Поэтому понятен интерес Ивана Павловича к успехам в области упрочняющей термической обработки цельнокатаных колес, над совершенствованием которой я начал работать в 1948 г. Я докладывал об этой работе Ивану Павловичу, которого заинтересовала и новая технология, и ее технико-экономическая оценка.
В связи с задачами повышения качества транспортного металла между его потребителем (Министерство путей сообщения) и изготовителем (Министерство черной металлургии) нередко возникают спорные вопросы. Появилась необходимость в межведомственном органе для решения таких вопросов. Во главе его должен был стоять широкоэрудированный, высокоавторитетный специалист, находящийся вне ведомственных интересов. Такой орган был создан под названием «Межведомственный рельсовый комитет», его председателем был назначен И. П. Бардин. Трудно было представить себе более подходящую кандидатуру. И. П. Бардин просил меня быть его заместителем по комитету.
Из деятельности комитета мне запомнился следующий эпизод, показывающий, насколько сложны были проблемы, ставившиеся на обсуждение, и как успешно решал их И. П. Бардин.
Почти целый день обсуждался вопрос о производстве рельсов на заводе им. Ф. Э. Дзержинского. Их изготовляли тогда из бессемеровской стали, содержавшей повышенное количество фосфора. Как известно, фосфор повышает хрупкость стали, особенно при низких температурах. В то же время он повышает износостойкость рельсов. Представители МПС требовали прекращения производства рельсов из бессемеровской стали. Представители Министерства черной металлургии указывали, что это повлечет за собой уменьшение поставок рельсов железным дорогам.
И. П. Бардин в первой половине дня не был на заседании комитета: его вызвали в Кремль. Когда во второй половине дня он возвратился в комитет, дискуссия продолжалась. Споры сторон зашли в тупик. Ораторы начали повторяться. Решения не намечалось.
Иван Павлович сидел за столом председателя, подперев голову рукой и закрыв глаза. Он сосредоточенно думал. Затем он обратился к представителям МПС: можно ли рельсы из бессемеровской стали укладывать только в южных районах пашей страны, где не бывает сильных морозов? Ему ответили, что это не трудно сделать. Спорить больше было не о чем. Выпуск дефицитных и в то же время износостойких рельсов не снижался. Безопасность движения поездов была обеспечена. Столь разумное и простое решение задачи, предложенное И. П. Бардиным, никому до тех пор в голову не приходило и встречено было всеми с удовлетворением.
Деятельность Рельсового комитета была очень плодотворной. Решения комитета неизменно встречали одобрение обоих министерств, так как они всегда были объективны, реальны, легко осуществимы.
Проблема производства труб большого диаметра для магистральных газопроводов дальнего действия. В августе 1952 г. была создана Правительственная комиссия по вопросам строительства магистральных газопроводов большого диаметра. Целью ее работы являлся выбор стали для труб и технологии их изготовления, в частности способа сварки. Комиссия должна была в Киеве ознакомиться со строительством газопровода Киев – Москва, а на Ждановском металлургическом заводе им. Ильича – с технологией изготовления труб.
Председателем комиссии назначили заместителя председателя Совета Министров СССР И. Ф. Тевосяна, а его заместителем и непосредственным руководителем работ комиссии – И. П. Бардина. В число членов комиссии входили известные сварщики Г. А. Николаев (МВТУ, ныне академик), Б. И. Медовар (Институт электросварки им. Е. О. Па-тона, ныне академик АН УССР), трубники – С. И. Борисов (Всесоюзный научно-исследовательский трубный институт, доктор технических наук) и др. Я участвовал в работе комиссии как металловед.
Было очень интересно наблюдать стиль и методы работы П. П. Бардина, находясь в составе этой комиссии.
Во время пребывания вне Москвы комиссия размещалась в салон вагоне, который следовал по маршруту Москва – Киев – Жданов – Москва. Я присоединился к комиссии в Киеве.
После приезда в Киев в первой половине дня И. П. Бардин был на строительстве газопровода; он посетил Политехнический институт, в котором учился в 1906–1910 гг. Там он побывал в аудиториях и лабораториях, где в свое время слушал лекции и работал.
На следующий день в Институте электросварки АН УССР состоялось совещание, на котором Евгений Оскарович Патон и Иван Павлович Бардин обменялись мнениями о способах сварки труб для газопроводов. В частности, обсуждался вопрос, сваривать ли их одинарным швом (т. с., например, только снаружи трубы), или двойным (т. е. и снаружи и изнутри трубы). И. П. Бардин обнаружил при этом отличное знание способов сварки газопроводных труб большого диаметра.
Из Киева комиссия выехала в Жданов. В пути И. П. Бардин пригласил меня к себе в купе и достал свой небольшой алюминиевый чемодан. Он был сделан из тонкого алюминиевого листа, в некоторых местах был слегка помят, так как алюминий, как известно, легко деформируется. Об этом чемодане я слышал много разговоров. Говорили, что Иван Павлович берет его во все свои поездки, однако никто но знал, что в нем содержится.
Иван Павлович рассказал мне, что чемодан итальянской работы, что он давно купил его и с пим не расстается, так как вещь очень удобна. Изделия из алюминия в начале века ценились высоко, поскольку массового, дешевого производства алюминия тогда еще не было.
Что же хранилось в чемодане? Иван Павлович открыл его крышку, и я увидел, что чемодан был наполнен... книгами. Это были фундаментальные монографии о способах производства, в том числе и о способах сварки труб большого диаметра. Монографии были в основном на английском языке и освещали опыт США. Я понял, что в каждую свою поездку Иван Павлович брал необходимую ему техническую литературу в соответствии с задачами, стоявшими перед ним.
Иван Павлович достал из чемодана довольно толстую монографию.
«Я знаю,– обратился он ко мне,– что Вы владеете английским языком. Прошу Вас, прочтите эти две страницы из монографии главному инженеру завода им. Ильича. Они представят для него интерес».
По приезде в Жданов члены комиссии во главе с Иваном Павловичем осмотрели трубоэлектросварочный цех. После этого я направился к главному инженеру завода. Он любезно меня принял. Технология производства труб, принятая на заводе им. Ильича, несколько отличалась от описанной в монографии. Я прочел ему рекомендованные Иваном Павловичем страницы. Они заинтересовали главного инженера, и оп обещал учесть изложенный в монографии опыт.
В Жданове Иван Павлович поселился не в гостинице и не в приготовленных для пего комфортабельных апартаментах заводского дома для приезжающих, а у своего старого знакомого, мастера доменного цеха, с которым они вместе когда-то работали на заводах Донбасса. Домик этого мастера находился на одной из узких тенистых улиц в приморском районе и окружен садом. Иван Павлович говорил мне потом, что чувствовал он себя в этой обстановке отлично. Все это – очень характерно для Ивана Павловича.
После окончания работы комиссии па Ждановском заводе им. Ильича Иван Павлович отправил вагой с членами комиссии в Москву. Меня же он попросил сопровождать его в поездке на завод «Запорожсталь», а уже оттуда выехать с ним в Москву.
Стояли последние жаркие дни августа. Рано утром на автомобиле выехали мы из Жданова и в начале второй половины дня прибыли в Запорожье.
Иван Павлович нанес визит директору завода, а затем, вместе с главным инженером завода, осмотрел доменный цех и станцию, питавшую доменные печи кислородом. Это были годы, когда Иван Павлович настойчиво внедрял применение кислорода для интенсификации доменного и сталеплавильного процессов. Естественно, что оп пользовался любым случаем, чтобы лично, своими глазами, увидеть результаты работы, поговорить с людьми, осуществляющими эти процессы. Это также очень характерно для Ивана Павловича.
Когда Иван Павлович осматривал цехи металлургического завода, вместо пиджака он надевал темно-серую суконную куртку, наглухо застегнутую до подбородка. Это было практично и в то же время не выделяло его из цехового персонала.
