Народный быт великаго севера
Его Нарвы, обычаи, предания, предсказания, предразсудки, притчи, пословицы, присловия, прибаутки, перегудки, припевы, сказки, присказки, песни, скороговорки, загадки, счеты, задачи, заговоры и заклинания.
Том III
Александр Евгениевич Бурцев.
С.-Петербург.
1898.
Дозволено цензурой. С.-Петербург, 21 Октября, 1897 г.
Печатано в количестве 100 экземпляров
Типография И. Ефрона. Прачешный пер., № 6.
Стр. 1.
Заклинания и заговоры
Как не путай, а Божья воля распутает.
Стр. 3.
Оглавление.
1—28. Заговоры приворотные.
28—35. Заговоры противо-любовные.
36—43. Заговоры свадебные.
44—70. Заговоры воинские.
71—83. Заговоры охотницкие.
84—92. Заговоры на рыбную ловлю.
93—95. Заговоры от всяких недугов.
96— 104. Заговоры от истечения крови.
105—114. Заговоры от лихорадок.
115 - 126. Заговоры
от зубной боли
126—129. Заговоры от болезни глаз.
130. Заговор от грыжи.
131. Заговор от жабы в горле.
132. Заговор от боли в ушах.
133. Заговор от мужского безсилия.
134. Заговор от белой грыжи и зубов.
135—146. Заговоры на разные случаи.
Легенды и стихи
Стр. 5.
Заговоры приворотные.
1.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. Христос воскрес? Встану я раб Божий, А., благословясь, пойду, перекрестясь, из избы дверьми с улицы за ворота в чистое поле, перекрестясь. В чистом поле попадет мне рабу божиему А. двенадцать ветров вихорев детей. А я раб Божий А. спрошу: куда вы пошли? А мы пошли за моря в поморье под пещеры зажигать. А я раб божий А. вам помолюся: вы не ходите за моря по пещеры зажигать, а подите ко мне рабу божиему А., зажгите курни, запалите сердце сердцем, легкое с легким, живот с животом, тело с телом, кровь с кровью, чтобы казалися
Стр.6.
рабы божие друг дружке краше краснаго солнца, светлее светлаго месяца, любимее отца и матери, как крещеный человек без хлеба поесть соли не может, не жить, не быть, так бы они рабы божие не могли друг без друга ни дня не быть, в ночи бы не засыпали, слюнами не заплевали, словесно не заговаривали друг друга во всякий день, во всякий час… друг друга ухом не слышать и глазом не видят, тоскуют и горюют, и как ухом услышат и глазом увидят друг друга радуются и смеются, веселятся днем при солнышке, а в ночи при месяце и при чистых звездах ветхе и молоде на исходе и на перекрое, рано и поздно на утренней зоре, во вскую бы пору не было-бы им покою рабам божиим. Как соли жгут и варят, так бы у них рабов божиих горело и кипело сердце с сердцем, легкое с легким, живот с животом, тело с телом, кровь с кровью жгло и горело… с животом и с черною печенью, чтобы сердце их тлело, горело век по веку отныне по веку. В коем слове помешался или в коем позабылся, заднее назад, а переднее наперед за сто слов вперед будь моя во веки плотна заморского нерукосозданного булата. Во имя Отца и Сына и Свтаго Духа. Аминь.
(В Вологодской губернии записано Александром Бурцевым).
2.
Заговор молодца на любовь красной девицы. На море на Окияне, на острове на Буяне лежит тоска; бьется тоска, убивается тоска, с доски в воду, из воды в полымя, из полымя выбегает сатанина, кричит: «Павушка Романея, беги поскорее, дуй раб (та-
Стр. 7.
кой-то) в губы, в зубы, в ея кости и пакости, в ся тело белое, в ея сердце ретивое, в ея печень черную, чтобы раба (такая-то) тосковала всякий час, всякую минуту, по полудням, по полуночам; ела бы не заела, пила не запила, спала бы не засыпала, а все бы тосковала, чтоб я ей был лучше чужаго молодца, лучше роднова отца, лучше родной матери, лучше роду племени. Замыкаю свой заговор семьюесятью — семью замками, семьдесятью — семью цепями, бросаю ключи в Окиян море, под бел горюч камень Алатырь. Кто мудреней меня взыщется, кто перетаскает песок из всего моря, тот отгонит тоску.
(Сказ. Русск. Нар. Том I. Сахарова, 1841 г.).
3.
Заговор для любви. Исполнена еси земля дивности. Как на море на Окияне, на острове на Буяне есть горюч камень Алатырь, на том камне устроено огнепалимая баня; в той бане лежит разжигаемая доска, на той доске тридцать три тоски. Мечутся тоски, кидаются тоски, и бросаются тоски из стены в стену, из угла в угол, от пола до потолка, оттуда чрез все пути и дороги и перепутьи, воздухом и аером. Мечитесь тоски, киньтесь тоски в буйну ея голову, в тело, в лик, в ясныя очи, в сахарныя уста, в ретивое сердце, в ея ум и разум, в волю и хотенье, во все ея тело белое, и во всю кровь горячую, и во все кости и во все суставы, в 70 суставов, полусуставов и подсуставов и во все ея жилы в 70 жил, полужил и пожилков, чтобы она тосковала, горевала, плакала-бы и рыдала во всяк день во всяк час, во всякое время; нигде-б пробыть не могла, как рыба
Стр. 8.
без воды. Кидалася-бы, бросалася-бы из окошка в окошко, из дверей в дверь, из ворот в ворота, на все пути и дороги и перепутья с трепетом, туженьем, плачем и рыданьем, зело спешно шла бы и рыдала и пробыть без того ни минуты не могла. Думала-бы об нем — не задумала, спала бы не заспала, ела бы не заела, пила бы не запила и не боялась бы ничего, чтобы он ей казался милее свету Белаго, милее солнца пресветлаго, милее луны прекрасныя, милее всех и даже милее сна своего во всякое на молоду, под полнее, на перекрое и на исходе месяца. Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается и укрпеляется, и замыкается. Аще-ли кто от человек, кроемее меня, покусутся отмыкать страх сей, то буди, яко червь в свинце ореховом. И ничем, ни пером, ни воздухом, ни бурею, ни водою дело сие не отмыкается.
4.
Заговор полюбовнаго молодца на любовь красной девицы. За морем, за Хвалынским, во медном городе, во железном тереме сидит добрый молодец, заточен в неволе, закован в семьдесят — семь цепей, за семьюдесят — семь дверей, а двери заперты семьдесятью замками, семьдесятью крюками. Никто добра молодца из неволи не ослобонит, никто добра молодца до сыта не накормит, до пьяна не напоит. Приходила к нему родная матушка (такая-то) во слезах горючих, поила молодца сытой медовой, кормила молодца белоснеговой крупой, а кормивши молодца сама приговаривала: не скакать-бы молодцу по чисту полю, не искать-бы молодцу чужой добычи, не свыкаться бы молодцу с буйными ветрами,
Стр. 9.
не радоваться бы молодцу на рать могучу, не пускать-бы молодцу стрелу по поднебесью, не стрелять-бы во белых лебедей, что лебедей княжих, не достовать бы молодцу меч кладенец врага-супостата; а жить бы молодцу во терему родительском, со отцом, со матерью, с родом-племенем. Уж как возговорит добрый молодец: не чисто поле меня сгубило, не буйны ветры занесли на чужую добычу, не коленной стрелой доставал я белых лебедей, не мечем-кладенцом хотел я достать врагов-супостатов, а сгубила молодца воля молодецкая, во княжем терему над девицей красной (такой-то). Заговариваю я, родная матушка (такая-то) полюбовного молодца (такого-то) на любовь красной девицы (такой-то). Вы ветры буйные распорите ея белу грудь, откройте ея ретиво сердце, навейте тоску со кручиною, чтобы она тосковала и горевала; чтобы он бей был милее своего лица, светлее ясного дня, краше роду племени, приветливее отца с матерью, чтобы он казался во сне и на яву, в день и полдень, в ночь и полночь, чтобы он ей был во пригожество красное, во любовь залучную; чтобы она плакала и рыдала по нем и без него бы радости не видала, утех не находила. Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет. Моему слову конец на любовь красной девицы (такой-то).
