Эти проблемы анализировались в указанный период как демографами, так и экономистами. Представители неоклассической и неокейнсианской школ буржуазной экономической науки, занятые исследованием развивающихся стран, попытались объяснить происходящие в них демографические процессы с помощью понятийного аппарата соответствующих теорий. Неоклассики искали зависимость между ростом населения и динамикой среднедушевого дохода и пришли к выводу, что высокий устойчивый темп роста населения снижает уровень его жизни.
Р. Нельсон, например, выдвинул получившую достаточную известность теорию "ловушки равновесия", в которой, по его мнению, находится большинство развивающихся стран. Основная идея состоит в том, что прирост национального дохода якобы полностью покрывается приростом населения, в связи с чем доход на душу населения стабилизируется в этих странах на минимальном уровне. Вырваться из ловушки, как считал Р. Нельсон, можно, только добившись более высоких, чем темпы роста населения, темпов накопления капитала. Эта схема была впоследствии обстоятельно развита X. Лейбенстейном (США), Х. Майнотом, Е. Хагеном (ФРГ).
Подобные упрощенные выводы до сих пор используются в практике планирования некоторых развивающихся стран. Рост валового внутреннего продукта прогнозируется с учетом планируемой нормы накопления и постоянного предельного коэффициента, указывающего темпы прироста населения и ВВП. Коэффициент, который применялся в развивающихся странах в 60 – 80-х годах, означал, что страна, население которой растет на 3% в год, нуждается в увеличении ВВП на 9% только для того, чтобы не допустить снижения жизненного уровня населения. Это увеличение получило название демографических инвестиций. Учитывая, что норма накопления в большинстве развивающихся стран составляет около 10%, можно предположить, что в странах с высокими темпами роста населения не существует реальной возможности увеличения душевого дохода. Нужно или снижать системой мер демографической политики темпы прироста населения, или ускорять темпы экономического развития, причем эти пути тесно взаимосвязаны и трудно реализуемы для многих стран.
Неокейнсианцы в свою очередь предложили прежде всего модели роста Р. Харрода и Е. Домара, в которых рост народонаселения наряду с техническим прогрессом, открытием новых природных ресурсов относился к числу основных факторов экономического роста.
Оценка воздействия роста населения на экономическое развитие как негативного явления по меньшей мере односторонняя и в силу этого неправомерна. Однако именно она составляет суть часто встречающихся в западной демографии воззрений на роль демографического фактора в экономическом развитии, во многом вызванных к жизни идеологической функцией буржуазного обществоведения. Их авторы полагают, что существуют определенные, быстродостижимые пределы роста производства при имеющейся плотности населения и что дальнейшее увеличение его препятствует экономическому росту.
В основе этих исследований – идеи неоклассической школы в политэкономии. Экономические теории рождаемости, например, вытекают из теорий спроса и предложения, базируясь на постулатах "человеческого капитала", "инвестирования в человека". Деторождение при этом рассматривается как один из видов экономического поведения семьи, аналогичного действиям фирмы, стремящейся к максимизации дохода. Дети в таком случае предстают как специфический товар длительного пользования. В идеях основоположников экономической теории рождаемости – американских ученых Г. Беккера, Т. Шульца, П. Шульца, Р. Уиллиса – постулируется зависимость интенсивности деторождения от обстановки на товарном рынке. В усовершенствованном варианте новой экономической теории домохозяйства, которая разработана их последователями из той же чикагской школы, сделана попытка связать репродуктивную деятельность семьи не непосредственно с экономикой, а с производными от нее факторами. К ним были отнесены субъективная оценка индивидуумом уровня своего дохода, "стоимость" человеческого времени и даже "стоимость потерянных возможностей" женщины. Другое новшество теории – оценка качества ребенка (его здоровья, образования) 3 [Proceeding of the Amsterdam Forum of Population in the XXI Century. Vol. I – Ш. N.Y., 1990. Vol. I. P. 41].
Как утверждают эти авторы, по мере экономического развития общества растет цена человеческого времени. Наряду со стоимостными факторами оно становится одним из ведущих компонентов благосостояния. Рост цены времени, по их мнению, вызывает падение предельной полезности для семьи каждого последующего ребенка и ведет тем самым к увеличению стремления к ограничению рождаемости, формированию новых, количественно меньших репродуктивных установок. В развивающихся странах, как объясняет упомянутая теория, из-за традиционного образа жизни и косности быта время человека, тем более женщины, оценивается невысоко, поэтому и уровень рождаемости там выше.
Вместе с тем в экономических теориях рождаемости и их модификациях, в том числе в концепциях Р. Истерлина, Дж. Блейка, Т. Эспеншейда (США), К. Намбудири (Индия), теория предельной полезности, уязвимая уже при объяснении поведения потребителя на рынке, не позволяет выявить четкую систему факторов, определяющих формирование стандартов его репродуктивного поведения. Кроме того, принципиально невозможно представить в денежной форме всю совокупность экономических и духовных затрат семьи на воспитание детей, а также потребностей, которые удовлетворяются ими.
Стадийный характер развития демографических процессов обусловливает ныне значительное распространение концепций демографической революции и многофазного демографического перехода* [Строго говоря, "демографическая революция" и "демографический переход" не одинаковые понятия. Демографическая революция – это качественный скачок в развитии процессов, а демографический переход – эволюционное развитие]. В этом направлении исследований интенсивно работали французские, американские, немецкие демографы, а также представители демографической мысли развивающихся стран. Схемы А. Ландри, Д. Коугила, Ф. Нотештейна, Д. Ноана и А. Омрана 4 [International Encyclopedia of Population. Vol. II. P. 217], в последние годы К. Шеснэ различаются критериями выделения стадий, в качестве которых выступают динамика уровня рождаемости, уровня смертности, изменение возрастной структуры населения, а также движущие силы демографического перехода. Каждая из схем, безусловно, отражает определенную реальность и имеет прогностическое значение, но ни одна из них не может претендовать на объяснение целостного механизма демографических процессов на всех исторических этапах и во всех регионах мира. Отметим, что самое важное в этой концепции – обязательность всех этапов (или их стадий) в развитии населения, в частности неизбежность перехода от многодетной к малодетной семье.
Неадекватность сформулированной в 30 – 60-х годах классической схемы теории демографического перехода, предложенной А. Ландри и некоторыми другими учеными, ситуации в развивающихся странах обусловила не только отрицание ее построений в демографической мысли, но и попытки выработать новый взгляд на ее аналитические возможности. В частности, австралийский ученый Дж. Колдуэлл 5 [Caldwell J. The Mechanism of Demographic Change in Historical Perspective // Population Studies. 1986. Vol.35. P. 411] предложил своеобразную комплексную теоретическую конструкцию, которая хотя и была подвергнута его коллегами критике в части отдельных положений, но в целом не была опровергнута.
Проблемы демографического перехода исследуются в данном случае в контексте изменения репродуктивного поведения семьи. Как и авторы экономических теорий рождаемости, Дж. Колдуэлл изучает экономические основы этого поведения. В центре его внимания не нуклеарная, а патриархальная многопоколенная семья, сохранившаяся во многих развивающихся странах.
Тезис об основной, факторообразующей роли идеологии в изменении образа жизни и модели семьи развивается Дж. Колдуэллом применительно и к промышленно развитым странам Запада. Характерный для них тип семьи сформировался, как он утверждает, в результате эволюции присущей капитализму индивидуалистической морали. Теория Дж. Колдуэлла таким образом претендует на универсальность, охватывая весь несоциалистический мир. Но она не свободна от уязвимых эклектических обобщений, абстрактных зависимостей идеалистического характера.