Вечером мы выехали из Запорожья в Москву в двухместном купе спального вагона. Это позволило нам весь следующий день (поезд приходил в Москву лишь вечером) непринужденно беседовать, не мешая своими разговорами соседям по купе.
На следующий день па одной из больших станций я купил газеты. В них были опубликованы тезисы ЦК КПСС по пятому пятилетнему плану. Иван Павлович внимательно прочитал тезисы. Было интересно слушать его пояснения по отдельным вопросам. Он был большим специалистом по вопросам планирования народного хозяйства, экспертом и консультантом Госплана СССР.
Весь день беседовали мы с Иваном Павловичем на разные темы, о научных работах, о лекторском мастерстве, вспоминали общих знакомых, говорили и о поэзии.
Я вспомнил строки Анны Ахматовой:
Вместо мудрости – опытность, пресное,
Неутоляющее питье... 1[Ахматова А. Стихи и проза. Л.: Лениздат, 1976.]
и просил Ивана Павловича прокомментировать их.
Он задумался. Он всегда отвечал, подумав. Потом коротко ответил. Он всегда был лаконичен.
– Разве понятие «мудрость» не включает в себя понятия «опытность»? – спросил он.
Я подумал, что, в самом деле, никто не говорит «мудрый отрок», обычно говорят «мудрый старец», об умном человеке с большим жизненным опытом.
Позже в «Словаре русского языка» АН СССР я прочел: «Мудрый – такой, который одарен большим умом, обладает знанием жизни, опытом» 2 [Словарь русского языка. М.: Гос. изд-во иностран. и нац. словарей, 1958, т. II, с. 422.].
Поэтесса, очевидно, хотела противопоставить «слияние... умственного и нравственного совершенства» (т. е. мудрости – по словарю В. И. Даля) 3 [Даль В. И. Толковый словарь яшвого великорусского языка. М : Рус. яз., 1979, т. II, И – О, с. 355] понятию житейской «опытности».
В Москву мы приехали поздно вечером. На следующее утро я пришел, как мы накануне условились, к Ивану Павловичу па квартиру. Мне сказали, что он заболел, простудился. В тот же день его перевезли па дачу в лесу, недалеко от Минского шоссе.
Через несколько дней Ивану Павловичу стало лучше, ему разрешили ходить и работать. On пригласил нескольких членов комиссии, в том число С. И. Борисова, Б. И. Медовара и меня к себе для составления под его руководством отчета о работе Правительственной комиссии.
Мы увидели в лесу под высокими кронами вековых сосен небольшой двухэтажный дом среди газонов и цветочных клумб. От входной калитки к дому вела дорожка из плит неправильной формы, уложенных впритык друг к другу, но так, что между соседними плитами оставались широкие щели, через которые пробивалась зеленая трава. Был сентябрь. Погода стояла теплая, ясная, но случались и дожди.
Мы работали па открытой веранде здания. С нами па дачу приезжала стенографистка, с необыкновенной быстротой печатавшая на машинке текст доклада комиссии, который диктовал ей Иван Павлович.
В один из этих дней Иван Павлович встретил нас сообщением, что он получил от Е. О. Патона письмо, и прочел нам его. В нем Е. О. Патон сообщал, что он продумал предложение И. П. Бардина сваривать трубы двойным швом и согласен с этим предложением.
По окончании рабочего дня Иван Павлович приглашал нас обедать, а потом мы иногда вместе с ним совершали прогулку по лесу и выходили в поле. Это были чудесные часы интереснейших бесед.
Так умело, гостеприимно, в условиях, обеспечивающих высокую производительность труда, мог организовать работу Иван Павлович. Вскоре отчет комиссии Правительству был закончен.
В один из дней, когда мы в Москве ожидали заключительного заседания нашей комиссии в Кремле, Иван Павлович пригласил меня принять участие в поездке с ним в Тулу, на Новотульский металлургический завод. Этот уникальный завод был построен для проведения в промышленном масштабе на современных крупных агрегатах самых смелых новых научных экспериментов, для отработки новых металлургических технологических процессов.
Мне, конечно, было очень интересно осмотреть завод, и я был благодарен Ивану Павловичу за приглашение.
Я узнал, что Иван Павлович регулярно бывает па этом заводе и проводит на ном целый день. На заводе Иван Павлович шел не в заводоуправление, а в центральную заводскую лабораторию (так всегда, как мне рассказывали, он начинал рабочий день и па Кузнецком комбинате). К его приезду в ЦЗЛ собирались руководители завода, основных цехов, а также работники заводской лаборатории и институтов, ведущих исследования. Следовали краткие деловые рапорты о ходе работ, оперативно принимались решения. Иван Павлович внимательно слушал, задавал вопросы, давал указания.
После совещания в ЦЗЛ мы с Иваном Павловичем направились в цеха завода. Я увидел новые металлургические агрегаты, новые виды продукции. Во время осмотра Иван Павлович хотел все новое видеть своими глазами, побеседовать непосредственно с работниками цехов, исполнителями исследований. После обеда мы отправились в обратный путь, в Москву.
Во второй половине сентября в Кремле состоялось заключительное заседание Правительственной комиссии под председательством И. Ф. Тевосяна. Присутствовало около 15 человек, в том числе Н. К. Байбаков, бывший тогда Министром нефтяной промышленности. Много внимания было уделено причинам разрушения труб газопроводов, мерам предупреждения разрушений. Рекомендации, выработанные под руководством И. П. Бардина, были полностью приняты и утверждены. На этом комиссия закончила свою работу. Я возвратился в Днепропетровск.
В конце лета 1957 г. я вновь был в Москве. Уезжая домой, я вошел в пустое купе вагона. Вскоре, однако, дверь открылась и в купе вошли Иван Павлович и его супруга Лидия Валентиновна. Они направлялись в Днепропетровск. Иван Павлович хотел лично ознакомиться с работой кислородного конвертера на металлургическом заводе им. Г. И. Петровского.
Я был очень рад своим соседям по купе. Когда поезд тронулся, начались интереснейшие беседы.
Нельзя не отметить исключительно важную черту характера Ивана Павловича Бардина. Иногда к концу жизни человек становится консервативным, проявляет приверженность к старому, косность, враждебность к прогрессивному, передовому. И. П. Бардин оставался новатором в пауке и технике до последних дней жизни. С искренним интересом он прислушивался к сообщениям о новом в металлургии, всегда находил время для бесед па подобные темы.
В частности, он неизменно проявлял живой интерес к термическому упрочнению проката, термическому упрочнению рельсов и вагонных колес, арматуры для железобетона, толстых листов и т. д. Он мог и умел видеть далеко вперед, видеть будущее металлургии, никогда не ограничивал свой кругозор стремлением выполнить план выпуска металла в тоннах. Его всегда волновали проблемы интенсификации металлургических процессов, проблемы улучшения качества металла, повышения прочности и пластичности металлических изделий.
Характерна для Ивана Павловича и такая черточка. Он рассказал мне как-то, что в 1951 г. полагающийся ему отпуск он использовал для того, чтобы совершить путешествие по Сибири, посетить все, даже самые небольшие по своим масштабам учреждения Академии наук СССР, расположенные на пути от Москвы до Сахалина. Здесь он встречался и с тигроловами и другими сотрудниками экзотических академических учреждений. Конечно, такая поездка была очень ценной для Президиума Академии наук.
Недавно мне довелось побывать в Новокузнецке, на Кузнецком металлургическом комбинате, построенном И. П. Бардиным.
С большим волнением я и мои спутники вошли в мемориальный музей И. П. Бардина, открытый во Дворце культуры металлургов в 1963 г., куда по инициативе Л. В. Бардиной была перевезена из Москвы обстановка домашнего рабочего кабинета и личная библиотека И. П. Бардина. Мы вновь очутились в атмосфере, в которой жил и работал Иван Павлович.
