В конце 80-х - начале 90-х годов характер празднования Первомая и Годовщины Октября претерпевает существенные изменения. Ушли в небытие праздничные застолья "по месту работы", устраивавшиеся ранее в канун праздников во многих трудовых коллективах. Теперь на первый план, как и в послеоктябрьские годы, выступает изначальное политическое содержание этих праздников. И если в 70-80-е годы и 1 Мая, и 7 ноября кто-то принудительно, по разнарядке, ходил на демонстрации, а кто-то, наоборот, не мог на них попасть из-за отсутствия таковой, то с начала 90-х годов в праздничных демонстрациях уже участвуют только по зову сердца. Для одних это - семейная традиция, для других - ностальгия по прошлому*, для третьих - возможность встретить единомышленников и, следовательно, взаимопонимание, для четвертых - способ выразить свое несогласие с политическим курсом, проводимым в стране. Видимо, и 1 Мая, и 7 ноября, как семейные, соседские и дружеские праздники советского времени, в значительной мере остались в прошлом. Теперь для многих они опять стали прежде всего политическими праздниками, праздниками солидарности трудящихся, борющихся за свои права, за лучшую жизнь для себя, своих детей и внуков.
      Самым популярным не только общественным, но и семейным праздником послевоенного периода стал День Победы, в котором слились воедино радость и скорбь, торжество победителей и оплакивание жертв войны. В 1945 г. Праздник Победы отмечался дважды: 9 мая - стихийными народными гуляньями по всей стране и праздничным салютом в Москве, а 24 июня - Парадом Победы и демонстрацией трудящихся на Красной площади. Следующий, посвященный ему военный парад состоялся лишь в 1965 г., когда весь мир праздновал 20-летие победы над фашистской Германией. В том же году впервые были проведены фестивали песен военных лет, способствовавшие возвращению в активный песенный репертуар разных возрастных групп русского народа песен Великой Отечественной войны, начинавших уже понемногу забываться. Тогда же был зажжен вечный огонь над могилой Неизвестного солдата в Александровском саду у Кремлевской стены, а 9 мая, наконец, объявлено нерабочим днем. К этому времени у русских, как и других народов СССР, уже в значительной мере сложился неофициальный ритуал празднования Дня Победы, в котором нашли отражение и традиционные народные представления о почитании усопших. К 60-м годам вошло в обычай чествование фронтовиков в трудовых коллективах; устройство 8 и 9 мая праздничных застолий дома и на работе. Традиционными стали майские встречи однополчан и фронтовиков, служивших в одной дивизии, корпусе, армии. Некоторые приходили и приезжали с детьми. Со временем кое-кто из детей стал заменять на этих встречах своих заболевших или умерших родителей.
      К 9 мая всюду старались привести в порядок захоронения воинов, погибших в бою и умерших от ран, в том числе и в тыловых госпиталях. На их могилах в соответствии с древней народной традицией поминовения усопших рассыпали крупу (зерно) и крошили печенье для птиц, оставляли конфеты. Во многих селах вдовы собирались на общий поминальный обед, а в городах, в семьях, потерявших в войну близких, 9 мая устраивали поминки. Все эти стихийно сложившиеся формы празднования Дня Победы повлияли на его официальный ритуал, в который вошла вахта памяти, проводимая с 3 по 9 мая. Органической частью ее стали встречи с ветеранами войны; траурные митинги в местах массовых захоронений воинов, партизан и мирных жителей; почетные караулы у мемориалов воинской славы, памятников жертвам войны, у Вечного огня, на братских кладбищах; возглавляемые фронтовиками торжественные шествия к мемориальным сооружениям для
     
     ______________________
      * Первомайские и октябрьские демонстрации довоенных и послевоенных лет - особый мир: царство музыки, песен, танцев, плясок, подвижных игр молодежи, царство веселья, непринужденности, открытости, удивительного дружелюбия. Такое не забывается и спустя многие годы.
     ______________________
     
      591
     
     
      возложения венков и цветов и т.п. Возложение венков к памятникам и могилам воинов, павших в годы Великой Отечественной войны, проводилось также 7 ноября и 23 февраля.
      Кульминацией Праздника Победы с 1965 г. стала минута молчания, в 19 часов по московскому времени отсчитываемая по радио и телевидению метрономом, а его завершением - вечерние народные гулянья и праздничные салюты в Москве, городах-героях и ряде других городов (Крупянская, Будина и др. С. 133; Анохина, Шмелева, 1977. С. 338; Тульцева, 1992. С. 315-317).
     
     
      592
     
     
      За годы советской власти одним из наиболее популярных государственных праздников стал и Новый год, к которому перешли некоторые обычаи, присущие ранее Рождеству. Среди них - украшение новогодней елки (ранее рождественской), постепенно превратившейся в непременный атрибут и семейного, и общественного новогоднего торжества, обмен новогодними подарками и сувенирами с родными, друзьями, сослуживцами, проведение новогодних елок, отправка поздравительных писем, открыток и телеграмм, обмен телефонными звонками с новогодними поздравлениями. В связи с переносом в 1931 г. начала нового бюджетного и хозяйственного года с 1 октября на 1 января родилась традиция отмечать Новый год трудовыми подарками - сдачей в эксплуатацию новых промышленных предприятий, объектов коммунального хозяйства, учреждений культуры и, особенно, жилых зданий, поэтому на Новый год справлялось особенно много новоселий.
      Начиная с середины 30-х годов символом новогоднего праздника наряду с Дедом Морозом и Снегурочкой становится нарядно украшенная новогодняя елка, запрещенная в середине 20-х годов и восстановленная в правах с 1936 г. Она -центр новогодних праздничных действий и в городе, и в селе, и в семье, и в местах коллективных встреч Нового года и проведения новогодних праздников. В послевоенные годы во многих городах елки ставились даже во дворах многоквартирных домов, собирая вокруг себя много людей в новогоднюю ночь. Сложилась традиция за две-три недели до Нового года во всех промтоварных магазинах открывать елочные базары с широким ассортиментом елочных украшений. И если в 30-40-е годы на общественных и домашних елках можно было увидеть много игрушек-самоделок, то в более поздние годы они уже встречались крайне редко.
      В послевоенные годы вошло в традицию поздравление советского народа по радио, а затем и телевидению с Новым годом от имени руководства государства. Передавалось оно в последние минуты старого года, когда все уже сидели за праздничными столами, и завершалось боем кремлевских курантов, возвещавших о наступлении Нового года.
      Вместе с тем судьба новогоднего праздника в советский период складывалась непросто. Виной тому была календарная реформа - переход с 1 февраля 1918 г. на григорианский (новый) стиль, - в результате которой Новый год, выпав из Святок, пришелся на Рождественский (Филиппов) пост. А это, учитывая высокий уровень религиозности населения в то время, не могло не сказаться на отношении к "советскому" Новому году. Многие верующие и в настоящее время отмечают Новый год по старому стилю, т.е. с опозданием на 13 дней, а елку украшают не к "советскому" Новому году, а к Рождеству. Характерно, например, что в 1960 г. в старообрядческих (семейских) селах Забайкалья Новый год, праздновавшийся в ночь с 31 декабря на 1 января, считался молодежным праздником. Организовывали его комсомольцы {Полищук, 1975. С. 111). Неудивительно, что постепенно во многих семьях, а также в дружеских компаниях сложилась традиция встречать Новый год дважды - первый раз как государственный праздник, второй - как традиционный. Впрочем, и детские елки проводятся обычно до середины января.
      В советский период сложился новый для русских цикл гражданских трудовых праздников и обрядов. К концу 80-х годов насчитывалось уже свыше 20 государственных праздников, посвященных наиболее массовым и общественно значимым профессиям и отраслям народного хозяйства (дни железнодорожника, шахтера, учителя, медицинского работника, геолога, мелиоратора и др.). Все они не имели аналогов в праздничном календаре дореволюционной России. Первый из них -День работников печати - был учрежден еще в 1922 г., а один из последних - День работников сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности агропромышленного комплекса - в октябре 1986 г. В масштабах государства подавляющее большинство профессиональных праздников представляли собой официальные
     
     
      594
     
     
      мероприятия в значительной мере пропагандистского характера и проводились они в соответствии с установившимся в стране стандартом. В день праздника — поздравление представителей профессии или работников отрасли руководством страны. Тогда же и накануне - выступления в центральных и местных средствах массовой информации руководителей отрасли и наиболее отличившихся работников, а также концерты по радио и телевидению, подготовленные по заявкам тех, кто отмечал свой профессиональный праздник.
      Задуманные как государственные, т.е. общенародные, праздники профессий и отраслей народного хозяйства в реальной жизни стали корпоративными праздниками. И лишь там, где среди населения преобладали работники одной отрасли или представители определенной профессии, они превращались в общерайонные или общегородские. Такими стали, например, День металлурга в Нижнем Тагиле, Новолипецке и Череповце; День химика в Ефремове Тульской области; День машиностроителя во Владимире; День работников легкой промышленности в Иванове, Кинешме, Орехово-Зуеве и т.д. Специфической особенностью профессиональных праздников были торжественные шествия лучших по профессии (марш почета); награждение их почетными грамотами, вымпелами, ценными подарками, а также использование в художественном оформлении праздничных колонн и мест народных гуляний профессиональной символики и эмблематики.
      В сельской местности приобрели популярность трудовые праздники, связанные с началом и завершением отдельных циклов сельскохозяйственных работ (учрежденный еще в 20-е годы Праздник урожая, праздники первой борозды, косцов, проводов на уборку, праздники первого и последнего валка и пр.), в сценариях которых были использованы отдельные элементы традиционной аграрной обрядности и символики.
      В послевоенный период стал входить в традицию и Праздник Серпа и Молота, символизирующий союз рабочего класса и колхозного крестьянства, трудовую
     
     
      595
     
     
      смычку города и деревни. Отмечался он в один из воскресных дней конца лета или первой половины сентября.
      Наряду с государственными праздниками профессий в разных регионах России широко отмечались так называемые праздники и обряды трудовой доблести -вечера трудовой славы и трудовых династий - "вечера-портреты", встречи трех
     
     
      596
     
     
      поколений, чествование ветеранов труда и пр., которые нередко становились составной частью праздников профессий. В 60-е годы появились молодежные трудовые торжества и обряды - торжественное посвящение в рабочие (в профессию) и праздник первой получки, в 70-е годы - День молодого рабочего, которые обычно проводились в клубах, домах и дворцах культуры, иногда - в цеховых красных уголках. Возникшие в советское время трудовые праздники, возвеличивающие людей труда, создавали в трудовых коллективах особую психологическую атмосферу, способствовавшую воспитанию не только уважения к своей профессии, но и творческого отношения к труду, стремления к сохранению и развитию
     
