Известия ВОИСК 9 выпуск. Вологодское общество изучения северного края(3)

      Лариса Жукова
      ученица 10 класса Советской средней общеобразовательной школы Тотемского района.
      Научный руководитель - учитель истории Валентина Александровна Вторушина
      Маленький человек в большой стране (жизнь и судьба Валентины Васильевны Богдановой)
      14 декабря 1920 года в деревне Юренино Верх-Толшменского сельсовета в семье Василия Андриановича и Александры Афанасьевны Филимоновых родился первый (из 13 детей выжили 6 человек) ребенок, дочь Валя. В те времена рождению дочерей не очень радовались, так как земельный надел давали только на сыновей. Через год родилась еще дочь Сима, но земли не прибавилось. Для ухода за маленькой Валей была нанята нянька - двенадцатилетняя девочка Анна. Когда в один из летних дней разрешили поесть гороху на полосе Филимоновых, она оставила Валю на земле, ушла к подругам и заигралась. Родители возвращались с поля, услыхали плач на своей полосе и, обнаружив проснувшуюся дочь, унесли ее домой. Вернувшись, Анна позабыла, на какой полосе оставила девочку и с плачем: "Тетушка, я потеряла Валю" - прибежала к Филимоновым. Родители не прогнали незадачливую няньку, только Василий Андрианович сурово сказал: "Лучше пусть дома ревет". Это было первое из многих приключений в жизни Валентины Васильевны. Она росла слабая здоровьем, часто болела, но, встав на ноги, стала первой помощницей матери. Дети рождались через год, и старшие девочки нянчились с младшими.
      Валентина Васильевна вспоминала, как она, небольшого ростика девочка, однажды несла брата на спине. Брат держался за шею, а ноги его, волочившиеся по земле, подхватила сестра Сима, и все трое упали в крапиву. Брат плакал, а девочки получили по оплеухе от матери. Жизнь давала свои уроки, и один из таких уроков Валя в детстве получила от отца. Он, вернувшись домой под хмельком, прилег отдохнуть. А когда сосед спросил об отце, девочка сказала, что он выпил и спит. Василий Андрианович выпорол ремнем дочь, приговаривал: "Не болтай лишку". Этот наказ она запомнила на всю жизнь.
      В 12 лет вместе с матерью она пошла жать в поле, очень старалась работать, и это умение пригодилось ей в годы Великой Отечественной войны в эвакуации.
      С особой теплотой Валентина Васильевна вспоминает школу и свою первую учительницу Лидию Аристоклиевну Линькову, родом из Погорелова. В 8 лет девочка начала посещать начальную школу в деревне Успенье. Желание ходить в школу было большое, но сестер отпускали учиться по очереди, нужно было нянчиться с младшими, да и одежды не было. Сестра Валентины Васильевны - Серафима Васильевна Рычкова, ныне проживающая в Тотьме, вспоминала, что, будучи побойчее и похитрее Вали, успевала раньше надеть жакетку, которая была одна на двоих, и убежать в школу вне очереди. Валя поплачет, поплачет да и смирится. Так она и прошла по жизни, никого не расталкивая локтями, никому не становясь на дороге.
      Очень любили ученики свою первую учительницу, часы переводили вперед, чтоб она, живущая при школе, пришла пораньше в класс. Валя отдавала учительнице и ее маленькому сыну свой завтрак - бутылку молока, ссылаясь на то, что мать послала. Да и профессию она выбрала благодаря своему педагогу. "Буду, как Лидия Аристоклиевна", - говорила Валя своим родителям.
      Валентина Васильевна вспоминала, что во время раскулачивания школе достались куры. Директор Аким Васильевич Третьяков поместил их в церковную сторожку. Дети охотно ухаживали за ними, а собранные яйца берегли. В Пасху Аким Васильевич вошел в класс с корзиной, полной крашеных яиц, и все дети получили по 3 штуки. Еще запомнилось, что ученики, едва обучившись грамоте, ходили по крестьянским избам, обучали старушек читать и писать и были горды, если те могли написать свою фамилию. В деревне Успенье Валя закончила три класса, нужно было помогать родителям. Зимой Валя с отцом ходила на заработки. После Святок шли они в деревню Проскурино, где отец, сняв квартиру у сельского богатея Варфоломеева, катал валенки. Валя шерстобиткою взбивала шерсть, очень уставала, так как работа была мужская. Но чужому парню надо было платить за работу, а отец берег каждую копейку. Его мечта была купить лошадь. У девочки болели руки, ныла спина, хотелось сходить на вечорку, но отец не отпускал, пока работа не была сделана. Василий Андрианович поощрил дочь за хорошую работу, купив ей 1,5 метра темно-синего сатина на юбку и серого в клеточку ситца на блузку. Это было пределом мечты Вали, так как они с сестрой Симой для гуляний просили одежду у соседок побогаче.
      В 1930 году в Тотемском районе началась коллективизация. Не обошла она стороной и толшменские деревни. Первой возникла коммуна в деревне Подол. Валентина Васильевна помнит, как земляки пели частушку:
      Коммунары встали рано,
      Глупые, - до солнышка.
      На санях снопы возили,
      Не теряли зернышки.
      В деревне Юренино в колхоз вступили 8 самых бедных семей. Семья Филимоновых не была богатой, но отец не хотел идти в колхоз. Жалко было ему отдавать в общее хозяйство с трудом приобретенную лошадь и помнились угрозы кулака Верещагина о тяжком наказании за вступление в колхоз.
      Он же уговаривал Валю не вступать в пионеры, говоря, что антихристы будут из ее кожи со спины вырезать ремни. Но Валя не послушалась и вступила в пионеры. А чтоб отец не узнал, галстук прятала в сумке, а перед школой его надевала.
      Жизнь в колхозах постепенно налаживалась. Колхозники пели частушку:
      Задушевная товарочка,
      Запишемся в колхоз -
      До чего в колхозе весело
      Ходить на сенокос.
      А мать плакала: было нечем платить налоги. Девочки уговаривали отца вступить в колхоз. И вот однажды отец не выдержал уговоров. Со злостью воткнув нож в стол, он сказал: "Хотите - идите". С матерью случился сердечный приступ. Едва встав на ноги, она и две дочери Сима и Валя унесли заявление о вступлении в колхоз. Отец так и не пошел, оставаясь единоличником. Председатель колхоза Филимонов Михаил Александрович созвал собрание, женщины были приняты в члены колхоза, но должны были отдать в колхоз теленка. Отец лошадь так и не отдал.
      Валентина Васильевна вспоминала, с какой охотой люди ходили на работу. Старались встать как можно раньше, опередив соседа, прийти на овин, и начать трудиться. Брались за любую работу, чтобы выбиться из нужды.
      Умели работать, умели и веселиться. В Святки колядовали, пели песни с пожеланиями жить богато. У понравившегося парня девушки спихивали край поленницы или спускали крюк в колодец. У пожилых людей ничего не трогали, старых уважали, почтительно здоровались. Летом в деревне Юренино праздновали праздник "Девятую". Каждая девушка прометала улицу перед своим домом, ставили скамейки для гармонистов. Съезжались гости со всех верхтолшменских деревень и праздновали у своих родственников и знакомых. Девушки и парни ходили по деревне, пели песни и плясали, "катали яйца", качались на качелях.
