Бесспорной заслугой Лассаля является его последовательная борьба с буржуазным влиянием на рабочий класс, которое в Германии 60-х годов XIX в. приобрело значительные масштабы. Будучи прекрасным оратором, Лассаль в своих многочисленных выступлениях перед рабочими разоблачал иллюзии о возможности «классового мира» при капитализме, критиковал филистерские утешения буржуазных политико-экономов о постепенном возвышении потребления рабочего класса 33[См.: Лассаль Ф. Соч. Т. II. М., 1925. С. 62, 63].
Буржуазные либералы пытались в это время повернуть активность пролетариата в сторону создания различных потребительских обществ, системы взаимного страхования. Ф. Лассаль указывал на ограниченность такой программы. Хотя она и полезна, считал он, она не должна выступать целью пролетарской партии. Ведь это — страхование отдельных представителей рабочего класса за счет всего этого класса. Цель же пролетарской партии — «улучшить и возвысить над нынешним уровнем общее положение всего рабочего класса» 34[Там же. С. 55].
В 1863 г. Лассаль и его единомышленники организуют первую относительно массовую рабочую партию — Всеобщий германский рабочий союз (ВГРС). На программные установки и характер деятельности этой партии оказало решающее влияние ошибочное понимание Лассалем положения рабочего класса при капитализме и путей построения социалистического общества.
В основе теоретических взглядов Ф. Лассаля на капитализм лежал так называемый железный закон заработной платы. Ф. Лассаль заимствовал из ранних работ К. Маркса и Ф. Энгельса представление о прожиточном минимуме заработной платы как естественной, нормальной цене рабочей силы при капитализме. Как известно, это представление, сформировавшееся у классиков буржуазной политической экономии А. Смита и Д. Рикардо, отражало закономерности раннего капитализма. Тогда промышленный переворот до предела упростил требования к рабочей силе, соответственно и ее воспроизводство сводилось к простому возобновлению жизни рабочего. В то же время рабочий класс был еще настолько слаб и неорганизован, что не могло быть и речи о том, чтобы вырвать у буржуазии хотя бы частичные экономические уступки. Рациональное зерно «железного закона» заработной платы состояло в отрицании иллюзий о возможности качественного улучшения положения рабочих при капитализме, в утверждении экономической неизбежности их эксплуатации в условиях наемного труда.
«При теперешних отношениях, под господством спроса и предложения труда, рабочую плату определяет следующий железный закон: средний размер заработной платы всегда сводится на безусловно необходимое содержание, требуемое привычками народа для поддержания жизни и для размножения... Сделать рабочее сословие своим собственным предпринимателем — вот единственное... средство устранить железный и жестокий закон, определяющий заработную плату!.. Тогда уничтожилось бы различие между заработной платой и барышом предпринимателя, и вознаграждением труда стал бы продукт труда» 35[Там же. С. 59, 64, 65].
Однако теория Лассаля, будучи положена в основу деятельности рабочей партии, привела на практике к серьезным ошибкам. Германский рабочий стоял на качественно иной ступени развития, чем английский пролетарий начала XIX в., и последовательное проведение в жизнь лассалев-ских убеждений выразилось в пренебрежении борьбой за улучшение экономического положения рабочих. У лассальянцев по сути дела отсутствовала программа-минимум. Это отталкивало от ВГРС широкие слои рабочих, которые, не обладая еще революционным сознанием, тем не менее были готовы бороться за свои ближайшие экономические требования.
Воззрения Ф. Лассаля на социально-экономическую и политическую роль государства страдали надклассовым подходом. Поскольку общегерманское государство до 1870 г. отсутствовало, а существующие «лоскутные» государства носили еще феодальный или полуфеодальный характер, то обширные слои рабочего класса, выразителем настроений которых выступал Лассаль, воспринимали будущее единое немецкое государство как своеобразный надклассовый организм, опираясь на который пролетариат, составляющий большинство населения, осуществит свои цели.
Справедливо указывая на иллюзорность кооперативных проектов, осуществляемых силами самих рабочих, которые не располагали для этого необходимым капиталом, Лассаль полагал, что именно государство обязано «взять в свои руки... дело свободных индивидуальных ассоциаций рабочего сословия и положить себе в обязанность дать... средства и способы для... самоорганизации и самообъединения... Только помощь государства может произвести действительное улучшение в положении рабочих» З6[Там же. С. 65, 66].
Разумеется, Ф. Лассаль не обольщался относительно современного ему прусского государства, будто бы способного встать на сторону рабочего класса. Он рассчитывал завоевать государственную власть, добившись всеобщего и прямого избирательного права (отсутствовавшего в то время в Пруссии) 37[Там же. С. 51, 54]. Характерно, однако, что лозунг экспроприации капиталистической собственности при этом не выдвигался. С завоеванием пролетариатом государственной власти основной задачей ставилось создание за государственный счет новых производственных ассоциаций, в которых рабочие получали бы «полный продукт труда», т. е. отсутствовала бы эксплуатация. Эти ассоциации экономическими методами победили бы капиталистическое производство: за счет ухода от капиталистов работников.
Нетрудно заметить, что взгляды Ф. Лассаля на пути перехода к социализму страдали не только незрелостью, но и настоящим утопизмом. Во-первых, лозунг овладения государством через выборы оставлял в стороне классовую сущность самого государственного аппарата, чиновничества и органов насилия, феодально-буржуазный характер которых не позволял использовать их для социалистических преобразований. Во-вторых, создание государством новых промышленных предприятий при сохранении старых у капиталистов предполагало бы даже при условии предельной концентрации в руках государства финансовых ресурсов, что процесс социализации общества затянулся бы на десятилетия. В-третьих, повторение лозунга социа-листов-рикардианцев о праве «на полный продукт труда» показывало, что вождь Всеобщего германского рабочего союза заботился в основном об агитационном значении его программы, а не о ее практической реализации.
Прямой вред организованному рабочему движению в Германии принесло противопоставление Лассалем крестьянству всех остальных классов общества как «сплошной реакционной массы». В таком предельно вульгаризированном, искаженном виде Лассаль воспринял известное положение «Манифеста Коммунистической партии» о том, что в условиях капитализма только пролетариат является единственным революционным классом 38[См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 434].
Заслуга Лассаля как агитатора и организатора рабочего класса Германии несомненна. Август Бебель в своих воспоминаниях отмечал: «...я, как и почти все ставшие в те годы социалистами, пришел к Марксу через Лассаля. Труды Лассаля появились в наших руках раньше, чем кто-нибудь из нас знал какое-нибудь произведение Маркса или Энгельса»39[Бебель А. Из моей жизни. М., 1963. С. 130]. Однако идейно-теоретические ошибки Ф. Лассаля, амбициозность его личных политических планов вели к сектантству, ограниченности рабочего движения Германии, фактически способствовали его расколу.
После смерти Ф. Лассаля возглавившие ВГРС Б. Бек-кер и И. Швейцер препятствовали его вхождению в I Интернационал, пытаясь ограничить рабочее движение национальными рамками. Это как нельзя более отвечало ласса-левской линии на союз с государством. Поэтому К. Маркс и Ф. Энгельс после неудачных попыток установления связей с ВГРС перешли к открытой критике лассальянства и к организации в Германии независимых от ВГРС секций Интернационала, непосредственно связанных с Генсоветом. Деятельность по разоблачению идейно-теоретических и практических ошибок Ф. Лассаля способствовала созданию в 1869 г. Социал-демократической рабочей партии Германии — первой массовой марксистской организации рабочего класса.
8. Первый опыт диктатуры пролетариата.
Видное место в истории борьбы за социализм занимает Парижская коммуна (18 марта — 28 мая 1871 г.). В результате восстания 18 марта 1871 г. были созданы предпосылки для проведения 26 марта демократических выборов в Коммунальный совет (Коммуну) Парижа, который превратился в форму государственной власти нового типа — революционной власти трудящихся во главе с рабочим классом.