5.
Встану я раб божий благословясь и пойду перекрестясь из избы в дверми, со двора воротми в чистое поле к окияну морю ко камени Алатырю и острову, к престолу Господню, к семидесяти огненным отроковицам. Встречу я раб божий (имя ре) огненную отроковицу и спрошу я
Стр. 10.
раб божий (имя рек) куда пошла огненная отроковица? И рече огненная отроковица: я пошла зажигать моря, и реки, и озера, мхи и болота, и потоки, и зеленые дубровы. И возмолюся я раб божий (имя рек): гой еси ты, огненная отроковица! воротися ты к окияну морю, ко каменю Алатырю, к семидесяти огненным отроковицам, возьми мои огни и зажги у рабы божией (имя рек) сердце, печень и чрево, нутро и кровь горячую, чтобы она не могла ни жить ни быть, не пить, ни есть, вяхла (ж) и сохла, плакала и тужила бы по мне рабу божиему (имя рек), зрела бы и смотрела на мое на белое лицо, на ясныя очи, на черныя брови и как на красное солнышко, пила бы и ела и един кус кусала и меня раба божиего (имя рек) с ней с очей не спущала. И рече огненная отроковица: та… раба божия (имя рек) взяла твои огни и жгла и тыя рабы божией (имя рек) сердце, печень, чрево, нутро и кровь горячую, не станет ни жить, ни быть, ни пить, ни есть и станет вянуть и сохнуть, плакать и тужить по тебе рабу божиему (имя рек), и станет зреть и смотреть на твое на белое лицо, на ясныя очи, на черныя брови и как на красное солнце… гла бы… …
6.
Заговор на любовь. На море на Окиане есть бел горюч (светящийся) камень Алатырь, никем не ведомой, под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца. Выпуская я силу могучу (на такую-то) красную девицу; сажаю я силу могучу во все составы, полусоставы, во все кости и полукости, во все жилы и полужилы, в ея очи ясны, в ея щеки румяны, в ея белу
Стр. 11.
грудь, в ея ретиво сердце, в утробу, в ея руки и ноги. Будь ты сила могуча в (такой-то) красной девице неисходимо, а жги ты сила могуча ея кровь горячую, ея сердце кипучее на любовь к (такому-то) полюбовному молодцу. А была бы красна девица (такая-то) во всем послушна полюбовному молодцу (такому-то), во всю его жизнь. Ничем бы красна девица не могла отговориться: ни заговором, ни приговором, и не мог бы стар человек, ни млад отговорить ее своим словом. Слово же мое крепко, как бел горюч камень Алатырь. Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву повыщеплет, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь.
7.
Наговор на любовь на прянике. Взойди в баню и глаголи трижды со вниманием: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй нас, аминь. На море на окиане, на острове на Буяне, на реке Ярдане, стояла гробница, в той гробнице лежала девица. Раба Божия (имя рек)! Встань, пробудись, в цветно платье нарядись, бери кремень и огниво, зажигай свое сердце ретиво по рае Божием (имя рек) и так зажигай крепко, и дайся по рабе Божием (имя рек) в тоску, в печаль, как удавшему (удавленнику) в петле, так бы раб Божией (имя рек) было бы тошно по рабе Божием (имя рек). Как утопшему в море, так бы рабе Божием (имя рек) было бы тошно по рабе Божием (имя рек), как душа с телом разстается во веки, аминь. Утверждаю Иисусом Христом и Пресвятою Госпожею Богородицею, и всею небесною силой, во веки , аминь. Всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь. Во имя Отца и
Стр. 12.
Сына, и Свтаго Духа, аминь. Отца — аминь, Сына — аминь, Святаго Духа — аминь. (Дай пряник съесть).
8.
Как приворошить девку. Наговор на прянике. Истопи баню жарко и войди в нее; когда взопреешь, возьми чистую тряпицу, сотри пот и выжми тряпицу на пряник. Когда станешь пот стирать, тогда глаголи трижды сей заговор:
На море на окиане, на острове на Буяне стояло древо; на том древе сидело семьдесят, как одна птица; эти птицы щипали вети (ветви); эти вети бросали на землю; эти вети подбирали бесы и приносили Сатане Сатановичу. Уж ты худ бес! кланяюсь я тебе и поклоняюсь. — ослужи мне службу и сделай дружбу: зажги сердце (имя рек) по мне (имя рек) и зажги все печенья и легкое и все суставы по мне (имя рек), будимое слово крепко, крепче трех булатов во веки! (Вели пряник съесть).
9.
Присушить девицу на пряник. — Молодой человек желающий возбудить к себе любовь непреклонной девицы, идет к знахарю с просьбой присушить к нему ту, которая была к нему равнодушна.
Колдун вынимает пряник и, приняв таинственный вид, начинает, поводя глазами, и разширяя по временам ноздри, заговаривать на этот пряник: Во имя Отца, и Сына, и Свяиаго Духа, аминь. Стану я раб Божий Н., благосло-
Стр. 13.
вясю, пойду перекрестясь, из избы дверями, из двора воротами, в чисто поле за дворами: взмолюся трем ветрам, трем братьям: Ветер Мофсей, ветер луна, ветер буйный вихор! дуйте и винтите по всему белому свету и по всему миру крещеному, распалите, разожгите и сведите рабыню Н., со мною, с рабом Божием Н., душа с душой, тело с телом, плоть с плотью, хоть с хотью, не уроните той моей присухи ни на воду, ни на лес, ни на землю, ни на скотину: в воду сроните — вода высохнет, на лес сроните — лес повянет, на землю сроните — земля сгорит, на скотину сроните — скотина посохнет. Снесите и донесите, вяжите и положите в рабыню Божию (имя рек), в красную девицу, в белое тело, в ретивое сердце, в хоть и в плоть, чтобы красная девица не могла без меня раба Божия (имя рек), ни пить, ни быть, ни дневать, ни часа часовать, о мне рабе Божием (имя рек), тужила-бы и тосковала и никогда-бы не забывала. Есть в чистом поле, сидит баба сводница, у бабы сводницы стоит печь кирпичная, в той печи кирпичной стоит кунган литр, в том кунгане литре всякая вещь кипит, перекипает, горит, перегорает, сохнет и посыхает. И так бы о мне рабе Божием Н. сердцем кипела, кровью горела, и не могла бы без меня раба Божия Н., ни жить, ни быть, ни дня дневать, ни часа часовать, ни питием отпится, ни думьем отдуматься, и ни в парной бане отпариться. Тем моим словам ключ и замок, аки ключ на церкви. Во имя Отца и Сна, и Святаго Духа, аминь, аминь, аминь.
Стану я, раб Божий Н., благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами в чистое поле на три розстани, помолюся я раб Божий трем братьям, трем ветрам: первый брат, ветр восточный, второй ветр —
Стр. 14.
запад, третий ветр — север! Внесите тоску и сухоту в Рабину Божию Н., чтобы она о мне рабе Божием сохла и тоскнула; не могла бы и дня дневать, ни часа часовать, отныне и до века и во веки, аминь, аминь, аминь!
Получив от колдуна пряник, молодой человек должен отдать его своей возлюбленной. Если это ему удастся, то она — побеждена.
(Записано А. Харитоновым в Шенкурском уезде).
10.
Слова присушить девицу. — Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Стану раб Божий, благословясь, пойду, перекрестясь, выйду в чистое поле, в широкое раздолье: на встречу мне, среди чистаго поля и широкаго раздолья семьдесят буйных ветров, семьдесят вихровых и семьдесят ветровых и семьдесят вихровых. Пошли они на святую Русь зеленаго леса ломать, ина поле из корени вон воротить, и пещеры каменныя разжигать. И тут, я, раб Божий (имя рек), помолюсь им и поклонюсь: о вы, есте: 70 буйных ветров, 70 вихоров, и 70 ветрович, и 70 вихрович. Не ходите вы на святую Русь, зеленаго леса ломать, из корней вон воротить и пещеры каменныя разжигать, подьте вы, разожгите у рабы Божией (имя рек), белое тело, ретивое сердце, памятную думу, черную печень, горячую кровь, жилы и суставы и всю ей, чтобы она раба Божия (имя рек) не могла бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни слова говорить, ни речи творить без меня раба Божия (имя рек). Как меня она, раба Божия (имя рек) увидит, или глас мой услышит, то бы радовалась ей (ея) белое тело, ретивое сердце, памятная дума, черная печень,
Стр. 15.
