Л. А. Щенникова
ИКОНЫ БОГОМАТЕРИ, ЧТИМЫЕ В МОСКОВСКОЙ РУСИ XIV-XV ВЕКОВ
История почитания святынь в Московской Руси XIV-XV веков мало изучена и бедна материалом. Тем не менее в письменных источниках того времени содержатся отдельные сведения о чтимых иконах. Свидетельством особого почитания и прославления иконных образов являются также сохранившиеся до наших дней копии-списки. На основании этих данных можно составить представление о том, какие иконы являлись особо чтимыми святынями в Московской Руси XIV-XV веков. Вероятно, самой первой чудотворной иконой Москвы была Богородица письма митрополита Петра, после смерти святителя в 1326 году, видимо, поставленная в Успенском соборе. В житии митрополита Петра 1, ранняя редакция которого датируется 1327 годом, рассказывается, что Петр, будучи игуменом Спасо-Преображенского монастыря на Волыни и искусным иконописцем, написал икону Богородицы и подарил ее митрополиту Максиму. Далее икона помогла Петру стать митрополитом и вернулась к нему уже как прославленный чудотворный образ. В письменных источниках XV века нет прямых свидетельств о местонахождении иконы письма митрополита Петра. Видимо, она помещалась у его гроба и называлась "животворивой", поскольку в летописных рассказах о спасении Москвы от вражеских нашествий заступничеством Богородицы и архиепископа Петра этот образ неизменно упоминается вместе с московским святителем. Икона, почитавшаяся в XIV-XV столетиях как чудотворная Петровская, исчезла из Успенского собора Московского Кремля на рубеже XIX-XX веков. О ее иконографии можно составить представление по изображению чудотворного Богородичного образа в житийной иконе митрополита Петра конца XV - начала XVI века из Успенского собора Московского Кремля2, а также по копиям-спискам XVI-XVII веков.
В настоящее время в Успенском соборе находится небольшая икона-пядница3 неизвестного происхождения, иконография которой полностью совпадает с чудотворной Петровской. На иконе - поздние записи и потемневшая олифа, древняя доска сдублирована на новую основу. Небольшие участки раскрытой живописи могут быть датированы XIV - началом XV века. Возможно, это либо сама чтимая икона, либо ее ранний список. Косвенным свидетельством, подтверждающим отождествление иконы из Успенского собора с чудотворной Петровской, является икона-список, исполненная Назарием Савиным в 1614 году4. Она повторяет не только иконографию кремлевской иконы (очень точно, вплоть до мелких деталей), но и типы ликов с их своеобразными чертами. Это единственный из списков, который имеет название "Петровская" (надпись на фоне слева). На полях иконы изображены московские святители Петр, Алексей и Иона, иконописные образы которых, как следует из "Чиновников" Успенского собора начала XVII века, выносились в крестный ход вместе с иконой Богородицы письма митрополита Петра. На обороте иконы имеется вкладная надпись, указывающая на ее связь с чтимой святыней Успенского собора.
В XIV-XV веках икона письма митрополита Петра являлась по преимуществу московской святыней; ее почитание было прямо связано с прославлением митрополита Петра, знаменовало покровительство молодому Московскому княжеству двух величайших небесных заступников - Богородицы и первого московского святого чудотворца. Созданная руками игумена Петра и способствовавшая ему в получении сана митрополита, эта икона особо почиталась московскими святителями: при жизни она сопровождала их в крестных ходах, а по преставлении приносилась к их святым гробам на поклонение. В сознании людей XVI-XVII веков она была не только живым воплощением образа Пречистой, явленного внутреннему взору инока-иконописца, но несла на себе также отблеск славы ее создателя - московского чудотворца митрополита Петра, подобно тому, как легендарная предыстория чудотворной Владимирской иконы освящалась именем евангелиста Луки, свидетеля подлинности лика Божией Матери, а ее судьба в русской истории ассоциировалась с великими именами державных правителей и духовных владык.
Начиная с конца XIV века древняя чудотворная икона Владимирская5, принесенная из Владимира в Москву в 1395 году, стала самой прославленной московской святыней. На протяжении XV века ее неоднократно "отпускали" во Владимир, а затем вновь возвращали в Москву. В периоды отсутствия древнего чудотворного образа почитали его точные копии-списки.
В конце XIV века для Успенского собора города Коломны, заложенного великим московским князем Дмитрием Ивановичем накануне Куликовской битвы, была создана двустороняя икона с образом Богоматери Умиления на лицевой стороне и Успением на оборотной6. В царствование Ивана IV Грозного она получила наименование "Богоматерь Донская", стала особо чтимой и была перенесена в Благовещенский собор Московского Кремля. История ее прославления в XV веке в письменных источниках не зафиксирована, но сохранившийся ранний список7 свидетельствует о ее особенном почитании уже в конце XIV столетия. Прославлению этой выдающейся Богородичной иконы, несомненно, способствовало высочайшее мастерство иконописца (которого, возможно, справедливо отождествляют с Феофаном Греком), создавшего образ редкостной духовной глубины и высокого художественного совершенства.
