Асфальт. "Но не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника и осмолила ее асфальтом и смолою и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега реки" (Исх 2,3). Даль: "ископаемое горючее вещество; [...] каменная горная смола; [...] черная нефть, горное, каменное масло". Брение. "Если он наберет кучи серебра, как праха, и наготовит одежд, как брение" (Иов 27,16); "Сказав это, Он [Иисус] плюнул на землю, сделал брение из плюновения и помазал брением глаза слепому" (Ин 9,6). Даль: "распущенная глина, грязь". Отсюда бренный - "взятый от земли, глиняный", а переносно - "подчиненный законам земли, т. е. непрочный, скоропреходящий". Ведро. "Он же сказал им в ответ, вечером вы говорите, будет ведро, потому что небо красно" (Мф 16, 2). Даль: "крас-нопогодье; ясная, тихая, сухая и вообще хорошая погода" в отличие от ненастья. Вено. "Назначьте самое большое вено и дары; я дам, что ни скажете мне, только отдайте мне девицу в жену" (Быт 34, 12). Даль: "плата от жениха за невесту; выводное". Вереи. "Ибо Он сокрушил врата медные и вереи железные сломил" (Пс 106, 16); "Священник пусть возьмет крови от этой жертвы за грех и покропит ею на вереи храма и на четыре угла площадки у жертвенника и на вереи ворот внутреннего двора" (Иез 45, 19). Даль: "столбы, на которые навешиваются полотенца ворот". Полотенце ворот - верхняя перекладина, или затвор. Влагалище. "Под венцом его на двух углах его сделай два кольца из [чистого] золота; сделай их с двух сторон его; и будут они влагалищем для шестов, чтобы носить его на них" (Исх 30, 2); "Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах" (Лк 12, 33). Даль: "вместилище, вещь, служащая для вложения в нее другой; мешок, кошелка; чехол, ножны, футляр". Вретище. "И будет вместо благовония зловоние, и вместо пояса будет веревка, и вместо завитых волос - плешь, и вместо широкой епанчи - узкое вретище" (Ис 3, 23). Даль: "дерюга; мешок из дерюги; самая грубая одежда". Домостроительство. "Как вы слышали о домостроительстве благодати Божией, данной мне для вас" (Еф 3, 25). Даль: "домохозяйство, домовний обиход", переносно - вообще любое "управление, направленное на благо". Дрес-ва. "Сладок для человека хлеб, приобретенный неправдою; но после рот его наполнится дресвою" (Притчи 20, 17). Даль: "крупный песок, гравий". Изощренный. "Если кто не обращается, Он изощряет Свой меч, напрягает лук Свой и направляет его" (Пс 7, 13); "Гибель вымышляет язык твой; как изощренная бритва, он у тебя, коварный!" (Пс 51, 4); "Они злое мыслят в сердце, всякий день ополчаются на брань, изощряют язык свой, как змея; яд аспида под устами их" (Пс 139, 3-4). Даль: изощрить - "изострить, заострить, (с)делать острым". Лядвея. "...покрыл лице свое жиром своим и обложил туком лядвеи свои. (Иов 15, 27). Даль: "ляжка, верхняя половина ноги, от таза до колена; стегно, бедро, бедренная кость со всеми мягкими частями, с ягодицею, окороком". Нарамник. "Пусть они возьмут золота, голубой и пурпуровой и червленой шерсти и виссона, и сделают ефод [...]. У него должны быть на обоих концах его два связывающие нарамника, чтобы он был связан" (Исх 28, 5-7).Даль: "верхнее одеяние ветхозаветных священников в виде саккоса". Саккос - богослужебная одежда православных архиереев из драгоценной ткани с широкими рукавами. Почечуй. "Поразит тебя Господь проказою Египетскою, почечуем, коростою и чесоткою, от которых ты не возможешь исцелиться" (Втор 28, 27). Даль: "геморрой; общая, при нашем роде жизни (более мужская), болезнь, от застоя крови в проходной кишке". Стропотный. "Но как скоро умирал судья, они опять делали хуже отцов своих, уклоняясь к другим богам, служа им и поклоняясь им. Не отставали от дел своих и [не отступали] от стропотного пути своего" (Суд 2, 19). Даль: "строптивый, упорный, норовистый". Уток. "... в седьмой день осмотрит священник зараженное, и если язва распространилась по одежде, или по основе, или по утоку, или по коже, или по какому-либо изделию, сделанному из кожи, то это проказа едкая, язва нечистая; он4 должен сжечь одежду, или основу, или уток шерстяной или льняной, или какую бы то ни было кожаную вещь" (Лев 13, 51-52). Даль: "нитка, которою ткут: она намотана на цевку, шпульку, вставлена в челнок, идет поперек основы и перебором образует ткань". Чер-мный. "Верою перешли они Чермное море, как по суше, - на что покусившись, Египтяне потонули" (Евр 11, 29). Даль: "червленый, багровый, тёмнокрасный". Чермное море - ныне Красное море в Египте.
Устаревшей, изменившей свою форму и значение, лексики в синодальной Русской Библии десятки единиц Ниже следует соответствующий алфавитный список. В этот список лексика, прокомментированная выше, не включена:
агнец, алкать, акриды, ареопаг, аспид, безмездный, бесквасный, бердыш, бийца, било, благоутробие, бороздник, василиск, вежды, велегласно, вертеп, ветреник, вещун, веятель, взыскиваться, виссон, власяница, возглаголать, воздымать, возмогать, волчец, вопиять, восклониться, восставить, восторгать, восхищать, восхищенный, вотще, врачеваться, вываживать, выказывать себя, выпь, выражение, гады, глад, глас, горний, горнило, горший, двоя-зычый, дееписатель, делание, денница, деревня, десятословие, детоводитель(ный), длань, доброхотный, долу, дольный, древо, древодел, дромадеры, дщерь, (я) е_смь, ефод, ехидна, жестоковьшный, заведующий, завещевать, занашивать, запечатлевать, запинать, застрелить, затвор, заушать, звероядина, земнородный, зеница, злачный, зложелатель, зрю, зрят, зуй, избирательица, избыточествовать, изгарь, издерживать, измена, ипостась, испещрять, иссоп, исторгнуться, каперс, кассия, квасной, кимвал, кла-дязь, колодезь, ковач, ковы, кольми (паче), краеобрезание, кружало, куколь, купина, ланита, ласкательство, лжеименньш, лжесловесник, лобзать, ловитва, ложесна, лоно, любостяжание, матерь, мехи, мина, миро, мирра, молотилка, мрежа, мужаться, напаяет, нард, началовождь, начатки, не-вестоводитель, нетопырь, новомесячие, овен, овощ, одесную, одр, окоп, озабочиваться, опреснок, орало, оратай, осклабление, отверзать, око, отче, очистилище, пакибытие, пастыреначальник, пастырь, перси, перст, персть, плевелы, подвизаться, подножие, подстава, подъяремный, подыскиваться, полон, помочь, посему, постельник, постельничий, празднолюбцы, праща, пращник, превыспренний, председание, приседящий, присносущий, присный, приставник, приточник, пришлец, провещать, претор(ий), пря, псалтирь (как музыкальный инструмент), пустынь, пядень, ржа, риза, ристалище, рожон, се, сей, седалище, сикомор, сказывать, скнипы, снедать, снурок, совлекаться, совопросник, сошник, стакти, статир, стенать, стоять вне, студодейство, ступица, субботствовать, сурик, сходбище, таинница, тать, твердь, телица, тесло, тимпан, точило, тук, угольница, удод, уды, уничижать, упаивать, устроять, утесистый, утишаться, утучнять, фелонь, хлебодар, цевница, шибболет, чадо, чело, червленый, червь, чернуха, четвери-ца, четвертовластник, чрево, чревоношение, чресла, юница, юродство, явор, ядите, яство и т. д.
Приведенный выше список - выборочный (в него вошли лишь наиболее "яркие" слова); если бы выписывать непонятную лексику сплошь, он вырос бы в пять-шесть раз. Синодальная Русская Библия рассчитана на восприятие русских людей середины XIX века, а мы - люди начала века XXI.