     
      597
     
     
      трудовых традиций коллектива (Советские традиции... С. 158-159, 193-195 и др.; Полищук, 1963. С. 36-38; Крупянская и др. С. 134-136; Будина, Шмелева, 1979. С. 9-10; Они же, 1989. С. 221-224; Тульцева, 1992. С. 319-320. См. также: Кривоносое, Фатеева. С. 39-48, 87, 95,98-103, 119, 131-137, 147, 155, 165, 169-171, 177-182; 203; Праздники, рожденные жизнью... С. 64-76, 83,91,108-119).
      Новыми для России были и профессиональные праздники родов войск и военных профессий. Два из них - День Воздушного Флота СССР и День Военно-Морского Флота СССР были учреждены еще в 30-е годы (1933, 1939). Третий -День артиллерии - в период Великой Отечественной войны (1944). Спустя 20 лет он был переименован в День ракетных войск и артиллерии. Все остальные воинские праздники, как и День артиллерии, установленные в ознаменование заслуг воинов Советской Армии в Великой Отечественной войне, появились уже в послевоенные годы (Советские традиции... С. 35-37,51,58, 66). Наиболее широко и торжественно всегда отмечались первые два праздника родов войск. Там, где имелась для этого необходимая база, они сопровождались яркими зрелищными мероприятиями: один - парадом военных кораблей, другой - воздушным парадом (реже).
      Наряду с государственными каждая воинская часть, соединение, боевой корабль, погранзастава, как и в дореволюционной России, имели свои праздники, посвященные памятным для них датам: дню рождения, присвоения гвардейских и иных почетных званий, награждения орденами и пр.
      Под влиянием все более усиливавшейся тенденции к регенерированию национальных традиций, в том числе и праздничных, в России, как и в других союзных республиках, с конца 50-х годов стали формироваться новые сезонные праздники, как трудовые, о которых речь шла выше , так и посвященные смене времен года. Наибольшую известность среди них получили Проводы русской зимы (Русская зима) и Русская березка (Березка, кое-где - Лето, Праздник лета). Проводы русской зимы, в состав которых вошла и встреча весны, устраивались в конце февраля - начале марта. В первые годы - нередко в Великий пост, что, естественно, вызывало неодобрение верующих. С конца 70-х годов их стали приурочивать к Масленице. Русская березка обычно праздновалась в конце мая -начале июня - после завершения весенних полевых работ. В некоторых городах - в конце июня-начале июля. Иногда она совпадала с Троицей.
      Созданные по мотивам древних аграрных праздников Масленицы и Семика (см. о них с. 625-628 и 637-639) Русская зима и Русская березка, будучи детищем советского времени, имели лишь некоторое внешнее сходство с традиционными праздниками русского аграрного календаря. Праздники общественного характера (они проходили на улицах и площадях городов и сел, на стадионах, в парках и других местах общественных гуляний) Русская зима и Русская березка не имели домашней части (предпраздничная уборка, приготовление праздничной трапезы, гостевание). Проводились эти праздники по заранее разработанному сценарию, существенно варьировавшемуся как в пространстве, так и во времени.
      К началу 80-х годов Проводы русской зимы, зрелищно-развлекательная часть которых была разработана лучше, чем в Русской березке, стали уже традиционными во многих регионах России. При этом смысловая нагрузка праздника в селе и городе несколько различалась. В городе смена времен года не отражается ни на характере работы, ни на ритме трудовой деятельности. Поэтому для горожан Проводы зимы были лишь поводом повеселиться. В селе же смена времен года -рубеж между рабочими сезонами. И поэтому сельские Проводы зимы наряду с массово-развлекательной обязательно имели и официальную, торжественную часть - чаще всего в форме митинга, на котором после подведения итогов зимних работ, Весна-Красна принимала рапорт о готовности сельхозтехники к выходу в поле.
     
     
      598
     
     
      Праздник "На солнечной поляночке" - на родине поэта Л. Фатьянова в г. Вязники, Владимирская область, 1980-е годы
      Массово-развлекательная часть праздника Русской зимы в городе и сельской местности имела много общего. И там, и здесь устраивалось театрализованное действо с участием Зимы, Весны, Деда Мороза, Снегурочки (иногда еще зимних и весенних месяцев), героев русских сказок и былин, ряженых, скоморохов, популярных литературных героев и т.п. И в городе, и в селе элементы народных масленичных гуляний (катание с гор на санках, на ледяных каруселях, на русских тройках, взятие снежной крепости, ряженье, сожжение чучела Зимы, в некоторых селах - чучел тунеядцев, хулиганов, пьяниц, а также торговля горячим чаем из самоваров, блинами, бубликами, шаньгами и пр.) сочетались с более поздними, городскими по происхождению, развлечениями (концерты, всевозможные парады, факельные шествия, различные смотры, спортивные состязания, ярмарочные аттракционы и пр.). И театрализованные представления (их сюжет, персонажи, художественное оформление), и характер массовых гуляний Праздника русской зимы имели много локальных особенностей (Советские традиции... С. 145, 146,156; Будина, Шмелева, 1989. С. 227-234; Тульцева, 1992. С. 331-334; Шмелева, 1995. С. 269-282. См. также: Кривоносое, Фатеева. С. 61-63; Праздники, рожденные жизнью. С. 197-210).
      Еще ярче тенденция к возрождению национальных традиций проявилась в создании в 70-80-е годы многочисленных, как правило, местных фольклорных и праздников народных ремесел, не имеющих определенной календарной даты. В их программе - выступления различных фольклорных и фольклорно-этнографи-ческих коллективов, разучивание старинных народных песен, танцев, игр; знакомство с традиционным народным декоративно-прикладным искусством, образцы которого народные умельцы нередко изготовляли тут же, на глазах участников праздника; выставка-продажа работ народных мастеров, массовые гулянья и пр.
     
     
      599
     
     
      Такие праздники обычно проводятся в парках, на берегах рек и озер, а также на территории этнографических и историко-архитектурных музеев.
      Рост национального самосознания, сопровождаемый обострением интереса к собственной истории, характерный в 70-80-е годы для определенной части городского населения, главным образом молодежи, способствовал появлению значительного числа всевозможных праздников историко-мемориального характера, как общероссийских, так и местных. Наибольшую известность среди них приобрел День Бородина, с начала 80-х годов регулярно отмечаемый в первое воскресенье сентября красочным театрализованным представлением на Бородинском поле, воспроизводящем историческое сражение.
     
     
      600
     
     
      В 70-80-е годы необычайную популярность приобретают литературные праздники. С 1966 г. отмечается Всесоюзный Пушкинский праздник поэзии, который проходит в местах, связанных с жизнью и деятельностью А.С. Пушкина как в России, так и за ее пределами (Крым, Кавказ, Молдавия). С 1971 г. в Государственном музее-заповеднике "Тарханы" (Пензенская область) стал проводиться Лермонтовский праздник поэзии, с 1974 г. - в г. Вязники Владимирской области -Фатьяновский праздник поэзии и песни "На солнечной поляночке". Аналогичные праздники возникли в разных регионах России: на Алтае (с. Сростки) - Шукшинский, в Тульской области (с. Николо-Вяземское) — Толстовский, на Рязан-щине - Есенинский, в Подмосковье (Шахматове)) - Блоковский и т.д. и т.п. Инициаторами, организаторами и основными участниками их, как правило, являются местные жители - почитатели таланта своих именитых земляков. Многие из этих праздников приобрели всероссийскую известность (Тульцева, 1992. С. 324-325).
      В постсоветское время праздничный календарь Российской Федерации претерпел некоторые изменения. В нем появились новые праздничные даты, посвященные событиям начала 90-х годов. Иначе стали называться некоторые государственные праздники, утвердившиеся в быту народа в советское время. Так, День Советской Армии и Военно-Морского Флота (23 февраля) переименован в День защитника Отечества, День международной солидарности трудящихся (Первое мая) - в праздник весны и труда, день Годовщины Великой Октябрьской социалистической революции (7 ноября) - в День согласия и примирения. Вновь обрел статус государственного праздник Рождества Христова.
      Праздники русских, как и любого другого народа, - неотъемлемая часть общественного быта, изменяющегося под влиянием политических, социально-экономических и культурных преобразований. Их состав, общественные функции, содержание, структура, художественное оформление определяются потребностями общества. На разных этапах его истории появляются новые праздники, отвечающие запросам времени. Большинство их оказываются однодневками. И лишь некоторые входят в праздничный календарь народа если не навсегда, то на многие десятилетия и даже столетия.
     
     
      601
     
     
      МЕСТНЫЕ ПРАЗДНИКИ
     
     
     
      Наряду с общими для всех в России существовало множество разных по происхождению, назначению и времени возникновения местных, территориальных праздников - городских и слободских, волостных, сельских, деревенских и даже уличных, а также общественных гуляний, истоки которых нередко уходили в седую древность. Большинство таких праздников, особенно в сельской местности, было приурочено к осенне-зимнему сезону, когда был собран урожай, и к периоду между Пасхой и началом летней страды, т.е. ко времени, свободному от полевых работ. К сожалению, в отличие от общих местные праздники изучены еще недостаточно. Сведения о них, подчас весьма отрывочные, разбросаны по множеству публикаций. Систематизация их только начинается. В силу этого данный очерк не претендует на исчерпывающую характеристику местных праздников, все еще ждущих своего заинтересованного исследователя.
     
     
      Престольные праздники
     
     
      Среди местных праздников у русских преобладали церковные. Наиболее чтимыми из них были престольные (другие названия - престолы, храмовые, часовенные, придельные). Наряду с Пасхой они считались в народе главными праздниками и назывались еще годовыми или большими, хотя Православная церковь относила их к средним праздникам. В старину храмовые праздники сопровождались целодневным звоном, как было принято в пасхальные дни, на Рождество Христово, а также в дни восшествия на престол и коронации русских императоров. Во многих селах обычай целодневного звона в престольные праздники сохранялся еще в 1870-е годы.
      Особенно многолюдными и разгульными храмовые праздники бывали в сельской местности. К ним старались вернуться домой или хотя бы приехать на побывку отходники, не только живущие на ближних промыслах, но и ушедшие на дальние заработки. Кроме того, на престольные праздники обязательно приезжали и приходили многочисленные гости из других приходов - родственники, друзья, знакомые, богомольцы. Как правило, они являлись накануне или рано утром в день праздника, чтобы успеть вместе с хозяевами сходить к обедне.
      Престольные праздники были приурочены к дням освящения храмов, воспоминаний о событиях священной истории или памяти святых и явлений икон, в честь которых были сооружены храмы и их приделы. Поскольку в большинстве храмов, особенно в городах, придел был не один, то и престольных праздников в России было значительно больше, чем культовых зданий. На Руси они стали распространяться с XIII в. К началу XX в. число этих праздников достигло, видимо, нескольких тысяч.
      Престольные праздники отмечались всем приходом, поэтому в некоторых местах их еще называли приходскими. В городах, особенно больших, эти праздники одновременно справляла лишь часть жителей - прихожане одной или нескольких церквей. Так, например, в Ярославле в конце XIX - начале XX в. 29 июня (день свв. апп. Петра и Павла) храмовые праздники отмечали три Петропавловских церкви. В трех церквах престольный праздник был там и 20 июля (день св. прор. Илии): в Ильинской церкви - храмовый, в церквах св. Тихона и Троицкой -придельный. В Москве в середине 1890-х годов, судя по сообщениям местных газет, в день Рождества Иоанна Предтечи (24 июня) отмечалось 5 храмовых и 12 придельных праздников, в день свв. апп. Петра и Павла - соответственно 14 и 14; на Успение Пресвятой Богородицы (15 августа) - 19 и 4; на Покров -20 и 10 и т.п. Недаром когда-то говорили, что "в Москве каждый день праздник".
     
