Народное слово в живой речи

И. А. Кобелева. 

О необходимости этимологических пояснений в диалектном фразеологическом словаре

I. Диалектный словарь считается посредником между разными культурами, поэтому при составлении словарных статей для любого диалектного словаря важно учитывать необходимость как лингвистического, так и энциклопедического толкования описываемых языковых единиц: такой словарный материал во многом будет интересен и лингвистам, и фольклористам, и этнографам, и историкам.

Поскольку изучение фразеологического состава современных русских народных говоров, сбор и интерпретация диалектного фразеологического материала важны не только в собственно лингвистическом, но и в историко-культурном отношении, постольку при составлении региональных словарей важно особое внимание уделять раскрытию внутренней формы диалектных фразеологизмов. В общих и специальных словарях эта цель может быть достигнута по-разному.

В общих диалектных словарях фразеологические единицы принято разрабатывать в пределах словарных статей, которые посвящены тем или иным лексемам, входящим в состав фразеологизма. Такая лексикографическая «привязанность» фразеологизма к диалектной лексеме во многих случаях облегчает его восприятие, проясняет его внутреннюю форму и происхождение. Ср., например:

БУХТúНА — «вымысел, вздор, чепуха»: Бухтúну гнуть (загнýть) — «обманывать, врать» (Словарь говоров Русского Севера, т. 1, с. 238);

ВОРОГýША — «злодейка»: Ворогýша несéт (принеслá) кого-л. — «о нежелательном приходе кого-л.» (Новгородский областной словарь, вып. 1, с. 137);

МУЛúТЬ — «делать мутным, мутить»: > Вóду мулúть — «портить дело неумелой работой» (Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей, вып.3, с. 269);

ПРИГОНуШКА (ПРИГОНýШКА) — «веселая шутка, прибаутка, приговорка»: Пригонушки струить — «делать язвительные замечания» (Словарь вологодских говоров, вып. 8, с. 45) и мн.др.

В специальном, фразеологическом, словаре, отражающем только идиоматику того или иного русского говора, фразеологические единицы оторваны от лексем, к которым восходят их компоненты, что нередко приводит к тому, что прозрачность мотивации фразеологизма утрачивается, ср., например: 

Дúкая бáля — «сумасáродный, неуравновешенный человек» (Фразеологический словарь пермских говоров, с. 16);

Звонúть ботáлом — «быть не сдержанным на язык» (там же, с. 135);

Как úчушко о Пáсхе — «красивый, нарядный; милый» (там же, с. 158);

Пехлó гумённое — «медлительный, неповоротливый человек» (там же, с. 271) и т. д.

Между тем, пояснения этимологического характера при том или ином фразеологизме в областном фразеологическом словаре представляются необходимыми и возможными. 

«Фразеологический словарь русских говоров Республики Коми» (далее — Словарь) включает единицы, почти половина которых имеет в своем составе компоненты, восходящие к диалектным словам, ср., например: быть в худых мотáх — «испытывать сильные физические или душевные муки», цéлое берéмя кого — «очень много», не видáть баскóго дня — «прожить тяжелую безрадостную жизнь», голевые рёбра торчáт у кого — «кто-либо очень худ, костляв», как лéтошная грязь — «неотвязно», отмётный клин — «нечто ненужное, отслужившее свой век», наоловянить глазá — «сделаться пьяным, напиться», бужье недопущéнье — «ситуация, когда никак не получается сделать что-либо», пешá ворóна — «нерасторопный человек», аж мурашú пошлú у кого — «кто-либо почувствовал озноб, вызванный чувством страха», поднимáть на вершéльные вúлы кого — «возвышать кого-либо в глазах окружающих», цепúть зýбы — «молчать» и мн. др.

Эти единицы описываются по нескольким параметрам, к числу которых относится и их этимологическая характеристика, включающая в себя, во-первых, указание на генетический источник и, во-вторых, пояснение русских диалектных и иноязычных (коми) слов, к которым восходит тот или иной знаменательный компонент фразеологизма. 