Впрочем, по мнению великого русского библеиста Ивана Евсеевича Евсеева (1868-1921 f, самый существенный недочет синодального перевода D - это "отсталый, сухой язык".
Ученый пишет: "Симпатии главного двигателя перевода, митрополита Филарета, лежали в области языка к книжному ЯЗЫКУ того времени. первой четверти XIX столетия, когда слагался литературный вкус Филарета, к языку сухому, отвлеченному, наклонному к значительному пользованию славянизмами. Мимо перевода текла великолепной рекой русская литература G...D, и переводчики не сумели пропустить эту живую струю чрез очистительное горнило высших созерцаний в Библии, не сумели сблизить своего языка с могущественным и влиятельным языком литературы и потому отстали от языка и понятий своего времени, потеряли одно из необходимых условии для влияния перевода на современные и последую1 щие поколения. Национальный перевод Библии, претендующий на историческое значение в жизни великого народа, не может опираться на искусственный, старообразный язык узкого школьного происхождения: он должен стоять на высоте лучших красот родного языка и выполняться не только учеными, но и творческою силою художников слова" [Протокол 1975: 213]. Горькие слова, но сущая правда: в синодальной Русской Библии отчасти отразился язык допушкинского периода.
Итак, для современного языкового сознания синодальная Русская Библия отчасти устарела. Она явно нуждается в поношении. Не в радикальной замене, а именно в преемственном поновлении.
Любой христианский народ непрерывно поновляет перевод Библии на свой живой язык. Между тем православные русские только лишь готовятся приступить к поновлению синодальной Библии 1876 г.
Уже в начале XX века необходимость такого дела ощущалась весьма остро. Великий русский библеист профессор Иван Евсеевич Евсеев в брошюре "Собор и Библия" (Петроград, 1917)4 изложил свое видение роли и места Библии в жизни российского общества. Он обращался к Поместному собору Русской Православной Церкви 1917-1918 гг., на котором предполагалось обстоятельно рассмотреть проблему Русской Библии и принять деятельные меры по ее поновлению. Грянувшая революция заставила надолго замолкнуть и И. Е. Евсеева, и соборных отцов.
И. Е. Евсеев говорит с пафосом и не скрывая горечи. Его забота и тревога - это сочувствие любящего сына, видящего пятна на чистом одеянии Матери-Церкви и желающего немедленно стереть их. Иван Евсеевич отнюдь не обличает синодальных переводчиков (которые для своего времени прекрасно справились с задачей); он сетует на то, что у них не нашлось столь же ревностных и эрудированных продолжателей.
"Перед Русскою Церковью", пишет И. Е. Евсеев в упомянутой брошюре, "по отношению к Библии стоит масса непорешенных вопросов. Вопросы эти у нас церковным сознанием, можно сказать, не ставились никогда: они решались, в неотложных случаях, случайно, не по существу и досконально, а по несчастной русской привычке - кое-как" (с. I). "Пересмотр текстов славянской и русской Библии представляется необходимым и по научным, и по практическим соображениям. Главным образом давно уже чувствуется и высказывается потребность практическая - именно устранение неясности, или темноты, церковного, славянского текста" (с. III).
"Темнота перевода заслоняет смысл священных книг и тем существенно мешает их надлежащему влиянию на ум и совесть народа" (с. III). "Отговорки, обычно представляемые, что неясный текст может проясниться чрез толкование или особое изучение, по существу несостоятельны: пусть текст остается прикрытым особою завесою, где он выражает действительно прикровенные тайны Божий, но нет надобности сохранять неясность в обычных вполне доступных местах, темных только в силу устарелости языка, неудачности перевода или просто вследствие засоренности его случайными наслоениями, успевшими за давностию лет принять характер священного тумана" (ее. III-IV). "Нужно дать ... художественный, творческий перевод, притом с постоянным попечением о его усовершенствовании" (с. V).
Что касается "литературной отсталости", то И. Е. Евсеев имеет в виду не только устарелую и мнимопонятнуто лексику. По его мнению, текст синодальной Русской Библии отражает устарелый узус, т.е. архаичную стилистику и манеру выражаться - говорить и писать. Понять нарушающий узус текст - можно, но при чтении ощущается определенное неудобство, потому что, по присловью, "все правильно, но (сейчас) так не говорят".
На этом вопросе И. Е. Евсеев подробнее остановился в сказанной им в 1916 г. речи "Столетняя годовщина русского перевода Библии" и в одноименной брошюре (Петроград, 1918). По его мнению, едва ли не каждый стих синодальной Русской Библии - и уж, конечно, каждый второй - содержит языковые формы, не отвечающие современному языковому чутью.
Действительно, язык Библии в синодальной русской версии кажется "старообразным": устарели морфологические формы, синтаксические конструкции, во многом изменилась орфография и особенно пунктуация, старообразными кажутся многие обороты, изменилась стилистическая окраска и т. д. Ниже из взятой наудачу главы 15-ой синодальной русской версии Евангелия от Иоанна выписан ряд форм, не согласующихся с современным узусом. В круглых скобках приводятся комментарии и формы, отвечающие языковому чутью автора этих строк:
1) Я есть истинная виноградная лоза (связка в виде спрягаемого глагола быть в 1-м лице не употребляется, так что сейчас следовало бы сказать: Я - истинная виноградная лоза...);
2) Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода (следовало бы: Всякую Мою ветвь... ...больше...);
3) Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам (...словом....);
4) Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне (Оставайтесь во Мне... ...сама по себе...);
5) Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без меня не можете делать ничего (Я - лоза... ...остается... ...потому что...);
6) Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет (Кто не останется во Мне, того отбросят, словно ветвь...);
7) Если пребудете во Мне и слова Мои в вас преб пожелаете, просите, и будет вам;
8) Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей (...так...);
9) Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви (...будете соблюдать... ...соблюдал...);
10) Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет (Сказал вам об этом, чтобы радость Моя пребывала в вас);
12) Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас.;
17) Сие заповедаю вам, да любите друг друга.;
19) Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое, а как вы не от мира, но я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (...так как...);
26) Когда же приидет Утешитель, [...] Он будет свидетельствовать о Мне (...придет...);
27) А также и вы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною (...с самого начала были...).
Заключенные в круглые скобки формы, представляющиеся автору этих строк узуальными, конечно, субъективны. У других людей возникает иная реакция.
Конечно, в отдельных случаях можно придерживаться различных оценок. Может быть, не каждый второй, а только каждый третий стих русской Библии отражает устарелый узус, но конкретные поправки не колеблют итогового вывода И. Е. Евсеева: поновление Библии (устранение устарелой лексики и исправление вышедшего из употребления узуса) - задача Русской Православной Церкви, от которой никуда не уйти.
Собственно, к подобной работе уже приступлено.
Выступая на заседании возобновленной Патриаршей Синодальной Библейской комиссии И августа 1999 г., Алексий II, Патриарх Московский и Всея Руси, среди прочего сказал: "Нам не обойти и вопроса, касающегося новых переводов Свщ. Писания на русский язык. Синодальный перевод, несомненно, сегодня является лучшим из всех русских вариантов библейского текста. Однако и в прошлом, и в настоящем столетии русские богословы и проповедники в своих письменных и гомилетических творениях отдавали предпочтение церковнославянскому тексту Нового и Ветхого Заветов, в первую очередь из-за его богословской корректности. Сейчас опыты переводов отдельных частей Свщ. Писания на русский язык становятся все более многочисленными, и поэтому общая церковная оценка новых переводов изданий Свщ. Писания на русском язьже (и, конечно, не только русском) - одна из наших первоочередных задач"5.
Промедление - недопустимо. Патриарх прав: как грибы после дождя появляются (исполняемые вследствие частной инициативы) все новые и новые переводы на русский язык как всей Библии, так и ее частей (особенно Нового Завета или одного только Евангелия). Качество таких переводов разное; имеются и удачные попытки; в целом же переводчики обычно придерживаются какой-либо одной линии поведения и ведут себя как экстремисты.
Собственно, российскому обществу было бы вообще нехудо изменить отношение к Библии.