Горячая кровь, кости и жилы, и все у ней суставы веселились. И как ждет народ Божий владычнаго праздника Светлаго Христова Воскресенья, и звону колокольнаго, так бы она раба Божия (имя рек) дожидалась: на который день она меня увидит, или гласа моего не услышит, так бы она сохла, как кошенная трава с поля; как не может быть рыба без воды, так бы не могла бы быть она без меня, раба Божия (имя рек). Тем моим словам и речам ключевые слова, аминь, аминь, аминь.
(Из стариннаго рукописнаго Сборника, полученнаго из с. Ваймуги, Холмогорскаго уезда).
11.
Господи Иисусе Христе Сыне Божий наш, помилуй нас. Земля мати неслушая (sic), Леси не перимайте, ветры не уносите. Трижды. — Встану раб Божий А., благословясь, пойду, перекрестясь, из избы в двери, со двора воротами в чистое поле под красное солнце, на восточную сторону. Идет из восточной стороны семьдесят воогненных (sic) святых мужей, несут по семидесяти лучей в…, в когтях, в ноздрях, в ясных очах, и пошли они вся семьдесят воогненных святых мужей в чистое поле рожигать Серова камени, синева камени, кремни камени, Белова камени. И гой еси вы вся 70 воогненных святых мужей, не ходите вы в чистое поле рожигать Серова камени, синева камени, кремни камени, Белова камени, и что я вам наряжу, куды я вас пошлю, вы вся 70 святых мужей ко рабе Божией (имя рек) и зажгите вы вся 70 святых мужей у рабы Божией (имя рек) нутро и брюхо, сердце и печень, кровь и жилы, хоть и плоть юности и
Стр. 16.
ярость, и чтобы он раб Божий (имя рек) без рабы Божией (имя рек) не мог ни жить, ни быть, ни часу часовать, не кой день, тако же бы он раб Божий (имя рек), на рабу Божию (имя рек) зрел и смотрел и очей не сносил и он раб Божий (имя рек) и раба Божия (имя рек) друг другу казались краснее красного солнца лучше князя и боярина на кой день, на кой час раб Божий (имя рек) и раба Божия (имя рек) тоску тосковали, и от той тоски с подружкам не отсидеться, в бане не отпариться, кислым не запить, пресным не захлебать, по всяк день, по всяк час, по всякое время, поздно и рано мала молода месяца на ветху, на молоду и на перекрое месяца, будьте мои слова ста слов лучше, кое слово недоговорено и то бы слово шло всех наперед и всех ямцее (sic) вострее шильнаго жала, топорнаго вострея, по всяк день, по всяк час, по всякое время, поздно и рано. Всем тем моим словам ключ и замок во веки веков, аминь.
(В Вологодской губ. записано Н. А. Иваницким).
12.
Заговор на любовь девушки. Лягу я раб Божий (имя рек) помолюсь и встану перекрестясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле по чистые звезды, под лунь (луну) Господень. И лежат три дороги: и не пойду, ни на право, ни на лево; пойду по средней дороге, и та дорога лежит через темный лес, в темном лесу стоит древо тоски; тоскует и горюет тоска, печалуется (печалится) и поселяю я ту тоску
Стр. 17.
в рабу Божию (имя рек) взойди в ея белое тело в ретивое сердце, и в русые косы, в кровь горячую — в руду кипучую, чтобы она по рабе Божием (имя рек) тосковала, и все бы она обо мне думала; в питье бы она не запивала, в естве бы она не заедала, во сне бы она не засыпала и завсегда бы она меня раба Божия на уме держала. Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему заговору помехи не было. Аминь, аминь, аминь.
13.
На разжение сердца у девицы. Стану я не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, в чисто поле. В том поле есть Окиан-море, в том море есть Алатырь камень, на том камне стоит столб от земли до неба огненный, под тем столбом лежит змея жгуча, опалюча. Я той змие поклонюсь и покорюсь: Ой еси, ты змия! не жги, не пали меня, полетай под восточную сторону, в высокий терем, в новый пкой (покой), пухову перину, шелкову подушку к девице Н… разожги распали у той девицы белое тело, ретивое сердце, черную печень, горячую кровь, все подпятные и занокотные жилы; чтобы она, девица Н., не могла ни жить, ни быть, часу часовать и минуты миновать; по утру вставала — обо мне бы вздыхала, пошла — ко мне бы Н., величала, ни с кем бы она думы не думала, мысел не мыслила, плоду не плодила, плодовых речей не говорила, ни с отцем бы, ни с матерью, ни с родом, ни с племенем, кроме меня, раба Божия Н., все бы она, девица Н., со мной, рабом Божиим Н., думу думала, мысли мыслила, плод плодила, плодовые мысли говорила
Стр. 18.
на ветху и на нову месяцу, и на перекрое месяцу. Будьте те слова недоговорены, переговорены, все сполна говорены, ключ сим словам в зубы, замок — в рот.
(Доставил в Труды Этнографическаго отдела 1877 г. П. А. Иванов из г. Пинеги).
14.
На присушение. — Господи Иисусе Христе. Сыне Божий, помилуй нас, аминь.
На Русской и на Немецкой земле есть огненный царь, высушил реки и озера, и мелкие источины, и как в нынешних ветрах (высушил) так бы сохла раба Божия Н., по рабу Божию Н., двадцати четырех часу денных и ночных, на новне месяце и на перекрое месяце, и во вся меженны (промежуточные) дни; и не могла бы ни жить и ни быть, ни исть, раба Божия Н., без меня раба Божия Н.: в семидесятисуставах и в семидесяти жилах, в подпятное жилие и в подколенном жилие и в пространной жиле в … и везде бы сохло и болело, по мне рабе Божием Н. Еще есть в чистом поле стоит Феоклист, да все высохло; днем на солнце, а ночью при месяце и при частых звездах, и при частых дождиках в семидесяти суставах и в семидесяти жилах, и в подколенном жилье и в пространной жиле в … и везде бы сохло у рабы Божией Н. Двадцать четыре часу ночных и дневных, на утренней заре на вечерней заре, на новце месяце и на ветхе месяце, и в перекрое месяце, во все меженные дни не могла бы раба Божия Н. без меня раба Божия Н., ни жить, ни быть. Есть в чистом поле печь медная, на-
Стр. 19.
кладено дров дубовых, как от тех дров дубовых сколь жарко разгорается, и так бы разгорелось у рабы Божией Н., по мне рабу Божиему Н., 24 часу денных и ночных, на новце месяце и на ветху месяце, в вся меженные дни, не могла бы она, раба Божия, без меня ни жить, ни быть. Всем моим словам ключ и замок, аминь, аминь, аминь.
Трижды плюнь, а говорить на соль, или на пиво, или на пряник, или на вино.
(Списано из старинной тетрадки из Пинежскаго уезда г. Храмцовым).
15.
Слова — тоску напускать. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Стану я, раб Божий (имя рек), благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверями, из двора воротами, выйду в чистое поле, в чистом поле стоит изба, в избе из угла в угол лежит доска, на доске лежит тоска. Я той тоске, раб Божий (имя рек), помолюся и поклонюся: о, сия тоска, не ходи ко мне, рабу Божию (имя рек), поди тоска навалися на красную девицу, в ясныя очи, в черныя брови, в ретивое сердце, разожги у ней, рабы Божией (имя рек), ретивое сердце, кровь горячую, по мне, рабе Божием (имя рек), не могла бы ни жить, ни быть. Вся моя крепость, аминь, аминь, аминь, аминь.