      Так, в трудах и заботах, а также и в веселье по праздникам прожила Валя до 16 лет в родной деревне. Маленькой и хрупкой Вале было тяжело работать в колхозе, и собрание решило отпустить ее в город на заработки. Тетя устроила ее в Вологде в няньки. Так началась новая полоса в ее жизни, продолжавшаяся почти 5 лет. Многие сельские девушки именно в няньках начинали свою городскую жизнь.
      Хозяин, Александр Александрович Кнутов, работал в райпотребсоюзе, а его жена, Елизавета Николаевна, была учительницей географии. Их старший сын ходил в 5 класс, а младшему шел второй годик. Когда новая нянька начала работать, то обнаружила целый сундук грязного белья. Хозяйка попросила ее постирать. Деревенская девушка не знала, что такое стиральная доска и постеснялась спросить. Она перестирала все белье руками, отчего вся кожа слезла. Кнутовы работали, и весь дом держался на Вале.
      Перед войной семью хозяев перевели в Белосток, почти на границу. Валя поехала с ними. Там она днем работала по дому, а вечером ходила в школу, в 5-й класс. Чтобы быстрее выучиться, она перешагнула с помощью подруг хозяйки четвертый класс.
      21 июня 1941 года отмечали выпускной вечер. Гуляли до трех часов ночи. Только пришли домой с сестрой хозяйки Шурой, как раздался шум, в доме вылетели стекла - началась бомбежка. Хозяин вскочил, надел сапоги и в исподнем побежал на работу, а женщинам и младшему сыну (старший был в пионерском лагере) велел спускаться в подвал. С бидоном молока Валя побежала, ее сбило взрывной волной, оглушило. С той поры у нее стала привычка говорить громко. В этот же первый день войны их после обеда посадили в состав, который сопровождали наши самолеты, и повезли сначала в Бобруйск, а потом в Минск.
      Взять с собой ничего не успели. Хозяин на прощание подарил Вале часы. По дороге поезд бомбили немецкие самолеты. Дети просили есть, но еда была не всегда. На станциях жители подходили к составу и приносили еду. Случилась и радость в пути. Состав с детьми из пионерлагеря шел следом, и был найден старший сын хозяев. Его отправляли в лагерь чистого, ухоженного, а встретили в голубой фуфайке до пят, грязного, голодного, но живого.
      Эвакуированных привезли в поволжские степи в колхоз. Только через месяц Валя смогла сообщить родным, что жива. Мать целую неделю плакала от радости, что дочь жива. Хозяйка девушки стала работать директором школы, а Валю определили на работу в колхоз. Вот тут-то ей и пригодились трудовые навыки, приобретенные в детские годы. За первый день она обработала 16 соток, и ее фамилия была занесена на Красную доску. Работала она и на бахче, где добросовестно рыхлила тяпкой по 6 соток арбузов и дынь. Руки были все в мозолях. До обеда трудились без еды, а вечером давали расчет хлебом и молоком. Бригадир пожалел ее и предложил работу поваром на полевом стане. Жили в степи, в вагончике. Была выкопана яма, поставлены котлы, в костер бросали сухие ветки сирени. К 6 часам утра нужно было накормить 13 трактористов. А сама повар стеснялась садиться есть, тогда трактористы силой ее заставляли. Весь день проходил у костра, одни уезжали, другие приезжали. Но Валя была привычной к работе и часто заслуживала похвалу механизаторов. К ноябрю уборка была закончена и все вернулись на центральную усадьбу. Вале удалось закончить 7 классов, пропустив 6 класс.
      Весной 1942 года она вернулась домой, так как у нее заболели ноги. Одно время она не могла даже ходить. В это время она написала заявление о приеме в педучилище директору Галине Ивановне Коркиной.
      Осенью 1942 года Валя стала студенткой Тотемского педучилища. В тот год она еще плохо ходила, и студенты водили ее на занятия под руки. Время было голодное. На 1-м курсе давали по 400 граммов хлеба, на 2-м и 3-м курсе - по 500 граммов. Студенты даже частушки сложили про хлеб:
      Пятисотка, пятисотка,
      И с тобой забота:
      Надо к завтраку оставить
      И сейчас охота.
      Со слезами на глазах вспоминает Валентина Васильевна о том, как они с Машей Медведевой, которой тоже неоткуда было ждать помощи, подбирали очистки от картофеля, снова их чистили и в баночке варили суп. Постепенно болезнь стала отступать, Валя начала ходить самостоятельно, принимать участие в трудовых делах и общественной работе. Студенты сами заготовляли дрова, вытаскивая топляки из реки Песья-Деньга. По два раза в месяц ставили концерты в педучилище, а перед концертом "старокурсники" читали лекции. Валя уже заканчивала педучилище, когда рано утром в комнату вбежала комендант и крикнула: "Слава Богу, война кончилась!" Девушки спросонья хотели кинуть в нее подушкой, но, проснувшись, кто заплакал, кто закричал от радости. Комендант предложила идти украшать улицу. Так они встретили День Победы.
      И вот позади выпускные экзамены. Распределение было всесоюзным, и Валентина Васильевна Филимонова попала в Ленинградскую область. В Ленинградском облоно ей дали направление в Виницкий район. Она тогда еще не знала, что это самый отдаленный район, где жила народность вепсы. Определило ее решение то, что девять выпускников ехали туда же.
      В районе ее назначили заведующей Капшозерской начальной школой, в которой в 4-х классах училось 18 человек. В те времена не принято было выбирать; куда посылали, туда и ехали. Но молодой учительнице ехать пришлось только 15 км до Немжи. Там ей пообещали, что дадут на другой день лошадь. Провожатым был глухой паренек, которой в телегу поместил учебники, вещи, а ей пришлось идти по бездорожью 60 км. Жить новой заведующей пришлось в комнате вместе с техничкой (уборщицей). Учить она должна была все четыре класса и поэтому конспекты писала почти до утра, на сон оставалось совсем мало времени. Да и время она не могла определить, потому что не было часов. Она вела уроки до тех пор, пока не выполнит намеченного. Дети уходили поздно из школы, и родители написали в РОНО жалобу, что детям некогда "носить грибы и ягоды". Заведующая РОНО Анастасия Ивановна вызвала ее для объяснений. Первые ее слова были: "Валентина Васильевна, вы очень похудели". Тогда молодая учительница рассказала ей о своей работе, заведующая посоветовала ей писать не конспекты, а планы уроков и подала записку в райпотребсоюз, чтобы ей дали будильник. Обратно все 60 км она шла пешком с мешком учебников и пособиями. Так прошел год, а весной надо было вести в другою школу за 4 км четвероклассников сдавать экзамены за начальную школу. Места были глухие, и, когда из леса выглянул лось, дети уцепились за учительницу. Но та не побоялась, потому что еще раньше она имела встречу с медведем один на один. На следующий год ее перевели в другую школу, поближе к райцентру.
      Шесть лет прожила она в краю вепсов, научилась их языку, познакомилась с их обычаями. И замуж вышла за вепса Николая Богданова. В 1947 году родилась дочь Шура. Но когда она решила возвратиться в Тотьму, он с ней не поехал из родных мест.