     
     
      602
     
     
     
      Часть престольных праздников, как видно из приведенных примеров, совпадала с общими. В этих случаях некоторые официальные торжества храмовых праздников (крестный ход, встреча иконы), особенно в небольших городах, крупных фабричных селах и заводских поселках, из приходских часто превращались в межприходские. В городах, где в далеком и менее отдаленном прошлом обычно компактно селились представители не только одного сословия, но нередко и одной профессии*, храмовые праздники порой приобретали характер профессиональных (Рабинович. Очерки... 1978. С. 137).
      В сельской местности после реформы 1861 г. храмовые праздники, как правило, были общеволостными. Их одновременно справляли жители всех селений, входящих в волость, территория которой обычно совпадала с церковным приходом. До отмены крепостного права такая строгая соотнесенность прихода и волости соблюдалась далеко не всегда, особенно на помещичьих землях. И порой в один приход входили селения, расположенные не только в разных волостях, но и в разных уездах и даже губерниях. В больших приходах Вологодской, Костромской, Новгородской и некоторых других губерний, а также в Сибири, престольные праздники могли длиться одну-две недели, в течение которых храмовый праздник по издавна установленной очереди "переходил" из одной деревни в другую. Каждое селение принимало гостей в "свой" день. Придельные же праздники нередко справлялись не всем приходом, а группой селений и даже отдельными деревнями (Бернштам ТА., 1988. С. 216,218).
      Церковный ритуал престольных праздников, т.е. их официальная часть, и в столицах, и в самом отдаленном от нее, затерянном на необъятных просторах России селении, варьировался мало. В храмовые праздники в сельской местности после праздничного богослужения (обедни) по всем селениям прихода совершался крестный ход с хоругвями и иконами, которые несли так называемые богоносцы из числа прихожан. Если приход был небольшим, то иконы проносили по всем деревням еще и до литургии. В некоторых сельских приходах священник с причтом начинал ходить по домам прихожан и служить молебен перед образом святого, которому был посвящен праздник, за несколько дней до престола. В городах крестный ход после литургии совершался вокруг храма, иногда между одноименными храмами или из близлежащих храмов к "имениннику", но затем обязательно по территории прихода или вокруг нее.
      Заводские и фабричные престольные праздники обязательно сопровождались торжественным молебном во дворе предприятия, присутствие на котором было обязательным для всех служащих и рабочих, а также крестным ходом вокруг фабричных и заводских корпусов и обходом с иконами церковным причтом квартир рабочих и фабричных казарм (так называемых спален). В различных учреждениях и учебных заведениях, имевших свои церкви, официальная часть престольных праздников, как правило, ограничивалась богослужением, завершавшимся установленным многолетием царствующему дому, за которым обычно следовал ежегодный обед (чаще всего для избранных) с традиционными здравицами сначала в честь "императора и августейшей семьи его", а затем и других официальных лиц (глав местной администрации, ведомства, учебного заведения и пр.).
      В небольших городах и особенно в сельской местности во время крестного хода в престольный праздник окроплялись святой водой не только дома жителей и надворные постройки, но и источники воды, поля, домашний скот. Там, где хозяева
     
     
     _____________
     * В Москве, например, об этом и теперь еще напоминают сохранившиеся до наших дней некоторые старинные названия улиц, переулков, тупиков, проездов. Среди них - Мещанская, Егерская, Стрелецкая, Пушечная, Большая и Малая Бронные (от бронники - мастера, изготовлявшие броню и холодное оружие). Ямские улицы; Гончарные, Кадашевские (от кадаш - мастер-кадочник, бочар, бондарь), Калашный, Колпачный, Плотников, Скорняжный переулки и др.
     _____________
     
      603
     
     
      выставляли у ворот накрытый белой скатертью стол с приготовленной для освящения водой, служился молебен. В придельные праздники после торжественной литургии дома прихожан обычно обходил церковный причт со святой водой. По просьбе прихожан в храмовые праздники в отдельных домах служились молебны. В награду за труды церковный причт одаривали "кто чем мог" - деньгами, продуктами. В селах к праздничной трапезе обычно приступали лишь после того, как в избе побывала св. икона. В городах же, судя по источникам, по крайней мере в XIX - начале XX в. это правило не соблюдалось столь строго.
      Прием гостей (родных, друзей, соседей) и уличные гулянья всюду имели свои особенности. До середины XIX в. храмовые праздники (осенью и зимой) обычно продолжались пять-семь дней, позднее, как правило, не более трех дней. В селах и деревнях на третий день зачастую гуляли только "свои", местные, устраивая порой складчину. Но бывали и отклонения от "нормы" в ту и другую стороны. Так, в начале 1860-х годов в Вологодском уезде той же губернии в летние приходские праздники, когда для крестьян был дорог каждый час, гуляли лишь сутки. При этом в одних селениях прихода гулянья устраивались с обеда до вечера, в других - с вечера до утра (Александров Вл. С. 184). В Нижегородском уезде одноименной губернии в конце первого десятилетия XX в. продолжительность престольных праздников зависела от того, на какой день недели они выпадут, так как в любом случае гуляли до конца недели (Жизнь в губернии // Нижегор, земская газ. 1909. 1 окт. стб. 983).
      К храмовому празднику начинали готовиться загодя. Подметали все улицы и переулки в приходе. Подновляли и убирали храм: чистили оклады на иконах, подсвечники, паникадила, обновляли резьбу и краску на церковной утвари, украшали храм новыми вышитыми полотенцами и т.п. В городах и кое-где в сельской местности вечером накануне и в день праздника плошками с горящими фитилями иллюминировали колокольню, окна храма, а нередко и церковную ограду. Всю эту работу обычно выполняли мужчины. Женщины же хлопотали по дому: приводили в порядок жилище*, если позволял достаток, покупали обновы для членов семьи, варили пиво и брагу, пекли хлеб и пироги. Во всех семьях, ожидая наплыва гостей и следуя традиционному правилу "про гостя хороше, про себя поплоше", заранее закупали необходимые припасы, водку и вино, памятуя о том, что "без блинов не масленица, а без вина не праздник". Каждый стремился в меру своих возможностей сделать праздничный стол богатым, оправдываясь поговоркой: "Целый год корпели да потели, хоть день до сыта попили да поели". (Поздняков Т. С. 31). Обед готовили с раннего утра в день праздника, поэтому в церкви женщин всегда было заметно меньше, чем мужчин, да и уходили они со службы раньше, не дожидаясь ее конца.
      В селах и деревнях в престольный праздник исстари принято было угощать "всякого заходящего в избу" - и своего, деревенского, и чужого, и прохожего, и нищего. Но к концу XIX в. этот обычай соблюдался уже далеко не везде и не всеми. В городах, как правило, привечали только приглашенных гостей.
      Праздничное угощение в каждой местности было свое. Определялось оно и традиционной для нее кухней, и временем года, и днем недели (постный или скоромный), и достатком семьи.

     _____________
     * Во многих регионах России, особенно в сельской местности, к храмовому празднику принято было мыть избы не только внутри (пол, потолок, стены, полати, мебель), но и снаружи. Кроме того, белили печи, отмывали и начищали до блеска домашнюю утварь, проветривали и чистили одежду. Будничную одежду и утварь убирали в клеть. Все старались "принарядить" свое жилье. Развешивали в избе праздничные полотенца, зажигали лампадки (свечи) перед иконами, выдвигали на середину стол и накрывали его скатертью, стены и перегородки украшали новыми лубочными картинками, а божницы и окна - нередко "зубчатыми вырезками" из цветной бумаги.

     _____________
     
     
      604
     
     
      Праздничное застолье всюду сопровождалось беседами, обменом новостями, пением, а кое-где и плясками. До середины XIX в. значительное место в песенном репертуаре пирующих занимало "божественное пение" - духовные стихи, псалмы, тропари и т.п. На Европейском Севере и в Сибири было принято также исполнять былины (старины). К концу XIX в. уже всюду пели "что кому в голову придет" (Бернштам Т.А., 1988. С. 226-227).
      Для престольных праздников были характерны не только обильное застолье с выпивкой, послеобеденным отдыхом (сном) и хождением из дома в дом пирующих, группировавшихся по возрасту, а нередко и полу, но и общественные гулянья, которым было присуще не меньшее разнообразие, чем меню праздничного стола.
      К дням храмовых праздников во многих селах приурочивались базары или однодневные ярмарки, а в городах - ярмарки сезонные или годовые, продолжавшиеся от нескольких дней до двух недель. Ярмаркам всегда сопутствовали так называемые "увеселения для народа" (см. с. 579). Базары и ярмарки посещались преимущественно после обеда, но кое-где и сразу после обедни и даже между утреней и обедней.
      Гулянья в престольные, как, впрочем, и в другие праздники из года в год устраивались на одном и том же месте. В зависимости от укоренившейся традиции это могли быть площадь рядом с церковью или прилегающие к ней улицы и переулки, околица села или деревни, высокий берег реки или зеленый луг, загородная роща или окраина ближнего леса и т.п. К местам гуляний заранее стекались местные, а порой и пришлые торговцы и торговки со всякого рода гостинцами. Особым спросом у гуляющих пользовались пряники, дешевые конфеты, орехи, семечки, а также кислые щи (квас с изюмом). Праздничные гулянья обычно затягивались допоздна, а весной и летом кое-где продолжались до рассвета. Главным их участником и действующим лицом была молодежь.
      Характер гуляний и забав молодежи в дни престольных праздников также определялись календарной приуроченностью, местной традицией, обычаями среды, веяниями моды и многими другими обстоятельствами. Не удивительно, что они имели свои особенности не только в отдаленных друг от друга регионах, но порой даже в разных концах одного города. Так, например, в г. Мологе Ярославской губернии в 20-30-е годы XIX в. центрами молодежных гуляний в придельные праздники Заруцкой (окраинной) части города и центральной, так называемого "города", приходившиеся на первую декаду мая (соответственно Борисов и Николин дни), были качели "на кбзлах", устраивавшиеся в "проулках". Собравшись возле них, девушки пели песни и водили хороводы: в Заручье - днем и вечером (уже с парнями), в "городе" - только вечером, после прогулки по бульвару в сопровождении одной или двух молодых женщин. Но в следующий придельный праздник города - Ильин день (20 июля) - молодежных гуляний не было совсем. Объяснялось это тем, что накануне в Мологу приносили чудотворную икону Югской Божией матери, а в присутствии "гостьи" и гулять и петь песни считалось грешно. Поэтому праздничные увеселения молодежи в Ильин день ограничивались недолгой послеобеденной прогулкой у своих ворот, затем все шли на всенощную. Люди же семейные после обеда посещали годовую ярмарку (Фенютин. С. 7-8, 10-19, 21-22).
      В г. Торопце Псковской губернии в середине XIX в. гулянья устраивали либо вокруг церквей (их было 19) - там, где не мешали соседние постройки, либо вдоль улиц, на которых стояли храмы, а также за городом ("по рощам"). Гулянье, начинавшееся засветло, было здесь, по словам современника, "как и во всех купе-ческо-мещанских обществах чопорно и натянуто" и выражалось "в проходцах взад и вперед, в осмотрах, да перешептываниях о нарядах и уборах друг дружки". С наступлением сумерек оно заметно оживлялось - семейные пары расходились по домам, а молодежь отправлялась в "рощи", где сходившиеся из пригородных
     
     
     
      605
     
     
     