И. П. БАРДИН И «РЕЛЬСОВАЯ ПРОБЛЕМА»
О. Н. У скова
В тридцатые-пятидесятые годы, занимаясь изучением службы опытных рельсов в реальных условиях, я довольно часто встречалась и работала вместе с Иваном Павловичем Бардиным.
Я вспоминаю, как заинтересовал Ивана Павловича наш доклад о результатах службы в пути рельсов, изготовленных из металла керченских руд. Проведя исследования па Томской железной дороге, мы представили ему доклад об итогах работы, ознакомившись с которым он сразу же предложил опубликовать основные результаты в журнале «Известия Академии паук СССР».
Иван Павлович особенно пристально следил за ходом испытаний рельсов в суровых условиях Сибири на Томской железной дороге. Вопрос о влиянии содержания мышьяка на хрупкость рельсов был одним из самых серьезных.
Производство рельсовой стали из руд Керченского месторождения намечалось на проектировавшемся тогда заводе «Азовсталь», поэтому возникал вопрос, насколько эти руды могут быть пригодны для данной цели.
При обсуждении его было высказано следующее мнение: «Нельзя ограничиваться только одним лабораторным изучением, а необходимо произвести длительные испытания для того, чтобы выяснить, как эти рельсы будут вести себя в условиях действительной службы па железнодорожном транспорте».
Опытные рельсы, изготовленные из керченского металла, оказались по прочности и износоустойчивости - даже выше лежащих рядом с ними контрольных рельсов производства Кузнецкого металлургического комбината из стали, не содержащей мышьяка.
Вспоминаю, как Иван Павлович, будучи заместителем наркома черной металлургии, нашел время, чтобы вызвать меня к себе на прием со всеми материалами наблюдений па Томской железной дороге за службой опытных рельсов. Он очень подробно знакомился с ними, вникая во все детали исследования, задавал вопросы о состоянии этих рельсов, условиях их работы в пути, климатических условиях, скоростях движения поездов, грузонапряженности и др.
Наша беседа была длительной и, вероятно, продолжалась больше часа. Я видела, что он удовлетворен представленными данными.
Выйдя из кабинета Ивана Павловича, я была поражена количеством посетителей, ожидавших приема.
Несмотря на такую занятость, Иван Павлович уделил мне много времени, потому что представленные материалы наблюдений считал очень важными и нужными. Ведь решался вопрос о строительстве нового гиганта металлургической промышленности – завода «Азовсталь».
Когда Иван Павлович стал директором Института металлургии АН СССР, у нас началась совместная работа с этим институтом по рельсовой проблеме.
Обследование рельсов в эксплуатации, анализ наблюдений за их службой и данных лабораторных испытаний позволяли комплексно решать вопросы качества и службы рельсов. Иван Павлович вникал во все детали нашей работы и с интересом ожидал новых результатов.
К решению керченской проблемы было привлечено много различных специалистов: геологи, металлурги, железнодорожники и др.
Результаты проделанной работы опубликованы в сборнике Академии наук СССР «Мартеновские рельсы на базе керченских руд». Неоднократно проводились совещания по керченской проблеме. Особенно запомнилось координационное совещание по керченской металлургии в октябре 1958 г. в г. Керчи, организованное АН СССР и АН УССР на Камышбурунском комбинате. Выступление Ивана Павловича было, как всегда, кратко, но содержательно и интересно, и в значительной мере определяло принятие совещанием ряда важных решений. Было заслушано много докладов. И. П. Бардин принимал самое деятельное участие в работе. Он придавал большое значение всестороннему решению обсуждавшейся проблемы. Показательно, что ее обсуждение проходило с привлечением работников Камышбурунского комбината. Интерес к керченским рельсам у Ивана Павловича был настолько велик, что было решено к его юбилею – семидесятилетию со дня рождения – подвести итоги четырнадцатилетней их службы, произведя дополнительное обследование состояния на Томской железной дороге, и преподнести ему эту работу. Это было организовано ВНИТО железнодорожников и Дорнито железнодорожников Томской железной дороги. Со стороны Ивана Павловича железнодорожники всегда чувствовали особое внимание к своим заботам. Поэтому работу они оформили красочно и с душой. Юбиляр остался очень доволен преподнесенным ему подарком.
По инициативе Ивана Павловича намечалось издание сборника «Современное состояние рельсовой проблемы», к составлению которого было привлечено много металлургов и железнодорожников. И. П. Бардин считал, что успешный выпуск такой книги возможен лишь при условии активной поддержки со стороны заводов, железнодорожников и научно-исследовательских институтов, т. е. если она будет результатом коллективного труда работников промышленности и транспорта.
Намечая издать сборник, он имел в виду, что по вопросам производства, свойств и службы рельсов накопилось очень много источников, разбросанных в различных советских и зарубежных периодических изданиях. Имелось также много исследовательских работ, проведенных институтами и заводскими лабораториями, материал которых был не обработан и не публиковался. Все это, считал Иван Павлович, значительно затруднило изучение рельсовой проблемы и своевременное и успешное решение ряда задач, с ней связанных.
Работники заводов и железнодорожного транспорта уже давно ощущали потребность в руководстве по рельсам, которое в сжатом виде показало бы современные достижения советской и мировой практики и определило направление дальнейших работ в данной области, поскольку железнодорожный транспорт с каждым годом предъявлял все более высокие требования к эксплуатационным качествам рельсов.
Иван Павлович заботился о том, чтобы содержание сбор-пика полнее отражало его задачи, чтобы он с первых страниц привлек внимание не только научных работников, по и производственников.
В связи с изданием этого сборника вспоминается такой эпизод. Уже во время войны, когда Московский институт железнодорожного транспорта был эвакуирован в Ташкент, туда по служебным делам приехал И. П. Бардин. Несмотря на свою занятость важными и ответственными делами, он все же не забыл, что в Ташкенте живут и работают авторы вышеуказанного сборника, приехал к нам и, подробно расспросив о нашей жизни в Ташкенте, стал интересоваться, пишем ли мы статьи в намечаемый сборник.
Вскоре в Ташкент прибыл в командировку сотрудник Института металлургии им. А. А. Байкова, рассказавший, что, когда Иван Павлович вернулся из Ташкента, он сказал о нас: «Они плохо питаются. Им нужно перевести деньги – аванс за статьи в сборник».
После окончания войны в связи с быстрым развитием всех отраслей народного хозяйства возникла необходимость подвести итоги большой работы по рельсам, проделанной на протяжении последних лет. В мае 1945 г. в Москве состоялось совещание по железнодорожным рельсам и скреплениям тяжелых и улучшенных типов, организованное ВНИТО металлургов, ВНИТО железнодорожников, НКЧМ и Комитетом стандартов, которое проводил Иван Павлович и на котором были обсуждены с возможной полнотой все основные вопросы развития рельсового дела. В своем выступлении И. П. Бардин задал направление работе совещания и все время присутствовал па нем. Я помню, с каким вниманием и интересом слушал все доклады и выступления Иван Павлович.
В задачи совещания входило всестороннее обсуждение технических требований к рельсам и скреплениям тяжелых типов, мероприятий по организации их производства и правильной эксплуатации, а также материалов исследования рельсов. Иван Павлович уделял огромное внимание рельсовой проблеме, именуемой па железнодорожном транспорте «Проблемой № 1», и принимал активное участие в ее решении; с начала ее постановки она решалась под его руководством.
Известно, что одним из основных путей, ведущих к улучшению качества рельсов, является их термическая обработка. С выпуском тяжелых типов рельсов и с увеличением содержания в стали углерода, в целях избежания появления флокенов, встал вопрос о строительстве коробов для замедленного охлаждения рельсов па рельсопрокатных заводах, в частности – на Кузнецком металлургическом комбинате. И здесь решающую роль сыграл Иван Павлович Бардин.