(Из стариннаго рукописнаго сборника, полученнаго из с Ваймуги, Холмогорскаго уезда).
Стр. 20.
16.
Присушить девку. выйду я на улицу, на Божий свет, посмотрю в чисто поле. В чистом поле есть 77 медных, светлых каленых печей, на 77 медных, на светлых каленых печах по 77 яги-баб, у тех у 77 яги-баб, есть по 77 дочерей, у тех у 77 дочерей есть по 77 клук и по 77 метел. Помолюся и покорюся я, раб Божий Н., этим яги-бабовым дочерям: «ой еси! вы яги-бабовы дочери, присушите и прилуците рабу Божию Н. к рабу Божиему Н., метлами следы запашите, клуками заклучите, бейте, убивайте корекористый дуб, бейте, убивайте медны калены печи. Коль горят пылко и жарко медные печи, так же бы раба Божия (имя рек) пеклась и калилась во всякое время, во всяк час, утра рано, вечера поздно, о середке дня, о полуночи, о утренней заре и на вечерней, на нову и на ветху месяцу, и на перекрое месяце; не могла-бы она раба Божия Н. ни жить, ни быть, ни пить, ни исть, во сне, не засыпала, в питии не запивала, в еде не заедала, с добрыми людьми во беседы не засиживала, все меня раба Божьяго Н. на уме держала; и казался бы я, раб Божий Н., светлее светлаго месяца, краснее краснаго солнышка, любе отца, матери, толще и матерей всего миру крещенаго. Ветры ветероцки, буйны вихроцки, спущу я с вами свои слова, свою статию, на свою сторону, где ее найдете тут ее возьмите — на широкой улице, во мшаной хоромине, во дверях, воротицках.
Стр. 21.
17.
Слова — тоску напустить, присушить девок. — Четыре зарницы, четыре сестрицы: первая Марья, вторая Марфа, третья Марина, четвертая Макрида: подьте вы, сымайте тоску и великую печаль с гостей, с властей, со кручинных, но тюремных людей, Солдатов-новобранцев и с малых младенцев, которые титьку сосали и от матерей осталися; наложите ту тоску и телесную сухоту, великую печаль на рабу Божию (имя рек), чтобы она, раба Божия (имя рек), без меня раба Божия (имя рек) не могла бы она ни жить, ни ходить, ни лежать, ни спать, все по мне рабе Божием (имя рек), тосковать; тем словам и речам ключевыя слова, аминь, аминь, аминь.
(Из стариннаго рукописнаго сборника, полученнаго из села Ваймуги, Холмогорскаго уезда).
18.
Старинное заклинание на любовь. — Стану отрок (имя рек) не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, и пойду в чисто поле. В чистом поле стоит и три, и два, и один: бес Савва, бес Колдун, бес Асаул, и я сойдусь поближе отрок (имя рек), и поклонюсь пониже а … (порвано несколько слов). Вы тридевять бесов, три, два и один: бес Савва, бес Колдун и бес Асаул, и как вы служили Ироду царю, и так послужите мне, отроку (имя рек), пойдите по городам и по уездам и по деревням, избирайте тоску и сухоту, со зверей и с птицы и с рыбы
Стр. 22.
и со всякаго звания людей, и снесите ту тоску и сухоту в отроковицу (имя рек), в ясныя очи, в черныя брови, в румяное лице в сахарныя уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жил и в одну жилу, во сановую, в поднятую … (оторвано), чтобы отроковица (имя рек) не могла бы ни жить, ни быть, ни день по солнцу, ночью по месяцу. Как младенец без матернаго молока жить не может, так бы жила отроковица (имя рек), без воды жить не может ни днем ни ночью, ни в какую пору. Есть в чистом поле стоит дуб сорочинской и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроковиц, из под того дуба сорочинскаго выходит яга-баба и пожирает тридевять сажень дубовых дров и столь жарко… (вырвано) разгоралась отроковица (имя рек), разгорались ясныя очи и черныя брови, и румяное лицо, сахарныя уста, ретивое сердце и горячая кровь, черная печень, семьдесят жил и семьдесят суставов и семьдесят один сустав, чтобы отроковица (имя рек) без отрока (имя рек) не могла бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане паритце, не могла бы в чистом поле разгулятца и пресным молоком нахлебатце, ни сном отоспатце, в беседи не отсидетце. И тем моим словам ключ и замок, и замок замкну, и снесу замок в Окиан-море под Алатырь-камень.
(Списано со старинной рукописи, доставленной из Пинежскаго уезда г. Храмцовым).
19.
Присушать девок (наговор на пищу на питье). Держитца, сохнет, прочь не отходит. Как какой младенец от матери прочь не отходит, держится, сохнет по
Стр. 23.
всякий час и на всякое время, как косяк косяка держитца, прочь не отходит, так бы держалась раба Божия (имя рек) крепко и плотно, прочь от меня раба Божия (имя рек), не отходила, держалась и сохла крепко: как двери от ободверины не отходят, держатся крепко, как печная доска от печи прочь не отходит, так бы не отходила раба Божия (имя рек) от меня, раба Божия (имя рек), сохла, горела, прочь не отходила во всякий час, во всякое время. Стану я раб Божий (имя рек) благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, выйду на широкую улицу, пойду в чистое поле, в чистом поле красное солнце греет и огревает сыроматерую землю; от краснаго солнца сохнет и обсыхает роса, медвяная, так бы сохло и обсыхало ретивое сердце у рабы Божией (имя рек) по мне рабе Божием (имя рек). Как красное солнце огревает сыроматерую землю, щепитце и колитца, и сохнет, как хмель вьетце и тянетце по сыроматерой земли, так бы вялось и тянулось ретивое сердце по мне рабе Божием (имя рек) на всякой час, на всякое время. Пойду я раб Божий по зарю Марью, по зарю Маремьянию, ко Господу престолу, на Господнем престоле мати Мария и Маремьяния; приду я к тебе нетленныя ризы держаться, так бы держалась раба Божия (имя рек). Пойду я раб Божий (имя рек) подлесинье: есть в море ковыль щука, без воды не может ни жить, ни быть, ни дня, ни ночи, ни малой час. Поди та тоска, в семьдесят жил, в семьдесят составов, во становыя, в две жилы, и в едину попятную, и спиновую жилу. Тем моим словам ключ и замок. Брошу замок в морскую пучину, тем моим словам ключ и замок. Брошу замок в морскую пучину, тем моим словам ключа не бывает и того замка не отпирать. Аминь, аминь, аминь.
Стр. 24.
20.
Для присухи (мужчины). — Из светлаго веника берется пруток, который кладут на пороге двери, в которую пройдет тот, для кого назначена присуха. Как только перешагнут через прут, то (прут) убирается (положившими его) в такое место, где его никто не мог бы видеть. Потом берут и кладут в жарко натопленную баню на полоке, приговаривая:
«Как сохнет этот прут, пускай сохнет по мне раб Божий такой-то».
21.
Навести тоску. — Встану я, раб Божий благословясь, пойду перекрестясь, из дверей в двери, из дверей в ворота, в чистое поле, стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю, посмотрю на ясное небо, со ясна неба летит огненная стрела: той стреле помолюсь, покорюсь, и спрошу ее: «куда полетела огненная стрела?» «Во темные леса, в зыбучия болота, во сырое коренье!» «Во темные леса, в зыбучия болота, во сырое коренье!» «О ты, огненна стрела! воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на Святой Руси красна-девица (имя рек), полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарныя уста, в ясныя очи, в черныя брови, чтобы она тосковала, горевала весь день, при солнце, на утренней заре, при младом месяце, при вихре-холоде. На прибылых днях и на убылых днях, отныне и до века.
(Вологодскаго уезда».
Стр. 25.
22.
Наговор на присушение. Как раб Божий Н. любит рабу Божию Н., так чтобы и раба Божия Н., не могла без него ни жить, ни пить, ни есть, и любила и почитала его лучше отца и матери, Белаго месяца и краснаго ясна солнышка, веки по веки, отныне до веку, аминь.