Экономической платформой Коммуны стало обращение к французскому народу 20 апреля 1871 г. Этот документ редактировался якобинцем Делеклюзом с участием прудонистов и бланкистов и потому очень много места отводил общедемократическим требованиям. Социально-экономические требования в нем формулировались односторонне или неопределенно (борьба с эксплуатацией, стремление сделать собственность общедоступной, «расцвет труда», неприкосновенность жилищ, оживление торговли и промышленности). Задача ликвидации капитализма даже не была поставлена. Сама революция трактовалась как реванш «свободы и порядка». Пролетарский характер революции еще не был выявлен. Программный документ оказывался ниже событий. Однако под влиянием давления рабочих масс социально-экономическая политика коммуны все больше выходила за рамки декларации начального периода, приобретала пролетарский характер. Коммуна конфискует мастерские и предприятия бежавших владельцев, устанавливает рабочий контроль над частными заведениями, регламентирует условия труда, заработную плату, рабочий день, цены, разрабатывает принципы организации социалистического производства. Таким образом, происходила консолидация Коммуны как государства пролетарской диктатуры.
Однако изоляция от крестьянства стала трагедией Парижской коммуны. Коммуна не выступила даже с обращением к крестьянству. Правда, в газетах публиковались проекты прудонистов (о введении налога на капитал), бланкистов (о дополнительном выпуске денег для снабжения крестьян инвентарем и бон для освобождения от ипотечной задолженности). Но эти проекты не были реализованы на практике. Вопрос об экспроприации помещиков, уничтожении ипотечной задолженности и организации сельскохозяйственных рабочих так и не был поставлен.
На Коммуну оказал большое влияние I Интернационал, в истории которого (особенно в этот период) руководящую роль играли К. Маркс и Ф. Энгельс. Связанный с Марксом левый прудонист Лео Франкель 26 апреля на заседании Коммуны призывал «защищать интересы пролетариата», а в докладе 13 мая говорил об опасности «увековечения рабства работников». Сам Маркс через надежных людей: О. Серрайе, Е. Л. Дмитриеву (Томановскую) и др.— давал инструкции об активизации борьбы с версальцами, о конфискации капиталов Французского банка, последовательно разоблачал клеветников 40[См.: Первый Интернационал и Парижская Коммуна: Документы и материалы. М., 1972. С. 3—80, 105—186]. Однако реализации этих указаний мешала острая идейная борьба, происходившая внутри Коммуны между мелкобуржуазными социалистами.
28 мая 1871 г. Парижская коммуна пала, став жертвой агрессии пруссаков и версальской контрреволюции. Но историческое значение героической борьбы коммунаров огромно, ибо она наглядно показала всемирно-историческую роль рабочего класса, возможность образования пролетарского государства нового типа, ниспровержения, господства буржуазии. Коммуна была первым опытом диктатуры пролетариата. Потерпели крах демократические иллюзии якобинцев, мелкобуржуазные проекты прудонистов, авантюристические планы бакунистов. Героическая эпопея показала, что социальное освобождение пролетариата невозможно без создания нового государства, экспроприации буржуазии и строительства социализма. Опыт Коммуны подтвердил правоту марксизма.
Основоположники марксизма-ленинизма высоко оценивали историческое значение этого опыта. В письме Л. Кугельману 17 апреля 1871 г. К. Маркс писал, что борьба рабочего класса благодаря Парижской коммуне вступила в новую фазу и «исходный пункт всемирно-исторической важности все-таки завоеван» 41[Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 33. С. 175]. 30 мая К. Маркс огласил на заседании Генерального совета I Интернационала свой «Манифест», где давал глубокую оценку значения Коммуны. В предисловии к новому изданию «Манифеста Коммунистической партии» (1872) К. Маркс и Ф. Энгельс сделали вывод, что, судя по опыту Коммуны, рабочий класс «не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для своих... целей». Она должна быть развита 42[См. там же. Т. 18. С. 90]. Это был важный вывод. Необходимость диктатуры пролетариата получала четкое обоснование.
В работе «Гражданская война во Франции» (1871) К. Маркс дал блестящую характеристику исторического опыта Коммуны, подчеркнув, что она была не просто возрождением средневековых коммун, но социальной республикой нового типа, «правительством рабочего класса», давно искомой политической формой, в которой могло бы совершиться экономическое освобождение труда. «Коммуна хотела уничтожить... классовую собственность, которая превращает труд многих в богатство немногих,— писал К. Маркс— Она хотела экспроприировать экспроприаторов». Рабочие посягнули и на привилегию управления, ибо «это была первая революция, в которой рабочий класс был открыто признан единственным классом, способным еще к общественной инициативе» 43[См. там же. Т. 17. С. 546—548, 350, 353].
Исторический опыт Парижской коммуны был использован в ходе последующих пролетарских революций эпохи империализма, и особенно при подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции. Возникшие еще в ходе революции 1905—1907 гг. Советы рабочих депутатов стали преемниками Парижской коммуны.
9. Первые отклики на «Капитал».
К. Маркс придавал исключительно важное значение разработке теоретической системы политической экономии, рассматривая ее как идейную основу для революционных практических действий рабочего класса. Он считал, что издание «Капитала» нанесет буржуазии в области теории такой удар, от которого она никогда не оправится. Поэтому Маркс всячески стремился к тому, чтобы, несмотря ни на какие препятствия, отдавать возможно больше времени продолжению своих научных исследований. «То, что даст эта моя работа,— писал он Кугельману в августе 1866 г.,— я считаю гораздо более важным для рабочего класса, чем все, что я мог бы сделать лично на каком бы то ни было конгрессе» 44[Там же. Т. 31. С. 437] (речь шла об участии в работе конгресса I Интернационала.— Авт.). Первоначально представители немецкой буржуазии пытались, как это ранее им в значительной мере удалось в отношении работы «К критике политической экономии», замолчать вышедший в свет первый том «Капитала».
С целью предотвращения нового «заговора молчания» Ф. Энгельс предложил «напасть» на эту книгу «с буржуазной точки зрения». К. Маркс одобрил такой план как «лучшее военное средство» привлечения внимания к его книге. А в связи с предложением Кугельмана составить для буржуазных газет короткие заметки о «Капитале» Маркс писал Энгельсу: «Ты должен растолковать ему, что все дело в том, чтобы «создать шум»; это важнее, чем то, как статьи написаны или насколько они основательны» 45[Там же. С. 304]. 30 октября 1867 г. Энгельсом была опубликована без подписи первая «самая безобидная» газетная статья о «Капитале». В ней делался вызов официальным экономистам, которые, как говорилось в заметке, в той или иной мере принадлежали к вульгарной политической экономии и «проституировали свою науку». Ф. Энгельс написал еще восемь рецензий, шесть из которых были опубликованы в различных немецких газетах в конце 1867— начале 1868 г. Их главная цель заключалась в том, чтобы заставить заговорить о «Капитале» ученых-экономистов. «На этот раз,— писал Энгельс,— Маркс обращается... не к массам, а к людям науки... Здесь речь идет о систематизированной научной теории, здесь ежедневная пресса не может иметь решающего значения, здесь решающее слово может сказать только наука» 46[Там же. Т. 16. С. 220].
И такое слово впервые было сказано немецким философом и вульгарным экономистом Е. Дюрингом (1833— 1921), написавшим рецензию на «Капитал». Маркс считал ее «весьма приличной», хотя в ней совсем не были замечены принципиально новые положения книги. «Я должен быть благодарен этому человеку,— писал Маркс в марте 1868 г.,— за то, что он первый из специалистов вообще заговорил о моей книге» 47[Там же. Т. 32. С. 448]. После кратковременного молчания «красноязычные болтуны» германской вульгарной политической экономии, как их назвал тогда Маркс, стали бранить стиль и метод изложения «Капитала». Но они встретили, по свидетельству Маркса, «превосходных противников в рабочей прессе», прежде всего в лице выдающегося немецкого социал-демократа философа И. Дицгена (1828—1888), опубликовавшего в 1868 г. статью о «Капитале». Брюссельский конгресс I Интернационала (сентябрь 1868 г.) принял резолюцию, в которой «Капитал» рекомендовался социалистам всех стран как «библия рабочего класса». Постоянное внимание распространению и защите идей «Капитала» продолжал уделять Ф. Энгельс.