Среди современных воззрений на движущие силы демографического перехода доминируют так называемые дивелопменталистские воззрения 6 [Greevy Mc, Brown L. Social Science Research on Population and Development. Washington, 1987. P. 17]. Их сторонники отводят главную роль в этом переходе различным факторам технико-экономического характера: росту и уровню национального дохода на душу населения, урбанизации, индустриализации и т.п. Все они, несомненно, способствуют изменению репродуктивного поведения и типа воспроизводства населения, но ни в коем случае не линейно. Поэтому попытки вычленить стадии демографического перехода, взяв в качестве критерия лишь один или два-три фактора, обречены на неудачу.
Такая нелинейность относительно развивающихся стран во многом связана с социально-экономической неоднородностью, многоукладностью их народного хозяйства. Интересны выводы исследований Латиноамериканского демографического центра ЭКЛА ООН (СЕЛАДЕ) на этот счет. В частности, показано, что барьеры на пути распространения новых форм демографического поведения тем выше, чем значительнее различия в уровнях развития секторов (укладов) экономики. Поэтому и скорость, и охват демографического перехода предопределяется избранной стратегией социально-экономического развития, ее воздействием на многоукладность. Особую роль здесь играют перераспределительная функция государства, политика развития производственной и социальной инфраструктуры, прогрессивные преобразования кардинального характера.
Девелопменталистские демографические теории, часть которых заимствует отдельные положения марксизма, безусловно, обогатили методы немарксистской демографии. Отсюда, скажем, плодотворен вывод о том, что для .управления процессами народонаселения необходимы серьезные перемены в сфере экономических отношений распределения.
Социально-психологический подход к исследованию демографической ситуации наиболее характерен для получившей широкое распространение на Западе теории ценности и стоимости детей. Классическими в ее русле признаются работы Э. Мюллер (США). Понятие "ценность детей" отражает все потребности родителей, удовлетворяемые с помощью детей, а понятие "стоимость детей" – все затраты, связанные с их рождением и воспитанием. По мнению Э. Мюллер, репродуктивное поведение супружеской пары диктуется тем, как она субъективно определяет все компоненты "ценности и стоимости" детей. Экономическим факторам, таким образом, отводится решающая роль в мотивации репродуктивного поведения, но считается, что они должны сначала преломиться в сознании индивидуума. "Семья в аграрном обществе, – делает основной вывод Э. Мюллер, – устанавливает будущую ценность детей выше, а их стоимость – ниже объективного значения, что и обусловливает формирование в обществе идеала многодетности" 7 [Muller E. The Economic Value of Children in Peasant. Agriculture in Population &; Development Review. Vol. 14. 1985. P. 31]. Недооценку "стоимости" детей в аграрном обществе она объясняет тем, что в нем нет такого различия между благами будущими и настоящими, которое характерно для индустриального общества. Поэтому затягивание поясов при рождении ребенка не рассматривается крестьянами как большая жертва. Завышение "ценности" детей объясняется надеждами на их помощь в старости. Вывод о необходимости экономических преобразований для изменения типа воспроизводства населения является, безусловно, достижением Э. Мюллер. Однако общая ценность ее теории снижается вследствие увеличения при этом роли психологических факторов.
В рамках социально-психологического подхода можно выделить два направления. Представители первого из них с позиции социальной психологии развивают микроэкономические концепции спроса – предложения. Представители же второго направления заняты усовершенствованием традиционных социально-психологических концепций рождаемости. В поведенческих концепциях рождаемости, например в рамках так называемой линии Фишбейна, рассматривается репродуктивное поведение с точки зрения не только психологии, но и социологии, и экономики, правда, лишь в той мере, в какой они способствуют психологическому объяснению подобного поведения.
Возросшая роль демографического фактора в социально-экономическом развитии обусловила меры по регулированию народонаселения как составной части экономической политики и программ национального развития большинства стран мира.
Научный и практический интерес представляют ведущие концепции, лежащие в основе демографической политики в развивающихся и развитых государствах.
Концепции демографической политики (Б. Берелсона, М. Фридмена и др.) 8 [The Containment of World Population Growth / Population Studies in Family Planning. 1988. XI. P. 430 – 446] в странах "третьего мира" были сфокусированы первоначально лишь на трактовке и оценке мер по снижению рождаемости и программ планирования семьи, что было связано со спецификой и отсутствием опыта регулирования процессов народонаселения (миграции, социальной мобильности). Впоследствии (с середины 70-х годов) в них был поставлен вопрос об интеграции мер демографической политики в практику планирования социально-экономического развития, в которой основная роль по-прежнему отводилась программам контроля над рождаемостью и планирования семьи.
Эта эволюция исходных посылок сопровождалась совершенствованием самих концепций программ планирования семьи, которые не просто "достраивались" новыми методами и оригинальными организационными решениями, но и укрупнялась их внутренняя структура в поисках оптимума ее составных частей, а также между самими программами и другими мерами демографической политики.
Разработка и совершенствование концепций программ планирования семьи шли по трем направлениям:
1) структурное усложнение, растущая координация научно-исследовательских, организационно-административных, бюджетно-финансовых, медицинских, юридических и информационно-пропагандистских аспектов программ и диверсификации экономических, правовых и воспитательных мероприятий;
2) интеграция в систему здравоохранения путем включения службы планирования семьи в состав учреждений по охране материнства и детства, а также увязки с программами ликвидации ряда опасных заболеваний, улучшения качества детского питания и санитарной пропаганды;
3) децентрализация управления, ориентация его на сельскую (или городскую) общину в качестве главного исполнителя и координатора программы.
Программы планирования семьи реализуются в настоящее время в 37 из 40 крупнейших по населению развивающихся стран мира. На той же концептуальной основе разрабатываются и методики оценки эффективности программ и их выбора для конкретных социальных условий.
Изучение опыта реализации программ планирования семьи в ряде развивающихся стран показывает, что они эффективны там, где государство проводит более активную политику и где для изменения репродуктивной установки населения созрели необходимые экономические, социальные и культурные предпосылки. В пределах, детерминированных уровнем социально-экономического развития страны, интенсивность снижения рождаемости почти полностью зависит от «силы» таких программ. Больше того, "сильные" программы могут до известной степени компенсировать низкий уровень экономического развития. В целом недостаточная эффективность программ планирования семьи вызвана тем, что они во многом противоречат конкретно-историческим традициям и интересам населения и в силу этого сами по себе не способны привести к важным социальным реформам.
Для развивающихся стран жизненно важно не столько регулирование рождаемости, сколько борьба с высокой детской смертностью, улучшение здравоохранения, образования, социального обеспечения, создание условий для полной занятости. Именно это позволит улучшить там демографическую ситуацию, в том числе сформировать оптимальную установку репродуктивного поведения.
В развитых капиталистических государствах концепции демографической политики были первоначально ориентированы на выработку средств регулирования роста населения, благоприятствующего экономическому развитию. В 30 – 50-е годы такие концепции фактически основывались на гипотезе о возможности достижения оптимума численности населения и о его стихийном стремлении к нему. Достижение этого оптимума, в частности по А. Саундерсу, характеризуется максимально доступным уровнем дохода на душу населения. Среди ранних исследований проблемы оптимума населения особое место занимают труды французского ученого А. Сови, например "Благосостояние и население", "Нулевой прирост" и особенно двухтомная "Общая теория населения" 9 [Sauvy A. Richesse et Population. P., 1958]. Значение Сови для демографической науки состоит в том, что он предложил использовать несколько критериев определения не только оптимальной численности населения, но и оптимальных параметров воспроизводства населения, т.е. демографического оптимума.
