I. Ночь ещё не успела всплошную покрыть своим саваном длинные ряды домов захудалой деревни, как уже в одном из них засветился огонёк, запивая своим светом сквозь двойные рамы окон пушистую полосу снега. И будто из неведомой дали спешили на огонь одна за другой с прялками деревенские девушки. В этой избе была посиденка. Войдя в избу, как водится по обычаю, каждая девушка крестится, говоря:
"Ночевали здорово!" Кругом оглядываясь и, перебросившись с хозяйкой двумя словами, снимая с плеч тёплую шаль, садится на лавку и начинает прясть. В избе всё лишнее прибрано, что бы могло мешать. Наконец, без всякой работы, приходят молодцы, те из них, у которых есть "зазнобы", скоро подсаживаются к девушкам, несмотря на то, что и без них тесно, так сидят до тех пор, пока не надоест, частенько поглядывая на свою "игровую", нарочно мешая ей прясть. А те, у которых нет "зазнобы", уходят в чужую деревню или же тут находят другое занятие, садясь тесным кругом и даже ложась, играют в карты "в козла". Наконец "посиденка" собирается в полном своём составе. Девушки всё время поют песни-частушки и редкость, когда затянут длинную.
II. Частенько девушки выбегают на улицу послушать: не идут ли откуда-нибудь гуляки, (хотя на "посиденке" много и своих, но все они надоели), в том числе и их зазнобы, убирая в куть свои "приселки" или прямо сдавая хозяйке дома на хранение, зная озорническую политику своих молодцов. А молодцы, в свою очередь, сходят в куть, возьмут веретено да и спустят нитки, а иногда и кужель подпалят или засядут за пряселки и не дают до тех пор, пока девушки их не поцелуют. А иногда так разбалуются, что и пряселки поломают. Другому не хватит на лавке места, ну, зато и валяется по полу, да и подкатится к своей милашке, а потом и схватит зубами за кончик вертящегося в воздухе веретена, ну, что тут делать, так и сломает. Поругается девушка, да ничего не сделаешь. Ясно, каковы в "будни" на посиденках занятия наших молодцов. Редко на их счастье явится из чужой деревни партия пьяных ребят, ну, тогда и пошли гулять. Девицы сразу же убирают пряселки, и начинается отплясывание "Зайчика", "Елизаровского" и "Березки", иногда и нашим молодцам бывает работка, затеют пьяные драку с ними или же между собой, ну, тогда и польётся кровь как из баранов; кто с ножом (кинжалом), кто с наганом, кто с тростью, кто с чем попало под руку, все вокруг вооружатся. В будни это бывает очень редко, а в праздники - обычная картина. Тогда всякий старается напиться самогону от большого до малого и запастись ножом в пол-аршина или же тростью фунтов в семь. Выпьют на грош, а нашалят на копейку-такова уж видно русская натура.
III. Да и правда, кто из вас возмется просидеть целый вечер сложа руки и ничего не делая. Но ведь и деревенский парень такой же человек, ,как и все, хотя груб и неотесан, он не может просидеть целый вечер сложа руки, а таких вечеров не один и не два, а целая зима. Для него нет такого вечера, когда бы он не пошел на посиденку. Иногда так за день наработается, что руки и ноги болят, а все-таки посиденка влечет к себе. В таком случае он и старается заполнить пустое время игрой в карты, столбушкой, такой игрой, когда парень уходит по полати и кричит:
"Горю", а девушка его выкупает поцелуями и т.д. Девушкам надоест заниматься однообразной работой, они также вполне сочувствуют этим играм, принимая в них живое участие, иначе и быть не может - не ;станешь играть, молодцы рассердятся, тогда в следующий раз и на посиденку не являйся. А что значит для молодой девушки не ходить на посиденку и сидеть зиму со своей старухой-матерью? Это всё равно, что живой лечь в могилу.