Введение на рельсопрокатных заводах термической обработки – закалки по всей длине рельса, а также концов рельсов было осуществлено с его непосредственным участием. В сборнике Академии наук СССР «Термическая обработка рельсов» подведен итог этой работы.
Иван Павлович держал себя очень просто и был доступен. К нему всегда можно было прийти с любым научным вопросом, и, несмотря на занятость, он всегда охотно выслушивал посетителя и давал советы. Его доступность и общение с ним способствовали развитию работ.
Я помню, мы проводили в Институте металлургии АН СССР опыты по воспроизведению дефекта вмятины в зоне выгиба остряка па машине с катящейся нагрузкой. В одно из своих посещений лаборатории Иван Павлович заинтересовался этими опытами. Но, так как меня в это время в Институте металлургии не было, а из его сотрудников никто не мог подробно рассказать об этих опытах, Иван Павлович попросил, чтобы я к нему пришла, как только появлюсь в институте. Когда я вошла в его кабинет, он встретил меня словами: «У вас очень маломощное оборудование па Новосибирском стрелочном заводе, его следует заменить». Меня, конечно, очень удивило, что Иван Павлович об этом знает. Позже я узнала, что, будучи па Кузнецком металлургическом комбинате, он нашел нужным побывать на Новосибирском стрелочном заводе, так как всегда интересовался делами железнодорожников и хотел помочь железнодорожному транспорту. Этот маленький эпизод очень характерен для Ивана Павловича.
В связи с задачами, стоявшими перед железнодорожным транспортом, настоятельно требовалось улучшить качество рельсов и состояние пути, а это могло быть сделано лишь совместно металлургами и железнодорожниками. Возникла необходимость в организации координирующего центра. Тогда железнодорожники предложили создать с участием ВПИТО металлургов и ВНИТО железнодорожников на общественных началах Рельсовый комитет. Такой комитет был создан в 1951 г. Решили просить Ивана Павловича возглавить его. Я приехала в Президиум Академии наук с письмом от ВНИТО железнодорожников, в котором И. П. Бардина просили быть председателем комитета. Иван Павлович очень приветливо встретил меня, выслушал и стал отказываться, ссылаясь на большую занятость.
Я его долго убеждала, говоря, что все равно ни один вопрос рельсового хозяйства не будет решаться без него и ему так или иначе придется принимать участие во всех рельсовых делах. И тогда он согласился. Беседа с Иваном Павловичем всегда имела непринужденный характер, никогда не чувствовалось, что беседуешь с таким большим ученым и с таким занятым человеком.
Помню первое организационное совещание Междуведомственного рельсового комитета в небольшой комнате в Доме ученых.
Иван Павлович, как всегда, очень четко определил задачи комитета и роль металлургов и железнодорожников, подчеркнув необходимость тесного содружества работников металлургической промышленности и железнодорожного транспорта, без чего не могут быть решены поставленные вопросы. Это содружество должно быть и среди ученых-металлургов и заводских работников, а также научных и линейных работников железнодорожного транспорта.
Широкое привлечение производственников позволило развернуть нужные работы. Иван Павлович особенно внимательно относился к работникам производства. Он всегда говорил: «Что делают институты, я знаю, мне надо знать, что говорят люди с производства и с железнодорожной линии». Перелистывая пожелтевшие от времени листы дел Рельсового комитета, вспоминаешь, с каким интересом и вниманием относился Иван Павлович к составлению повесток заседаний комитета и к привлечению участников заседания. Особенно он заботился о том, чтобы были привлечены работники заводов и с железнодорожной линии. В повестку почти каждого заседания включались их доклады.
Заседания Рельсового комитета всегда проходили в здании Института металлургии ЛЛ СССР. План работ комитета в основном охватывал вопросы, связанные с повышением качества рельсов и с продлением срока их службы. Я помню выступление Ивана Павловича па расширенном пленуме комитета в феврале 1955 г.
В своем выступлении он указывал: «Все наши знания в области рельсовой проблемы нужно связать в согласуемую форму для принятия решительных и окончательных мор. Главнейший недостаток нашей работы заключается в том, что она сейчас ведется, хотя и не такими малыми силами по количеству людей, но малыми силами по количеству экспериментальных результатов».
Иван Павлович придавал очень большое значение экспериментальным работам, испытаниям на машинах. Он говорил: «В самом деле, без этих испытаний никуда не пойдешь».
Он указывал на необходимость проведения экспериментов металлургами и железнодорожниками, на сопоставление полученных ими результатов и всегда подчеркивал, что у нас пока мало экспериментов, нужен опытный экспериментальный багаж. Он также считал, что нужны широкие опыты по укладке в путь различных рельсов, как подвергнутых термической обработке, так и легированных рельсов.
Иван Павлович был сторонником опытов па машинах и предлагал проводить такие опыты по проверке профиля, качества рельсов с различным содержанием углерода, с легирующими добавками, закалки рельсов для отработки режима, предлагал также совершенствовать инспекторский контроль рельсов при их приемке на заводах. Учитывая ближайшие задачи железнодорожного транспорта, Иван Павлович призывал максимально активизировать работу по термической обработке рельсов.
В своих выступлениях И. П. Бардин всегда показывал большую эрудицию и полпое отсутствие ведомственного подхода при рассмотрении научных проблем.
О работе с Иваном Павловичем в Рельсовом комитете па всю жизнь сохранились самые светлые воспоминания. Все, кто имел счастье знать его и работать с ним, всегда будут вспоминать с особой благодарностью этого замечательного ученого и человека – мудрого, доброго и простого.
ПОБОРНИК ТЕХНИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА
И. Ф. Красных
Иван Павлович Бардин был по праву признанным па-ставником многотысячной армии металлургов. Он мог дать хороший совет и главному инженеру завода, и горновому доменной печи, и научному сотруднику. Высококвалифицированно принимал решения как по вопросам строительства крупнейших заводов, так и направления развития отрасли.
Хорошо зная состояние науки и производства в советской металлургии, он зорко следил за развитием металлургии в передовых зарубежных фирмах и институтах. Анализируя информацию и советуясь с коллективами, ему подведомственными, делал выводы для выбора направлений в научных исследованиях и внедрения результатов в производство. При этом требовалось, чтобы технический и экономический уровень рекомендаций обеспечивал завоевание и удержание нашей металлургией передовых позиций.
Иван Павлович лично возглавлял ряд наиболее важных работ и сам показывал, как следует доводить дело до успешного конца.
Трудно и медленно внедряются в производство новые процессы. Причин к тому много. Даже хорошо выполненная работа, всесторонне рассмотренная и обоснованная, при внедрении может потребовать чрезвычайных мер. И если они не будут приняты, внедрение может не состояться или задержаться. Так произошло бы при первичном внедрении кислородно-конвертерного процесса на заводе им. Петровского. Создалась ситуация, при которой внедрение этого процесса влекло невыполнение заводом плана по выплавке стали. Под руководством Ивана Павловича внедрение было доведено до конца.
А ведь новый процесс был перспективным! Сейчас кислородно-конверторный способ является решающим в развитии производства стали.
При постановке и проведении исследований Иван Павлович проявлял и требовал от научных работников широкого подхода в решении вопроса, устранял «однобокость», иногда свойственную исследователям. Например, оказывая поддержку в разработке процесса непрерывной разливки стали на машинах вертикального типа, он постоянно обращал внимание на необходимость развития разливки и на машинах радиального типа.
Проведение комплексных работ с привлечением к их выполнению ряда институтов было закономерно для Ивана Павловича при решении сложных проблем.