А. Сови выделяет следующие варианты демографического оптимума в зависимости от критерия: общий (обеспечивающий максимум среднедушевого дохода и жизненного уровня всего населения), экономический (выявляемый на основе предельной производительности труда и численности активного населения), оптимум силы (численность людских резервов). Важно и то, что Сови особо выделил необходимость формирования динамического, а не статического оптимума, оптимального темпа роста и возрастной структуры населения. По мнению Сови, оптимальна такая возрастная структура населения, при которой объем материальных благ, производимых трудоспособным населением, значительно превышает объем их потребления возрастными группами моложе 15 и старше 65 лет. Этот вывод дает основу для расчета объема демографических инвестиций, т.е. расходов, которые должно нести общество по обеспечению условии жизни людей при разных темпах роста населения и национального дохода.
В последнее время появилась идея многовариантности этого оптимума под углом зрения природных ресурсов, состояния окружающей среды, системы образования и здравоохранения, основных показателей уровня и качества жизни и т.п. Над ее развитием работают центры по изучению народонаселения при университетах США, Западной Европы и Японии.
В концепциях демографической политики наметились три основных направления трактовок соотношения демографических и других мер социально-экономического регулирования 10 [Amsterdam Population Forum Proceedings. Vol. III. P. 16].
Сторонники первого направления (П. Моулдин, С. Лоо) отдают предпочтение "чисто демографическим" мерам, рассматриваемым в узком смысле как совокупность мероприятий, направленных на изменение воспроизводства населения. Они считают, что именно такая политика может привести к уменьшению диспропорциональности между наличным населением и доступными ему ресурсами. Изменения структуры и численности населения в результате изменения функций и размеров семьи, согласно этой точке зрения, "являются основным фактором структурного развития экономики". Мерам по стабилизации роста населения за счет регулирования размеров семьи отводится абсолютный приоритет по сравнению с другими социальными программами. Такая позиция не что иное, как модифицированное отражение неомальтузианского принципа демографического детерминизма.
Приверженцы второго направления (Л. Таба, Э. Коул) придают особое значение формированию социально-экономического развития, которое должно обусловить достижение "необходимого" порогового уровня, достаточного для снижения рождаемости и смертности. Демографическая политика представляется ими как совокупность мероприятий второстепенного значения, лишь несколько корректирующих воспроизводство населения. При таком подходе роль демографической науки ограничивается задачами разработки в основном долгосрочных прогнозов развития населения.
Третье направление (Е. Гольдштейн, П. Аралмс) сформировалось в последнее десятилетие и представляет собой синтез первых двух. Его представители признают необходимость использования мер демографической политики наряду с другими социальными мероприятиями для повышения эффективности функционирования экономических и социальных структур общества. В основе их позиции лежит стремление дать научную оценку аспектов деятельности государства и общественных организаций по обеспечению равновесия между воспроизводством населения, экономическим ростом и состоянием окружающей среды. Говоря о возрастании роли демографической политики в системе регулирования экономики и социальных отношений, следует отметить актуальность значения выводов о необходимости взаимной адаптации социально-демографических, экономических и экологических процессов в научном управлении.
Мировые процессы народонаселения в последнее время оказывают всевозрастающее влияние на международные отношения и политику. Отсюда интерес ученых к его глобальным (общемировым) аспектам.
Глобальные демографические тенденции стали объектом специального изучения в 60 – 70-е годы, причем главное внимание было уделено демографическому взрыву в развивающихся странах, связанному с привнесенными туда достижениями научно-технической революции. Тогда на Западе приступили к исследованию региональной дифференциации мировых процессов народонаселения и соответствующего их воздействия на систему международного разделения труда в краткосрочном и долгосрочном аспектах.
В 70 – 80-е годы наибольшую популярность приобрела созданная в ходе этих исследований концепция нулевого роста населения мира к концу XXI в., предрекающая окончание к этому времени демографического взрыва в развивающихся странах и стабилизацию численности мирового населения. В ней многие усмотрели своего рода панацею от экономических и социальных бед, порожденных стихийными процессами урбанизации, загрязнения окружающей среды и другими отрицательными последствиями научно-технической революции, приводящими к ухудшению качества жизни. Однако вряд ли на это можно рассчитывать, хотя само состояние "нулевого прироста", т.е. мало меняющейся численности населения при стабильной возрастной структуре,– один из возможных теоретических вариантов развития населения.
Во-первых, действительность уже не раз опровергала попытки разработать прогноз демографических процессов с какими-либо конкретными датами. Во-вторых, государствам "третьего мира" невозможно перейти к характерной для развитых стран модели семьи без существенных преобразований в обществе. В-третьих, в ряде европейских стран численность населения фактически уже перестала расти, что, однако, нисколько не способствовало преодолению социально-экономических трудностей, переживаемых ими. Поэтому в теории нулевого прироста надо четко разделять его политические и демографические аспекты.
Одной из особенностей развития демографической мысли являются серьезные сдвиги в математическом аппарате демографических исследований на базе широкого использования сетей ЭВМ. Работы ряда исследователей, в том числе Н. Хейфица (США) и Э. Коула (США), Ж. Буржуа-Пита, Л. Таба (Франция), позволили развить классическую теорию стабильного населения, и прежде всего ее практическое применение в демографических расчетах. Были предложены концепции полустабильного и квазистабильного населения, позволяющие проводить моделирование расчетов применительно к условиям развивающихся стран.
Важным итогом в этом направлении была разработка А. Роджерсом (США) теории мультистатусных (многомерных) демографических таблиц, позволяющих считать повозрастное изменение интенсивности смертности и интенсивности повозрастных социальных явлений, например смертности и занятости. Такой подход в принципе значительно расширяет возможности экономико-демографического анализа, процессов социального развития.
В последние годы большое развитие получил так называемый типологический подход в демографическом анализе, позволяющий проводить изучение демографических процессов в регионах с ограниченной или неточной информацией. Это прежде всего разработанные ООН так называемые типовые таблицы смертности и стабильности населения. Еще в 1966 г. были опубликованы более детальные типовые таблицы смертности Э. Коула и П. Демени, которые в новом, уточненном варианте были опубликованы в 1989 г. Создание такого рода таблиц и типовых программ демографических расчетов, предложенных ООН, существенно расширило возможности демографического анализа, по сути дела стало новым этапом в его развитии.
Стремительный рост населения мира в современных условиях справедливо ассоциируется с особенностями нашей эпохи, с присущими ей революционными изменениями в социальных отношениях, науке, технике, культуре, психологии, экологии и демографии. Исходя из целостности и взаимозависимости мира, мы имеем дело с социально-экономическим феноменом глобальной демографической проблемы, или, как ее называют, демографической революцией. В широкой ретроспективе она характеризуется скачкообразными изменениями не только в показателях развития населения, но и прежде всего в возникновении качественно нового соотношения роли общества, семьи, международного сообщества в обеспечении типа воспроизводства населения, соответствующего приоритетным общечеловеческим интересам, объективным потребностям развития современной человеческой цивилизации. Такой в отличие от количественного подхода на рубеже 70 – 80-х годов вывод о содержаний демографической революции позволяет увидеть ее проявления в формировании нового механизма взаимодействия социально-экономических, экологических и демографических процессов в глобальном масштабе в условиях взаимозависимого и целостного мира, в котором сосуществуют, противоборствуют и сотрудничают друг с другом качественно различные системы организации общественной жизни.