Богоматерь Петровская. Икона XIV - начала XV века (?)
Успенский собор Московского Кремля
В 1381 или 1388 году митрополит Пимен принес из Константинополя икону Богоматери, впоследствии получившую наименование "Пименовская"8. В одной летописной записи 1404-1407 годов содержится сообщение, что от икон "святая Богородица и от чюдотворца Николы" истекло миро "в дому Тютрюмове"9 в Москве. Составители "Степенной книги царского родословия" второй половины XVI века соотнесли это сообщение с запрестольной иконой Благовещенского собора и поместили о ней следующий рассказ: "Сию чудесную икону Богоматери Пимин, митрополит всеа Русии, принесе из Царяграда, и многа лета стояла в Соборной велицей церкви на Москве. Тютрум же некто, славный купец, умоли собора того служителей, да принесут в дом его образ той Богоматери и молебная сотворят, яко же обычай есть, иже от веры мнозу желаху тогда видети в дому своем образ той Богоматери. Ныне же поставлена бяше святая та икона в царском дворе в церкви у Благовещения Пресвятая Богородица во святем олтари"10. Вероятно, в Кремле сохранялись либо устные предания, либо имелись какие-то записи, на основании которых и была составлена процитированная статья "Степенной книги". Исследователи давно обратили внимание на то, что Пименовская икона воспроизводит какой-то чтимый константинопольский прототип, представляющий собой полнофигурное изображение Богоматери с Младенцем на руках, возможно, знаменитую мозаику из константинопольского монастыря Хора (Кахрие Джами) начала XIV века.
Богоматерь Петровская. Икона. Назарий Савин
Около 1614 года. ГТГ
Пименовская икона Богоматери может быть названа Одигитрией, однако она не повторяет константинопольскую чудотворную святыню из монастыря Одигон. Между тем именно в этот период с константинопольской Одигитрии, получившей широкую известность во всем христианском мире, делались многочисленные копии-списки11. Паломники, посещавшие Константинополь, шли поклониться святыне; они оставили описания еженедельных вторничных молебнов и крестных ходов с главной чудотворной иконой Константинополя. В 1381 году находившийся в Константинополе архиепископ Суздальский Дионисий прислал на Русь для двух главных городов новой Суздальской архиепископии - Нижнего Новгорода и Суздаля - два точных списка константинопольской Одигитрии. Один из них, вероятно, уже в начале XV века оказался в Московском Кремле и стал чтимой иконой женского Вознесенского монастыря. В 1482 году эта икона пострадала от пожара и была вновь написана на старой доске работавшим тогда в Кремле иконописцем Дионисием. Во второй половине XV века Одигитрия из Вознесенского монастыря почиталась как точный список погибшей в 1453 году константинопольской святыни; ее прославлению, вероятно, способствовала супруга Ивана III София Палеолог, греческая принцесса, воспитанная при папском дворе в Риме, где процессии с почитаемыми иконами составляли важную часть церковно-политической жизни.
В конце XIV века в Москве, кроме главной чудотворной иконы Богоматери Владимирской, Богородицы письма митрополита Петра и Пименовской иконы Богоматери, несомненно, были и другие прославленные Богородичные образы, с которых делались копии-списки, становившиеся также почитаемыми святынями.
К числу последних принадлежит и древняя Одигитрия из Кирилло-Белозерского монастыря, традиционно датируемая 1397 годом - годом основания обители - и единодушно считающаяся келейной иконой преподобного Кирилла.
В первой сохранившейся монастырской описи 1601 года эта древняя икона, стоявшая на правой стороне от царских врат, названа "Пресвятой Богородицей Одегетрией Чюдотворной... что явилась Чюдотворцу Кирилу..."12. В 1612 году по велению игумена Матфея чтимую икону вновь украсили драгоценным окладом. В Летописце Кирилло-Белозерского монастыря об этом событии сообщается так: "121-го году тот же игумен Матфей образ чюдотворнои пречистыя Богородицы что чюдотворец Ки-рил с собою принес, и тот образ украсил, и киот новой к тому образу зде-лал"13. Столь важному деянию была посвящена отдельная книга "Приход и расход, что пошло на оклад к Пречистой Богородице и чудотворцу Кириллу" 1612 года, в которой названы имена вкладчиков и перечислены драгоценности оклада. Она начинается словами, указывающими на несомненную историческую связь этого Богородичного образа с чудотворцем Кириллом:
"Лета 7120 году Сентября в 9 день память... что взято из ризницы и из казны серебра на оклад Пречистые Богородицы Чюдотворному образу, юже Чюдотворец Кирил с собою принесе по явлению, иже бе на Симонове..."14.