Продолжаем цитировать брошюру И. Е. Евсеева "Собор и Библия". "Обидно для национального чувства признание, что наша Церковь была холодна к первоисточнику Божественной истины, что Святая Русь не любила и не любит Библии" (с. V). "Всероссийский Церковный Собор сделал бы свое великое дело, если бы принял меры к усовершенствованию текста славянской и русской Библии ... а также издал постановление об обязательном чтении верующими Библии, как это сделано, например, об обязательности для верующих частной и общественной молитвы, соблюдения постов и праздников" (с. VI).
* * *
Как всегда бывает, на первый взгляд кажется, что поновление синодальной Русской Библии - задача из простых. Положить перед собой масоретский Танах (а в недостающих ветхозаветных разделах Септуагинту) и греческий Новый Завет; засадить за дело ученых и писателей, обладающих даром и чувством языка; придать им консультантов по ивриту, греческому, Свщ. Писанию Ветхого Завета, Свщ. Писанию Нового Завета, библейской археологии и библейской истории, а также рецензентов-богословов. Еще, пожалуй, предложить, чтобы новые "толковники" сверялись с наиболее авторитетными современными переводами Библии на три европейских языка и факультативно учитывали современные еврейские тар-гумим на русский язык.
Этот "простой" путь, однако, не отвечал бы ни общеправославной традиции, ни традиции славянского, русского православия. Российское православие имеет тысячелетнюю историю, а Русская Православная Церковь - это хранительница Свщ. Предания, так что мы, русские, не можем, подобно младописьменным и недавно крещенным народам, отбросить традицию бытования Библии на Руси, в России и начать с белого листа. Поступить так - означало бы нигилистически отречься от своего прошлого и пренебречь духовным наследием десятков поколений наших предков, которые переводили нам библейские книги, переписывали их, сверяли, печатали, изучали, читали за богослужением и дома, комментировали и так донесли Библию до нас. Среди них были и святые люди. Надеюсь, что мы - не "Иваны, не помнящие родства" и что на нас не прервется связующая цепь от прошлого к будущему.
Уже сама мысль о поновлении синодальной Русской Библии, а не о новом переводе показывает, что традиция должна быть сохранена. Синодальная Русская Библия, в свою очередь, покоится на хранении традиции Септуагинты и Кирилло-Мефодиевской библейской традиции6: ее создатели (вопреки тогдашней европейской моде переводить Ветхий Завет с иврита) постоянно оглядывались на Септуагинту (как на Библию Восточного православия) и на Кирилло-Мефодиевскую Библию, подытоженную в Библии императрицы Елисаветы Петровны.
Профессора четырех академий руководствовались авторитетными указаниями Филарета, святителя Московского, которые были приняты Свщ. Синодом, никогда им не отменялись и не модифицировались, так что, строго говоря, они сохраняют свое значение обязывающей инструкции и до сих пор. После прославления митр. Филарета в лике святых роль его инструкции, естественно, еще более возросла.
Следовательно, "толковники"-поновители XXI века должны не только знать концепцию митр.Филарета, но и признать ее, т. е. следовать ей.
Св. Филарет, митр. Московский и Коломенский (В. М. Дроздов; 1782/837 - 1867; память 19 ноября/2 декабря)8, наиболее активный сторонник идеи перевода Свщ. Писания на современный русский язык, в середине XIX в. составил знаменитый трактат под развернутым, в духе времени, названием "О догматическом достоинстве и охранительном употреблении Греческого семидесяти толковников и Славянского переводов Священного Писания"9. Как упоминалось, трактат был написан для наставления переводчиков Библии на русский язык и лег в основу обязывающей(!) инструкции, принятой после того, как Святейший Синод в 1856 г. вошел "в рассуждение о доставлении православному народу способа читать Священное Писание, для домашнего назидания, с удобнейшим по возможности разумением, и потом, с Высочайшего соизволения, принял для сего деятельные меры", то есть образовал академические переводческие комитеты. Труды последних через 20 лет и завершились изданием полной русской Библии.
Несмотря на обветшалую внешнюю форму, трактат "О догматическом достоинстве..." совсем не устарел и не стал предметом исключительно исторического интереса.
Позиция свт. Филарета является внутренне цельной и по сути единой. Ниже мы ее воспроизводим в виде двух взаимосвязанных тезисов, из которых первый касается Септуагинты, а второй - Кирилло-Мефодиевской Библии.
1. Вопреки всеобщей убежденности в veritas hebraica10, митр. Филарет, опираясь на многочисленные несомненные примеры, показал, что текстологическая традиция Септуагинты временами (не всегда!) может быть древнее и вернее масоретской.
2. Призвав при подготовке русского перевода Библии систематически учитывать Септуагинту, митр. Филарет в то же время требовал не упускать из вида и Славянскую Библию, которая также обладает "достоинством и важностью", поскольку,она "есть плод апостольской ревности Кирилла и Мефодия".
Пострадавший в процессе многовекового бытования древний Кирилло-Мефодиевский текст был "возвышен посредством исправления, произведенного в прошедшем столетии под наблюдением
Святейшего Синода"11. В Елисаветинской Библии, однако, Кирил-ло-Мефодиевская традиция выявлена далеко не полностью, так что необходимы дальнейшие настойчивые усилия ученых-текстологов. Кирилло-Мефодиевская традиция Библии, продолжает митр. Филарет, - это "предохранительное средство" против таких русских переводов Свщ. Писания, которые делаются "вне православного исповедания под влиянием неправославных мнений" или под влиянием "разных переводов и критических исследований, весьма часто опасных при настоящем состоянии иностранной библей-ской критики".
Если славянская Библия столь "достойна", то (хотя перевод Свщ. Писания на современный язык и должен осуществляться с языков оригиналов, т. е. с иврита и греческого)12 Кирилло-Мефодиевская традиция библейского текста должна быть удержана в максимальном размере, - насколько это только возможно, тем более что русский и (церковнославянский13 языки чрезвычайно близки друг другу. Русский перевод (а применительно к нашему времени - поновле-ние уже имеющегося русского перевода) должен производиться при постоянной его сверке с Кирилло-Мефодиевской традицией. Чтения последней надлежит заменять лишь в случае явной необходимости. Где русский и славянский языки совпадают, там, по мнению митр. Филарета, предпочтение следовало отдавать версии Славянской Библии.
Одновременно митр.Филарет подчеркнул: "Впрочем, употребление славянского перевода не может быть исключительным - так, чтобы совсем исключено было в изъяснении Свщ. Писания употребление по Ветхому Завету перевода семидесяти толковников и текста еврейского, а по Новому Завету оригинального текста греческого".
Процедура работы, которую имеет в виду митр. Филарет, отличается от "обычной" переводческой деятельности. Хотя перевод и выполняется по масоретскому Танаху, но - с учетом Септуагинты. Хотя и учитываются достижения новозаветной критики текста, но все же - с постоянной оглядкой на версию греческого текста, принятого в Константинополе. Языки церковнославянский и литературный русский связаны отношением лексического преемства, так что следует, невзирая на возмущающий эффект межъязыковой па-ронимии, удерживать в русском переводе немало общих для двух языков и имеющих то же самое значение слов.
Такова концепция святителя. Нет спору, она была отчасти реализована в синодальной Русской Библии, но, к сожалению, не в полном объеме и непоследовательно. Престарелый митрополит не имел уже сил, чтобы вникать во все детали, некоторые увлеченные переводчики все же изо всех сил протаскивали масоретскую версию, а на Кирилло-Мефодиевскую традицию не обращали внимания. Так и получилось, что, по словам И. Е. Евсеева, текст синодальной Русской Библии "не выдержан: то он передает еврейский оригинал, то греческий текст LXX, то латинский текст, - словом, в этом переводе сделано все, чтобы лишить его характера целостности, однородности" (с. V). По мнению выдающегося исследователя и незаурядного организатора науки, "пред высшею церковною властью стоит непочатая еще задача привести в надлежащее соответствие с требованиями времени русский синодальный перевод Библии" (с. VI).