Противоречие между тенденциями демографического развития и характером международного разделения труда в мировой экономике усиливает ее дестабилизацию. Масштабное увеличение численности мирового населения, рост иждивенческих возрастных групп в его структуре – важнейшая черта современности. Усиление взаимодействия и взаимообусловленности социально-экономических, экологических и демографических процессов еще раз подтверждает правоту положения о необходимости постепенного перехода от регулируемого, стихийного роста населения к сознательному регулированию его воспроизводства. Это особо актуально в условиях утверждения в международной политике общечеловеческих приоритетов выживания человечества и уяснения значения данного фактора в качестве исходной концепции деятельности государств, общественных движений и организаций в сфере международных отношений.
Современная деятельность государств в области регулирования глобальных демографических процессов отражает реальности международного сотрудничества в социальной сфере и по гуманитарным вопросам. В декларациях международных конференций ООН по народонаселению в Мехико (1984) и в Амстердаме (1989) важнейшим условием успешного решения глобальной демографической проблемы названо сохранение мира. Особенно это актуально для стран "третьего мира", где демографическая ситуация оказывает существенное воздействие на затяжной характер боевых действий в ходе локальных военных конфликтов.
Вызревание более эффективных предпосылок для создания международного механизма регулирования процессов народонаселения будет определяться новыми реальностями мирового развития на рубеже XX и XXI вв.
Пока еще трудно предвидеть все конкретные аспекты роли демографического фактора в будущей системе международной экономической безопасности. Следует в этом плане критически переосмыслить укоренившиеся приоритетные условия оказания помощи развивающимся странам в проведении переписей населения, программ планирования семьи и т.п. Необходимо, в частности, на наш взгляд, решительно отвергнуть тезис о взаимозависимости и взаимообусловленности предоставления продовольственной помощи развивающемуся миру и осуществления там программ планирования семьи.
Приоритет в предоставлении помощи в сфере демографических вопросов по линии международных организаций должен быть четко сформулирован в аспекте наличия обоснованных рекомендаций по учету динамики демографических процессов и практики мер по ускорению социально-экономического развития стран, стремящихся решительно порвать с колониальным наследием.
Социально ориентированный подход к приоритету общечеловеческих ценностей в регулировании воспроизводства населения все больше становится осознанной реальностью. Он пробивает себе дорогу в зарубежной общественной мысли.
Глава 19
СТАТИСТИКА
XX век – время интенсивного развития статистической науки в западных странах. Оно проходило по двум направлениям: по линии разработки новых и совершенствования имеющихся статистических методов исследования с целью широкого их применения для анализа конкретной экономической действительности и по линии разработки системы статистических показателей, которые использовались для осуществления государственного и корпоративного регулирования капиталистической экономики, для прогнозирования экономического развития.
Наиболее значительные достижения зарубежной статистики были получены в области учения о кривых распределения, корреляционного и дисперсионного анализа, выборочного метода, теории оценивания и др.
Основным методом сбора статистических данных за рубежом является выборочное наблюдение, которое используется при проведении бюджетных обследований, при изучении образа жизни и занятости населения, динамики цен и т.д. Выборочные обследования проводились и ранее, но теоретическое обоснование данный метод получил лишь в XX в. Толчком к широкому использованию выборочного метода в социально-экономических исследованиях послужили работы английского статистика А. Боули* [См.: Боули А. Теоретические основания выборочного метода. Харьков, 1924], который выдвинул идею проведения целенаправленного отбора и вывел формулы для определения ошибок выборки при типическом (стратифицированном) и случайном отборе. В дальнейшем У. Кокрен уточнил эти формулы для бесповторного отбора, введя в них численность генеральной совокупности. В 30-е годы американский математик и статистик Ё. Нейман (поляк по происхождению) провел сравнительный анализ двух видов выборочного наблюдения: целенаправленного и случайного отбора, доказав преимущества последнего. Он сформулировал идею оптимальной выборки, обосновав необходимость отбора единиц из страт не только с учетом численности соответствующих групп в генеральной совокупности, но и с учетом внутригрупповой вариации изучаемого признака. В его честь "оптимальное размещение" при стратифицированной выборке в западной литературе называется "неймановым размещением".
Дальнейшее развитие теория выборочного метода получила в работах американского статистика А. Вальда, предложившего с целью сокращения объема выборки использовать метод последовательного отбора. Индийский ученый П.Ч. Махаланобис развил данный метод и обосновал идею "взаимопроникающей выборки".
Широкое практическое применение выборочного метода привело к распространению в XX в. за рубежом концепции, согласно которой все характеристики изучаемого распределения рассматриваются как выборочные. В связи с этим возникла проблема статистического оценивания этих характеристик. Важный вклад в разработку этой проблемы внес Р.А. Фишер. В 1925 г. вышел его главный труд "Статистические методы для исследователей", в котором им был предложен новый метод оценивания – метод максимального правдоподобия. Однако идеи, содержащиеся в данной работе, получили признание лишь после выхода в 1935 г. другой его работы – "Планирование эксперимента".
Большой вклад в теорию оценивания внес и Б. Нейман, который развил теорию интервального оценивания (1937), ввел понятие наилучшей несмещенной оценки.
Новым этапом в развитии теории испытания статистических гипотез и методов оценивания явилась разработка многомерного статистического анализа. Приоритет в этой области также принадлежит Р.А. Фишеру. Дальнейшее развитие это направление получило в работах Г. Хотеллинга, С. Уилкса, П.Ч. Махаланобиса и др.
Изучая вопрос о предмете статистики, представители англо-американской школы, которая в XX в. стала господствующей, подчеркивали, что характерная особенность статистических совокупностей – вариации изучаемого признака. На необходимость измерения и анализа вариации обратил внимание статистиков Р.А. Фишер в работе "Статистические методы для исследователей". В связи с этим была поставлена задача изучения характера распределения объектов совокупности по изучаемому признаку, т.е. выявления закона распределения (см.: Всемирная история экономической мысли. Т. 3. М., 1989. С. 303).
В рассматриваемый период дальнейшее развитие получила и теория нормального распределения. Американский статистик Г.А. Стерджесс предложил специальную формулу для выделения групп в рядах распределения, подчиненных нормальному закону.
Получила строгое математическое обоснование и нашла широкое применение теория корреляции, основы которой были заложены в конце XIX – начале XX в.
Дальнейшим развитием корреляционного анализа явилась разработка непараметрических методов измерения взаимосвязей, не требующих использования количественных значений признаков. Такие методы применимы и при изучении взаимосвязи качественных признаков. В настоящее время в статистике используется ряд показателей взаимной сопряженности, наиболее известные из которых коэффициенты Г. Крамера и А.А. Чупрова.
Для изучения взаимосвязи между альтернативными признаками Э. Дж. Юл разработал два показателя тесноты связи: коэффициенты ассоциации и коллегиации, исчисление которых также основано на построении таблиц сопряженности.