Он был руководителем опытных работ по использованию пудожгорских титаномагнетитов. Предстояло добыть в горах 2500 т руды, обогатить ее, приготовить агломерат, выплавить ванадиевый чугун в электропечи с получением высокотитанистого шлака, впервые продуть чугун в основном конвертере, из ванадиевого шлака извлечь пятиокись ванадия, выплавить феррованадий, использовать для получения пигментной двуокиси титана высокотитанистый шлак электропечей. К выполнению этой работы были привлечены, помимо ЦНИИЧермета ИМЕТ им. А. А. Байкова, Гороблагодатская обогатительная фабрика, Кузнецкий металлургический завод и другие организации. Работа закончилась в срок и получила высокую оценку.
Необходимость комплексного решения многих вопросов в черной металлургии выразилась в создании Центрального научно-исследовательского института черной металлургии – института комплексного, который был организован по идее Ивана Павловича и директором которого он оставался до последних дней жизни.
Являя собой пример трудолюбия и преданности делу, Иван Павлович глубоко уважительно относился к работнику любого служебного положения, если он работал «с искоркой». Он всегда приходил на помощь исследователю в трудный период, и «мелких» вопросов для него не существовало. Знакомство со многими научными сотрудниками и работниками цехов происходило часто на их рабочем месте. Посещение лабораторий и цехов Экспериментального завода ЦНИИЧермета было обязательной частью рабочего времени Ивана Павловича. Обнаруживаемые при этом недостатки и беспорядок не оставлялись без внимания.
Решения, в принятии которых принимал участие Иван Павлович, он ответственно отстаивал. На одной из сессий Верховного Совета СССР были высказаны замечания о целесообразности строительства Череповецкого металлургического завода, первый период работы которого явился убыточным. Депутат Верховного Совета СССР И. П. Бардин в своем выступлении показал ошибочность замечаний, убедительно доказал перспективность завода, его эффективную экономику и правильность решений о его строительстве. Теперь Череповецкий металлургический комбинат – одно из передовых предприятий черной металлургии.
Иван Павлович написал книгу «Жизнь инженера». По свидетельству А. А. Фадеева, в ней «необыкновенно хорошо вылеплен образ Курако», талантливого русского металлурга, у которого многому учился Иван Павлович Бардин на первых порах своей деятельности. Фадеев, подготавливая роман «Черная металлургия», подробно изучал литературу о металлургах, жизнь и творчество советских металлургов, но, к сожалению, не довел работу до конца. Образ самого Ивана Павловича еще ждет своего ваятеля.
НОВАЯ СИБИРЬ
С. Н. Бурдаков
В январе 1951 г. И. П. Бардин в составе правительственной комиссии приехал в Ангарск на ремонтно-механический завод.
...Мы идем по промышленной площадке. Крепкий мороз захватывает дыхание. Он сковал могучую Ангару, и седьмого января она встала, покорившись суровой зиме. От яркого солнца искрится снег. Иван Павлович шагает впереди нашей небольшой группы и с удовольствием вдыхает чистый, прозрачный воздух. Шапка па его голове покрылась инеем; поседели ворсинки пальто. Инеем покрылись и брови, а из-под них глядят насмешливо молодые, озорные глаза.
– Мерзнете, а еще сибиряками называетесь,– шутит он, выдыхая облака пара.
– Вы же не сибиряк, Иван Павлович,– говорим мы.
– Как это я не сибиряк? Я люблю Сибирь и морозы люблю: молодят они человека! А матушку-Сибирь мы еще не знаем по-настоящему. А она богатая, «шибко» богатая, как говорят здесь! И наша задача, задача ученых, строителей поставить эти богатства на службу Родине,– он оглянулся кругом и продолжал: Завидую вам, строителям. Ишь, какой город вымахали! Красавец будет!
По совести сказать, город еще не был красавцем в тот год, но Иван Павлович отчетливо видел его будущее.
– Каторжной Сибири больше нет! – говорил он.– А Новая Сибирь есть! Есть Новая Сибирь! А какой она будет через несколько лет? – мечтательно продолжал Иван Павлович.– Восточная Сибирь – край неисчерпаемых возможностей.
И. П. Бардин относился к металлу, как к живому существу, и любил его, как художник любит творение своих рук!
С юношеским пылом он вспоминал строительство Кузнецкого металлургического гиганта.
– Я понимаю вас, строителей, – говорил он.– Трудностей у вас много, но без упорного труда ничего не дается в жизни. Зато приятно видеть плоды своего труда. Очень приятно!
Он был скромен, как может быть скромен человек, отдавший себя целиком служению своему пароду. Мне доводилось слышать его на сессиях Верховного Совета СССР. Говорил он просто, убедительно и горячо, даже страстно. В перерывах менаду заседаниями депутата академика окружали депутаты – секретари обкомов КПСС, знатные металлурги. Иван Павлович давал советы на ходу, а случалось, и делал замечания. Когда он сердился и начинал ворчать, у него хмурились брови и из глаз пропадали смешинки. Он был полон юношеского задора и поистине железного упорства.
– Люблю ваш Ангарск,– как-то сказал Иван Павлович.– Ехал мимо и решил посмотреть, что у вас нового после моего первого посещения.
Ангарчане, в свою очередь, любили и уважали И. П. Бардина как крупнейшего ученого и настоящего гражданина-патриота.
ЗАБОТА И. П. БАРДИНА
О КОМПЛЕКСНОМ ИСПОЛЬЗОВАНИИ РУДНОГО СЫРЬЯ
И. Л. Талмуд
Освоение апатито-нефелиновых руд Кольского полуострова, открытых неутомимым исследователем минеральных богатств нашей страны А. Е. Ферсманом, представляло собой выдающееся достижение отечественной науки и техники. В решении проблемы их использования большое участие принимал Иван Павлович Бардин. Я познакомился с ним в 1937 г. Он тогда был главным инженером Главного управления металлургической промышленности Наркомтяжпрома, находился в расцвете сил и заражал всех своей энергией. В то время Иван Павлович проявил огромный интерес к комплексной переработке нефелинового концентрата. В многочасовой беседе он дотошно интересовался деталями предложенной технологии. Я был главным инженером Главалюминия Наркомтяжпрома и удивлялся большому вниманию его к этой проблеме. Иван Павлович, вздыхая, говорил мне, что черная металлургия также должна перерабатывать свои руды комплексно и, по крайней мере, выпускать цемент.
Когда в 1938 г. Иван Павлович был назначен Председателем Технического Совета Наркомтяжпрома, он предложил мне пойти к нему работать заместителем, но меня тогда назначили руководителем вновь созданного Нефелинового бюро, и я не мог бросить эту новую работу, несмотря на большое желание работать под руководством Бардина.
Волховский алюминиевый завод реконструировался для переработки нефелинового концентрата. Тогда же Наркомтяжпром был реорганизован в отраслевые наркоматы, и Иван Павлович вскоре был назначен членом Совета по металлургии и химии при Совнаркоме СССР. Интерес его к проблеме переработки нефелинового концентрата по только не ослабел, но и усилился, он потребовал, чтобы ему ежеквартально докладывали о ходе реконструкции Волховского завода. Освоение процесса переработки нефелина началось за несколько дней до начала войны, а в конце июня 1941 г. завод был остановлен для демонтажа и отправки оборудования на Урал. Восстановление завода началось в 1946 г.
Мне так и не удалось работать под непосредственным руководством Ивана Павловича, хотя он, будучи уже вице-президентом АН СССР, придавал большое значение переработке нефелинов и другим комплексным проблемам и не раз обращался с предложением о моем переходе для работы в АН СССР.
В августе 1947 г. в Иркутске Иван Павлович проводил конференцию АН СССР по изучению производительных сил этого региона совместно с Иркутским облисполкомом, где я от имени Минцветмета делал доклад о создании здесь алюминиевой промышленности и о комплексной переработке нефелинов. После совещания я выехал в Красноярск для обсуждения вопроса переработки нефелиновых руд Красноярского края и развития там алюминиевой промышленности. По договоренности с руководством края на эти переговоры из Иркутска должен был прилететь Иван Павлович. Однако, к большому сожалению, из-за плохих погодных условий его приезд тогда не состоялся.