Профессор И. Е. Евсеев в начале XX века подхватил концепцию митр. Филарета и предпринял попытку ее развить. Чтобы исключить вкусовщину переводчиков, И. Е. Евсеев - вполне в духе митр. Филарета - призывал следовать за Кирилло-Мефодиевским переводом. Конечно, где трудятся люди, субъективизм в принципе не может быть исключен, но удержание Кирилло-Мефодиевской традиции в русском тексте - это не только верность святоотеческому преданию, но и сознательная установка на объективность. Под хранением Кирилло-Мефодиевской традиции митр. Филарет и профессор И. Е. Евсеев имели в виду ее допустимое - отнюдь не повсеместное! - удержание. Если в конкретном месте обнаружатся серьезные отступления Кирилло-Мефодиевского текста от Танаха, согласованного с выверенной Септуагинтой, и если в конкретных случаях будет доказана правота одной лишь масоретской версии (которую первоучители не могли учесть), то необходимо отдавать приоритет этим источникам. Если же славянский текст еврейскому и греческому не противоречит, если нет никакого богословского ущерба, то именно славянскую версию следует воспроизводить в русском переводе и не прибавлять от себя ничего иного.
Святитель считал достаточным опираться на Кирилло-Мефодиевскую традицию, как она представлена в Елисаветинской Библии, то есть в той Славянской Библии, которой уже около двух с половиной веков пользуется Русская Православная Церковь, в том числе в такой ответственнейшей сфере, как богослужение. Напомним, что Елисаве-тинская Библия - это и есть для Русской Православной Церкви завершающий этап бытования в Церкви переводов Кирилла и Мефодия и их учеников, так что ныне употребительная версия, безусловно, обладает самоценностью и входит в Свщ. Предание. Святитель не закрывал глаза на погрешности Библии 1751 г.14 Вопреки примеру католиков, которые на Тридентском соборе осуществили канонизацию Вульгаты (т. е. признали ее "непогрешимой"), митр. Филарет был против официального объявления Елисаветинской Библии аутентичной, указывал на желательность ее постоянного и постепенного обновления15, но в целом считал ее драгоценным национальным достоянием. Авторитетность Славянской Библии была для него несомненна. Присутствие в ней древней Кирилло-Мефодиевской традиции было для него очевидным фактом: "Евангелие по списку, сделанному Остромиром в одиннадцатом столетии", отмечал митрополит, "теперь в печатном издании читается точно так, как за восемьсот лет, и не представляет значительных разностей от изданий славянского текста, сделанных по исправлении оного под смотрением Святейшего Синода".
Итак, и митр. Филарет, и И. Е. Евсеев справедливо полагали, что Елисаветинская Библия отражает древнюю Кирилло-Мефодиевскую традицию недостаточно (неполно и временами искаженно), так что необходимо обследовать все имеющиеся в книгохранилищах библейские рукописи и путем текстологической техники, обычной для историко-критического метода, восстановить эту традицию.
Как известно, И. Е. Евсеев провел через Синод свой Проект научного издания Славянской Библии и получил ассигнования; созданная им Русская Библейская комиссия, вошедшая в состав Академии наук, больше десятилетия просуществовала и после революции. Затем, конечно, Комиссия была ликвидирована, а работа остановилась.
Ныне основные идеи Проекта Евсеева перешли в аналогичный (но не идентичный) Проект, исполняемый под руководством выдающегося петербургского библеиста-текстолога профессора Анатолия Алексеевича Алексеева16. Он исполняется сотрудниками Славянского Библейского фонда при Санкт-Петербургском отделении Российского Библейского Общества.
Проект, о котором говорим, ограничен Новым Заветом и преследует цель: описать историю славянского новозаветного текста от его появления до первых печатных изданий.
Проект Алексеева завершен по отношению к Евангелию от Иоанна17: выявлены и компактным способом сведены воедино обширнейшие разночтения по более чем тысяче (!) славянских рукописей XI- XVI вв., хранящихся не только в пределах бывшего СССР, но и на Афоне, в Болгарии, Ватикане, Великобритании, Ирландии, Италии, Словении, Хорватии и Югославии.
Размах и результаты проделанной работы впечатляют. Академическое (= чисто научное) значение начинания - вне всякого сомнения. Пока исполнители Проекта об этом не помышляют, но полученные ими коллации можно будет в дальнейшем использовать и практически, а именно в подготовке поновленного Нового Завета с учетом Кирилло-Мефодиевской традиции.
Действительно, из публикуемого текста и особенно из коллации можно извлечь такие лексемы, относительно которых (в свете сказанного выше) имеет смысл порассуждать, не следует ли их удержать в поновляемом синодальном русском Новом Завете. Эти "потенциально пригодные" материалы способны сыграть роль авторитетной и объективной подсказки.
Доверившись случайному выбору, мы рассмотрели главы 7 и 21 опубликованного Евангелия от Иоанна.
В прямые скобки [] заключается слово или фрагмент текста, над заменой которого, с точки зрения пишущего эти строки, следовало бы подумать. В круглых скобках () ставится и исполняется курсивом вариант, извлеченный из Проекта Алексеева, над удержанием которого (т. е. включением в поновленный текст синодальной Русской Библии), на наш взгляд, также стоило бы подумать. Границы фрагментов, подлежащих исключению (в свете данных Проекта), показаны фигурными скобками {}.
При анализе учитывался, и даже в первую очередь, текст Мариинского евангелия (XI в.), воспроизводимый в публикации в качестве основы, к которой подводятся разночтения.
Выписаны только те евангельские стихи, по отношению к которым желательны и/или возможны модификации. Глава 7-ая:
4 ... никто не делает чего-либо втайне, и [ищет] (хочет) [сам быть известным] (сам себя показать).
Таким образом, в нынешней версии русской Библии читается: Никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Похоже, что оборот ищет сам быть известным отражает устарелый узус. Можно произвести замену спонтанно, т. е. переводчик может предложить ее от себя, без какой-либо опоры на опыт предшественников. Лучше же - объективнее - обратиться к Кирилло-Мефодиевской традиции, тем более что в коллации разночтений в стиху Ин 7,4 есть альтернативное выражение: хочет сам себя показать. Поскольку последний оборот не нарушает современный узус, его-то и следует ввести в поновленную версию. Аналогичным образом можно прокомментировать и все другие нижеследующие стихи.
6 На это Иисус сказал им: Мое время еще не [настало] (пришло), а для вас всегда время.
12 И много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он [добр] (благ), а другие говорили: нет, но обольщает народ.
17 Кто хочет творить волю Его, тот [узнает] (да размышляет) о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю.
18 Говорящий сам от себя ищет славы себе; а Кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен, [и нет неправды в Нем] (и неправды в Нем нет).
19 Не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас [не поступает] (не исполняет) [по закону] (Закона). За что ищете убить Меня?
20 Народ [сказал в ответ] (отвечал), не бес ли в Тебе? кто ищет убить Тебя?
24 Не судите по наружности, но судите судом [праведным] (правым).
26 Вот, Он говорит [явно] (без обиняков, или прямо, или смело), и ничего не говорят Ему: [не удостоверились ли] (не познали ли по истине) начальники, что Он подлинно Христос?
30 И искали [схватить] (взять) Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его.
32 Услышали фарисеи такие толки о Нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники [служителей] (слуг) - [схватить] (взять) Его.
37 В последний же великий день праздника стоял Иисус и [возгласил] (возглашал), говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей.
38 Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева [потекут реки воды живой] (потечет вода живая).
39 Сие сказал Он о Духе, Которого [имели] (должны были) принять верующие в Него: ибо еще не бьшо на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен.
40 Многие из народа, услышав сии слова, говорили: Он [точно] (воистину) пророк.
42 Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из [Вифлеема] (города Вифлеема), {из того места,} откуда был Давид?
43 Итак произошла о Нем [распря] (раскол) в народе.
44 Некоторые из них хотели [схватить] (взять) Его; но никто не наложил на Него рук.
45 Итак [служители] (слуги) возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: [для чего] (почему) вы не привели Его?
46 [Служители] (слуги) отвечали: никогда человек не говорил так, как Этот Человек.
49 Но этот народ [невежда в законе] (, не знающий Закона,) проклят OR Глава 21-ая:
3 Симон Петр говорит им: иду ловить рыбу. Говорят ему: идем и мы с тобою. Пошли и тотчас [вошли] (сели) в лодку, [и не поймали в ту ночь ничего] (и в ту ночь ничего не взяли).