Наибольшая необходимость в этимологической справке ощущается при лексикографической разработке тех фразеологических единиц, которые имеют в своем составе компоненты, восходящие к диалектным лексемам, ведь в последних закреплены сведения прежде всего о местных реалиях и особенностях быта, о локальных природных и географических объектах, об одежде, гастрономии, верованиях, исторических событиях, обычаях и традициях. Именно многочисленные фразеологизмы с областными словами в составе, благодаря которым они сохраняют уникальные данные по истории и географии культуры носителей того или иного народного говора, требуют более или менее подробного комментария культурологического характера. Ср., например:

Подпоружный голúк — «мужчина, который после женитьбы перешел жить в дом жены», ср.: Редко бывало — мужик в дом к невесте-то шёл, такого «подпорожный голик» называли, пришёл в дом на чужо барахло, своего ничё нет, как голый веник под порогом, без листьев [голúк — «веник из прутьев без листьев»];

Худуé ухвостень — «невзрачная, непривлекательная, ничем не примечательная женщина, имеющая о себе очень высокое мнение», ср.: Ишь ко мне залетала, худой охвостень, чё ли доказывает, а я и говорить с ней не хочу [ухвостень — «веник, которым парились в бане, после чего он становился некрасивым, обтрепанным»];

Цéлый пестéрь чего — «очень много», ср.: Целый пестерь грехов увезла [пестéрь — «плетенная из бересты заплечная корзина»];

Гóстья из подмóстья — «женщина, связанная с кем-либо близкими, соседскими и т. п. отношениями», ср.: — Проходи, проходи, чай будем пить, давно не виделись, дорогая гостья. — Но-о, не суетись ради меня, я-то гостья из подмостья [подмóстье — «подполье под сенями»];

Снестú в казёнку что — «истратить деньги на спиртное; пропить», ср.: Чтó за лето заробил, всё в казёнку снёс [казёнка — «винный магазин, винная лавка»] и др.

В некоторых иллюстрациях употребления фразеологической единицы содержится этимология того или иного компонента фразеологизма, подсказанная самим информантом, тем не менее и в этих случаях этимологическая справка при фразеологической единице все равно дается как дублирующая, чтобы сохранить однотипность оформления материала, ср., например: 

Не вóз, а волочýжку — «небольшое количество чего-либо; не очень много; в меру», ср.: Надо не воз, а волочужку — значит надо чего-то не мало, но и не так уж и много, можно дать, «воз» — это предельная загруженность, а «волочужка» – это сколько было, столько и нагрузили, неполный воз [волочýга — «небольшой или неполный воз (сена, соломы, дров и т.п.)»]; 

Глазáми рúпкнуть нéкогда — «кто-либо очень занят, перегружен работой, не может позволить себе даже короткого отдыха», ср.: Ране всё делали, разными кажелицами занимались, глазами рипкнуть некогда было, «кажелица» — тяжёлая работа, а «рипкнуть» — моргнуть по-здешнему [рúпкнуть — «моргнуть, мигнуть»] и т. п.

В тех случаях, когда диалектные лексемы в составе фразеологических единиц определенно представляют собою фонетические, грамматические или словообразовательные варианты общенародных слов русского языка, этимологическая характеристика фразеологизму в Словаре не дается, ср.:

В мигновéние óка — «чрезвычайно быстро, в течение очень короткого периода времени» (ср. мгновение); 

До каплюшечки — «полностью, целиком (рассказать и т. п.)» (ср. капелька); 

Дýр нашёл на кого — «кто-либо, потеряв рассудок, начал вести себя необычно, странно, непонятно для окружающих» (ср. дурь); 

Копотúть нéбо — «жить неинтересно, бесцельно, не принося никакой пользы» (ср. коптить); 

Мозгá стáрые стáли у кого — «кто-либо стал забывчивым, бестолковым от старости» (ср. мозги); 

Расстрóй взял кого — «кто-либо огорчился, расстроился, лишился душевного равновесия» (ср. расстройство); 

Рехнýть умóм — «перестать отдавать отчет в своих действиях, начать совершать безрассудные поступки» (ср. рехнуться).

Если же диалектный фразеологизм включает в свой состав компонент, благодаря которому он может рассматриваться как лексический вариант фразеологической единицы, функционирующей в русском литературном языке, то в таких случаях этимологические пояснения представляются весьма важными, ср., например:

Бéкрень знáет кого, что — «никто не знает чего-либо; никому не известно что-либо», ср.: Бекрень знат, куда он уплёлся [бéкрень — «нечистая сила, чёрт»];

Головá не врáндует у кого — «кто-либо умственно неполноценен, отличается слабоумием», ср.: Дикуé, дак голова-то и не врандует ницего [врáндовать — «соображать, понимать»];

Лячкать языкóм — «пустословить, болтать», ср.: Ты, тётка, языком не ляцкай [лячкать — «бить, ударять»];

Надýть бéмбы — «рассердиться, обидеться; своим видом выразить недовольство, обиду», ср.: Ты цо пристобýрилась, бембы надула, цем не рада? [бéмбы — «губы»] и др. 