      В 1952 году Валентина Васильевна приехала в Тотьму. Работы учительницы не нашлось, и она была направлена воспитателем молодежи в Нижне-Печенский лесопункт. В ее ведении были рабочие общежития и клуб. Вот как вспоминала она первую встречу с молодежью поселка. "Зашла я в клуб, а там молодежь стоя смотрит фильм. В зале накурено, не продохнуть. Кричу в будку киномеханику: "Алеша, выключай аппарат". Фильм остановили, парни закричали: "Сапожник!" А я включила свет в зале и говорю: "Не он сапожник, а вы. Не видите друг друга в дыму, скамейки все изломали. Как вам не стыдно!"
      Посоветовавшись с секретарем комсомольской организации Мишей, решили они провести воскресник по благоустройству клуба, сделали скамейки. Написали объявление о том, что за курение в помещении штраф 25 рублей. Приехавший участковый милиционер сказал, что нет у них прав налагать штрафы, но Валентина Васильевна ответила, что это объявление написано, чтобы попугать парней. За порядком в клубе стали следить комсомольцы. А молодежь стала участвовать в художественной самодеятельности. В лесопункте было 4 общежития, на расстоянии примерно 1 км друг от друга. Воспитателю нужно было поднять и отправить людей на работу. А днем, прочитав газеты, она шла на лесоучасток за 16 км, чтобы провести беседы о текущих событиях. Так, в трудах и заботах, прошло три года.
      В 1957 году брат Николай пригласил ее в Свердловскою область, где он жил. И появилась в ее трудовой книжке запись: "Принята на работу в Яровскую семилетнюю школу учительницей начальных классов". В 1-4 классах начальной школы было 30 человек. Всех их должна была учить одна Валентина Васильевна. А в 5, 6, 7 классах на всех учителей было 18 человек. Опять уроки, планы, послушные и менее послушные ученики. А дома подрастала дочь Шура. Зарплата была 45 рублей, потом 60 рублей, жили небогато. Валентина Васильевна вспоминает, как девочка говорила матери: "А у Ани новое платье". И мать понимала, что девочке тоже хотелось иметь обновки. Закончив школу, Шура поступила в медицинское училище, и в 1963 году они вернулись в Тотьму.
      По приезде в Тотьму ей предложили работу в Советском - строящемся тогда поселке лесозаготовителей. Привычная к работе в захолустье, Валентина Васильевна с радостью согласилась, так как новая работа была в 7 км от города. В книге приказов Советской школы есть приказ № 39 от 5 сентября 1963 года, в котором записано в § 2: "Назначить учителем и классным руководителем и закрепить классы: 4 класс - Богданова Валентина Васильевна - 38 учеников". Так началась ее трудовая деятельность в нашей школе.
      До выхода на пенсию Валентина Васильевна Богданова работала учительницей начальных классов Советской средней школы и воспитателем интерната. Опять работа и даже в две смены. Приказ № 63 от 2 февраля 1965 года гласит об этом: "В связи с уходом в декретный отпуск учительницы 3 "б" класса Кузнецовой E.С. и за неимением учителя, перевести на двухсменною работу по личному желанию учительницу 1 "а" класса Богданову Валентину Васильевну". Приказом № 2 от 7 марта 1966 года ей объявляется благодарность за добросовестное отношение к выполнению своих обязанностей. Скупа "Книга приказов" 1960-1970-х годов на похвалы учителям, но в ней нашлось место для Богдановой Валентины Васильевны. А еще приятнее слышать воспоминания ее учеников.
      Ирина Кузьминична Слободина рассказывала, как инсценировали они басни, рассказы на уроках чтения, готовились к вступлению в пионеры. Ее коллега по работе - Наталья Денисовна Спасская - запомнила Валентину Васильевну строгой. Много было непосед в ее последнем выпуске 1976 года. Один из них, Дмитрий Иванович Тугаринов, а тогда просто Дима, шалил с Леней Машариным и разбил стекло, а учительнице сказали: "Валентина Васильевна, это не мы сделали, это валенок". Не все удерживала детская память, но все отмечают Валентину Васильевну как неравнодушную, любящую детей учительницу. "Это особенный человек", - говорят и ее коллеги. Вот некоторые их высказывания. "Валентина Васильевна - человек общительный, настроенный оптимистически, верящий в будущее, не жалующийся на свою судьбу, талантливый, увлеченный фольклором", - так отозвалась Валентина Александровна Малыгина, бывшая в те времена завучем Советской школы.
      "Когда мы были молодые, - вспоминает учительница начальных классов Анна Гавриловна Молоковская, - и приходили к ней домой, то она приветливо встречала, чаем угощала, давала дельный совет, да и просто заражала оптимизмом".
      Учительница истории Валентина Николаевна Попова отмечала, что Валентина Васильевна всегда поддерживала ее в трудную минуту. Лариса Дмитриевна Попова, учительница литературы, знает Валентину Васильевну с 1960-х годов: "Валентина Васильевна - человек удивительной душевной красоты. Она всегда щедра своей добротой, готова протянуть руку помощи всем, кто в этом нуждается: будь это ребенок или взрослый. Она - человек, обладающий чувством юмора. Может подшутить в первую очередь над друзьями и, конечно, над собой. Валентина Васильевна человек требовательный и к себе, и к людям. Она умеет говорить с теми, кто не любит работать, буянит в клубе или на улице, скандалит в семье. Интересно было наблюдать за ней, когда она, маленькая, хрупкая, отчитывала огромного верзилу, а тот не знал, куда деть огромные кулачищи, гулявшие вчера по голове и спине своего друга, и делал все, чтобы не встретиться взглядом с этой женщиной: стыдно было за свой поступок. И ни одного слова о том, что, мол, чего лезешь не в свое дело, потому что очень ее уважают в поселке и кое-кто побаивается ее острого языка".
      Особенно хочется отметить общественную работу Валентины Васильевны. У нее сохранилось шесть депутатских удостоверений. Все 1970-е годы и начало 1990-х годов была она депутатом Пятовского сельского Совета по избирательному округу № 16. В 1969 году была заместителем председателя культурно-бытовой комиссии.
      В ее "Дневнике депутата шестого созыва" 19 мая 1969 года сделана запись: "Поручено проверить работу магазинов и столовых. Справки дать к 26 мая". Запись от 5 июня 1973 года: "Просить дать хорошего гравия на строительство дороги". Запись от августа 1973 года: "Поставить вопрос на заседании депутатской группы об организации санпостов по поселку". А сколько записей о том, что нужно помочь семьям разрешить вопрос о земле, об установке телефона, предоставлении квартиры! Многое волновало Валентину Васильевну, возглавлявшую депутатскую группа поселка Советский.
      Несколько лет она была внештатным инспектором детской комнаты милиции. Член инспекции по делам несовершеннолетних Александр Николаевич Вторушин, машинист тепловоза, вспоминал, что под руководством Валентины Васильевны регулярно проводились на опорном пункте заседания инспекции, куда приглашались трудные подростки и их родители. Было организовано патрулирование поселка и дежурство в клубе, установлено шефство активистов над трудными подростками. Депутатская группа и инспекция действовали сообща со школой, стараясь организовать досуг молодежи.
      Ушли в прошлое эти формы работы, но общественная активность ветеранов не снизилась. В 1990-е годы действовала другая организация - женсовет. У истоков ее стояла неутомимая Алевтина Ивановна Жукова. Она отзывается о Валентине Васильевне Богдановой, возглавляющей комиссию по делам воспитания детей, как о самом активном и исполнительном члене женсовета.