Развитие методов статистического измерения взаимосвязей привело к появлению теории ранговой корреляции, позволяющей изучать зависимость между упорядоченными значениями не только количественных, но и многих качественных признаков. Начало исследованиям в этой области было положено Ч.Э. Спирмэном, предложившим оценивать тесноту связи в этом случае с помощью разработанного им коэффициента корреляции рангов. Современная теория ранговой корреляции сформировалась под влиянием работ английского статистика и математика М. Дж. Кендалла. Он вывел более строгую математическую формулу для исчисления коэффициента корреляции рангов. В 50 – 70-е годы американскими учеными Л.А. Гудменом и Н.Г. Краскалом был разработан целый ряд показателей тесноты связи между неколичественными переменными.
В послевоенные годы в зарубежной статистике появился ряд новых методов, объединенных общим понятием – "многомерный статистический анализ". Эти методы широко используются в анализе данных за рубежом. Еще в 30-е годы американским статистиком и математиком Г. Хотеллингом были разработаны метод канонической корреляции, процедура выделения главных компонентов. В этот же период началось создание методов разделения изучаемой совокупности объектов на группы – многомерной классификации. В последние годы в социально-экономических исследованиях широкое применение получило многомерное шкалирование, развитие которого связано с именами американских ученых Р. Хэмминга, Л. Гутмана и Л. Терстоуна.
Наряду с появлением новых направлений в зарубежной статистической науке продолжалось развитие теорий и методов, основы которых были заложены до начала XX в.: учения о средних, методов анализа рядов динамики, индексного метода.
В развитие учения о средних большой вклад внесли итальянские статистики Р. Бенини и К. Джини. В противовес формальному подходу к средним, который характерен для американской школы, Джини считал, что информативность средних зависит от однородности совокупности, для которой они исчислены. Форма средней должна выбираться с учетом сущности изучаемого явления. В связи с этим все средние величины он подразделял на реальные и счетные (фиктивные), т.е. не встречающиеся в исходной совокупности. А последние – на возможные и невозможные в зависимости от того, могут ли изучаемые варианты принимать такие средние значения или нет.
Еще в довоенный период большое внимание разработке и применению статистических методов в анализе рядов динамики уделяли американские ученые. Это было вызвано необходимостью анализа экономических циклов и прогнозирования на этой основе экономической динамики. В 1925 г. И. Фишер выдвинул теорию распределенных лагов, основанную на том, что в экономике причина может порождать следствие не сразу, а по истечении определенного промежутка времени, что позволяет прогнозировать изменение экономических показателей. При этом возникает проблема разложения общего процесса динамики на составляющие: "вековой уровень" (тренд), обусловленный общей тенденцией в развитии народного хозяйства; сезонные и скачкообразные колебания. Исследования в этой области связаны прежде всего с именами американских ученых У.М. Персонса и У.К. Митчелла.
Для выделения тренда проводится сглаживание динамических рядов методом скользящей средней или с помощью выравнивания по аналитическим формулам. Изучение сезонных колебаний осуществляется различными методами. У. Персонс предложил использовать с этой целью метод "сезонной волны". Затем был разработан метод "отношения к ординате" и др. В настоящее время для построения модели "сезонной волны" в зарубежной статистике широко используется гармонический анализ. Большое внимание анализу динамики уделил норвежский ученый О.Н. Андерсон, который не только установил наличие автокорреляции в рядах динамики, но и предложил метод ее устранения – разностный способ корреляции временных рядов.
Характерный недостаток зарубежных исследований динамики заключается в независимом друг от друга изучении указанных выше компонентов динамического ряда, что не соответствует действительности. Более точное представление о реальной динамике дает метод А. Вальда, исходным пунктом которого является положение о наличии взаимосвязи между отдельными составляющими динамического ряда. Этот метод предполагает расчет доверительных интервалов для тренда, сезонных и случайных колебаний.
Работы по прогнозированию динамики экономических показателей, развернувшиеся еще после первой мировой войны, привели к разработке экономических "барометров", предсказывающих изменение экономической конъюнктуры на основе выделения циклической составляющей в рядах динамики отдельных показателей и установления корреляционной зависимости между их колебаниями. Главный недостаток таких работ заключается в том, что они опирались на гипотезу о неизменности в будущем как общей тенденции развития, так и периодичности циклических колебаний. Конъюнктурные статистические исследования широко ведутся за рубежом и в настоящее время.
В XX в. широкое применение в статистической практике всех стран получил индексный метод. На смену вероятностной пришла тестовая теория индексов, которая является господствующей в зарубежной статистике. Начало данному направлению было положено американским экономистом и статистиком И. Фишером. В основе теории тестов лежит идея выбора формы индекса в зависимости от степени ее соответствия некоторым формально-математическим требованиям – тестам. При построении индексов цен и количеств И. Фишер использовал в своих работах два теста: обратимости по времени и по факторам. Поиск лучших с этой точки зрения форм индексов завершился разработкой нескольких формул, среди которых И. Фишер выделил для индекса цен одну, назвав ее "идеальной" формулой. Эта формула получена в результате "скрещивания" индексов цен, исчисленных по формулам Э. Ласпейреса и Г. Пааше, и представляет собой образец формально-математического подхода к построению индексов,
В западной индексологии получила распространение и еще одна формально-математическая теория – интегральная теория, в основе которой лежит интегральный индекс, построенный французским экономистом Ф. Дивизиа в 1925 г. На основе этой теории в дальнейшем был предложен ряд формул индексов, в частности финскими статистиками Л. Торнквистом (1936), Ю. Вартиа (1974, 1976), швейцарским статистиком А. Фогтом (1977) и др. Широкое распространение интегральной теории объясняется тем, что она позволяет уйти от одной из сложнейших проблем при построении индексов – проблемы выбора весов.
В 50-е годы в работах Б. Мюджетта дальнейшее развитие получила стохастическая теория индексов, начало которой было положено американским экономистом Т.Л. Келли. Это направление индексологии исходит из того, что вся совокупность индивидуальных индексов рассматривается как выборочная, а общий индекс – как выборочная средняя. В связи с этим встает задача определения ошибки общего индекса.
Главный недостаток указанных теорий – формальный подход к построению индексов, невозможность их экономического обоснования. Профессором Берлинского университета В.И. Борткевичем и К. Джини была разработана новая концепция построения индексов цен и физического объема – концепция элиминирования. С помощью данной теории В.И. Борткевичу удалось доказать, что наиболее предпочтительной с экономической точки зрения является агрегатная форма индекса. Именно агрегатные, а также средние арифметические индексы в настоящее время используются в практике индексных расчетов как в зарубежных странах, так и в нашей стране.
В условиях государственно-монополистического регулирования экономики перед статистиками встала задача совершенствования народнохозяйственного учета, создания системы и методологии исчисления макроэкономических показателей. Научно обоснованный и систематический характер получили исчисления национального дохода. В зарубежной статистике национальный доход исчисляется на основе расширительной концепции, т.е. в него включается вновь созданная стоимость не только товаров, но и услуг. В связи с исчислением национального дохода была разработана методология исчисления валового национального продукта, валового внутреннего продукта и других макроэкономических показателей. Для взаимной увязки рассматриваемых показателей возникла идея использовать принцип двойной записи, что привело возникновению национального счетоводства. В различных странах используются разные варианты системы национальных счетов, но основной счет во всех системах – счет валового национального продукта. Начало таким работам было положено во Франции А. Венсеном и Р. Фроманом еще в конце 20-х годов. Однако наиболее детально система национальных счетов была разработана Э. Клифом в 1941 г. в Нидерландах. В том же году в Англии Дж. Мид и Р. Стоун проанализировали национальный доход страны, используя метод двойной записи. Система, разработанная Р. Стоуном, была положена в основу системы национальных счетов, принятой ООН и ОЭСР.
