Становление и развитие средневекового солеваренного промысла на Русском Севере - одна из важнейших и интереснейших страниц отечественной истории. Несмотря на кажущуюся простоту самого процесса получения конечного продукта (поваренную соль добывали выпариванием ее из так называемых "рассолов" - природной минеральной или морской воды), это производство сконцентрировало в себе передовые для того времени достижения в области зарождающейся техники, начал естественнонаучных знаний, дало мощный импульс их дальнейшему развитию и формированию отечественного горного дела как отдельной отрасли науки и техники. Весьма специфичное и относительно малораспространенное (в силу достаточной редкости сырьевых источников), солеварение с самого начала было ориентировано на рынок, способствовало возникновению новых социальных отношений, складыванию и укреплению связей между разобщенными районами средневековой Руси и послужило основой экономического благополучия целых регионов. На протяжении многих веков одним из ведущих центров солеварения на севере России была Тотьма. Первые письменные упоминания о соляных промыслах на Тотемской земле относятся к XV столетию. Начиная с этого времени до нас доходят сначала краткие упоминания, а затем и все более подробные и достоверные сведения о бурно развивавшемся здесь соляном промысле. Во втором выпуске альманаха "Тотьма" опубликована работа Д. А. Григорова1, посвященная истории существования тотемских соляных промыслов. В ней дается развернутая и многоплановая картина становления и функционирования промысла как в экономическом, так и техническом плане. Безусловно, работа Григорова явилась ценным вкладом в колоссальный объем исследований по истории отечественного соляного производства. Но так же, как и практически все наши исследователи, Д. А. Григоров в своей работе ограничивался лишь общим и достаточно кратким очерком развития промысла периода ранее XVI века. А ведь вполне понятно, что промысел возник на Тотемской земле задолго до первых письменных упоминаний XV столетия. И если поздний период промысла (не только в Тотьме, но и в целом по России) описан достаточно подробно и разносторонне, то ранний его период, уходящий корнями в XII столетие, остается пока почти не изученным. Малочисленность дошедших до нас ранних письменных свидетельств, сама их специфика, когда фиксировались в основном экономические стороны производства (аспекты торговли, цены на соль, владельческие вопросы, долговые обязательства и т. д.), не дают возможности полноценно исследовать ранний период становления промысла. В особенности это касается технической стороны производства: его организации, оборудования, инструментария, методов и технологических приемов. Вот уже около ста лет в научный оборот не было введено ни одного значительного или принципиально нового письменного источника по этой теме. Практически отсутствием какой-либо новой информации и объясняется угасание в последнее время научного интереса к столь важному для средневековой Руси производству.
Применение каких-либо новых источниковедческих методик в данном случае не может дать ощутимого эффекта, в первую очередь, из-за малочисленности самих письменных источников, из-за краткости и скупости содержащейся в них информации по интересующей теме. Решить проблему можно лишь за счет расширения круга привлекаемых источников. Иными словами, в сложившейся ситуации необходимо выявить некий совершенно новый пласт информации, еще не поднимавшийся исследователями, но пригодный для научного изучения. Поскольку речь идет прежде всего о материально-технической стороне (выражаясь современным языком) этого древнего производства, то вполне естественным будет обратиться к археологии. Фиксируя информацию, содержащуюся в сохранившихся материальных свидетельствах деятельности людей того времени (предметах, остатках производственных сооружений, антропогенных изменениях окружающей среды), именно археология способна предоставить нам значительный объем принципиально новой информации и обеспечить широкие исследовательские возможности.
Масштабные и целенаправленные археологические исследования солеваренного производства в отечественной археологии пока не проводились2. Еще предстоит выработать методику выявления и изучения памятников археологии этого специфического производства. Основная сложность здесь состоит в том, что интересующее нас древнее производство не может быть обнаружено традиционным для археологии методом выявления его готовой продукции, производственного брака и запасов сырья. Соль - конечный продукт исследуемого промысла - растворима в воде, а сырье чаще всего представлено действующими на протяжении тысячелетий природны--ми минеральными источниками или же соленой морской водой.