Почитание иконы как чудотворной святыни, принесенной на Белоозеро преподобным Кириллом, уходит в глубь веков. Во Вкладной книге монастыря 1556 года сообщается, что новгородский архиепископ Пимен "обложил икону Пречистые Богородицы Чюдотворный образ, с которою пришел Кирил Чюдотворец"15. Вероятно, именно в середине - второй половине XVI века это местное предание получило значение исторической истины. В этот период икону богато украшают именитые вкладчики (в 1575 году княгиня Евфросиния, супруга князя Андрея Ивановича Старицкого, пожертвовала серебряную позолоченную цату, украшенную драгоценными камнями и жемчугом) и сам царь Иван Васильевич с супругою царицей Анастасией, приславшие к образу жемчужную пелену16.
Устойчивости предания, прочно соединившегося с наименованием иконы, несомненно, способствовало то, что в местном ряду иконостаса, согласно описи 1601 года, чудотворная Одигитрия стояла вместе с другими древними иконами, писанными, как тогда считали, во времена преподобного Кирилла. Над Одигитрией помещался пядничный образ Кирилла Белозерского письма Дионисия Глушицкого, рядом - древнее Успение, также приписываемое Дионисию Глушицкому. Это были иконы, находившиеся еще в старом храме. В новом Успенском соборе 1497 года все они были поставлены в местном ряду иконостаса справа от царских врат как чтимые святыни, прямо связанные с основателем монастыря преподобным Кириллом.
В XIX веке чудотворную Богородичную икону Кирилла Белозерского иногда называли Одигитрией Смоленской. Архимандрит Варлаам, составивший в 1859 году "Описание древностей и редких вещей, находящихся в Кирилло-Белозерском монастыре", так описывает главную монастырскую святыню: "Чюдотворный Образ Божия Матери Одигитрии, именуемый Смоленский, принесенный сюда в 1397 году Пр. Кириллом Белозерским из Москвы. Пр. Кирилл, живя в безмолвии на Старом Симонове, усердно молился ко Пресвятой Деве, чтобы она показала ему путь спасения. И вот в ночное время, когда он в своей келье по обыкновению пел Акафист, пред сим св. образом ея и дошедши до слов восьмого кондака: "Странное рождество видевше устранимся мира..." Угодник Божий последовал сему велению Владычицы и, когда отправился вместе с единопостриженником своим, Пр. Ферапонтом, в пределы Белозерские, взял с собою эту св. икону и по кончине своей оставил ее в наследие новосозданной здесь им обители"17. Варлаам дает ссылку на житие преподобного Кирилла, опись 1601 года и приходо-расходную книгу 1612 года.
В житии чудотворца Кирилла, составленном Пахомием Сербом на основании сведений, полученных им от учеников старца - игумена Касси-ана и преподобного Мартиниана Белозерского, "с юного возраста жившего с Кириллом и хорошо знавшего о святом"18, - действительно рассказывается о явлении Богородицы, повелевшей преподобному идти на Белоозеро, но при этом ничего не говорится о взятой им с собой иконе. Согласно житию, в одну из ночей, когда преподобный по обычаю пел акафист Пречистой "пред образом ея" (каким - неизвестно), вдруг услышал он голос с неба и увидел яркий свет, указывающий на Север, в сторону Белоозера. Расспросив инока Ферапонта, вернувшегося из тех краев, и возгорев желанием безмолствовать в уединении, Кирилл договорился с Ферапонтом идти туда вместе. Найдя место, указанное ему в видении Богородицей, преподобный Кирилл водрузил здесь крест. Затем вместе с Ферапонтом они выкопали в склоне холма небольшую келью для совместного жития. Но Кирилл хотел жить, как говорится в его житии, "тесно и жестко", а Ферапонт "пространно и гладко", поэтому вскоре они расстались.
Вчитываясь в зги строки, невольно приходишь к мысли, что и обстоятельства ухода престарелого Кирилла из Симонова монастыря, и первоначальное "тесное и жесткое" житие в келье-землянке оказываются малоподходящими для изначального нахождения с преподобным большой (72 х 50 сантиметров) Богородичной иконы, явно предназначенной для храма. По всей вероятности, икона была прислана на Белоозеро для первой церкви Успения, возможно, вместе с богослужебными сосудами.