B начале 50-х годов Ричард Стоун ввел в систему национальных счетов таблицу затраты – выпуск, создателем которой является американский экономист В.В. Леонтьев. Таблица затраты – выпуск – основа межотраслевого баланса, получившего широкое распространение в статистической практике многих стран.
Таким образом, зарубежной статистической наукой был разработан выборочный метод, теория корреляции, многомерный статистический анализ, методы анализа рядов динамики, индексный метод и ряд других методов, широко использующихся не только при проведении научных исследований, но и в статистической практике. Была сформирована система социально-экономических показателей, необходимых для государственного регулирования рыночной экономики. Многие из этих показателей в настоящее время рассчитываются в бывших социалистических странах, что позволяет проводить международные сопоставления.
Глава 20
ФИНАНСОВАЯ НАУКА
В широком спектре распространенных в современном мире экономических концепций свою определенную "нишу" занимает совокупность теоретических взглядов по вопросам финансов. В литературе для их обозначения используется два близких термина: "финансовая наука" и "финансовая теория". В отличие от общей экономической теории (экономике), объединяющей множество относительно самостоятельных концепций, в финансовой теории отдельные ее разделы носят относительно менее самостоятельный характер.
По сравнению со сложившейся в нашей экономической литературе терминологией в западной финансовой науке приняты несколько иные подходы. Существует расширенное и более узкое понимание термина "финансы". В первом случае (особенно в работах американских авторов) под финансами понимают финансовые, кредитные, валютные отношения и соответственно – трансакции, возникающие в государственном, частном секторах экономики, а также между ними 1 [Financial Theory and Corporate Policy. Menco Park (Cal.), 1979]. В более узком, точном и наиболее употребительном смысле (особенно в работах европейских авторов) под финансами понимают экономические отношения, трансакции, возникающие между государством и частным сектором.
Характерно отсутствие терминологического вычленения такой самостоятельной научной ветви, как финансы предприятий и отраслей народного хозяйства. Денежно-расчетным отношениям фирмы исследователи уделяют большое внимание, но этот раздел науки в основном входит в учение о фирме (производстве) и носит нередко название "теории инвестиций". Если отечественные авторы под финансами предприятия главным образом подразумевали систему финансовых отношений предприятий с бюджетом, а также расчеты с вышестоящими организациями, (министерствами, ведомствами, объединениями и т.п.), то мировая наука прежде всего рассматривает на этом уровне аспекты, связанные с анализом итогов хозяйственной деятельности и договорных межфирменных отношений, а также финансовым планированием, инвестиционной политикой, платежами и кредитом. Разница в подходах обусловлена различным положением и ролью предприятия в централизованно управляемой и рыночной экономике. В первом случае речь шла преимущественно о проблеме финансирования предприятий из централизованных фондов государства (через министерства) и обратного изъятия в бюджет. До последнего времени предприятия не могли проявлять должного уровня самостоятельности: например, в расширении производственных мощностей, создании за счет своих ресурсов филиалов. Не существовало у предприятий и возможности инвестирования средств в ценные бумаги. Все эти вопросы решались на другом, более высоком, государственном уровне. Соответствующие этому финансовые потоки не относились к сфере финансовой науки о предприятии. В мировой же теории и практике данные аспекты – прерогатива предприятия, зато налоговые отношения считаются областью финансовой теории, охватывающей государственный уровень.
Методологические различия в подходе к финансовой теории не ограничиваются этими структурно-понятийными различиями. Более существенная, глубинная разница состоит в том, что мировая финансовая наука отражает деятельность (задачи и роль) государства в рыночной системе, в то время как советская финансовая теория была в основных, главных своих чертах сформулирована еще в 30-х годах и была нацелена на создание нерыночной системы.
Однако и на Западе, и на Востоке финансовая теория базировалась на общей экономической концепции. Согласно западным воззрениям, воплощенным в экономике, задача государства – оказание помощи рынку в его саморазвитии, устранении сбоев и недостатков рынка. Исходя из принципов либерализма, получивших свое особое развитие еще в XIX в., высшей ценностью экономики считается человеческая личность: в качестве производителя (самостоятельного предпринимателя), потребителя, гражданина. Расцвет общества возможен за счет достижения свободы личности: в выборе профессии и места работы, обладании частной собственностью, в принятии экономических решений, договоров, свободе выбора способов производства и потребления. Соответственно этим теоретическим представлениям должны строиться и целевые ориентиры финансовой политики – по линии прежде всего системы налогообложения и реализации социальных программ.
Советская же финансовая наука базировалась на марксистской политической экономии с ее постулатами о ведущей роли государства в решении всех основных экономических вопросов и необходимости в связи с этим высочайшей степени концентрации и централизации, с установкой на преимущественное развитие производства средств производства (в значительной мере военной ориентации) и нигде официально не называемое, но неуклонно соблюдавшееся правило остаточного социального распределения. Теория государственных доходов, в том числе налогообложения, была направлена не на повышение частнохозяйственной инициативы, а на выполнение воли государственного аппарата. Предпринимательство в той куцей форме, в какой оно допускалось юридическими нормами, всячески ограничивалось налоговыми мерами.
В этом диаметрально противоположном подходе к теории и практике финансов была заложена основа того конфликта, к которому неизбежно должна была прийти советская финансовая наука при переходе народного хозяйства на рыночную систему его организации.
Показательна в этом отношении и судьба отечественных исследований финансовой системы западных стран. Здесь повторилось все то же, что было характерно и по отношению к общей экономической теории, т.е. теории рынка. В задачу советских авторов не входило исследование рыночного механизма как такового (в том числе финансовых его аспектов), во всяком случае его сильных сторон. В этом кроется причина односторонности и ущербности предпринимавшихся прежде исследований западной системы.
Совершаемый ныне переход к теории и практике рыночного типа создает предпосылки не только для повышения качества теоретических представлений, но и для превращения самой финансовой системы из оплота централизма, какой она всегда была, выставляя абсолютно непроходимые заслоны для рыночной инициативы, в систему, естественным содержанием которой будет поддержка социальной рыночной экономики.
Согласно наиболее распространенному в западной экономической науке подходу, объектом исследования финансовой науки являются доходы и расходы государственных (публично-правовых) корпораций и организаций.
Современная финансовая наука включает в себя несколько направлений: теоретическое, историческое, социологическое и психологическое 2 [Herder Lexikon. Wirtschaft. Freiburg, 1981. S. 76]. Развитие данной науки проделало достаточно длинный эволюционный путь. До 30-х годов XX в. разрабатывались прежде всего вопросы налогообложения, государственных расходов. При этом исследователи концентрировали внимание на рассмотрении исторических и институциональных аспектов, а также на практических проблемах финансового законодательства и управления. Фактически без внимания оставались вопросы воздействия бюджетной политики на способ, характер функционирования всего народного хозяйства. И лишь концепция фискальной политики, развитая на базе трудов Дж. Кейнса, а также макроэкономической теории, сделала возможными исследования и в этой области 3 [Gablers Wirtschafts-Lexikon, Bd I. Wiesbaden, 1976. S. 1507].