23.
На людскую любовь (чтобы приобрести общую любовь). Стану я раб Божий по утру, благословясь и перекрестясь; выйду я в чистое поле, погляжу на все четыре стороны: на восточной стороне стоит святая церковь. Как на эту церковь смотрят и зарятся, так бы на раба Божия смотрели и зарились, старыя старушки, старые старики, маленькие ребята, красныя девицы, молодыя молодицы, смотрели и зарялись на раба Божия (имя рек), будьте слова мои крепки и емки, как ключи подземельныя, аминь.
Это заклинание употребляется для привлечения любви, как девушек, так и всех вообще людей.
(Записано в гор. Онеге).
24.
Напустить тоску парню (по девице). — Пойти в баню, после паренья стать на тот веник, которым парились и говорить.
Стр. 26.
Выйду из парной байны, стану своим белым бумажным телом на шелков веник; дуну и плюну в четыре ветра буйных. Попрошу из чиста поля четырех братьев, четрые птицы востроносы и долгоносы, окованы носы. Лети из чистаго поля белый кречет, вострый нож и востро копье; садись белый кречет рабу Божию (имя рек) на белы груди тем же вострым ножем, коли-же его ретиво сердце тем же вострым копьем, вынимай из его ретива сердца, из черной печени, и из всей крови горячей еще тоску и кручину. Полети белый кречет, понеси белый кречет всю тоску и кручину, на воду не опусти, на землю не урони, на стуже не позноби, на ветре не посуши, на солнце не повянь; донеси всю тоску-кручину, всю сухоту, чахоту и юноту велику до раба Божия (имя рек) где-бы его завидеть, где-бы его заслышать, хошь бы в чистом поле, хошь бы при растанье великом, хошь бы при путях — дорогах, хошь бы в парной бане, хошь бы в светлой светлице, хошь бы за столами дубовыми, хошь бы за скатертями перчатными, хошь бы за кушаньями сахарными, хошь при мягкой постели, при высоком сголовье, хошь при крепком сне. Садись белый кречет на раба Божию (имя рек), на белы груди, на ретиво сердце, режь его белы груди, тем же вострым ножем, коли его ретиво сердце тем же вострым копьем, клади в его белы груди, в ретиво сердце, в кровь кипучую всю тоску-кручину, всю сухоту, всю чахоту, всю вяноту великую, во всю силу его могучую, в хоть и плоть его в семьдесят семь жил, в семьдесят семь суставов, в становой его сустав, во всю буйную голову, в лицо его белое, в брови черныя, в уста сахарныя, во всю красоту молодецкую. Раб бы Божий (имя рек) чах бы чахой, сох
Стр. 27.
сухотой, вял вянотой, в день по солнцу, в ночь по месяцу на полну и на ветху, в перекрой месяцу, во все межные дни, в утрени и вечерни зори, на всякий час и минуту. Как май месяц мается, так бы раб Божий (имя рек) за рабой Божий ходил да маялся. Не мог бы ее ходить и переходить, ни каким словом обходит, век по веки, и раб Божий (имя рек) по рабе Божией (имя рек) не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на новцу, ни на полну, ни на ветху, ни на перекрой месяца, во все межны дни. Как май месяц мается, также бы раб Божий (имя рек) за рабой Божией (имя рек) ходил и маялся, и не мог бы он ее ни коим словом ходить и переходить, и не мог бы без ее ни пить, ни есть, ни жить, ни быть. Эти мои наговорны слова, которы договорены, которы переговорены, которые назади остались, — берите мои слова вострее вострого ножа, вострее копья, вострее сабли, ярей ключевой воды. И этим моим наговорным словом заключенныя слова ключ и замок, ключ щуке, замок в зубы, — щуке в море. Ныне и присно, и во веки веков, аминь.
(Доставил в Труды Этног. Отдела г. Никольский из г. Мезени).
25.
На прилучение парня. — Пойду я в чистое поле, есть в чистом поле белый кречет. Попрошу я белого кречета: слетал бы он в чистое поле, в синее море, в крутыя горы, в темные леса, в зыбучия болота, и попросил бы он окоянную силу, чтобы дала она ему помощи сходить ему в высокий терем и застать его хошь бы середка темной ночи соннаго. И сел бы белый кречет
Стр. 28.
на белую грудь, на ретиво сердце, на горячую печень и вложил бы он рабу Божию (имя рек) из своих окаянных уст, чтобы он не мог без рабы Божией (имя рек) ни жить, ни быть, ни пить, ни есть.
Доставил в Труды Этног. Отдела, кн.V, том II, г. Никольский из г. Мезени).
26.
На разжение девичьяго сердца. — Встану я, раб Божий (имя рек), благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверями, из двора воротами, в чистое поле, погляжу и посмотрю под восточную сторону; под восточной стороной стоит есть три печи. Печка медна, печка железна, печка кирпична. Как оне разожглись, распалились от неба до земли, разжигаются небо и земля и вся подвселенная, так бы разжигало у рабы Божией (имя рек) к рабу Божию (имя рек) легкое и печень, и кровь горячу, не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать. Недоговрены, переговорены, прострелите мои слова, пуще востраго ножа и рысяго когтя.
27.
Заговор на тоску добру молодцу по красной девице. — Стану я раба (такая-то), благословясь, пойду перекрестясь, из избы в двери, из двора в ворота, пойду в чистое поле, в подвосточную сторону, в подвосточной стороне стоит изба, среди избы лежит доска, под доской тоска. Плачет тоска, рыдает тоска, белаго
Стр. 29.
света дожидается белый свет красное солнышко дожидается, радуется и веселится! Так меня, рабу такую-то, дожидался, радовался и веселился, не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней заре, ни на вечерней, как рыба без воды, как младенец без материна молока, без материна чрева не может жить, так бы и раб такой-то, без рабы такой-то, не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на утренней заре, ни на вечерней, ни в обыдень. ни в полдень, ни при частых звездах, ни при буных ветрах, ни в день при солнце, ни в ночи при месяце. Впивайся тоска, въедайся тоска в грудь, в сердце, во весь живот рабу такому-то, разростись и разродись по всем жилам, по всем костям ноетой и сухотой по рабе такой-то.
28.
На любовь девушек и всех людей. — Наговорить на кольцо или на крест и положить себе за пазуху, или в платок.
Собирайтесь народ, люди добрые, ко честному Христову празднику. Как глядят на кресты, да на маковки, на мать Пресвятую Богородицу, на различный образ, так бы на раба Божия Н., глядели и смотрели старые старики, молодые мужики, старыя старухи, молодые молодухи, красные девицы, малые ребятки; так бы раба Божия Н. глядела и смотрела: так бы раб Божий Н. (имя заговаривающего) казался краше краснаго солнца, чище чистаго серебра, будьте мои слова тверды и крепки, на веки не рушими. Ключ в воду, а замок в руке.
(Записано в гор. Кадникове).
Стр. 31.
Заговоры противу-любовные.
29.
На остуду. — Ручей с ручьем сбегается, гора с горой не сходится, лес слесом сростается, цвет с цветом сливается, трава развивается. От той травы цвет сорву, с собой возьму, выйду на долину, на таку большу тропину, возьму себе землину, сяду под лесину, выйду на широкий луг, посмотрю на все четыре стороны, нейдет-ли раб Божий (имя рек) и кину, и брошу я в чисто поле; и как гора с горой не сходится, так бы и раб Божий (имя рек) не сходился и не сдвигался.
(Доставил г. Никольский из г. Мезени).
Стр. 32.
30.
На остуду между молодцом и девицею. — Как мать быстра река Волга течет, как пески со песками споласкиваются, как кусты со кустами свиваются, так бы и раб (такой-то) не водился с рабой (такой-то) ни в плоть, ни в любовь, ни в юность, ни ярость; как в темной темнице и клевнице, есть нежить простоволоса, и долговолоса, и глаза выпучивши; так бы раба (такая-то) казаласьему (такому-то) простоволосой и долговолосой, и глаза выпучивши; как у кошки с собакой, у собаки с росомахой, так бы у раба (такого-то) с рабой (такой-то) не было согласия ни днем, ни ночью, ни утром, ни в полдень, ни в набедок. Слово мое крепко.
