. Таинственные воины // Вологодский листок. 1915. - 24 мая.
14 Непеин С. Вологда прежде и теперь. Вологда, 1906. С. 35.
15 Там же. С. 36.
16 Там же. С. 37.
17 Там же. С. 38.
18 Освящение часовни Белоризцев в г. Вологде. (26 мая 1911 года) // Вологодские епархиальные ведомости. 1911. № 12. С. 274.
19 Вологодский листок. 1911. 26 мая.
20 Освящение часовни Белоризцев в г. Вологде (26 мая 1911 года) // Вологодские епархиальные ведомости. 1911. № 12. С. 273.
21 Там же. С. 274.
22 Коваль С. Таинственные воины // Вологодский листок. 1915. 24 мая.