2. Исторические местности
     
      а) Устьвым
     
      Усть-вым, по-старинному «старая пермь» и «город владычный», по зырянски «эм-дын» или «эм-ва-дын» село, лежащее на правом берегу реки Выми, впадающей близ него в р. Вычегду. От Яренска в 85 в. по направлению к Устьсысольску. Основание Устьвыма неизвестно, значение получило селение со времен Св. Стефана Пермского в последней четверти XIV столетия. Здесь была создана им первая церковь Благовещения в начаток просвещения земли Пермския. Затем в Устьвыми было средоточие бывшей устьвымской епархии с кафедрою устьвымских архиереев, а впоследствии великопермских.
      В 1813 году вокруг холма, где стоят устьвымские церкви, был вал, по концам которого видны были площадки. На них некогда находились бойницы или башни, защищавшие устьвымцев от частых нашествий врагов (вогуличей и друг.) 245) [По сообщ. преосв. Евгения, бывшего епископом вологодским с 1808-1813 г. см. 79-е подстроч. примеч. отд. III].
      В 1850 г. в Архангельской церкви, при которой существовал устьвымский монастырь, хранилась семипяденная пищаль. 246) [Сообщ. М. Михайлова см. В. Г. В. 1850 г.]. Один из жителей Вологодской губернии 247) [М. Михайлов. Там же и 1851 № 17 и 44], описавший подробно историю «Устьвыма» и его достопримечательности говорит, между прочим, про это селение: «… это место одно из любопытнейших, на котором с особенным вниманием должен остановиться историк зырянского края. Только здесь археологические изыскания его могут увенчаться некоторым успехом, потому что в Устьвыме до сих пор уцелели следы первых просветителей зырян; до сих пор повторяются интересные рассказы о подвигах их, живо сохранившиеся в преданиях народных. И, так как древнейшая история Устьвыма утрачена в веках давно минувших, да и позднейшая, за неимением ни здесь, ни в другом каком-либо месте письменных документов, то любознательный историк не погрешит в истине, воспользовавшись этими преданиями».
     
      б) Селение Котлас 248) [См. отд. III. г. Устюг с уездом]
     
      в) Веденьга
     
      В удорском крае на реке Веденьге есть крест с надписью, которую трудно разобрать; поставлен он будто бы Св. Стефаном; им же вырезана надпись. Удорцы поставили там часовню; часовня эта, равно как и вновь поставленная на этом месте неоднократно горели, но крест, говорят туземцы, оставался всегда невредим. 249) [Сообщ. М. Михайлов. В. Г. В. 1850 г. в статье «Устьвым»].
     
      3. Предания
     
      а) О волхве (Паме) 250) [Сообщ. М. Михайловым, см. В. Г. В. 1850 г. в статье
      «Устьвым». В житии Св. Стефана есть указание на «Пана», а не «Пама»;
      там говорится о «Пане-сотнике»] Пане
     
      Зыряне были идолопоклонники и, быв привержены к своим богам, питали, по принятии христианской веры, некоторое уважение к идолам. Св. Стефан знал эту наклонность новых духовных сынов к кумирам и, предав себя воле Божией, принял твердое намерение истребить идолы и кумирницы. Не страшась мести волхвов и закоренелых язычников, он с несколькими из верных сжег капища идолов, а вместе с ними и богатые приношения язычников. Изумленный народ не смел защищать своих прежних богов, но в душе у него глубоко затаилось чувство страха и почтения к бездушным истуканам, потому что волхвы и жрецы, потеряв с введением христианской веры расположение народных умов, лишились власти и сопряженных с нею выгод, всеми усилиями старались поддерживать грубое суеверие собратий. По сожжении кумиров, Стефан, как видно из жития его, имел прение о вере с главою пермских волхвов Памом, «его же пермстие людие, прежде крещения своего почитаху паче всех волхвов, и имяху того, яко отца и учителя и наставника, верующее управляемой бытии того волхвованием всей земли пермстей…»
      Из глубины дремучих лесов, где обитал Пам, окруженный поседевшими в чарах и гаданиях жрецами, пришел он на защиту идолослужения и думал устрашить Стефана грозными дивами, вызванными им при помощи волхвования и силы бесовской. Только в важных случаях зыряне осмеливались беспокоить его и приходили раболепно служить ему; его поучения, считаясь божественными, выслушивались всегда со вниманием и повеления беспрекословно исполнялись. Оцепенение и ужас распространились в народе с приходом его… Стефан принес теплую молитву Богу и, по убеждению новопросвещенных, начал с ним состязание о вере. Побежденный в своих мудрованиях и чарах хитрый Пам, желая устрашить святого, предложил последнее средство, одобренное и народом: пройти вместе сквозь огонь и воду; но и тут посрамленный Пам едва не сделался жертвою народной ярости и должен был бежать. Лишь только весть о всенародном посмеянии и обличении страшного Пама и о позорном его бегстве достигла отдаленных пределов зырянского края, язычники, оставляя свои жилища, поспешили в Усть-вым, желая «енес-видзедны», т.е. увидеть Бога, проповедуемого Св. Стефаном.
     
      б) Об основании устьвымского Архангельского монастыря
     
      Монастырь этот был основан Св. Стефаном пермским в 1-й год управления им вновь образованной тогда епархией. Когда кафедра устьвымских архиереев была переведена в Вологду, монастырь стал именоваться пустынею, которая была упразднена в 1764 году.
      Вот предание об основании монастыря: 251) [Сообщено М. Михайловым по сведениям, собранным им в 1840-х годах из местных рукописей, находившихся в устьсысольской общественной библиотеке и пожертвованных туда любителем зырянских древностей А. И. Поповым, см. В. Г. В. 1850 г.] по прибытии в Устьвым, Стефан поселился на горе, в месте лесном и пустынном, подле уважаемой зырянами кумирницы, куда они приходили на поклонение идолам. Близ кумирницы находилась необыкновенной величины береза, толстая в объеме и широковетвистая, «бе бо древо то велико зело, яки и трем человеком едва обняти возможно бысть: вельми прокудливо…». Идолопоклонники почитали березу, как божество, и приносили ей в дар дорогие шкуры пушных зверей, навешивая их на ветви, совершали какие-то обряды; вопрошали березу – «мечты деюще» - о будущем, и получали пророческие ответы. Пребывание человека чуждого подле капища, освященного в глазах народа, - из религиозного уважения к которому они строили вдали свои жилища, чтобы не осквернить житейскими заботами святости места, - было ненавистно зырянам. Между тем проповедник с намерением избрал это место, чтобы чаще беседовать с язычниками о вере. После других прений с хитрыми волхвами, после многих, с кротостию перенесенных «пакостей и озлоблений», он успел обратить к Христу «некоторых нарочитых мужей». Волхвы и упорнейшие язычники, опасаясь за веру отцов своих, послали весть о пришлеце Стефане и действиях его на Вишеру, в Княж-погост и вверх по Вычегде, призывая собратий в защиту богов туземных, посрамленных чернецом Стефаном. По призыву их приплыло на лодках к Устьвыму более тысячи человек, вооруженных луками и стрелами. С яростию и дикими воплями подступили они к келье праведника, чтобы разрушить ее, а Стефана предать смерти. Стефан не устрашился мести народа ожесточенного: устремив ум и сердце к Богу, надеялся и молился. И Бог услышал молитву его: «во един час ослепоша вси идолопоклонницы». Устрашенные этим чудом, они просили Стефана об исцелении, обещая богатые дары, клялись оставить его в покое, и в наказание налагали на себя «поделия и работы», какие угодно будет приказать ему… Четырежды они не сдерживали своего слова, с большим неистовством и страшными угрозами нападали на св. мужа, обрекая смерти не только его, но и новокрещенных зырян, - и столько же раз были наказываемы слепотою, раскаивались, прозревали и работали всякое поделие, по указанию Стефана. В первый раз они вырубили деревья на горе, где стояла келья, и очистили от леса все пространство до р. Выми, во второй – окопали эту гору, сделали насыпи и рвы; в третий – срубили лес на другой близлежащей горе, которая отделялась от первой небольшим ручейком, впадавшим в Вымь, и в 4-й – сделали у ней такие же окопы и рвы, как и у первой. Необыкновенная доброта Стефана, кротость и незлобие его победили грубое упорство язычников: слушая на родном языке назидательные поучения, взвешивая по собственному разуму Евангельские истины, проповедуемые Стефаном, видя чудеса, невозможные без участия Божества, народ уверился в заблуждении, признал святость христианской веры, и крестился. Покровительствуемый в деле проповеди невидимым предстательством Божиим, Стефан удостоился дважды получить откровение от Бога: «мужайся, Стефане! Испепели и искорени кумирницу и березу прокудливую; Я твой помощник!» Новообращенные рассказали Стефану чудесные свойства березы, которая служила искони оракулом и пользовалась общим народным уважением, как обиталище духов, никто не смел отломить от нее малейшей ветки, из боязни за подобное святотатство подвергнуться лютой каре. С надеждою на Бога Стефан начал рубить березу; за каждым ударом разносились в воздухе жалобные стоны и крики, мужские и женские, старческие и младенческие «Стефане, Стефане! Зачем нас гониши? Сие наше есть древнее пребывание!» За каждым ударом струились из древа разноцветные ручьи смрадной крови. В поте лица трудясь весь день, Стефан «за величеством» не мог подрубить березы, оставив в ней секиру и удалился в келью. Когда на другой день приступил к работе, к удивлению своему и к ужасу бывших идолопоклонников, увидел березу целою; секира лежала на земле. С молитвою и твердым упованием на Бога, он опять начал рубить дерево, и когда на третий день оно готово было упасть, созвал весь народ, чтобы видели сокрушение языческого божества и познали могущество истинного Бога. Береза рухнула с ужасным грохотом и воплем, земля под ним потряслась, и воды реки всколыхались; народ в изумлении простирал руки к небу и взывал: Господи помилуй! Страх миновался; взволнованные чувства народа успокоились, - Стефан велел рубить березу на части, разломать кумирницу, наносить сухого хворосту, сделать высокий костер и поджег его: береза запылала неестественными огнями; черное облако дыму клубом поднялось в воздух и омрачило землю; треск и шум раздавались далеко в окрестностях. Зыряне кидали безжалостно домашних своих пенатов, которых боготворили в язычестве! Наконец, когда все, обреченное пламени, обратилось в пепел, небо покрылось тучами, ударил гром, полился проливной дождь, поднялась сильная буря, - вихрь развеял потухшую золу, и не осталось даже пепла от кумирницы и березы прокудливой! Стефан с умиленною молитвою обратился к Богу, обещаясь на месте идольского служения и бесовских чар воздвигнуть алтарь Единому Истинному Богу, «во имя Архангелов Михаила и Гавриила, да побеждают и прогоняют мечтательскую силу вражию». Предание утверждает, что место, где высилась береза, находится под диаконским амвоном в нынешней церкви Архангелов на Устьвыме.
     
      в) О происхождении Вогуличей и о нападении их на Устьвым при св. Стефане 252) [Там же]
     
      Народные предания объясняют происхождение Вогуличей так: зыряне-идолопоклонники, у которых сильно были развиты чувственные инстинкты, не считали развитие страстей пороком; побочные дети их росли и множились и таким образом составили особое племя, бывшее однако же в общем презрении; подобно париям, оно было лишено гражданских прав, не имело никакой собственности, исправляло все тяжелые работы, довольствовалось самым грубым содержанием и служило рабами зырянам. Угнетаемое зырянами, оно в глубокой древности бежало от них и, расселившись по той и другой стороне Урала, составило особенный народ с прозвищем: Вогуличей, т.е. незаконнорожденных.
     
      С распространением христианской веры большая часть местных, на Устьвыме, Вогулов, чтобы освободиться из неволи, передалась на сторону волхвов и вместе с ними бежала к давнишним своим приуральским собратам, изыскивая оттуда средства мстить зырянам за презрение и рабство.
     