(См. Сказания Р. Н. Сахарова. Т. I. 1841 г.)
31.
Заговор на остуду между мужем и женой. — Стану я не благословясь, пойду не перекрестясь, не дверьми, не воротами, а дымным окном, да подвальным бревном, положу шапку под пяту, не на сыру землю, да в черный чебот, а втом чеботе побегу в темный лес, на большо озерище, в том озерище, плывет челнище, в том челнище сидит черт с чертищей, швырну я с под пяты шапку в чертища. Что ты чертище, сидишь в челнище с твоей чертищей? Сидишь ты чертище прочь лицом от своей чертищи; поди ты чертище к людям в пепелище, посели чертище свою чертище к такому-то в избище, не
Стр. 33.
как ты чертище с своей чертищей живут людища: мирно, любезно, друг друга любят, чужих не навидят. — Ты чертище вели чертище, чтоб она чертища распустила волосища; как жила она с тобой в пепелище, так жил бы (такой-то), со своей женой в избище. Чтоб он ее ненавидел. Не походя, не подступя, разлилась-бы его ненависть по всему сердцу, а у ней по телу, на рожество, не могла-бы ему ни в чем угодить и опротивела бы ему своей красотой, омерзела бы ему всем телом. Как легко мне будет (отступить) от тебя, как легко достать шапку из озерище тебе чертищу, хранить шапку в озерище от рыбы, от рыбака, от злаго колдуна, чтобы не могли ее ни рыбы, съесть, ни рыбак достать, ни злой колдун отколдовать на мир и на лад. И вместо рукописи кровной отдаю тебя я слюну.
(См. Сказания Русскаго Народа. Сахарова. Том I. 1841 г. Русское чернокнижие).
32.
Остудные слова. — Эти слова употребляются для того, чтобы сделать немилым кого либо, или разлучить с другим. Обыкновенно (в мезени) они наговариваются на землю, взятую между двух гор, или на воду, взятую, когда оба берега считаются горами. Эту землю дают в каком либо кушанье. Для большей действительности прибавляют в нее мелко изрубленныя медвежьи кости. Вот на этот случай заговор: «Стану не благословясь, выйду не перекрестясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, — мышьей горой, собачьей тропой, окладным бревном; выйду на широкую улицу, спущусь под круту гору, возьму от двух гор земельки; как гора с горой не сходится,
Стр. 34.
так же раб (имя рек) с рабой Божией (имя рек) не сходился, не сдвигался. Гора на гору глядит, ничего не говорит, так же бы раб Божий (имя рек) с рабой Божией (имя рек) ничего бы не говорил. Чур от девки, от простоволоски, от жонки, от белоголовки, чур от стараго старика, чур от еретиков, чур от ящер — ящериц.
33.
На разлучение. — зайду я во широкий двор, во высокий дом, запишу я (имя рек) отстуду великую, отстудился бы раб Божий (имя рек) от рабы Божией (имя рек), чтоб он был ей ни на глаза, ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером; чтобы он в покой, она из покоя, он бы на улицу, она бы с улицы, так бы она ему казалась, как люта медведица. И в она ни была платье хоть в цветном, хоть в держимом, (будничном, рабочем) все бы он не мог ее терпеть, и кажинный бы раз не сносил с ея зубов своих кулаков. Хоть бы ладно она делала, а ему бы казалось не ладно, и хоть бы по уму делала, а ему казалось не по мыслям. Пошел бы он по улице, разсыпал бы грусть, тоску, кручину с чужими людьми, и пошел бы он домой и повалился бы на место (на постель) и есть у него подружка, ночная подушка и разогнал-бы он с ней грусть тоску.
(Доставил г. Никольский из г. Мезени).
34.
На устудину. — Стану я раб Н., не благословясь, и пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот
Стр. 35.
не воротами, выйду подвальным бревном и дымным окном (трубою) в чистое поле. В чистом поле бежит река черна, по той реке черной ездит черт с чертовкой и водяной с водяночкой, на одном челне не сидят и в одно весло не гребут, одной думы не думают и совет не советуют. Так бы раб Божий Н., с рабой Божией Н. на одной лавке не сидели, в одно бы окно не глядели, одной бы думы не думали, одного совета не советовали. Собака бела, кошка сера — один змеиный дух. Ключ и замок словам моим.
Заговор этот преимущественно употребляется в г. Онеге, и наговаривается, или на воду, или на съестное.
35.
Наговор на разлучение. — Черт идет водой, волк идет горой, они вместе не сходятся, думы не думают, мыслей не мыслят, плоды не плодят, плодовых речей не говорят. Так бы у раба Божия (такие-то) мысел не мысляли, плодов не плодили, плодовых речей не говорили, а все бы как кошка да собака жили.
(См. Труды Этнографического Отдела, кн. V, выпуск II, 1878 г. Сообщено г. Ивановым из г. Пинеги).
Стр. 37.
Заговоры свадебные.
36.
Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, аминь. Господи Боже, благослови и очисти меня, раба Божиего, А. — Встану я, раб Божий А., благословясь, пойду перекрестясь своими словесами на восточную сторону. На восточной стороне стоит кипарис дерево, под тем кипарисовым деревом стоит сыродубовая беседа, на той сыродубовой беседе сидит сам Христос, да с Ним сидят тридевят апостолов, Козма и Дамиан и Костянтин и Св. Стефан, и я, раб Божий А., помолюся самому Христу: гой еси ты сам истинный Христос, сотворивый небо и землю, Адама и Еву
Стр. 38.
и нас грешных, сошли Господи тридевять апостолов, чтобы поставили около меня раба Божия А., около князя молодаго (имя рек) и княгини молодыя (имя рек), около всего княжего полку. И посылает Господь сам Христос на землю тридевять апостолов: Козма и Дамиана, Константина и Стефан (небесные), Николай чудотворец; Константин несет костян тын, Козма Дамиан медные врата, Стефан несет железныя вереи, небесный Николай чудотворец несет булат вереи и становясь весь костян тын, врата медныя и вереи железныя от земли и до небес, сколь и в сыру землю глубок, век по веку отныне и до веку, во веки веков, аминь.
37.
Свадебный оберег. — Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Есть в западной стороне море Черное; в том море есть остров. На том же острову выросло древо, на том древе корень и ветвие, на том же древе сидит железный муж, осматривает железен муж всякаго ведуна, колдуна и кудесника, чтобы видеть мне, сторожу колдуна и ведуна, мужика и женку и девку. Окажи мне на всех четырех сторонах, окажи мне сторожу в избе, или на улице, в пиру или на свадьбе, или у заплота, или за плахами, или за рекою, везде, кто где не стоит, как бы сторожа не тронуть. тот же железный муж кабы не колдуна и ведуна тянет он лук, отворачивает недобрые словеса, и речи колдунове и ведунове, яще он враг, или на меня вражить, он отвораживает тот же железен муж. Или баба еся с тыми же, тот же враг ее же, кабы она легонько в зубки подола зняла и под-
Стр. 39.
ругу бы оказала, руку бы зняла, своего дьявола извеселила, да тот же железен муж, в избу привяжи ее к печному столбу, а на улице к огороду, и мужик тот же колдун, надо мною пытаетця: ты же железен муж; кабы нас не няла ево ни молитва, а ему колдуну нечем бы ему от меня не онятца: сведи его тот же железен муж, сведи его в баню и поставь его в каменину головою, иже его врага кой вражит, и повесь его же вверх ногами, у стропил к одному углу, и броси его же сыру землю, да тот же железен муж, не отпущай меня, раба Божия (имя рек) его врага о землю порази, его стречника. Или у меня молодова лошадь подтыкается; от подтычки, или у свахи, у тысяцкаго, у дружек, у сторожа, у всего княжего поезда прибору от вожения, которая враг повалить захочет о крепосце, тот же железный муж обороняет меня, раба Божия (имя рек), сторожа, князя и княгиню, тысяцкаго, дружек, и весь княжой прибор, бросает его, того же врага, как бы на нас не думал, броси его о сыру землю; во век веков, аминь. —
(Списан И. С. Ефименком из старинной рукописи, доставленной крестьянином Холм. уезда, Дохтуровом).