      деревень крестьянские девушки заводили хороводы (Семевский М.И., 1863. С. 30).
      В те же годы в селах и деревнях Обоянского уезда Курской губернии в храмовые праздники парни и девушки, собираясь на улицах, пели и плясали в хороводах, играли на балалайках, дудках, рожках, гармошках и других музыкальных инструментах. А семейные люди толпой "бродили из двора во двор", напиваясь к вечеру допьяна (Машкин, 1862. С. 107). В Ялуторовском округе Тобольской губернии семейные люди (пожилые и среднего возраста) после сытного обеда также ходили из дома в дом, где их угощали преимущественно вином и пивом. Вечером они с песнями разъезжали по селению (летом в телегах, зимой в санях). Парни, девушки и молодые замужние женщины, отобедав, отправлялись на базар, а оттуда шли в разгулку - на особое свободное место в деревне (на мураву). Там "девицы и молодицы" заводили хороводы, в которые вовлекалась и часть парней; затем все они "играли разлукой" (горелки). Однако большинство парней отдавало предпочтение истинно мужскому развлечению - борьбе (в Сибири популярнейший вид народных спортивных состязаний). В качестве противника в престольные праздники выступали инодеревенцы. В других случаях - жители другого конца деревни {Абрамов Н. С. 217; Зобнин. С. 52-54).
      В приходе с. Палищ Демидовской волости Мещерского края (Рязанская губерния) незадолго до первой мировой войны справляли три престольных праздника в год. На Ильин день — храмовый, на Покров и Крещение - придельные. Все они сопровождались однодневными ярмарками. Крещение и Ильин день праздновали по два дня и без "загула", так как "на Крещение - холодно, а на Ильин день работа спешная". В первый день посещали церковь и по окончании богослужения шли на ярмарку. Сделав нужные покупки, все отправлялись по домам. На Крещение по гостям ходили мало и только в своей деревне. Из других деревень гостей почти не бывало. На Ильин день и вовсе не "гостевали": не позволяли неотложные крестьянские работы. Зато на Покров гуляли целую неделю. Во всех деревнях прихода в каждом доме два-три дня принимали гостей, а затем и сами ходили по гостям. Молодежь на Покров обязательно устраивала складчину. В маленькой деревне - одну, общую, в большой - две-три. Выпив и закусив, парни и девушки, разбившись на небольшие группы, с песнями и плясками прогуливались по своей и близлежащим деревням. Когда угощение заканчивалось, девушки, нарядившись цыганкой, барышней, барином, кавалером, нищим и т.п., отправлялись по дворам собирать картофель. На деньги, вырученные от его продажи, и новый взнос парней (деньгами) опять покупались водка и закуски, и гулянье продолжалось еще два-три дня. {Петров В. С. 63, 64).
      Весьма своеобразно сложилась судьба храмового праздника церкви Владимирской Божией Матери в слободе Кунавино (Канавино), в конце XIX в. входившей в Макарьевскую (заречную) часть Нижнего Новгорода. Учрежден он был в память освящения церкви в 1812 г. (после обновления) и отмечался во второе воскресенье Великого поста, время, явно не подходящее для разгульного веселья, присущего престольным праздникам в XIX - начале XX в. Как известно, Православная церковь предписывает в пост воздержание от всех мирских соблазнов, в том числе и любых проявлений веселья. Неудивительно, что первоначально великопостный храмовый праздник в Кунавине был сугубо религиозным: сразу по окончании обедни, на которой наряду с кунавинцами присутствовали и приезжавшие на праздник гости - горожане, а также некоторые крестьяне из ближайших селений, все расходились и разъезжались по домам. Но такой обедненный, неполный ритуал храмового праздника явно вступал в противоречие со сложившейся в России традицией. Как уже отмечалось ранее, гостевание с обильным столом и общественное гулянье были столь же обязательными компонентами престольного праздника, особенно зимнего, как и церковная служба. И вполне естественно, что кунавинский
     
     
     
      606
     
     
     
      великопостный храмовый праздник, постепенно выходя за пределы храма сначала в дома прихожан, а потом и на слободские улицы, со временем приобрел ту же структуру, что и другие русские престольные праздники. В соответствии с традицией в Кунавике, не взирая на Великий пост, по окончании литургии во всех домах шло "пированье". Отобедав, гости отправлялись на праздничный базар. В 1890-е годы там появились карусель и театр марионеток, привлекавшие и детей, и взрослых. Много народу собиралось и у всякого рода питейных заведений. Но основная масса гуляющих устремлялась на площадь у Владимирской церкви и прилегающие к ней улицы, где с двух часов дня начиналось катанье на лошадях (в роде масленичного). Зимних экипажей (местных и городских) с "разряженной в пух и прах" молодежью, было так много, что они тянулись непрерывной вереницей в течение нескольких часов (до позднего вечера). В 1820-1850-е годы кунавинцы по свидетельству старожилов развлекались еще хороводными играми, травлей собак, петушиными и гусиными боями, состязанием в единоборстве, а, порой, и кулачными боями.
      В течение многих лет (судя по источникам, в 50-70-е годы XIX в.) апофеозом гулянья было появление на площади в разгар веселья козла с украшенными лентами рогами или с венком на голове. Благодаря этому обычаю, с возникновением которого связано несколько легенд о козле (козе), спасшем колокольным набатом спящих слобожан от пожара, за гуляньем закрепилось название козьего праздника или козьей масленицы. Зародившаяся как народное гулянье в честь храмового праздника, козья масленица с годами приобрела самостоятельное значение и по существу превратилась в традиционное местное годовое народное гулянье, фактически утратившее связь с храмовым праздником. "...Вот уже лет 30-ть сряду, -писал в 1882 г. нижегородский полицмейстер в рапорте губернатору, - в этот когда-то религиозный праздник (курсив мой. - Н.П.) установился в народе обычай посещать Кунавино единственно для разгула и катанья по улицам..." (цит. по: Звез-дин. С. 3). Атмосфера, царившая на козьем празднике, была явно не великопостной, что, естественно, вызывало отрицательное отношение к нему причта Владимирской церкви, а также части прихожан. И в феврале 1882 г. они обратились к нижегородскому епископу Макарию с ходатайством о принятии зависящих от гражданской власти мер к прекращению " торжища с катаньем, напоминающим дни сырной недели, проводимой не по-христиански", бывающего во второе воскресенье Великого поста к соблазну верующих (Макаръевский М.И. С. 3). Последнее, кстати, свидетельствует о том, что общественные гулянья храмовых праздников складывались под влиянием не только местных особенностей народной праздничной культуры, но и ближайших к храмовым общих праздников. Нижегородская городская дума, рассмотрев ходатайство кунавинцев в мае того же года, пришла к заключению, что она не вправе " воспрещать обывателям" ни торговлю, ни катанья по улицам "в известное время". Что же касается "бесчинств и соблазнов", сопровождающих катанья, "то не допускать их - дело полиции" (Звездин. С. 3). После такой реакции властей "козий праздник" в Кунавине, как явствует из местных газет, по крайней мере до конца 1890-х годов продолжал "справляться по всей форме".
      Как видно из приведенных примеров, в XIX - начале XX в. храмовые праздники были уже не только церковными, но и мирскими - территориально-соседско-семейными и в этом качестве способствовали сохранению и укреплению семейно-родственных, соседских и земляческих связей. В немалой степени именно этим объясняется и их сохранение (преимущественно в сельской местности) даже после закрытия церквей в советский период, когда престольные праздники продолжали отмечаться уже как местные, сельские или деревенские.
     
     
      607
     
     
      Обетные праздники
     
     
      Эти праздники, в отличие от престольных, устанавливались самими мирянами по обету*, в случае спасения от какого-либо бедствия, иногда их учреждали по примеру соседей и крайне редко - по инициативе местного духовенства. Обетные праздники (другие названия - заветные**', богомолье, молебствие, мдльба, канун, оброчные или обещанные дни) были весьма разнородными по происхождению, времени учреждения и степени стабильности. Как правило, они устанавливались жителями какой-то строго ограниченной территории. Это могли быть и несколько приходов, и часть прихода. Обетный праздник мог отмечаться всем городом, одним из его микрорайонов, несколькими или одной улицей, В сельской местности -селом, деревней, группой смежных деревень. Порой его справляли лишь представители отдельных половозрастных групп и даже отдельные семьи (семейные заветные праздники). В последнем случае он приурочивался к воскресенью. Большинство обетных праздников были "в числе", т.е. из года в год отмечались в один и тот же день календаря, главным образом летом. Продолжительность их была разной, но чаще всего от одного до трех дней. В обетные праздники запрещалась любая работа из опасения нажить ту же беду -наказание божье. За соблюдением запрета следило все общество (т.е. община). Провинившихся подвергали штрафу, сумма которого устанавливалась сходом.
      Одним из основных поводов для возникновения обетных праздников служило избавление жителей той или иной территории от постигшего их стихийного бедствия (пожара, бури, наводнения, засухи, градобоя), мора (эпидемии), падежа скота и других несчастий благодаря "заступничеству" святых, к которым они обратились с просьбой о помощи и которые с тех пор считались их покровителями. Порой, преимущественно в Новгородской и Московской Руси, праздник приурочивался ко дню возведения так называемых "обыденных" храмов или часовен, сообща строившихся во время эпидемий жителями селения обыденкой, т.е. за один день (отсюда и название обыденный). В этом случае обетный праздник совпадал с престольным. К XIX в. обычай строить обетные храмы стал заметно ослабевать. А вот приобретение икон для местных храмов или часовен с целью "отвращения" свалившихся на людей напастей еще в конце XIX в. было распространено достаточно широко. Обычно день приобретения иконы, как и ее явления, становился днем обетного праздника.
      Судя по источникам, бывшие своеобразной формой выражения благодарности Богу, Богородице, святым угодникам за спасение от бедствий, обрушившихся в прошлом на жителей города или сельской местности, обетные праздники, в отличие от престольных, как правило, не сопровождались ни всеобщим госте-ванием с хождением подвыпивших гостей из дома в дом, ни веселыми молодежными гуляниями на улицах или окраинах селений. Гулянки с выпивкой, если и устраивались, то чаще всего на второй день праздника. Общественные трапезы (мбльба, канун, пива, братчина), нередко сопутствовавшие сельским и деревенским обетным праздникам, имели совсем иной характер, чем гостевания во время престолов. Эти трапезы готовились всем миром в складчину. Сообща же в общественном котле варили для них канун (напиток из муки с солодом, без хмеля) или пиво. Всем миром, а не порознь, в каждом доме, угощали и приходящих из соседних деревень, и нищих.
      Церковный ритуал обетных праздников в отличие от престольных заметно

     _____________
     * Обет - обещание, обязательство, принятое из религиозных побуждений (СРЯ. Т. П. С. 530).
     ** Заветный, т.е. унаследованный от прошлого, передаваемый из поколения в поколение; связанный с обетом, тайным обещанием, условием. (СРЯ. Т. I. С 502). Не случайно, эти праздники продолжали существовать и тогда, когда причины возникновения обета были давно забыты. В этом случае они сохранялись по традиции, по заветам (завещанию) предков.
     _____________
     
      608
     
     
      варьировался, правда, главным образом в сельской местности. В городах же он практически всюду был одинаков - торжественный молебен и крестный ход, иногда - только молебен.
      Например, в Москве во второй половине XIX - начале XX в. "по заведенному обычаю" ежегодно бывало несколько крестных ходов в память об избавлении от холеры в 1848 г., устраивавшихся, как правило, утром по окончании богослужения в храме. От церкви крестный ход двигался по прилегавшим к ней улицам и, сделав круг, возвращался обратно. Иногда он направлялся к ближайшей площади, где служился общий молебен. В обетные дни торжественные молебствия при большом стечении народа порой устраивались и в отдельных богатых домах (точнее дворах). На эти молебствия приносились и привозились особо чтимые московские святыни (иконы) (Москов. илл. газ. 1891. 15, 17, 29 авг. С. 2).
      Молебном и крестным ходом с обнесением нетленных мощей святого благоверного князя Михаила Ярославовича вокруг древнего Преображенского собора отмечался обетный праздник, введенный в 1831 г. в Твери в память об избавлении города и его округи от азиатской холеры, свирепствовавшей там летом того же года. На этот праздник, приуроченный тверским архиепископом Амвросием к 24 июня (Иванов день), стекалось огромное число богомольцев не только из Тверской, но и из соседних губерний (Гусев Ив. С. 5,6).
      В Ярославле в течение многих десятилетий ежегодно в первое воскресенье Петровского поста по случаю обетного праздника, установленного в память о спасении жителей города от "моровой язвы" (эпидемия с высокой смертностью), бывал многолюдный (до 20 тыс. человек) и многочасовой общий крестный ход вокруг города, начинавшийся от собора Спасо-Преображенского монастыря. По свидетельству местных газет и современников, он совершался "при участии духовенства, хоругвей и икон от всех церквей города и образа Толгоской Божией Матери", особо почитаемого верующими. В торжественной процессии наряду с горожанами шло множество крестьян из ближайших сел и деревень.
      По-иному проходили обетные праздники в сельской местности. Так, в празднике, отмечавшемся в станице Ардонской Терской области 25 января (празднование иконе Божией Матери, именуемой "Утоли моя печали"), участвовали только женщины. Недели за две до этого они начинали собирать по дворам "припасы" (муку, яйца, сало, масло) и деньги. Накануне праздника все сообща готовили "обширный и роскошный обед". 25 января по просьбе женщин священник совершал литургию, а затем торжественный молебен с акафистом, по окончании которого благословлял стол, накрытый в церковной ограде. Затем все присутствующие приступали к общей трапезе. Дата праздника была предложена местным священником после того, как жительницы станицы приобрели икону Божией Матери ("Утоли моя печали"), чтобы остановить эпидемию, унесшую там в 1870 г. много жизней (Гусев Л. С. 328,329).
      В д. Костино Покровского уезда Владимирской губернии, где 2 июня 1887 г. град "выбил хлеб", в день градобития по обету служился мирской молебен. В первые годы после установления праздника крестьяне довольствовались одним молебном на всех. Но спустя несколько лет многие из них стали заказывать еще молебен "особо, у своих домов". И праздник из однодневного превратился сначала в двух-, а потом и в трехдневный.
      В Пинежском уезде Архангельской губернии в начале XX в. каждая деревня один раз летом праздновала канун. По рассказам стариков, установлен он был "в память какого-то большого падежа скота", прекратить который удалось лишь прогнав уцелевших животных через дым от "деревянного огня'". На том месте, где
     _____________
     * "Деревянный огонь" - огонь, получаемый трением дерева о дерево. В данном случае его добывали всей деревней по очереди, безостановочно в течение нескольких часов.
     _____________
     