Особенно актуальными такие этимологические справки становятся тогда, когда диалектная лексема, послужившая прообразом компонента фразеологической единицы, является омонимичной той или иной лексеме литературного языка, ср., например: 

Невéста без мéста, женúх без штанóв — «бедная, материально несостоятельная молодая пара», ср.: Собрались пожениться — она невеста без места, да и он жених без штанов [мéсто — «постель; перина»];

Сáнки не смыкáются у кого — «кто-либо без умолку, постоянно, не останавливаясь говорит, болтает», ср.: Она может целый день говорить, и санки не смыкаются [сáнки — «челюсти»];

Перепрыгнуть огорóд — «жениться раньше сестры (о брате)», ср.: Если брат женился впереди сестры, дак говорили, что огород перепрыгнул [огорóд — «изгородь, забор; ограда»];

Бóг пáс кого — «с кем-либо или с чем-либо всё обошлось благополучно, не случилось ничего плохого, неприятного, нежелательного», ср.: Только зайцей видишь в лесу, медведей не видала, бог пас [пастú — «беречь, хранить»];

Вóлосы шишóм станóвятся у кого — «кого-либо охватывает ужас, страх, отчаяние», ср.: Ты, кикимера, молчи, анекдоты такие — у меня волосы шишом становятся [шиш — «стог, шалаш»];

Черепáха не вáрит у кого — «кто-либо не может или потерял способность соображать, думать, понимать», ср.: Вот ведь церепаха-то не варит, церепаха худа стала, всё болит [черепáха — «черепная коробка; голова»] и др.

Народная фразеология всегда территориально маркирована, поскольку в формировании единиц фразеологического пласта любого локально ограниченного говора участвуют и местные топонимические названия, отсылки к которым представляются также необходимым и существенным элементом в структуре словарной статьи диалектного фразеологического словаря, ср., например:

Пóрубская родня — «зубная боль», ср.: А если зубы болят, говорят: зубная болезнь — это порубская родня, они надоедливые-те, любители погостить [Пóруб — деревня в Прилузском районе Республики Коми];

Печóра ввéрх пойдёт — «что-либо неправдоподобное, невероятное, совершенно невозможное случится при выполнении каких-либо предполагаемых условий», ср.: Если получишь по алгебре «пять» — точно Печора вверх пойдёт [Печóра — река в Республике Коми];

Как бáлек на Мáсленке собирáть — «очень громко (говорить, разговаривать и т. п.)», ср.: Шли мы как-то по улице, разговаривали громко очень, кто-то из нас говорит: «Тихо, девки, ревём как балек на Масленке собираем» [Мáсленка — остров на реке Печоре, куда летом свозили овец для выпаса; бáлька — «овца»] и др.

Помимо топонимов в составе диалектных фразеологических единиц требуют «расшифровки» и местные названия особенностей ландшафта и других природных особенностей, ср., например:

Узкá поскóтина — «кто-либо не имеет возможности проявить себя в полной мере; кому-либо не хватает свободы, раздолья, простора для деятельности, для осуществления планов», ср.: Говорили старики раньше «узка поскотина», коммунисты раньше не дали развернуться кому, так вот и говорили «узка поскотина» [поскóтина — «пастбище, выгон для скота»];

Христóва кулúга — «кладбище», ср.: У нас здесь в сторону от реки есть христова кулига, кто ли прозвал, может, могильник там, потому [кулúга — «сенокосный участок, вдающийся в лес; лесная поляна»];

Чёртова повáрня — «опасный водоворот на реке», ср.: Мы как-то не смогли на середине реки паром удержать, попали в чёртову поварню, ето водоворот, чёртова поварня сильно-сильно бурлит [повáрня — «изба или сарай, где варят пиво»] и т. п.

Необходимость этимологической характеристики того или иного компонента фразеологической единицы проявляется и тогда, когда в диалектном языке эти компоненты оказываются омонимами или многозначными словами, ср., например:

Пронесú, госпудь, тýчу муроком — «выражение надежды на благополучный исход в какой-либо сложной, опасной ситуации», ср.: Вот пришёл хозяин пьяный и опять скандалить будет, беда будет, говорят тогда: «Пронеси, господь, тучу мороком» [мурок — «ветер»] и Как чёрный мурок кого — «очень много», ср.: Я и спросила, што это народу как чёрный морок [мурок — «дождевая туча»];

Некошнáя рóжа — «человек, который неприятен, к которому испытываешь антипатию», ср.: Некошной, некошная рожа, целовека не любишь, видеть его не можешь, вот и некошна рожа, уж шибко назлят, да и не знаешь, как сказать, так некошна рожа, это ругань [некошнуй — «некрасивый, непривлекательный»] и Некошнуй загнýл кого — «кто-либо чересчур расшумелся, развеселился, расшалился», ср.: Ребёнки-то расшалятся, и крикнешь им: «На болезь я вас надавала зазря» или «Некошной вас загнул», это значит нечистый вас забаловал [некошнуй — «нечистая сила (по суеверным представлениям)»].