4 А когда уже настало утро, Иисус [стоял] (встал) на берегу; но ученики не [узнали] (распознали), что это Иисус.
5 Иисус [говорит] (сказал) им: дети! есть ли у вас какая [пиша] (снедь)? Они отвечали Ему: нет.
7 Тогда ученик, которого любил Иисус, [говорит] (сказал) Петру: это Господь. Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался [одеждою] (рубашкой), - ибо он был наг, - и бросился в море.
9 Когда же вышли на землю, [видят] (увидели) разложенный огонь и на нем [лежащую] (пекущуюся) рыбу и хлеб.
10 Иисус говорит им: принесите рыбы, которую {вы} теперь поймали. 12 Иисус говорит им: придите, обедайте. Из учеников же никто не [смел] (посмел) спросить Его: кто Ты?, зная, что это Господь.
15 Когда же они обедали, Иисус [говорит] (сказал) Симону Петру Симон Ионин! любишь ли {ты} Меня больше, нежели они? Петр [говорит] (сказал) Ему: так, Господи! Ты знаешь, что {я} люблю Тебя. Иисус [говорит] (сказал) ему: паси агнцев Моих.
16 Еще [говорит] (сказал) ему [в другой] (во второй) раз: Симон Ионин! любишь ли {ты} Меня? Петр говорит Ему: так. Господи! Ты знаешь, что {я} люблю Тебя. Иисус [говорит] (сказал) ему: паси овец Моих.
17 [Говорит] (сказал) ему в третий раз: Симон Ионин! любишь ли {ты} Меня? Петр опечалился, что в третий раз спросил его: любишь ли Меня? и сказал Ему: Господи! Ты все знаешь; Ты знаешь, что {я} люблю Тебя. Иисус [говорит] (сказал) ему: паси овец Моих.
19 Сказал же это, [давая разуметь] (предзнаменуя), какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: [иди] (последуй) за Мною.
20 Петр же, обратившись, [видит] (увидел) идущего за ним ученика, которого любил Иисус и который на вечери, [приклонившись к] (возлежа на) груди Его, сказал: Господи! кто предаст Тебя?
21 Его увидев, Петр [говорит] (сказал) Иисусу: Господи! а он что?
22 Иисус [говорит] (сказал) ему: если Я хочу, чтобы он [пребыл] (пребывал), [пока] (пока не) приду, что тебе до того? ты иди за Мною.
23 И пронеслось это слово между братиями, что ученик тот не умрет. Но Иисус не сказал ему, что не умрет, но: если Я хочу, чтобы он [пребыл] (пребывал), [пока] (пока не) приду, что тебе до того?
25 Многое и другое сотворил Иисус; но, если ПбыП писать о том [подробно] (одно за другим), то, думаю, и [самому] (всему) миру не вместить ГбыП написанных книг. Аминь.
Да не возникнет ложного впечатления, будто мы предлагаем механически перенимать варианты из Проекта Алексеева. Необходима текстологическая, языковая (контекстная), а в ответственных случаях и богословская экспертиза.
Единственное, что хотелось бы всячески подчеркнуть: колла-ции исполнителей Проекта подталкивают к более идиоматичному русскому языку. Короче говоря, Проект Алексеева действительно ведет к возобновлению Кирилло-Мефодиевской традиции и, в духе концепции митр. Филарета и профессора И. Е. Евсеева, вполне пригоден для той конечной работы, ради которой осуществляется. Конечно, не вся славянская лексика в русской версии может быть сохранена, но все же максимальное внимание к ней и многократное обдумывание каждого случая отказа от нееО - вот Филаретов-ский путь создания нового русского Евангелия, вообще Священного Писания на современном языке..
Наступает время общецерковной работы над православной Русской Библией XXI века. Славянская Библия Кирилла и Мефо-дия представляет собой бесценный вклад православного славянства в общечеловеческое дело освоения слова Божия, способного облекаться в разноязычные одежды. В Русской Библии Православной Церкви дело первоучителей должно найти себе достойное продолжение.
ЛИТЕРАТУРА
Алексеев А. А., 1999 - Текстология славянской Библии. СПб., 1999.
Верещагин Е. М., 1997 - История возникновения древнего общеславянского литературного языка. Переводческая деятельность Кирилла и Мефодия и их учеников. М., 1997.
Евангелие от Иоанна, 1998 - Евангелие от Иоанна славянской традиции. СПб., 1998.
Новый Завет, 2000 - Новый Завет в переводе Российского Библейского Общества. Репринтное воспроизведение издания 1824 г. М., 2000.
Православное Священное Писание, 1995 - Православное Священное Писание Ветхого и Нового Заветов по тексту православной Русской Библии 1876 года. Патриаршее издание. М.; СПб., 1995.
Протокол, 1975 - Протокол Годового собрания Комиссии по научному изданию Славянской Библии, № 5 //Богословские труды. Сб. 14. М., 1975.
Русские писатели-богословы, 1999 - Русские писатели-богословы. Вып. 2. Исследователи и толкователи Священного Писания. Биобиблиографический указатель. М., 1999.
Филарета Творения, 1994 - Филарета, митрополита Мос-ков-ского и Коломенского, Творения. М., 1994.
Чистович И. А. - История перевода Библии на русский язык. [Репринтное воспроизведение издания 1899 г.] М., 1997.
Haaker К., Hempelmann H. 1989 - Hebraica Veritas. Die hebrflische Grundlage der biblischen Theologie als exegetische und systematische Aufgabe. Wuppertal, Zbrich, 1989.
ПРИЛОЖЕНИЕ К ДОКЛАДУ: св. Филарет о veritas hebraica.
Стихи с 13-го по 14-ый 144-го псалма в синодальной русской Библии содержат шесть строк:
Царство Твое - царство всех веков,
и владычество Твое во все роды.
Верен Господь во всех словах Своих
и свят во всех делах Своих.
Господь поддерживает всех падающих
и восставляет всех низверженных.
Между тем в русском переводе Псалтыри, сделанном для российских евреев непосредственно с иврита, т. е. с масоретской версии ветхозаветной книги (по версии уже упоминавшегося О. Н. Штейн-берга), - строк не шесть, а только четыре:
Царство Твое - царство на все века,
и владычество Твое - из рода в род!
Господь поддерживает всех упадающих,
и выпрямляет всех согбенных'*.
Отсутствие двустрочного стиха " Верен Господь во всех словах Своих и свят во всех делах Своих" не случайно - его нет в Псалтыри на иврите.
Отсутствие этого стиха в свое время стало для св. Филарета, митр. Московского и Коломенского, непреложным аргументом, чтобы признать "неповрежденность и полноту" Септуагинты. Всего он предложил три аргумента.
Первый аргумент: "псалом сей на еврейском языке писан до алфавиту", так что если алфавитный акростих нарушен, то это свидетельствует о поврежденности масоретского текста. Действительно, рассматриваемый псалом имеет внешнюю скрепу: он содержит алфавитный акростих (алеф, бет, гимел, далет, хе, вав и далее по порядку всех 22 букв еврейского алфавита).
Чтобы продемонстрировать акростнх-краегранесие, достаточно выписать одно под другим начальные слова каждого стиха и выделить в них (например, размером) по первой букве:
'арумимеха: Буду превозносить Тебя (, Боже мой, Царю мой...);
бе-хал-йом: Всякий день (буду благословлять Тебя...);
гадол: Велик (Господь и достохвален...);
дор: Род (роду будет восхвалять дела Твои...);
хадар: А я буду размышлять (о высокой славе величия Твоего...);
ве-'эзун: Будут говорить (говорить о могуществе страшных дел Твоих...)...
Легко заметить, что 1-ый стих начинается с 1-ой буквы еврей-ско-го алфавита (алеф), 2-ой - со 2-ой буквы (бет), 3-ий - с 3-ей (далет), 4-ый - с 4-ой (гимел), 5-ый - с 5-ой (хе), 6-ой - с 6-ой (вав) и так далее вплоть до предпоследнего стиха, который начинается с 21-ой буквы (шин), и последнего, который начинается с 22-й буквы (тав).
Букв в еврейском алфавите - 22, так что и стихов должно быть столько же. Между тем в масоретской Библии лишь 21 стих! В чем дело?