      609
     
     
      совершалось это магическое действо, была поставлена часовня. И с тех пор ежегодно в определенный день сюда совершался крестный ход с последующим кроплением скота святой водой. В тот же день в деревне всем миром варили пиво, которое сообща пили после обеда. Им же угощали и гостей из соседних деревень. На второй день здесь собиралась "общая складыня" на водку или пропивались общественные деньги (Чирцов. С. 463-464).
      Как уже упоминалось, наряду с общественными обетными праздниками существовали и семейные, или домашние. Они обычно устраивались по обещанию, данному по какому-то конкретному поводу ("по случаю") и нередко бывали разовыми. Примером такого семейного обетного праздника может служить мбльба троецыплятница, в середине XIX в. широко распространенная среди простонародья г. Котельнича и крестьян Котельнического уезда Вятской губернии. Справлялась она обычно осенью.
      В этой мбльбе удивительным образом сплавились реликты дохристианского обряда жертвоприношения с христианскими, православными ритуалами. Свое название она получила от приносимой в жертву троецыплятницы - курицы, трижды высидевшей цыплят.
      Дав обет устроить троецыплятницу, хозяйка собирала среди родных и знакомых (будущих гостей) крупу, солод, муку, хмель и заблаговременно начинала варить в огромных количествах пиво (от 70 до 100 ведер) и канун (до 20 ведер). Ритуальный обед готовился в день праздника. В помощь себе хозяйка приглашала нескольких женщин, среди которых обязательно были вдовы, поскольку только они имели право прикасаться к жертвенным курам. Правда, резать кур разрешалось и мальчикам не старше 8-9 лет. В праздничное меню помимо ритуальных вареных троецыплятниц входили: селянка из их яиц, печенок, сердец и пупков, обычные куры (вареные и жареные), пироги с говядиной и каша. Если мбльба "исправлялась" за умершего, то варили еще кисель и кутью.
      Перья, внутренности, кости и все объедки от троецыплятниц собирали в котомку или корчагу и топили в реке или пруду. Если воды поблизости не было, их закапывали в поле или в лесу. То и другое надлежало проделать без свидетелей.
      В то время, как хозяйка занималась приготовлением обеда, ее муж отправлялся "просить священника со св. иконами". Вместе с ним за иконами, которых должно быть 12, шли его родные и знакомые, приглашенные на домашний праздник. Принесенные из церкви иконы размещались в переднем углу комнаты на лавках, покрытых холстом или полотенцем. На стоящий перед ними застеленный скатертью стол ставили кур и канун. А если мбльба приносилась за кого-то из умерших - и кутью.
      После завершения церковного обряда иконы уносили обратно в церковь, а освященных кур и канун убирали со стола и накрывали его к обеду. Первыми обедали мужчины, затем они покидали комнату. После их ухода начиналась ритуальная трапеза женщин, которая проходила за двумя отдельно стоящими столами. Один из них предназначался для вдов, другой - для остальных женщин. Заперев двери, чтобы кто-либо из мужчин случайно не вошел в комнату, и занавесив окна от любопытных взглядов, женщины рассаживались за столами "по старшинству или по степени уважения". Обед проходил по строго соблюдаемому "чину". Сначала на оба стола подавали пироги. Поскольку на троецыплятнице запрещалось пользоваться ножами и вилками (колющими и режущими предметами), то пироги разламывали на столько кусков, сколько их требовалось. Делали это сами гостьи. Взявшись за противоположные концы пирога (или куска) они каждый раз разламывали его на две части. Вслед за пирогами подавали отвар (бульон) из троецыплятниц. Самих же ритуальных кур ставили только на стол вдов. Остальные женщины ели обычных кур. Затем следовала селянка. Завершался священный обед, как его называли в Котельниче, кашей или киселем. Из напитков подавался только
     
     
      610
     
     
     
      канун. После каждой смены блюд все обедающие клали земные поклоны, а встав из-за стола, молились "в землю". Весь обед проходил в глубоком молчании. Молитву каждый произносил "про себя". Вечером все гости собирались вновь. Но и на этот раз пили только канун. А на второй день приглашенные приходили уже со своими пирогами, петухами и деньгами на вино, поскольку теперь уже разрешались и вино, и пиво. На сей раз застолье у мужчин и женщин было общим.
      У крестьян мбльба совершалась несколько иначе. Мужчины у них обедали не раньше, а позже женщин. Все женщины ели за одним столом и одну и ту же пищу. Но "главными и необходимыми гостями" здесь также были вдовы. Вместо пирогов у крестьян пекли хлеб средней величины. В отличие от города во многих деревнях уезда пирования на второй день не было. День же мбльбы крестьяне (мужчины и женщины), как и горожане, проводили "весьма набожно" (Глушков. С. 68-73).
      Съезжие праздники
      Среди местных праздников, установленных самими мирянами, наряду с обет-ными, богоугодными по своей сущности, были и такие, где церковному ритуалу отводилась второстепенная роль. У крестьян это прежде всего съезжие (съежжие) праздники. Другие их названия - гостиные, гулевые, званые, сборные. Справлялись они жителями всех селений волости по очереди в соответствии с установившейся традицией. Хотя все съезжие праздники были приурочены к церковным, устраивали их по утверждению священника Такмыцкой слободы Тарского уезда Тобольской губернии Т. Попова, "для празднований... в свое удовольствие. Религиозной цели, - считал он, - тут нет и тени" (Попов Т. С. 58). О том, что съезжие праздники не были религиозными, косвенно свидетельствует и отсутствие единого для всех них церковного ритуала, что было присуще, например, престольным и обетным праздникам. В каждом конкретном случае его форма и содержание определялись годовым богослужением и зависели от того к какому общему празднику был приурочен съезжий. Часть съезжих праздников совпадали с престольными. Это дало основание некоторым исследователям считать термины престольный, съезжий, гулевой, гостиный синонимами.
      В XIX в. съезжие праздники были зафиксированы лишь в отдельных северных районах Европейской России с невысокой плотностью населения и на большей территории Сибири, куда они по всей вероятности были занесены выходцами из севернорусских губерний, которые первыми начали хозяйственное освоение пространств Зауралья. В Сибири съезжие праздники довольно широко были распространены еще перед первой мировой войной.
      Продолжительность этих праздников, как и престольных, была различной и колебалась от одного-двух дней до семи. Справлялись они в любое время года. Например, в Бурлинской волости на Алтае - в Николин, Петров, Ильин и Михайлов дни, в Петровское и Филиппово заговенье, на Рождество, Крещение, Покров. В деревнях Такмыцкой волости Тарского уезда Тобольской губернии - в Николин, Иванов, Петров и Ильин дни, в Казанскую, на Козьму и Дамиана, Параскеву Пятницу, а также на Крещение, Введение и Троицу. Съезжий праздник в Такмыцкой слободе совпадал с храмовым - днем освящения храма (Дмитриев день, 26 октября). В некоторых больших селениях бывало несколько съезжих праздников. Так в слободе (селе) Усть-Нице Тюменского округа Тобольской губернии в конце XIX в. званые или гостиные праздники справляли пять раз в году: на Крещение, Троицу (престольный), Успенье, Покров и зимнего Миколу.
      Съезжие праздники были большим событием в жизни крестьян и готовились к ним столь же основательно, как и к престольным: наводили чистоту в доме, варили пиво, а кое-где и канун, закупали вино и водку, заготавливали разнообразные
     
     
     
      611
     
     
     
      кушанья. Гости (родственники, кумовья, друзья, знакомые) из дальних селений приезжали накануне, из ближних - рано утром в день праздника. Их собиралось так много, что порой все дворы бывали забиты подводами (санями).
      В каждом доме старались принять как можно больше гостей, приглашая и понравившихся хозяевам незнакомцев, встреченных в церкви, на улице, ярмарке, базаре*. В некоторых селах на Алтае считалось большой честью зазвать к себе толпу (хоровод), с песнями двигавшуюся из одного конца улицы в другой. Порой гостей приходило так много (особенно к зажиточным крестьянам), что какое-то время им приходилось проводить во дворе или на улице перед домом в ожидании ухода своих предшественников и освобождения мест за праздничным столом.
      Как и в престольный праздник, всех гостей, сколько бы их ни побывало за день, хозяева встречали с неизменным радушием, хотя они буквально с ног сбивались. По этикету хозяевам не положено было участвовать в застолье вместе с гостями. Они должны были встретить и приветить каждого входящего в дом, усадить за стол, пригласить отведать выставленное угощение, обнести всех пивом и хмельными напитками. Зато в аналогичные праздники соседних селений уже их принимали с поклонами и уговорами "не побрезговать хлебом-солью". Не случайно в народе говорили: "Свой праздник - как гора валит, а чужой - как сокол летит". Как и в престольные, в съезжие праздники из дома в дом ходили "старшие". Молодежь же, как правило, пообедав, выходила на улицу, где и проводила время до позднего вечера. Если съезжий праздник сопровождался ярмаркой или базаром, парни и девушки сначала отправлялись туда, а уж потом шли гулять. Гулянья варьировались в зависимости от того, к какому общему празднику был приурочен съезжий. В холодное время года молодые хозяева обычно приглашали гостей-сверстников на свою вечерку. Порой парни, одни или с девушками, а кое-где и подростки (отдельно), устраивали пирушки в подражание старшим. Знакомства, завязывавшиеся на съезжих праздниках, нередко завершались свадьбой в ближайший мясоед, а иногда и распространенным в Сибири браком убегом прямо с праздника.
      Установленные на первый взгляд лишь для веселого времяпрепровождения, съезжие праздники в Сибири выполняли важные социальные функции. Они в еще большей степени чем престольные, поскольку бывали чаще, способствовали расширению и упрочению междеревенских, главным образом межволостных, связей - родственных, дружеских, хозяйственных, торговых и пр. Объединительная функция съезжих праздников в условиях присущей Сибири в течение многих десятилетий разбросанности поселений, способствовавшей известной изоляции жителей, отвечала жизненным потребностям населения.
      Особую роль съезжие праздники играли в жизни деревенской молодежи. Будучи своего рода волостными ярмарками невест, они создавали благоприятные условия для знакомства и общения уроженцев разных селений и тем самым существенно расширяли возможности выбора брачного партнера, что имело немаловажное значение для сибиряков: до революции в Сибири благодаря насыщенности деревень родственными связями, объяснявшейся своеобразием ее заселения, довольно широко была распространена деревенская экзогамия -обычай брать невест из других селений (Зобнин. С. 41; Пейзен. С. 319; Макаренко, 1993. С. 44-45; Лазарев. С. 127; Бернштам Т.А., 1988. С. 219,222; Миненко, 1991. С. 203,204,217).