Вследствие малого количества археологических исследований по данной тематике пока отсутствует и надежная атрибуция предметов, относящихся к промыслу и могущих стать эталоном при сравнении аналогичных материалов и их последующем определении. Кроме того, раннее производство могло использовать для своих нужд большое количество неспецифического инструмента и оборудования, принадлежность которого именно к солеварению еще необходимо выявить и доказать. Все эти моменты, представляющие значительные методические трудности при организации археологического изучения средневекового солеваренного производства, приводят к мысли о необходимости поиска иного исследовательского пути. И в данном случае тотемский промысел предоставляет нам такую возможность. Именно отсюда, из Тотьмы, происходит обнаруженное в XIX веке старейшее руководство по бурению на рассолы - "Роспись, как зачать делать новыя труба на новом месте", - подробно описывающее все этапы проведения этой сложнейшей технологии3. По палеографическим данным, "Роспись..." датируется XVI столетием и является документом, уникальным не только по дате составления, но и по своему сугубо техническому характеру. Ни один из письменных источников этого периода не дает нам столь полной и детальной информации, как этот документ, не только по технологии бурения, но и вообще по какому-либо из аспектов солеварения. В XVI веке, на момент составления "Росписи...", бурение на рассолы, а следовательно, и промысел, предстают как уже сложившаяся область хозяйственной и сложной технической деятельности, поэтому и дата его складывания в Тотьме значительно древнее XVI столетия. В то же время "Роспись..." изобилует специальными техническими терминами, значение большей части которых, несмотря на их явно славянское, русское звучание, остается пока недостаточно ясным, что не позволяет глубже понять содержание "Росписи...", составить целостное представление о развитии этой отрасли русской средневековой техники. Сопоставление данных "Росписи..." с археологически фиксируемыми реальными остатками промысла именно здесь, в Тотьме, где и применялось это руководство, может дать наиболее полную и интересную картину бурения промысловых скважин, а затем и производства, сырье для которого они поставляли. Таким образом, тотемский промысел позволит "перекинуть мостик" между богатым комплексом известных письменных источников и новым, пока не исследованным информационным пластом археологических данных по истории солеварения, даст возможность состыковать и перепроверить уже известные и новые данные.
В рамках проекта изучения истории средневекового соляного промысла, осуществляемого отделом региональной культуры Санкт-Петербургского филиала Российского научно-исследовательского института культурного и природного наследия, в августе 1999 года была организована археологическая разведка в окрестностях города Тотьмы. Специальный отряд Северо-Западной археологической экспедиции данного института провел первичное обследование зоны тотемских соляных промыслов. Ставилась цель - установить, сохранились ли в настоящее время на территории, занятой ранее промыслом, какие-либо остатки связанных с ним средневековых производственных сооружений, и определить их перспективность для последующего археологического изучения. Еще до приезда в Тотьму мы располагали информацией (из литературы и многочисленных свидетельств очевидцев) о расположении некоторых визуально прослеживающихся производственных сооружений непосредственно на дневной поверхности в местности Варницы и в районе тотемского курорта. Именно эта местность по обоим берегам русла реки Ковды и зона впадения в нее притока - небольшой речки Солонухи - и была избрана для проведения обследования. На редкость низкий по сравнению с обычным уровень воды в Ковде сделал возможным обследование не только ее береговой зоны, но и непосредственно самого русла реки. На протяжении всего периода обследования велась фотофиксация выявляемых объектов, в необходимых случаях делались зарисовки и соответствующие измерения, был составлен единый топографический план всей обследованной зоны с указанием выявленных объектов.
В ходе проведения обследования были обнаружены предметы, конструкции и их детали, условно разделенные нами на три группы. К первой (безусловно, наиболее специфичной и интересной) группе нами отнесены деревянные обсадные трубы, находящиеся непосредственно в сводах вертикальных буровых рассолоподъемных скважин. Они достаточно хорошо соотносятся с обсадными трубами "Росписи...", и даже самые поздние из них должны датироваться периодами ранее XIX, а возможно, и XVIII века, так как для этого времени нет сведений о применении деревянных обсадных труб (при креплении подобных скважин применялись уже металлические трубы). Обсадные трубы с относящимися к ним конструктивными элементами представляют большой интерес и как самостоятельные конструкции, и как конструкции-маркеры самих буровых скважин, последующее археологическое исследование которых может дать уникальную информацию о методах, продолжительности и орудиях бурения. При проведении разведки особое внимание уделялось выявлению и фиксации именно подобных объектов.