38.
Оберег жениха. — Когда молодой идет в дом невесты на жительство (зять — приемышь), то, вступая в избу после венца, произносит слова, глядя на потолок:
— Я иду, зверь лапист и горд, горластый волк зубастый; я есть волк, а вы есть овцы мои.
Стр. 40.
39.
Оберег невесты. — При входе после венца в дом мужа, молодая говорит:
Первая, другая, я иду третья! все вон, мне одной дом.
Этот приговор молодой употребляется ею вероятно для того, чтобы первенствовать над другими снохами.
40.
Подход свата. — В деревнях посылают сватов для переговоров с родителями избранной девушки. Сват пред началом исполнения поручения, встает пред иконою Божией Матери, обтирает ее чистым полотенцем и трижды шепчет;
«Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Стану я, раб Божий (имя рек) благословясь, пойду перекрестясь, войду в чистое поле, встану на восток лицом, на запад хребтом, помолюся Господу нашему, Иисусу Христу, и Матери Пресвятой Владичице Богородице, и всем святым; надену утро-ранний белый свет и застегаюсь утро-ранними мелкочастыми звездами, умоюсь мокрою росою Соломониею, утруся белым полотенцем, белым светом, положу царский колпак, пойду к рабу Божию, ко властелину (имя рек), в светлыя очи и в радостное сердце. Как раб Божий (имя рек) зрит и глядит на мать Пресвятую Богородицу и на истиннаго Христа, Царя Небеснаго, так и на меня-б
Стр. 41.
(имя рек) раба Божия зрела и глядела, и ярым не взбудил, и зубом не скрипнул, и головой не тряхнул, и ногой не топнул, и зла лиха не подумал. Будьте слова эти сполна и крепки на рабе Божием (имя рек). Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь.
(Рукоп. описание свадьбы в Турчасовском приходе, Онеж. уез., свящ. Алексеевым. Помещено в Трудах Этн. Отдела, Кн. 2. 1879 г.)
41.
Заговор для ограждения свадебнаго поезда от колдунов. — Се аз, раб Божий А. пойду мимо брашную деревню, а в брашной деревне волхвун, волхвунья, колдун, колдунья, ведун, ведунья, вещик,вещица, уротчик, уротчица и всякой злой человек захотел меня раба Божия А., корити, испортить. Се аз, Боже молюся святому великомученику Георгию, спусти снесь (sic) милость Божию, ударь деревянным копием волхуна и волхунью, колдуна и колдунью, вещика и вещицу, призорщика, уротчика, и всякаго злаго человека, ударь в тимя, пролей горячую кровь, ум с памятью смешай, чтобы он меня раба Божия А., князя молодаго (имя рек) и княгиню молодую (имя рек) на сегоднишной белой день укорить не мог, испортить не дай, Господи, лихому человеку, места в избе за столом, средь полу, в дверях, на калиновом мосту, на брусчатой лестнице, на повите, в воротах, в прохожей улице, в отводах, переверзинах, в огородах, в тесных метсах не мог не укорить, не испортить. Будьте мои слова крепче крепкаго замка булатнаго, с моим словом с востоку и до западу, отныне до веку, во веки, аминь.
Стр. 42.
42.
Во имя Отца. и Сына, и Святаго Духа. Благослови Господи Боже, благослови отче, Святыя своя говоришь святыми своими молитвами. А., раб Божий, в том всем на корысть и на радость, и на Божию Милость, в избе два, на дворе четыре сидят святые Петр и Павел, на золотом стуле, своим золотым скипетром стережет и бережет меня раба Божия А. и князя молодаго (имя рек) и княгиню молодую (имя рек) и весь княжой полк за вороты и перевороты, на встрече и на постижке, в отводах и проверзинах, пропущает и пасет отрока, отроковицу, отбивает и отгоняет от меня раба Божия А., князя молодаго (имя рек) и княгиню молодую (имя рек) и весь княжий полк своим златым скипетром пр … и …уроки и призоры, волхвуна и волхвунью, ведуна и ведунью, колдуна и колдунью, вещика и вещицу, призорщика, и уротчика и всякаго злаго человека бьет и колет в нутро и в печень, и в кости и в жилы, во всякия недобрыя мысли, стережет и бережет меня раба Божия А. на севодняшней белой день, князя молодаго (имя рек) и княгиню молодую (имя рек). Встречу мне рабу Божиему А. Михайло архангел и говорит: гой еси ты раб Божий, не с волховством-ли, не с колдовством-ли уходили? Государь Михайло архагнел! хочу я раб Божий А. с животворящим крестом Господним, да с Пресвятыя Божией Матери молитвами. И выпущает Михаило архагнел свои багровыя выжлята, и его багровыя выжлята рыщут по чистому полю, отметают и отгоняют от меня раба Божия А. и князя молодаго (имя рек и княгиню молодую (имя
Стр. 43.
рек) на севодняшной белой день уроки, призоры злаго и не добраго человека изав(ь)те. Всем моим словам и приговорам ключи вторе (sic), уста замок, век по веку, отныне и до веку, во веки, аминь.
43.
Когда случится отпустить свадьбу, говорят:
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, аминь. Отчего те слова говорятся? от евангелия Христова, Царя Небеснаго. Михаил Архистратиг, святый Петр и Павел верховнии апостолы, ставьте тридесять тынов медных от земли, подышвы и до небесной, до морской глубины, от восточныя до западныя, от лета до севера, от земли и до небеси, и со всех четырех сторон, стоит около меня, раба Божия (имя рек); у тех же тридесяти тынов, есть тридесять ворот, есть тридесять замков, у тех же, у тридесяти замков — есть тридесять ключей. Приду я раб Божий, (имя рек) и затворю те тридесять замков, и брошу те тридесять ключей во святое Хвалынское море, и придет щука золотая, челюстью ухватит те ключи и понесет во глубину морскую, в пуповину, под колоду белодубовую. И тем словам ключевыя слова, аминь, аминь, аминь.
(Из стариннаго рукописнаго сборника, полученнаго из с. Ваймуги, Холмогорскаго уезда).
Стр.45
Заговоры воинские.
44.
Заговор от опасностей в сражениях. — Именем Господа нашего Иисуса Христа иже и меня, раба Божия (имя рек), и моих товарищев никто же не может испортити и сокрушити, и соблюди Господи воин моих, заговорных товарищев во едином совершении святых о(тец), от всякаго порченья железа кованнаго и некованнаго, и укладу и булату, и от хрустали, и от меди красныя и от зеленыя, и от проволоки, и от свинцу, и от всякаго зверя костей, и от жимолости, и от всякаго древа и от всех стрел крест Господень победа Диаволом и неприязненными людям от меня, раба Божия (имя
Стр.46.
рек), крест и церковная красота, явление с небеси царю Константину победи врагов его, тако и меня раба Божия (имя рек), явись креста неложно, победи врагов моих, и всякому их порчению, не будет нахождения пульке и ядру, и дробе и стрел до меня, раба Божия (имя рек),всякому безверному дыханию.
Молитва отстрела на рать идучи носить ее на себе во всяк день, и кто сию молитву носить в чистоте и тому человеку ни которое над ним не чистыя неприязненныя силы не будет, и не учинить ничего, и раны его не возьмут, и не будет дождения порчам и ядрам, и пулькам и дробу, и стрелам и всякому ратному оружию до сего листа во веки веков. Аминь. (3.)
45.