      Завидуя счастью земляков, непримиримые враги христианства – Вогуличи, побуждаемые более злобными волхвами, сделали хищническое нападение на пермскую землю. Опустошив верхневычегодские и сысольские селения, многочисленные ватаги их приближались к Устьвыму, с намерением разрушить все, основанное Стефаном. С зверской лютостию убивали они беззащитных поселян, зорили поля, резали скот, грабили и жгли дома. Устрашенный народ, оставив все, спасал жизнь бегством в Устьвым. Это случилось в 3-й год епископства Стефанова. Лишь только несчастная весть достигла Устьвыма, Стефан поспешно отправил гонца в Устюг, с прошением людей ратных для отпора Вогуличей; сделал необходимейшие распоряжения к защите и обороне церквей Божиих; велел жителям сносить все, кто что имеет, на холмы и оставаться тут с оружием в руках, в ожидании неприятеля, - потому что, в случае нападения, зыряне много могли выигрывать взамен малочисленности местностию, которая здесь представляла врагу многие естественные преграды… Страх и уныние овладели народом. Мысль, что враг силен и кровожаден, не щадит никого; пагубная мысль – лишится всего, а может быть и жизни, поколебала мужество и самых твердых: старики стонами выражали свое уныние, женщины вопили, дети заливались слезами, - один Святитель бодрствовал. Вдруг увидели его в полном святительском одеянии; клир сопровождал его с пением, неся хоругви и св. образа… Плач умолк, жалобные стоны утихли. Стефан совершал всенародное моление к Богу-защитнику, из глубины души взывал о скором предстательстве. Укрепленный молитвою, народ не отчаивался, но надеялся спокойно встретить врага. Святитель словом Божиим вселил в сынов духовных мужество и крепость, так что они устыдились одолевшего их отчаяния, - и сам, как пастырь добрый, готовый положить душу свою за овцы, вместе с духовенством и преданнейшими из зырян, поплыл вверх по Вычегде навстречу врагам-язычникам. Вогуличи издали приметили ладью Стефана: лицо его было грозно, святительское облачение объято пламенем и он метал в них огненными стрелами. Объятые ужасом, они бежали, оставив на месте все награбленные богатства, и с тех пор, в управление Стефана не приходили к Устьвыму, боясь могущественного тупа-чернеца Стэпэ (чернеца Стефана).
      Впоследствии Вогуличи нападали на одних только Верхне-Вычегодских зырян.
     
      Предание о роде Осколковых
     
      По р. Вычегде в 30 в. от г. Яренска есть селение Цилибское. По преданию, в этой местности были когда-то обширные владения Осколковых, знатных переселенцев из Новгорода, не уступавших в промышленности и торговле Строгановым, соседям, друзьям, поселившимся в Сольвычегодске. Говорят, что Цилибская церковь славилась богатством украшений и утвари, жертвованными Осколковыми.
      Древний образ Св. Троицы, находящийся теперь в Вологде в Кафедральном соборе 253) [См. Отд. III в заметке о Зырянах: Древне-Зырянская надпись], а прежде бывший в Вожемской церкви на другой стороне Вычегды, почитаемый чудотворным, был трижды уносим именитыми людьми Осколковыми в приходскую их церковь на Цилибе, но Св. образ невидимо являлся опять в Вожему. В Цилибской церкви есть бархатная пелена, пожертвованная одною из супруг Иоанна Грозного.
     
      Городок Вожемский на Цилибской горе
     
      В сошном письме конца XVII стол. 254) [В. Г. В. 1887 г. № 29] городок этот описывается так: городище, что было городок Вожемской на Цилибской горе, а на городище в анбаре наряд, три пищали затинныя в станках, за пищаль затинная в станке невелика, да три пищали затинныя без станков. В бочке да в ушатике зелья пять пуд, да свинцу пятнадцать гривенок, да тысяча ядер железных затинных пищалей малых, да слиток колоколенный по смете пуда с четыре, а был тот колокол Государево жалованье, а приказан тот наряд (хранить) того же погоста крестьянам Ивашку Савину сыну Тиманову, да Тимохе Максимову сыну Вилягжанину и всем крестьянам того погоста.
     
      Сереговский солеваренный завод
     
      В расстоянии от г. Вологды в 782 и от г. Яренска в 102-х верстах находится Сереговский солеваренный завод. Основание его относится к 1637 году.
      В то время он принадлежал дьяку Данилу Панкратьеву, который купил землю у крестьян Княж-погостского селения Опариных. Потом завод принадлежал гостю Ивану Панкратьеву, дочери его Авдотье Ивановой, по муже Исаевой, которая в 1744 г. продала завод купцам Рыбниковым.
      Искусство солеварения, по преданиям, было известно еще чуди. Примеру ее следовали русские колонизаторы севера и будто бы еще в половине XV столетия выходцы из Сольвычегодска и старого усолья завели первые соляные промыслы в нынешней Пермской губернии 255) [См. прибавл. к Перм. Губ. Вед. за 1841 г.] на Каме и Вишере. Достоверные сведения о соляном деле в пределах вологодской губернии начинаются с первой половины XVI века.
      К числу древнейших солеваренных заводов принадлежал завод на посаде Соли Тотемской.
      В начале XVI стол. здесь уже были варницы у церкви Илии Пророка. 256) [Церковь эта поострена посадским человеком Артемием Григорьевым Саблиным. См. истор. очерк г. Тотьмы В. Т. Попова изд. 1887 г. Вологда стр. 10, заимств. из церковн. летописи Тотемской Иоанно-Предтеченской церкви].
     
      Уезд Вельский
     
      Курганы и городища 257) [Извлечено из сведений, помещенных в В. Г. В. 1854 г. № 20 и 21-й и из сообщ., доставл. в Вол. Губ. Статист. Комитет местн. духовенством для VII Археологич. съезда в Ярославле]
     
      1. Возвышенность при д. Городок
     
      Возвышенность в 8 верстах от г. Вельска вниз по Ваге при дер. Городок (городище) находится в 100 с. от этого селения. По описанию 1854 г. возвышенность эту облегают: лесные заросли, покос и ров до 1 ? саж. глубины 2 с. ширины и до 30 сажен длины; возвышенность имеет вид круглый, наподобие башни, высоту от 1 ? до 11 саж., а окружность внизу до 180 саж., вверху до 120 с., отчего бока очень круты. На площадке в 35 сажен в длину и ширину находится пахотная земля, а в северо-восточном углу следы круглого возвышения до одной сажени высоты и до 5 саж. в окружности. По словам старожилов, около 100 лет тому назад на возвышении этом по краям был виден сруб в три ряда с четырьмя деревянными башнями.
      Тут в пашенной земле были найдены большой железный крест, хранящийся, как говорят местные жители, в Вельском Троицком соборе, и костяная оправа как бы с палки, медные украшения для упряжи, роговые кости лося, кирпичный щебень, уголь и горшечные черепки.
      Во время осмотра в 1854 году при подошве городища на южной его стороне была найдена деревянная полусгнившая труба, зарытая в землю на поларшина, и обращенная одним концом к городищу, а другим к близнаходящемуся колодцу.
      По сведениям 1887 г. в 8 верстах от г. Вельска, на правом берегу реки Ваги, есть д. Городище, в 100 саж. от которой к востоку находится искусственная насыпь, на возвышении до 7 сажен от подошвы.
     
      2. Устькулойская возвышенность
     
      В 12 верстах о г. Вельска при впадении реки Кулуя в Вагу находится Устькулойская возвышенность, замещенная ныне Благовещенским погостом и домами священноцерковно-служителей. По описанию 1854 г. она имеет вид эллипсической от 1 до 13 саж. высоты с площадью в 120 саж. длины и до 50 ширины покатою к южной стороне, где видны признаки рва, сильно засорившегося от пролегающих через него дорог и примыкающей пашни. Ров имеет от 1 арш. глубины, 2 саж. ширины и до 100 саж. длины. Окружность возвышения внизу до 460 и вверху до 360 саж.
      На Устькулойском возвышении, как говорят местные жители, в начале 50-х годов был найден во время пашни в земле бердыш, употребленный на домашние надобности.
     
      3. Курган при дер. Верхней
     
      Курган этот находится при р. Вели в 7 верстах от города и в полуверсте от деревни Верхней против находящегося на другой стороне реки погоста Ростовского.
      По описанию 1854 г. возвышенность окружена с одной стороны Велью, а с других болотом, полянками и лесом. Склоны, кроме юго-восточной стороны, круты, в нижней окружности до 280 саж., в верхней до 200 саж., с площадью в 50 сажен длины и до 40 ширины. Высота с трех крутых, почти отвесных сторон, от 8 до 14 саж.; по восточному краю земляной вал в аршин высоты и до 1 ? арш. ширины.
      По верху городища пахотная земля, посредине которой яма с какою-то мутной не то водой, не то грязью, имеющей, по словам окрестных жителей, целебное свойство от детских болезней.
     
      4. Насыпь у дер. Подгорье
     
      Близ Верховажского посада у деревни Подгорье есть возвышенность, на которой, как сообщили местные жители, еще в начале этого столетия были видны следы каких-то укреплений. Лица, производившие исследование этих местностей в 40 и 50-х годах, относят возведение этих укреплений к временам Литовского нашествия 1609-1613 гг.
      По сообщению 1887 г. в трех верстах от Спасо-Боровинской церкви, Верховской волости, за рекой Вагой, на правом ее берегу, при деревне Леоновской (по просторечию Подгорье) есть земляная насыпь, со всех сторон овальная, на восток продолговатая, наверху площадью; эта насыпь у местных жителей называется городок; местное предание гласит, что на этой насыпи окрестные жители защищались от нападений Литовцев и Русской вольницы, плававших по р. Ваге для грабежей.
     
      5. Курган при дер. Мокиевской
     
      На р. Кулое в 17 верстах от ее впадения в р. Вагу, неподалеку от деревни Мокиевской, Устьвельской волости, находится курган, имеющий в своем основании более 80 саж. в окружности, не менее 6 саж. высоты и 6 саж. в поперечнике по верхней площадке. От ближайшей деревни и ее поля этот курган отделяется болотом, которое, по признакам, есть ничто иное, как заросшее русло когда-то протекавшей здесь речки, с двух других сторон курган ограждался когда-то рвом, следы которого в настоящее время представляет проходящая здесь сырая и глубокая канава сажени 1 ? ширины; с четвертой стороны к кургану прилегает довольно ровная площадка сажен 100 в окружности. Курган этот порос лесом и носит следы неоднократных попыток к раскопкам его; самая энергическая попытка произведена была в 1886 г., в верхней площадке, крестьянами трех деревень, но окончилась неудачею, впрочем, на глубине 4 саж., в боку, найден был сруб из нетолстых бревен, который оказался пустым. По устному преданию здесь будто бы зарыт клад для охранения от опустошительных набегов в 17-м веке Поляков («Панов»).
     
      Город Никольск с уездом
     
      Предания об основании г. Никольска 258) [Извлеч. из Вол. Губ. В. за разные годы и письм. сообщений]
     
      На месте, где стоит теперь город, было в древности селение.
      Как тут, так и в окрестностях его жила «Чудь», которую повоевали Новгородцы. Заслышав о врагах, Чудь стала рыть ямы и прятаться в них, прикрываясь сверху досками и землею, но враги отыскивали поганых и, делая насыпи на их логовищах или же обрушивая ямные крыши, передушили всех до одного и завладели селением. Со временем Русские выстроили церковь и образовали два села Старо, Ново-Никольские; на месте одного из этих сел и стоит теперь город. Близ города еще и поныне показывают ямы, в которых скрывалась Чудь.
      Другое позднейшее предание повествует, что там, где теперь стоит город, жили разбойники и не давали никому проезда. Более замечательные из них были разбойники Варлаам и Борис, родные братья, при которых и положено основание селу. От них будто бы получили название две ныне существующие в городе местности: «Варламцевский конец», находящийся в конце города по Вятскому тракту и местность «Борисово», лежащая по тому же тракту, вблизи города; первый застроен, а на последней видны лишь следы старинных строений. До образования города существовала одна только слобода Старая Никольская, находившаяся на берегу реки Юга и теперь совсем уничтоженная разливами реки; новая же слобода основана позднее, в нынешнем столетии и находится в конце города по Устюжскому тракту.
     
