|
В течение многих сотен лет внутриматериковые районы Аляски заселены
индейцами атапасками. Здесь проходили становление и развитие их
традиционной культуры, формировался ее адаптивный комплекс. Связь с
естественной географической средой определила стабильность общества
индейцев на протяжении веков. Своеобразие природных условий
содействовало развитию особенностей их экономики, образа жизни,
бытового уклада. Экологическая среда предопределила систему
хозяйства, способствовала формированию хозяйственно-культурного типа
у атапасков.
Выработанная атапасками хозяйственно-культурная модель в целом
характеризовалась экономикой, ориентированной на использование
ресурсов внутриконтинентальных областей. Все северные атапаски были
охотниками и рыболовами. Полного хозяйственного единообразия,
однако, не наблюдалось, и причиной тому - наличие в экологической
среде некоторых локальных вариаций.
Например, во внутренних районах, где всегда водилось больше крупных
животных, охота преобладала над рыболовством, а для индейцев,
обитавших ближе к морскому побережью, на берегах нерестовых речек,
изобиловавших мигрирующим лососем, рыболовство по значению в
хозяйстве почти приравнивалось к охоте. Поскольку ни один из
источников существования не считался полностью надежным, индейцы
стремились использовать все доступные им ресурсы и рационально
приспосабливались к окружающей среде. Так, группа танаина успешно
занималась зверобойным промыслом.
Комплекс охотничьих и рыболовных орудий индейцев был наилучшим
образом приспособлен к среде. Копья, луки и стрелы для охоты в
лесных районах делали небольшими, а колчаны - плоскими и из мягкой
замши. Снаряжение для ловли рыбы на Аляске не требовало особой
изобретательности, поскольку во время массового хода ее можно было
просто черпать из воды корзинами и сачками. До прихода европейцев
индейцы не знали ни сетей, ни сложных рыболовных ловушек. Большие
сачки из ивовых прутьев использовались во время весенней и летней
ловли, а удочка и острога - чаще всего зимой.
Секрет охотничьего успеха состоял не только в хорошо приспособленных
промысловых орудиях, но п в знании местного ландшафта, особенностей
погоды, животных. Многовековая охотничья практика породила
определенные правила, которые способствовали сохранению
экологического равновесия. Во время пребывания среди коюконов Р.
Нельсон услышал от старой индеанки: «Прежде люди никогда не убивали
зверей без надобности, потому что знали, что придет время, когда
действительно появится необходимость убить животное, чтобы выжить»
1.
Как нельзя лучше отвечали требованиям среды традиционные средства
передвижения: ступательные лыжи-лапки и плоскодонные берестяные
каноэ. Зимой в засыпанной рыхлым снегом тайге охотник был бы
беспомощным без специальных лыж, а летом единственными путями
сообщения служили многочисленные реки и речки, иногда довольно
мелкие.
Полукочевая жизнь в окружении лесов обеспечила традицию изготовления
предметов домашней утвари из дерева и бересты. Из этих материалов
делали посуду не только для пищи, но и для разных хозяйственных
нужд. Атапаскские женщины хорошо владели искусством плетения из
травы и ивового мочала.
Материал для одежды давала охота. Традиционный комплект атапаскской
одежды включал рубаху, штаны, составлявшие одно целое с обувь, и
головной убор в виде отдельного капюшона. Шили все из выделанных
шкур лосей и оленей карибу. В целом, комплект одежды северных
атапасков ближе к комплексу А (пончо, чулки, обувь), характерному
для большинства северных народов, чем к комплексу В (плащ, бриджи,
мокасины), распространенному у многих монголоидов и
североамериканских индейцев. Традиционная одежда индейцев была
настолько хорошо приспособлена к климатическим условиям края, что
они очень долго, несмотря на старания европейских торговцев, не
хотели от нее отказываться и покупать европейскую одежду,
практическая ценность которой в условиях субарктической Аляски
гораздо ниже.
Комплексное хозяйство, предусматривавшее сезонную смену промыслов,
исключало полностью оседлые поселения. Как правило, селения
локализовались у рек. Основные типы традиционных жилищ варьировали в
зависимости от района и сезона. Самым распространенным из них была
коническая палатка из шкур на остове из жердей.
