3) В комнате для чтения предоставляется право всем бесплатно пользоваться книгами, журналами и газетами; при этом читать вслух и разговаривать воспрещается. Брать самовластно газеты, журналы и книги на дом также воспрещается.
4) Книги, журналы и газеты приобретаются Управою на суммы, ассигнованные Уездным Земским Собранием.
5) Подписчики-читатели библиотеки разделяются на платных и бесплатных. К бесплатным читателям относятся: все крестьяне Тотемского уезда, мещане г. Тотьмы и лица других сословий, получающие годового содержания не свыше 500 руб., учащие низших начальных училищ города и уезда и учащиеся всех учебных заведений города, по представлении удостоверения от своего учебного начальства.
Крестьяне и мещане, желающие быть читателями, представляют удостоверение о своем звании от подлежащего учреждения.
Примечание. Бесплатно могут пользоваться книгами и другие лица, кроме вышеуказанных, но лишь с разрешения на то Земской Управы.
6) Платные читатели уплачивают подписную сумму в год 3 рубля, полгода - 1 р. 50 к. и помесячно - 25 к.
Читатели платные имеют право одновременно взять 4 тома, газеты через день по получении с почты и журналы через три дня.
Бесплатные читатели - 2 книги, газеты через два дня и журналы через 8 дней.
7) В обеспечение целости библиотеки с читателя может быть взят залог в размере 3 руб., который возвращается при прекращении пользования библиотекою. Лица, служащие в каком-либо правительственном или общественном учреждении, как равно и частные лица, вместо залога могут представлять ручательства в том, первые - непосредственно от своего начальства, а последние - известных Управе лиц.
Выдача на дом ценных и роскошных изданий производится или по представлении залога в сумме 6 руб., или по усмотрению заведывающего библиотекой.
8) Выдача из библиотеки подписчикам книг производится по очереди.
9) На чтение книг ученого и литературного содержания и журналов, как за прежние годы, так и современных полагается срок: для городских читателей 8 дней, для уездных не свыше 30 дней. Газеты городским читателям выдаются на 1 день, а уездным на 20 дней.
Примечание. Если читатель, возвращающий книгу, пожелает ее отсрочить, то это допускается только в том случае, если нет на нее кандидата.
10) За просрочку при возвращении книги или журнала и газеты полагается штраф по 5 коп. за каждый день и том и 3 коп. с № газеты за день. Залоговые деньги могут быть обращены на уплату штрафа, причем последний должен быть пополнен до установленного размера.
11) За каждую утраченную или испорченную книгу журнала или отдельный том какого-либо сочинения, виновный должен заплатить стоимость всего издания, или же выписать на свой счет новый экземпляр.
За порчу переплета книги взимается 30 коп. за каждый.
12) Для правильной выдачи и приема книг, журналов и газет в библиотеке должны быть следующие книги:
1) Систематический каталог всем имеющимся в библиотеке изданиям; 2) книга для записи залогов и штрафов; 3) список читателей; 4) книжки и карточки для записи книг, журналов и газет, выданных на прочтение.
Заведующая библиотекой А. А. Дудина.
Подневольный житель нашего края.
(Памяти Николая Васильевича Шелгунова)
Вологодская губерния долгое время считалась одной из отдаленных губерний, предназначенной для жительства по назначению министра внутренних дел разным «неспокойным» элементам.
К числу таких элементов прежде всего относились писатели и публицисты. Еще Тютчев говорил, что
Писатель, если только он –
Волна, а океан - Россия,
Не может быть не возмущен,
Когда возмущена стихия.
И вот для таких-то «возмущенных» писателей исстари была предназначена Вологодская губерния. В Вологодской губернии мы видим редактора «Телескопа» Надеждина в 30-х годах минувшего века, а в шестидесятых, когда «стихия» была особенно возмущена, здесь оказываются П. Л. Лавров, Г. Н. Потанин, К. В. Лаврский, В. В. Берви (Флеровский), А. И. Левитов и мн. др.
В числе одной из «волн» великой стихии оказался и Николай Васильевич Шелгунов, со дня смерти которого ныне (12 апреля 1891 г.) исполнилось четверть века.
В этот юбилейный год со дня смерти Н. В. Шелгунова хотелось бы несколько напомнить обстоятельства его жизни, заставившие его познакомиться с Вологодской губернией, во глубине которой была написана значительная часть его публицистических работ.
Когда был сослан в далекую Сибирь публицист и поэт шестидесятых годов М. И. Михайлов, Шелгунов с женой и ребенком поехал тоже в Нерчинский округ, чтобы облегчить одиночество своего друга. Но здесь Шелгунов прожил не более двух месяцев, а затем вместе с женой был арестован, привезен в Петербург и заключен в Петропавловскую крепость.