      Предание об основании 4-х Халезских приходов 259) [Теперь в Никольском уезде 3 халезских прихода: 1-й с главным храмом Богородицким и приписным Старо-Георгиевским, 2-й Ново-Георгиевский и 3-й Введенский. Предание сообщено Е. Кичиным из записок отставного солдата Ильи Страхова, происходившего из духовного звания Нестеферовской волости Устюжского уезда. см. В. Г. В. 1845 г. № 11]
     
      В далекие от нас времена, когда еще не было никакого поселения на том месте, где ныне стоит город Никольск, на правом низком берегу Юга, вниз по его течению при впадении речки Молоковицы, в 27 верстах от Никольска и от Устюжского тракта к Никольску в 3 верстах, жил Шведский народ, который в то время звали Чудью, а по нынешнему зовется Чухнами. Когда Чудь, на время или вовсе, оставила это поселение, некоторые из Новгородцев, пользуясь свободою, переходить с одного места на другое, явились на берегах Юга. Здешняя местность пленила Новгородских выходцев, и они, построив деревянный молитвенный храм, во имя Великомученика Георгия Победоносца, поселились на горе на другой стороне р. Юга против жительства Чуди.
      Эта гора, поднимаясь вверх сажен на пятнадцать, вдается в реку и оканчивается крутым к ней скатом; подобной же крутизны горы находятся и с других ее сторон, только на северном горном боку имеются большие отлогости. Вот почему Новгородцы остались жить на этой крутой горе; они, опасаясь нападения Чуди, о которой уже имели, вероятно, раньше сего времени достаточное понятие, избрали для жительства своего гору, с которой было бы удобнее защищаться от ожидаемых неприятелей, которые и не замедлили явиться к их обиталищу и злобно подступили к нему. Новгородцы стали отбиваться от врагов своих; катали сверху горы большие бревна, каменья, лили кипящую воду на поганую Чудь – и ничто не помогало. Наконец осажденные обратились к молитвенному храму и стали в нем с коленопреклонением молить Великомученика Георгия, дабы он своими молитвами испросил у Всемогущего Бога им защиту, и вдруг около молитвенного храма раздалось несколько восторженных восклицаний: Слава Богу! слава Богу! Чуди идут прочь! Еще оставшиеся в часовне новопоселенцы с неизъяснимым веселием души выбежали вон оттуда взглянуть на возвещенное утешительное зрелище.
      Прошло немного времени от этого события, Чудь опять приблизилась к Новгородскому поселению, жители коего, уже зная в таком случае своего спасителя, снова просили его о своем спасении, и Чудь, даже не начинавши никаких своих грозных для христианского народа попыток, удалилась навсегда от этого места и не творила больше Новгородцам пакости. Некоторые из Чуди полюбили тогда христианство, будучи подвигнуты к тому двумя чудесами, впоследствии ими рассказанными туземным жителям, к которым они через принятие веры присоединились.
      Говорили крещеные из Чуди, что когда в первый раз, при нападении их, молились Новгородцы в своей часовне, тогда всем им виделся на крыше воин, сидящий на белом коне и грозящий копьем своим всей разъяренной Чуди, почему она, объятая великим ужасом и страхом, сделала отступление от обитаемой горы. Вторично нападавшая на Новгородцев Чудь видела того же воина с копьем, только не на лошади, а стоящего просто в полугоре, и теперь в Старогеоргиевском приходе, на реке Юге, произносится жителями выражение: «у Георгия в полугоре».
      Прошли многие годы от времени Чудиных приступов к христианскому поселению, и число Новгородских выходцев от разных обстоятельств значительно увеличилось, так что уже было тесно первое местопребывание поселенцев, которые оттого и стали селиться в окрестностях своего молитвенного храма, обращенного впоследствии в церковь, во имя Великомученика Георгия Победоносца. Так время от времени образовался нынешний Старогеоргиевский Халезский приход Никольского уезда. От размножения же первых жителей сего прихода явились одна за другой еще три существующие теперь в том же уезде Халезские с приходами церкви, Новогеоргиевская, Введенская и Христорождественская. На месте алтаря Старогеоргиевского первоначально деревянного храма стоит ныне приличный тому деревянный памятник. Церковь отнесена сажен на 30 от места, на котором она находилась прежде, по причине сокрушительного на нее по веснам напора Югских вод.
      В ограде этого перенесенного храма видна и до сих пор перекопь (ров), идущая сажен на 30 от востока к западу. Эта перекопь произведена была Новгородскими выходцами около горы своего первого поселения, с север-восточной ее отлогой стороны, для защиты от нападений Чуди. На правом берегу Юга против этой горы, место, где жили Чуди, называется доныне у туземцев дворищами; а тут же впадающая в Юг речка Молоковица оттого имеет такое название, что Чудь ее именовала «пим», а слово «пим» на русском языке значит молоко. Название Халезских приходов произошло от слова: «халега» тоже Чудинское слово, означающее: звук, сражение. Дано было название это горе, на которой утвердились Новгородские выходцы после сражения с Чудью.
      В настоящее время между жителями Халезского края каждый из любознательных может услышать бранные слова, употреблявшиеся Чудью во время сражений; например: «курат-сига, ковра-лига», что значит по-русски «черт-свинья», «собака-мясо».
     
      Городок Халезец 260) [Сообщ. Секр. Стат. Ком. в 1887 г. из свед., доставл. мест. духовенством для VII Археолог. съезда в Ярославле]
     
      В 26 верстах ниже г. Никольска в Байдаровской волости, в Халегском Старо-Георгиевском приходе существовал некогда городок Халезец. Об этом городке упоминается в писцовых книгах 1626 г. Никиты Вышеславцева так: «в Шарженской волости погост в осыпи, где был городок Халезец, а на погосте церковь Страстотерпца Христова Георгия теплая деревянная клецки».
      Существует сказание, что Халезец в глубокую старину был построен Новгородцами на месте Чудских поселений, после упорной и продолжительной борьбы с Чудью.
     
      Городки Никольского уезда по книге «Большому Чертежу» 261) [составление древнейшей географической карты Московского государства Карамзин относит ко времени царя Феодора Иоанновича. Другие историки полагают, что она была составлена в царствование Годунова. Карта, пришедшая в ветхость, поновлена и списана в книгу в 1627 г. при царе Михаиле Феодоровиче]
     
      «А по реке по Югу городки Устюга Великого: 262) [Теперь в пределах Никольского уезда] городок Хорозин (Харязин) от Тотьмы 130 верст, а от Устюга 200. - Ниже Хорозина 20 верст Березов. - Ниже Березова 50 верст Кичменский. – Ниже Кичменска 40 верст Сосновец. – Ниже Сосновца 50 верст Осиновец…»
     
      О некоторых из этих городков и относящихся к ним исторических событиях находим следующие сведения:
     
      1. По летописцам:
     
      «6976 (1468) году… Казанские Татары пришед в Устюжский уезд, жгли Кичменский городок…» причем осажденные потеряли своего начальника Савву Осеева 263) [Из Устюжской летописи].
     
      «7121 (1613) году, января 22 дня, в пяток в городе Соливычегодской были польские паны – Яков Яцкий с товарищами и русские воры козаки – жгли в городе три дня и уехали мимо город Устюг, на реку Юг, и тамошние Югские крестьяне – Иван Лов с товарищи из тех неприятелей многих убили, а пан Яков Яцкий ушел через Ветлугу на Вологду…» 264) [Из истории города Соливычегодской древних времен Алексея Соскина 1789 г.].
     
      «Князь Михайло Александрович 265) [Кн. М. А. Наговатый был воеводою в Устюге в 1613 г.] и вси граждане, паки вскоре послали на них 266) [Литовцев, Поляков и Русских воров, которые отступили от Устюга и были уже однажды нагнаны и побеждены Устюжанами] воеводу Гаврила Григорьевича Пушкина со множеством воинства, побежали от града чрез непроходимые места и лесы и где обретали христианские жилища, все без милости сожигали, а жителей мечу предавали. И тако до Кичменского городка ратоборствовали. Жители того городка ратоборствующее укрепишася, более 200 их побили, а притом многих живых в плен поимали. Плененных же ими в разных местах людей до трехсот освободили, а оставшихся Поляков и Литву оттоль даже до Галичских пределов, далее 300 поприщ гнали» 267) [Из рукописного современника града Устюга Великого. См. В. Г. В. 1845 г. № 7 ст. 64].
     
      2. По местным исследованиям и преданиям
     
      а. Кичменгский городок
     
      Селение Кичменское лежит на почтовом тракте от г. Никольска к Устюгу в 63 верстах от первого и 100 в. от последнего, название получило от р. Кичменги.
     
      Исследование 1848 г. 268) [Сообщено П. Черняевым, см. В. Г. В. 1848 г. № 36-й]: в местности этой на берегу реки Юга при впадении в нее речки Кипарицы и в ? в. от впадения Кичменги в Юг, по словам туземцев, было сделано в давние времена укрепление – городок.
     
      Городок этот возвышается от горизонта меженной воды Юга на 8 сажен, значительную часть его обтекает Юг, потом речка Кипарица, а остальную часть огибает ров. От времени дно Кипарицы и рва, от наноса весною ила, сделалось выше, а русло реки Юга от уноса быстриною воды понизилось и потому значительная часть места около городка, прежде наполненного водою, обсохла. Городок в окружности до 250 саж., средина его устроена чашей, так что края образуют земляной вал, на валу этом, по сообщению старожилов, была деревянная крепость с пятью башнями, 4 из них обрушились давно, а пятая с большими воротами стояла еще около 30 годов. Башня эта была вышиною около четырех сажен, внутри ее были двойные стены, несколько выше человеческого роста и входы закладывались, кроме дверей, решетками из брусьев. В стенах башни было много бойниц. На огромных дверях этой башни, долго хранившихся под навесом, видна была глубокая и отчетливо вырезанная церковными буквами надпись о том, что в память последнего избавления от панов, выстроена в городке деревянная, во имя Преображения Господня, церковь при царе Иоанне Грозном 269) [Очевидная несообразность в приурочивании события: «избавления от Панов» к времени Царя Иоанна Грозного]. Церковь была шатровая и сгорела в 1837 году. Во время нашествия панов, как говорят Кичменцы, все жители окружных селений сносили в городок свои драгоценности и хлебные запасы.
      Осматривавший городок удостоверяет, что им была открыта одна из житниц (склад хлебных запасов) в яме обложенной досками и в ней оказалась «как бы сажная грязь», при малейшем давлении которой отделялись зерна и растирались как сырой порох.
     
      Одна из старинных церквей в с. Кичменском была возведена в память избавления местных жителей от страшной моровой язвы, истреблявшей громадное количество скота, в особенности коров. Церковь эта неоднократно горела, но местная чудотворна икона Божией Матери, именуемая туземцами «Сырной» оставалась всегда невредимой и Кичменцы находили ее после пожаров на близ находящихся соснах.
     
      Сообщение 1886 г. 270) [Секр. Стат. Комит. по свед. мест. духовенства достав. для VII Археологического съезда в Ярославле]. В Городецкой волости, в Кичменско-Преображенском приходе сохранились следы укрепленного городка; укрепление это, местами достигающее даже до 10 сажен высоты, 35 сажен в поперечнике и 50 саж. в длину, построено было по одним преданиям для защиты от нападений Казанских Татар, а по другим от набегов Новгородцев.
     
      Сообщение 1887 г. Вал в Кичменском городке (100 в. от г. В. Устюга) находится около церкви Преображения. Он имеет около 150 саж. в окружности, а ров, который его окружает, 3 арш. глубины. По рассказам местных крестьян, тут находили оружие (судя по их описанию, бердыши и т.п.). Раскопка этих валов не интересна, так как они наверное не принадлежат к доисторической эпохе 271) [Сооб. А. Ф. Селиванова. Извлеч. из протокола заседания 15 января 1887 г. предварительн. Комитета VII Археолог. съезда в Ярославле. Прилож. к протоколу № 6].
     
      б. Городок Осиновец
     
      Село Подосиновское, что был городок Осиновец, расположено по обеим сторонам р. Юга.
      По сообщению 1847 г. 272) [П. Черняева] вблизи Подосиновца равно как и у Спаса на Вохме 273) [О Вохомском городке см. ниже] существовали, по словам старожилов, городки, подобные Кичменскому.
     
      Городок в приходе Михаила Архангела 274) [Сообщ. Е. Кичиным в 1845 г. см. В. Г. В. № 11 в статье о 4-х Халезских приходах]
     
      В ста верстах от Устюга на полдень жила на реке Юге Чудь. Она имела здесь деревянную башню, сажен до 12 высоты и в 5 сажен ширины, с малыми отверстиями по бокам и с одной дверью для выхода. Эта башня называлась у туземцев «Городком», а от него и нынешний приход Архангела Михаила, где находится башня, именуется Городком.
     
      Городка не стало тому лет 25, он сгорел неизвестно от какой причины. Говорят поселяне, что кто из них покушался разрушить это строение Чуди, тот видел вылетавшие искры от ударов топора и скоро умирал. От городка до Черного Яра 275) [Так называлась местность, на которой был основан г. Устюг по переселении жителей с горы Гледен] все пространство порыто было дремучим лесом, но одна баба раз поехала через тот лес и тем проложила путь в том самом направлении, по какому здесь тянется ныне почтовая дорога из Устюга в Никольск.

     
      Вохомский городок 236) [Сообщ. Секр. Стат. Комит. по свед. мест. духовенства достав. для VII Археологического съезда в Ярославле]
     
      В Лапшинской волости в Вохомско-Спасо-Преображенском приходе находятся до сих пор следы укрепленного городка, который в настоящее время представляет вид насыпи или холма, возвышающегося над уровнем воды около 2 сажен, в длину около 40 саж., а в ширину до 20 сажен. В писцовых книгах Никиты Вышеславцева 1626 г. таким образом описывается городок: В Вохомской волости городок на речке на Вохме был рублен, а ныне поставлен острог стоячий, а в городке шесть пищалей запальных, да шесть пищалей ручных, сто пятьдесят ядер железных, да три слитка свинцу, пять фунтов зелья, двадцать стрел.
     
      Городок в деревне Горбуновской 277) [Тоже]
     
      В Утмановско-Ильинском приходе Ильинской волости, близ деревни Горбуновской находится возвышенное местечко «Городок», которое отстоит от реки Юга в 200 саженях к югу. Высота городка над уровнем окружающего его поля более 4 саж., площадь местечка длиною от севера к югу 32 саж., шириною от запада к востоку 15 саж., с южной стороны городка находится вал вышиною в одну сажень. На площади городка местами есть неровности, провалы, которых ранее не было. Среди жителей деревни Горбунова держится мнение, что внутри насыпи некогда было жилище. Недавно крестьянами произведены были раскопки, причем найден был уголь. На восточной стороне городка углубление (ложбина) идет под гору, где прежде был колодец, остатка сруба от которого, заметные до сих пор в земле, указывают место, где был ход из городка на колодец; кто были обитатели этого городка – неизвестно.
     