Успех первого немецкого издания «Капитала» подготовил почву для новых изданий этой книги Маркса. В 1872 г. вышло в свет второе немецкое издание, большую роль в улучшении изложения которого сыграл Энгельс. Значительное внимание уделял Маркс изданию «Капитала» на других языках. Получив в сентябре 1868 г. через Даниельсона предложение петербургского издателя Полякова опубликовать первый том «Капитала», Маркс выразил удовлетворение, что первым переводом его книги на иностранный язык окажется русский. Сначала перевод «Капитала» был поручен Бакунину, который, однако, после долгих проволочек отказался от этой работы. В 1870 г. подготовкой русского издания занялся Лопатин, который перевел главы 2—5 «Капитала». Перевод остальной части сочинения завершил Даниельсон (с участием Любавина). 8 апреля 1872 г. русское издание «Капитала» вышло в свет.
В течение 1872—1875 гг. был опубликован в виде серии отдельных выпусков авторизованный перевод первого тома «Капитала» на французский язык. Такую форму публикации Маркс считал вполне приемлемой, поскольку она делала его сочинение более доступным для рабочего класса, чему он придавал принципиальное значение. В процессе этого издания Марксом были внесены существенные редакционные изменения, с тем чтобы сделать его более популярным.
Маркс и Энгельс придавали большое значение также популяризации содержания «Капитала», особенно с точки зрения распространения его основных идей среди рабочего класса. Уже в сентябре 1868 г. Энгельс спрашивал Маркса, считает ли он «настоятельно необходимым» изложить кратко и в популярной форме содержание первого тома «Капитала». Маркс выразил тогда надежду, что Энгельс сам напишет соответствующую «маленькую брошюру». Вероятно, в связи с этим в 1868 г. Энгельсом был составлен конспект первых четырех глав «Капитала», который, однако, не был реализован в виде популярного издания.
Первой по времени популяризацией сочинений Маркса была работа И. Моста (1846—1906). В 1873 г. он издал на немецком языке небольшую брошюру «Капитал и труд», в которой, по словам Энгельса, «умудрился дать краткое изложение всего «Капитала» и все-таки ничего в нем не уразуметь» 48[См. там же. Т. 34. С. 10]. Прочитав английский перевод брошюры Моста, Маркс пришел в сильное негодование, исправил «множество нелепостей» комментатора и сам написал часть текста для второго издания названной брошюры, которое было осуществлено в 1876 г. «Я не поставил своего имени,— писал в связи с этим случаем Маркс,— ибо в противном случае мне пришлось бы изменить там еще больше (все, что касается стоимости, денег, заработной платы и многого другого, мне пришлось целиком вычеркнуть и вместо этого вставить свое)» 49[Там же. С. 145].
Напротив, Маркс высоко оценил вышедшую в 1879 г. в Италии брошюру К. Кафьеро о «Капитале». Он видел огромное преимущество этой работы в форме изложения, благодаря которой достигалась главная цель — произвести впечатление на широкую публику. Что касается брошюры Моста и подобных ей, то «они грешат тем, что, желая дать краткое и популярное резюме «Капитала», они в то же время слишком педантично придерживаются научной формы изложения» 50[Там же. С. 300]. Поэтому они не достигали той цели, для которой предназначались.
В 70-х годах «Капитал» Маркса стал приобретать все большую известность. Тогда же отклики на книгу Маркса появились в ряде русских газет и журналов. Большое внимание методу и экономическому учению Маркса было уделено в вышедшей в 1871 г. в Киеве книге русского экономиста Н. И. Зибера «Теория ценности и капитала Д. Рикардо в связи с позднейшими дополнениями и разъяснениями». Во второй половине 70-х годов в России развернулась настоящая дискуссия о «Капитале», в которой приняли участие такие видные экономисты, как Н. И. Зибер, Н. К. Михайловский, Б. Н. Чичерин и др. В то же время все более развертывалась теоретическая и идейная борьба вокруг «Капитала» в Германии.
10. Книга Ф. Энгельса «Анти-Дюринг».
Особо важную роль в исторических судьбах «Капитала» сыграла вышедшая в 1878 г. работа Энгельса «Переворот в науке, произведенный господином Е. Дюрингом» («Анти-Дюринг»). Опубликованная вначале (с 3 января 1877 по 7 июля 1878 г.) в виде серии газетных статей, работа была издана затем в Лейпциге отдельной книгой. Своей полемической стороной она была направлена против претенциозной системы Дюринга, выраженной им в «Курсе философии», «Курсе политической и социальной экономии», «Критической истории политической экономии и социализма». В то же время «Анти-Дюринг» давал Энгельсу возможность разъяснить основные моменты метода и содержания «Капитала» Маркса и в положительной форме развить собственное понимание вопросов, имевших актуальный научный и практический интерес. Остановимся на тех из них, которые имеют наиболее близкое отношение к «Капиталу».
Трудности уяснения истинного содержания «Капитала» всегда были в значительной мере связаны с непониманием диалектического метода Маркса. Одни называли этот метод «дедуктивным методом всей английской школы», другие, наоборот,— «аналитическим». Но затем все больше стала преобладать предвзятая интерпретация, сводившая метод Маркса к схематическому применению гегелевской диалектики, которая в свою очередь подвергалась невежественному осуждению. Третирование гегелевской диалектики было характерно и для «системы» Дюринга. Имея в виду эту философию, противопоставляемую «неестественной» диалектике Гегеля, Маркс писал в январе 1868 г. Энгельсу. «Господа в Германии (за исключением реакционных богословов) полагают, что диалектика Гегеля — «мертвая собака». На совести Фейербаха большой грех в этом отношении» 51[Там же. Т. 32. С.15]. Вместе с тем Дюринг уже в рецензии на первый том «Капитала» предвзято интерпретировал диалектический метод Маркса. «Он очень хорошо знает,— писал в связи с этим Маркс,— что мой метод исследования не тот, что у Гегеля, ибо я — материалист, а Гегель — идеалист. Гегелевская диалектика является основной формой всякой диалектики, но лишь после освобождения от ее мистической формы, а это-то как раз и отличает от нее мой метод» 52[Там же. С. 448]. В «Анти-Дюринге» Энгельс уделил большое место разъяснению диалектики Маркса и ее собственному пониманию. «Заслугой Маркса,— писал Энгельс,— является то, что он первый извлек снова на свет... забытый диалектический метод, указал на его связь с гегелевской диалектикой, а также и на его отличие от последней и в то же время дал в «Капитале» применение этого метода к фактам определенной эмпирической науки, политической экономии» 53[Там же. Т. 20. С.371].
Вопрос о предмете и методе политической экономии специально рассмотрен Ф. Энгельсом во втором отделе «Анти-Дюринга». Здесь впервые было проведено различие между политической экономией «в узком смысле» — как наукой, которая изучает генезис и развитие только одного, именно капиталистического способа производства, и политической экономией «в широком смысле», предмет которой состоит в открытии законов, управляющих производством, обменом и распределением продуктов в исторически различных обществах. Суждения Энгельса о предмете политической экономии благоприятствовали углублению исследования истории экономического развития общества и теоретическому осмыслению экономики добуржуазных формаций.
В связи с определением предмета политической экономии в «Анти-Дюринге» было конкретизировано соотношение между производством, обменом и распределением прежде всего с точки зрения их исторического развития. «От способа производства и обмена исторически определенного общества и от исторических предпосылок этого общества зависит и способ распределения продуктов» 54[Там же. С. 151]. Вместе с тем отмечалась обратная связь между производством и распределением и было выдвинуто положение, согласно которому в процессе исторического развития возникает и получает разрешение противоречие между способом производства и способом распределения. Поскольку созданная капиталистическим способом производства система распределения уже пришла в вопиющее противоречие с ним, должен в силу экономической необходимости произойти такой переворот в способе производства и распределения, который устранит все классовые различия.