Как видно из «Военно-судного дела об отставном полковнике корпуса лесничих Н. В. Шелгунове» генерал-аудиториат обвинил его в том, что он был в дружеских отношениях с Михайловым, что он вел переписку с Всеволодом Костомаровым и что он составил не пропущенную цензурой статью, доказывающую вредный образ его мыслей. За эти преступления было положено: «лишив Шелгунова прав на пенсию и ношение в отставке мундира, отослать на жительство в одну из отдаленных губерний, по назначению м-ра вн. дел, подчинив его в месте жительства строгому полицейскому надзору».
Во исполнение этого приговора, 2 декабря 1864 г. Шелгунов был отправлен на распоряжение Вологодского губернатора под присмотром рядового С.-петербургского жандармского дивизиона Самсона Яковлева, и 7 декабря 1864 года был «доставлен» в г. Вологду, где и помещен в 3 полицейской части на Архангельской улице.
Вологодский губернатор ген.-майор Хоминский оставил по себе память мягким и гуманным отношением к политическими ссыльным. Эта мягкость видна и в его отношении к Шелгунову; «местом водворения» для него был назначен лучший город губернии - Великий Устюг, Но Устюг испугал Шелгунова своей отдаленностью, вследствие чего по его просьбе и был заменен Тотьмой.
8 декабря 1864 г. Шелгунов был в сопровождении жандарма на свой счет отправлен в Тотьму, куда и прибыл 9 декабря, в чем жандарму была выдана квитанция уездным исправником Макшеевым.
В Тотьме Шелгунов немедленно же приступил к литературным работам, в которых однако существенным препятствием для него было то обстоятельство, что вся его корреспонденция просматривалась исправником и подвергалась особой цензуре. Вообще в Тотьме Шелгунову жилось не легко, и через несколько месяцев он уже возбудил ходатайство о переводе его в другую бол е теплую губернию или о разрешении ему выехать за границу. Ходатайство было подкреплено очень красноречиво написанным медицинским свидетельством.
Это прошение Шелгунова так долго ходило по инстанциям, что не получая ответа он 19 марта 1865 г. возбудил новое ходатайство пред губернатором о переводе в Устюг. Это прошение разрешилось очень быстро, и 29 марта Шелгунов уже «был доставлен» в Устюг, а через несколько дней министерство вн. дел оставило без последствий его ходатайство о разрешены выехать за границу или в другую губернию.
В Устюге Шелгунов пробыл почти год, и 8 января 1866 года был по распоряжению губернатора переведен в Никольск за то, что, по его словам, «дал пощечину (две) одному судебному следователю, господину в высшей степени дерзкому, глупому, зверю в семейной жизни» (Сутоцкому).
Из Никольска Шелгунов для поправления здоровья и для лечения просился в Устюг, его ходатайство сопровождалось хорошим отзывом исправника, но губернатор нашел поводы недостаточными, и Шелгунову пришлось пробыть в Никольске до 19 декабря 1866 г., когда он был отправлен в Кадников.
В Кадникове кончилось одиночество Шелгунова, о котором он писал жене из Тотьмы, что «человеку, жившему вечно в семье, одиночная жизнь – пытка», что «у него черные деревянные стены, и в них он так же одинок, как в равелине»: в Кадников приехала жена Шелгунова, а через несколько месяцев - высланный сюда же П. Л. Лавров с матерью.
Во время пребывания Шелгунова в Кадникове через Кадников проезжал в свое имение Любино (за Троичиной) бывший петербургский губернатор князь Суворов, жена которого была по Смольному монастырю подругой матери Л. П. Шелгуновой. Суворов при всем уездном «синклите» расцеловался с Шелгуновым, и этого было достаточно, чтобы 20 июня 1867 г. министр вн. дел перевел Шелгунова в Вологду, где он прожил до лета 1869 года, когда его перевели под надзор полиции в Калугу.
Таким образом, Шелгунов прожил в Вологодской губернии с декабря 1864 по июнь 1869 г.
За это время он не переставая писал статьи для журналов, статьи, проходившие две цензуры - цензуру местных исправников и цензуру петербургских цензоров. Какова была цензура местных исправников, можно судить по тому, что Тотемский исправник Волоцкой вместо «радикальное» пишет «редекальное», Кадниковский исправник Ефрем Алексеев, выслужившийся из почтальонов, каждую фразу считал подозрительной или, лучше сказать, не пропускал того, чего он не понимал, а он не понимал очень многого».
В таких условиях писатель мыкался до конца семидесятых годов, когда ему, наконец, разрешили поселиться в Петербурге.