Обратимся к иконографии чтимой кирилловской святыни. Вопреки словам архимандрита Варлаама, назвавшего ее "Смоленской", она принадлежит к иному варианту Одигитрии - тому, который представлен в ряде византийских и русских чудотворных икон, например афонской Портаитиссы (Иверской) и русской Тихвинской. В отличие от чудотворной константинопольской иконы Одигитрии (и повторяющей ее русской Смоленской), на которой Богоматерь с Младенцем Христом были изображены во фронтальных позах, демонстрирующих строгую церемониальность и торжественность, являющих Богородицу с воплощенным Предвечным Логосом во всем небесном величии и царственном великолепии, в Иверской Одигитрии и близких ей вариантах больше выражена духовная (и душевная) связь Богоматери с Богомладенцем Христом, в обращенных друг к другу ликах Матери и Сына показано их внешнее и внутреннее общение.
В XII-XIV веках этот тип Одигитрии, видимо, был самым распространенным в странах Византийского мира, в том числе и на Руси. Об этом свидетельствуют древнейшие русские поясные изображения Одигитрии: фреска наружной ниши на алтарной апсиде Георгиевского собора Юрьева монастыря (погибла во время Великой Отечественной войны) и настенная икона в башне того же монастыря (1140 г.), воспроизводящие, вероятно, чтимую местную святыню - икону Богоматери (со святым Георгием на обороте), которую в XVI столетии увезли в Московский Кремль19.
Среди изображений данного иконографического типа Одигитрии выделяется ряд икон, близких по иконографическим особенностям и имеющих (на некоторых образах) греческую надпись "Н ПЕРIВЛЕПТОZ" ("Пе-ривлептос"). Это две македонские иконы начала XIV века в первоначальных серебряных окладах из Охрида: одна с надписью "Н ПЕРIВЛЕПТОZ", другая - ("Психосострия" - "Душеспасительница")20, византийская икона последней четверти XIV века с надписью "Н ПЕРIВЛЕПТОZ" из собрания Троице-Сергиевой лавры21 и небольшая икона-пядница XIV века из музея-заповедника "Московский Кремль"22.
Н. П. Кондаков первым отметил, что иконы, сопровождаемые надписями с "местными наименованиями" или "украшающими эпитетами", нередко становились особо чтимыми, повторявшимися в списках и на отпечатках вислых печатей23. Позднее А. Н. Грабар развил эту идею, указав, что надписи на иконах Богоматери соответствуют либо наименованиям храмов (монастырей), где хранились прославленные образы, либо являются эпитетами24.
Богоматерь Перивлепта. Византийская икона.
Последняя четверть XIV века. Сергиево-Посадкий музей-заповедник
Охридскую икону Богоматери с надписью "Перивлепта" Н. П. Кондаков считал "получившей свое имя от известного в летописях византийской столицы монастыря"25. Константинопольский мужской монастырь Перивлептос ("прекрасных видов"), располагавшийся недалеко от знаменитого Студийского монастыря, на триумфальном пути к Золотым воротам, был основан императором Романом Аргиром (1034 г.) и возобновлен в 1261-1282 годах. Это был один из обширнейших и богатейших монастырей столицы, хранивший драгоценные мощи святых (правую руку Предтечи, "коею Христа крестил", мощи Симеона Богоприимца, главы Григория Богослова и мученицы Татианы) и другие святыни26. В XIV веке монастырь посещали многие русские паломники. Для нас особенно важно описание путешествия дьяка Александра, побывавшего в Константинополе между 1391 и 1397 годами (вероятно, около 1395 года). Он единственный из всех паломников сообщает, что в монастыре Перивлептос (помимо мощей многих святых) "есть икона святей Богородици, что поколол жидовин в шахматной игре, и изошла кров, и ныне знати кров"27.
Богоматерь Одигитрия (Перивлепта). Византийская икона. XIV век.
Музей-заповедник "Московский Кремль"
Раненная иудеем икона находилась также в великой церкви Святой Софии; она была чтимой святыней Константинополя28. Возможно, икона из монастыря Перивлептос имела какое-то отношение к святыне Святой Софии, но более обоснованным кажется мнение, что это были две разные иконы29.
Святыня константинопольского монастыря Перивлептос погибла. Но благодаря происходящей из охридского монастыря во имя Богоматери Пе-ривлепты (церковь освящена в 1295 году) иконе с тем же наименованием можно, кажется, составить представление о том, как выглядела эта чтимая константинопольская святыня. По иконографии охридская Перивлепта восходит к древней Портаитиссе из Иверского монастыря на Афоне30. В соответствии со стилем времени на охридской иконе начала XIV века акцентирован диалог между Богоматерью и Богомладенцем (фигура Младенца изображена в трехчетвертном повороте, его лик поднят и обращен к Матери), в жесте раскрытой перед грудью правой руки Богоматери подчеркнуто молитвенное (деисусное) предстояние.