     _____________
    *  Этот обычай нашел отражение в присловьях: "Созову гостей со всех волостей, которых не видал, и те придут"; "Гость на гость - хозяину радость" (Рыбникова. С. 102).
     _____________
     
      612
     
     
      Деревенские праздники
     
     
      В северных губерниях Европейской России еще в конце XIX - начале XX в. довольно широко были распространены пивные праздники - преемники древнерусских общественных пиров и братчин. Кое-где они сохраняли и традиционные названия - ссыпки, братчины. Устраивались эти праздники жителями нескольких деревень сообща в складчину, чаще всего в дни наиболее почитаемых в той или иной местности святых - на Афанасия, Николу, Фрола и Лавра, Илью, Петра, Михаила и др. В конце XIX в. в них участвовало обычно от пяти до десяти, редко до 25 деревень в пять-десять дворов. В более ранние времена, например, в Вятском уезде - до сорока небольших селений - починок, в которых, как говорилось в местной песне, "жить не весело - любить некого". Общественное пиво для праздника варилось каждой деревней по очереди. Домохозяева очередной деревни за две или полторы недели до праздника обходили все дома празднующих селений, получая в каждом установленное количество ржи. В Вельском уезде Архангельской губернии собирали еще и конопляное семя, из которого делали сыр для пира. Часть ржи продавали и на вырученные деньги покупали хмель. В Пинежском уезде собирали не рожь, а солод. Сварив пиво, пивовары должны были еще доставить его на место празднования. Это могла быть граница между деревнями или определенная деревня. В конце XIX в. инициатором пивных праздников чаще всего выступала молодежь (Пономарев С. С. 57-58; Куликовский Г.И. С. 5; Неуступов. С. 4).
      Следует заметить, что с незапамятных времен пиво было в России обязательным, своего рода ритуальным, напитком едва ли не на всех праздниках. Не случайно в народе говорили: "Пиво в ходовике, так и праздник на дворе", "На праздник и у комара сусло (и у воробья пиво)", "Где пировать, тут и пиво наливать (и брагу сливать)".
      В Варнавинском уезде Костромской губернии в селениях по р. Ветлуге, каждая деревня имела свой частный праздник, так и называемую годину. Здесь отмечали Иванов день (д. Трудовка), Тихонову годину (д. Гришунина), Варнавину годину и др. Эти праздники начинались обедней в сельском храме с последующим крестным ходом в деревню-"именинницу", после чего там шли пиры, продолжавшиеся несколько дней. На них обязательно съезжались родные и знакомые. В начале XX в. именно пиры нередко были главной сутью годин. Характеризуя эти праздники, один из современников с возмущением писал в 1915 г.: "На обедню собираются из празднующей деревни, если она далеко от храма, только старухи и дети. Обратно тащат из деревни иконы и хоругви одни ребята, бегущие на рысях, чтобы поскорее сдать в церковь "богов" и поспешить домой на пиршество..." (Оглоблин. 1915. С. 162-163). Подобные наблюдения в конце XIX - начале XX в. не были единичными.
      Уличные праздники
      Наряду с деревенскими дореволюционная Россия знала и уличные праздники, о чем, в частности, свидетельствует и известное присловье "Будет и на нашей улице праздник". По свидетельству владимирских газет, в начале XX в. в Иванове-Возне-сенске, например, едва ли не каждая улица в один из летних воскресных дней справляла такой праздник. Официальная часть их была близка к обетным праздникам. Утром из ближайшего храма приносили иконы и на улице, под открытым небом, служился молебен, после этого все дома на ней окроплялись освященной водой. К вечеру в них собирались гости и начиналась гулянка, сопровождавшаяся песнями, музыкой, плясками. Спустя некоторое время улица заполнялась празднично одетыми ивановцами (в основном молодежью), сходившимися сюда без всякого приглашения с разных концов города (до 1871 г. - с. Иванова). В конце XIX –
     
     
      613
     
     
      начале XX в. гуляющие, как и в престольные праздники, прохаживались по улице табунами и стенками (группами и шеренгами по 8-10 человек), обычно девушки и парни шли порознь. На тротуаре и в прилегающих переулках устраивались качели и карусели - к тому времени "необходимая принадлежность каждой гулянки". Там же велась бойкая торговля разными гостинцами - орехами, пряниками, дешевыми конфетами, мороженым. До 1880-х годов на уличных праздниках обязательно собирались основы (хороводы), в которых участвовали девушки и парни. А праздник одной из длиннейших улиц Иванова - Новой Задней (на Сластихе) так и назывался Основа {Бурылин. С. 4; Волков ИЛ. С. 151).
      Самыми давними считались уличные праздники, отмечавшиеся в 9, 10 и 11-е воскресенья по Пасхе. Возможно, эти три праздника, совпадавшие с первым, вторым и третьим воскресеньями (неделями) по Троице, реликт так называемых подгвоздков - гуляний, устраивавшихся в селах Владимирской губернии в ближайшие воскресные дни после престольных и двунадесятых праздников (народный вариант церковного попразднества). Но скорее всего уличные праздники Иваново-Вознесенска восходят к забытым за давностью лет богомольям, еще в середине 1850-х годов справлявшимся на многих улицах с. Иванова и в "принадлежащих к нему" деревнях (Бабурин. С. 378).
      Местные ежегодные гулянья
      Часть местных праздников по мере забвения их первоначального содержания и назначения, а также сопутствовавших им ритуалов со временем превращалась в так называемые годовые гулянья, каждое из которых имело свое особое название. Такие гулянья на протяжении многих десятилетий (а возможно и столетий) проводились в одно и то же время, на одном и том же месте. Их истоки, как и время появления, были разными.
      Некоторые гулянья, судя по их названиям и месту проведения, по всей вероятности, восходили к дохристианским празднествам и календарным обрядам восточных славян. Таковы, например, "Иван Купала", справлявшийся владимирцами в день Рождества Иоанна Предтечи; приуроченные к Петровскому заговенью (первое воскресенье после Троицы) гулянья пермских крестьян: "Чупрай", "Соловая кобылка", "Олень-Золотые рога", "Токмач", а также популярная среди простонародья Костромы "Яриловка". Все они устраивались "на природе" - на берегу реки или поблизости от нее, в поле, на холме, лесной поляне и т.п., возможно на месте древних игрищ или капищ.
      По-разному складывалась судьба этих гуляний. По свидетельству современника, в конце XIX в. интерес местного населения к "Чупраю" и "Соловой кобылке" уменьшался с каждым годом и они собирали все меньше и меньше народа. "Олень-Золотые рога", на котором издавна задавал тон промысловый люд, все более приближался к подгородным гуляньям с присущим им разгульным весельем (Теплоухов. С. 138-140, 146). "Токмач" же, как и прежде, собирал немало народа "из ближних и дальних местностей" (Сюзев. С. 300-302). Многолюдными оставались в 1910-е годы "Иван Купала" во Владимире и "Яриловка" в Костроме. Бывшая далеким отзвуком дохристианских празднеств в честь восточно-славянского божества весеннего плодородия, "Яриловка" в начале XX в. воспринималась костромичами как традиционный праздник рабочего люда (Костромская жизнь. 1913. 11 июня. С. 2).
      Корни других ежегодных гуляний, по-видимому, следует искать в обычаях, обрядах и праздниках, воспринятых русскими от соседних народов либо возникших под их влиянием. Так, в гулянье "Три елочки", устраивавшемся в Богородской волости Пермского уезда на Радуницу, отчетливо прослеживаются следы культа растений, характерного для финно-угров, издавна населяющих Урал и Приуралье (Теплоухов. С. 140-148).
     
     
      614
     
     
      В конце XIX - начале XX в. среди местных ежегодных гуляний, особенно в городах, значительную часть составляли общественные гулянья, в недавнем или более отдаленном прошлом "оторвавшиеся" от престольных или иных церковных праздников и приобретшие самостоятельное значение. Примером подобных гуляний могут служить упоминавшаяся ранее нижегородская козья масленица (козий праздник) или ярославская солонина - трехдневное гулянье на Бутырках, начинавшееся в первый день Петровского поста, которое, по всей вероятности, восходит к бывшему здесь еще в начале XIX в. уличному гулянью, приуроченному к храмовому празднику, отмечавшемуся в Бутырской слободе в Петровское заговенье (Петровский. С. 400). Набор развлечений на этом гулянье был традиционным для начала XX в.: в домах - гости, на улице - танцы под гармонь, торговля сластями, семечками, сахарным мороженым. И хотя в 1903 г. одна из местных газет писала, что это гулянье "год от году теряет свое значение" -становится меньше народу и меньше торговцев сластями, тем не менее оно сохранялось еще перед первой мировой войной. Основной контингент гуляющих в эти годы составляли фабричные рабочие, в 1830-е годы - "низшего класса люди", а раньше, т.е., видимо, в конце XVIII - начале XIX в. в них участвовал "народ разного сорта", особенно вечером, "перемешанный в темноте и тесноте" (Петровский. С. 399; Гулянье на Бутырках // Северный край. 1903. 5 июня. С. 4; Dorel. С. 3).
      Местные праздники сохранились в праздничном календаре русских и в послеоктябрьский период. Однако характер их, как и государственных праздников, под влиянием перемен, произошедших в стране после 1917 г., существенно меняется.
      Первые местные праздники советского времени стали появляться уже в 1918 г. Так, например, в Твери 28 апреля праздновали День Рабоче-Крестьянской Красной Армии, в Иваново-Вознесенской губернии 15 сентября отмечался День рабочей кооперации, в Москве 22 декабря - День Красной Пресни и т.п. Все эти праздники, являвшиеся по существу определенным политическим актом, как правило, оказывались разовыми мероприятиями и не оставили сколько-нибудь заметного следа в праздничной культуре народа.
      По-иному сложилась судьба местных праздников, возникших в послевоенный период. Большинство их органично вошли в праздничный быт русских.
      В послевоенные годы появилось много местных праздников историко-мемори-ального характера, в том числе посвященных годовщинам освобождения городов, сел, районов и областей от фашистских захватчиков. В 60-80-е годы стали популярными местные литературные и фольклорно-этнографические праздники. Получили распространение и молодежные праздники, приуроченные к окончанию школы ("Алые паруса" - в Ленинграде, "Костры Магнитки" - в Магнитогорске, "Перед дальней дорогой" - в Красноярске и т.п.). Стали входить в праздничный быт разных регионов России праздники улиц (дворов, кварталов), городов, сел и деревень, так называемые праздники малой Родины. (Советские традиции... С. 148; Полищук. 1963. С. 40-43; Крупянская и др. С. 143-146; Тульцева, 1992. С. 323-324. См. также: Кривоносое, Фатеева. С. 124-129; Праздники, рожденные жизнью... С. 211-220).
      В советский период, как и до 1917 г., местные праздники развивались в том же русле, что и государственные, составляя единую праздничную культуру русского народа. И те, и другие представляли собой сложный конгломерат различных элементов, возникших в разное время и в разной среде, традиционных и новых, сельских и городских, русских и общесоветских.
     