В начале 50-х годов было решено приступить к комплексной переработке апатитового и нефелинового концентратов на комбинате «Апатит» в Мурманской области. Осуществление этого строительства было возложено на Минхимпром, а генпроектировщиком был назначен институт Гипрохим.
На Волховский алюминиевый завод возложили проведение в заводском масштабе опытов по разложению фосфогипса на известь и сернистый газ, выполненных в 1952 г.
Экспертиза проекта была поручена Ивану Павловичу.
Иван Павлович эту экспертизу осуществлял со всей тщательностью, звонил множество раз на завод, уточняя отдельные параметры, и вынес положительное решение о строительстве комбината, отклонив отдельные недоработки, допущенные в проекте.
По-прежнему один раз в квартал я докладывал Ивану Павловичу о ходе строительства па Волховском заводе, а бывая в Москве, я всякий раз обязательно приходил к нему, чтобы рассказать о ходе освоения технологии переработки нефелинов. Во второй половине 1952 г. Иван Павлович приехал на Волховский завод. Поражает та тщательность, с какой Иван Павлович осматривал его. Цех за цехом, по технологической цепочке, взбираясь на верхние этажи и спускаясь вниз, не пропуская ни одной машины, агрегата, следя за температурами печей, отходящих газов, теплообменников, фильтров, задавая сотни вопросов, не считаясь со временем, Иван Павлович обошел весь завод, «переварил» всю технологию этого комплексного производства. Учитывая, что в то время Ивану Павловичу было уже 69 лет, можно представить, какая это была для него физическая нагрузка. На совещании он крепко поблагодарил инженерно-технических работников и рабочих за освоение этого сложного производства.
Иван Павлович приезжал на Волховский завод и в 1956 г., и последний раз – в 1959 г. В тот последний приезд, видя его неблестящее самочувствие, я спросил его, почему он себя не щадит и зачем он приехал па завод. На мой вопрос он ответил, что очень уж хотелось еще раз посмотреть полюбившийся ему завод и, кроме того, ему в его работе нужна связь с заводами.
РОЛЬ АКАДЕМИКА И. П. БАРДИНА
В РАЗВИТИИ ПРОКАТНОГО ПРОИЗВОДСТВА
И. М. Павлов
Проблемы и перспективы металлургической науки и производства составляли основу творческой деятельности И. П. Бардина. Одним из таких производств было прокатное. Поэтому автор, сам прокатчик, не будет значительно отходить от рамок этого производства, которое академик И. П. Бардин знал превосходно и ценил как важнейшую отрасль металлургии.
По предложению И. П. Бардина в свое время автор доложил о двенадцати основных проблемах прокатного производства на общем собрании Отделения АН СССР по директивам XIX съезда КПСС. Вскоре благодаря прогрессу производства они были дополнены еще шестью проблемами. И. П. Бардин совместно с автором и видным украинским деятелем – прокатчиком А. П. Чекмаревым (впоследствии академиком АН СССР) обсудил каждую из проблем, ее состояние в прошлом, настоящем и будущем.
Прогрессивными в прокатном производстве в период до 1960 г. были переход от мелких слитков к тяжелым, обрабатываемым на мощных обжимных станах, посадка в нагревательные колодцы горячих слитков вместо холодных, применение рекуперативных колодцев взамен регенеративных, усовершенствование нагревательных печей, механизация тяжелых ручных операций, автоматизация прокатных станов и всего производства, применение непрерывных прокатных станов и производственных линий, полная электрификация производства, освоение новых металлов и сплавов, - изделий, оборудования, процессов, калибровок прокатных валков и многое другое.
Успешное внедрение всего перечисленного па Кузнецком металлургическом комбинате (КМК) – детище И. П. Бардина – явилось его громадной заслугой. Благодаря ему первыми прокатными агрегатами здесь стали мощные блюминг и рельсобалочный стан, что позволило организовать производство отечественных рельсов в новом регионе – на востоке страны. Это событие имело большое хозяйственно-экономическое и социально-политическое значение, ибо решало проблему обеспечения рельсами строительства магистральных и внутренних Железнодорожных путей всей необъятной Сибири. В дальнейшем на КМК совершенствовались два первых агрегата (автоматизация управления, калибровка), вводились и осваивались новые станы, процессы, изделия. Были преодолены неимоверные трудности периода Великой Отечественной войны в условиях тяжелейшего перебазирования и организации новых производств.
В наши дни па КМК есть природный газ, пущен цех закалки рельсов (объемный, в масле), применяется (как и на других заводах) новая калибровка рельсов с улучшенной проработкой подошвы, установлено специальное производство трамвайных рельсов. Достижения КМК – достояние всей страны. Они повысили уровень прокатного производства на всех наших заводах.
Иван Павлович уделял много внимания проблемам экономики в своих выступлениях и публикациях.
Исследовательская работа в прокатном производстве. Проектирование производственных лабораторий ИМЕТ выполнялось под руководством И. П. Бардина с большим размахом. О таких лабораториях в те времена можно было только мечтать. И. П. Бардин принимал также непосредственное участие в строительстве Лаборатории прокатки и чрезвычайно помог ее созданию. Он с увлечением обучал рабочих забивать дубовые сваи под фундамент стана-300. Но не только закладка фундамента, все другие труднейшие работы по пуску этого уникального стана велись при личном участии Ивана Павловича.
И. П. Бардин до мелочей вникал в суть метода «вращающихся подшипников», разработанного автором. На «Бардинском» стане-300 велись разного рода ответственные исследования.
И. П. Бардин также руководил установкой молота и копра.
Устройство Лаборатории прокатки в ИМЕТ прекрасно иллюстрирует заботу академика И. П. Бардина о развитии исследовательских работ. Кроме института металлургии АН СССР, он руководил оснащением ЦНИИЧермета ценным прокатным оборудованием, участвовал в создании опытных прокатных баз на заводах и в других институтах.
Бесслитковая прокатка. Более ста лет длятся попытки промышленного производства стальных листов по способу Г. Бессемера, не добившегося такого результата на своей установке (1847 г.), хотя она и создает важнейшее условие симметрии процессов кристаллизации и деформации металла относительно главной оси получаемого продукта.
Громадное значение данного процесса побудило создать в Советском Союзе еще в довоенные годы под руководством академика И. П. Бардина «Бюро бесслитковой прокатки». Автор, среди прочих лиц, был назначен постоянным консультантом. Работы велись широким фронтом. Эксперименты подтвердили преимущества процесса Г. Бессемера, по вскрыли и трудноустранимые недостатки как этого процесса, так и более общих условий бесслитковой прокатки.
Проведенные исследования показали, что преодолеть возникшие трудности можно путем организации непрерывной разливки стали с последующей прокаткой листа.
Разливка стали без применения обычных изложниц. Длительные работы под руководством академика И. П. Бардина по освоению конвейерной звеньевой литейной машины изобретателя М. Ф. Голдобина, обладавшей крупными недостатками, свойственными и другим устройствам подобного рода, не привели к полноценному их завершению. Участвуя в освоении машины и изыскивая меры для смягчения ее недостатков, автор постоянно творчески общался с И. П. Бардиным и М. Ф. Голдобиным. Машине но было суждено стать промышленным образцом, и она получила лишь единичное применение. Академик И. П. Бардин деятельно руководил (с участием автора как консультанта) работами по непрерывному литью стали в вертикальный кристаллизатор, со сложнейшей регулируемой комплексной водоохлаждающей системой. Работы завершились полным промышленным освоением. Процесс в различных вариантах получил применение в СССР для последовательного (непрерывного) литья стали и цветных металлов и сплавов, с широкими перспективами дальнейшего развития.