Местные жители часто указывали, где находятся колоды (народное название концов и обрезов обсадных труб, выступающих над скважинами). Такое название может указывать на технологию производства труб, изготовлявшихся, вероятно, из цельных стволов деревьев. Если бы обсадные трубы сплачивались из отдельных досок - клепок (наподобие бондарных изделий), то, скорее всего, они назывались бы иначе. Хотя выступающая над поверхностью часть трубы напоминает колоду, до проведения специальных исследований нельзя со всей определенностью утверждать, что она представляет собой высверленный монолитный древесный ствол. Все трубы (вернее, их верхние, доступные для наблюдения концы и обрезы) дошли до нашего времени в значительной степени деформированными, подвергшимися агрессивным атмосферным воздействиям. Трубы, расположенные в русле Ковды, сильно пострадали в результате сплава леса, который велся по реке многие годы. В связи с этим все выступающие над дневной поверхностью свободные концы труб имеют множество расслоений и старых, вертикальных трещин, что крайне затрудняет понимание технологических приемов их изготовления. Вероятно, ответ может дать лишь шурфовка, проведенная вдоль ствола трубы на участке более 180 градусов и на значительную глубину.
Все обсадные трубы, за исключением двух труб двухколонной конструкции, оказались почти стандартными. Их внешний диаметр равняется 54-65 сантиметрам, диаметр отверстия - около 50 сантиметров, толщина стенки, измерявшаяся на уровне дневной поверхности, так как верхний, подверженный внешним воздействиям обрез труб был, как правило, значительно истончен или деформирован, - 6-11 сантиметров. Внешняя поверхность относительно ровная, единой фактуры, видимо, тесаная, но явных следов обработки не прослеживается. Трубы располагались как на берегах в непосредственной близости от воды, так и в самом обводненном месте реки Ковды. Всего выявлено четыре типа конструкций обсадных труб. (Такая типология почти полностью основывается на наружных наблюдениях и замерах, носит временный, подсобный характер и после проведения раскопок, скорее всего, будет значительно изменена.) Четкой зависимости конструкции трубы от места ее расположения на суше или в русле установлено не было.
Первый тип - трубы, имеющие восемь мощных колов-свай по своему внешнему диаметру. Такая конструкция была названа восьми-кольной. Колья расположены на равном расстоянии друг от друга и имеют стандартный для всех подобных конструкций диаметр (15-18 сантиметров). По-видимому, они служили крепежом ствола трубы, предотвращая его перекосы и размывание окружающего грунта. Пока остается непонятным, устанавливались ли колья одновременно с устройством трубы или же они являются свидетельством более позднего ремонта скважины, закрепления аварийной трубы. Второй тип представлен лишь одной трубой, окруженной четырьмя кольями (аналогично восьмикольной конструкции). Труба обнаружена в заложенном нами шурфе. Третий тип - одиночные трубы, не связанные с какими-либо дополнительными конструкциями. Существует значительная вероятность того, что крепежные колья этих труб находятся на большей глубине и поэтому не видны. Четвертый тип - трубы, имеющие внутри трубу меньшего диаметра. Обе трубы этой конструкции, согласно "Росписи...", имеют свое название: более широкая называется "обсадной", или "матрицей", а вставленная в нее - "веселой". Такая конструкция была названа двухколонной. Жители Варниц рассказывали о трубах, имеющих кроме обсадной не одну, а целых две веселые трубы, но таких конструкций нами обнаружено не было.