     
      615
     
     
      КАЛЕНДАРНЫЕ ПРАЗДНИКИ И ОБРЯДЫ
     
     
      Жизнь крестьянина, как прежде, так и теперь, подчинена повторяемой смене времен года. Поэтому с древнейшей поры природно-астрономические явления были для людей главными ориентирами в круговороте годовых сезонов. Это прежде всего летнее и зимнее солнцестояние, весеннее и осеннее равноденствия, а также естественная смена времен года. Эти переходные рубежи открываются большими календарными праздниками - святками, масленицей, семицко-троицкой неделей, русалиями и Ивано-Купальским праздником, осень предваряют праздники во имя Спаса и Богородицы.
      Праздничные циклы соединяет между собой цепочка ежедневных средних и малых праздников (пол у праздников), календарных примет и наблюдений, зарифмованных в присловья и жестко привязанных к церковным святцам. Поэтому календарные праздники неотделимы от устного крестьянского календаря - земледельческого месяцеслова. С принятием христианства богатейший опыт людей по освоению природы и окружающей среды был как бы по-новому "систематизирован" и сакрализован святыми православных святцев. Соответственно в народном календаре, сплошь состоящем из рифмованных присловий, каждый день стал узнаваем по той конкретной информации, которая в качестве "прозвища" закрепилась за конкретным святым: например, Авдотья-Малиновка, Борис-Глеб-Па л и-копы, Луп-Брусничник, Орина-Журавлиный Лет, Савватий-Пчельник. Эта информация, накапливаясь от одного дня к другому, как бы подводила к рубежу, когда должны были произойти качественные изменения в природе и, благодаря этому, в жизни человека. Именно на эти рубежи приходятся все большие календарные праздники. Поэтому в народном укладе жизни каждое значительное празднество -было не просто "эмоциональной разрядкой" от трудовых будней, а своеобразным итогом прожитому отрезку времени и одновременно "подготовкой" к следующему периоду. Как "итог", так и "подготовка" осуществлялись через определенные обряды и ритуальные действия. Повторяясь, хотя и в разных вариантах, в течение года от одного праздника к другому, они служили единственной цели: не дать оскудеть всему сущему на Земле. Поэтому в центре календарных праздников стоят мотивы продолжения человеческого рода, плодородия земли, плодовитости скота, зверей, птиц.
      Календарные праздники, как и народный месяцеслов, такие же древние, как труд земледельца, скотовода, охотника. Вместе с мифами, былинами, сказками народный месяцеслов и праздники стали хранителями сокровищ духа и души народа. Жизнь этой сокровищницы вечна, так как в ее основе - труд, праздник, поэтическое слово, забота об умерших предках и продолжении рода.
      Праздники первозимья
      Уже с октября на Руси начинало чувствоваться веяние зимы. К этой поре спешили убрать весь сжатый хлеб. Это еще не зима, а зазимок или зазимье, зазимки. Первое зазимье совпадает с широко отмечаемым у русских православным праздником Покрова Богородицы (1/14 октября). Покров был той вехой, ориентируясь на которую крестьянин начинал подготовку к зиме. Заботясь о тепле в избе на зиму, хозяйки рано утром творили приговор: "Батюшка Покров! Натопи нашу хату без дров!" В Чухломском районе молились: "Батюшка Покров! Покрой избушку теплом, а хозяйку добром!" Затопив печь, шли за дожиночным снопом -тем, что был сжат последним, принесен с поля и до Покрова стоял в переднем углу, под божницей. На Покров этим снопом "закармливали" на зиму домашнюю скотину. Обычай связан с древним поверьем о том, что последний сноп хранит силу всего сжатого поля.
      К Покрову каждый хозяин правил, утеплял и конопатил все углы и заваленки
     
     
     
      616
     
     
     
      своей избы: "Захвати тепла до Покрова; не ухитишь до Покрова - изба будет не такова!" В некоторых селениях по Оке Спасского района Рязанской области на Покров непременно пекут блины, а когда едят, то говорят, что этим "углы затыкают, чтобы в доме тепло было". Истоки обычая печь на Покров блины довольно глубоки и связаны с культом предков, с почитанием всех усопших прародителей. Осенью, когда из летних помещений переходили жить в теплую зимнюю избу, то считалось, нужно горячими блинами помянуть усопших предков как хранителей благополучия домашнего очага. По некоторым старым представлениям считалось, что души предков как бы незримо обитают в углах дома, охраняя его.
      На Покров ребятишек для здоровья обливали водой сквозь решето.
      В старом быту с Покрова начинались свадьбы. По народным приметам, снег на Покров предвещает счастье молодым. Накануне Покрова девушки загадывали: "Батюшка Покров! Чем земельку покроешь? А меня, молоду, повойничком или снежком?" В с. Кулье Печорского района девушки, моля Богородицу покрыть снежком Мать-Сыру-Землю, просили: "Покров Пресвятой Богородицы! Покрой меня покровом своим!" В вологодских деревнях девушки ткали обыденную пелену (т.е. по обету, в течение суток) и перед обедней несли ее в церковь к иконе Покрова Богородицы, молясь о хороших женихах.
      Русские люди, празднуя дни, посвящаемые Богоматери, ожидали от Нее помощи как от "заступницы усердной" перед Богом. Когда праздновался Покров, то, в народных представлениях, Богородица печалилась не только о девушках, но скорбела за весь крестьянский род. Об этом повествует бытовавшее еще в начале века в нижегородско-самарском Поволжье сказание о том, что каждый год в назимние октябрьские дни - "от Покрова до Казанской" - ходит по земле Мать Пресвятая Богородица с собором святых праведников. Ходят святые угодники по крестьянским нивам, заботливо проверяя, весь ли урожай "сдвинулся" с полей в закрома. Ведь по народному счету времени Покров и Казанская - это и сезонные вехи: Покров - зазимки, Казанская - это уже первозимье, начало санного пути. А такие переходные временные рубежи всегда отмечались по-особому в крестьянских святцах. С особыми приготовлениями и торжественностью встречалось и празднование Казанской иконе Божией Матери (22 октября / 4 ноября) или, как принято говорить, Осенней Казанской. Во многих деревнях и городских приходах на Казанскую приходится престольный праздник. В это время - разгар осенних свадеб.
      Переходное время от осени к зиме отмечено поминальным днем - родительской Димитриевской субботой. Она предшествует празднику в честь великомученика Димитрия Солунского (26 октября/8 ноября). В Дмитриев день бывали братчины - сообща варили пиво, им же угощались.
      Пришло время деревенским супрядкам, на которых теребили и чесали промятый лен. 28 октября в день Параскевы и Ненилы льняниц первые промятые волокна {первинки) несли в церковь: их освящали, часть оставляли у икон. Устраивались также льняные смотрины - бабы и девки выносили на улицу напоказ вытрепанный лен {опытки). В г. Чухломе и уезде (Костромская губерния) в день Параскевы-льняницы, называемой также "Пятницей" и "Временной", варили кашу из пшена нового урожая, которую заправляли свежесбитым льняным маслом {Максимов, 1913. С. 292). Это была обрядовая трапеза, во время которой благодарили Бога за первинки - новое пшено и свежее льняное масло.
      День Параскевы-Пятницы всюду считался праздником "баб и девок". С особым усердием молились девушки, прося "Матушку Парасковею отдать замуж поскорее".
      С приходом ноября начинается (а в южных районах заканчивается) стрижка овец. По этому поводу с окончанием пастбищного сезона справлялся праздник овчаров {овчарный праздник). Он связан с именем св. мученицы Анастасии
     
     
      617
     
     
      Римляныни (29 октября/11 ноября), которую в крестьянских святцах называли Настасьей-стригальницей, Настасьей-овчарницей, В паре с ней величали и празднуемого в тот же день Авраамия-затворника как Авраамия-овчара. В овчарный праздник овечьих пастухов угощали брагой, молоком, пирогами с капустой и морковью.
      Едва заканчивалась осенняя стрижка, как наступала череда новым хлопотам. По времени они приурочены к дню святых Космы и Дамиана, в просторечии -Кузьмы и Демьяна (1/14 ноября). В народе их почитали как рукомесленников - за покровительство ремеслам, как искусных кузнецов и врачей-"бессребренников", помогавших в недуге людям и животным и не бравших плату за свой труд (подробнее см.: Макашина, С. 19-21).
      К 1 ноября во многих местностях заканчивалась молотьба зернового хлеба. Поэтому день Кузьмы и Демьяна был своего рода крестьянским праздником завершения молотьбы. Он начинался с принесения кочета в жертву овиннику -хранителю овина, который, по поверью, сушил зерновой хлеб. Как писал А.Н. Афанасьев, еще в середине XIX в. в некоторых местностях "уцелел обычай резать в овине петуха 1 ноября" (Афанасьев А.Н, III. С. 771). Возможно, именно благодаря этому обычаю 1 ноября именовали кочетятником, а словом кочеты называли даже молодежные посиделки, устраивавшиеся в Шиловском районе Рязанской области.
      1 ноября готовилась каша из зерен нового урожая, благодаря чему святые Кузьма и Демьян прозывались также кашниками. Устраивалась деревенская братчина с домашним пивом. В Пошехонье, например, согласно местной традиции братчина праздновалась отдельными компаниями: с утра все пожилые мужчины и женщины варили пиво у себя дома, а под вечер большаки со своими хозяйками ходили по гостям "для пира". Парни делали свою братчину. Гулянье, но без вина, было и у девушек-невест {Архангельский. С. 53).
      Под особым покровительством святых-"бессребренников" оказались куры. Во многих местах день Кузьмы и Демьяна был известен как курячий праздник, курячьи именины. На это время приходятся хозяйские заботы по уходу за курами: утеплялись курятники; слабых кур метили и резали к столу. Старики, вспоминая старый обычай, и сейчас говорят: "Вот, бабы, сегодня кур надо рубить!"
      В селениях по р. Оке, Среднем и Нижнем Поволжье день Кузьмы и Демьяна был девичьим праздником и назывался кузьминками, кузъмушками, ссыпками. Снималась изба, и девушки "ссыпались", т.е. каждая приносила муку и другие продукты для приготовления вечернего пиршества. Особенностью сбора продуктов для кузьмушек было то, что хотя бы часть из них должна была быть похищенной у кого-либо. Без сомнения, это "воровство" провизии имело ритуальный характер. Веселье на кузьминках длилось от одного до нескольких дней.
      На юге Нижегородской области девушки на второй день ссыпок наряжались во все красное - цвет брака, солнца, жизни. Красный цвет кузьминок символизировал осенний свадебный сезон. Поэтому в народе говорили: "Кузьма-Демьян пришел -на свадьбу повел!" Известно множество свадебных песен с припевом "Кузьма-Демьян, скуй нам свадебку!"
      Видно, не случайно эти святые стали "курячьими богами". На кузьминки было принято готовить куриную лапшу и пирог-курник, начиненный куриным мясом и яйцами. Это была ритуальная еда, специально готовившаяся для жениха и невесты и подававшаяся им в определенный момент свадебного пира.
      Брачные мотивы ссыпок усиливались благодаря тому, что на них в некоторых местах приходили погулять и парни. В с. Большой Мутор Касимовского уезда, где еще в 1920-е годы сохранялся возрастной принцип праздничного времяпрепровождения, после веселья девушки и парни вместе устраивались спать (ЭАОИРК.
     