Сварной прокат. Велико значение процессов сварки или иных соединений частей проката, поэтому отсутствие заметных достижений пашей промышленности в этой сфере глубоко тревожило И. П. Бардина, который отлично понимал всю сложность данной проблемы: изготовление широкого листа продольной сваркой более узких его частей; получение крупных балок сваркой отдельных элементов; сварка сложных конструкций из разных их составляющих; сварка рельсов (подошва, шейка, головка); сварка (соединение) посредством прокатки старых профилей, отработанных рельсов, концов, кусков, недоката (часто применялось у нас в прошлом, можно встретить за рубежом) и др.
Особый интерес проявлял И. П. Бардин к исключительно эффективному новому способу изготовления облегченных сварных балок, когда исходная балка режется по периодической синусоидальной кривой на две продольные части, взаимно смещаемые вдоль разреза на половину периода; совпадающие выступы двух этих частей свариваются, а между местами сварки образуются овальные просветы, периодически чередующиеся вдоль балки с этими местами. Возрастает номер (высота) балки и экономится металл за счет просветов, причем они, располагаясь по нейтральному сечению, не ослабляют балку. К общей проблеме относятся и межслойные сварные процессы, и разные виды покрытий, наварки, заваривание и пр.
Проблемы качественной стали и прецизионных сплавов. Производство специальной стали и сплавов с особыми свойствами возникало и развивалось, отражая стремительный рост всех промышленных отраслей, потребляющих эти материалы и изделия из них. Наиболее высокими темпами оно развивалось во время Великой Отечественной войны и в послевоенный период. Академик И. П. Бардин был непосредственно связан с этой областью производства и как руководитель, и как участник отдельных работ.
Был организован обмен опытом с зарубежными странами с массовым выездом советских специалистов па стажировку и приглашением иностранных специалистов. Создаваемые особые технологические процессы, оборудование, аппаратура, как и сами новые обрабатываемые материалы, вполне себя оправдали. Преодолевая трудности, вступила в жизнь мощная советская промышленность специальной стали и сплавов.
Очень большой вклад в это дело внесен всеми производствами, связанными с пластической деформацией и обработкой металлов давлением.
Проблемы порошковой металлургии. Сферы пластичности, обработки металлов давлением, прокатного производства тесно связаны общностью технологических операций с порошковой металлургией. Академик И. П. Бардин руководил исследованиями в этой области в целом и участвовал лично в отдельных работах. Нередко он вспоминал о создании в далеком прошлом прогрессивного отечественного производства платиновых монет – двухкратным холодным прессованием с промежуточным спеканием при белом калении платинового порошка (1828–1846 гг.).
Первым шагом к развитию отечественного производства тугоплавких металлов явилось создание в 1922 г. «Бюро по применению редких элементов», исследования которого открыли путь к промышленному производству из порошков вольфрамовой и молибденовой проволоки и ленты. Далее плодотворно развивалась порошковая металлургия тантала и ниобия, а затем и других редких металлов. Порошковые материалы получили многообразное применение: для изучения систем тугоплавких металлов; для получения химических соединений, карбидов, боридов; для изготовления множества различных изделий, из которых можно указать на твердосплавные резцы и инструмент («победит») и др. сплавы, стойкие сплавы для бурения, электроды разных видов и назначения, электроконтакты, электрощетки, изделия для всех родов машиностроения, приборостроения; для нужд новой техники, для медицинских целей и т. д.
Из новых процессов, непосредственно касающихся обработки металлов давлением, следует указать на важнейший переход от порошка к плотному материалу, включающий процессы прессования, ковки, прокатки и так или иначе сопряженные со спеканием. Большие перспективы имеет новый процесс непосредственной прокатки порошковых материалов с получением плотной заготовки или готового продукта (первый успешный эксперимент в СССР в 1951 г.), то же относится и к процессам ковки, прессования и т. п. порошкового материала.
До 1960 г. была создана отечественная промышленность порошковой металлургии – многие заводы полного цикла или по отдельным направлениям, специализированные на изготовлении тех или иных полупродуктов или изделий.
Появились исследовательские институты, специальные кафедры по проблемам порошковой металлургии, кадры высокой квалификации, литература.
Успехи этой важной сферы народного хозяйства также в значительной степени связаны с именем И. П. Бардина.
Проблема прокатки рельсов. Многогранная проблема рельсового производства занимала большое место в деятельности академика И. П. Бардина. Уже в довоенные годы грузовая напряженность железнодорожного транспорта в Советском Союзе была в 3 раза выше, чем в США, и в 8 раз выше, чем во Франции и Англии; это крайне отягчало службу рельсов. В 1899 г. была создана первая Рельсовая комиссия в составе крупнейших ученых. Ее работа позволила установить требования к металлу, технические условия испытания и приемки рельсов. Далее все более увеличивалась нагрузка на рельсы и соответственно требования к ним; технические условия, способы и нормы контроля многократно пересматривались, причем большое внимание было обращено на химический состав исходного сырья, способы выплавки и обработки металла, в частности на содержание фосфора и мышьяка и их влияние па эксплуатационные качества рельсов. Рельсовой проблемой были заняты многие организации нашей страны. Роль академика И. П. Бардина в решении данной проблемы весьма велика. Первые особо прочные тяжелые рельсы Р-50, а затем Р-65 прокатали на Кузнецком металлургическом комбинате, причем опытные партии успешно прошли все испытания. Общее производство рельсов в Советском Союзе в 1955 г. примерно в 5 раз превысило дореволюционное. Во всех рельсовых цехах была введена новая калибровка валков с улучшенным формированием подошвы; большое значение имело возросшее применение термической обработки рельсов.
В 1951 г. был создан Междуведомственный рельсовый комитет под руководством И. П. Бардина; а в 1956 г. АН СССР создала Межведомственный комитет по координации научно-исследовательских работ по рельсам, скреплениям, колесам и бандажам, также возглавлявшийся И. П. Бардиным.
Напряженная работа этих органов в значительной степени способствовала успешному развитию производства рельсов и повышению их качества, и в этом большая заслуга И. П. Бардина.
Разносторонняя творческая деятельность И. П. Бардина оказала огромное влияние на развитие всех отраслей прокатного производства и, несомненно, будет служить великолепным образцом для новых поколений металлургов.
НА ПОРОГЕ БУДУЩЕГО
А. В. Пегушин
Немногим известно об отношении Ивана Павловича Бардина к бездоменному «прямому получению железа» непосредственно из руд и о его участии в развитии этого нового направления металлургической технологии. Называют Ивана Павловича металлургом-доменщиком, но ему не было чуждо одновременно и все прогрессивное, новое, даже если оно противопоставлялось доменному процессу.
Часто новое – давно забытое старое, возрождающееся на основе современных достижений многих отраслей науки и техники.
Однако это лучше всего подтверждают эпизоды жизни самого И. П. Бардина.
Иван Павлович дал согласие принять делегацию ленинградского совнархоза для обсуждения решения об организации в Ленинграде «малой металлургии». Встреча состоялась па даче Бардиных в подмосковном академическом поселке Луципо. Речь шла об использовании накопившихся за многие годы и постоянно пополняемых отходов сернокислого производства химического завода, содержащих большое количество железа. Этими отходами были пиритные огарки, которые могли служить местным сырьем для производства железного порошка способом «прямого получения железа». Железный порошок, в свою очередь, предполагалось перерабатывать методами порошковой металлургии в готовые изделия различных назначений.
Делегацию возглавлял главный технолог Ленсовнархоза В. И. Жунко. Именно он являлся инициатором организации ленинградской малой металлургии. Иван Павлович встретил пас очень приветливо и представил нам приглашенных на встречу сотрудников Института металлургии АН СССР им. А. А. Байкова. Мы доложили о наших намерениях и возможностях, попросили Ивана Павловича высказать по этому поводу свое мнение, советы и пожелания, а также оказать помощь в этом новом для нас деле.