      Валентина Васильевна на все текущие события откликается частушками собственного сочинения. Вот некоторые из них:
      Ах, Россия матушка,
      Ты вся в кредит одета.
      И разделят по частям
      Тебя потом за это.
      Голосовали за "Медведя".
      Тут опять ошибочка -
      Наверно, Путин будет,
      Как и Ельцин, выскочка.
      Наше счастье недалеко,
      В воздухе витает.
      В магазинах все бы есть,
      А денег не хватает.
      И все-таки, несмотря на то, что разваливается двадцать лет неремонтированная квартира, что соседи неспокойные, пенсия мала, живет эта маленькая хрупкая женщина, ни на что не жалуясь, никого не беспокоя своими проблемами. Всегда приветлива с земляками, заботлива с родными, отзывчива на чужую беду. Радуется, что приезжают дочь и зять, помогают по хозяйству. Переживает за внучку, получившую музыкальное образование, но не нашедшую работу по профилю. Довольна успехами правнука. Съездит в Тотьму, навестит сестру Серафиму Васильевну, у которой болят ноги. Отведет душу с семьей Годовиковых, с которыми дружит много лет.
      Так и летят день за днем, год за годом. В декабре 2000 года этой славной женщине исполнилось 80 лет.

      Галина Гомзикова
      ученица 11 класса Теребаевской средней общеобразовательной школы Никольского района.
      Научный руководитель - учитель истории Галина Николаевна Томилова
      История моей семьи (по материалам семейного архива)
      Мне удалось проследить свою родословную до пятого колена. Мой отец, Александр Борисович Гомзиков, родился в 1951 году в деревне Кузнецово. Окончил Теребаевскую восьмилетнюю школу, затем учился в Грязовецком ГПТУ № 16, по специальности "электромонтер". В настоящее время работает лесничим Теребаевского лесничества.
      Моя мать - Раиса Глебовна Гомзикова (в девичестве Рыжкова) (1953-1990). Она родилась в деревне Гусиная Завражского сельсовета. Обучалась в Родюкинской восьмилетней школе Краснополянского сельсовета. Работала продавцом, поваром. У меня два брата: Андрей родился в 1973 году в селе Кипшеньга, закончил Теребаевскую среднюю школу, затем Серпуховское высшее военное училище, имеет звание капитана, живет в городе Иркутске, и Вячеслав - родился в 1975 году, закончил Теребаевскую среднюю школу, затем Вологодскую молочно-хозяйственную академию, работает инженером-технологом в городе Вологде.
      Родственники по линии матери. Мой дедушка - Глеб Яковлевич Рыжков (1920-1994) родился в деревне Шелково Осиновского сельсовета. Закончил 4 класса. Был участником Великой Отечественной войны, работал в леспромхозе города Никольска. Моя бабушка, Галина Егоровна Рыжкова, родилась в 1926 году в деревне Рига Завражского сельсовета, работала почтальоном, живет в городе Никольске. В семье было шестеро дочерей: Раиса (моя мама), Валентина (1947 года рождения, живет в городе Никольске), Нина (1949 года рождения, живет в городе Мончегорске), Зинаида (1954 года рождения, живет в городе Никольске), Любовь (1956 года рождения, живет в деревне Теребаево) и Надежда (1962 года рождения, живет в городе Никольске).
      Мои прадедушка и прабабушка - Яков и Клавдия Рыжковы. Оба родились в 1904 году, год смерти неизвестен. Жили они в деревне Шелково Осиновского сельсовета. Имели шестерых детей - сыновей: Глеба (мой дедушка) и Михаила, дочерей: Евдокию, Прасковью, Полину и Анну.
      Родители моей бабушки - Егор Александрович Рыжков (1904 года рождения, год смерти неизвестен) и Пелагея Дмитриевна Рыжкова (в девичестве Попова) (1903 года рождения, год смерти также неизвестен).
      Родственники по линии отца. Мой дедушка, Борис Иванович Гомзиков, родился в 1921 году в деревне Кузнецово, закончил 4 класса, работал в колхозе, о чем имеется запись в его трудовой книжке. В 1941 году ушел на фронт, после войны работал бригадиром, продавцом в деревне Кузнецово, жил в городе Никольске, умер в 2000 году.
      Он вспоминал: "Семья была середняцкая. Отец - Иван Федорович Гомзиков, мать - Федосья Афанасьевна Гомзикова. В семье было шестеро детей: старшая дочь - Лидия (1918 года рождения, живет в городе Архангельске), Вениамин (1923 года рождения, погиб на Великой Отечественной войне), Александр (родился в 1928 году, живет в городе Минске), Ольга и Галина (1930 года рождения).
      В период коллективизации семья была раскулачена. В хозяйстве были две лошади, четыре коровы, свиньи, овцы, два дома, двор, хлев, амбар, два сарая. Все перешло в колхоз. Двор, хлев, один дом, сарай перевезли в деревню Гужово, амбар увезли в деревню Филиппово. На торгах, которые проходили в Теребаевском сельсовете, семья смогла выкупить один дом, сарай и некоторые вещи.
      В 1932 году мать посадили в тюрьму, отсидела два года, затем вернулась домой, но через некоторое время за то, что не вышла в лес на работу, ее снова арестовали. Вместе с ней были взяты еще две женщины из этой же деревни: Капитолина Кузьмина и Дарья Большакова.
      В 1931 году был арестован отец. В заключении был в Коми области, отсидел шесть лет. После вернулся домой, работал на сплаве леса, на пекарне. Через год его забрали, и уже в 1938 году он был расстрелян в городе Вологде".
      Всего в деревне Кузнецово было раскулачено 8 домов: семьи Большаковых, Зеляниных. Имеется копия статьи из районной газеты "Авангард" об Указе Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года о реабилитации группы лиц, в том числе и Гомзикова Ивана Федоровича, 1889 года рождения, "кладовщика пекарни райпотребсоюза из деревни Кузнецово Теребаевского сельсовета, беспартийного, осужденного 7 декабря 1937 года тройкой УНКВД Вологодской области к высшей мере наказания".
      После ареста родителей дети остались одни, бабушки и дедушки не было, и им приходилось просить милостыню. Когда раскулачили, то "план" (огород) с картофелем был продан. Учителя Ножнин и Пахолков картофель выкопали, а семья осталась голодная. Приходилось есть старые очистки от картофеля.
      Дедушка рассказывал: "Сестра Лида ушла на заработки в лес. Через некоторое время стал работать на заводе, пилил дрова... Я кормил всю семью. Учился в деревне Кузнецово, закончил 4 класса (в то время мне было 11 лет). Поступил в Теребаевскую ШКМ (школа колхозной молодежи), учился целую неделю, на одном из уроков учитель задал вопрос: "Кто из вас дети кулаков? Поднимите руки". Мы подняли, и нас выгнали из школы и учиться больше не дали, хотя учиться очень хотелось. Шел по дороге Теребаевским полем, ревел, было обидно, что из школы выгнали. А потом стал работать в лесу, приходилось ходить за Будариху, за 18 километров, хлеба не было. Хотел сбежать, но председатель отвел обратно. После стал работать самостоятельно за Дуниловом в Бушманах, на лесопунктах в Карныше. Посылали от колхоза, жили и питались на свои средства.