Особенностью Иверской Портаитиссы является изображение кровоточащей раны на лике (подбородке) Богоматери. Согласно сказанию, возникшему позднее иконы, образ пронзили в доме никейской вдовицы воины императора-иконоборца Феофила (829-842 гг.); по другой версии, икону ранил некий арабский пират. Сопоставляя иконографию охридской Перив-лепты с Иверской Портаитиссой и сказанием о чтимой в константинопольском монастыре Перивлептос иконе Богоматери с кровоточащей раной, можно предположить, что последняя была как-то связана с афонской святыней: либо обе они восходили к одному древнему чудотворному прототипу, либо константинопольская икона являлась репликой афонской святыни.
В конце XIII-XIV веке, в константинопольском монастыре Перивлептос, вероятно, имелись списки местночтимого образа, на которых кровоточащая рана уже не изображалась. Охридская икона Богоматери Перивлепты начала XIV века могла быть прямым списком либо самого чтимого образа (но без изображения кровоточащей раны), либо копией одного из тех списков, на которых рана не показана. Дополнительным подтверждением этого предположения может служить изображение Введения Богородицы во храм на оборотной стороне охридской Перивлепты. Кодин в своей книге о церемониях упоминает, что императоры ходили крестным ходом в монастырь Перивлептос именно на праздник Введения Богоматери31.
О широкой известности в XIV веке константинопольского монастыря Перивлептос и почитании его святынь свидетельствует возникновение ряда одноименных монастырей в Греции и Македонии, а также сохранившиеся иконы с надписью "Перивлептос" и близкие к ним по иконографии образы (без надписи "Перивлептос" или с другими эпитетами). В этом отношении очень интересна вторая охридская икона - с надписью "Психосострия". Согласно сообщению Кодина, монастырь Перивлептос, получивший наименование от "прекрасного вида" местности, находился на той же "прекрасной" площади, что и монастырь (или храм) во имя Психосостры32. Н. П. Кондаков обратил внимание на то, что эти две иконы "почти не рознятся друг от друга"33. Выполненные в одно и то же время и происходящие из одного и того же храма, они, вероятно, являлись чтимыми списками прославленных константинопольских образов: одна - из монастыря Перивлептос, другая - из церкви Психосостры. При этом обе чтимые константинопольские иконы, видимо, можно считать копиями (репликами) святыни монастыря Перивлептос либо ее чтимых списков.
Икона из Троице-Сергиевой лавры повторяет иконографию охридской Перивлепты, но отличается от нее деталями. На охридской иконе обе одежды Младенца Христа (хитон и гиматий) изображены как единое одеяние, сплошь покрытое золотым ассистом; золотая полоса, очерчивающая край мафория Богоматери, заходит за плечо, указывая на переброшенный за спину конец мафория. На иконе из Троице-Сергиевой лавры Младенец облачен в светлую с длинными рукавами рубаху, перепоясанную широкой лентой, охватывающей также плечи; золотистый гиматий закрывает только нижнюю часть фигуры; рисунок складок мафория Богоматери традиционный - без переброшенного через плечо конца. Более традиционно-привычно изображены на лаврской иконе и руки Богоматери, на охридской иконе отличающиеся своим крупным размером, ярко выраженным молитвенным жестом и совершенно индивидуальным рисунком кисти левой руки, поддерживающей Младенца за локоть. Несмотря на то, что лаврская икона имеет надпись "Перивлептос", кажется, есть основания считать ее воспроизведением чтимого списка из константинопольского монастыря Перивлептос, а не самой святыни (если думать, что к последней ближе Богоматерь Перивлепта из Охрида).
Чрезвычайно важное место среди Богородичных икон, восходящих к святыне константинопольского монастыря Перивлептос, занимает небольшая икона из собрания музея-заповедника "Московский Кремль". Несмотря на то, что на иконе нет надписи (возможно, она не сохранилась), этот образ является, вероятно, одним из самых точных повторений погибшей константинопольской святыни, о чем свидетельствует его близкое сходство с Перивлептой из Охрида. На кремлевской иконе, как и на охридской, конец мафория переброшен через плечо, подчеркнут молитвенный жест крупной кисти правой руки Богоматери; хитон и гиматий Младенца изображены как единое, сплошь покрытое золотым ассистом одеяние. Более того, лики Младенца Христа на этих иконах по своему типу и чертам очень близки. Правда, в отличие от охридской иконы на кремлевской есть некоторое упрощение: индивидуальный жест левой руки Богоматери заменен на традиционный.
А. И. Яковлева, раскрывшая икону, отнесла ее создание к последней трети XIV века34. Е. Я. Осташенко, кажется, более обоснованно датировала ее началом XIV века35. Происхождение иконы неизвестно. В Оружейную палату она поступила из Гохрана в 1927 году как Богоматерь Иверская в окладе русской работы XVII века.