Общее количество обследованных труб превысило два десятка. Однако, как это ни покажется странным, несмотря на все старания, мы пока не смогли установить общего числа находящихся в зоне Усолья рассолоподъемных труб. Многие из них, расположенные в русле реки, выбиты или преднамеренно срезаны при сплаве леса по Ковде, а расположенные по берегам - засыпаны отвалами при строительстве поздних сооружений солеваренного завода и устроении курорта. Так, например, наряду с видимыми на поверхности трубами была найдена засыпанная скважина. Ее местонахождение угадывалось по вытекающему из земли ручейку солоноватой воды, каких немало в Усолье. С целью выяснения естественной или искусственной природы этого ручейка в месте истока воды был заложен небольшой (2х2 метра) шуфр. На глубине 25-30 сантиметров от дневной поверхности под слоем дерна и минеральной грязи был обнаружен верхний обрез ранее не фиксировавшейся деревянной обсадной трубы. Обнаруженная в шурфе труба в ее раскопанной части представляет собой полый цилиндр, заполненный солоноватой водой. Ее диаметр равен 52-54 сантиметрам, толщина стенок - 8-10 сантиметрам. Вплотную к трубе по ее внешнему периметру были расположены четыре вертикальных кола, забитых на равном расстоянии друг от друга, диаметром от 17 до 20 сантиметров. Они, вероятно, как и в восьмикольных конструкциях, служили для крепления ствола обсадной трубы. Еще в начале работ в шурфе (после снятия дерна и верхнего почвенного слоя) открылся мощный слой речных наносов, характеризовавшийся отложением мелкой речной гальки с примесью песка, по всей вероятности, представлявший некогда речное дно. Среди гальки на глубине 40-50 сантиметров были отмечены вкрапления крупной древесной щепы, не встречавшейся в вышележащих слоях. Это позволило сделать некоторые предположения относительно технологии бурения скважин непосредственно в русле реки. Возможно, что для устройства трубы часть дна реки осушалась с помощью запруд, плотин или иным способом, иначе щепа обязательно уплывала бы по течению. Здесь же она была втоптана в землю, возможно, частично присыпана отвалом бурения и осталась на месте производства работ. Вероятно, уже после этих подготовительных работ в части русла посуху рылся колодец или бурилась скважина, в которую, как сказано в "Росписи...", и "садили" трубу.
Хотя обнаружение трубы в шурфе подтвердило возможность выявления скважины по месту истока, типичного для этой зоны ручейка слабоминерализованной воды, без дополнительной проверки это нельзя принять как правило. Выяснение точного числа скважин, сохранившихся в зоне средневекового промысла, станет возможным лишь после подробнейшего обследования вскрытием значительной площади.
Вполне понятно, что добыча соляного раствора с помощью бурения скважин и труб - изобретение более позднего периода. До этого рассол добывался при помощи сооружения обычных колодцев квадратного сечения, что хорошо известно по письменным источникам. В связи с этим возникает предположение о том, что труба, находящаяся в квадратном срубе, представляет собой кооптированный источник или же является обсадной трубой буровой скважины, но несет на себе печать генетического родства с более ранними конструкциями кооптажей. Трубы, находящиеся внутри небольшого, но глубокого квадратного сруба, были открыты в этом сезоне на двух памятниках Костромской области, однако в Тотемском усолье мы не обнаружили ни одной подобной конструкции. Вместе с тем из письменных источников нам известно, что от решения мастера, а значит, от конкретной гидрогеологической ситуации, которой он руководствовался, зависело то, как и на какую глубину будет опущена труба, каким образом она будет закреплена. Поэтому пока рано делать какие-либо выводы о зависимости конструкций труб от времени бурения: возможно, что все это диктовалось условиями бурения или различиями в традициях и "школах" буровых мастеров. Ответы на эти и многие другие вопросы можно будет искать, только проведя подобные исследования Тотемского усолья.
Ко второй группе нами условно были отнесены детали и конструкции, расположенные вне буровых скважин, но в непосредственной близости к ним, назначение которых, по всей вероятности, также связано с промыслом и не может быть объяснено иначе. Сюда относятся три лежащие горизонтально или под небольшим углом к горизонту деревянные трубы меньшего (по сравнению с обсадными) диаметра, одна тонкая полая труба, находящаяся под углом 45 градусов и имеющая конический верхний конец, а также одна цельная деревянная колонна, вертикально стоящая в земле перед зданием бывшей водолечебницы и выступающая над уровнем дневной поверхности более чем на 2 метра. По своим размерам и обработке поверхности она соответствует обсадной трубе и, возможно, является ее заготовкой, однако не имеет внутреннего сквозного отверстия и поэтому не может быть отнесена к первой группе. Аналогичные горизонтальные трубы находятся и в слоях XV-XVII веков в Старой Руссе, где они были определены автором раскопок как "приводные" и "отводные" трубы - части сложной системы подвода рассола к варницам и отведения в реку жидких отходов солеварения. Особого внимания заслуживает труба с коническим завершением и цилиндрическим углублением в нем на конце. Подобные детали в литературе пока не описаны. По характерной обточенности конца, следам многократного вращения можно было бы предположить, что мы имеем дело с частью бура, на который крепилась какая-либо рабочая насадка (подобно патрону дрели, удерживающему сверло). При взятии дендроспила выяснилось, что ствол имеет внутри цилиндрическую полость, не сообщающуюся с его коническим концом. Внутренние стенки полости покрыты темным смолистым составом. Скорее всего, эта труба выполнена из цельного куска дерева, потому что на выступающей из земли части ствола не было замечено следов продольного разреза. Назначение этой трубы пока остается неясным.