      9 мая 1941 года был призван в Советскую Армию. Увезли на Карельский фронт, всю Карелию пешком прошагал, затем служил на Волховском фронте. В 1943 году блокаду Ленинграда прорывали, там ранило. Лежал три месяца в эвакогоспитале в Волхове, Череповце, Красноуральске. В этот же год комиссовали".
      Его братья и сестра тоже были участниками Великой Отечественной войны. Брат Александр воевал на Белорусском фронте. Вениамин в то время работал в Вологде, его там взяли в армию. Он погиб, домой пришла похоронка. Сестра Ольга была в звании капитана, служила в Киеве.
      Когда дедушка вернулся с войны, то в доме жили мать и сестра Галя. Начал работать в колхозе "Весна" бригадиром (1943-1962). Потом дед работал продавцом в деревне Кузнецово. В 1946 году женился на Ефросинье Алексеевне Дербиной. Хозяйство восстановили, жили в новом доме. Борис Иванович и Ефросинья Алексеевна имели трех детей: дочь Людмилу (1948 года рождения, ныне живет в городе Шарья), сыновей Александра и Владимира. В 1982 году бабушка Ефросинья умерла, и дед в 1985 году переехал в город Никольск, где и жил до своей смерти в 2000 году.

      Ирина Костюжева
      ученица 11 класса Семигородской средней общеобразовательной школы Харовского района.
      Научный руководитель - учитель истории Наталья Николаевна Фокина
      Такая короткая долгая жизнь: воин-интернационалист Сергей Смыслов
      16 февраля. В этот день наша школа, всегда шумная и беспокойная, замирает в торжественной и скорбной тишине. Минута молчания, посвященная памяти Сергея Смыслова...
      В семейном альбоме Смысловых рядом хранятся два документа - свидетельство о рождении и извещение о смерти, между которыми - вся недолгая жизнь Сергея.
      Родился он 9 сентября 1962 года на железнодорожной станции Семигородняя. Из беседы с его матерью, Зоей Николаевной, я узнала, что семья Смысловых была многодетной. Сергей был предпоследним, четвертым ребенком Зои Николаевны и Алексея Андреевича. Зоя Николаевна работала на станции, Алексей Андреевич - на узкоколейной железной дороге.
      Сережа в детский сад пошел рано - родители были заняты работой, старшие дети ходили в школу. Воспитатель Семигородского детского сада В.Л. Попова прекрасно помнит Сережу: "Светловолосый, щупленький паренек, но его глаза поражали сразу - пронзительно-серые, пытливые, всегда немножко восторженно-удивленные... Как и все мальчишки, он мечтал быть сильным, чтобы защищать маму и папу".
      Подрастая, дети в этой семье принимали на себя часть родительских хлопот по дому. Так они и взрослели, незаметно для себя получая уроки трудолюбия, честности, доброты, взаимовыручки и взаимного терпения. Сергей, подрастая, опекал младшую сестренку, укутывал ее шарфом перед выходом из дома в морозные дни, никому не давал в обиду. Летом трудился на сенокосе с родителями, умело справлялся с любой домашней работой.
      В начальных классах Сергей учился с удовольствием. Его первая учительница, В.А. Копытова, отмечала, что в начальных классах Сергей получал хорошие отметки, был любознательным, особенно любил математику.
      В это время у Сергея уже сформировался характер. По мнению В.А. Копытовой, в Сереже можно было отметить умение дружить, надежность и преданность. Однажды у него заболел друг. Врачи не могли его спасти, он умер. Сережа очень тяжело переживал потерю друга. Со слезами на глазах он рассказывал учительнице о своем горе.
      Одним из увлечений Сергея была любовь к технике. Зоя Николаевна Смыслова вспоминает об этом так: "Он не расставался с мотоциклом, выучился на тракториста, постоянно собирал и разбирал какие-то запчасти, детали". И еще одна привязанность была у Сергея - гитара. Он сам научился игре на гитаре, знал очень много песен.
      Учеба в школе в старших классах не приносила Сергею высоких отметок, а вот к поведению Сергея претензий не было - он принимал участие в школьных делах, в ремонте школы, защищал честь школы на районных соревнованиях по волейболу. В аттестате о среднем образовании Сергея Смыслова четверки только по труду, физкультуре и начальной военной подготовке. Но кто знал тогда, что эти предметы для солдата окажутся важнее...
      Закончились школьные годы, и первое лето после окончания школы Сергей провел дома. Осенью 1980 года он устраивается на работу на железнодорожную станцию, о чем свидетельствует запись в его трудовой книжке. Проработал Сергей монтером пути около двух месяцев.
      18 ноября 1980 года Сергей был призван в армию и направлен в сержантскую школу в Ашхабад. Сергей Калинин, ровесник Сергея, с которым он ехал до Ашхабада, вспоминал: "Сначала мы были отправлены в Ленинград, оттуда самолетом - в Ашхабад. По дороге вспоминали дом, своих девчонок, думали, что нас ждет впереди. В Ашхабаде многие из нас, одурманенные пропагандой, мечтали попасть в Афганистан".
      Наверное, первые месяцы службы, как и для всех, для Сергея были трудными. В его записной книжке есть несколько строк об этих первых месяцах: "... Сурова жизнь, коль молодость в шинели, а юность перетянута ремнем..." И еще шутливая поговорка молодых солдат: "В мире нет страшнее ада, чем учебка Ашхабада!"
      Сергей обучался в учебном подразделении 10823 по программе подготовки командиров БМ-21 (Боевая установка "ГРАД"). Обучение молодой солдат закончил на "отлично" и получил 30 апреля 1981 года звание сержанта.
      Передо мной его письма из Ашхабада. Письма домой более сдержанные, подруге Тане Соколовой - более откровенные.
      "... Я еще не встречал таких трудностей, как здесь, вообще дома казалось все легко, а здесь каких-то 3 км в полном боевом комплекте, и уже еле доходим до места, но зато как наступает отбой, сон приходит за 30 секунд".
      "... Через две недели, может, через три, из нашего полка отправляется в Афган третья батарея - ускоренный выпуск, а мы после них..."
      "... Настроение не очень, прослужили с ребятами полгода и надо расставаться...".
      И вот Сергей в составе ОКСВ (Ограниченного контингента советских войск) в Афганистане. "Когда мы приехали в Кабул, то я даже испугался - кругом горы, одни горы. Здесь надо привыкать ко многому - и к этой красоте тоже. Горы очень красивые, но такие опасные, сама догадайся, почему", - таковы первые впечатления Сергея от чужой страны, в которой ему придется воевать.
      В письмах к семье он по-прежнему сдержан: "Все идет помаленьку, живем, работаем, спим, едим". А в письмах Тане - небольшие зарисовки солдатской жизни: "Сегодня вечером пришлось немного размяться... От моей машины всего метров 200 до предгорья, там одни овраги, после каждого выстрела приходилось бегать узнавать новые координаты противника, и так весь вечер, пока не выпустили все снаряды". В другом письме - снова о войне: "Стреляют из-за любого дерева. Громят наши машины из гранатометов. Скоро идем в очередной рейд. Точной даты не знаем".
      Как и любой солдат, Сергей скрупулезно считает, когда же он вернется домой. "... Главное - скорей домой. До дома осталось еще 18 месяцев. А душманы уже совсем осмелели, обстреливают каждую колонну... Когда пули свистят, всех сразу вспомнишь - и дом, и друзей, только бы пуля в тебя не попала".