В доконтактный период наиболее часто встречались группы из двух или
нескольких семей 2. Объединение в группы диктовали интересы
охотничьего и рыболовного промыслов. Небольшие охотничьи группы,
включавшие мужчин из нескольких семей, были эффективны в
непромысловые сезоны, а также в районах со скудными промысловыми
ресурсами. Во время миграций больших стад карибу (поздней осенью и
весной) больший эффект давала коллективная охота, предусматривавшая
загоны и окружение животных на путях их миграций. В таких случаях
целесообразнее оказывались крупные промысловые объединения (до ста
человек), поэтому несколько мелких охотничьих групп соединялись в
одну. Указанный метод охоты был настолько целесообразен, что
позволял многим семьям зимовать без кочевок, в то время как
скудность пищевых запасов, напротив, принуждала локальные группы к
передвижению. Как только истощались сезонные промыслы, лагерь
индейцев передвигался в район новых промысловых угодий. Старые
кучины, информаторы Р. Нельсона, вспоминали о своем детстве: «... мы
всегда передвигались, никогда подолгу не задерживались на одном
месте. Мы должны были передвигаться, иначе оставались бы без пищи.
Если находилось озеро, полное рыбы, оседали около него до тех пор,
пока можно было в нем ловить рыбу»3.
В отдельных случаях экология влияла и на нормы поселения. Недостаток
пищевых запасов в доме родителей невесты (для северных атапасков
была характерна матрилокальность) принуждал молодых супругов в
голодные годы переселяться к родителям жениха. Наиболее часто
билокальность встречалась у ингаликов и коюконов.
Экологическая среда вызвала к жизни специфический комплекс культов и
фольклорных циклов, характерных для лесных охотников. Важная роль в
них отводилась представителям местной фауны. Особенно широко были
распространены образы и представления, связанные с верой в
существование добрых и злых духов, в том числе духов животных и
растений. Многие традиционные церемонии основывались на вере в
магическую связь между человеком и животным 4.
Комплекс табу и система амулетов также предопределялись экологией. В
прежние времена в районе Юкона было очень много тальника (мелкой
кустарниковой ивы), и это обстоятельство обеспечило традицию культа
данного растения и использования его ветвей в качестве оберегов.
Яркий пример действия отмеченной традиции еще в прошлом столетии
описан Л. А. Загоскиным. В районе Нулато он лично наблюдал, как
индеец, приговоренный по законам своего племени к смерти за убийство
соплеменника, оставался неприкосновенным только потому, что,
опасаясь возмездия, «защитил» себя магическими оберегами в виде
браслетов и ожерелья, свитыми из очищенных веток тальника. Этот
наряд индеец был вынужден не снимать в течение целого года, так как
он гарантировал безопасность, а «в противном случае индеец рисковал
быть убитым от каждого собрата» 5.
Все вышесказанное - лишь очень краткий перечень примеров,
иллюстрирующих приспособленность традиционной культуры северных
атапасков к природной среде Аляски, влияние и роль окружающей среды
на становление и развитие адаптивного комплекса индейцев,
проявляющегося в их материальной, социальной и духовной традициях.
На Аляске в течение многих сотен лет соседями атапасков были
эскимосы. Оба народа используют (в пограничных районах во всяком
случае) одни и те же ресурсные ниши экосистемы и отмечены сходством
приспособительных реакций на сходный комплекс условий окружающей
среды. Естественно, что существование столь давних контактов между
атапасками и эскимосами не могло не привести к взаимовлиянию их
культур и что эффект влияния заметнее там, где эти контакты были
интенсивнее, т. е. на группы, непосредственно соседствующие.
Со стороны индейцев - это ингалики, коюкон, кучины и танаина.
В традициях эскимосов и атапасков имеется целый комплекс сходных
элементов культуры, конвергентно возникших и развившихся в близкой
экологической среде. Наряду с ними немало и таких одинаковых
элементов, которые могли появиться в результате заимствования.
Кучины, например, использовали нож «улу», двойной рыболовный крючок,
бородчатые наконечники, снеговые очки, орудия для подледного лова
рыбы, собачью упряжку, меховую парку с капюшоном, одежду из кишок и
другие традиционно эскимосские элементы6.