      Городок близ деревень Колотово и Щекинское 278) [тоже]
     
      В том же приходе, в 2 верстах от р. Юга, в околотке селений Колотова и Щекинского находится другой городок, который имеет форму продолговатую и тянется от северо-востока к юго-западу на 40 саж., ширина городка 17 саж., от него идет дорожка на север к ключу, который находится под крутиком к северо-востоку, с возвышения идет другая дорога, более заметная к югу, по которой, по преданию, въезжали в городок. Возвышение с трех сторон окружено валом, высота которого из внутри в настоящее время около 2 аршин, на северо-западной стороне крутизна на юго-востоке и западе высота городка 2 сажени. По народному сказанию здесь жила Чудь.
     
      Андангские починки и Анфалова могила 279) [В. Г. Вед. 1885 г. № 44-й в статье «Никольский уезд» Историко-экономический очерк Н. П. Нынешний Андангский приход с храмом Происхождения Честных древ]
     
      Во время разрыва Новгородцев с Москвою во главе новгородских приверженцев Москвы в важеской области стояли бояре Никитины и когда попытка вел. князя московского Василия Дмитриевича овладеть Двинскою землею, принадлежащей Новгородцам, не удалась, тогда один из Никитиных Анфал, избегая мести сограждан, пришел с Ваги на Сухону и двинулся к Устюгу. Разбитый Новгородцами у Медвежьей горы Сольвычегодского уезда, он через Устюг вверх по реке Югу направился к системе Камы, но его встретили Вятчане, занявшие места по р. р. Вохме, Ваге и Моломе (Никольского уезда Вознесенской волости) притоками Камы; тогда он остановился при впадении р. Анданги в Юг, где и умер. Спутники его, которым надоела скитальческая жизнь, пристроились на его могиле и основали несколько селений, известных под названием: Андангских починков. Анфалову могилу показывают и теперь в 7 верстах от Дуниловой пустыни, около так называемых Анфаловых ям.
     
      Уезд Устьсысольский
     
      Курганы и городки уезда
     
      1. Курганы Чудочу
     
      В Устьсысольском уезде, по словам местных жителей, находятся курганы (они называются у зырян «Чудочу») около следующих поселений: Лоп, Усть-Кулома и Вишера. Раскопка этих курганов очень затруднительна и требует много издержек, так как названные селения находятся более чем в 1000 верстах от г. Вологды, и пути сообщения, вследствие мелководия рек Сухоны и Вычегды, довольно неудобны. По мнению известного археолога П. И. Савваитова, знающего хорошо край, курганы эти принадлежали чуди 280) [Из. отчета А. Ф. Селиванова. См. прилож. к протоколу № 6-й заседания 15 января 1887 г. предварительного Комитета VI Археологическ. съезда в Ярославле].
     
      2. Чудь-гора и Кар-горт
     
      В Ибской волости при деревне Каргорт есть гора, носящая название Чудь-горы. Про гору эту, круглую с трех сторон и потому трудно доступную, существует предание, что она возведена искусственно Чудью, жившею здесь. Название селения Каргорт старинное, финское и означает Кар - город и горт – дом. Несколько лет тому назад при случайной раскопке горы в одной из ям, на вершине ее, находили дыры, которые принимали за трубные отверстия прежних жилищ, а также старинные вещи 281) [См. Вол. Губ. Вед. 1880 г. № 27-й «Предание о пришлом народе»].
     
      3. Чудские ямы
      В Воронцовской волости существует деревня «Монастырь», где когда-то действительно будто бы находился монастырь.
      В этой местности жила в старину, по народной молве, Чудь.
      Предвидя тяжелые времена, когда здесь стали селиться христиане, чудское племя решило укрыться в земле и заживо погребло себя со всеми своими дорогими украшениями и домашней утварью. Местные жители полагают, что от этой причины образовались тут со временем небольшие холмы и ямы, часто встречающиеся в волости. Говорят, что еще в недавнее время в ямах находили серебряные и золотые предметы 282) [Там же].
     
      4. Чудские могилы
     
      В конце 40-х годов были сделаны раскопки в разных местах Устьсысольского уезда так называемых «Чудских могил», а также валов и насыпей в городках затинных «Вотче», «Ужге», «Кибре» и других. При раскопках этих были найдены разные серебряные, медные и железные вещи, стаканы, ножи, косы и проч. и несколько миниатюрных изображений животных, птиц и людей 283) [Вол. Губ. Вед. 1851 г. № 17-й стр. 182-я].
     
      5. Железные врата
     
      Начало борьбы финнов со славянами относят к 1032 году, ко времени княжения в Нове Городе Ярослава Мудрого. До нас сохранилось известие о походе в 1078 г. князя новгородского Глеба Святославича (убитого в пределах нынешней Вологодской губернии) к железным вратам. Так назывался, вероятно, главный город Финнов, следы которого указывают в 50 верстах от г. Устьсысольска 284) [Вол. Губ. Вед. 1866 г. в ст. Н. Скворцова «Взгляд на исторические события, имевшие влияние на промышленность, торговлю и состояние жителей Вологодской губернии»].
     
      6. Кариль
     
      Так называется зырянами холм в селении Водса в 80 верстах от г. Устьсысольска. Местное предание указывает на этот холм, как на остатки древнего города Биармии (Пермии). По другим сведениям, здесь был главный город Финнов «Железные врата», где пал Глеб Святославович 285) [Там же].
     
      7. Чудь-гурем
     
      В Шешкинском приходе, Вильгортской волости, в 5-ти верстах от селения Шешкинского находится урочище Сот-дор, где груды деревянных развалин и множество обвалившихся колодцев , свидетельствуют о бывшем существовании человека; напротив этого урочища, на правом берегу р. Сысолы расположены 19-ть Чудских Городков, по местному названию – Чудь-гурем, Чудских ям, мысообразных; поверхность городков покрыта каменьями и углем, а внутренность укреплена деревянными связями, недалеко от этих городков находили в прежнее время разные воинские принадлежности, орудия и стрелы. По народному преданию, селение Шешкинское было в прежнее время местопребыванием чудских князей и защитою соседних жителей от внешних врагов 286) [Сообщ. секр. Вол. Губ. Стат. Комитета по свед., доставленных местным духовенством для VII Археологического съезда в Ярославле].
     
     
      8. Вотчинская гора
     
      В Вотчинском Богородском приходе существует одна гора, на месте которой, по преданию, жила Чудь; полагают, что здесь было также укрепление, следов которого не сохранилось по всей вероятности оттого, что их смыло течением реки Сысолы 287) [То же].
     
      9. Чудской пригорок
     
      В Лоемском Успенском приходе, в полуверсте от села Лоемского есть «пригорок», относительно которого существует следующее предание: жившая здесь Чудь, противоборствовавшая распространению христианства, решилась лучше умереть, чем принять новую веру; для этого чудь вырывала ямы, делала перекрышки на подставках, нанашивала на крышу земли, засим заходила в ямы со всем своим имуществом, подрубала подставки и так себя хоронила и вот таким-то местом погребения чуди служил, по народному преданию, помянутый пригорок 288) [То же].
     
      10. Насыпь Кар-Мыльк
     
      В Вишерском Богородском приходе, Богородской волости, на расстоянии трех верст от селения Вишерского по р. Нившере находится насыпь под названием Кар-Мыльк, по-русски город холм, окруженный с трех сторон болотом и с одной озером; если взойти на эту насыпь, то она издает звук, что дает повод думать, что под насыпью имеется пустое пространство, здесь, в краю насыпи на 1-й саж. находили черепки и кости; предание говорит, что здесь также обитала чудь 289) [То же].
     
      11. Деревня Кар-Мыльк
     
      В расстоянии одной версты от Маджского прихода находится деревня Кар-Мыльк, которая, по преданию, была местом городища чуди; под деревнею Кар-я-дор в старину находили чудские вещи 290) [То же].
     
      12. Малый Бор и Шой-на-ты
     
      В Небдинском приходе находятся два места древних погребений, одно на лево стороне реки Вычегды, против села Небдина, в двух верстах от него под названием Малый Бор. Здесь находится несколько небольших могил; другое же близ озера Шой-на-ты, по-русски озеро покойников или трупов 291) [То же].
     
      13. Морж-шоя-яг и Шой-на-яг
     
      В Пезмогском приходе находятся два места погребения, одно вверх по реке Вычегде, на левой стороне по течению, в 7 верстах от селения под названием Морж-шоя-яг, а другое – вверх по р. Вычегде близ Пезмогского озера, по правую сторону, в 5 верстах под названием Шой-на-яг 292) [То же].
     
      Вычегодская Мылва и озеро Торговец
     
      Вычегодская Мылва, левый приток Вычегды, вытекает из Согры «Налдег-Керос» и называется Вычегодскою Мылвою в отличие от другой Мылвы, текущей в Печору. Эта река служит сообщением с Печорским краем посредством 5-ти верстного волока между Ыктышем, притоком Вычегодской Мылвы с Печорскою Мылвою.
      Это был в древности путь, по которому Новгородцы ходили на Югру. Впоследствии на берегах Печорской Мылвы верстах в 40 от Печоры производилась меновая торговля с жителями Сибири, в память чего лежащее тут озеро называется «Торговцем». Это место меновой торговли оставлено около 200 лет тому назад 293) [Н. Данилевский, в ст. «Гидрография Вологодской губернии». См. Вол. Губ. Вед. 1852 г.].
     
      Предание об основании Вишерской церкви и о священном олене 294) [Сообщ. М. Михайлов. См. Отд. III г. Яренск с уездом: Следы просветительной деятельности Св. Стефан Пермского. 3. а, Предание о волхве].
     
      Вишерцы, самые упорные, самые закоренелые идолопоклонники, усердные почитатели волхва Пама и сильные его защитники, после того, как грозный чародей, по молитве Стефана был лишен силы волхвования и всенародно посрамлен им в прениях о вере, - отвергли языческие требища, приняли св. крещение и славословили Бога в часовне, ими построенной. Однажды, после утренней молитвы, они увидели лодку, плывущую против воды по р. Вишере. В лодке не было седока, но на противоположном берегу реки стоял седовласый старец и грозно приказывал народу чествовать драгоценное сокровище, которое Бог посылает земле Вишерской… Лодка пристала к берегу, старец скрылся. Народ, дивясь чуду, как лодка сама по седее могла плыть против воды, смутился. Угрожающие речи неизвестного старца предвещали что-то таинственное. Изумленные Вишерцы подошли к лодке с трепетом и увидели драгоценное сокровище – Икону Богородицы «чудного письма», пред которою горела восковая свеча. Страх сменился духовною радостью, и Вишерцы благоговейно перенесли икону в часовню. Вскоре они построили церковь и освятили ее именем явленной Матери Божией. Слава о чудесах ее распространилась в края отдаленные: не говоря о зырянах, многие жители Архангельской и Олонецкой губерний часто притекали на Вишеру просит помощи у Небесной Заступницы: одни получали невидимое вспоможение, успехи в быту домашнем, счастливые торговые обороты, а другие - гораздо большее, исцеление от тяжких болезней. Одно предание поясняет, что старец, сопровождавший лодку, был Святитель Николай, другое, - что это был Святитель Стефан, преставившийся около того времени. К 8 сентября, к дню, как полагают, явления иконы на Вишеру, ежегодно прибегает до начала обедни красивый олень, которого зыряне со священными обрядами приносили в жертву Богородице. Мясо оленя делили на равные части, уносили в домы и хранили, как святыню, на случай болезни и для промыслов. Лет 150 тому назад олень что-то долго не являлся к урочному часу. Духовенство ждало его и не начинало обедни; крестьяне молили Пресвятую Богородицу ускорить явление жертвенного зверя. Наступил полдень; пришла пора вечерняя, - оленя не было: уже отчаивались видеть, думали, что прогневали греховною жизнию Небесную Царицу – и приступили к богослужению… В средине церковной службы прибегает олень, весь мокрый и покрытый пеною, как бы от продолжительного бега и, видя, что обедня начата, ударился в паперти о помост, убился, - с тех пор явление оленя прекратилось. В Вишерской церкви хранится верхняя часть рога одного жертвенного зверя, с пятью, наподобие пальцев, отраслями, близко похожая на кисть согнутой руки. Набожные Ижемцы, владетели многочисленных стад оленей, их главного богатства, часто приезжая на поклонение Вишерской Богородице, старались увозить с собой кусочки того рога, толкли их в порошок, который служил спасительным лекарством для скота от всех болезней и вместе предохранял домашних животных от нападения хищных зверей. В самой Вишере не помнят, чтобы когда-либо эти звери вредили домашнему скоту, между тем как здешняя местность, дикая и лесистая, есть привольное для них виталище.
     