      Читая эти письма, испытываешь ощущение того, что Сергей обязательно надеялся вернуться и в то же время постоянно ощущал опасность: "Если пуля предназначена, то хоть ты кем ни будь, все равно достанет".
      Он очень часто писал домой, подруге, одноклассникам - ему необходимо было постоянное, пусть и заочное, общение с самыми дорогими людьми. В часы ночных дежурств на посту Сергей пытался представить свой дом, любимую сестренку Галинку, которая пошла в третий класс, школьные походы. Это помогало ему, придавало сил.
      "... Даже не верится, что через 4 дня наступит осень. И пойдут в школу с сумками и портфелями ученики, начнется у них счастливая пора школьной жизни. А у нас все уже позади. Не верится, что пролетело детство и уходит уже юность в солдатских сапогах и шинелях".
      Как и для других девятнадцатилетних ребят, попавших на самую настоящую войну в совершенно чужой стране, мне кажется, для Сергея стоял сложный вопрос - кому нужна эта война и имеет ли она смысл, чьи интересы он защищает, во имя чего рискует своей жизнью?
      Нужно учесть, что военная пропаганда в процессе политической подготовки советских солдат упорно внушала им мысль о том, что они выполняют интернациональный долг - помогают афганскому народу завоевать свободу. И в то же время Сергей понимал, что афганский народ яростно сопротивляется этой помощи и никогда не оценит ее. Подтверждение тому - стихи из записной книжки Сергея. Вот одни строки: "... Мы вам обещали и вам говорим - народу Афгана свободу дадим". В другом же стихотворении совершенно иная мысль: "... Так за что же песок он глотает и зачем обнимает жару, и зачем скорпионов он давит, стоя ночью один на посту?" И еще: "... Ну что найду я средь камней в этой стране, мне совсем чужой, в этой стране басмачей и змей?"
      Для Сергея служба была обязанностью перед Родиной, и ее он исполнял так, как положено настоящему солдату, ведь приказы не обсуждают, а исполняют. Не обсуждал Сергей и последний в его жизни приказ. "Сергей был ранен в самый Новый год, 1 января, когда вез почту своим друзьям в боевое охранение штаба дивизии. Эту колонну, в которой был Сережа, обстреляли душманы". Это выдержка из письма сослуживца Сергея Ивана Хлебороба ученикам Семигородской школы.
      Один из последних документов в семейном альбоме Смысловых - самый страшный. Это извещение о гибели Сергея: "Уважаемый Алексей Андреевич! С прискорбием извещаю Вас о том, что Ваш сын, сержант Смыслов Сергей Алексеевич, выполняя боевое задание, верный военной присяге, проявив стойкость и мужество, был тяжело ранен и умер 16 февраля 1982 года. Колонна, которую сопровождал Сергей, была обстреляна душманами. Завязался бой, во время которого он был тяжело ранен в голову. На вертолете его отправили в Ташкент в госпиталь, но спасти не удалось".
      Пророчеством оказались слова Сергея в одном из последних его писем: "Я приеду - никого не будет..." Это он говорил о друзьях, которые тоже ушли в армию. Оказалось, что больше ничего не было для Сергея - ни друзей, ни дома, ни рассветов, ни любимой сестренки, ни Тани - ничего...
      О своей награде Сергей уже не узнал. Его наградили посмертно орденом Красной Звезды. Награду получил отец Сергея. Сына он пережил ненадолго, - не смирившись с потерей Сергея, умер. На Земле осталась скорбная память.

      Людмила Кислякова
      ученица 11 класса средней общеобразователной школы № 16 города Вологды.
      Научный руководитель - учитель истории Ольга Борисовна Карпова
      Они воевали в Чечне в 1995-м
      Войны конца XX века считаются локальными, до сих пор о них говорят мало, их феномен и влияние на судьбы людей как следует не изучены в исторической науке. Нужно попытаться привлечь внимание общественности к проблемам человека на современной войне. Мы записывали рассказы участников чеченской войны, воспоминания близких о погибших; брали интервью у активистов правозащитной группы (бывшего Комитета солдатских матерей). Использовали материалы местной печати и видеозаписи. Нам удалось проследить судьбы нескольких наших земляков, перед которыми открывались замечательные перспективы будущего, но чеченская война изменила все.
      Виталий Алексеевич Харитонов погиб в Чечне 24 мая 1995 года. Эти стихи он прислал в письме от 2 марта 1995 года:
      Столкнули люди лестницу с неба,
      Запахло в воздухе пустотой,
      Тучи кидаются хлопьями снега,
      Звуки вновь обрели покой.
      Я закрываю блокнот воспоминаний
      И, веки сомкнув, смотрю вперед
      И вижу то, что было недавно,
      Чумная весна мне спать не дает...
      Вспоминает учительница английского языка О.Б. Карпова: "Бог дал Виталию много - способность все схватывать на лету, возможность размышлять, видеть то, что скрыто. Музыкант и поэт в душе, он хотел играть на гитаре, как Блэкмор или Пейдж. Это были его "братья по крови". "Чтобы жить, я должен держаться корней" - слова легендарного Бориса Гребенщикова, он тоже был Витиным "братом". Родину Виталя не просто любил. Он любил, как любят поэты. Башлачевские строчки "Я не знал, как любить Россию, а куда же она без меня..." были частью Витиной души".
      Из Виталиных записей: "Очень хорошо себя чувствую, когда ненастье и уже под вечер, а я за столом или лежу с гитарой, и за окном такая знакомая с детства картина. Но главное - деревья и небо. До боли... А еще ветер".
      И все же единственный, кто хотел идти в армию, был Виталий. Остальные парни, видимо, лучше представляли себе, что это такое. Вите армия казалась чем-то исполненным силы, мужества и чести. Правда, тревога грызла его изнутри. Разговоры на армейскую тему заканчивались шуткой: Виталя делал "под козырек" и говорил, улыбаясь: "Родина прикажет..." Через четыре с половиной месяца он был убит, вряд ли осознав, за что.
      Вернувшись из Чечни, Витины друзья рассказали: "В ту страшную ночь Витя стоял дневальным возле палатки. Ребята услышали выстрел и выбежали. Откуда и кто стрелял - было не видно, шальных выстрелов всегда было много и их опасались. Витале пуля угодила в грудь. Он упал, зажав рану руками. Молча, без единого стона. Только кровь текла между пальцев. Витю наскоро перевязали и отправили в лазарет. Все надеялись, что он выживет. Но пуля была коварной - со смещенным центром тяжести. Виталя был жив еще сутки".
      Имя другого погибшего - Славик Соколов. Он был готов к службе - занимался туризмом, был хорошим спортсменом. Дослужить ему оставалось совсем недолго. Дома его ждали близкие и девушка Рита, с которой Славик вот-вот должен был пожениться. Он служил в роте разведки Псковской воздушно-десантной дивизии. 29 марта 1995 года они втроем (Слава и два сапера) шли дозором под Гудермесом. Навстречу им двигалась группа ОМОНа. Как только они поравнялись, люди, одетые в омоновскую форму, неожиданно открыли пальбу из автоматов.
      Один из мальчишек погиб сразу, второго сильно контузило, он остался жив, а Славик получил серьезное ранение. Чеченцы добили его, выстрелив в висок.