Тесно соседствуют с эскимосами ингалики, расселенные в районе
среднего течения Кускоквима, и диффузия культур здесь отчетливо
видна. Культура этой группы атапасков переполнена элементами
эскимосской культуры. Ингалики переняли у своих соседей многие
орудия промыслов, покрой одежды, лодки с кожаной обтяжкой,
конструкцию зимних жилищ, общественные дома - «кажимы»7. Более того,
они восприняли кое-какие особенности духовной культуры эскимосов,
например, обрядовую сторону некоторых праздников. Многочисленные
примеры заимствования мы обнаруживаем и в культуре танаина. Почти
все орудия морской охоты они изготовляли по эскимосским образцам8.
Диффузия двух соседствующих культур не была строго сбалансированной.
Круг эскимосских заимствований почти во всех случаях оказывался
значительно шире, чем заимствование из культуры индейцев. Как
объясняют этот факт зарубежные специалисты? Многие из них едва ли не
основную причину несбалансированного влияния склонны видеть в разной
приверженности индейцев и эскимосов к своим традиционным культурным
ценностям. Эскимосов считают более этноцентричными. Они, по мнению
Р. Нельсона, например, принимают культурные изменения неохотно и
стойко держатся за старые традиции9. Атапаскам, напротив, якобы
свойственны преемственность к переменам, необычайная податливость к
аккультурации, к внешним влияниям и реформизму. Они, сформулировал
эту мысль Р. Нельсон, «имеют тенденцию терять свою специфику и
подвергаться аккультурации»10. Отмеченное качество, кстати, стало
рассматриваться как проявление особой гибкости адаптивной стратегии
атапасков, их адаптивного мастерства.
Р. С. Васильевский, анализируя адаптивные способности алеутов,
приходит к выводу, что культуры, связанные с прибрежной системой
хозяйства, обнаруживают наиболее высокую устойчивость. «Чем глубже
связь с побережьем, - считает он, - тем интенсивнее эксплуатация
морских ресурсов, тем выше стабильность культуры»11. Трудно
возразить доводам, подкрепляющим эту мысль, но один из них -
различные адаптивные способности у разных этнических групп -
вызывает сомнение. Нам представляется не совсем верным акцент на
неравные адаптивные способности разных этносов, на консерватизм
одних и высокую преемственность к внешним влияниям других. Чаще
всего в каждом отдельном случае неодинаковые адаптивные возможности
находят объяснение в конкретных ситуациях этнической истории
народов.
Имеется немало примеров, свидетельствующих о том, что культуре
эскимосов присуща не меньшая гибкость и адаптивность, чем культуре
индейцев. Одним из таких примеров может служить адаптивная реакция
кобукмиутов на перемены в экосистеме. Всего несколько столетий назад
эта группа эскимосов обитала на северном побережье Аляски. Когда в
результате подъема суши и обмеления морей в центральном секторе
американской Арктики исчезли киты, а одни только моржи и тюлени не
могли обеспечить пищей всех обитателей побережья, часть эскимосов
ушла во внутренние районы Аляски12. Одна эскимосская группа осела
вдоль р. Кобук и оказалась в ближайшем соседстве с индейцами
коюконами. Эскимосы (кобукмиуты) быстро адаптировались в повой
среде, перешли от морской охоты к охоте на оленей карибу и к
рыболовству во внутренних водоемах. В культуре кобукмиутов индейский
компонент весьма значителен. Он обнаруживается в устройстве
охотничьих лыж, лодок, в использовании охотничьих ловушек индейской
конструкции, корзин из березовой коры, в некоторых религиозных
запретах13. Те традиционные культурные элементы, которые не потеряли
практической ценности в новой среде, эскимосы сохранили, а те,
которые оказались здесь не очень полезными или вовсе непригодными,
заменили на соответствующие индейские. То, как быстро и успешно
кобукмиуты освоились в новых экологических условиях, свидетельствует
о высокой восприимчивости и адаптивности их культуры.
Чем же, однако, объяснить более частые примеры несбалансированной
диффузии культур эскимосов и индейцев на Аляске? Почему в условиях,
когда и те, и другие имели равные, казалось бы, возможности для
заимствования, индейцы заимствовали, а эскимосы нет? Если дело не в
разной преемственности к внешним влияниям, если восприимчивость
нового и адаптивное мастерство обоих народов одинаково высоко
развиты, то в чем же тогда дело? Прежде чем ответить на этот вопрос,
мы хотели бы еще раз подчеркнуть, что эффект влияния эскимосской
культуры на атапаскскую был сильнее в пограничных районах (на
северо-западе Аляски, севере и на южном ее побережье), а также
обратить внимание на конкретный круг заимствований. Ингалики,
коюконы и кучины, как мы могли убедиться, прежде всего заимствовали
из культуры эскимосов те компоненты, которые соответствуют
проживанию в экстремальной арктической среде (полуподземное зимнее
жилище, парка с капюшоном, снеговые очки и т. д.). Танайна
восприняли у эскимосов орудия морской охоты.