     
     
     
      Предание о построении Усть-Куломской церкви 295) [То же].
     
      Селение Устькуломское находится в Устьсысольском уезде на реке Вычегде. Когда жители этого селения возымели благочестивое намерение построить храм во имя Спаса-Преображения 296) [Ныне в с. Устькуломском находится церковь Петропавловская], то при закладке его, когда уже был нарублен лес, возник между ними спор. Обитатели верхнего конца селения пожелали иметь церковь у себя, жители нижнего конца допустить этого не хотели. После продолжительных споров решили положиться на волю Божию. Горячо помолившись, опустили Устькуломцы в реку несколько бревен и решили поставить церковь там, где остановятся эти бревна. По всем вероятиям бревна должны были остановиться в верхнем конце села у заливчика, в который воды Вычегды вливались всегда стремительно, но к общему удивлению, бревна пронесло мимо залива и они приплыли к оврагу, куда обыкновенным образом они не могли бы приплыть, потому что против оврага был водоворот и напор волны стремился к противоположному берегу. Подле этого оврага, на высоком берегу Куломы жители построили свою первую церковь.
     
      Город Кадников с уездом
     
      Предания и сведения об основании Кадникова 297) [Извлеч. из Вол. Губ. Вед. за разные годы]
     
      Путь, пролегающий от Вологды через теперешний г. Кадников на север, быв торговым путем, считался в старинные годы весьма опасным; удалая шайка разбойников, имевшая свое пристанище за рекой Пельшмой на Михалеве болоте в 5 верстах от дороги, производила здесь буйство и грабежи. Атаманом разбойников был некто «Федос», живший в избе с большим двором. Во дворе были ямы и погреба, в которые складывались награбленные богатства. Следов этого жилья не осталось, но один из песчаных холмов на Михалевом болоте носит название «Федосова холма». Народная молва говорит, что в этом холме и вблизи его лежат под землею клад и роспись награбленного разбойниками имущества. Кто найдет эту роспись и выполнит означенные в ней условия, тот может завладеть кладом и деньгами, хранящимися в разных местах на болоте в каких-то сосудах.
     
      Для уничтожения разбойников, повествует предание, послана была рать, расположившаяся там, где стоит теперь город, и этим было положено ему основание.
     
      По другим известиям, г. Кадников образован из деревень Борисово и Кадниково и получил название свое от промысла, которым занимались местные жители, а именно катания катанков (валяные из овечьей шерсти сапоги).
     
      В южной стороне города находится несколько возвышенных мест, называемых «печищами», где будто бы видны следы от печей деревни Борисовой. Жители этого селения переселились в ближайшую от Кадникова деревню Юрьецево и слывут под именем Борисовцев.
     
      Наконец, по более вероятным сведениям Кадников образовался из деревни Кадникова, жители которой занимались выделкой деревянной посуды, преимущественно кадок. В лесистых местностях Кадниковского уезда крестьяне и теперь занимаются этим промыслом.
     
      Курганы и городища в уезде
     
      1. Город Чудим и Чудин вал
      «От Вологды в 120, а от лежащей к городу Архангельскому дороги в 10 верстах, при реке Сянжеме, есть земляной вал наподобие городовой крепости, вышиною до трех аршин, что тамошние жители называют городом Чудимом или Чудиным; почему ежели истинно то с наименования сего значится городком бывшей Чуди Заволочской» 298) [А. Засецкий. Истор. и топогр. известия. изд. 1782 г. Москва].
      Сообщение 1865 г. 299) [Е. Кичина. См. Вол. Губ. Вед. № 14]. На левом берегу р. Сямжены против местной приходской церкви, оставшейся от упраздненного Спасо-Евфимиевского монастыря 300) [Монастырь этот, основанный около 1420 г. Преп. Евфимием, упразднен в 1764 г., ныне приходская Вознесенская церковь] есть земляной вал. Местность, называемая «Городовка» или Чудин вал и «чудин городок», окружена с четырех сторон глубоким рвом и валом.
      Сообщение 1886 г. 301) [Секр. Губ. Стат. Ком. из свед., доставл. мест. духов. для VII Археологического съезда в Ярославле]. В расстоянии четверти версты от церкви Вознесенской, Никольской волости, есть возвышенная местность, так называемая «Городовка», окопанная с четырех сторон рвом, в который стекала вода, проведенная из реки Сямжины; длина городовки без насыпи 42 саж., ширина 27 саж.; заметно, что в старину были сделаны в горе два входа: один – с северной стороны, а другой с восточной. Предполагают, что «Городовка» - остаток старинного укрепления с целью защиты от нападения. По одним преданиям в Городовке жила «Чудь», по другим «Паны». Во всех местных народных преданиях, хотя и прилагаются главным образом к Поляко-Литовцам, опустошившим некогда край, но под влиянием времени слово «Паны» получило крайне широкое и неопределенное значение, прилагаясь в устах народа ко всяким пришлым народцам, тревожившим в глубокую старину население.
      Сообщение 1887 г. 302) [Описание Н. Е. Ордина см. прил. к проток. № 7 предварит. комитета VII археолог. съезда в Ярославле]. Упоминаемый в летописи Засецкого третий вал, находящийся на р. Сямжене (в 120 вер. от г. Вологды) есть ничто иное, как земляная насыпь – «Городок». Он находится в Никольской волости, близ церкви, называемой «Монастырек», стоящей на месте будто бы бывшего тут когда-то монастыря. Городок представляет земляную насыпь квадратной формы, обнесенную валами и окруженную с двух сторон глубокими рвами, и с двух других – р. Сямженой. Окружность его равняется приблизительно ? версты. Высота насыпи от уровня реки неизвестна. Площадь (вершина) насыпи, окруженная валами, имеет поверхность ровную.
     
      2. Холм близ Городовки 303) [Сооб. Е. Кичиным см. В. Г. В. 1865 г. № 14]
     
      В 3-х верстах от Городовки за болотом есть холм и на нем бугры, народ называет их «колодцами» и говорит, что здесь «Паны» прятали свои богатства.
     
      3. Печища Чуихи и другие 304) [Сообщ. 1880 г. В. Г. В. № 27 в ст.
      Предание о пришлом народе]
     
      В Ильинско-Глубоковском приходе Кремлевской волости на юго-востоке, в одной версте от церкви есть пастбище Чуиха, «до сих пор здесь одно место называется Печища Чуихи, где видны на холме обломки кирпичей, а вблизи холма несколько ям, поросших лесом. Существует предание, что здесь жила «Чудь», по другим преданиям это было место разбойничьих притонов, где разбойники закапывали клады.
     
      В Яхренско-Космо-Дамиановском приходе, в пустошах – Елечихе, Гребницыне, Шиханихе и Голодухе встречаются «печища», как следы больших поселений с признаками пахотной земли и колодцев, таковые же «печища» находятся и в Верхоситском приходе, Шевницынской волости, в пустошах – Бакинской и Ивкове; особых устных преданий о таковых печищах в среде местного населения – нет; можно предположить, что на местах этих в старину были деревни, жители которых по каким-либо причинам выселились в другие места.
     
      Местные предания 305) [Из сообщ. в Губ. Вед. за разн. годы]
     
      1. О селе Устье
      Село Устье, большое торговое село на правом берегу р. Кубины, входило в состав княжества Заозерского. По словам старожилов будто бы близ этого села еще в 40-х годах были видны следы каких-то древних построек, где в старину жили богатые князья.
     
      2. О деревне Чирковой
      На месте деревни Чирковой, находящейся на левом берегу р. Кубины против села Устья, по народному преданию, было место пребывания князей Заозерских. Здесь будто бы находились из дворы и терема. Среди княжеского двора, на месте существующей часовни, стояла княжеская часовня. Говорят, что здесь жил последний князь Заозерский, лишенный владений Царем Иоанном III, Димитрий Васильевич с супругой Марьей, отличавшийся особым благочестием, сын которых, Андрей, удалившийся в юных годах в середине XV столетия в Спасокаменный монастырь, принял там пострижение под именем Иоасафа.
      3. О Лысой горе
      Недалеко от деревни Чирковой на берегу от р. Кубины в 4-6 верстах от устья ее находится значительное песчаное возвышение, защищаемое при подошве своей от напора весенней воды рядами больших камней. Возвышение это носит название «Лысой горы». Название «Лысой» некоторыми местными жителями объясняется тем, что гора имеет голую песчаную вершину, но существует также предание, будто бы Белозерский князь Глеб Васильевич въехал на крутизну этой горы на «лысом» коне и назвал гору «Лысой»; другие же говорят, что прозвание горе дано в честь самого князя, который был лыс. Существует также предание, что здесь на горе стоял некогда женский монастырь во имя «Афанасия и Кирилла, патриархов Александрийских», на «Паны» полонили Лысогорских монастырок и самый монастырь разорили. Теперь на этом месте стоит Богородская Лысогорская церковь, перенесенная сюда в XVII столетии из деревни Кочурово.
     
      4. О селе Чепцове
      В Васьяновской волости между деревнями Митинским и Яскиным есть село Чепцово, состоявшее в конце 40-х годов всего из двух дворов. Местные жители говорят, что здесь бывало когда-то старое «огородище» с канавами и жил какой-то «пан». Признаков, подтверждающих это предание, не видно; предполагают, что в этом месте могло находиться некогда «поместье», почему ничтожная деревушка и сохранила название села.
     
      5. Об урочище Роща 306) [Сообщ. В. Г. В. № 27 в статье «о пришлом народе»]
      В Ухтомской волости близ деревни Якуши есть местность, называемая Роща. У населения Успенского прихода существует предание, что на месте «Якушей» жила «Чудь», зарывшая в земле, там, где теперь Роща, несметные клады. Народ верит преданию и хранит «Рощу». Говорят, что будто бы искавшие тут клад, нашли в земле старинное ружье, а в одном сосновом дереве врезанное орудие, похожее на долото.
     
      6. Окаменелая баба под Лисьей горой 307) [Сообщ. Е. Кичина 1865 г. В. Г. В. № 14]
      Близ Кадникова есть возвышенность до 10 сажен высоты, носящая название в народе «Лисья гора». Название это, по словам старожилов, произошло оттого, что в старые времена, когда вся окружная местность была покрыта лесами, близ горы водилось много лисиц, делавших в горе большие норы. У подошвы горы показывались два заостренные столба, вбитые в землю и невдалеке от них камень, форма которого несколько напоминает человеческую фигуру. Под столбами, как говорили старожилы, лежат два страшных разбойника, заставлявшие в старинные годы трепетать всех окрестных жителей – имя одного было «Корелка». Происхождение камня предание объясняет следующим образом. В давние, незапамятные времена на поле близ горы жала рожь одна беременная женщина. Солнце склонилось уже к западу, а работа женщины продвигалась плохо, благодаря тому, что она была в тяжести, и вот она обращается к солнцу с просьбой остановить свое движение и дать ей возможность побольше нажать. Солнце не вняло ее мольбе и закатилось. Рассердилась баба, но лишь только начала она извергать хулу на светило, как вдруг окаменела. Камень, или как зовут его в народе «окаменелая баба» длиною в сажень и две четверти, шириною в полтора аршина, такой же высоты и одна половина камня. В слабом подобии человеческой фигуры народная фантазия видит ясное изображение облика беременной женщины.
     
      Разные заметки
     
      1. Заозерье
     
      Лета 6955 (1447). Из грамоты договорной князя Михаила Андреевича Можайского с великим князем Василием Васильевичем по Вологде о Заозерии и Кубене, коих половинам быть бы за Можайским: отчины половина после Заозерских князей, а другая половина Заозерские места Кубены по способности ему князю Можайскому к уделу его Белу-озеру, а Кубене б быть за великим князем.
     
      Такова же договорная грамота от брата его Ивана Андреевича Можайского, в которой упомянуто Полузаозерье владения Кубенских и Заозерских князей 308) [Засецкий. Из древ. Российск. вивлиоф. ч. IX].
     