К третьей группе обнаруженных сооружений условно отнесены два типа конструкций укрепления берега реки Ковды. Они были выявлены после осмотра береговой линии реки на общем протяжении свыше ста метров по ее правому и более трехсот метров по левому берегу. По всей вероятности, берега Ковды укреплены на всем протяжении промысловой зоны, но укрепляющие сооружения могут быть выявлены полностью лишь после проведения специальных раскопочных работ. В северной части левого берега Ковды и на противолежащем участке правого эти укрепления представляют собой ряды вертикально забитых по урезу воды деревянных свай стандартного диаметра (20-22 сантиметра), выступающих над поверхностью современного дна реки на высоту около 80 сантиметров, В русле реки на этом же участке обнаружены аналогичные сваи стандартного диаметра, расположенные попарно по линии, соединяющей диагонально противолежащие участки берегов. По всей вероятности, они представляют собой остатки опор некогда стоявшего здесь моста. Никаких сведений о существовании моста на этом участке реки получить пока не удалось. Строился ли мост одновременно с набережной или нет, станет понятно лишь в случае получения надежной датировки дендроспилов, взятых со свай. На участке левого берега реки у курортного парка, непосредственно под зданием бывшей водолечебницы, укрепления берега имеют совсем другой характер. Несмотря на то, что здесь тоже встречаются отдельные вертикально вбитые "стандартные" сваи, вдоль всей линии берега обнаруживается совершенно иная конструкция. Она состоит из бревен, диаметр которых на обследованных участках составляет 20 - 25 сантиметров. При помощи плотницких соединений различного типа все бревна крепятся между собой и представляют цельную конструкцию, основу которой составляет лежащая по урезу воды стенка из трех горизонтально расположенных бревен. Через почти равные промежутки (приблизительно по 8 метров) на протяжении всего обследованного участка в основную стенку врублены перпендикулярные перегородки, также состоящие из трех положенных горизонтально бревен. Концы бревен перегородок затесаны на прямоугольник и вставлены в прямоугольные врубки бревен основной продольной стенки. Противоположные концы этих бревен уходят в толщу берега. Их длина визуально не прослеживается. По всей вероятности, эта конструкция продолжается и далее на юг вдоль левого берега Ковды. Необходимо отметить, что такое укрепление берега расположено как раз на том участке промысловой зоны, где наблюдается наибольшая концентрация скважин, а все обсадные трубы имеют единую восьмикольную конструкцию крепления и находятся непосредственно в русле реки почти вплотную к линии укрепленного берега.
Отдельную самостоятельную категорию находок составил подъемный материал, представленный фрагментами средневековой гончарной керамики с распаханных участков в селе Варницы и коваными железными цренным гвоздем (заклепка крепления шва полиц солеваренного црена) и весовым крюком, найденными на речном дне в русле Ковды и имеющими крайне широкую датировку. Зона распространения керамики на значительной (более 30 сантиметров) территории в селе Варницы совпадает с границами распространения темноокрашенного культурного слоя значительной (до 60 сантиметров) мощности и, таким образом, маркирует территорию распаханного средневекового поселения (по предварительным данным, периода не ранее XIV - XVII веков). По всей вероятности, именно это поселение и связано с ранними этапами функционирования промысла. Но так как исследование территории поселения и его датировка в задачи данной разведки не входили, никаких работ, кроме сбора подъемного материала, в этой зоне не проводилось.