Особенно обстоятельной критике была подвергнута теория насилия Дюринга, согласно которой решающая причина экономического состояния общества коренится в его политическом строе. Ф. Энгельс на примере таких категорий, как стоимость, заработная плата, капитал, прибавочная стоимость, земельная рента, исходя из содержания и метода «Капитала», показал, что их существование не зависит от насильственных факторов, актов государственной воли. Особое внимание при этом было уделено выявлению исторического характера экономических категорий и законов.
Важное значение имела данная в «Анти-Дюринге» критика «распределительной» стоимости, которая кроме овеществленного труда включает еще «второй элемент», возникающий вследствие применения насилия. Совокупная величина стоимости, как объяснил Энгельс, не может измениться в результате ее распределения и перераспределения. В связи с критикой Дюринга, который придавал стоимости абсолютный, неисторический характер, Энгельс отмечал, что «во всем отделе «Капитала», трактующем о стоимости, нет ни малейшего намека на то, считает ли Маркс эту свою теорию стоимости товаров применимой также и к другим формам общества, и если считает, то в каком объеме» 55[Там же. С. 204].
К. Маркс в «Капитале» определял прибавочную стоимость чисто экономически, без каких-либо ссылок на насилие. Обратив внимание на этот существенный момент, Энгельс вместе с тем оценил разработанную в «Капитале» теорию прибавочной стоимости наряду с материалистическим пониманием истории как великое научное открытие. Объяснив происхождение прибавочной стоимости, «Маркс обнажил механизм современного капиталистического способа производства и основанного на нем способа присвоения, открыл то кристаллизационное ядро, вокруг которого сложился весь современный общественный строй»56[Там же. С. 211]. Вульгарные же попытки изображения прибыли на капитал в качестве «политического института» и результата насилия ничего вообще не объясняли.
Развитую К. Марксом политическую экономию и ее ядро — теорию прибавочной стоимости Ф. Энгельс рассматривал в качестве основы научного социализма. Если утописты, по выражению Энгельса, конструировали элементы нового общества из своей головы, то согласно материалистическому пониманию истории, основоположником которого является Маркс, конечную причину всех общественных изменений и политических переворотов надо искать в «экономике соответствующей эпохи», в наличных материальных фактах капиталистического способа производства. Социалистические теории являются поэтому, согласно Энгельсу, отражением в мышлении фактического конфликта между производительными силами и «буржуазной формой их использования». В этой связи в «Анти-Дюринге» был дан выраженный в популярной форме анализ противоречий капиталистического способа производства. Противоречие, в котором «содержатся в зародыше все коллизии современности», Энгельс определял как «несовместимость общественного производства с капиталистическим присвоением». Это противоречие «выступает наружу» и воспроизводится в форме «антагонизма между пролетариатом и буржуазией», а также как «противоположность между организацией производства на отдельных фабриках и анархией производства во всем обществе» 57[См. там же. С. 282—285]. Выраженное таким образом Энгельсом определение капиталистических противоречий получило с течением времени широкую известность. Оно оказало большое влияние на последующее развитие марксистской политической экономии и объяснение позднейших экономических процессов буржуазного общества. Книга Ф. Энгельса «Анти-Дюринг» сыграла, таким образом, важную роль в разъяснении и защите основных теоретических идей и практических выводов «Капитала».
К. Маркс также пытался принять участие в дискуссии, которая начала развертываться в Германии вокруг его сочинения. В 1879—1880 гг. им была написана рукопись «Замечания на книгу А. Вагнера «Учебник политической экономии»», в которой автор касался и «Капитала». Эти «Замечания» представляют интерес прежде всего с точки зрения выяснения подлинного вклада Маркса в историю теории стоимости. Из «Капитала», как отмечал К. Маркс, Вагнер мог бы «увидеть разницу между мной и Рикардо, который на деле занимался трудом лишь как мерой величины стоимости и в силу этого не нашел никакой связи между своей теорией стоимости и сущностью денег» 58[Там же. Т. 19. С. 372]. Обратив внимание на то, что предметом исследования в «Капитале» является не стоимость, а товар, Маркс затем в сжатой форме пояснил, в каком порядке он анализировал в «Капитале» товар как «простейшую общественную форму, в которой продукт труда представляется в современном обществе», и подчеркнул, что было бы нелепостью при анализе товара тут же давать определение капитала. «Если приходится анализировать «товар» — эту простейшую экономическую конкретность,— то надо оставить в стороне все отношения, не имеющие ничего общего с данным объектом» 59[Там же. С. 384].
Важное значение для понимания содержания и метода «Капитала» имело замечание Маркса относительно потребительной стоимости как экономической категории. Он указывал, что потребительная стоимость товара как «общественная потребительная стоимость», или потребительная стоимость для других, «обладает специфически историческим характером». На примере особенностей потребительной стоимости товара рабочая сила Маркс пояснил, что в его теории потребительная стоимость играет важную роль, но она «принимается во внимание всегда лишь там, где такое исследование вытекает из анализа данных экономических образований». Так же как и стоимость товара, его общественная потребительная стоимость есть «лишь определенная историческая форма чего-то существующего во всех общественных формах» 60[См. там же. С. 383—386, 391].
Можно также напомнить, что в первой книге «Капитала» потребительная стоимость товара, выполняющего роль эквивалента, выступает в качестве формы выражения стоимости. В рукописи было показано, какое значение могут иметь особенности потребительных стоимостей в различии между основным и оборотным капиталом, а также в процессе воспроизводства и обращения всего общественного капитала. Излагая в третьей книге вопрос об образовании средней нормы прибыли, Маркс установил, что количественно определенная общественная потребительная стоимость товаров, будучи соотнесена с объемами различных платежеспособных потребностей, выступает в качестве фактора, который в процессе внутриотраслевой и межотраслевой конкуренции оказывает регулирующее влияние на распределение капиталов между различными индивидуальными капиталами и отраслями и таким опосредованным образом — на формирование отличной от стоимости цены производства.
Указывая на то, что политическая экономия не может игнорировать потребительную стоимость, Маркс в рецензии на учебник Вагнера особое внимание уделил доказательству ошибочности ее смешения со стоимостью путем выведения общего понятия стоимости из отношения людей к «благам», т. е. предметам, удовлетворяющим их потребности, и измерения стоимости полезностью вещей, их индивидуальной или общественной потребительной стоимостью 61[См. там же. Т. 19. С. 371—392]. К сожалению, рецензия на книгу Вагнера не была завершена и при жизни Маркса не была опубликована.
Глава 26.
ИЗДАНИЕ РУКОПИСЕЙ ВТОРОЙ И ТРЕТЬЕЙ КНИГ «КАПИТАЛА».
После второго немецкого и первого французского изданий I тома «Капитала» главной заботой Маркса стало окончание работы над вторым томом своего сочинения. Еще до выхода I тома «Капитала» К. Маркс говорил в начале мая 1867 г. о своем намерении подготовить за лето к печати второй том, а за зиму — третий. 24 августа 1867 г. Маркс сообщил Энгельсу, что пишет «последнюю часть второй книги (процесс обращения)» 1[См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 31. С. 27] . Однако несколько позже, в начале октября того же года, Маркс писал своему другу, что если его не оставят в покое кредиторы, то он не сможет закончить второй том. В связи с этим он возлагал надежды на второе немецкое издание и английское издание первой книги «Капитала». Но обострявшаяся болезнь все более и более затрудняла продолжение Марксом его научной работы, часто вообще приостанавливая ее на несколько лет. К 1870 г. ему удалось создать еще один вариант рукописи второй книги (рукопись II). Затем из-за ухудшения состояния здоровья Маркс вплоть до 1877 г. вообще не мог работать. Позже делалось еще несколько попыток продолжить изложение второй книги. Что касается рукописи третьей книги, написанной в 1864— 1865 гг., то она так и осталась в своем первозданном виде.