Заговор от пищалей и стрел. — За дальними горами есть Окиан-море железное, на том море есть столб медный, на том столбе медном есть пастух чугунный, а стоит столб от земли до неба, от востока до запада, завещает и заповедывает тот пастух своим детям: железу, укладу, булату красному и синему, стали, меди, проволоке, свинцу, олову, серебру, золоту, каменьям, пищалям и стрелам, борцам и кулачным бойцам, большой завет: подите вы, железо, каменья и свинец в свою мать землю от раба (такого-то), а дерево к берегу, а перья в птицу, а птицу в небо, а клей в рыбу, а рыба в море, сокройтесь от раба (такого-то), а велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу, пищалям, стрелам, борцам быть тихим и смирным. А велит он не давать выстреливать на меня всякому ратоборцу из пищали,
Стр. 47.
а велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы в землю. А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панцыря и кольчуги. Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычки крепки, так мои словеса крепки.
46.
Заговор против стрел и пушечных ядер, всяких пулек и всякаго оружия и побоища. — Под морем, под Хвалынским стоит медный дом, а в этом медном доме закован змей огненный, а под змеем огенным лежит семипудовый ключ от княжего терема, Володимерова, а во княжем тереме Володимеровом, сокрыта сбруя богатырская, богатырей Ноугородских, соратников молодоческих.
По Волге широкой, по крутым берегам плывет лебедь княжая, со двора княжева. Поймаю я ту лебедь, поймаю, схватаю. Ты, лебедь, полети к морю Хвалынскому, заклюй змея огненнаго, достань ключ семипудовый, что ключ от княжего терема Владимерова. — Не моим крыльям долетать до Хвалынскаго, не моему мечу расклевать змея огненнаго, не моим ногам дотащить ключ семипудовой. Есть на Окиане, на острове Буяне ворон — всем воронам старым брат; он долетит до моря Хвалынскаго, заклюет змея огненнаго, притащит ключ семипудовый, а ворон посажен злою ведьмою Киевскою.
В лесу стоячем, во сыром бору стоит избушка, ни шитая, ни крытая, а в избушке живет злая ведьма
Стр. 48.
Киевская. Пойду-ли я во лес стоячий, в бор дремучий, войду-ль в избушку к злой ведьме Киевской. Ты злая ведьма Киевская, вели своему ворону слетать под море Хвалынское, в медной дом, заклевать змея огненнаго, достать семипудовой ключ. Заупрямилась, захорачилась злая ведьма Киевская о своем вороне. — Не моей старости бродить до моря Окиана, до острова Буяна, до чернаго ворона. Прикажи ты моим словом заповедным достать ворону тот семипудовый ключ. Разбил ворон медный дом, заклевал змея огненнаго, достал семипудовой ключ.
Отпираю я тем ключем княжой терем, Володимеров, достаю сбрую богатырскую богатырей Ноугородских, соратников молодеческих. В той сбруе не убьет меня ни пищаль, ни стрелы, ни бойцы, ни борцы, ни татарская, ни казанская рать. Заговариваю я раба (такого-то) ратнаго человека, идущаго на войну, сим моим крепким крепким заговором. Чур слову конец, моему делу венец.
47.
Заговор от опасностей в сражениях.
— Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа. Есть море окиян, на том море окияне стоит столб железный, на том столбе железном есть железен муж, подпершись своим железным посохом от земли и до небес, от востока и до западу, а тот муж железный заимает и заповедывает своим детям: всякому железу кованому и некованому, простому и каленому, и свинцу из пищалей, и самопалов из луков стрелами, и поди всякое железо прочь от меня, раба Божия (имя рек), и до моего зраку и
Стр. 49.
возрасту с тем словом утвержденным святых отец. Аминь.
48.
Заклинаю и заимаю я раба Божия (имя рек) словом живым, Богом распятым, крестом Христовым и всем силам небесным и всякую порчу, и всякое порченье: ядро и пульку, и дробь и копье, рогатину и саблю и ножом на меня, раба Божия (имя рек), не идти, не ранить, и не сокрушать до моего веку. Аминь.
49.
Заговор от пуль свинцовых, медных и каменных. — В высоком терему в понизовском, за рекою Волгою стоит девица, стоит покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовыя, в левой медныя, а в ногах каменныя. Ты красная девица, отбери ружья: турецкия, татарския, немецкия, черкесския, мордовския, всяких языков и супостатов, заколоти ты своею невидимой рукою ружья вражия. Будет-ли стрелять из ружья, и их пули были бы не в пули; а пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле. А был бы я на войне невредим, и мой конь был бы цел и невредим, а была бы моя одежда крепче панцыря. Замыкаю мои приговорные словеса замком, и ключ кидаю в Окиан-море под горюч камень Алатырь. Как морю не услыхать, камня не увидать, ключей не доставать, так меня пулям не убивать до моего живота, по конец века.
Стр. 50.
Сохрани крест Господень и помилуй меня, раба Божия (имя рек) от стрелы летучия и от всякаго железа кованнаго и некованнаго, и от синево булату и от краснаго и Белаго, и от укладу, и от стрелы каленыя и простаго железа, и от красной меди и синия и белыя, и от проволоки и от всякаго зверя костей его, и от всякаго древа, и от жимолости, и от древ русских и заморских и от всякия птицы перья в лесе и в поле и от всякаго руду (sic) человеческаго: русскаго и татарскаго и черемисскаго и литовскаго и немецкаго и всех нечестивых родов еленских, родов и врагов и супостатов, отстрела и порчи стой, не ходи до меня, раба Божия (имя рек), и до моих советных товарищев, и поди чрез поминание Господа нашего Иисуса Христа, и чрез терновый венец, который бысть на главе Господней; отстрела и порчи стой, не ходи до меня, раба Божия (имя рек), и моих советных товарищев, и поди стрела чрез погребение Господа нашего Иисуса Христа. Господи сохрани и соблюди, и закрой, и защити раба Божия (имя рек) от всякия притчи и порчи, и болезни и страсти, и от всякия пули и стрелы, и всемогущих не может сокрушить служебника своего, и во едином утверждении и сокрушении св. отец. Аминь.
51.
Заговор от ратных орудий. — Летел орел из-за Хвалынскаго моря, разбросал кремни и кремницы
Стр. 51.
по крутым берегам, кинул громовую стрелу во сыру землю. И как отродилась от кремня и кремницы искра от громовой стрелы — полымя, и как выходила грозная туча, и как проливал сильный дождь, что им покорились селитра, порох, смирным смирнехонько. Как дождь воды не пробил, так бы меня (такого то) и моего коня искры и пули не пробивали, тело мое было-бы крепче белаго камня. И как от воды камни отпрядывают и пузыри отскакивают, так бы от ратных орудий прядали от меня стрелы и порох-селитра. Слово мое крепко!
52.
Отстрела и ядро, и пулька и дробь, и всякое ратное оружие, стой, не ходи ко мне, к рабу Божиему (имя рек), поди чрез Великаго Бога, который сотворил небо и землю и всю тварь.
Отстрела и пулька, и ядро и дробь, стой, не ходи ко мне, к рабу Божиему (имя рек) и к моим советным товарищам чрез святыя, которыя сотворили волю Божию от начала света и до сего листа.
Отстрела и пулька, и ядро и дробь, стой, не ходи ко мне рабу Божиему (имя рек), поди чрез знамение Господа Бога Спаса нашего Иисуса Христа, и чрез весь день дни и чрез погребение Господне Господа нашего Иисуса Христа, иже не может сокрушить и ранить меня, раба Божия (имя рек), и моих товарищей. Аминь.
Стр. 52.
Заговор на железо, уклад, сталь и медь. — Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты железо пойди в свою матерь землю, а ты древо поди в свою матерь древо, а вы перья подите в свою матерь птицу, а птица полети в небо, а клей побеги в рыбу, а рыба поплыви в море, а мне бы рабу (такому-то) было бы просторно по всей земле. Железо, уклад, сталь, медь на меня не ходите бороться ушми и боками. Как мятелица не может прямо лететь, так бы всем вам немочно ни прямо, ни тяжело падать на меня и моего коня и приставать ко мне и моему коню. Как у мельницы жернова вертятся, так бы железо, уклад, сталь и медь вертелись бы кругом меня, а в меня не попадали. А тело бы мое было от вас не окровавлено, душа не осквернена. А будет мой приговор крепок и долог.