Другим постоянным источником дохода для Бландова стала аренда молочного стада у нескольких помещиков. А там, где есть в достатке молоко, появились и сыроварни, и маслодельни. Умножая прибыль своих клиентов, Бландов не забывал и себя. Деньги шли на строительство молочной фабрики на Новослободской улице.
Тем временем Вольное экономическое общество заинтересовалось отчетом Бландова по экспедиции, разработало свою собственную программу обследования так называемого ярославского скота и попросило Бландова выполнить еще одно обследование и описание. Бландов охотно согласился. Отчет по исследованию ярославского скота был опубликован им в 1873 г. Факт открытия высокой густоты молока среди ярославских коров долго оставался темой полемики. При общей всем народам погоне за иностранщиной и пренебрежении ко всему отечественному трудно бывает утвердиться в мысли, что и у нас может существовать что-либо выдающееся вроде ярославского скота. Славу ярославских коров как густомолочных подтвердили исследования В. Ф. Сокульского, И. Ф. Ивашкевича и В. П. Заварина.
Бландов, занятый разъездами по подопечным сыроварням, не участвовал более в экспедициях, а в конце 1872 года сделался владельцем собственной фирмы «Торговый дом В. Бландова». С 1875 года началась аренда помещения в доме Комиссарова в Охотном ряду на углу Тверской улицы. Оборудуя помещение склада, В. И. Бландов осветил все газовыми фонарями, покрыл асфальтом подъезд и подвал, что было по тем временам новинкой. Торговля сделалась столь популярной, что москвичи называли Дом не по имени владельца, а по вывеске торговли, в нем производившейся. Немалая заслуга принадлежала тут Николаю Ивановичу Бландову. Выйдя в отставку, он принял деятельное участие в торговых операциях своего брата.
Известность фирме принесли специальные выставки молочных произведений в Москве. Их официальным устроителем считалось Московское общество улучшения скотоводства в России. Первая выставка состоялась сразу после Русско-турецкой войны. Подготовка к ней шла на средства московского купца А. Н. Голяшкина, вице-президента Общества.
Вторая московская выставка молока и молочных произведений проходила в сентябре 1879 года в Манеже и удалась лучше первой. В распорядительную комиссию по подготовке вошли в том числе Верещагин и братья Бландовы. На выставке действовали показательные производства, в частности, В. И. Бландов демонстрировал приготовление голландского сыра. Вечерами в здании Политехнического музея проводились публичные заседания Общества, где обсуждались вопросы обеспечения городов доброкачественным молоком, технология сыро- и маслоделия, тарифы на железных дорогах и условия перевозки. Стенограммы публиковались в газете «Скотоводство».
Швейцарский консул в Москве сообщал в годовом отчете: «Производство сыра за последние пять-шесть лет значительно увеличилось, и если раньше спрос России почти полностью удовлетворял импорт из Швейцарии (кроме лимбургских и им подобных), то теперь она сама начинает экспортировать сыр. Хотя экспорт в относительных и абсолютных величинах незначителен, обращает на себя внимание быстрый его рост...».
В 1883 году братья Бландовы объявили об открытии товарищества под фирмой «В. и Н. Бландовы».
По свидетельству современника, Бландовы создали и продвигали в жизнь особую коммерческую этику, которая заключалась в доброжелательстве и откровенности ко всем, кто к ним обращался. Всякий сыровар или маслодел, или сельский хозяин, намечавший у себя завести молочное хозяйство, мог посетить московскую контору братьев Бландовых. Там ему давались все сведения по молочному делу, оказывалась и материальная помощь.
Настоящее признание Бландовым принесла Всероссийская промышленно-художественная выставка, состоявшаяся летом 1882 года в Москве на Ходынском поле. Здесь молочный отдел представил 900 экспонатов! Внимание привлекала демонстрация производства: госпожой Зельмер из хозяйства Широбокова; госпожой Буман из Вологодской губернии; финляндскими экспонентами; школой молочного хозяйства из Едимонова; мастерами господ Бландовых.
Куда бы ни посмотрел посетитель, он видел фирму Бландова. Дюжина первоклассных заводов разных губерний указывает: поставки для сбыта Бландову; десятки помещиков, представивших масло и сыр, пишут, что завод в аренде Бландова; вот голландский сыр, швейцарский, масло, изготовленные Бландовым на собственных заводах; три новинки того времени - крестьянские артели в Рыбинском уезде - дело рук Бландова... По результатам экспертиз и конкурса фирме В. И. Бландова было предоставлено право изображения государственного герба на продукции и рекламе.