Вскоре после смерти Маркса начался, можно сказать, новый этап истории созданного им экономического учения. Если 70-е годы были периодом, когда первая книга «Капитала», преодолевая многочисленные трудности, приобрела известность главным образом среди некоторых экономистов-теоретиков и социалистов, то с середины 80-х годов его идеи и практические выводы стали оказывать всевозрастающее влияние на международное рабочее движение. «Выводы, сделанные в «Капитале», с каждым днем все больше и больше становятся основными принципами движения рабочего класса... рабочий класс повсюду признает эти выводы наиболее точным выражением своего положения и своих чаяний» — так оценивал ситуацию в ноябре 1886 г. Ф. Энгельс 2[Там же. Т. 23. С. 33]. К тому времени вышло в свет подготовленное Энгельсом третье немецкое издание I тома «Капитала» (1883).
В начале 1873 г. Маркс, просматривая текст для французского перевода, убедился в том, что некоторые части немецкого оригинала (второго издания) «требуют основательной переработки, местами правки в стилистическом отношении или тщательного устранения случайных недосмотров» 3[Там же. С. 13]. К сожалению, тогда в связи с другими неотложными делами и болезнью ему не удалось проделать соответствующую работу. Учитывая поправки, сделанные рукой Маркса в некоторых местах французского, а также второго немецкого издания «Капитала», Энгельс внес в новое издание отдельные улучшения и дополнения, которые, за немногими исключениями, касались главным образом последнего отдела «Процесс накопления капитала». При этом он «не изменил ни одного слова, если не был убежден с полной несомненностью, что его изменил бы и сам автор» 4[Там же. С. 28].
В 1886 г. вышло первое английское издание I тома «Капитала», в подготовке которого большую роль сыграл Энгельс. В этой публикации также получили отражение указания, сделанные Марксом к третьему немецкому изданию и в связи с переводом его книги на французский язык. В середине 80-х годов появились переводы I тома «Капитала» на польский, датский, итальянский, испанский языки, а несколько позднее на ряд других европейских языков, в том числе новые издания на английском языке в Лондоне и Нью-Йорке. Во Франции в 1887 г. вышло в свет популярное изложение первой книги «Капитала», сделанное французским социалистом Г. Девилем. Эта популяризация в своей теоретической части была, по оценке Энгельса, самой лучшей из появившихся к тому времени. Она выдержала несколько изданий, была переведена на ряд других языков, включая русский, получив, таким образом, широкое распространение. Большой известностью в тот период в Германии, а затем и в других странах стала пользоваться брошюра Каутского «Экономическое учение Карла Маркса», отражавшая в доступной широкому читателю форме основное содержание I тома «Капитала».
В вышедшем в 1890 г. четвертом немецком издании I тома «Капитала» Энгельс счел необходимым «установить по возможности окончательную редакцию как самого текста, так и примечаний» 5[Там же. С. 35]. При этом в соответствии с рукописными пометками К. Маркса он сделал несколько новых добавлений к немецкому тексту из французского издания. Таким образом был подготовлен окончательный немецкий текст I тома «Капитала», с которого в последующем он переводился на другие языки, издавался в различных странах мира.
Новый этап истории марксистской политической экономии был ознаменован публикацией оставшихся необработанными и незавершенными рукописей второй и третьей книг «Капитала». Напомним, сам Маркс хотел издать обе эти книги в одном томе, что предполагало значительную работу над первоначальными рукописями, включая сокращение их общего объема. Подготавливая названные рукописи к печати и стремясь возможно скорее выпустить их в свет, Энгельс важнейшее значение придавал тому, чтобы изданные им книги были исключительно произведением Маркса, а не редактора. Поэтому он видел свою главную задачу в подготовке аутентичного текста, с тем чтобы передать результаты исследований Маркса по возможности его же собственными словами. Для действительного понимания «Капитала» Маркса, как справедливо писал Энгельс, самым важным является именно подлинник. Фактически осуществив издание рукописей книги II «Процесс обращения капитала» и книги III «Формы капиталистического процесса в целом» в виде двух отдельных томов, Энгельс открыл новый этап в истории распространения и развития экономической теории Маркса *[ О работе, проделанной Энгельсом в связи с подготовкой к изданию рукописей второй и третьей книг «Капитала», см.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 24. С. 3-9; Т. 25. Ч. И. С. 5—11]. Второй том вышел в свет в 1885 г. (и в том же году на русском языке в Петербурге), третий — в 1894 г. (русское издание — в 1896 г.). Произведение Маркса в составе трех томов стало, таким образом, достоянием мировой общественной науки и международного рабочего движения.
Второй том «Капитала», вышедший под редакцией Энгельса, подразделялся на отдел первый «Метаморфозы капитала и их кругооборот», отдел второй «Оборот капитала», отдел третий «Воспроизводство и обращение всего общественного капитала». В структуру III тома были включены отдел первый «Превращение прибавочной стоимости в прибыль и нормы прибавочной стоимости в норму прибыли»; отдел второй «Превращение прибыли в среднюю прибыль»; отдел третий «Закон тенденции нормы прибыли к повышению»; отдел четвертый «Превращение товарного капитала и денежного капитала в товарно-торговый капитал и денежно-торговый капитал»; отдел пятый «Деление прибыли на процент и предпринимательский доход. Капитал, приносящий проценты»; отдел шестой «Превращение добавочной прибыли в земельную ренту»; отдел седьмой «Доходы и их источники».
1. Анализ капитала как движения.
Во втором томе «Капитала» дана развернутая характеристика капитала как движения, которая имеет первостепенное значение для понимания диалектического метода Маркса и связанной с ним научной революции в сфере политической экономии. «Капитал как самовозрастающая стоимость,— писал Маркс,— заключает в себе не; только классовые отношения, не только определенный характер общества, покоящийся на том, что труд существует как наемный труд. Капитал есть движение, процесс кругооборота, проходящий различные стадии... Поэтому капитал можно понять лишь как движение, а не как вещь, пребывающую в покое» 6[Там же. Т. 24. С. 121]. Недиалектический характер метода классической политической экономии лишил ее способности анализировать капитал как экономический процесс, в котором совершается развитие и превращение экономических форм. При рассмотрении процесса производства Рикардо, отмечал Маркс в рукописи 1861 — 1863 гг., «совершенно не принимает во внимание процесс обращения, поскольку последний включает в себя метаморфоз товаров, необходимость превращения капитала в деньги» 7[Там же. Т. 26. Ч. III. С. 50]. Напротив, Маркс исходил из того, что капиталистическое воспроизводство и накопление предполагают обращение капитала. Ему первому принадлежит заслуга конкретного определения понятия обращения капитала и выяснения его роли в функционировании капиталистического производства.
Обращение капитала представляет собой прежде всего кругооборот капитальной стоимости, включающей в себя последовательное и взаимосвязанное ее превращение из денежной формы (Д) в производительную (П), производительной формы — в товарную (Т), которая в свою очередь реализуется в деньгах и таким образом снова возвращается к своей первоначальной форме. Кроме формального метаморфоза (перехода из одной формы в другую), совершаемого на рынке, в сфере обращения (где, по выражению Маркса, реализуются «равновеликие, одновременно существующие стоимости», т. е. обмен денег на товар и товара на деньги), обращение капитальной стоимости охватывает реальный метаморфоз капитала. Последний происходит в сфере непосредственного процесса производства и включает в себя изменение величины капитальной стоимости, приращение к ней прибавочной стоимости.