Шелгунов умер 12 апреля 1891 года и похороны его 15 апреля 1891 года составили крупное общественное событие. На похороны его явились петербургские рабочие, до той поры еще не выступавшие совсем на общественной арене. Депутация рабочих возложила на гроб Шелгунова венок с красными лентами, на которых было написано: «Указателю пути к свободе и братству»...
К могиле Шелгунова провожала огромная толпа в семь тысяч человек...
В. Т.
Отражение войны в вологодских частушках
II.
Полтора года продолжается затянувшаяся война... Деревня, затронутая повторными наборами и мобилизациями, сильнее города чувствует всю тяжесть военного времени... Народная песня поэтому, исключительно можно сказать заполнена переживаниями, связанными с войной. Иных песен сейчас почти не услышишь в деревне.
Отсутствие мужской молодежи, а с ней и звуков знакомой тальянки, обычных в мирное время - заметно стало в деревне. На летних сходках молодежи, на зимних вечеринках (беседах), где сидят обычно одни девицы за плетением кружев или за пряслами, уже не поются прежние веселые песни, редко-редко устраиваются хороводы, заменившие еще недавние танцы (вроде «кадрели» или «лансье»). За работой скучной, монотонной, как свежий ручеек, журча, пробивается частушка - особенно распространенная теперь, в тяжелое время войны. Частушка - современное выражение чувств и дум оставшейся деревенской молодежи... Великое множество составляется сейчас таких военных частушек, переходящих из деревни в деревню из одной крестьянской избы в другую, из волости в волость, из губернии в губернию, часто без существенного изменения...
В интересах сохранения народного творчества, посвященного войне, не мало сделано Академ1ией наук («Архив войны») и различными научными обществами и частными собирателями народных песен (Симаков, Привалов...). Платя дань этим интересам в № 2 «Известий Вологодского О-ва Изучения Северного Края», мы поместили до 70-ти военных частушек, записанных в центральных уездах Вологодской губернии.
Теперь накопившийся матерьял за лишний год позволяет нам предложить читателю «Известий» еще сотни две частушек, распеваемых главным образом в том же Тотемском уезде, частью в Грязовецком и Вельском у.у. Если в первом нашем опыте - половина частушек (39) принадлежала девушкам и вообще женщинам, лишившихся «дролей», мужей и родственников - то теперь при крайней ограниченности мужской молодежи, естественно, встретить значительное преобладание женских «коротушек». Последние, как увидим, отличаются большей искренностью, задушевностью и скромностью сравнительно с мужскими частушками.
Трудно, конечно, сказать, что приводимые ниже частушки сложены за последнее время, т. е. спустя первые полгода войны, но значительная часть безусловно появилась лишь недавно после наших отступлений на германском фронте, вмешательства в войну Турции и Италии, и вообще после проникшего в деревню сознания о длительности войны, чего не было при записи тех частушек, которые приведены нами в № 2 «Известий». Записи настоящих частушек произведены в следующих местах: 1) В Грязовецком уезде, в Новоникольской волости, 2) В Вельском уезде - (Верховская волость и окрестности г. Вельска, 3) В Тотемском уезде - в Косиковской волости (д. Косиково, Починок, Митино, Большой двор, Зеленики, Климовское...), в Мосеевской - (с. Мосеево), в Погореловской - (Большое и Малое Погорелово, Фоминское, Залесье, Маниловица, Горбенцево), в Верховской волости (д. Сомово и Наумиха), в Шебенгской, в Бережно-Слободской (д. Серпево-Слободка), Шуйской - (с. Шуйское, д.д. Афанасово, Жидовиново, Погорелово, Андреевская, Бутово, Поповское), Никольской - (д. Нефедово), а также в селе Леденгском и Медведеве (Старая Тотьма).
В записи на местах, кроме подписавшихся, принимали большое участие: М. Баженова, X. Шерстеникова, Н. Л. Тюкавин, В. А. Клишин, Н. Н. Бызов, крестьянин д. Митино М. П. Попов, А. Стениловский, М. Зверов. Всем этим лицам приношу свою признательность за сделанные с большой добросовестностью записи военных частушек.
Отсутствие казенной водки, а иногда сахару и чаю, вызванное войной, до сих пор еще в деревне не забылось: среди обычных военных частушек прорвется одна, другая, выражающая это принудительное воздержание.
1.
Все казеночки закрыты,
Станем денежки копить –
Во солдатушки забреют,
Пойдем германца колотить.
2.
Нет ни сахару, ни чаю,
Нет ни пива, ни вина, -
Я тепере понимаю,
Што с Германией война.
3.
Мы к посаду-то подходим,
На горе-то белый дом –
Думали казеночка,
Попали во при1ем.
Выступление Турции и Италии, как новый факт после начала Русско-Германской войны, нашло отражение в следующих словах:
4.
Скоро, скоро нас угонят
На юг на дальний,
Наступает на Россею
Турка окаянной.