      7 апреля встречали тело Славы на вокзале. Привезли его в цинковом гробу. Гроб был запаян, нельзя было узнать, что же осталось от сильного, добродушного, надежного и верного Славика. Но это был он. В маленьком оконце гроба видно было дорогое лицо, лицо человека, погибшего мученической смертью. Вечером того же дня, с опозданием, из Грозного пришло письмо от Славы, последнее: "Здравствуйте, папа, мама, Оля и Катя! У меня все нормально. Я жив и здоров".
      Жизнь солдата на войне (как, впрочем, и в армии) ничего не стоит. Из письма Виталия Харитонова: "Недавно в дивизию привезли тело парня с нашей роты. Из Чечни. Его БТР в упор расстрелял из гранатомета дудаевский боевик. В машине было еще три человека. Ну, и что же дальше? Сделали портрет, написали краткую биографию (где родился, что закончил, когда погиб), пару цветков искусственных на могилу - и все. Забыт. Не нужен". Вот одно из стихотворений Виталия:
      Я отдал свою веру,
      Лишь круги по воде...
      Я не знал себе меры
      Никогда и нигде.
      Думаешь ли иногда,
      Что нельзя умереть?
      Так знай же,
      Гвозди -
      Это еще не смерть.
      Так странно -
      Все нормально
      И вдруг - памятник.
      Из письма Виталия Харитонова: "Не буду изгаляться сейчас насчет материальной жизни. Одно скажу - плохо. Совсем другой вопрос - изменение духовного мира человека здесь... Мой мир никак но может свыкнуться с этим миром, как осьминог, обволакивающим твое тело. Человек сам по себе я слабый, но я видел, как тут ломались самые крепкие и сильные духом. И человек в армии здесь заметно эволюционизирует: нет ни одного нормального "деда", а ведь все они были, как и мы, молодыми".
      Саша Кораблев прослужил в Чечне семь месяцев и остался жив. Вот отрывки из его рассказа: "А под призыв я попал весной 95-го, в марте. Ну, кто служил, тот знает, что мартовский призыв - "ни рыба, ни мясо". Считается ведь, что призыв еще за 94-й год. С обычными призывниками вышла разница на 3-4 месяца. Они там уже пахали, а нас только-только подвезли. Под армейскую дележку - "душара", "запах" - мы уже не попадали. Те уже "летали" - от дембелей доставалось, а мы через три месяца уже в "черпаки" попали. Это значило, что заедаться на тебя теперь никто не будет. После гражданки, конечно, всем в армии кажется дико. Части бывают разные, но я рассказываю про свою. Еще раз повторю - дико".
      Таким образом, в армии происходит кризис личности. Во-первых, потому, что человек погибает без духовной жизни. Во-вторых, потому, что наши ребята не хотели воевать, они были вынуждены подчиняться приказу. В подтверждение своих слов привожу несколько цитат.
      Виталий Харитонов: "И еще Чечня. Тут бессилен. Прикажут - пойду. А если не сделаю этого, то будет кое-что похуже военного трибунала или дисциплинарного батальона".
      Лилия Ивановна Шишмарева - председатель Вологодского правозащитного центра: "Никита Фредериксон из Белозерска в 1994-1995 годах отслужил в Чечне полгода, затем их перевели в Москву. Никита нуждался в реабилитации. Через короткий промежуток времени его повторно пытались отправить в Чечню. Он покинул часть, приехал с матерью ко мне и сказал: "Я не хочу давить гусеницами женщин и детей. Однажды так вышло - больше я не желаю".
      Материалы, собранные нами, рассказывают о неразберихе в армии, об отсутствии у самого государства чувства патриотизма и уважения к личности. Не случайно многие молодые люди не хотят служить в армии. Как правило, это те, кто хорошо понимает разницу между двумя понятиями - подчинением приказу и гражданским долгом.
      Из рассказа Дениса Вихрова: "Каждый человек, в силу своих убеждений не желающий служить в армии, может по Конституции отдать предпочтение альтернативной службе. Но вся "пикантность" ситуации в том, что хотя статья имеется, но нет закона, который бы регламентировал это право. Нигде не сказано, какими обязанностями обладает человек, который выбрал гражданскую службу: должен ли он складывать кирпичи на стройке или ухаживать за больными - никто не знает. Ну и, естественно, никто не берет на себя ответственность исправить положение".
      Война - это всегда бедствие, она не может быть средством достижения политических целей. Сколько молодых парней погибло, сколько боли и горя пришлось пережить матерям! Государство обязано учиться на опыте истории и помнить, что любые войны создают в обществе большую напряженность и вызывают духовно-нравственный кризис личности у всех участников и их близких.

      Всеволод Чибисов
      учащийся 9 класса, член фольклорно-этнографической студии "Матица" Дворца творчества детей и юношества им. А.А. Алексеевой г. Череповца.
      Научный руководитель - педагог дополнительного образования Лариса Евгеньевна Розова
      Родильный обряд в традиционной культуре (анализ экспедиционных материалов по Тотемскому району)
      В традиционной культуре большое значение уделялось переломным моментам в жизни человека: рождению, свадьбе, смерти. Это связано как с мировоззренческими представлениями наших предков, так и с заботой о психическом и физическом здоровье человека. С этими тремя наиболее важными жизненными моментами связано большое количество примет, обрядовых действий.
      Во все времена родильно-крестильный обряд являлся одним из ключевых в семейно-бытовом обрядовом комплексе. Многие исследователи-этнографы уже в XIX веке обращали внимание на эту тему. Так, материалы по этому вопросу в свое время собирал Д.К. Зеленин, Е.Н. Елеонская. По программам, разработанным Этнографическим бюро князя В.Н. Тенишева, а также Русским Географическим обществом, собирались сведения по родильно-крестильной обрядности в разных уголках России. В настоящее время фольклорно-этнографические экспедиции продолжают сбор информации по этому вопросу. За последнее десятилетие опубликовано много исследований на эту тему.
      Предметом нашего исследования является момент рождения - появления ребенка на свет - и сопутствующая этому обрядность. Работа построена на основе анализа экспедиционных материалов, собранных летом 1999 года в Тотемском районе Вологодской области (совместная экспедиция Школы традиционной народной культуры города Вологды и фольклорно-этнографической студии "Матица").
      Основное назначение всего комплекса родильной обрядности - способствовать удачному исходу родов, обеспечить психическое и физиологическое здоровье новорожденному. В свое время Д.К. Зеленин предложил разделить этот обрядовый комплекс на три части:
      1) обычаи и обряды, предшествующие родам и связанные с ними;
      2) обряды приема новорожденного в семью;
      3) обряды очищения.
      Современная исследовательница А.В. Драчева считает, что основными функциями родильного обряда являются:
      1) обеспечение нормального хода беременности;
      2) помощь роженице при родах;
      3) определение жизнеспособности будущего члена семьи и принятие его в семью.
      Материалы, собранные нами в период летней экспедиции в 1999 году в Тотемском районе (Никольский, Верхнетолшменский, Маныловский сельсоветы), можно сгруппировать следующим образом:
      1) представления местных жителей о том, откуда берутся дети;
      2) приметы для определения пола будущего ребенка;
      3) действия, связанные с рождением ребенка;
      4) действия, направленные на обеспечение нормального физического здоровья новорожденного.
      Как объясняли детям жители исследуемой местности, детей "покупали на рынке" или же "брали из подмышки".