Во второй книге было установлено, что обращение капитальной стоимости представляет собой единство кругооборотов денежного капитала (Д — Т... П... Т' — Д'), производительного капитала (П... Т’ —Д' — Т... П) и товарного капитала (Т — Д' — Г... П... Т'). Такого определения обращения капитала не было в предшествующей политической экономии. Монетарная и меркантилистская системы сводили обращение исключительно к кругообороту денежного капитала, физиократы в лице Кенэ — к кругообороту товарного капитала, классическая школа — только к движению производительной формы капитала. Эта односторонность была преодолена лишь благодаря применению Марксом диалектического метода. Было доказано, что «кругооборот промышленного капитала в своей непрерывности является... не только единством процесса обращения и процесса производства, но и единством всех его трех кругооборотов» 8[Там же. Т. 24. С. 118]. Тем самым раскрывалась диалектическая взаимосвязь между процессами капиталистического производства и обращения, которые не просто опосредствуют друг друга, но являются внутренне необходимыми для самовозрастания капитальной стоимости. Если, с одной стороны, только благодаря капиталистическому характеру процесса производства превращения товаров в деньги и обратно становятся стадиями в увеличении капитала, то, с другой стороны, прохождение капитальной стоимости в форме денежного и товарного капитала через сферу обращения, рынка есть, согласно Марксу, внутренне необходимый момент самого капиталистического производства.
Превращение в сфере обращения денег в рабочую силу и средства производства составляет необходимый момент, придающий процессу производства специфически капиталистический характер. Как писал Маркс, «в отношении между капиталистом и наемным рабочим денежное отношение, отношение покупателя и продавца, становится отношением, внутренне присущим самому производству» 9[Там же. С. 133]. Аналогично этому превращение товара как продукта капитала в деньги составляет необходимый момент образования прибавочной стоимости, поскольку трудом наемных рабочих создается не просто прибавочный продукт, а товар, заключающий в себе прибавочную стоимость, фактическая реализация которой капиталистом предполагает превращение капитала из товарной формы в денежную.
Классики буржуазной политической экономии, отбросив принцип меркантилизма, согласно которому богатство (стоимость) создается в процессе обращения, упустили, однако, из виду то позитивное экономическое значение, которое имеют простое товарное обращение и процесс обращения капитала. Концентрируя внимание на том, что стоимость создается исключительно в процессе производства, они по существу игнорировали процесс простого товарного обмена как фактор, без которого стоимость не могла бы приобрести денежной формы выражения.
Непонимание буржуазными классиками действительного соотношения между производством и обменом, обнаружившееся при анализе стоимости, нашло более конкретное выражение при исследовании капитала. Считая обращение формальным процессом и ограничивая движение капитала только кругооборотом его производительной формы, они были не в состоянии подойти к определению капитала как единого, внутренне противоречивого процесса, который включает превращение его форм не только в сфере производства, но и в сфере обращения. Это облегчало классической школе лишенную историзма трактовку капиталистического производства просто как производства возможно большего количества продуктов.
Поскольку обращение капитала есть круговое движение, все его стадии и формы взаимно переходят друг в друга. «Все предпосылки процесса кругооборота оказываются его результатом... Каждый момент является исходным пунктом, переходным пунктом и пунктом возвращения» 10[Там же. С. 115]. С этой точки зрения была вскрыта внутренняя диалектика товара и денег как предпосылок и как результата процесса производства капитала. Исследуя кругооборот капитала, Маркс показал, что в этом процессе товар и деньги соответственно приобретают формы товарного и денежного капитала.
Непосредственно же в сфере обращения, взятой отдельно, вне связи с процессом производства, денежный и товарный капитал предстают как простые деньги и простой товар. Как отмечал Маркс, «поскольку Т—Д для покупателя есть Д—Т, а Д—Т для продавца есть Т—Д, постольку обращение капитала представляет лишь обычный метаморфоз товара»11[Там же]. Поэтому в процессе обращения товар как продукт капитала не отчуждается третьему лицу как капитал, а продается как простой товар, а денежный капитал уплачивается за покупаемый товар как простые деньги.
Значительный шаг вперед, сделанный Марксом во второй книге, заключался в установлении влияния времени обращения на процесс производства стоимости. Было раскрыто, что продолжительность времени обращения капитала ограничивает время его производства, а тем самым и процесс увеличения капитальной стоимости. Выступая в качестве «отрицательного предела» процесса производства, процесс обращения (продолжительность времени обращения) в различной степени отражается на величине производимой каждым капиталом стоимости и прибавочной стоимости.
В рукописи II книги впервые в систематичной форме выяснено диалектическое соотношение кругооборота и оборота капитала. Анализом смены форм капитальной стоимости было доказано, что денежный капитал есть превращенная форма товарного капитала, товарный капитал — превращенная форма производительного капитала, последний в свою очередь — превращенная форма денежного капитала и т. д. В этом периодически возобновляющемся процессе кругооборот капитала выступает уже как его оборот, который охватывает период времени, требующийся для полного воспроизводства всей первоначальной капитальной стоимости.
Оборот капитала диктуется законами производства прибавочной стоимости, а не просто естественной необходимостью продолжения процесса производства потребительных стоимостей, как это представлялось предшествующей политической экономией. В теоретической системе Маркса понятие оборота капитала, таким образом, приобрело специфически историческую определенность. Тем самым были созданы предпосылки и для принципиально новых определений основного и оборотного капитала в качестве тех различий формы, которые претерпевает капитальная стоимость в процессе ее оборота. Своеобразие основного капитала состоит в том, что он обращается только по своей стоимости и лишь постепенно, частями, в то время как остальная часть его стоимости фиксируется в процессе производства. В противоположность этому оборотный капитал обращается не только по стоимости, но и по своей натуральной форме, целиком перенося каждый раз стоимость на новый продукт.
Классическая школа смешивала рассматриваемое различие форм капитала, которое связано с особенностями их обращения, с различиями, которые проистекают из качественно неодинаковой роли средств производства и рабочей силы в процессе образования и увеличения стоимости. Отчетливое разграничение указанных форм капитала устранило существовавшую в предшествующей политической экономии путаницу в определении понятий. Это имело фундаментальное значение для научного объяснения конкретных форм проявления законов стоимости и прибавочной стоимости, для раскрытия процесса превращения прибавочной стоимости в прибыль. В результате исследования оборота капитала Маркс установил различие между рабочим периодом, периодом производства и периодом обращения, определил влияние времени обращения на величину авансируемого капитала, а также выяснил особенности оборота переменного капитала и обращения прибавочной стоимости при простом и расширенном воспроизводстве. Это открыло новые возможности для объяснения видимости образования стоимости и прибавочной стоимости в сфере обращения.
В ходе кругооборота капитала изменяющаяся в результате эксплуатации труда величина капитальной стоимости сравнивается не с затратами совокупного рабочего времени в течение года, а «сама с собой», т. е. со своей же собственной первоначальной величиной. Поскольку это относится также к обороту переменного капитала, то в процессе обращения действительная норма прибавочной стоимости превращается, как выяснил Маркс, в годовую норму прибавочной стоимости (М1), т. е. в отношение всей массы прибавочной стоимости, произведенной в течение года (она равна действительной норме прибавочной стоимости (m'), умноженной на число оборотов — n), к стоимости (обернувшегося за год) авансированного
переменного капитала (v). Если m' = m/ v, то М'= m' v n / v = m' n. Годовая и действительная норма прибавочной стоимости совпадают только тогда, когда авансированный переменный капитал оборачивается лишь 1 раз в год. Во всех остальных случаях вследствие различий, которые возникают из-за неодинаковой продолжительности оборота капитала, даже при одной и той же ежегодно производимой массе прибавочной стоимости они не совпадают.
Исследование оборота капитала привело Маркса к обоснованию закона, согласно которому «соответственно различной продолжительности периода оборота необходимо авансировать денежный капитал очень различной величины для того, чтобы при одной и той же степени эксплуатации труда приводить в движение одинаковую массу производительного оборотного капитала и одинаковую массу труда» 12[Там же. С. 353]. Поэтому и для производства одной и той же массы прибавочной стоимости требуются в зависимости от различий в продолжительности оборота неодинаковые по своей величине капиталы.