5.
Ох, ты, Турочка-Викторья,
Убирай народ с заморья,
Убери-ка свой народ –
Нашей Россеи дай проход.
6.
Што на наших на героев
Турки лезут воевать,
Турок много в плен забрали:
Они рады отступать.
7.
Ах ты. Турка косоглазой,
Не в свое место ползешь
Тебе от немцев нет корысти
Только сам ты пропадешь.
8
Што у Турки-Магомета
Люди с голоду падут;
Потому они падут –
Што неправильно ведут.
9.
Што у Турки Магомета
Много силушки дерут,
Все орудия и пушки
В Россиюшку везут.
10.
За нас есть кому пристать,
Вот опять - Италия;
Не оставим разобьем,
Берегись Германия.
Второй период войны России с австро-германцами, слухи о мире, обилие немецких пленных, истощение Германии и вообще отношение деревни к нашим врагам, нашли место в таких частушках:
11.
Много девок, много баб
Стояли у Правленьица –
Ходили к русскому Царю
Просили замиреньица.
12.
Там за Устюгом граница;
На границе есть война;
Германцы просят замиренья
Не надолго у царя 1) [Частушка, распеваемая около гор. Вельска, показывает, как мало знает народ географию].
13.
Царь германский миру просит,
А Россия не дает.
Царь германский нас колотит,
А Россия не сдает.
14.
У России силы много,
А у германца силы нет.
Вся германья миру просит,
А Россия не дает.
15.
Во России много пленных –
Мы не будем их кормить.
Много русских угонили –
Мы не будем их морить.
16.
Подожди, проклятый немец,
Не далек и твой конец;
Наша сила соберется
Снимешь ты и свой венец.
17.
Скоро, скоро то и будет,
Скоро немцев разобьют –
Скоро кайзера проклятова
На Калгуев 2) [Вероятно Калгуев остров] сошлют.
18.
Уж ты, немец хитрый, сильный,
И тебе конец придет –
Как ударит наша сила,
В пух и прах тя разнесет.
19.
Всю Россеюшку угнали
Со германцем воевать:
Мы Германию осилим
Ей придется горевать.
20.
Долго немец собралсе
Со Россией воевать,
Собралсе да не во пору –
Стали наши побеждать.
21.
У германца нет одежды,
Замерзает с холоду;
У германцев хлеба нет,
Умирают с голоду.
22.
Хорошо нашим казакам
На кобыле воевать,
Хвост поднимет, пикой двинет -
Вся Германия видать.
23.
На границах войско двинут,
Бои сильные пойдут;
За Россию Бог пристанет,
Всю Германию пройдут.
24.
Кайзер хитер, кайзер хитер,
Переехать хотел в Питер;
А оттуда на Париж –
Не доедешь угоришь.
25.
Пишет, пишет царь германский,
Пишет русскому Царю –
Всей Россией завладею
В Петроград я жить пойду.
Последняя частушка в с. Леденгском поется уже так:
26.
Пишет, пишет царь германский
Привет русскому Царю:
Разобью я всю Россею
Сам в Россею жить пойду.
и тут же следует продолжение:
27.
Ты не бойся царь германский,
Мы Россею не сдадим,
Наберем мы войска много –
Тебе щеки раздробим.
Повторные наборы и мобилизации ратников особенно часто отражаются в частушках; последние распеваются под гармонику (тальянку) перед отправлением рекрутов в город, во время набора - когда одну и ту же частушку тянут несколько молодых забритых парней, или, наконец, при прощании с родимой стороной и девушками:
28.
Скоро, скоро нас угонят
На германцев воевать,
Пушка ахнет, дым пойдет,
Всех германцев оберет.
29.
Скоро, скоро станут жать,
А нас погонят воевать:
Во горы во Карпатския,
Во окопы во германския.
30.
Скоро, скоро нас угонят
Со германцем воевать,
У германцев ноги тонки –
Станем за море кидать.
31.
Сей год рекрутом гуляю,
Лапти с напуском ношу –
Я на то располагаю,
Во солдаты жить пойду.
32.
Много, много нас угонят
Братьев верных во боя,
Из-за кайзера проклятого,
Германского царя.
33.
Скоро, скоро мы ребята
Под неволю попадем,
Под такую под неволю,
Ко Царю служить пойдем .
34.
Как поженят нас голубчиков
Во нынешнем году,
Как дадут нам по невесте
По казенному ружью.
35.
Погореловское правление,
Повернись ты к верху дном –
Мы ребята - удалые
Во совдатики пойдем.
36.
Голова ты, голова,
Тебя обрили догола,
Мне не жалко головы –
Жаль родимой стороны.
37.