      Для того чтобы определить пол будущего ребенка, существовали такие приметы: сажали роженицу вдоль половиц на пол и смотрели, как сядет: если обопрется на левую руку - родится девочка, на правую - мальчик. А также общеизвестная примета: если живот "мысатый" - парень родится, живот "круглый" - девочка.
      Обычным местом рождения ребенка была баня. Как нам объяснила Полина Алексеевна Медолазова из деревни Черепаниха Маныловского сельсовета, так делалось потому, что в бане никто не мешал и из бани ничего не видно и не слышно, Была также информация, что могли рожать и дома. Вообще, по народным представлениям, баня - особое место. Это - своеобразная граница между реальным миром и миром невидимым, миром "нечистых", потусторонним, миром предков. Факт рождения детей в бане (еще в XX веке) - пережитки древних представлений о появлении человека на свет - из мира неведомого в мир людей.
      Для того, чтобы принять роды, приглашали повитуху. Обычно это была женщина уже в возрасте. Она принимала роды, к ней же несли ребенка, если у того была грыжа.
      К сожалению, более подробно записать обряд принятия родов не удалось ввиду того, что в момент родов в помещении, где они проходили, находились только повитуха и роженица. Роженице было совершенно не до того, чтобы запоминать, что делает повитуха, а та, в свою очередь, держала свои знания в строгом секрете. По уже опубликованным материалам известно, что повивальную бабку не избирали и не назначали, она добровольно брала на себя эти обязательства. Также повитуха не могла отказать в просьбе прийти к роженице, так как отказ - это непростительный грех. В каждой деревне была своя повитуха. Идти в другие деревни ей запрещалось.
      Сразу после рождения новорожденному перерезали и перевязывали пуповину. Были случаи, когда дети умирали, если пуповина не была перевязана. Послед закапывали во дворе, а если ребенок рождался в "рубашке", то ее разрывали и закапывали вместе с последом.
      Когда ребенок рождался, его заворачивали в отцовскую рубаху, это делалось для того, чтобы отец больше жалел ребенка. Такие представления являются отголосками древних традиций. Издревле человек осмыслял одежду как продолжение собственных покровов. Народное мышление метафорически соединяло целостность ткани с понятием о целостности человеческого тела, о здоровье. Связь одежды с родом, семьей как раз и прослеживается в обычае заворачивания новорожденного в рубаху отца. Считалось, что на ношеной одежде отпечатываются не только формы тела, но также физические и духовные особенности, которые надлежит перенять ребенку.
      Ребенка обязательно пеленали, и сразу после рождения обвязывали поясом, сплетенным из тряпок. Также были и другие пояса для детей. Одна сторона такого пояса была "баская", а другая полотняная. Пояса были длинные, около 2 метров. Кончики завязывали петелькой. Пояс в народных верованиях - символ дороги, пути через мифологические и реальные преграды. Пояс - часть одежды, принимающая форму круга, употребляется в качестве оберега. Пояс должен защищать своего хозяина от всего злого и недоброго. Он считается священным предметом против нечистой силы и не снимается ни днем, ни ночью, исключая случаи, когда надо идти мыться в баню.
      Ребенка пеленали в полотняную пеленку. Садились на стул, ноги клали на другой, а ребенка - на ноги, и только тогда пеленали. Если повитуха видела, что ребенок родился слабым, то она могла его окрестить сразу. Если он выживал, то миропомазание и воцерковление впоследствии совершалось в церкви. Если же он не выживал - то умирал уже крещеным, и потому опасения о спасении его души исчезали.
      От Клавдии Петровны Лапиковой из деревни Воротишны Никольского сельсовета мы узнали, что к ребенку, недавно родившемуся, приходили с "банниками", приносили пеленки, ползунки, пироги, конфеты, пекли рыбник.
      Большое значение в первые месяцы после рождения уделялось действиям, направленным на обеспечение ребенка здоровьем.
      Большинство исполнителей рассказывали нам о такой проблеме, как щетинка. Ребенок плачет, ерзает. В таком случае заваривают тесто либо на дрожжах, либо без, и лепят колобок. Потом в бане начинали катать этот колобок по спине ребенка, при этом на тесто налипают грубые волоски, являющиеся рудиментом. Всех маленьких детей мыли в печах, парили веником.
      Поклонение священным деревьям было распространено у многих народов. В России деревом, указывающим на связь с образом мирового дерева, была береза (а веники делали всегда березовые). А вообще веник - это оберег от злых сил. Он использовался для защиты роженицы от злых духов.
      Когда ребенка парили в печи веником, приговаривали некоторые заговоры, например: "Не я тебя парю, не я тебя мою. Парит, моет тебя бабушка Соломонида, которая истинно Христа мыла да парила. Просила милость Божью, благодать Господню" - это чтобы ребенок спокойным был. Этот заговор интересен также упоминанием о бабушке Соломониде. Соломонида (Соломея) - главная покровительница и помощница при родах. По народным представлениям, она совершала все те же действия с младенцем Иисусом, которые исполняла повитуха.
      Заговаривали и веничек, которым парили ребенка: "Этому веничку белой березки не видать, частому дождику не ливать, буйному ветру не дувать, так и (называешь младенчика) младенушко, тебе скорбь, пепелище не видать". Заговаривали и мыло, которым мыли ребенка: "Мыло, ты мыло, белое мыло, 12 угодий, 12 здоровий, не давай ты, белое мыло, ни щепоты, ни ломоты, ни в кишках, ни в пашках, ни в пупе, ни в желудке, ни в семидесяти суставчиках". Также заговаривали воду: "Как эта водица сбегает, стекает, так и скорбь, пепелище, ноша, ломота сбегала, стекала, доброе здоровье набегало, натекало, вода сошла, все снесла, что было до бани, пойди все за бани, что было впереди, оставайся позади". Или: "С песков вода, с берегов вода, с рабы божьей Антониды вся худоба. Нигде бы не болело, ни в костях, ни в жилах, ни в ясных очах, ни в черных бровях, ни во всем человеческом стану. Аминь. Аминь. Аминь".
      Нередко маленькие дети страдали грыжами. Для избавления от недуга использовали заговоры. Например: "Грыжа ты, грыжа, не я тебя родила, в утробе носила, я грыжу закусила: грыжу пупную, грыжу паховую, грыжу брюшную, грыжу желудочную. Будьте мои слова крепкие, легкие. Крепче камня, острее ножа". Или: "Христовый младенец, мать тебя поила, кормила, в утробе носила, на белый свет попустила и грыжу закусила: грыжу пуповую, грыжу сердцевую, грыжу подколеночную, грыжа ты, грыжа, не грызи младенца черева, я сама погрызу". Чтение заговоров чередовалось с закусыванием (прикусывание зубами) названных мест.
      Были и другие способы борьбы с грыжей. Такие, как прокалывание мочки уха, либо заговаривание монетки и вешание ее на шею. Также могли насобирать дождевых червей, выпарить их в печке и этой мазью мазать пуп. Или вырезать яички кота, высушить их, размешать растертый в порошок компонент в молоке и поить больного. В поселке Первомайский нам сказали, что грыжу лечили грыжной травой.
      Вообще лечебные травы активно использовались в борьбе с детскими болезнями. Золотуху лечили травой золотухой, спорышом лечили больные суставы, желудок лечили бессмертником. Заваренные мать-и-мачеху и подорожник использовали как отхаркивающее. Насморк лечили луком, головную боль - репейником.