Проблема датирования обнаруженных сооружений и предметов для данного археологического обследования являлась столь же актуальной, сколь и сложной. Здесь, в Тотемском усолье, промысел, как мы уже говорили, возникнув в неопределенно отдаленные времена, функционировал вплоть до начала XX столетия. При этом зона его расположения оставалась, по всей вероятности, практически неизменной. Таким образом, все более поздние промышленные сооружения постоянно наслаивались на более ранние, видоизменяя и нарушая предыдущие. Многие средневековые скважины эксплуатировались вплоть до XX века: некоторые из них давали минеральную воду в водолечебницу курорта еще в восьмидесятых годах. И если отделить сооружения интересующего нас периода от более поздних (XIX-XX веков) еще возможно благодаря сохранившейся подробной технической документации последних, то вычленить конструкции раннего периода из аналогичных по назначению сооружений XVII-XVIII веков достаточно трудно. Датировка таких объектов по нахождению в слое с датирующими вещами на данном (разведывательном) этапе исследований также пока весьма затруднена, так как для получения надежной датировки требуются значительные по площади раскопки. Кроме того, этот традиционный метод определения дат вообще трудно применим к промышленным конструкциям. Как правило, почти все сооружения, имевшие отношение к какому-либо производству, содержались в порядке, поэтому выпадение в слой любых вещей и их фрагментов здесь бывает минимально, не говоря о тех случаях, когда и сам культурный слой вообще может отсутствовать. По всей вероятности, именно с такой ситуацией мы столкнемся и при будущих раскопках зоны солеваренного производства. Однако для определения исследовательских перспектив памятника датировка была необходима. Пожалуй, единственным надежным и пригодным в данной ситуации методом датировки оказалась дендрохронология - определение порубочной, а значит, и близкой к ней даты строительства сооружения по спилам с составляющих его бревен. Этот метод датировки в нашей ситуации особенно интересен. Поскольку обсадные трубы скважин изготовлялись из дерева, то существует принципиальная возможность попытаться продатировать саму трубу, а значит, и скважину, которая бурилась, как следует из "Росписи...", одновременно с постепенным погружением обсадной трубы в пробуренную часть ее ствола. Однако применение дендрохронологического метода при датировке затрудняет то обстоятельство, что вследствие деревообработки обсадных труб утрачивается около 80 процентов годичных колец: несколько наружных и значительная часть внутренних - практически вся середина древесного ствола. Определение даты по фрагменту небольшого радиального размера вызывает значительные затруднения. Кроме того, для максимальной надежности дат, получаемых методом дендрохронологии, необходимо взять максимальное количество дендроспилов со всех возможных деталей сооружения. Но существующие сейчас в окрестностях Варниц (прямо на дневной поверхности) конструкции, относящиеся к средневековому солеваренному производству (например, трубы изливающихся минеральных источников), являются не только археологическими, но и природно-ландшафтными памятниками. Даже в случае получения поздней, не интересующей нас даты эти сооружения, представляющие большой краеведческий интерес и выигрышные с ландшафтной точки зрения, должны остаться максимально сохранными. Поэтому при взятии дендроспилов с большинства обследованных нами объектов была разработана и применена оригинальная, дешевая и вполне доступная в полевых условиях методика получения спила с последующей реставрацией объекта. Она применялась при взятии дендрос-пилов с труб в тех случаях, когда спиливание с верхнего обреза наносило бы ущерб памятнику или было бы малоинформативным. Со свай укрепления берега и крепления обсадных труб, а также с продольных бревен береговых укреплений дендроспилы брались по обычной методике: плоскими круговыми спилами с концевых поверхностей бревен.