Скоро, скоро я уеду
Ко военному царю,
Скорей германцев расстреляем
А потом домой приду.
38.
Мама милая, работай
Не надейся на меня,
Я уеду на войну –
Все оставлю на тебя.
39.
В это воскресеньице
Вышло объявленьеце,
На двадцатое число –
В Шуйское правленьеце.
40.
Брат забрили, брат забрили
Наши головы с тобой!
Посмотрели брат на брата,
Покачали головой.
41.
Медна мера загремела
Над моей над головой.
Моя милка заревела –
Вот и пожили с тобой.
42.
Думал, думал не забреют
Думал мать не зареветь,
Посмотрел во чисто поле
Мать катается реветь.
43.
У приема на пороге
Затряслисе руки, ноги,
И как приняли меня –
Повалилсе с ножек я.
44.
Привели меня в прием,
А я думал в пивной дом;
Посадили меня брить,
А я думал пиво пить.
45.
Худо, дролечка, молилась –
Не за каменной стеной,
Не могла меня дождаться
Не забритова домой.
46.
Из приемной вышел я,
Здравствуй милая моя!
Мои остриженые волосики –
Узнала ли меня.
47.
Худо милая молилась,
Всю обедню проспала –
Мою бедную головушку
Во солдаты отдала.
48.
Лекруточки ходят ночки,
Как денечки коротают.
По деревнюшке гуляют –
Во полюшке не работают.
49.
Рекрута наши катаются
На паре вороной;
Они катаются, прощаются
С родимой стороной.
50.
Рекрутам гулять недолго –
Остаетсе один день,
Ноября числа второва
Повезут из деревень.
51.
Отрекрутились рекрутики,
Отпел колоколец,
Отгуляли наши барошни,
Пора и под венец.
52.
Повезут меня в совдаты,
Как невесту из ворот –
Запою военну песенку,
Заплачет весь народ.
53.
На войну-то нас угонят
От маменек, от отцов,
От маменек то што –
От милашечек пошто?
54.
Прощайте елочки и сосенки
Посадский - весь приход,
Прощайте девочки –
Сажусь на пароход .
55.
Из-за проклятова германца
Нас ведь гонят воевать,
Расхорошеньких милашечек
Нам больше не видать.
56.
Вы, германцы, черноваты –
Из-за вас иду в совдаты,
Из-за вашей силушки –
Пропадают милушки.
57.
Не от камешка родился
От родныя матушки,
Не успел мальчишка вырость –
Повели в совдатушки.
58.
Не попаханные полосы
Крапивой уросли,
От веселова-то временя
Повели в совдатушки.
59.
Девки дома остаются –
Мы воюем за Царя,
За роднова-то за батюшку,
За нашова отца.
60.
Девки, ой, ребята, ой!
Скажите дролечке моей –
Чтоб она венчаласе,
Меня не дожидаласе!
Вот расставание с девушками забритых рекрутов и мобилизованных:
61.
Ты, милашка, ангел мой,
Пойдем в солдатушки со мной,
Там не жать, не молотить –
Самовары кипятить.
62.
Не тужи, моя милая,
Мы нигде не пропадем:
Мы читать, писать умеем,
В офицеры попадем.
63.
Досвиданье, сероглазенькая;
Видаться - либо нет,
Твои серенькие глазки
Завлекли меня на век.
64.
На насту платочек белится
С каемкой голубой,
Разлучает царска службица
Навеки с дорогой.
65.
Дорогая моя, Маня,
Не кидайся во тоску –
Вышлю денег на дорогу,
Приезжай ко мне в Москву.
66.
Меня скоро во солдаты,
Куда милую девать –
Скоро ярмарка в Грязовце –
Я поеду продавать.
67.
Мне недолго погулять –
До двадцать девятова,
Оставайся, дорогая,
Наживай богатова.
68.
Помолись, милая, Богу
Помолись наодине –
Чтобы не взяли в совдаты –
Не убили на войне.
69.
Не бойся, милка дорогая,
Мы вновь увидимся с тобой,
Вернусь я счастлив и гордяся
Своей победой над врагом.
70.
Меня в совдаты
Запехали в самый ад,
Ожидай меня, милая,
Через три года назад.
71.
Хорошо в солдатах жить,
Хорошо Царю служить,
Кабы Любушка с тобой –
Не поехал и домой.
72.
Мне охота на войну,
Куда милую девать;
Куплю короб корамели,
Пошлю в город торговать.
73.
Не тужи моя жена,
Не страшна эта война –
Мы германца нарушим –
И домой мы поспешим.
74.
Ты, молоденькая девушка,
Меня не позабудь –
В артелерии служу,
Пошли чево-нибудь.
75.
Со войны милой пришел –
Одежда вся военная,
Здравствуй, милая моя,
Какая в слове верная!