Богоматерь Одигитрия Кирилла Белозерского, по преданию принесенная из московского Симонова монастыря, принадлежит к кругу вышерассмотренных икон, так или иначе восходящих к чтимой Богородичной иконе из константинопольского монастыря Перивлептос. В отличие от них она является работой русского (московского) художника конца XIV века и повторяет не саму царьградскую святыню или ее список из константинопольского монастыря Перивлептос, но какой-то аналогичный им чтимый образ, находившийся в XIV веке в Москве и напоминавший икону-пядни-цу из музея "Московский Кремль".
Богоматерь Одигитрия (Перивлепта).
Икона из Кирилло-Белозерского монастыря. Конец XIV века (около 1397 года). ГТГ
Симонов монастырь был основан около 1370 года племянником Сергия Радонежского Феодором36, одним из самых талантливых и образованных людей своего времени, принадлежавших к кругу митрополита Киприана. Феодор хорошо знал греческий язык, занимался переводами литургических текстов и молитв патриарха Филофея Коккина; согласно "Сказанию о святых иконописцах" прославился как искусный живописец Феодор многократно посещал Константинополь. В 1383-1388 годах он был там вместе с архиепископом Суздальским Дионисием и получил от константинопольского патриарха Нила чин "первопресвитера" с правом подчинения непосредственно патриарху. В 1386-1385 годах Феодор вновь был в Царьграде, участвуя в сложных отношениях между претендентами на митрополичий престол - то выступая в оппозиции митрополиту Пимену то сговариваясь с ним. Последний его визит в Константинополь состоялся в 1-56У году.
Несомненно, что Феодор привозил из Константинополя иконы-списки прославленных образов. Вспомним, что один из его "сотоварищей" архиепископ Дионисий Суздальский, в те же годы прислал на Русь два списка "в меру и подобие" чудотворной константинопольской святыни из монастыря Идигон, а другой - митрополит Пимен - выдающуюся икону Богородицы, являющуюся также списком какого-то прославленного столичного образа. Игумен Симонова монастыря Феодор, очевидно, привез список еще одной константинопольской святыни - местночтимого образа константинопольского монастыря Перивлептос. Об этом свидетельствует сохранившаяся до наших дней икона Богоматери из Кирилло-Белозерского монастыря Кремлевская икона-пядница, по нашему мнению, близко повторяющая константинопольскую святыню, также помогает составить представление о принесенном Феодором в Симонов монастырь Богородичном образе, если только она сама не является этим образом.
Кремлевская икона писана на ореховой доске без паволоки; ковчег глубокий, шпонок нет. Ее размер - 30 х 20 сантиметров. В XVII веке для нового оклада древнюю икону окружили рамой на деревянных штырях благодаря чему ее размер стал значительно больше - 37 х 30 сантиметров. По мнению А. И. Яковлевой, икону писали под оклад. В таком случае надпись с наименованием могла помещаться непосредственно на окладе Сопоставление кремлевской иконы с образом Богоматери Кирилла Белозерского показывает их близкое иконографическое сходство, особенно в изображении Младенца Христа. На кирилловской иконе, как и на кремлевской, Младенец облачен в сплошное охряное одеяние с золотым ассис-том. Удлиненный овал крупного лика Богоматери также как будто напоминает тип лика Богоматери на кремлевской иконе (сопоставление физиогномических черт затруднено из-за сильной потертости живописи на кирилловской иконе). Вместе с тем рисунок раскрытой в молитвенном жесте руки Богоматери иной, более привычный для икон Одигитрии, похож на изображение руки на иконе Богоматери Перивлепты из Троице-Сергиевой лавры.
В. И. Антонова полагала, что икона Богородицы Кирилла Белозерского была исполнена московским иконописцем в стенах Симонова монастыря около 1397 года, незадолго до ухода Кирилла на Белоозеро37. Эта датировка остается общепринятой, не вызывающей сомнений38. Не вызывает сомнения и то, что мастер иконы ориентировался на византийский образец (или его повторял), но при этом создал произведение, характерное для "лирически-созерцательного" художественного направления живописи великокняжеской Москвы. В отличие от строгого типа чудотворной константинопольской Одигитрии (и русской Смоленской) иконографическая схема Одигитрии Перивлепты представляет собой переходную ступень к Умилению. В ряде икон подобной иконографии замечательно выражено милосердие Богородицы Заступницы. Кажется, в Московской Руси XIV века такие образы были особенно любимы.
Преподобный Кирилл, как и основатель Симонова монастыря игумен Феодор, глубоко чтил Божию Матерь. Из четырех переведенных Феодо-ром с греческого канонов три посвящены Богородице39. В послании к московскому князю Василию Дмитриевичу Кирилл радуется, что великий князь имеет столь сильную веру в Пречистую Богородицу, а в послании к князю Андрею Дмитриевичу он благодарит Господа и Его Пречистую Матерь за совершенное Богом по молитвам Богородицы чудо избавления христианского рода от нашествия "иноплеменных врагов", вероятно, имея в виду чудо спасения Москвы в 1395 году от нашествия Темир Аксака, явленное через древний Владимирский образ40.