     
      618
     
     
      Кн. 1. № 16. 1927 г.). В д. Сумерки и Заулки того же уезда подготовка начиналась за неделю до праздника: собирали харчи и каждый день что-нибудь варили и пекли. Собираясь вместе, девушки рядились, кто молодой, кто парнем, старухой, сторожем, барыней и др. За один-два дня до Кузьмы и Демьяна девушки делали куклу - маленького и с пляской заходили в каждый дом, собирая яйца и "кто что даст" для "маленького" - его "надо кормить". К 1950-м годам кузьмушки отмечали лишь тем, что "напекли блинов, погуляли да и все" (АИЭА. Фонд Комплексной экспедиции. Рязанский отряд. Д. 68, № 97. ПО. Полевые тетради Г.С. Масловой).
      Локальный вариант кузьмушек в д. Сумерки и Заулки привлекает внимание тем, что в это время девушки имели право рядиться. Фрагмент праздника - сбор харчей, чтобы "маленького кормить" - отголосок кузьмушек того времени, когда, как считают исследователи, во время совместного проведения ночи допускались внебрачные отношения между парнями и девушками.
      Ссыпками, там, где была такая традиция, отмечался и Михайлов день (8/21 ноября). День, известный в православии как Собор Архистратига Михаила, широко отмечался в русских селениях, так как архангел Михаил пользовался особенно большим почитанием в народе. И празднование, и почитание имело известное обоснование: по преданиям, Архистратиг Михаил во главе небесного воинства сопровождает Пресвятую Богородицу в годины несчастий; считается, что именно Михаил-архангел встречает у огненной реки души усопших и препровождает их на суд к Господу.
      В Михайлов день во многих местах празднуют престолы, братнины, свадьбы — последние шумные осенние гулянья перед Рождественским постом или, как его называют в народе, Филипповками (день апостола Филиппа 14/27 ноября).
      Заговенье на Филипповки было праздником молодушек (женщин, которые менее года замужем) у оренбургских казаков. Как для кузьминок, так и для заговенья молодушки за неделю до празднования ходили по знакомым домам и собирали солод и ржаную муку, чтобы сварить пиво, которым потчевали всех, кто приходил на вечорку (Мякутин. С. 251-252).
      Весело встречалось заговенье на Филипповки девушками-невестами в верхневолжских областях. Здесь и сейчас помнят об обычае, который в Палехском районе Ивановской области назывался "заговелышко кричать", в Любимском районе Ярославской области - "жениха величать". Девушки собирались своей беседой и вечером, накануне поста, ходили от дома к дому, где жили холостые парни, и под их окошками кричали поздравления. Например: "Василия Андреевича, с заговеньем!" Затем исполняли песенку-окличку:
     
      Свекор да свекровушка,
      Покажи свою стряпню!
      Подай кончик пирожка
      Для Иванушки-женишка!
      Не подашь пирожка –
      Не похвалим женишка!
      Подашь пирожка -
      Похвалим женишка!
     
      Заговенье на Рождественский пост - это к тому же осенне-зимнее порубежье, сакрализованное обычаями угощать домового: закуску выносили на двор (Московская область) или оставляли, как на Смоленщине, на верее (столбы ворот), чтобы водился скот. Домовых призывали на ужин, величая их и домовыми, и родителями.
      К Филиппову заговенью в деревнях завершалась кудельница - время, когда женщины, девушки, девочки и даже иногда мальчики готовили лен для пряжи. Лен мяли, трепали, чесали. Деревенская молодежь с нетерпением ждала Филипповок, когда в деревнях начинали прясть. Из-за того, что все Филипповки были заняты прядением, этот пост в некоторых местах (например, в бассейне р. Унжи и Ветлуги) назывался прядистое говенье или прядильное, прядкое говенье. Говорили: "Филиппан не напрядет, так Великан не наткет", т.е. в Филипповки
     
     
      619
     
     
      надо усиленно прясть, чтобы в Великий пост побольше наткать (Громов А.В. С. 53-54).
      Приход зимы в крестьянских святцах связан с праздником Введения Пресвятой Богородицы (21 ноября/4 декабря). На Ангаре молодежь в этот день устраивала вечеринки с игрищами (Макаренко. 1913. С. 122). Девушкам на выданье накануне праздника, перед сном, советовали молиться о замужестве: "Введенье Пресвятой Богородицы! Своди меня в тот дом, в котором век жить!" В день праздника молились о венчании: "Введенье Пресвятая Богородица! Введи во храм Божий поскорее!" Повсюду в этот день пеклись оладьи; в один оладушек непременно запекалась монета: кому достанется - на счастье.
      Введение открывало санные торги. Самым известным был торг на Катерину-санницу в Москве, на Лубянке (24 ноября/7 декабря). День этот был праздником молодух, что вышли замуж в осенний мясоед. Для них по первозимью устраивались катания в нарядных санях. Тогда же, в Катеринин день, бабушки и крестные мамушки дарили детям маленькие санки-козырки (без полости).
      Особым в крестьянском календаре был праздник, называвшийся Егорием (или Юрием) холодным (26 ноября/9 декабря). Он посвящен реальному историческому событию Русской Православной Церкви - освящению храма во имя великомученика Георгия в Киеве (1051-1054). Однако в народном календаре этот день прочно ассоциировался с Егорием как пастырем волков. В этнографической литературе встречаются единичные описания аграрных обрядов осеннего Егорьева дня. Одно из них было сделано рязанским этнографом Н.И. Лебедевой в 1920-е годы в с. Стафурлово Екимовской волости. Здесь на осенний Егорьев день молодежь с каждого двора собирала по два "коня" (обрядовая выпечка). Собранные "кони" относились в поле, где все обращались к святому: "Егорий милостивый! Не бей нашу скотину и не ешь. Вот мы тебе принесли коней!" Принесенные "кони" закапывались здесь же в поле, в снегу (ЭАОИРК. X, № 237). Этот обряд многофункционален по своему значению: здесь и моление к Егорию милостивому о сохранении домашнего скота; здесь и определенная жертва печеными "конями", которая как бы предназначалась волкам, но она не разбрасывалась по полю, а зарывалась в снег, ближе к земле, тем самым как бы посвящаясь и земле, и наступающему темному времени года, когда в полях и лесах хозяйничали волки. Не случайно этот период в народном календаре отмечен "волчьей темой": например, вязниковские крестьяне (Владимирская губерния) советовали отмечать 1 декабря, а кто этого не делает, того волки съедят.
      Одним из широко отмечаемых праздников декабря был день Николы зимнего (6/19 декабря). Никола-угодник - один из самых почитаемых на Руси святых. В каждой семье в этот день готовился праздничный стол. В деревнях справлялась Никольская братчина с ячменным пивом и пирогами. В тех же селениях, где праздновался престольный день, разворачивались шумные Никольские ярмарки, на которых непременным был и торг хлебным зерном. Именно на этих ярмарках устанавливалась цена на зерно: "Никола строит цену на хлеб".
      Приметная веха декабря - день, называемый Спир идо ном- Поворотом, Спи-ридоном-Солоноворотом, солнцеворотом или просто поворотником (12/25 декабря). Перечисленные названия сконцентрировали крестьянские знания об астрономическом состоянии зимнего Солнца по отношению к северному полушарию Земли. Знания о переходном состоянии природы отразили некоторые ритуалы и обряды. Их зафиксировано немного. Но все они принадлежат единому типологическому ряду символов солярного культа. Это прежде всего - зажжение костров, о чем А.А. Коринфский писал: "Даже и теперь в некоторых местностях сохранился в деревенской глуши обычай чествовать поворот солнца зажжением костров на 12-е декабря" (Коринфский. С. 530).
      Другой символ солнца - колесо. Его катали с горы, а затем сжигали у проруби.
     
     
      620
     
     
      В честь этого колеса-солнца исполнялись песни. В Ртищево-Каменской волости Симбирского уезда в этом случае исполнялась песенка-окличка, в которой говорится о том, что сам преподобный Спиридон с колесом в руках призывает солнце на Святую Русь (Там же. С. 533).
      Покров, Казанская, Кузьминки, Михайлов день, заговенье на Рождественский пост и другие праздники первозимья и начала зимы были вехами между теми или иными последовательно сменявшимися работами для подготовки собранного урожая к хранению, а домашних животных и птиц - к зимовке. Эти праздники были по сути своей праздниками сбора урожая. По традиции крестьянская община отмечала их в форме братчин, т.е. сообща, всем миром. Сообща же, от всего мира, нередко заказывалась в церкви особая братская свеча, которая ставилась у иконы того святого, который, как считалось, покровительствовал данному селению или определенному кругу семей. Другая характерная черта праздников первозимья: пока закрома полны - игрались свадьбы. В Рождественский пост праздновались, но скромно, только престольные праздники и день Николы-зимнего; свадьбы не игрались. Когда наступали святки, обрядность принимала иной характер.
     
     
      Святки
     
     
      Святками называют время от Рождества Христова (25 декабря/7 января) до Крещения (6/19 января). Древнее праздничное двенадцатидневье святок посвящалось зимнему солнцевороту, которое в эпоху установления христианства приходилось на 25 декабря (по ст. ст.). Особое состояние астрономического года, каким является зимний солнцеворот, нашло отражение в обычае в ночь под Рождество Христово зажигать костры. Костры жгут с 12 часов ночи посреди деревенской улицы, напротив каждого дома. В Борисоглебском районе Тамбовской области, где обычай сохранялся еще в 1960-е годы, его называли "греть Христа". В Нижнедевицком уезде Воронежской губернии костры зажигали вечером на Новый год и под Крещение, и это называлось "греть родителей" (Поликарпов. С. 25). География обычая довольно широка - это весь южнорусский регион, включая Самарскую и Астраханскую губернии. Разные названия его, как и разное время исполнения, - это уже исторические трансформации и переосмысление обычая.
      Благодаря восприятию христианского предания о рождении Христа, сам праздник в народном быту наполнился подробностями, которые как бы иллюстрировали события, связанные с рождением Христа. Прежде всего в сочельник, до первой вечерней звезды, как символ того, что звезда возвестила волхвам о рождении Христа, никто ничего не ел и не садился за стол. Сочельничать, т.е. разговляться всей семьей постной пищей с появлением первой вечерней звезды, начинали с молитвы. Затем старший в семье прикреплял зажженную свечку к хлебу и выходил с ней во двор; возвратившись с охапкой сена или соломы, он застилал ими избу; под образа и по углам ставили необмолоченные снопы ржи, а около икон - кутью. Снова помолившись, садились за стол. В сочельник пекли блины, оладьи медовые и пироги постные с грибами, картошкой, кашей. Тверяки готовили сочни с ягодами.
      Сочельничать полагалось в строгом молчании. Этой трапезой не просто завершался Рождественский пост, а как бы перекидывался мост к святкам ("Сочельник - к святкам, с Филипповок мост"), начинавшимся колядованием. Для колядования собирались подростки, молодежь, молодые мужчины и женщины, среди которых одного обряжали в вывороченную шубу, давали в руку палку и суму, куда складывались продукты. Компании колядующих выкрикивали под окнами изб величание хозяевам. Как правило, оно начиналось со слов: "Пришла Коляда, / Накануне Рождества, / Мы ходили, мы искали, / Мы нашли Коляду, /". Во многих местностях в вывороченную шубу рядилась женщина. Она разыгрывала роль бабки Коляды, которая проверяла, кто сколько напрял за Филипповки.
     
     
      621
     
     
      Прядева должно быть столько, чтобы сочельников мост прочно соединил Старый и Новый год, нерадивых прях бабка Коляда беспощадно била безменом.
      День Рождества Христова в земледельческих районах начинался с того, что перед утреней или после нее пастухи "обсевали" или "посевали" избы. Обходя деревню, они поздравляли хозяев с праздником и с порога бросали горсть зерен в передник к хозяйке или по углам, вдоль избы, приговаривая: "На живущих, на плодущих, третье - на здоровье!", "На полу теляток, под лавкой ягняток, на лавке - ребяток!", "Сею, посеваю ярой пшеницей, овсом, гречихой на телят, на ягнят и на всех крестьян!" Уже сами эти приговоры объясняют цель обычая: обеспечить в новом году урожай зерновых, плодовитость скота, здоровье людей (Подробнее см,: Тульцева, 1989. С. 55).

К титульной странице
Вперед
Назад