76.
Встань-ка, матушка, пораньше
И послушай на заре –
Как я плакаю, рыдаю
На чужой на стороне.
Однако, несмотря на грустное чувство расставания - молодежь, идущая под «казенное ружье» и на войну, нисколько не унывает - наоборот, большинство ее чувствует себя бодро, распевая под гармонику:
77.
Мы совдаты - новички –
Невыносливы на взгляд:
Пусть посмотрят старички,
Што врага с умеем взять.
78.
Не склоняйся рожь густая,
Не шуми высокий бор,
Не ходи молва пустая –
Мы дадим врагу отпор.
79.
Будем жить на удалую –
Нам не стоить горевать,
Хоть и помрем - так на войне,
И дома смерть не миновать.
80.
Ну, пойдемте-ка, ребята,
Царю белому служить,
Окаянная браковка
Остается дома жить.
81.
Мы ребята - новобранцы,
Не страшны для нас германцы,
В землю ихнюю пойдем,
Всех до капли перебьем.
82.
Мы ребята – ухорезы -
Мы не ходим без ножа,
Нас в Германию угонят,
Постоим мы за Царя.
83.
Мы приколем всех германцев,
И на родину пойдем,
Через деревни мы и села
Громко песни запоем.
84.
Нас угонят воевать -
Там не в шуточки играть,
Надо бить, колотить
Из Россеи прогонить (германца).
85.
Куплю белую кобылу
И поеду воевать,
Моя кобыла хвост подымет,
И германца - не видать.
86.
Шел я узенькой дорожкой,
Пробежал германский мост –
У меня германская девица
Попросила папирос.
87.
Раззудись моя рука –
Будет с немцем рубка,
Помолись-ка за меня,
Ты моя голубка.
88.
Не ходи возле казармы,
Расхорошая моя,
Я стою на карауле;
Служба царская тяжелая
Мне теперь не до тебя.
89.
В солдаты отдадут,
Одежду ратную дадут,
Подадут нам и штыки:
«Ребята пруссаков коли»!
90.
Я служить буду у пушки,
Наведу германцам пушки
Наведу да охну
В брюхо торарохну!
Если мужская молодежь деревни идет с серьезным и бодрым настроением «Царю белому служить», или «переколоть германца», то остающаяся и оставшаяся девушки и жены чувствуют себя одинокими, заброшенными: плачут и тоскуют по своим милым и мужьям:
91.
Што вы куры рано встали,
Рано закудахтали -
Перед ранним-то набором
Девушки заплакали.
92.
На окошечке цветочек
Тянется и вьется,
Не хотела расставаться -
Кажется придется.
93.
Дроля умывается
Дорогой перчаточкой,
Меня на осень оставить
Молодой солдаточкой.
94.
От Фоминского дороженька
Вся слезами улита,
Как по этой-то дороженьке
Катались рекрута.
95.
У меня-то горюшко
Пройдет не из одинова,
Не интересное гуляньице –
Забрили милова.
96.
Ныне все не веселы,
Ныне все при горюшке,
Со германцами сражаются
На широком полюшке.
97.
Нынце год какой тяжелый,
Немец вздумал воевать:
Всех ребятушек угнали,
Моему не миновать.
98.
С задушевной-то подружкой –
Мы сиротки бедные:
Наши дролечки одеты
В шапочки военные.
99.
Пароход идет Внучата
За Внучатам Братики 1) [Пароходы 6р. Варакиных, рейсирующие между гор. Вологдой и Тотьмой по р. Сухоне] –
Скоро, скоро увезут
Милова в солдатики.
100.
Уродились несчастливы –
Нам не весело гулять,
Нынце было три набора,
Не осталося ребят .
101.
Напишу царю прошенье
На бумажке гербовой,
Чтобы вышло разрешенье –
Всех солдатиков домой.
102.
Пойдем подружка в чисто поле,
Поглядим с высоких гряд –
Не идут ли наши дролечки
Из бою в Петроград.
103.
Березка гнется под угор –
Милова скоро под набор,
Под набор под мерушку,
Меня оставит девушку.
104.
Ягодиночку собрали –
Я до Тотьмы провожу;
Вышитое полотенце
Я на память подарю.
105.
На машинушку садивсе –
Как соколик извивсе,
Захватив свою головушку
Платочком увивсе.
106.
Скоро, скоро увезут
Паренька красивово –
Не воротится назад
Из-за моря синева.
107.
Дроля рекрутом гулял,
На нево сердиласе;
Когда в солдаты увезли-
Жалеть схватиласе.
108.
Неужели, неужели
Дружка в солдаты увезли?
Это што наделали –
Мне-то не споведали.
109.