Принимая во внимание ту духовную и культурную среду, из которой вышел кирилловский игумен, можно с уверенностью сказать, что он был знатоком и ценителем иконописных Богородичных образов. Его созерцательному духу, искавшему уединенной молитвы и безмолвного общения с Господом, его мягкому душевному настрою, вероятно, особенно близки были образы типа Перивлепты. И не случайно, что для своего северного монастыря с главным храмом во имя Успения Богоматери он заказал (скорее всего, действительно в Симоновом монастыре) икону Богоматери Перивлепты. Московский иконописец наделил образ мягким, созерцательным выражением, тишиной безмолвной молитвы Матери перед Господом Сыном. И не кажется удивительным, что в этом образе, созданном по заказу преподобного, вероятно, для первой монастырской церкви, как будто запечатлелись молитвенная самоуглубленность и созерцательность самого святого подвижника. Поэтому кирилловская Одигитрия, если даже она и не была принесена л преподобным в 1397 году и не находилась вместе с ним в пещерной келье-землянке, а появилась в первом Успенском соборе, все же с полным правом может быть названа Одигитрией-Путеводительницей Белозерского чудотворца.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. См.: Седова Р. А. Святитель Петр митрополит Московский в литературе и искусстве Древней Руси. М., 1993.
2 См.: Лазарев В.Н. Московская школа иконописи. М., 1971. Илл. 62.
3 Инв. № 4984 соб., Ж-1768, размер - 30.5 х 24,5 см.
4 См.: Антонова В. И., М н е в а Н. Е. Каталог древнерусской живописи XI - начала XVIII в. [ПТ]. Т. 2. М., 1963. Кат. № 90. С. 316-317. Илл. 111. См. также список с чудотворной Петровской из собрания Сергиево-Посадского музея-заповедника, датируемый 1582 годом (Николаева Т. В. Древнерусская живопись Загорского музея. М., 1977. Кат. № 122).
5 О чудотворной Владимирской и ее почитании см.: Древнерусское искусство X-начала XV века. [ПТ]. Каталог собрания. Т. 1. М., 1995. Кат. № 1. С. 35- 40; Богоматерь Владимирская. К 600-летию Сретения 1395 года: сборник материалов. Каталог выставки. М., 1995; Щенникова Л. А. Чудотворная икона "Богоматерь Владимирская" как "Одигитрия евангелиста Луки" // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1995. С. 252-302.
6 О Донской Богоматери см.: Щенникова Л. А. История иконы "Богоматерь Донская" по данным письменных источников XV-XVII веков // Советское искусствознание' 83. М., 1984. С. 321-338; Древнерусское искусство Х - начала XV века. [ПТ]. Каталог собрания. Т. 1. Кат. № 61. С. 141-145.
7 Там же. Кат. № 65. С. 151-152.
8 Там же. Кат. № 70. С. 157-158.
9 ПСРЛ. Т. 18. СПб., 1913. С. 151.
10 ПСРЛ. Т. 21, 2-я половина тома. СПб., 1913. С. 421.
11 О константинопольской Одигитрии и почитании ее списков на Руси см.: Кондаков Н. П. Иконография Богоматери. Т. 2. Пг., 1915; Majeska G. P. Russian Travelers to Constantinople in the Fourteenth Centuries. Washington, 1984. P. 362-366; Freytag R.L. Die autonome Theotokosdarstellung der friihen Jahrhunderte. Augsburg, 1985. S. 264-295; Щенникова Л. А. Царьградская святыня "Богоматерь Одигитрия" и ее почитание в Московской Руси // Искусство Византии и Древней Руси. К 100-летию со дня рождения А. Н. Грабаря: Сб. статей. (В печати).
12 Переписные книги Кирилло-Белозерского монастыря, 1601 год. ГПБ. Кирилло-Белозерское собрание. Д. 70/1309. Л. 2 об.; Описание историке-археологическое древностей и редких вещей, находящихся в Кирилло-Белозерском монастыре, составленное архимандритом Варлаамом // ЧОИДР, 1859. Кн. 3. Июль-сентябрь. С. 87. Прим. 24.
13.Ульяновский В. И. Летописец Кирилло-Белозерского монастыря 1604-1617 rr. // Книжные центры Древней Руси. XVII век. Разные аспекты исследования. СПб., 1994. С. 137.
14 Описание историко-археологическое древностей и редких вещей, находящихся в Кирилло-Белозерском монастыре... С. 87. Прим. 24.
15 Там же. С. 87. Прим. 25.
16 Там же. С. 8, 87. Прим. 25, 26, 27.