Митр. Филарет отвечает: "В еврейском нынешнем тексте недостает стиха". Действительно, в пространстве 13-го и 14-го стихов в масоретской Псалтыри читается:
малехутеха: Царство Твое (- царство всех веков...);
сомеха: Господь поддерживает (всех падающих...).
По алфавитному порядку за буквой мем должна следовать буква нун, но ее нет, а вместо нее видим следующую по порядку букву самех. За этим единственным исключением обычная череда литер в псалме нигде не нарушается.
Акростишные алфавитные псалмы, равно как более поздние еврейские акростишные алфавитные гимны (например, в молитвенни-ке-сидуре), никогда не обнаруживают пропусков букв (их всегда 22). Следовательно, стих с первым словом на литеру нун, несомненно, был; он просто-напросто утрачен.
Второй аргумент митр. Филарета: "недостающий стих" масоретской Псалтыри сохранился в Септуагинте.
Действительно, пропущенный (= утраченный) стих должен был непременно начинаться с 14-ой буквы алфавита - нун.
Версия Септуагинты, сохранившая фрагмент "Верен Господь во всех словах Своих и свят во всех делах Своих", способна подсказать первое слово, которым должен был открываться утраченный 14-й стих. В Септуагинте этот стих на самом деле сохранился, и он начинается со слова pistos "верный" (Postos Kyrios en pasi tois logois autou kai hosios en pasi tois ergois autou).
Верный (в значении: "преданный") на иврите - это не'еман. Непредубежденному исследователю трудно усомниться, что именно с этого слова, открывающегося буквой нун, и начинался утраченный масоретами псаломский стих.
Третий аргумент: на основании изложенного митр. Филарет заключает, что в данном случае Септуагинта "сама собою предоставляет неоспоримое доказательство, что здесь текст седмидесяти толковников есть неповрежденный и полный".
К подобным или сходным выкладкам святитель прибегает далее при разборе Пс 21,17 и показывает, что чтение Септуагинты и Славянской Библии "Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня, пронзили руки мои и ноги мои" достовернее чтения масоретского Танаха "Окружили меня псы, стая гончих облегла меня, как льва, - руки мои и ноги мои". В масоретском тексте святитель, не без обличительного пафоса, усматривает поиск "средства уклониться от силы пророческого свидетельства о распятии Господнем".
Точно так же он анализирует и другой свой материал (Пс 7,10- 11, Пс 11,3, Рим 3,2, Мф 2,15, Мф 12,18, Ис 42,1, Притч 8,22, 2 Пар 21,15 и т. д.). Жаль, что его конкретные разыскания поросли травой забвения. Они ничуть не устарели и до сих пор способны открыть глаза неангажированному и незашоренному ученому.
Нетрудно заметить, что аргументация святителя имеет не богословский, а чисто филологический характер: он сравнивает тексты, сопоставляет языки, находит текстологические лакуны и несообразности, производит семантические и грамматические наблюдения. Митрополит был филологически хорошо подготовлен: он владел всеми библейскими языками, имел опыт преподавания в семинарии как еврейского, так и греческого языков и делал с них переводы.
Более того, когда митрополит ссылается на святых отцов, - а он опирается на взгляды Иеронима Стридонского, мученика Лукиана, Василия Великого, Афанасия Великого, Иоанна Златоуста, Кирилла Иерусалимского, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина, - то и у них он находит прежде всего филологические суждения. У древних библеистов-текстологов (Аквилы, Феодотиона, Симмаха) он также черпает филологическую аргументацию.
Короче говоря, в своем классическом труде митр. Филарет выступает как специалист в области т. н. philologia sacra "священной (или сакральной) филологии". Соответственно мы призываем относиться с доверием к выкладкам ученого в силу его компетентности, а не только по причине его святости.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Воспроизведение этого издания см.: [Православное Священное Писание 1995]. 257
2 Митрополиту прнадлежит перевод Евангелия от Иоанна. Этот перевод недавно переиздан в первоначальном виде; см.: [Новый Завет, 2000: 214- 278].
3 Краткий очерки жизни и научной деятельности И. Е. Евсеева со списком его печатных трудов см.: [Русские писатели-богословы 1999: 87-92].
4 Брошюра перепечатана в качестве приложения к изданию: [Чистович, 1997: I-VIII]. Цитируем по данному изданию.
5 Журнал Московской Патриархии. 1999. № 11. С. 22.
6 О переводческих принципах Кирилла и Мефодия см.: [Верещагин, 1997].
7 Василий Михайлович Дроздов, будущий святитель, родился 26 декабря 1782 г. или, по новому стилю, 6 января 1783 г. Отсюда двойная дата его рождения.
8 Канонизация митр. Филарета состоялась в декабре 1994 г., и его обретенные мощи покоятся в Успенском соборе Троице-Сергиевой лавры.
9 В 1990-е гг. трактат был перепечатан по новой орфографии в "Журнале Московской Патриархии" (1992, 11-12) и помещен также в книге [Филарета Творения, 1994].
10 Букв, "еврейская истинность"; так в рационалистической библейской текстологии называют масоретский Танах, который якобы всегда обладает большим достоинством и достоверностью, чем Септуагинта. Из переводчиков Библии на современные языки принципа veritas hebraica последовательно придерживался, например, М. Лютер. См. подробнее: [Haaker, Hempelmann, 1989].
11 Святитель имеет в виду Елисаветинскую Библию.
12 Как бывший преподаватель иврита и греческого, митрополит был прекрасно ориентирован в соответствующих текстах и мог судить вполне профессионально.
13 Сам святитель не употребляет термин церковнославянский, а говорит просто: славянский.
14 Вот его позиция: "В тех частях, в которых перевод сей представлял несовершенства и недостатки, происшедшие частью от несовершенства славянского языка во время составления перевода, частью от неверности переписчиков и других причин, достоинство его вызвышено посредством исправления, произведенного в прошедшем столетии под наблюдением Святейшего Синода".
15 Так сказать, явочным порядком: от издания к изданию (подобно литургическим текстам, редактура которых никогда не прекращается).
16 Ученый недавно подытожил свои разыскания; см.: [Алексеев А. А., 1999].
17 См.: [Евангелие от Иоанна славянской традиции. СПб., 1998].
18 144-ый псалом Септуагинты и славянской Библии по масоретскому счету является 145-м.
Ю. И. ЧАЙКИНА
(Вологда)
Именования крестьян в куростровских столбцах во второй половине XVI в.
Луростровские столбцы - документы из архива Куростров-ской волости, расположенной на одноименном острове вблизи Хол-могор. Данные документы относятся в основном ко второй половине XVI в.: самый ранний датируется 1538 г., самый поздний - 1600 г. (№ 1-25 опубликованы в сб.: Материалы по истории Европейского Севера СССР: Северный археографический сборник. Вып. 1. Вологда, 1970. С. 398-431). Вторая половина XVI в. - важный период в истории русской черносошной волости. Земская реформа Ивана Грозного формально закрепила волостное самоуправление и освободила государственных крестьян от тягостных для них кормленщиков. Эта реформа, несомненно, способствовала изменениям в социально-экономической жизни такого рода регионов, она же, как увидим ниже, нашла отражение и в языке местных официальных документов (в именованиях крестьян).
Большинство столбцов составлялось непосредственно на волостном сходе, некоторые писались в волостных канцеляриях и в приходской церкви. Почти все имеют подписи писцов, например: "писал Куростровский церковной дьячек Безсонко Марков" (№ 16,1589; № 18,1589), "писал Куростровские волости церковной дмитровской дьячек Ивашко Михайлов сынъ" (№ 18, 1578; № 9,1580). Одни из документов предназначались для местного пользования, другие - для отправки в Москву.
Поскольку по своему содержанию столбцы относятся к разрубам - приговорам волостных сходов и раскладке между черносошными крестьянами налогов и поборов - лексический состав их изобилует именованиями крестьян.
Сопоставление именований крестьян в столбцах середины и конца XVI в. (Разрубной список куростровских волощан 1549 - столбец № 3 и Память сборщикам Куростровской волости 1589 - № 19) свидетельствует о значительных изменениях как самих моделей именования, так и антропонимов, входящих в состав именований.