Вот и взяли, вот и взяли
Дорогова на войну -
Не стреляйте-ко, германцы,
В грудь милому моему.
110.
Золотые мои крылышки,
Серебряный полет –
Слетала бы в тот город,
Где мой миленький живет.
111.
У меня дролю забрили,
А я жизнь свою решу –
Под машинушку головушку
На рельсы положу.
112.
Ты Германия, Германия,
Не русская земля –
Ты оставила, проклятая,
Без дролечки меня.
113.
Под германскую-ту силу
Накидаем ивучек,
Чтобы германская-то сила
Не убила милушек .
114.
Дроля с немцами воюет,
А я дома маюсь,
Он не думает тово,
Што я к нему сбираюсь.
115.
Седни сон какой приснился –
Будто дроличка убит,
На Карпатских на горах
Во сырой земле зарыт.
116.
Сегогодный год тяжелый,
Хочет Турка воевать,
Мой-то милый - безольготной,
Знать ему не миновать.
117.
Посмотрела бы на месяц,
Как он светит с вечера,
Посмотрела бы на дролю,
Как он служит у царя.
118.
Посмотрела бы на милого
Который на войне:
Он сражается во полюшке
На сивом на коне.
119.
Эко лето, эко лето,
Навязалось на меня,
На войне милой воюет
За народ и за царя.
120.
У меня у бедной девушки
Все время на уме,
Чтобы милова не ранили
Германцы на войне.
121.
Всю бы ночку промолилась
За каменной стеной –
Кабы знала, што мой миленький
Воротится домой.
122.
Мне сказали дролю взяли.
Игла выпала из рук;
Шитье положила в комод –
Пошла за дролечкой в поход.
123.
Каково, подружка девушка,
Без милова живешь?
Хорошо бы дева с миленьким,
Да где его возьмешь?
124.
Пойду выйду на крылечко
Помолюся Веденью –
Всех ребятушек угнали
На германскую войну.
125.
Гришу взяли, в даль угнали,
Близко сам не захотел,
Взвился сизым голубочком –
На границу улетел.
126.
Ох, как эта-то война
До чево нас довела;
До чистова полюшка,
Хоть давися с горюшка.
127.
Плывет лодочка по морюшку,
По самому по дну –
Отпровадила миленочка
С германцем на войну
128.
Дорогая ворожеюшка,
Скорее дай ответ,
На войне мой ягодиночка,
Убит он или нет?
129.
Ты - германец, ты - германец,
Распроклятой человек,
Разлучил германец дроличку
Теперича навек.
130.
Как горюшице не плакать,
Как задумчивой не быть,
У меня дроля на войне –
Не знаю жив или убит?
131.
С задушевной-то подруженькой
Какие стали мы;
Теперь нам дролей не дождаться
Ни с которой стороны.
132.
Не пойду я ноне в замуж,
Маме силой не отдать;
Буду думать, дожидаться.
Дорогого из солдат.
133.
Платок черненький, печальненький,
Придется одевать;
Придется дроле ягодиночке
С германцем воевать.
134.
Провожала дорогова,
Запирала ворота;
Одевала платье черное,
Теперь я сирота.
135.
Милый муж, хороший Ваня,
Воротись скорей домой,
Работу трудную крестьянскую
Не справить мне одной.
136.
Полюбила-то какова –
Не один у тяти он;
Угонили расхорошова
Под самый под огонь.
137.
Если б были легки крылья,
Я слетала бы и к вам;
Посмотрела бы на милова,
Что делаешь ты там.
138.
Увезли да и поставили
Милова моево,
Неужели не хватает
Народу без нево?
139.
Девушки, опять затянется
С германцами война –
Воевать с германцем дролецке
Холодная зима.
140.
Напишу мальчишечку
На войну записочку;
Напишу я цельный лист,
Какова в разлуке жисть.
141.
Моево дролю угнали
В ту сторонку за море,
Ево с немцями сражаться
Я осталась на горе.
142.
Дорогая ворожеючка,
Скажи единова,
На войну угнали дролечку,
Живу без милова.
143.
Моево дролю угнали
Далеко за морюшко,
Ево с немцами сражается
Бедная головушка.
144.
Пойдем, подружка, на погост
Со слезам помолимся;
Со германския войны
Дролечка воротится.
145.
Распроклятая Германия
Напала воевать,
Наших дролечек угнали
Нам обратно не видать.
146.
Не що дролечка воротится
Из Турции (Германии) домой;
Все я летичко молилась
За каменной стеной.
147.
Петроград на Неве,
Мой-то милый на войне;
Быстра речка всколыхнись –
Миленький, домой вернись!
148.
Красно солнышко высоко,
Белым руцкям не достать;
Далеко дролецка уехал,
Голосоцка не слыхать.
149.