Во всем технологическом комплексе ленинградской малой металлургии исходной и основной для нас была стадия прямого получения губчатого железа. Последующее его измельчение в порошок не представлялось нам сложной проблемой. Порошковая же металлургия, хотя и малых масштабов, тогда уже имела ощутимые достижения, которыми можно было воспользоваться.
Иван Павлович предложил нам выслушать сообщение кандидата технических наук Н. С. Вавилова о технологии восстановления мелких рудно-топливных гранул во взвешенно-фонтанирующем слое. Эта работа проводилась в ИМЕТ АН СССР под общим руководством Ивана Павловича. Он, очевидно, полагал, что такая технология, хотя бы для начала, наиболее нам подойдет.
Что касается нашего начинания, то Иван Павлович его одобрил, но предупредил о том, что приниматься за это дело имеет смысл лишь в том случае, если мы намерены во что бы то пи стало преодолеть трудности, которые обязательно возникнут перед нами, и если мы твердо уверены в том, что у нас хватит для этого сил. Иначе бесполезно браться за это трудное дело. Иван Павлович рекомендовал нам не пытаться громогласно противопоставлять прямое получение железа безраздельно господствовавшему тогда во всем мире двухстадийному переделу и спокойно решать поставленную задачу. Дальновидно оценивая ненадежность нашей ориентации на использование пиритных огарков, И. П. Бардин советовал сосредоточить внимание главным образом на применении в исследованиях богатых концентратов наиболее чистых по примесям магнетитовых руд.
Познакомившись с нашими возможностями использования для прямого получения железа промышленной техники и, очевидно, учитывая большие достижения в этой области химической, нефтяной, газовой и топливоперерабатывающей отраслей промышленности, он советовал продумать возможности приспособления нашего промышленного оборудования и технологий и обещал оказать необходимую помощь.
Все, что говорил Иван Павлович с чувством большой заинтересованности в наших начинаниях и твердой веры в будущее прямого получения железа, воспринималось нами с большим энтузиазмом. Полностью оценить его рекомендации мы смогли только много позже, но к руководству и действию приняли их сразу же. Большое впечатление на нас произвела проникновенность, с какой Иван Павлович говорил о дорогой ему металлургии.
Через некоторое время И. П. Бардиным от имени АН СССР был подписан договор о творческом содружестве с Ленинградским совнархозом в связи с проведением исследований и разработкой повой технологии производства губчатого железа. Выполнение этих работ совнархоз поручил Всесоюзному научно-исследовательскому институту топлива (ВНИИТ) в Ленинграде.
Наше намерение создать «ленинградскую малую металлургию», может быть, напоминало Ивану Павловичу пережитую им большую эпопею строительства Череповецкого металлургического завода в качестве базы для машиностроительной и других металлопотребляющих отраслей промышленности Ленинграда и северо-запада страны.
УЧЕНЫЙ. ОРГАНИЗАТОР НАУКИ. ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ
В БОРЬБЕ ЗА НАУКУ «МЕТАЛЛУРГИЮ»
И. И. Мурзин
Прогресс технологического развития черной металлургии И. П. Бардин видел в сближении этой сложной отрасли промышленности с наукой. Он говорил и писал, что «металлургия не может оставаться более практическим искусством, чем наукой», и что металлургия как наука должна становиться теперь в одни ряд с другими отраслями знания.
В настоящее время вряд ли найдутся противники этих идей академика, однако в 50-х годах И. П. Бардину приходилось не только говорить об атом, но и официально выступать в печати 1 [См., например, статью «Мост между теорией и практикой» в газете «Известия» (1959, 28 авг.)], полемизируя с отдельными учеными, недопонимавшими или недооценивавшими роли и значения металлургической науки. На примере жаропрочных сплавов И. П. Бардин показал, что эти сплавы, «на которых базируются, как на главных материалах, важнейшие отрасли новой техники, не могут быть получены и усовершенствованы только в результате множества выполняемых вслепую экспериментов, а нуждаются в разработке теории жаропрочности па основе изучения механизма упрочнения сплавов, теории деформации, дислокации и скольжения. Теория металлургических процессов, как она ни молода еще, занимает сейчас ведущее положение на фронте технологического прогресса в металлургическом производстве, и роль теории, вырастающей на основе достижений современной физики и- химии, все более и более усиливается». «Технический прогресс,– писал Бардин,– имеет своим главным источником оплодотворение техники новейшими достижениями физики и химии. Для того чтобы новейшая физика и химия раздвинули горизонты металлургии, необходима большая научно-исследовательская работа по приложению данных современных физических теорий к наукам о металлах и сплавах».
Развитию и всемерному повышению эффективности работы созданных научно-исследовательских институтов академик Бардин посвятил полностью все свои знания и опыт в послевоенные годы, когда он был назначен директором Центрального научно-исследовательского института черной металлургии. Будучи вице-президентом АН СССР и несмотря на большую загруженность делами Академии, являясь руководителем академического Института металлургии им. А. А. Байкова, И. П. Бардин с большой пользой и эффективностью работал в ЦНИИЧермете. Он искренне любил этот институт, жил его жизнью. Это хорошо подтверждает сохранившаяся в моей памяти беседа министра черной металлургии И. Ф. Тевосяна и директора Центрального научно-исследовательского института черной металлургии академика И. П. Бардина, свидетелем которой я был в апреле 1948 г. В то время я работал на заводе и оказался в кабинете министра по его вызову.
И. П. Бардин вошел в кабинет, когда я уже находился там. Министр прервал начатый разговор и продолжал его после того, как поприветствовал академика, справился о его здоровье и попросил принять участие в беседе. Обращаясь к Ивану Павловичу, И. Ф. Тевосян сказал, что разделяет мнение академика Бардина о необходимости всемерного ускорения развития Центрального научно-исследовательского института черной металлургии и хотел бы об этом поговорить.
В ходе беседы, занявшей около часа, министр и академик обменялись мнениями и наметили ряд мероприятий, которые следовало провести в ближайшее время. Иван Павлович весьма обстоятельно излагал свои соображения о том, как нужно было бы строить научную работу в лабораториях института, активно отстаивал свою точку зрения относительно организационной структуры института и расстановки некоторых научных сотрудников. При этом академик показал, быть может даже незаметно для самого себя, насколько важным и дорогим для него было осуществление заветной цели – создание в нашей стране крайне необходимого черной металлургии солидного научно-исследовательского центра, и как он высоко ценит помощь, которую оказывает в этом И. Ф. Тевосян.
Горячо ратуя за претворение в жизнь глубоко продуманных и, вероятно, годами выношенных мыслей, Иван Павлович дал понять, что он основной смысл своей жизни видит именно в том, чтобы за оставшиеся годы успеть вложить в Центральный научно-исследовательский институт весь накопленный опыт инженера-производственника и человека, связанного с научной деятельностью.
Благодаря своим незаурядным способностям организатора научных исследований и особым качествам характера Иван Павлович заслуженно пользовался огромным авторитетом среди знавших его людей. Сотрудники институтов, да, видимо, и все люди с производства, безраздельно ему доверяли, высоко ценили его дарование крупного ученого и умного советника не только в деловых, но и даже в обычных бытовых житейских вопросах.
Особое уважение академик снискал к себе за то, что всегда находил способы и возможности умело направлять труд научных работников, поддержать их в случаях неудач или возникших сомнений, вовремя помочь не только добрым, полезным советом, по и практическими действиями. В необходимых случаях он не стеснялся обратиться за помощью в вышестоящие организации, где всегда находил соответствующий отклик и доброжелательное отношение.
Благодаря высокому авторитету академика И. П. Бардина удалось успешно и в короткие сроки осуществить строительство Центрального научно-исследовательского института – научного центра черной металлургии в составе 80 лабораторий, оснащенных всем необходимым оборудованием и экспериментальной базой, обеспечивающей проведение исследований на высоком научном уровне.
Цепной чертой характера И. П. Бардина являлось его настойчивое стремление всячески поддерживать все прогрессивное, новое, передовое.