В послевоенные десятилетия финансовая наука прошла несколько этапов. В 50 – 60-е годы она тесно увязывалась с задачами экономического роста и с поисками рычагов воздействия на экономику. Отмечалось широкое применение в финансовых трудах методики конкретных социологических исследований, психологии, эконометрического анализа. Финансовые аспекты углубленно рассматривались применительно к теории благосостояния. На этой основе позднее, в 70-е годы, получила развитие социальная теория финансов в работах У. Хикса (Англия), М. Клюзо (Франция), Л. Давэна (Бельгия). Представителями этого направления финансовой науки большое внимание уделялось проблеме выравнивания доходов на территориальном и социальном уровнях. В последние 10 – 15 лет в эпицентре внимания ученых-финансистов стоят такие вопросы, как теория оптимальной налоговой системы, финансы как инструмент корреляции рынка, взаимосвязь финансов и демократии, роль финансов в конфликте между политикой, направленной на либерализацию экономики, и политикой, направленной на социальное благосостояние 4 [Musgrave R.A. Public Finance in a Democratic Society. N.Y., 1986; Seidl Ch. Welfarismus versus Liberalismus // Ethische Grundlagen der Wirtschafts und Rechtsordnung. Hamburg, 1988].
Теоретический вклад в разработку теории финансов внесли экономисты многих стран. Особые вехи были связаны с именами А.Смита, Д. Рикардо, Дж. Кейнса, А. Пигу. В современный период наиболее заметна роль таких ученых, как Р.А. Масгрейв, Л. Каллмер, Р.В. Треш, П. Самуэльсон (США), В. Виттман, Ф. Неймарк, X. Циммерман, X. Колмс, Г. Хедткамп, Д. Брюмерхоф, X. Зайдель (ФРГ), Д. Валлендер (Швейцария).
В настоящее время финансовая наука – глубоко разработанная теория. Для нее характерна подробная система классификаций, сформулированных закономерностей. В своем систематизированном виде она охватывает такие составные части, как финансовое хозяйство и его функции, теоретическое исследование государственных расходов, доходов, государственного бюджета, финансового выравнивания и финансовой политики. В этом перечне обобщающим термином является финансовое хозяйство. Поэтому можно сказать, что оно представляет собой предмет финансовой теории* [Термин "финансовое хозяйство", к сожалению, почти не употребляется в современной отечественной финансовой науке. Между тем оно более многопланово, чем термин "финансы", и не случайно поэтому имело широкое распространение в России до 1917 г. (см.: Озеров И.Х. Основы финансовой науки. М„ 1908. С. 15)].
1. Финансовое хозяйство
Под финансовым хозяйством понимается экономика общественных (публичных) корпораций (т.е. административно-территориальных единиц: федерации, земель, общин, кантонов и т.д.), ставящая целью формирование, предоставление и целесообразное использование финансовых средств.
Характеристика финансового хозяйства связывается в теории с так называемым законом расширяющейся деятельности государства или с законом растущих государственных потребностей. Сформулированный немецким экономистом А. Вагнером, этот закон отражает тенденцию к возрастанию роли государства по отношению к экономике и обществу. Поскольку потребности порождают расходы, то названная тенденция конкретизируется, согласно А. Вагнеру, в законе растущих финансовых потребностей государства 5 [Wagner A. Finanzwissenschaft. Leipzig, 1883; Herder Lexikon. Wirtschaft. S. 76, 90].
К существенным признакам финансового хозяйства относят:
а) создание доходов путем принудительного изъятия. В противоположность физическим и юридическим лицам, которые являются объектами частного права и приобретают необходимые им блага путем обмена, общественно-правовые корпорации почти целиком ограничиваются принудительным созданием своих доходов;
б) финансовое хозяйство является экономикой, нацеленной на покрытие потребностей, а не на производство. Оно не стремится к превышению доходов над своими расходами. В этом смысле финансовое хозяйство похоже на частное домашнее хозяйство, поскольку его цель – выравнивание, достижение равновесия между расходами и доходами. Успех ведения такого хозяйства можно проверить либо формально, выясняя степень выполнения разработанного финансового плана, либо вещественно – путем определения того, достигнуты ли намеченные цели с помощью вложенных средств и наиболее рациональным способом 6 [Gablers Wirtschafts-Lexikon. Bd I. S. 1507].
Финансовое хозяйство выполняет несколько функций. Общепринятой в мире считается классификация американского экономиста Р. Масгрейва: аллокация, перераспределение и стабилизация 7 [Wirtschafts-Lexikon. Stichworte zur sozialen Marktwirtschaft. K?ln, 1990. S. 40].
Понятие "аллокация" связано с предоставлением обществу определенных услуг, т.е. благ, со стороны государства. Известно, что субституция государственных мер частной инициативой возможна в обществе лишь до определенного момента. Между тем существует потребность в конкретных благах (товарах и услугах), которые частный сектор не имеет желания производить и поставлять. К этим так называемым общественным благам относят, например, систему внутренней и внешней безопасности (полицию, армию), общественный транспортный сектор (дороги, освещение) и т.д.
Отсюда делается вывод, что первая цель государственных доходов и расходов состоит, во-первых, в том, чтобы предоставлять такие общественные или коллективные блага, которые не смогла бы предоставить частная экономика. Во-вторых, речь идет и о таких коллективных благах, которые хотя и предлагаются обществу частным сектором, но которые не могут быть оплачены значительным количеством потребителей.
Тот факт, что государство берет на себя задачу обеспечения общества определенными благами, означает, что часть имеющихся в народном хозяйстве производственных ресурсов оно расходует иначе, чем это было бы сделано частным сектором. Такое вызванное государственной активностью перемещение (и размещение) в экономике ресурсов, нацеленное на создание общественных благ, называют аллокацией. При этом имеется в виду, что государство не обязательно должно само производить коллективные блага. Роль его может заключаться в предоставлении средств, необходимых для приобретения общественных благ.
Вторая функция финансового хозяйства состоит в том, чтобы осуществить определенное разумное перераспределение получаемых в рыночной экономике доходов. Цель перераспределения – в корректировке распределения доходов и имущества для достижения большей социальной равномерности. При этом учитывается, что на первичное распределение влияют случайные факторы (наследство на капитал, разные возможности получения образования и т.д.). Нацеленность перераспределения в целом подчинена следующим правилам: финансовый вклад слоев населения с повышенными доходами в фонд общества должен быть по своим относительным размерам выше, чем доля получаемой оттуда помощи. Для слоев же с низкими доходами справедливо обратное: получаемые от государства финансовые ресурсы выше их вклада в общий финансовый фонд.
Функция государственного финансового хозяйства по стабилизации состоит в реализации целевых установок экономической политики (полная занятость, стабильность цен, соразмеренный экономический рост). Безусловно, что на достижение данных задач направлены и другие инструменты государства: денежная и внешнеэкономическая политика.
Помимо перечисленных функций финансовое хозяйство преследует и более узкие цели. Прежде всего это фискальная задача: формирование доходов, необходимых для осуществления расходов. Кроме того, в теории принято называть еще одну целевую установку: достижение внутригосударственной эффективности, понимаемой как целесообразная организация финансового механизма в стране.
Две последние установки принято обозначать как производные цели, имеющие смысл лишь на фоне основных функции: аллокации, перераспределения и стабилизации.