IV. Кто не знает, как нужна русской деревне газета, книга, журнал, все мы об этом только говорим и пишем, но в деревню нужна не только одна книга, а в деревню нужен человек, умеющий призить любовь к книге и •умеющий привлечь к культурной работе эту, не делом занятую деревенскую молодёжь. А этим умеющим человеком является наш передовой .строитель новой жизни - педагог, которому, как не надо шире, открыта эта дорога. Итак, будем надеяться, что за просвещением и развитием самых новых учителей последует и просвещение той толщи русского невежественного крестьянства, в среде которого они вращаются. Над каждой волостью и даже деревней должно быть шефство какого-нибудь культурного центра.
V. Но что бы вы не говорили о той деревенской девушке, которая целуется с молодцем почти на каждом шагу, она гораздо честней и лучше той городской (полуинтеллигентной) барышни, которая танцует с открытой грудью и кажется таким невинным существом. Последняя во много раз грязней той деревенской тихой и скромной девушки, которая целуется у всех на глазах. Правда, и деревню город заразил своей обратной культурой, как говорят деревенские бабы: "Больно уж бойки нынче девки-то стали, как стрекозы." Беременность деревенской девушки - это редкость, если и бывает, то ложится чёрным пятном и вечным позором в глазах других на всю её семью и природу.
VI. С самого начала вечера и до конца на посиденке пиликает однотонно тальянка, а иногда и две (начинают появляться полбаяны, но мало). Другой раз надоест молодцам сидеть, встанут, да и спляшут с девицами "зайчика". Но чтобы одни девицы при ребятах поплясали, это никогда, а если попляшут, то после того, как молодцы начнут вытаскивать с лавки по очереди одну за другой на середину пола. Да и сами молодцы на перепляску тоже ходят редко. В будни пляшут мало, потому что девицам нужно прясть, иначе спрашивают дома: "Почему мало сегодня напряла?" Зато в праздники весь вечер только и состоит из одних плясок: "Зайчика", "Березки", "Елизаровской", "Мятелицы", "По-печной" и т.п. На полу спорят картёжники, в одном углу сидят парень с девушкой и говорят о чём-нибудь такую глупость, что смешно и слушать, а в переднем углу гармонист наигрывает - рвёт свою потёртую гармонь, бойкий хор девушек поёт однообразные по мотивам, но интересные и глубокие по содержанию песни-частушки, под полатями, у дверей или сидя на пороге, целая толпа маленьких молодцов преспокойно покуривает из оставленной старшими их товарищами сигарки, иногда и сами завёртывают паклю, а то и мох, так как табак для них недоступен, но всё-таки курят, подражая старшим.
Такова в будни картина нашей посиденки. А какова же внутренняя жизнь этих деревенских девушек и молодцов?
Для этого мы вернёмся к тем песням-частушкам, которые целый вечер льются рекой с языка девушек, (песни же молодцов в большинстве принадлежат к нецензурным). Таков уж видно русский народ: и в горе и в радости песню поёт. Да кому же и петь, как не этой девушке, которая знает свою будущую неприглядную жизнь замужем. Она в каждой песне, в каждом слове старается напомнить себе об этой весёлой девичьей жизни и задуматься над той будущей, делеко не для всех лёгкой и привлекательной, жизнью полной слез и горя в семье своего "суженова".
Каждая девушка стремится подыскать себе жениха, мало того, который бы нравился, но чтобы "быть любой в его семеюшке чужой". Если девушке понравился какой-нибудь паренёк, она старается его завлечь: передаёт ему об этом через свою подругу или же, когда он не догадывается, сядет на колени к другой, она в это время старается запевать те песни, по которым бы он мог догадаться. Частенько девушка так влюбится в своего "милово", что всё на свете немило, и тогда она все свои чувства старается, хотя и с некоторою оборванностью, уложить в эту коротенькую песенку-частушку, где каждое слово говорит о многом.
(Грязовецкий уезд, Ведёрковская волость 1924 г. ГАВО, ф. 4389 on. 1. ед. хр. 175.)