Исследование кругооборота и оборота капитала привело к рассмотрению движения всего общественного капитала, которое образуется в результате переплетения кругооборотов индивидуальных капиталов. «Движение общественного капитала состоит из всей совокупности движений его обособившихся дробных частей, из всей совокупности оборотов индивидуальных капиталов. Как метаморфоз отдельного товара является звеном в цепи метаморфозов товарного мира, т. е. товарного обращения, точно так же метаморфоз индивидуального капитала, его оборот, является звеном в кругообороте общественного капитала» 13[Там же. С. 395].
Марксом были сформулированы положения и обоснованы выводы, которые по сравнению со знаменитой «Экономической таблицей» Кенэ знаменовали собой качественно новый этап в развитии теории воспроизводства и обращения всего общественного капитала. Своим исследованием Маркс показал, каким образом при простом и расширенном общественном воспроизводстве происходит реализация совокупного товарного продукта, осуществляется возмещение или увеличение постоянного и переменного капитала. Решая названную проблему, Маркс провел разграничение между двумя подразделениями общественного производства соответственно различиям товарного продукта по его натуральной форме на средства производства и предметы потребления.
А. Смит, как известно, исключал из стоимости совокупного товарного продукта стоимость потребленного постоянного капитала, ограничивая ее тремя видами дохода (суммой заработной платы, прибылью и земельной рентой). Во второй книге «Капитала» эта смитовская догма, ставшая затем, по выражению Маркса, ортодоксальным символом веры политической экономии, была полностью преодолена. К. Маркс определил, что, подобно стоимости каждого отдельного товара, стоимость всего годового продукта в каждом подразделении также включает в себя постоянный капитал (с), переменный капитал (v) и прибавочную стоимость (m), т. е. равняется с + v + m. Исследовав (исходя из названных предпосылок) движение всего общественного капитала, Маркс представил его в виде схем простого и расширенного воспроизводства, которые иллюстрируют необходимые количественные соотношения между двумя подразделениями общественного производства. Эти схемы ныне получили международное признание в качестве исторических прообразов современных макроэкономических моделей. Вот один из приводимых Марксом примеров тех количественных соотношений между двумя подразделениями общественного производства, при которых возможна полная реализация совокупного продукта и воспроизводство всего общественного капитала.
A) Схема простого воспроизводства.
I 4000 с + 1000 v + 1000m = 6000
II 2000 с + 500 v + 500 m = 3000.
B) Исходная схема для воспроизводства в расширенном масштабе.
I 4000 с + 1000 v + 1000 m = 6000
II 1500 с + 750 v + 750 m = 3000.
Основным условием простого воспроизводства является такое соотношение между двумя подразделениями, при котором сумма переменного капитала и прибавочной стоимости I подразделения должна равняться постоянному капиталу II подразделения, т. е. I (v + m) = II с, а при расширенном воспроизводстве — I (v + m) &;gt; II с. Вместе с тем это есть условия, при которых произведенная за год совокупная прибавочная стоимость превращается в деньги и выступает в качестве избытка над совокупной денежной суммой, идущей на возмещение потребляемого в обоих подразделениях постоянного и переменного капитала. Благодаря этому была установлена одна из существенных предпосылок отражения в третьей книге «Капитала» процесса превращения прибавочной стоимости в прибыль.
2. Решение проблемы средней прибыли и цены производства.
Исследованием капиталистического производства как единства процесса производства и обращения были созданы предпосылки для перехода в III книге «Капитала» к анализу тех конкретных экономических форм, которые возникают в результате действительного движения общественного капитала. «Видоизменения капитала, как мы их развиваем в этой книге,— отмечал К. Маркс,— шаг за шагом приближаются... к той форме, в которой они выступают на поверхность общества, в воздействии разных капиталов друг на друга, в конкуренции и в обыденном сознании самих агентов производства» 14[Там же. Т. 25. Ч. I. С. 29]. Это относится прежде всего к характеристике процесса превращения прибавочной стоимости в прибыль и стоимости в цену производства. В работе «К критике политической экономии» Маркс отмечал, что одна из главных проблем, оставшихся нерешенными в учении об определении стоимости рабочим временем после Рикардо, заключается в том, каким образом «на основе меновой стоимости развивается отличная от нее рыночная цена,— или, вернее, каким образом закон меновой стоимости осуществляется только в своей собственной противоположности» 15[Там же. Т. 13. С. 48]. Тогда решение этой проблемы предполагалось дать «в учении о конкуренции». Поскольку, согласно методу Маркса, научный анализ конкуренции возможен лишь после того, как познана внутренняя природа капитала, то ни в первой, ни во второй книгах своего сочинения он еще не объяснял образования отличной от стоимости «рыночной цены».
В I книге «Капитала» было лишь обращено внимание на то, что для подтверждения противоречащего «всему опыту, основанному на внешней видимости явлений», закона прямой пропорциональности массы стоимости и прибавочной стоимости величинам переменных составных частей капитала «требуется еще много промежуточных звеньев». Впервые только в рукописи III книги «Капитала» проблема средней нормы прибыли и цены производства получила развернутое решение, приведенное во внутреннюю связь со всей теоретической системой. Хотя и здесь не был исчерпан круг вопросов, относящихся к специальному учению о конкуренции, Маркс все же раскрыл роль конкуренции в формировании общей нормы прибыли и цен производства.
Этот новый этап в развитии теоретической системы Маркса был связан с расширением и углублением анализа процесса обращения, в котором действительная норма прибавочной стоимости превращается через посредство годовой нормы прибавочной стоимости — в отношение прибавочной стоимости ко всей первоначальной величине авансированного капитала, т. е. в норму прибыли, выражаемую формулой р' =m /
c + v. «Превращение прибавочной стоимости в прибыль,— отмечал Маркс,— следует выводить из превращения нормы прибавочной стоимости в норму прибыли,— а не наоборот» 16[Там же. Т. 25. Ч. I. С. 50]. Норма прибыли всегда меньше нормы прибавочной стоимости (действительной и годовой) и является годовой нормой, поскольку выражает отношение прибавочной стоимости, произведенной в течение года, ко всему авансированному капиталу. Если прибыль отличается от прибавочной стоимости сначала лишь формально, то отличие нормы прибыли от нормы прибавочной стоимости сразу же является реальным.
Норма прибыли оказывается в зависимости от продолжительности оборота авансированного капитала и относительных величин его постоянной и переменной частей. Поэтому законы движения нормы прибыли, как показал Маркс, не совпадают с законами изменения нормы прибавочной стоимости. Классическая школа не видела этого различия. Ее внимание было поглощено количественной стороной анализа, выяснением соотношения между величинами стоимости, заработной платы, прибыли. Напротив, в «Капитале» определяющее значение имеют отражение процесса качественного превращения экономических форм, их развитие, переход количественных изменений в качественные. Марксом впервые в истории политической экономии было показано, что норма прибыли как количественное отношение прибавочной стоимости ко всему капиталу придает прибавочной стоимости качественно новую, превращенную форму прибыли, которая количественно равняется разнице между стоимостью годового продукта и издержками его производства (стоимостью потребленного постоянного и переменного капитала). При этом в виде издержек производства не только обособляется соответствующая часть товарной стоимости, но и исчезает различие между переменным и постоянным капиталом. Прибыль выступает, как показал Маркс, приростом не только к потребленной в процессе производства капитальной стоимости, но и вообще ко всему авансированному капиталу. Представленная, таким образом, как порождение всего авансированного капитала прибавочная стоимость превращается в форму прибыли, в которой ее происхождение оказывается замаскированным.
Раскрыв процесс превращения прибавочной стоимости в прибыль, Маркс преодолел противоречия классической школы, вытекавшие из смешения прибыли с прибавочной стоимостью и затруднявшие объяснение прибыли на основе закона стоимости.