      2. Князья Пеньковы или Пенковы 309) [А. Засецкий и А. Е. Мерцалов]
     
      «Государь великий князь Иван Васильевич Всея Руси посылал на Казань воевать на казанского царя Абрама 310) [Ибрагима] брата своего Данила Александровича Пенька с боляры и с ними ратных людей. А посему князю Пенькову именуется в Вологодском 311) [по новому распределению в Кадниковском] уезде Пеньковская треть… 312) [А. Засецкий из устюжской летописи. Истор. изв. 1782 г.].
      В состав Пиньковской трети Вологодского уезда по разделению этого уезда в конце XVIII стол. входили между прочим земли, образующие теперь Задносельскую волость Кадниковского уезда.
      Земли эти, как и вся треть, принадлежали князьям Пинковым или Пенковым.
      Из жалованной грамоты князя Даниила Александровича Пенкова Спасокаменному монастырю 1497 г. видно, что уже дед его князь Феодор Васильевич пожаловал этому монастырю некоторые деревни и пустоши в своей вотчине в Заднем селе. В дозорной книге 1616 г. князя Богдана Касаткина Ростовского упоминается о вотчине князя Ивана Васильевича, а из писцовой книги 1628 г 313) [Письма и меры Ф. Вельяминова-Воронцова да дьяка С. Завесина] видно, что князем Иваном Васильевичем была устроена в селе Заднем ружная церковь во имя св. Евдокии и на содержание при ней причта отведен участок земли. Отсюда заключают, что во времена Пинковых село Заднее было княжеской усадьбой; причем в подтверждение указывается на существование в селе из старины некоторых прудов, теперь совершенно уже заросших 314) [А. Е. Мерцалов. В. Г. В. 1885 г. №№ 6 и 8].
      Судя по русской родословной книге 315) [Изд. «Русской старины» т. 2-й, стр. 134-35] князь Иван Васильевич Пинков жил во второй половине XVI века и был последним в роде.
      По другим сведениям 316) [В. Еп. В. 1865 г. стр. 814] еще в конце XVII стол. существовали села вотчины князя Ивана Пинкова: так, в окладных книгах архиепископа Вологодского Гавриила 1691 года при перечислении церквей Вологодского уезда того времени значились 9 церквей, входящих в состав «князь Ивановской вотчины Пинькова».
     
      3. Клады
     
      В некоторых волостях: Васьяновской, Маныловской и других находили в разное время замуравленные кубышки (кругловатые, имеющие форму удлиненной репки глиняные горшочки), в которых оказывались разные мелкие монеты большею частию времен царя Алексея Михайловича. Находили эти клады крестьяне случайно во время пашни, при рытье колодцев и т.п. и некоторые из кубышек были доставлены с содержимым представителям местной администрации и земства.
     
      Уезд Грязовецкий
     
      Старинные названия некоторых местностей уезда
     
      В числе названий разных местностей Грязовецкого уезда сохранились старинные названия: Авнега, Обнора, Комела и проч.
      В местных летописях раньше других встречается название «Комелы»; так под 1389 г. Вологодский летописец 317) [А. Засецкий из Вивлиофики Российской] говорит, что по духовной в. к. Димитрия Ивановича Донского супруге его завещана была между прочим Комела.
      Обнорою называлась река во время пришествия на нее преподобного Павла, т. е. в начале XV столетия. Авнега, давшая название князьям Авнежским, о которых никаких местных сведений не сохранилось, упоминается летописцем под 1453 годом, когда по духовной в. кн. Василья Васильевича «учиненной в 6961 году», подтверждающей духовную вел. княгини Софии Витовтовны, вдовствующей супруги в. к. Василия Димитриевича, предоставлены были князю Андрею 318) [Андрею Меньшому Вологодскому] между прочими землями: Обнора, Комела с Волочком и Авнега.
     
      Сказание об Авнежском монастыре
     
      Сказание это напечатано в местных ведомостях 319) [См. Вол. Губ. Вед. 1846 г. №№ 8 и 9] Пл. Гр. Волковым и заимствовано им из древней рукописи, но из какой не пояснено. Монастырь этот находился в пределах бывшего Тотемского уезда, частью входящего теперь в состав Грязовецкого, в Авнежской волости на р. Сухоне близ речки или протока Юрьева. Основан он был препод. Стефаном, иноком Киево-Печерской лавры, а впоследствии игуменом основанного им Махрищенского монастыря вместе с препод Григорием и Кассианом Авнежским в 1370 г. при Димитрии Донском. В 1392 г. монастырь был уничтожен казанскими татарами, убившими Григория и Кассиана. В 1560 г. монастырь был восстановлен, а в 1764 году упразднен.
     
      Каменный крест при храме св. Пророка Божия Илии, на реке Обноре
     
      В Ильинской Обнорской сельской церкви, находящейся в Грязовецком уезде Вологодской епархии, в 70-ти верстах от г. Вологды к югу, на правом берегу р. Обноры, на границе Любимского уезда Ярославской епархии, с давних времен хранится, как чудотворная святыня, каменный четвероконечный крест, весом 8 ? пудов. Об этом кресте существует народное предание, что он некогда чудесным образом приплыл по волнам реки Обноры, против ее течения, и сам собою остановился у правого берега близ упомянутой Ильинской церкви, в которую и был вынесен и поставлен. Это предание, из рода в род переходящее между местными жителями, сохранилось в старинном рукописном «сказании» 320) [Список этого «сказания» испорчен переплетчиками в начальных своих строках, в которых отчасти недостает грамматического смысла, а некоторые слова не могут быть разобраны. Сказание напечатано в № 13 В. Еп. В. 1879 г. стр. 287-ая], в котором излагаются обстоятельства явления креста при церкви, при царе и в. к. Василии Ивановиче Шуйском.
     
      Заметки о Зырянах
     
      1. Происхождение их и язык
     
      а) Свод различных мнений 321) [Составл. по свед., находящ. в В. Губ. Вед. за разные годы в статьях: В. Абрамова, М. Михайлова, А. Попова, Н. П. Попова и других]
     
      Под именем Зырян впервые являются жители частей Архангельской, Вятской, Пермской и Вологодской губерний, около второй половины XIV столетия, т.е. тогда, когда св. Стефан Пермский стал проповедывать в этих местностях христианскую веру.
      Некоторые исследователи полагали, что зыряне выходцы с Кавказа и даже будто были некогда образованным народом 322) [Исследования бывшего профессора Казанского университета Булыгина]. Другие правильно производят их от финского племени, заселявшего прибрежье Балтийского моря. Племя это, вытесненное с места жительства, пришло на северо-восток теперешней Вологодской губернии, населенной чудью, которую, в свою очередь, вытеснило за Урал или слилось с нею. В доказательство этого последнего мнения приводится следующее соображение:
      Усть-Вым (зырянское селение или старая Пермь) называется по-зырянски Эм-дын; есть зырянские селения: Гам, Важгорт, Вен-дын-га. Все эти селения напоминают прибалтийские племена и местности: Ем или Ям, Гам, упоминаемый Олеарием и находящийся недалеко от г. Нарвы, Важ-горд, бывший на месте нынешнего Ревеля и наконец Венден в Лифляндии.
      Есть мнение, что зыряне явились на настоящее место жительства с реки Камы. Это мнение доказывают тем, что зыряне сами называют себя: Коми-морт, коми-яс, т.е. «человек с Камы», а что нарицательное «зыряне», кем данное народу неизвестно, производится от глаголов «зырны», «зырэдны», означающих: теснить, вытеснять, втереться, заступить место другого, что и сделали зыряне, явясь с Камы, т.е. вытеснили какое-либо другое племя.
      По другим предположениям зыряне есть прямые потомки аборигенов чудского племени «Емь», жившего в доисторические времена по реке Выми, которая и теперь называется на зырянском: «Ем-ва». Племя это, неизвестно откуда явившееся распространилось впоследствии по берегам Вычегды, Двины, Сысолы и Печоры и, проживая за большими лесами (волоками), отделяющими этот край от других частей древней России, дало название всему краю «Заволочье», населенного «чудью-заволоцкой».
      Наконец, есть исследователи зырянской народности, которые полагают, что зыряне – прямые потомки Биармийцев, населявших во времена норвежского морехода Отера 323) [История открытий на севере Форстера] еще в IX веке древнюю «Бирмию» или «Пермию». Народы, населявшие Пермию, были: Вычегжане, Вымичи или Емцы, Вилегжане на р. Вилеге в Сольвычегодском уезде, Вишера на р. Вишере, Сырьяне, Пертасы и Пермяки по р. р. Каме и Чусовой 324) [Епифаний жизнеописатель Стефана Пермского], а по другим сведениям: Двиняне, Устюжане, Виляжане, Вымчажане, Пенежане, Южане, Серьяне, Гангане, Вятчане, Корела, Югра, Печера, Вогулицы, Самояде, Пертасы, Пермь и Чусовая.
      От племени «Сырян» производят эти исследователи, «Зырян», полагая, что Сырьяне, Серьяне, Сырьане, Сыряне, Сыране – были первообразы нынешнего нарицательного зырян. Сами зыряне называют себя Коми. Остяки и манцы, родственные зырянам и соседственные Печере, называют их: Серан-кум. Кум значит человек; а Сар – понятие о чем-то высоком, не земном, и ан – женщина. Буквальный перевод слова саран-кум будет: человек, почитающий святую женщину, напоминая, что зыряне в язычестве преимущественно боготворили «Иомалу», женщину-истукана; исследователи полагают, что с именем чтимого божества тесно связывалось и народное название и что зыряне действительно заимствовали его от имени уважаемого ими идола. Изменение согласных и гласных сперва в корне – саран, а потом в именах от него производных – саране, сырьяне, и сыряне, из которых окончательно и образовалось нарицательное зыряне. Туземное же имя Коми производится от слова кум – человек. Сам зырянин зовет себя коми-морт – человек-люди, или коми-войтыр. Это нарицательное не обозначает собственно имени народа, но указывает прямо на местность, которую он искони занимал. Вой – север, ночь или северный, ночной; тыр – полон; ближайшее значение коми-войтыр будет: человек, северный житель, люди, наполняющие северный край, полуночную страну.
      По мнению этих исследователей, зырян некому было притеснять или теснить: нынешние пермяки, населяющие северо-восточную часть Пермской губернии, называют себя так же, как и зыряне, коми и коми морт, губернию свою комму; образ жизни, нравы и обычаи их совершенно сходны с зырянскими, и только небольшая разность заметна в языке обоих народов, которая, без сомнения, произошла от пространства, их разделяющего и редких между собой сообщений и поэтому пермяк и зырянин тождественны и составляют коренное население древней Биармии.
     
      б) Сообщение Н. И. Надеждина
     
      Г. Надеждин (Ник. Иван.) в статье своей «Вологодская губерния» 326) [Энциклоп. лексикон 1836 г. В. Е. В. 1867 г. № 16. Статья «О древностях зырянских»] пишет о зырянах, что народ этот, очевидно, принадлежит к чудскому первобытному населению всего Европейского севера и что судя по названиям рек и урочищ, которые легко изъясняются из нынешнего зырянского языка, народ этот должен был в старину занимать не только все нынешнее пространство Вологодской губернии, но и смежные с нею, по крайней мере, до Волги. Он-то, наверное, означается в наших старинных летописях именем заволоцкой чуди. В XIV веке, когда св. Стефан явился у них апостолом Христианства, зыряне господствовали еще до самого устья Вычегды. Теперь они исчезли совершенно из Сольвычегодского уезда и даже из западной части Яренского. Их селения начинаются с Можоги, первой деревни по ту сторону от города Яренска. Отсюда распространяются они по Вычегде и Выму до Удоры, во всей восточной половине Яренского уезда, и по всему огромному Устьсысольскому уезду, за исключением одной Лоемской волости на Никольской границе, которая решительно обрусела. На большой дороге, пролегающей по Яренскому и небольшой частичке Устьсысольского уезда, слышен еще испорченный русский язык, но дальше господствует исключительно язык зырянский. Всех зырян обоего пола в Вологодской губернии считается до 60000; в том числе есть купцы, разночинцы и духовные 327) [Энциклоп. лекс. т. XII стр. 415 изд. 1836 г.].
     
      в) Сообщение П. И. Савваитова
     
      Г. Савваитов (Пав. Иван.) в предисловии к грамматике зырянского языка говорит: «Под именем зырян известен народ, обитающий в смежных уездах Вологодской, Пермской и Архангельской губерний. Как по происхождению, так и по языку, он принадлежит к обширному семейству тех северных народов, которые обыкновенно называют финскими. Самое название зырян имеет чисто финское происхождение: еще и теперь ближайшие к нам финны называют из зирьэлейзет, то есть крайними пограничными жителями, украинцами 328) [«Зирьэлейнен» зырянин, происходит от зирья, край, предел, граница; а окончание – лэйнен или лайнен (от лай – род, племя, поколение) соответствует русскому окончанию народных и отечественных имен янин или анин. Очевидно, что слово зырянин есть измененное по духу русского языка финское зирьэлейнен]. Впрочем, до сих пор производили название зырян от зырянского же слова зырэдэмайяс или зыремайяс 329) [Зырэдэмайяс или зырэмайяс значит «сдвинутые». Принимая в соображение такое словопроизводство, полагаю, что зыряне вытеснены с прежних мест своего жительства в старину, ныне занимаемую или каким-нибудь другим народом, или по обстоятельствам, до сих пор неизвестным, добровольно оставили свои прежние жилища. См. путеш. академика Ив. Лепехина ч. IV. С.П.Б., 1805 г. стр. 415 и 416 энцикл. лексик. т. XI, стр. 123] несмотря на то, что это название употребляется только русскими, а отнюдь не самими зырянами, которые даже не знают его и сами себя называют комийяс или коми войныр, что, может быть, означает комичей, камских жителей или камский народ. Зыряне говорят особым языком, который по имени сего народа, называется зырянским. Он имеет ближайшее сродство с языком вотяков, вогуличей, остяков и других финских народов. Во множестве наречий, разнообразящих зырянский язык, должно признать главнейшими: Сысольское, Вычегодское, Удорское и Ижемское 330) [Грамматика зырянского языка, изд. 1850 г. С.П.Б. пред. л. I и II].
     