2. Государственные расходы
В финансовой теории под государственными расходами понимают затраты государства на приобретение материальных благ и услуг, предназначенных для удовлетворения общественных потребностей 8 [Recktenwald H.C. Worterbuch der Wirtschaft. Stuttgart, 1987. S. 533] * [Интересно отметить, что в западной экономической литературе принято начинать анализ бюджета не с доходов (как это было типично для советских авторов), а с расходов, т.е. с изучения цели, а не средств к ее достижению. Цель экономической политики заключена в расходах. Доходы – способ обеспечения возможности расходовать средства (см.: Государственный бюджет СССР / Под ред. Г.Л. Рабиновича, М.В. Романовского. М., 1988; Финансы капиталистических государств / Под ред. Б.Г.Болдырева. М., 1980)]. Ряд исследователей характеризуют государственные расходы как денежные сделки между общественным и частным секторами народного хозяйства. Данные сделки принято трактовать также как "монетарные трансакции", осуществляемые из государственного в частный сектор.
Английский экономист А. Пигу предложил классификацию государственных расходов, согласно которой они делятся на так называемые трансформационные и трансфертные расходы. В первом случае потокам государственных средств противостоит услуга, выраженная в товаре или труде (в итоге финансовые средства государства как бы трансформируются в другие блага). Во втором случае произведенные затраты не предполагают встречную услугу и выступают лишь как передача средств, т.е. простой трансферт 9 [Pigou A.C. A Study in Public Finance. L., 1947; Vallender D.E. Einfuhrung in die Finanzwissenschaft. D?ssenhofen, 1981. S. 19].
Предложенное деление было положено в основу народнохозяйственной классификации расходов. К трансформационным расходам относят государственные инвестиции, государственное потребление товаров и услуг, выплату заработной платы и жалованья, осуществляемую из бюджета. Среди трансфертных расходов – субсидии, пособия домашним хозяйствам, социальное обеспечение, переводы государственным предприятиям и учреждениям. Наиболее детальная народнохозяйственная классификация дается в работах немецкого экономиста В. Виттмана.
Другая систематизация расходов связана с институциональным направлением. Принцип, заложенный здесь, показывает распределение средств по министерствам, департаментам. Такое членение облегчает контроль за расходованием средств, но не позволяет судить об эффективности их расходования. Данный недостаток устраняется при использовании функционального принципа классификации, при котором расходы группируются по целевому назначению (оборона, образование, исследования, социальное благосостояние). Данный подход дает представление о приоритетах экономических действий государства.
Интереса заслуживает рассматриваемый в финансовой науке вопрос о тенденциях развития государственных расходов. Анализ, практики показывает, что наиболее активно развиваются трансфертные расходы (социальные выплаты, субсидии). Медленнее эволюционируют трансформационные расходы (потребление благ и услуг, выплата заработной платы), стагнацию обнаруживают государственные инвестиции.
В целом доля государственных расходов в ВНП имеет тенденцию к росту. Однако необходимо учитывать, что цены на товары и услуги, приобретаемые государством, растут быстрее цен для частного сектора. Поэтому повышение государственной активности на деле оказывается несколько меньше.
Значительное внимание финансовая теория уделяет исследованию самого процесса реализации государственной деятельности в области расходов. При этом ставится прежде всего вопрос о том, на производство и поставку каких благ должно затрачивать средства государство. Он решается на базе центральной общественно-политической идеи западного общества: рыночная система в основном сама обеспечивает, гарантирует оптимальное изготовление благ. И лишь в случае отказа, сбоев рыночной системы в процесс вмешивается государство. Решение о том, должно или не должно вмешиваться государство с помощью финансовых средств, в теоретическом плане зависит от того, о каком благе идет речь: частном или общественном и, кроме того, проявляют ли эти блага так называемые внешние эффекты.
Для частных благ нередко характерно отсутствие этих эффектов. Это имеет место в том случае, когда в процессе потребления полезность блага распространяется только на самого потребителя, не затрагивая других лиц. Тем самым происходит как бы отслоение, отделение тех потребителей, которые потенциально могли бы заплатить, но не сделали этого. Примеров таких множество: одежда, мебель, станки и т.д. Производство подобных благ берет на себя частный сектор, поскольку принцип возможности отслоения потребителей делает такое производство выгодным. Необходимость же участия государственного финансирования в этом случае отсутствует.
Однако внешние эффекты могут быть связаны не только с пользой, но и с ущербом, т.е. с издержками. Например, потребление автомобилей, принося шум и загрязнения, вредит не только самому потребителю, но и окружающим. Потребление многих товаров, включая продукты питания, порождает серьезную проблему отходов, мусора. Нейтрализацию отрицательных внешних эффектов берет на себя все общество, поскольку частный сектор не заинтересован осуществлять финансирование.
Что же касается общественных благ, то они практически всегда имеют положительные внешние эффекты. Действие какого-либо блага не носит выборочный характер, а распространяется на многих потребителей: например, пользование автострадами, аэродромами, уличным освещением, системой внутренней и внешней безопасности. Поскольку отделить одного потребителя (кто заплатил) от другого (кто не заплатил) здесь невозможно либо связано с чрезмерными расходами, то рыночный механизм отказывается от производства данных благ. Отсюда финансирование их должно осуществляться государством, поскольку они нужны обществу.
Имеется еще один аспект финансовой теории, объясняющий процесс осуществления государственных расходов. Речь идет о корректировке результатов деятельности рынка. Как известно, в реальности рынок всегда стремится уйти от условий совершенной конкуренции, для которой характерно наличие очень большого числа участников рынка, так называемая однородность товаров и полная информированность продавцов и покупателей о планах друг друга. Между тем совершенная конкуренция есть предпосылка правильного функционирования рыночной экономики. Когда же рынки отдельных товаров и услуг начинают приобретать форму монополии и ценовой механизм дает сбои, возникает необходимость вмешательства государства. Расходы идут на осуществление контроля за процессом образования картелей.
Несовершенство реального рынка выражается и в возникновении несправедливого, с точки зрения общества, распределения доходов, которое может не соответствовать доле того или иного экономического субъекта в общем вкладе. Соответственно это требует государственных расходов в форме социальных выплат. Кроме того, государственные финансовые ресурсы необходимы для включения в экономический оборот незанятых факторов производства, прежде всего фактора труда. Другими словами, речь идет о недопущении или компенсации в обществе безработицы.
Интереса заслуживает вопрос о технике финансирования государством внешних издержек (отрицательных внешних эффектов). В том случае, когда финансирование их не может быть произведено полностью государством (например, охрана окружающей среды), последнее побуждает с помощью своих экономических и правовых рычагов к участию в финансировании самих субъектов, порождающих данные издержки (производителей или потребителей). При этом за основу берется положение о том, что рыночная цена на благо содержит лишь внутренние издержки и не включает внешние. Поэтому цена блага, сложившаяся под влиянием только рыночного механизма, воспринимается как низкая, а предложение блага оказывается соответственно слишком высоким. С помощью же государственного налогообложения можно перевести (по крайней мере частично) внешние издержки во внутренние. В итоге цена на благо повысится, а спрос сократится. Уменьшится и объем внешних издержек, т.е. отрицательный внешний эффект. Собранные же путем налогообложения средства (если не попадают в общий государственный бюджет, а остаются на местном уровне) могут быть использованы для финансирования мероприятий по улучшению окружающей среды (например, строительства очистных сооружений) или для устранения ущерба, наносимого лицам этим загрязнением (финансовое возмещение).