Поскольку русские говоры на территории Республики Коми формировались в условиях иноязычного окружения, постольку в составе русских диалектных фразеологических единиц мы можем встретить лексемы коми языка (или производные от них). При разработке в Словаре таких фразеологизмов этимологическая характеристика последних оказывается не лишней для раскрытия их внутренней формы, ср., например:

Бурня скуро лупнет у кого — «кто-либо слишком толст, отличается излишней полнотой», ср.: У тебя уж скоро бурня лопнет, не ешь [коми бурня — «долблёная кадушка; колодец»];

Кычко нé на что выкликать у кого — «кто-либо очень беден», ср.: Он хвастат, а у самого кычко-то не на чё выкликать [коми кычан — «молодая собака; щенок; собачка»]; 

Кýльки-мýльки — «чересчур простая, ничем не замечательная, обычная одежда», ср.: Кульки-мульки сошьют да и рады [коми кулльц-мулльц — «такой-сякой»] и др. 

Нуждающиеся в этимологической справке диалектные фразеологические единицы нередко включают в свой состав только общенародные слова. В этом случае речь может идти о пояснениях, имеющих энциклопедический характер, указывающих, в частности, на изначально ритуальный характер обозначаемой реалии. Отсылка к обряду или поверью, на основе которого возник фразеологизм, может прояснить его затемненную внутреннюю форму и сделать понятным его происхождение. Ср., например:

Ильé на бóроду (оставить) — «немного, чуть-чуть (о неубранной ржи, нескошенной траве и т.п.)», ср.: Ето присказка такая, вот, говорят, косил-косил, а Илье на бороду оставил, ну, значит, чуть-чуть недоделал, оставил немножко сена-то, недокосил [происхождение фразеологизма связано с обрядовыми действиями русских крестьян, когда после завершения жатвы на поле специально оставляли несжатую полоску как жертвоприношение, чтобы в следующем году бог дал хороший урожай].

II. В сводном «Фразеологическом словаре говоров Русского Севера» примечания этимологического характера во многих случаях лексикографического описания диалектных фразеологизмов также возможны. 

Во-первых, в структуре словарной статьи фразеологической единицы можно предусмотреть ссылку на ту лексему, которая стала компонентом фразеологизма и семантическая структура которой в словаре-источнике представлена, например:

> Вопúть во всю жáбу — «сильно и громко кричать»: Запишет она тебя в Ленинграде и будет вопить во всю жабу. 

> Жáбу драть — «громко кричать, ругаться»: Мялили мы один вечер-то, из-за межи, так вот жабу драла, вот как, напимши была, из-за межи всё. 

[жáба — «пасть, рот»] (Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей, вып. 2, с. 30).

Во-вторых, при отсутствии в словаре-источнике указания на семантику диалектной лексемы, входящей в состав фразеологизма, можно предусмотреть ссылку на этимологические словари, например:

> Гóлову заюкало — «о головокружении, головной боли», ср.: Голову как заюкало, хошь плачь, ступом колотит.

[финск. juhkaan, juhata — «стучать, колотить, греметь»: Фасмер, 1987, т. 4, с. 529] (Словарь русских говоров Карелии и сопредельных областей, вып. 2, с. 243). 

Этимологические ремарки, раскрывающие внутреннюю форму фразеологизмов, позволят диалектным фразеологическим словарям не только выполнять ознакомительно-познавательную роль, но и переводить «ценные фразеологические словосочетания из статичного состояния хранителей национально-культурной информации в динамические источники этой информации» (Фелицына В. П., Мокиенко В. М. Русские фразеологизмы. Лингвострановедческий словарь. М., 1990. С. 9).

И. А. Кобелева. О необходимости этимологических пояснений в диалектном фразеологическом словаре // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения, сохранения и использования историко-культурного наследия / Гл. ред. Г. В. Судаков. Сост. С. А. Тихомиров. — Вологда: Книжное наследие, 2007. — С. 818-823.