      2. Языческие верования
     
      Никаких письменных или вообще строго исторических сведений о языческих верованиях зырян не сохранилось.
      В местных преданиях сохранилась память о божестве «Иома», идолу которого поклонялись туземцы до пришествия Св. Стефана в земли Пермские. Говорят также, что зыряне имели и других идолов, поклонялись деревьям, веровали в существование духов, несколько напоминающих своими качествами русских домовых, водяных, леших и т.п. Кроме того, зырянами почиталось высшее непостижимое существо «Ен», властвовавшее над другими божествами.
      Изображения этого божества нигде и никогда не существовало.
      Народные предания и свидетельства сотрудника и жизнеописателя Стефана Пермского Епифания свидетельствуют, что в зырянском краю было много кумирен. Главная из них была, по некоторым сведениям, в селении «Гам», где находился идол «Иома», изображавший женщину, а по другим сказаниям на Удоре в селении Княж-погост 331) [М. Михайлов. Вол. Губ. Вед. 1850 г. в статье «Устьвымь»].
      Желая умилостивить грозные божества, жители украшали идолов золотом, серебром и разными ценными приношениями, большею частью мехами. Обряды совершались в кумирнях особым классом людей: тупами, жрецами, волхвами 332) [То же].
      По преданиям, первоначальная в Устьвыме Архангельская церковь была основана на пне необычайной величины березы, которой усердно поклонялись предки новообращенных идолопоклонников, и что будто бы впоследствии, при сломке этой обветшавшей церкви под престолом ее был найден истлевший пень, разобранный по кусочкам местными жителями как святыня, кроме того, были найдены медные изображения разных зверей, которым будто бы когда-то поклонялись устьвымцы 333) [То же].
      По сведениям Устюжского летописца Я. Фриза, однако, не подтвердившимся, 334) [См. ниже, в заметке «Письменность»] помянутые местные идолы, изображавшие соболей, лисиц и разных других зверей были собраны в зырянском крае бывшим вологодским генерал-губернатором Мельгуновым и представлены императрице Екатерине II-й.
      По удостоверению зырян и по свидетельству современников Св. Стефана оказывается, что зырянские идолы были деревянные и никаких зверей не изображали, а медные украшения, изображавшие иногда и зверей, по всей вероятности, приносились лишь в жертву божествам.
      В грамоте архиепископа Симона к зырянам 335) [Новгор. летоп.] упоминается о двух зырянских идолах: «Войпель» и «Золотая Баба».
      Один из местных исследователей зырянского края 336) [М. Михайлов] говорит, что названия этих идолов ни в каких преданиях не упоминаются и неизвестны местному населению.
      Название «Войпель» зырянское и означает: «Вой» - ночной, северный и «пель» - ухо.
      В скандинавских сагах и в путешествиях норвежского мореходца Отера бывшего в IX веке в Биармии, описывается финский идол: «Иомала» (Юмала). Название этого идола чисто зырянское. Когда зырянин хочет устрашить, напугать кого-нибудь или описать что-либо грозное, устрашающее, он употребляет слов «Иома». Так, например, говорят: «Иома баба, кодь льок» т. е страшна, зла, как Иома. 337) [То же]
     
      3. Письменность
     
      а) Свод разных сообщений
     
      Долгое время исследователи зырянского края не подозревали о существовании зырянской азбуки и о начертании букв ее вынуждены были судить по копиям, снятым с надписей образа Св. Троицы, находившегося в Вожемской церкви Яренского уезда. 338) [См. ниже: «Древняя зырянская надпись»] Затем азбука была провозглашена совершенно утраченною, но изыскания Миллера и Лепехина доказали противное. Миллер открыл несколько списков зырянской азбуки в древней рукописи: «о житии и делах Стефана», а академик Лепехин, путешествовавший в 1777 г. по р.р. Лузе, Сысоле и Вычегде, отыскал не полный перевод Златоустовской обедни на зырянский язык.
      Местный исследователь зырянского края в статье, написанной им в 1850 г., 339) [М. Михайлов. Вол. Губ. Вед. 1850 г. в ст. «Устьвымь»] говорит, что в конце одного древнего экземпляра зырянской обедни, 340) [Златоустовской] писанной славянскими буквами с ударениями на слогах, нашли два списка зырянской азбуки 341) [Рукопись эта по сообщ. М. Михайлова хран. в Моск. Общ. Истории и древн. Российских]. Из списков этих заключают, что подлинная зырянская азбука была составлена Св. Стефаном по образцу славянской. Им же были переведены на древне-зырянский (пермский) язык церковные книги с славянских рукописей, о чем находится свидетельство у Епифания писателя жития Св. Стефана: «переводе неколико российских словенских книг на язык Пермский и учаше детей азбуке пермской и слогом и часослову и псалтири и прочим книгам на пермский язык от него переведенным».
      Многие ученые и между ними Шлецер приписали Стефану перевод Библии на зырянский язык. Ни у Епифания, ни у кого из позднейших летописцев не упоминается о переводе Библии.
      Полный критический разбор древних переводов вместе с комментарием на текст древнезырянской речи был представлен в 50-х годах в академию наук особою комиссиею, работавшею в вологодской губернии. 342) [Участниками в этой комиссии были, между прочими лицами: протоиерей Кокшаров, священ. Георгиевский, учитель Моторин и др.].
      Давность утраты зырянских переводов относится к XVI и XVII векам. Татищев свидетельствует, что зырянских книг в его время уже нигде не было. 343) [Истор. ч. I. стр. 314].
      Академик Лепехин говорит, что рукописные книги Стефана были взяты в епархиальный вятский город Хлынов, когда епархия была переведена из Устьвыма в Вятку. 344) [Записки. ч. III. стр. 277]. Киевский митрополит Евгений, бывший до того в начале XIX стол. епископом вологодским, доказал ложность этого положения, заметив, что: «к вятской епархии, учрежденной в 1650 г., приписаны были сперва только Чердынские и Соликамские Пермяки, а Устьвым оставался в вологодской до 1676 г. и в оном уже приписан к Вятской, к которой принадлежал до 1682 г. 345) [Словарь историч. о писателях духовн. чина. ч. II. стр. 607]. В 1682 г. была уже открыта устюжская епархия.
      Корреспондент академии наук Я. Фриз, штаб-лекарь в Устюге 346) [Устюжский летописец Я. Фриза. 1793 г.] говорит, что большая часть зырянских книг была по уничтожении Пермской епархии взята в Москву, а другая в 1779 г. вместе с некоторыми зырянскими идолами и другими редкостями увезена бывшим ярославско-вологодским генерал-губернатором Мельгуновым, а от него неизвестно куда поступила, после чего другими добавлялось, что Мельгунов все это представил императрице Екатерине II. Преосвященным Евгением обнаружена неосновательность этого свидетельства. По справкам, наведенным им в архивах московской патриаршей и иностранной коллегий, а также и в эрмитажной библиотеке, не оказалось ни одной зырянской книги, и таковых от Мельгунова не поступало. Есть сведение, что вологодские епископы Варлаам и Арсений отобрали от Устьвымских церквей грамоты и рукописи, и в числе их какой-то «судебник зырянский». 347) [По свед. Вол. Губ. Вед. 1850 г. № 22-й, подлинный ордер Варлаама о высылке «судебника» хранился у дьякона Устьвымской Архангельской церкви В. Мотохова].
     
      б) Сообщение лекаря Флерова и Преосвящ. Евгения. 348) [См. Вол. Еп. Вед. 1867 г. № 16. стр. 536 и след.]
     
      Одним из местных жителей лекарем Флеровым была напечатана в начале этого столетия статья «о древностях зырянских», 349) [См. Отд. III. 70-е подстрочное примечание] на которую последовало опровержение преосвящ. Евгения, епископа Вологодского, впоследствии митрополита Киевского. 350) [См. там же]. Главный предмет этих статей зырянская азбука.
      В статье своей Флеров пишет: 351) [СПБ. Лицей 1806 г. Кн. 4-я. стр. 116 и след. «Вестник Европы» 1817 года № 15 и 16] «читая краткую церковную Российскую историю, сочиненную митрополитом Платоном, встретил я в ней несколько слов относительно первоначального просвещения Перми. Знаменитый автор (митроп. Платон) говорит: Св. Стефан Пермский искусен был в греческом языке, и, нашедши пермский народ безграмотным, сочинил азбуку на их языке, научил их грамоте, и многие книги церковные на их язык перевел. Весьма сожалетельно, что ныне сей Пермской грамоты и книг на их языке не находится, хотя я весьма о том старался. Нашел только Пермскую азбуку, то есть по-русски написано, как в пермском языке буквы азбучные называются. Историку же весьма нужно все старание употребить отыскать сию азбуку и книги на Пермском языке, а из того можно бы было что-либо заключить надлежащее до Пермского народа».
      Но, видевши собственными глазами остаток просвещения зырян (продолжает Флеров), составляющих ветвь, так сказать, Великой Перми и просвещенных тем же Св. Стефаном, я удивляюсь, что славному историку нашей церкви неизвестен он, равно как и другие, хранящиеся между зырянами. «Сей антик есть изображение Св. Троицы в виде трех ангелов, пришедших к Аврааму, за семь лет пред сим находившееся в соборной вологодской церкви и ныне, может быть, там же находящееся. Под изображением есть в нескольких строках надпись на зырянском языке. Характеры букв имеют сходство с некоторыми еврейскими и греческими, откуда может произойти вопрос, едва ли разрешимый: почему апостол Перми, вводя просвещение между ее народом, не употребил азбуку славянскую, или греческую, или еврейскую? Не мысль ли увековечить имя и труды свои даже буквами была причиною составления особливой азбуки для новопросвещенных, или что другое? – Впрочем, оставляя сей вопрос, я замечаю только то, что образ и подпись под ним принадлежат не только времени Св. Стефана, но и его трудам».
      «Между зырянами хранится еще писанный такими же литерами самим просветителем их, или под его смотрением, как сказывают, перевод обедни Св. Златоустого. «Сей памятник Св. Стефана есть трудное, но, кажется, единственное средство для открытия литер потерянной зырянской азбуки. Может быть, она была такова, что литеры имели всегда один определенный звук в произношении. Почему, переведя ныне на их язык с возможным совершенством и приближением к наречию времени Св. Стефана, если оно переменилось после его, сию обедню, может быть из сношения числа перемен в звуке произносимых слов по переводу нынешнему, с числом тех букв, коими писан перевод вышеупомянутый, удалось бы узнать звуки зырянских литер. Если же бы сей способ имел предполагаемый успех: тогда бы могли быть известны все зырянские, или вообще Пермские древние книги, и бумаги, какие только уцелели».
      «Пермские письмена столь же любопытны, или еще более, нежели как крюковые, так называемые, ноты, по коим пели на древней России. Они не только неизвестны своею историею, но едва ли многим (известны) и существованием своим: почему могут быть предметом исследований трудолюбивых наших археологов».
      В ответе своем на статью г. Флерова преосвященный Евгений, между прочим, пишет:
      Достопочтенный сочинитель краткой церковной Российской истории (митрополит Платон), написавший якобы: «Пермской грамоты и книг на их языке не находится, а есть только Пермская азбука, то есть, по-русски написано, как в пермском языке буквы азбучные называются «сие, конечно, взял из «записок» покойного академика Ивана Ивановича Лепехина, который, путешествуя в 1771 году по зырянским селениям, лежащим от Устьсысольска до Двины по Вычегде реке, не сыскал также ни одной зырянской книги, ни грамоты, а нашел только в Устьсысольске название нескольких, и то не всех, зырянских букв, и на зырянском же или пермском языке заупокойную Златоустову обедню, писанную, однако ж, русскими буквами, и таким же образом напечатал все сие в 3-й части своих путешественных «записок», 1780 года, при академии наук. После сего, уже в 1788 году бывший устюжский штаб-лекарь, а потом инспектор вологодской управы врачебной и С.-петербургской академии наук корреспондент, Яков Яковлевич Фриз, нашел в церкви зырянской Вожемской волости, отстоящей вниз по р. Вычегде от г. Яренска в 40 верстах, икону Св. Троицы в виде трех Ангелов, Авраамом угощаемых. В верху сей иконы над Ангелами подписано по-славянски: образ Св. Троицы, а над Авраамом, Сарою и каждым из трех Ангелов подпись подлинными зырянскими буквами, и таковыми же буквами написано в низу иконы шесть строк. Г. Фриз немедленно снял со всех сих зырянских письмен списки, однако ж очень неверные, и отослал при письме к академику Фуссу, который оные представил академии наук, а от нее напечатаны они в 6-м томе «Новых академических актов 1790 года», с выпиской Фризова письма на французском языке и с Латинским историческим «известием о зырянах и письменах их», которое почерпнул г. Лепехин из жития Св. Стефана, епископа Пермского, каковое напечатано в четьих минеях. После сего, покойный преосвященный Арсений, епископ вологодский, взял икону сию из Вожемской церкви в вологодский кафедральный собор, где оная и доныне находится, а на место ее послал в Вожемскую волость верный с оной список. Вот единственный, уцелевший остаток зырянских письмен, недавно только известным сделавшийся и вологжанам. Других подобных сему остатков и книг, по вернейшему разысканию, во всех зырянских церквах не отыскалось доныне. Но г. замечатель, видевший собственными глазами вышеупомянутую икону, несправедливо написал, что «характеры букв имеют сходство с некоторыми еврейскими и греческими». Ни в одной из букв нет сего сходства, а больше сего похожи они на северные рунические, которых остатки, может быть, Св. Стефан застал еще у зырянских жрецов языческих, хотя в жизнеописании его и сказано, что он не нашел у зырян никаких письмен и сам изобрел им азбуку. Предположив у зырян уже существовавшую руническую азбуку, можно удобно отвечать на вопрос г. замечателя: «почему Апостол Перми, вводя просвещение между ее народов, не употребил азбуку славянскую, или греческую, или еврейскую?» То есть, может быть, потому, чтоб зырян удобнее было учить их собственными буквами. Из жизнеописания сего пастыря, а еще более из собранных г. Лепехиным о зырянах исторических сведений (напечатанных в конце IV части его записок) видно, что зыряне тогда были богатый народ, торговавший с северными чужестранцами; что они имели уже по преданиям многие сведения о сотворении мира, об Адаме, о разделении языков, о многих отдаленных от них народах северных, западных и южных, и, следовательно, умнейшие из зырян, и, по крайней мере, жрецы их могли узнать от них и письмена. С другой стороны, некоторых зырянских звуков, и, например выговора их – Ж, Г. и О (с двумя над этой буквою точками) никак не можно в точности изобразить ни славянскими, ни греческими, ни еврейскими и, следовательно, нужны были для оных особые буквы. Итак, конечно, не «мысль увековечить имя и труды свои даже буквами была (для Св. Стефана) причиною составления особливой азбуки для новопросвещенных. Впрочем, доселе из самых зырян не мог еще никто разобрать и прочитать подписи под иконою, в вологодском соборе находящеюся, а книг нет нигде, писанных зырянскими буквами. Зыряне даже не понимают напечатанной у Лепехина русскими буквами заупокойной обедни, - потому ли, что их язык удалился уже от праотеческого, или, как некоторые из глубоких знатоков сего языка утверждают, потому, что Св. Стефан, переводя сию обедню на весьма бедный в выражениях зырянский язык, выдумал сам некоторые у зырян неупотребительные слова, производя оные от корней зырянских. В самом деле, язык сей столько беден, что не имеет полного числа ни падежей, ни имен, ни времен глаголов, ни даже прилагательных имен, место коих всегда употребляются только два существительные. А метафизических, богословских и вообще отвлеченных понятий никаким образом прямо изъяснить на оном не можно. По сей трудности можно заключить, что и Св. Стефан едва ли, кроме заупокойной обедни и, может быть, каких-нибудь немногих для своей школы учебных книг, переводил что на зырянский язык. Может быть, и самая невнятность его переводов была важнейшим поводом к оставлению и забвению оных у зырян. Иначе не можно изъяснить, почему во всех зырянских церквах, коих до 150 в одной вологодской епархии считается, не сохранилось доныне никаких книг сего языка, кроме упомянутой заупокойной обедни.
      «Г. замечатель также не угадал, сказав, что находящийся в вологодском соборе образ Св. Троицы и подпись под ним принадлежат не только времени Св. Стефана, но и его трудам. Сего не видно ни по иконе, ни по запискам историческим».
     