По нашему мнению, тот факт, что на Аляске во всех пограничных
районах культура атапасков содержит больше эскимосских компонентов,
чем культура эскимосская содержит компонентов индейских,
свидетельствует не о разной реакции этих народов на внешние влияния,
а служит скорее одним из доказательств того, что индейцы
сравнительно поздно продвинулись в указанные районы, в то время как
для эскимосов эта среда издавна была привычным окружением и их
культура, естественно, была наилучшим образом приспособлена к ее
условиям. Индейцы, как любые другие пришельцы, в поисках более
легких и быстрых путей адаптации, ничего не изобретая, восприняли у
коренных обитателей все самое целесообразное в новой для них
экологической среде.
Образец сходного несбалансированного влияния мы наблюдаем в
прибрежных районах Северо-Восточной Азии между эскимосами и чукчами,
где последние также явились более поздними пришельцами на побережье
и поэтому их адаптивный комплекс оказался менее эффективным в
освоении арктической морской среды14.
Высокую восприимчивость атапасков Аляски можно объяснить еще одной
причиной. Комплекс условий окружающей среды эскимосов (за
исключением крайней арктической зоны их обитания) не столь уж резко
отличается от привычной среды атапасков. Для коренного населения
Крайнего Севера в целом, как известно, характерна сходная норма
биологических реакций (например, генетически обусловленные механизмы
газообмена, терморегуляции и проч.) на требования среды15. В
Арктике, как и в других климатических зонах земного шара, существует
свой зональный расовый адаптивный тип16. Хозяйство и быт аборигенов
Арктики также обнаруживают, как мы отметили, черты сходства. Процесс
приспособления в пределах арктической и субарктической Аляски
различных северных этнических групп, естественно, не был таким
продолжительным и трудным, каким тот же процесс мог стать здесь для
любых южных этнических групп. В этом еще одна простая разгадка
высокой степени гибкости и адаптивности культуры атапасков в
пределах Аляски.
Несомненный интерес представляет временной показатель адаптации. К
сожалению, пока не представляется возможным установить в целом время
образования адаптивного комплекса особенностей культуры народов
Севера. Наглядным временным примером микроадаптации к специфической
зоне среды служат танайна. С документальной достоверностью мы можем
проследить историю их приспособления к новой экосреде в течение
нескольких столетий.
Танайна - единственная группа атапасков Аляски, расселенная на
морском побережье. Согласно археологическим данным, индейцы -
сравнительно недавние поселенцы на берегах залива Кука, а более
древними обитателями их были эскимосы. Вплоть до XVI столетия они
заселяли все побережье залива17. Как и для всех атапасков, исконным
промыслом танайна был промысел крупного лесного зверя. Локальные
условия среды южного побережья Аляски давали им возможность
заниматься морским зверобойным промыслом. Причастность индейцев к
этому занятию была документально зафиксирована первыми европейскими
очевидцами, которые одновременно свидетельствовали о неустоявшейся
традиции морской охоты у индейцев. В этом искусстве атапаски не
могли равняться с эскимосами и алеутами. Об отсутствии у танайна
полной адаптации к морским условиям говорят следующие факты: 1.
Индейцы были плохими мореплавателями, и в северной части залива они
даже на тюленей иногда охотились на берестяных лодках; 2. Весь
инвентарь охоты на морского зверя они заимствовали у эскимосов; 3.
Индейцы не умели охотиться на китов18.
Район залива Кука изобиловал не только морским зверем, но и рыбой. В
весенне-летнее время, когда рыба шла нереститься из моря в реки,
уловы были особенно обильны. За один день можно было выловить
несколько сотен лососей, а за неделю сделать запасы на всю зиму.