Сначала о качественном составе личных имен крестьян. Сравнение свидетельствует о том, что за пятидесятилетие в местной письменности значительно активизировались полные христианские личные имена. Если в середине столетия (1549 г.) в составе 180 именований насчитывалось 49 полных христианских личных имен, то в конце столетия (1589 г.) из 133 - 85 полных имен. К наиболее активным личным именам в середине столетия относились Иван (5), Василий (3), Захар, Яков, Павел, Григорей и др., единичны Анфал, Влас, Тит, Логин, Фалелей и пр. В конце столетия наиболее частыми христианскими полными именами являлись Иван (10), Семен (5), Ондрей (5), Игнатей (3), Леонтей (3), Петр, Сидор, Юрья, Осип и др. Единичны личные имена Гаврила, Исак, Созон, Кипреян, Яков и др. Что касается неполных христианских личных имен (модификатов), то количество их в документах, не предназначенных для отправки в Москву, к концу XVI в. значительно сокращается. В разрубном списке 1549 г. насчитывается 52 модификата из 180 именований, в документе 1589 г. - всего 21 имя из 133.
Рассмотрим модификаты по степени активности суффиксов. В середине XVI в. наиболее активны имена на -к(о): Пашко, Сте-панко, Федко, Фешко, Мишко и др.; на -н(я): Проня, Ивоня, Бакуня, Останя, Потаня; на -я: Офоня, Родя, Филя, Фаля, Костя; на -ш(а): Олеша, Миша, Якша, Микша. Отмечаются модификаты на -а/с: Ермак, Коншак; -ук: Ларюк, на -ют(а): Обрюта.
Судя по памятнику 1589 г., сохраняют активность неполные имена с формантом -к(а)/-к(о): Семко, Оска, Пашка, Овер-ка; -ш(а): Ереша, Олеша, Гриша, Миша, отмечены единичные антропонимы на -я: Харя, -н(я): Ивоня, Тимоня, -ок.: Петрок.
Как видно, в официальной письменности Куростровской волости активизируются две тенденции: с одной стороны, отмечается рост численности христианских личных имен, что характерно в данный период для всех регионов Русского государства, и с другой стороны, в чисто местных документах - сокращение числа модификатов, что нельзя считать общерусским явлением.
В составе русских личных имен активны имена, которые давались при рождении: Нечай, Истома, Глядко, Задора, Зык, Лобанко, Невер, Суета, Шумко, Некрас, Поздяк, Ушак, Сухой (середина XVI в.), Безсон, Верещага, Истома, Худяк, Шестак, Шестой, Третьяк, Меньшак (конец XVI в.). Модификаты встречаются изредка: Истомко, Лобанко, Шумко и др. (конец XVI в).
К прозвищам, которые давались именуемому в зрелом возрасте, относились личные имена, характеризующие внешний вид и морально-этические качества человека: Барабан, Богатырь, Утроба, Коренник, Поднебесный, Мохнач, Культя, Балалайка, Высокий, Глухой, Металник, Сектун, Окул (середина XVI в.), Ко-пос, Неумел, Хабар (конец XVI в.). Значительна группа русских личных имен, восходящих к названиям птиц: Ворона, Гусь, Дрозд, Петух, Орел (середина XVI в.). Неясен мотивировочный признак, легший в основу создания таких русских личных имен, как Сук, Крыло, Горох, Барма, Корень, Копыс (середина XVI в.), Солон, Турхан (конец XVI в.).
Возвращаясь к вопросу о сокращении христианских русских личных имен (модификатов) в официальных источниках Куростровской волости, следует сказать, что оно напрямую связано с тем, оставался ли документ в Куростровской волостной канцелярии или направлялся в Москву. В сравнении с серединой XVI в. количество модификатов в местных источниках, остающихся в волости, сократилось примерно в два раза (соответственно 52 из 180 и 21 - из 133). Совсем иную картину обнаруживаем в Обыскном списке 1600 г. (столбец № 25), документе, посланном в Москву. Все 90 личных имен крестьян (христианских и русских) являются модифика-тами, образованными как от полной, так и неполной формы производящего имени в подавляющем большинстве случаев с помощью форманта -к(а)/-к(о): Артемко, Сенька, Лучка, Кондрат-ко, Пантелейко и др.; Третьячко, Худячко, Рыкалко, По-спелко. Иные модели образования характерны всего для четырех квалитативов: Маркуша, Ромаха, Петруша, Карпик (Обыск, сп. 1600, № 25).
Существенные изменения претерпела во второй половине XVI в. в местной официальной письменности и модель именования крестьян. Изменения модели связаны с усложнением ее. Если в Разрубном списке 1549 г. из 180 именований крестьян одночленных 93 (более 50 %), то в Памяти сборщикам 1589 г. из 133 именований одночленных всего 23 (18%). Следует подчеркнуть, что в обоих документах, середины и конца XVI в., остающихся в волостной канцелярии, представлены почти исключительно одночленные и двучленные именования. Незначительное количество трехчленных именований обусловлено тем, что они были характерны только для крестьян, выбранных в волостное управление, - сотского, пятиде-сятского, а также сборщиков денег. Ср.: Данила Федоров сынъ Бурого, пятидесяцкий Третьяк Андреев с. Стрюкова, сборщик Юрья Обросимов с. Бутаков (Выб. сп. сер XVI в., № 5) Для самой низшей выборной должности (десятского) трехчленное именование отмечено непоследовательно: "Куростровские волости крестьяне ... выбрали есмя в своей Куростровской волости сотником Василия Вахромеева сына Резанова да пятидесят-цким Иваню Юрьева сына Удовкина, да десятцких выбрали Стефана Васильева сына Свердла, Тимофея Офона-сьева сына Молева, Еремея Поздеева сына, ..Леонтья Иванова сына ..." (Выб. сп. 1591 г.).
Если в документах, остающихся в волости, трехчленные именования единичны, то в Обыскном списке 1600 г. (столбец № 25), написанном в Куростровской волости, но направляемом в Москву, из 90 именований крестьян двучленных всего 9, все остальные - трехчленные, например: Демка Федоров с. Лушев, Демка Григорьев сынъ Перевозников, Огафанко Онтоманов сынъ Огафо-нов, Богданко Поздеев сынъ Елисеева и мн. др., как исключение - Иевко Никифоров, Никифорко Иванов, Безсонко Селиверстов, Кипреянко Пиминов и др. В конце Обыскного списка 1600 г. значится: "писал Куростровские волости церковной дьячок Иг-нашко Никитин" (Обыск, сп., № 25).
Двучленные именования различались по качественному составу элементов, поскольку состояли они из заимствованных антропонимов (календарных) и русских по происхождению имен. И в том и в другом документах (середины и конца XVI в.) они представлены следующими четырьмя моделями: Р+Р (Нечай Резанов, Худяк Лыжин, Ушак Короваев), Р+Х (Поздяк Малахин, Шестак Симонов, Безсон Селиверстов), Х+Х (Сидор М/инин, Васко Матюшин, Олеша Фешов), Х+Р (Василий Тутуров, Ондрей Бизяев, Леонтей Дристунов). Характерно, что количественное соотношение именований, отражающих ту или иную формулу, было примерно одинаково. Так, в Разрубном списке 1549 г. формула Р+Р представлена 5 именованиями, в документе 1589 г. - двумя, Р+Х соответственно - пятью и шестью, Х+Х - 23 и 38 именованиями, Х+Р - 41 и 41, тем самым двучленные модели именования свидетельствуют о приоритете христианских личных имен.
Второй компонент двучленного именования мог быть выражен и "нестандартным" антропонимом (без суффиксов -ов/-ев, -ин/-ын), напоминающим прозвище (своего рода второе личное имя). В Разрубном списке 1549 г. таких имен около десяти (Федор Раздроби, Мишка Кривой, Тимоня Щелконог, Истомно Скоморох и др.). Второй компонент именования Коншак Суткуна явно карельского происхождения.
Что представлял собой второй компонент двучленного именования, осложненный суффиксами -ов/-ев или -ин/-ын - отчество или уже родовое прозвание (фамилию)? Естественно, что в тех случаях, когда он сопровождается словом сынъ (Антоман Агафонов сынъ - № 12), дополнительных изысканий для определения типа антропонима не требуется.