      в) Древне-зырянская надпись
     
      В журнале Мин. народного просвещения 352) [1871 г. на стр. 29-57] напечатана статья П. Шестакова, озаглавленная: «Чтение древнейшей зырянской надписи единственно сохранившегося до сего времени памятника времени Св. Стефана Пермского» с приложением снимка с зырянской надписи, сохранившемся на древнем образе Св. Троицы. 353) [Бывшем в Вожемской Устьсысольского уезда церкви, находящемся ныне в Волог. Кафедр. соборе].
      Выдержка из этой статьи, с приложением литографированного снимка с надписи и 26 букв зырянской азбуки, изобретенной Св. Стефаном, напечатана в местных епархиальных ведомостях. 354) [Вол. Еп. Вед. 1871 г. № 15-й].
     
      г) Зырянская грамматика
     
      Грамматика зырянского языка издана в 1850 г. в С.-Петербурге. 355) [П. И. Савваитовым].
     
      4. Предания 356) [Заимств. из Вол. Губ. вед. за разные годы из сообщений Ю. Волкова и Ф. Арсеньева]
     
      а) Яг-Морт (лесной человек)
     
      В дремучих лесах севера есть очень красивая местность, где течет река Куча; речка, извиваясь между лесистыми берегами и по пустынным местам, вливается, наконец, в Ижему близ селения Ижемского: на одном из берегов этой речки возвышается небольшой холмик, покрытый древесным хламом. Всякий проходящий мимо холмика обязан плюнуть и бросить в него камень, ветку, сучок, палку или что-либо вроде этого. Это обыкновение ведется с незапамятных времен и обратилось в привычку. Холмик этот зовется могилой страшного «Яг-Морта», лесного человека, о котором предание говорит следующее:
      В самые отдаленные времена, когда родичи зырян на Печере и Ижме не знали еще хлебопашества и питались исключительно звериными и рыбными промыслами, когда они еще кланялись идолам, богам каменным и деревянным, на берегу речки Кучи, в дремучем лесу, окружавшем одно из селений, появился необыкновенный человек. Шел он по лесу, руками сосны разводил; когда говорил, то буйный ветер заглушал. Это был Яг-Морт. Обросшее черными волосами лицо, кровавые глаза и медвежья шкура, из которой сделана была его верхняя одежда, уподобляли его зверю. Никто не знал, откуда явилось чудовище. Говорили, что Яг-Морт вырос вместе с дремучими лесами Запечерья и был ровесником вековых сосен. Жил он один в неприступных местах, за непроходимыми болотами и появлялся в селениях лишь для разбоя и убийства. Для нападений своих Яг-Морт избирал темные ночи, поджигал деревни и среди пламени грабил людей, уводил жен и детей, угонял скот. Ненавистник всего живущего, Яг-Морт беспричинно убивал всякого встречного. Народ, выведенный из терпения злодействами разбойника, старался всеми способами извести его. Приспособляли ловушки, как для диких зверей, выкапывали громадные ямы, делали капканы и засады, но ничто не помогало, и хитрый разбойник не попадал в западни, открытая же схватка с ним была не по плечу робким и мешковатым зырянам. Яг-Морт слыл, кроме того, колдуном. Повальные болезни, скотские падежи, бездождие, лесные пожары, все это приписывалось мрачным волхованиям чародея-разбойника. Однажды у старшины одного из зырянских селений пропала без вести единственная дочь, красавица Ройда. Проходит день, неделя и более, Ройды все нет. Отец ее и жених, созвав соседей, обыскали ближайшие селения и исходили все окрестности, но Ройды не нашли. Народ, решив, что это дело нечистых рук Яг-Морта, борьба с которым немыслима, потолковал, пошумел и разошелся по домам. Не успокоился лишь храбрый жених Ройды. Собрав удальцов товарищей, он кликнул клич и поднял на ноги все молодое поколение Запечерья. На общем совете решили отыскать жилище Яг-Морта, схватить его и извести окаянного колдуна или самим погибнуть. Ратники вооружились луками, стрелами, копьями, пешнями, вилами и двинулись в поход. Хоть и много их было, но не без страха ожидали они встречи с Яг-Мортом. Много дней прошло в напрасных поисках, но, наконец, напали на тропу разбойника, по направлению к реке Ижме пробитую чудовищными ножищами колдуна. Решив, что здесь он должен часто проходить, удальцы засели в засаду и через некоторое время увидели Яг-Морта, переходящего вброд через реку Ижму. Не одно зырянское сердце замерло от страха, но отступать было поздно, и лишь только колдун ступил на сухой берег, копья, стрелы, камни градом посыпались на его мохнатую шкуру. Озадаченный первыми ударами, разбойник остановился, но не отступил. Грозным, кровавым взглядом искал он врагов в лесной чаще, а удары, между тем, непрерывно сыпались на его грудь и голову, стрелы вонзались в лицо… взревел Яг-Морт, ворвался в средину нападающих, и, махая направо и налево тяжелой палицей, мозжил головы своих врагов. Толпы зырян редели, но не отступали и с ожесточением наносили раны зверю-человеку. Яг-Морт обессилел, страшно изуродованный, пал он на землю. Вмиг были отрублены его руки, и удальцы, грозя снести ему голову, требовали открыть им свое жилище. Обезоруженный колдун должен был покориться воле победителей. Он повел их в чащу леса, где на высоком отвесном берегу реки Кучи была выкопана обширная пещера, убежище Яг-Морта. Невдалеке от входа в пещеру на большой груде костей лежал полусгнивший труп человека… это были остатки некогда прекрасной Ройды.
      Внутри пещеры зыряне нашли множество разной добычи, сложили ее в кучу и сожгли, а страшный притон Яг-Морта засыпали землею, забросали камнями и завалили бревнами. Затем привели разбойника обратно на место битвы, отрубили ему голову и закопали в глубокую яму, вбивши в спину осиновый кол.
      Над могилою Яг-Морта сделали насыпь, которая и до сей поры пугает суеверных зырян в темные осенние ночи. То светят над ней синеватые огоньки, то раздаются из могилы дикие, раздирающие душу завывания.
     
      б) Морт-Юр (человеческая голова)
     
      Река Печора на границе Вологодской и Пермской губернии до впадения в нее с правой стороны р. Илыдзи, называется Малою Печорою, после впадения этой реки Печора называется уже Большою. В Илыдзь около полутораста верст от ее устья вливается небольшая речка Морт-Юр. Вот местное о ней предание. Давно, очень давно речка была безымянной. Однажды два товарища промышленника охотились близ речки на птицу и разного зверя. Одному из них посчастливилось; много убил он рябчиков, куниц, белок и даже несколько соболей. Другой охотник бродил усталый, измученный, с пустыми руками и, приходя на место ночлега, сильно завидовал удаче своего счастливого товарища. После одной бессонной ночи томимый завистью несчастный охотник увидел товарища, наклонившегося к речке и пьющего воду. Закипела злоба и неудачно охотившийся промышленник отрубил своему другу голову и столкнул труп в воду.
      С тех пор обезглавленный человек бродит в темные ночи по прибрежным лесам и ищет свою голову и пугает заходящих сюда зырян-охотников. Речка получила свое название Морт-Юр.
     
      в) Предания о кладах
     
      В зырянском крае существует несколько преданий о кладах. Особенно много говорят о кладах на горе Лаз-чук близ Троицкого погоста, под тремя березами, посаженными на кургане. Клад этот показывается то в виде оленя, то в виде свиньи. На речке Доце, впадающей в Илыдзь, есть будто бы также клад, который сторожит медведь и без пощады разрывает всякого, посягающего овладеть сокровищем.
      На речке Юк-э, также впадающей в Илыдзь, под старым кедром зарыт сундук, полный золотом. На кедре сделаны зарубины: сверху одна большая продольная, сделанная атаманом разбойников; с обоих боков к низу две параллельных, сделанные двумя его есаулами, а затем еще сорок продольных в два ряда, по числу разбойников, составлявших шайку. В зырянском крае, по словам местных жителей, было немало разбойников. Сохранились предания об атамане Тыл-пур-яне, бывшем жителе Устьсысольского уезда Деревянского общества и грабившем с есаулом своим Антоном и шайкой разбойников суда, плавающие по Малой Печоре и Илыдзе. Другой разбойник, Сухонов, грабил с громадною шайкою все Запечерье, но, преследуемый властями, высыпал мешок с деньгами в Илыдзь и положил под сосну клад, оба эти разбойника, как другие, были, по мнению зырян, все чародеи и чернокнижники.
     
      5. Сказки, песни, поверья, загадки и обычаи
     
      В местных губернских ведомостях помещены в подлиннике и в переводе две старинные зырянские сказки, 357) [Вол. Губ Вед. 1863 г. № 37. Сообщ. П. Кокшаровым] или вернее песни, содержание которых составляет воспевание любви молодого человека к девушке, причем обрисовываются некоторые бытовые черты народности, мало известные настоящим обитателям зырянского края.
      В тех же ведомостях сообщены сведения о зырянских поверьях, 358) [1849 г. № 6. Сообщ. Кочиевым] загадках и песнях, 359) [1859 г. № 6. Сообщ. В. Ардашевым] заговорах 360) [1853 г. № 33. Сообщ. С. Мельниковым] обычаях 361) [1848 г. № 49. Сообщ. Кочиевым] и о зырянском словаре. 362) [1838 г. № 6].

К титульной странице
Вперед
Назад