Атапаски, обитавшие в районе залива Кука в XVIII-XIX вв.,
максимально не использовали благоприятные условия среды. Они не
прилагали особых стараний для заготовки рыбных запасов, а все то
немногое, что заготовили летом, полностью уничтожали за время
осенних празднеств19. Еще в XIX в. танайна продолжали вести
полукочевой образ жизни, хотя, как известно, занятия морским и
рыболовным промыслами чаще всего приводят к оседлости.
Таким образом, несколько столетий оказалось недостаточно для полной
адаптации в новой среде. Если бы культуре атапасков и в самом деле
было свойственно исключительное адаптивное мастерство, мы вправе
ожидать от нее более гармоничного приспособления и более полного
использования благоприятных условий среды на южном побережье Аляски.
Подводя итог, еще раз хотелось бы подчеркнуть роль экологического
окружения в формировании традиционной культуры атапасков Аляски.
Свой адаптивный комплекс она выработала преимущественно в
субарктической среде, и на протяжении всей истории ее отличала
внутриматериковая специфика и лесная в основном ориентация. Осваивая
новые ниши экосистемы Аляски, индейцы чаще всего подгоняли свою
культуру к условиям среды путем заимствования ряда культурных
ценностей у соседних эскимосских групп. Это, однако, вовсе не
является свидетельством их тенденции к аккультурации, а служит, на
наш взгляд, дополнительным доказательством того, что становление
культуры атапасков проходило в несколько иных экологических
условиях.
Едва ли справедливо подчеркивать и разную приверженность эскимосов и
индейцев к их традиционным культурам. Даже в тех пограничных
районах, где культура атапасков абсорбировала больше элементов
эскимосской культуры, она все равно сохраняла облик, характерный для
индейской культуры, и очертание его мало менялось после
приспособления к условиям новой экологической среды. Их знание
ресурсов окружающей экосреды, умение выбрать оптимальные варианты
эксплуатации, не нарушив равновесия всей экосистемы, накопленные в
течение многовекового пребывания в ней, как правило, не утрачивались
и не теряли своей ценности.
Примечания
1 Nelson R. K. Make prayers to the raven: A Koyukon view of the
northern forest. Chicago; L., 1983. P. 200.
2 Nelson R. K. Hunters of the northern forest. Chicago; L., 1973. P.
281.
3 Nelson R. K. Hunters... P. 273.
4 Van Stone J. W. Athapaskan adaptations: Hunters and fishermen of
the subarctic forests. Chicago, 1974. P. 63.
5 Загоскин Л. А. Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия
Загоскина в Русской Америке в 1842-1844 гг. М., 1956. С. 253.
6 Nelson R. K. Hunters... Р. 314.
7 Загоскин Л. А. Указ. соч. С. 216- 218, 224.
8 Osgood С. В. The ethnography of the Tanaina. New Haven, 1937. P.
84-85.
9 Nelson R. K. Hunters... P. 289.
10 Nelson В. K. Relations between Eskimo and Athapascan cultures in
Alaska // Amer. Anthropol. 1974. V. 76. Suppl. P. 49.
11 Васильевский P. С. Вопросы адаптации населения к прибрежным
условиям на тихоокеанском Севере // Соотношение древних культур
Сибири с культурами сопредельных территорий. Новосибирск, 1975. С.
138.
12 Файнберг Л. А. Происхождение эскимосов и алеутов // Этногенез
народов Севера. М., 1980. С. 228.
13 Nelson R. K. Relations... Р. 49.
14 Рычков Ю. Г., Шереметьева В. А. Популяционная генетика пародов
Севера Тихоокеанского бассейна в связи с проблемами истории и
адаптации населения // Вопросы антропологии. М., 1972. Вып. 42. С.
23-29.
15 Алексеева Т. И. Физиологические особенности человеческих рас и
некоторые проблемы экологии человека // Расы и народы. М., 1983. Вып.
13. С. 65.
16 Алексеев В. П. Экология человека (взгляды антропологов) //
Географические аспекты экологии человека. М., 1975. С. 115.
17 Dumond R., Mace L. An archaeological survey along Knik Arm //
Anthropol. Pap. Univ. Alaska. 1968. V. 14. N 1. P. 14. 18. 19.
18 Dzeniskevich G. I. Ecology and chronology of Athapascan
settlement on the southern coast of Alaska // North American Indian
studies: European contributions. Gottingen, 1981. P. 124.
19 Хлебников К. Т. Русская Америка в неопубликованных записках
Хлебникова. Л.. 1979. С. 49.
|