Однако в большинстве случаев второй компонент двучленных именований словом сынъ не сопровождается. О том, что второй
Разруб, сп. 1589 г. Ортюга Ловцов Иван Привалов Кондратей Лыжин РодивонБубнов Семен Бородин Третьяк Проскурин Худяк Лыжин Шестой Стрюков компонент является фамилией, свидетельствует сопоставление именований одних и тех же крестьян в документах разного времени. Например:
Обыск, сп. 1600 г. Артемка Васильев с. Лобцова Иванко Никонов с. Привалова Кондратко Иванов с. Лыжина Родька Федоров с. Бубнова Сенька Васильев с. Бородина Третьячко Федоров с. Проскурина Худячко Иванов с. Лыжина Шестачко Григорьев с. Стрюкова и др.
Ср. также сопоставление именований в документах 1549 г. и 1582 г.:
Гридя Дубасов - Григорей Остафьев с. Дубасов и пр. Иногда сопоставление выявляет такой тип антропонима, как отчество в составе двучленного именования, но такие случаи встречаются реже. Например: Семейка Ильин (1589 г.) - Семейка Ильин с. Бурого (1600 г.), Иван Пахомов (1589 г.) - Иванко Пахомов с. Шейнина (1600 г.). Осип Трофимов (1589 г.) - Осип-ка Трофимов с. Павлова (1600 г.), Пентелей Онтипин (1589 г.)
- Пентелейко Онтипин с. Гундырева (1600 г.) и др.
Процесс становления и закрепления фамилии у черносошных крестьян Куростровской волости в середине и особенно во второй половине XVI в. подтверждается фактами перехода ее от поколения к поколению. Ограничимся такими примерами: Нечай Резанов (1549 г.) - Григорей Нечаев Резанов (1582 г.), Нечай Никитин с. Пекишев - Зеновко Нечаев с. Пекишев (1589 г.), Василей Бачюрин - Некрас Васильев с. Бачюрин (1589 г.), Петр Гостев (1589 г.) - Карпик Петров с. Гостев (1600 г.), Семен Буш-ков (1589 г.) - Гришка Семенов с. Бушков (1600 г.). Данила Бурого (1549 г.) - Степан Данилов с. Бурого (1582 г.) - Еме-льянко Степанов с. Бурого (1600 г.).
Вместе с тем можно отметить и наличие одной фамилии у братьев: Пороша Григорьев с. Пекишев и Поликарп Григорьев с. Пекишев (1600 г.), Иван Лыжин, Кондратей Лыжин (1589 г.)
- Анфим да Кондрат да Худяк Ивановы дети Лыжина (там же), Кузьма Васильев с. Бушков и Семен Васильев с. Бушков (1589 г.), Левка Федоров с. Бачюрин - Иванько Федоров с. Бачюрин (1600 г.).
Исследование антропонимии куростровских столбцов второй половины XVI в. свидетельствует о том, что в местной деловой письменности существовали две параллельные системы именования крестьян: одна характерна для документов, предназначенных для местных нужд, другая - для списков, отправляемых в Москву. В документах первой группы именования крестьян, как правило, были двучленными, причем второй компонент чаще являлся фамилией, в документах второй группы именования являлись трехчленными.
Первый компонент двухчленного именования в сугубо местных источниках обычно представлял собой полное личное имя (чаще христианское), количество модификатов было незначительным, к концу столетия число их еще более сократилось. В документах, посылаемых в Москву, первый компонент, как правило, являлся модификатом, что как раз соответствовало нормам московского делопроизводства.
Вместе с тем исследованный материал дает основание утверждать, что становление и закрепление фамилии как особого типа антропонимов у крестьян на Русском Севере происходит уже в XVI в.
Но всей вероятности, складывающаяся общерусская формула именования (полная форма личного имени + отчество + фамилия) была отчасти подготовлена в регионах проживания черносошного (государственного) крестьянства.
Н. В. КОМЛЕВА
(Вологда)
"Дух народа" в его именах
Вместе с именами нарицательными имена собственные являются словами языка - этого "всеобъемлющего и наиболее дифференцированного средства выражения, которым владеет человек, и одновременно высшей формой проявления объективного духа"'. В связи с этим имена собственные всегда были объектом пристального внимания не только лингвистики, но и логики, философии, мифологии и других наук.
В мифологическом сознании знак аналогичен имени собственному. Ю. М. Лотман считает, что общее значение имени собственного в его предельной абстракции сводится к мифу: "именно в • сфере имен собственных происходит то отождествление слова и денотата, которое столь характерно для мифологических представлений и признаком которого являются, с одной стороны, всевозможные табу, с другой же - ритуальное изменение имени собственного"2.
В ряде античных и средневековых теорий имена собственные признавались знаками, связанными с сущностью именуемого. Имманентное (не фонетическое или графическое) имя, истолкованное по аналогии с идеями Платона, рассматривалось как корень индивидуального бытия. Это учение было возрождено и развито в XX веке (П. А. Флоренский, С. Н. Булгаков, М. Хайдеггер). Крайним выражением его является отождествление имени с именуемым и приписывание мистических свойств имязвучию или имяначертанию. Противостоят этому учению рационалистичекие воззрения, идущие от Демокрита, обосновавшего произвольность природы всякого имени. Лингвисты и логики, развивающие это направление, считают имена собственные немотивированными знаками, одним из способов обозначения точек пространственно-временной действительности, они могут быть заменены другими знаками (переименование), номерами (как улицы в Нью-Йорке), алгебраическими символами. Связь между именем и именуемым существует не в реальной действительности, а лишь в сознании именующих3.
В русской философии языка, представленной именами П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, А. Ф. Лосева, развивается мысль о более высокой природе слова по сравнению с человеческой сущностью, так как слово принадлежит сфере объективного духа4. Поводом к появлению такой концепции слова у религиозных философов послужил богословский спор в Русской церкви в 10-х годах XX века. В это время возник серьезный спор между "имеславцами" и "имеборцами". Русские "имеборцы" в XX веке, как и иконоборцы Византии, считали слово условным знаком, произвольным порождением человеческой мысли. Иконопочитатели и "имеславцы" считали слово по существу своему, напротив, реальной объективной духовной сущностью и силой. Центральным положением воззрений имеславцев было: "В имени Божием присутствует сам Бог - всем Своим существом и всеми Своими бесконечными свойствами"5.
П. А. Флоренский в книге "Имена" доказывает, демонстрируя свои утверждения наглядными примерами, что человеческое имя "есть даже не просто универсалия, но живое духовное существо".
Сначала Флоренский обращается к использованию имен собственных в народном и художественном творчестве. Автор художественного произведения тщательно выбирает имя для своего героя, так как оно призвано выражать его сущность. И в народной словесности неизменно присутствует типология личных имен. Определенным именам соответствуют одни и те же типы персонажей не только по их характеру, манере поведения или внешнему облику, но и по самой их жизненной судьбе.
Как ученый-богослов, Флоренский ссылается и на церковную литературу, в которой содержится множество указаний на то, что святые ярко выражали духовную сущность своего имени ("по имени и житие"). Имя оценивается церковью как духовная норма личности, как идея, а святой - ее выразитель: "Достойно имени пожил еси ... Георгие". Когда священник дает ребенку при крещении имя, то как бы обязывает его при жизни подражать не всем святым, а только своему, так как имя представляет одну со святым духовную организацию. Личное имя - это инвариант личности, оно направляет жизнь личности по известному руслу, но в этом русле сама личность должна определить свое нравственное содержание. Имя - это инвариант, а его конкретные проявления могут лежать "от самых высших до самых низших слоев именного спектра", т. е. одно имя может носить и святой, и негодяй, и обыкновенные средние люди, находящиеся посередине между "верхними и нижними полюсами" в точке "нравственного безразличия". Но это не мешает им всем осуществлять, хотя и по-разному, один инвариант духа, один духовный тип. П. А. Флоренский создал оригинальнейшее учение об имени, разработку которого продолжала его школа в лице С. Н. Булгакова и А. Ф. Лосева.