С неба звездочка упала
На морские корабли,
Наших дролечек угнали
Неизвестно и куды.
150.
Милая подруженька,
Год тяжелой подошел;
Моего дролю забрили,
Твое-т ратником ушел.
151.
Наших дролей угонили,
Мы осталися одни;
Наши дроли нещястливые
Сражаются в огни.
152.
Все подружки веселятся,
Я одна во горюшке;
У всех подружек по милому,
У меня во битвушке.
153.
Спать ложусь, прошу я Господа,
Верни скорей дружка;
Мил в разлуке горемычной
Разрывает грудь тоска.
154.
На военной-то на службице
Мой милый дорогой,
Письмецо не пишет долго,
Он наверно не живой.
155.
Свейся сизеньким клубочком,
Прилети к нам голубочком –
«Рад бы милая моя
В солдатах воля не своя».
156.
У окошка распашу,
Березку с елкой посажу;
Расти березка, елочка,
Пока в совдатах дролечка.
157.
Я поеду скоро в город,
На литейный встану мост;
Увижу милова в шинели
Не убраться будет слез.
158.
Не весела Троица,
Нету дроли золотца;
Веселье Новый Год
Золотцо домой придет.
Значительно реже попадаются девичьи частушки утешительного или иронического содержания.
159.
Дролю взяли и угнали
Я одна осталасё;
Из-за подлые Германии
С дролецкой рассталасё.
160.
У меня дролю забрили –
Видно дроля в люди гож;
Осталось полюшко не жато
Расти густая рожь.
161.
Слава Богу, утихает
Во Германии война;
Верно в живности вернется
Ягодиночка моя.
162.
Не тужите девушки –
С войны воротятся дружки;
Говорят германцам там
Отрублены головушки.
163.
Ныне годом два набора –
Не останется ребят;
На браковочку не кинемся
Дождемся и солдат.
164.
Мой-то милый на войне,
На самом на приступе;
Он германцев-то побьет,
Домой скорешенько придет.
165.
Мой-то дроля на войне,
Он на первом корабле,
Старшим надзирателем
Следит за неприятелем.
166.
Не тоскуй, моя подружка
Твой игровый на войне,
По широкому по полю
Разъезжает на коне.
167.
Полно, полно, царю белому
С германцем воевать,
Не отпустит ли миленочка
На время погулять.
168.
Самовары не скипели,
А стаканы на столе;
Один дроля в Петрограде,
А другой-то на войне.
169.
Посмотрела бы теперь
Сзади на миленочка;
К ему подстала ли шинель,
Казенная винтовочка.
170.
Во пятнадцатом году
Какая неустоечка,
На войне сражается
Мой красивой дролечка.
171.
У подружки дроля дома,
У меня-то на войне;
Он по чистому по полю
Разъезжает на коне.
172.
Скоро девушки рекрутство
На молоденьких ребят,
Чтобы, чтобы не женатых
Молодых ребят назад.
173.
У меня милый далеко,
Мне придется потужить;
Буду сердце успокаивать,
Буду на картах ворожить,
174.
Всех ребятушек прибрали,
Нам тальяночки куда,
Разыграем в номера –
Отправим денежки туда.
175.
У нас Петю-то забрили,
Да и Паша-то совдат –
Не останется в деревнюшке
Фартовеньких робят.
На беседах гармоники не слышно, и одни девицы устраивают хоровод под такие песни:
176.
Уж ты, пряслица, копыльница моя,
С горя вынесу на улицу тебя,
Я не стану прясть подергивати,
На беседушку побегивати,
На беседе нет веселья
У царя нет замиренья.
177.
Постарайтесь-ка солдаты на войне,
Рады, рады мы старатися,
Стали турки подыматися –
За Дунай переправлятися,
За Дунаем-то горячая война,
Победимте мы Турецкого царя.
(д. Митино, Косиковской волости).
В переписку с милым вступают очень немногие девицы предпочитая горевать молча - но вот несколько частушек в результате переписки.
178.
Напиши-ка, дроля, адрес
Куда письма посылать,
Я при горе забываюсь,
Как ваш город называть.
179.
Мой-то милый на войне
Служит на вторительной
Он мне пишет на почтовой
Пишет на курительной.
180.
Мой-от милый письма пишет
О три марки голубых;
Тебя, милой, не забыла
Не гоняюсь за другим.
181.
Мой-то милый на войне
На самом на приступе,
Он горюет обо мне,
Шлет ко мне писемцо.
182.
Письмецо было написано
Положено в комод;
К письмецу печать приложена,
Лети письмо на флот.
183.
Я письмо писала -
Сургучом печатала,
На чугунку отсылала,
Отсылала, плакала.
184.
Давно дроли не видала,
Ягодиночки в лицо;
Из германского из плена