17 Там же. С. 7.
18 См.: Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. СПб., 1993. С.10, 50-167.
19 См.: Гусева Э.К.О ранних изображениях Одигитрии в искусстве Древней Руси // Русское искусство XI-XIII веков: Сб. статей. М., 1986. С. 12-30 (особенно с. 20, 22. рис. 6, 8). Икона Богоматерь Одигитрия (на обороте Св. Георгий) была исполнена, вероятно, в конце XI - начале XII века; в середине XIV столетия полностью переписана греческим мастером. Об иконе см.: Византия. Балканы. Русь. Иконы конца XIII - первой половины XV века: Каталог выставки. М., 1991. Кат. № 22. С. 215-216. Ныне живопись на лицевой стороне иконы полностью раскрыта реставратором Г. С. Батхелем.
20 Икона Богоматерь Перивлепта двусторонняя, на обороте - Введение во храм (третья четверть XIV века), размер 87 х 68,5 см; на обороте иконы Богоматерь Душеспасительница изображено Благовещение, размер - 94,5 х 80,3 см. Обе иконы происходят из церкви Богоматери Перивлепты (Святого Климента) в Охриде. См.: Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 230-237. Рис. 115-116;
Icones de Yougoslavie. Texte et catalogue D j u r i с V. J. Avant-propos Radojcic S. Belgrade, 1961. Cat. № 8, 14. P. 87-92; Weitzmann K.,Chatzidakis М., M i a t e v K., Radojcic S. Friihe Ikonen: Sinai, Griechenland, Bulgarien, Yugosgawien. Sofia und Belgrad, 1972. Abb. 159, 171. S. XCIII, XCIV.
21 См.: Пименова М. М. Византийская икона "Богоматерь Перивлепта" конца XIV в. // Древнерусское и народное искусство: Сообщения Загорского музея-заповедника. М., 1990. С. 17-27; Византия. Балканы. Русь: Иконы конца XIII - первой половины XV века. Кат. № 56. С. 232-233.
22 Там же. Кат. № 42. С. 226.
23. Кондаков Н. П. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 230.
24 См.: G r a b а г A. Les images de la Vierge de tendresse. Type iconographieque et theme (a propos de deux icones a Decani) // Зограф. Београд. 1975. № 6. С. 29-30.
25 К о н д а к о в Н. П. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 231.
26 Там же. С. 230-233; MajeskaG.P. Russian Travelers to Constantinople in the Fourteenth and Fifteenth Centuries. Washington, 1984. P. 41, 45, 97, 147, 165, 187, 276-283. О значении слова Н ПЕР1ВЛЕПТ02 в отношении к названию монастыря и иконы см. также: Пименова М.М. Византийская икона "Богоматерь Перивлепта" конца XIV в. С. 21-22.
27 М а j с s k a G. P. Russian Travelers to Constantinople... P. 165.
28 См.: Описание святынь Константинополя в латинской рукописи XII века // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. М., 1996. С. 442; Majeska G.P. &;gt; Russian Travelers to Constantinople... P. 282-283.
29 Op. cit. P. 282-283.
30 См.: Сергий (Спасский), архим. Иверская святая и чудотворная икона Богоматери на Афоне и списки ее в России. М., 1879; Евсеева Л. М., Шведова М. М. Афонские списки "Богоматери Портаитиссы" и проблемы подобия в иконописи // Чудотворная икона в Византии и Древней Руси. С. 336. Прим. 1 на с. 346.
31 См.: Кондаков Н.П. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 233.
32 Там же. С. 233. О церкви см.: там же. С. 235-237; Majeska G. P. Russian Travelers to Constantinople... P. 355-356.
33. Кондаков Н. П. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 237.
34 См.: Византия. Балканы. Русь. Иконы конца XIII - первой половины XV века. Кат. № 42. С. 226.
35 Обоснованию новой датировки иконы был посвящен ее доклад, прочитанный на Международной конференции "Москва и греческая культура" 8-11 сентября 1997 года в Москве (в программе конференции указана другая тема доклада).
36 О Феодоре, игумене Симонова монастыря, см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Ч. 2. Л., 1989. С. 448-450.
37 См.: Антонова В. И. Иконографический тип Перивлепты и русские иконы Богоматери в XIV веке // Из истории русского и западноевропейского искусства: Материалы и исследования. М., 1960. С. 104-116.
38 См.: Смирнова Э.С. Московская икона XIV-XVII веков. Л., 1988. Кат. № 57. С. 269; Древнерусское искусство Х - начала XV века: Каталог собрания. [ПТ]. Т. 1. Кат. № 66. С. 152-153.
39 См.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Ч. 2. С. 450.
40 См.: Преподобные Кирилл, Ферапонт и Мартиниан Белозерские. С. 168-169, 178-181.