Превращение прибавочной стоимости в прибыль есть лишь первая посредствующая ступень превращения стоимости в цену производства. Следующее звено этого процесса составляет, согласно Марксу, формирование в результате внутриотраслевой конкуренции рыночной стоимости, величина которой может регулироваться не только средними, но и лучшими или худшими условиями производства товарной массы каждой отрасли. Если бы товары продавались по рыночной стоимости, то реализовы-валась бы прибыль, равная избытку стоимости над издержками производства и совпадающая по своей величине с прибавочной стоимостью. Но существует возможность получения прибыли и при продаже товара ниже его стоимости, пока продажная цена не сравняется с издержками производства. Этим объективно определяется повседневное колебание цен в результате конкуренции капиталов. На разнице между стоимостью товара и издержками его производства и вытекающей из нее возможности продавать товары с прибылью по ценам ниже их стоимости держится, как показал Маркс, «основной закон капиталистической конкуренции, непонятый до сих пор политической экономией, закон, регулирующий общую норму прибыли и определяемые ею так называемые цены производства»17[Там же. С. 45].
Реализация товаров по рыночным ценам, выражающим их рыночную стоимость, при неодинаковом органическом строении капиталов в различных отраслях ведет к образованию неравных норм прибыли. Однако воздействие друг на друга капиталов, применяемых в различных отраслях, посредством межотраслевой конкуренции, которая вызывает приливы капиталов в отрасли с более высокой нормой прибыли и их отливы из низкоприбыльных отраслей, выравнивает первоначально различные нормы прибыли в общую для всех среднюю норму прибыли. Прибыль оказывается, таким образом, независимой от различий в органическом строении капиталов, ее масса становится пропорциональной величине всего авансированного капитала. В результате процесса превращения прибавочной стоимости в прибыль и уравнения различных норм прибыли в среднюю (общую) норму прибыли рыночные стоимости превращаются в качественно и количественно отличные от них цены производства.
Согласно определению Маркса, цены производства суть «цены, возникающие таким образом, что из различных норм прибыли в различных сферах производства выводится средняя и эта средняя присоединяется к издержкам производства в различных сферах производства» 18[Там же. С. 171]. Но это несовпадение цен производства и стоимостей не оказывает модифицирующего действия на величину стоимости и ее определение количеством рабочего времени. Оно вызывает лишь иное распределение части стоимости, именно совокупной прибавочной стоимости, между капиталами, занятыми в различных отраслях, не затрагивая совокупной величины стоимости годового товарного продукта всего общественного капитала.
Маркс, следовательно, доказал, что общая прибыль и цена производства являются теми конкретными превращенными формами, в которых стоимость и прибавочная стоимость выступают на поверхности — в движении общественного капитала, в конкуренции. Стоимость не только логически, но и исторически предшествует цене производства. Тем самым было разрешено основное противоречие школы Рикардо, которое привело ее к разложению.
Критики «Капитала», как в прошлом, так и в настоящем, стремясь опровергнуть учение Маркса с позиций грубого эмпиризма, пытаются доказать несоответствие трудовой теории стоимости фактическому положению (цене производства). Такого рода критика покоится на полнейшем игнорировании метода Маркса. Эквивалентный обмен, о котором идет речь в начале «Капитала», не является фактом буржуазного общества. В его условиях обмен эквивалентов, как показал Маркс еще в рукописи 1857— 1858 гг., есть «только поверхностный слой такого производства, которое покоится на присвоении чужого труда без обмена, но под видимостью обмена. Эта система обмена зиждется на капитале как на своей основе, и если ее рассматривать отдельно от него, т. е. так, как она выступает на поверхности, как самостоятельную систему, то это только видимость, но неизбежная видимость» 19[Там же. Т. 46. Ч. I. С. 501]. Критики «Капитала» этой видимости и противопоставляют действительность, объясненную в III книге сочинения Маркса.
Теоретическое содержание «Капитала» отнюдь не является простым собранием и упорядочением экономических и исторических фактов. Поэтому нет и не может быть, особенно на начальных ступенях «Капитала», непосредственного совпадения теоретического и эмпирического. «В таком общем исследовании,— отмечал Маркс,— вообще всегда предполагается, что действительные отношения соответствуют своему понятию или, что то же самое, что действительные отношения изображаются лишь постольку, поскольку они выражают свой собственный общий тип» 20[Там же. Т. 25. Ч. I. С. 155]. Указанная особенность диалектического метода исследования непременно должна приниматься во внимание при выяснении соотношения между «идеально средним» типом капитализма, изображенным в «Капитале», и фактическим состоянием капитализма в той или иной стране в различные периоды истории.
3. Диалектическое объяснение особых форм капитала и прибавочной стоимости.
Одним из самых лучших мест в I книге «Капитала» Маркс считал исследование прибавочной стоимости независимо от ее особых форм (прибыли, процента, земельной ренты). Классическая политическая экономия, как известно, постоянно смешивала эти особые формы с их всеобщей формой. В III книге «Капитала» было показано, как из промышленной прибыли возникают особые формы прибавочной стоимости: торговая прибыль, процент, предпринимательский доход, земельная рента.
Маркс обосновал положение, что промышленный капитал определяет капиталистический характер производства и существование особых форм капитала (торгового и т. д.), так как представляет единственный способ существования капитала, функция которого состоит не только в присвоении прибавочной стоимости, но и в ее создании. Товарно-торговый капитал, хотя и участвует в выравнивании нормы прибыли, не является создателем прибавочной стоимости. Он представляет собой лишь превращенную форму той части товарного капитала, которая обособилась от промышленного капитала и функционирует исключительно в сфере обращения. Поэтому и торговая прибыль выступает как обособившаяся часть и превращенная форма прибыли промышленного капитала, которая присваивается купцом в сфере обращения. Тем самым критически преодолевалось характерное для классической школы смешение товарно-торгового и промышленного капитала. Разделение прибыли на промышленную и торговую придало ей форму, в которой она выступает на практике. Маркс выделил также в особую форму денежно-торговый капитал, специально занятый выполнением для всего класса промышленных и торговых капиталистов технических операций, связанных с денежными расчетами (хранение денег, ведение текущих счетов, уплата денег и т. д.), четко отграничив его не только от промышленного и товарно-торгового, но и от денежного капитала, приносящего проценты. Значительная часть III книги сочинения Маркса посвящена имеющему большую ценность для понимания особенностей современного капитализма анализу капитала, приносящего проценты, и связанной с ним кредитной системы. Специфический характер этой формы капитала, как выяснил Маркс, определяется тем, что деньги, поскольку они могут быть превращены в самовозрастающую стоимость, обладают добавочной потребительной стоимостью, которая заключается в их способности «функционировать в качестве капитала и в качестве такового производить при средних условиях среднюю прибыль» 21[См. там же. С. 387]. Капитал в денежной форме превращается в своеобразный товар, который в отличие от обычных товаров отчуждается не путем продажи, а в форме ссуды и возвращается к исходному пункту возросшим по своей стоимости.
В отличие от промышленного и торгового капитала возрастание стоимости и движение отчуждаемого в форме ссуды денежного капитала не опосредствуется для его собственника ни процессом производства, ни процессом обращения, а прирост его стоимости принимает форму процента, качественно и количественно отличную от прибыли. Для капитала, приносящего проценты, характерно удвоение формы. «Один и тот же капитал выступает в двояком определении: как ссудный капитал — в руках кредитора, как промышленный или торговый капитал — в руках функционирующего капиталиста. Но функционирует он лишь один раз и сам производит прибыль лишь один раз» 22[Там же. С. 399]. Разделение капиталистов на чисто денежных и предпринимателей (промышленников и торговцев) вызывает деление средней прибыли на две части, одна из которых превращается в процент, другая — в предпринимательский доход. Вопреки представлениям классической политической экономии Маркс показал, что не существует никакой «естественной» нормы процента. Его максимальный предел установлен средней нормой прибыли, но его минимальная граница не поддается точному определению, поскольку находится в зависимости от конкуренции, постоянно изменяющегося предложения ссудного капитала и спроса на него.