Наш способ щадящего взятия спилов основывался на том, что для проведения дендроанализа вполне достаточно сектора окружности бревна величиной в 90 градусов, то есть четверти от круглого спила. Изъятие столь небольших фрагментов, особенно взятых из малозаметных мест конструкции, а не с наружных обрезов бревен, почти не нарушает внешнего вида памятников. В то же время такой фрагмент древесины более надежен при проведении анализа, чем образец, получаемый при применяемой в подобных случаях методике взятия керна. Для взятия секторного спила из малозаметной и в то же время наиболее сохранной части трубы (как правило, это серединная часть ее ствола) сначала производились два параллельных запила, перпендикулярных продольной оси трубы и доходящих до ее полой части. Затем стамеской выдалбливались перпендикулярно этим запилам узкие сквозные канавки. Так получали ровный четырехугольный сегмент, достаточный для проведения дендроанализа, а труба сохраняла свою характерную форму, включая очертания внешнего обреза. После выпиливания сегмента трубы производились реставрационные работы. Их целью было восстановление первоначального вида памятника. Для реставрационных работ использовались местная выстоявшаяся древесина (вторичное использование) и смола хвойных деревьев. Смолу (молодую камедь) собирали, счищая с деревьев или подставляя банки под места ее естественного истечения. После изъятия части трубы подбиралось современное бревно, у которого диаметр был равен внешнему диаметру трубы, и древесина соответствовала по цвету и фактуре изъятому фрагменту. После тщательной подгонки по размеру вставка плотно забивалась молотком через деревянную проставку на место взятого спила. Для ее последующей окончательной фиксации и герметизации (в тех случаях, когда внутренняя полость трубы не имела сообщения с атмосферным воздухом) стыки заливались расплавленной смолой. Смола предварительно растапливалась в жестяной посуде на открытом огне (костре), а затем при помощи разогретого металлического шпателя наносилась на шов. После ее затвердевания потеки и неровности с загерметизированного таким образом шва удалялись ножом.
Несмотря на разведочный, рекогносцировочный характер проведенного археологического обследования в усолье Тотемском, уже сегодня можно констатировать, что в окрестностях современного села Варницы находится уникальный комплекс памятников средневековой промышленной археологии. Значительное число буровых скважин, обсадных труб и связанных с ними деревянных конструкций бесспорно представляет значительный научный интерес как для традиционной археологической науки, так и для истории техники, наук о земле и других смежных областей исторического знания.
Характерной особенностью тотемского комплекса является большое количество и хорошая сохранность конструкций солеваренного производства разных веков. Все эти конструкции сосредоточены на сравнительно небольшой территории по течению реки Ковды и большей частью доступны для изучения. В то же время существенное беспокойство вызывает расположение жилой застройки непосредственно в зоне комплекса памятников (часть средневековых скважин находится прямо на частных огородах и в палисадниках). Использование местными жителями ресурсов реки и минеральной воды изливающихся скважин нередко наносит значительный ущерб древним сооружениям. Нам стали известны намерения некоторых жителей забетонировать изливающиеся на их участках древние рас-солоподъемные скважины, факты выпиливания и растаскивания срубов соляных колодцев в русле реки, мешающих при установке насосов для поливки огородов и стирке белья. В настоящее время ни одна из средневековых скважин или конструкций не охраняется как памятник истории. Отсутствие надлежащего учета и охраны уникальных объектов может уже в ближайшем будущем привести к их полной утрате. Стоит ли говорить, что с утратой тотемского комплекса памятников средневекового промысла отечественная наука потеряет возможность изучить целый исторический пласт, связанный с зарождением и развитием солеварения на севере страны.
Значение комплекса памятников Тотьмы заключается в возможности проследить поэтапно весь процесс производства соли в разные эпохи, соотнести его с технологиями, представленными в "Росписи...", дать обоснованный ответ на вопросы о времени и причинах перехода от одной технологии производства к другой, послужить первым объектом подробного, целенаправленного изучения раннего солеварения, стать ключом к пониманию аналогичных памятников в Архангельской, Костромской, Новгородской, а возможно, и других областях нашей страны.
1. Григоров Д. А. Тотемские соляные промыслы // Тотьма: Краеведческий альманах. Вып. II. Вологда: ВГПУ, издательство "Русь", 1997. С. 84-131.
2. Автору известны лишь два случая раскопок сооружений, относящихся к солеваренному производству. Наиболее интересны в этом отношении раскопки А. Ф. Медведева проводившиеся в зоне расположения соляных варниц старинно. го центра Старой Руссы (Новгородская обл.) в 1966-1972 гг. Остатки поздних солеваренных заводов XVII-XVIII вв. исследовались при аварийно-спасательных раскопках предшествовавших строительству Молотовского (г. Пермь) водохранилища в 1950-х гг.
3. Документ публиковался дважды: Прозоровский Д. А. Старинное описание солеваренного снаряда // Известия Императорского археологического общества. Т. 6. СПб., 1868; Колесников П. А. Первое инженерное наставление по глубинному бурению скважин // Проблемы историографии и источниковедения истории Европейского Севера. Вологда, 1992.