В 1895 году отмечали с большим размахом LXXV юбилей Императорского Московского общества сельского хозяйства: созвали Всероссийский съезд сельских хозяев и устроили представительную выставку в городском Манеже.
Делегаты съехались из многих губерний, так как деятельность ИМОСХ распространялась на всю Россию. Один из филиалов ИМОСХ по инициативе Верещагина открылся даже в Кургане, а верещагинские выставки рогатого скота в Ярославской и Вологодской губерниях проходили под эгидой ИМОСХ.
После восемнадцати лет успешной торговли, желая расширить дело, братья пригласили пайщиков. В августе 1901 года устав Торгово-промышленного товарищества на паях был утвержден, и со следующего года новое Товарищество официально открыло действия.
Акции разобрали несколько человек, и состав их менялся мало. В число пайщиков вошли Бландовы с семьей, братья Блажины и молодой вологодский дворянин В. А. Волоцкий, купивший акций больше, чем кто-либо другой. Деньги Волоцкого шли от тестя, представителя курганской купеческой семьи Смолиных, а Смолины и Бландовы имели общие интересы в Сибири.
Правление Товарищества помещалось в Лубянском проезде у Ильинских ворот в собственном доме В. И. Бландова на первом этаже (второй этаж был жилой). До учреждения Товарищества на паях, там помещалась контора братьев Бландовых. Особняк, выстроенный в 1896 году, имел громадные подвалы с толстеннейшими стенами для хранения масла и сыра.
Кроме склада в Охотном ряду и дома у Ильинских ворот, Бландовы владели лудильной мастерской на Старой Божедомке, «молочной» на Долгоруковской улице и шестью десятками магазинов. В разных губерниях фирма имела 79 сыроварен, а также отделения в Кургане, Бийске, Барнауле, Ростове-на-Дону, Риге и Нижнем Новгороде. В фирме работало множество копринцев. Что касается Ярославской губернии, то почти весь сыр оттуда продавался через Бландовых, и большинство ярославских сыроварен напрямую принадлежали фирме.
Упомянутая «молочная» (на современном языке - фабрика) вызывала удивление современников. Поражало прежде всего, что Бландов выстроил для нее специальное трехэтажное здание. Производство было налажено по последнему слову техники, процесс на подобных фабриках в последующие тридцать лет мало изменился, разве что появились электрические манипуляторы, заменив кое-где механические ручные и ножные.
В свое время В. И. Бландов взял под свою опеку смышленых мальчишек из Рыбинского уезда, чтобы подготовить хороших помощников. Это были братья Николай и Иван Блажины, Василий Смирнов, Александр Чичкин и Александр Шатаев и другие.
Будучи холостым, Владимир Иванович уделял им много внимания и вместе с Верещагиным следил за первыми их шагами в практической деятельности. Воспитанники В. И. Бландова стали знатоками своего дела.
Блажины входили в состав членов правления, а затем и директоров Торгово-промышленного товарищества «Братья В. и Н. Бландовы». Николай Флегонтович Блажин, совмещая работу в фирме с преподаванием в alma mater, инициировал в 1904 году вопрос об устройстве кафедры молочного хозяйства в Петровской академии.
А. П. Шатаев стал пионером маслоделия в Сибири, под Тобольском он открыл шесть заводов. В 1913 году его избрали в Совет учрежденного Всероссийского Союза по молочному хозяйству.
А. В. Чичкин окончил в 1886 году Петровскую земледельческую и лесную академию, посещал как вольнослушатель занятия юридического факультета Московского университета. Имея опыт практической работы в Едимоновской школе и в Европе, открыл с 1888 года собственное дело. Первое его предприятие - молочная на Петровке в Москве.
К 1902 году у Чичкина, кроме центральной молочной на Петровке, уже двадцать восемь магазинов в Москве. Отделения в Одессе, Санкт-Петербурге, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону, Екатеринославе, Вологде; собственные заводы на Кавказе, в Костромской и Ярославской губерниях.
Владимир Иванович Бландов скончался 21 января 1906 года. Отдавая дань его памяти, земство Пошехонского уезда совместно с Департаментом земледелия учредили молочную «Школу имени В. И. Бландова». Место подобрали при Климовской усадьбе Ермаковской волости, где некогда действовал артельный завод. Содержание школы и рассадника племенного ярославского скота при ней взяла на себя казна, а земство вносило ежегодно лишь десятую долю.
Вплоть до своей кончины В. И. Бландов не уставал заботиться о трех артелях, открытых им некогда в Рыбинском уезде. Благодаря его надзору они уцелели. Тридцать лет спустя земство захотело вернуться к идеям Бландова и Верещагина. Для руководства делом пригласили А. П. Редькина.
Еще одно направление деятельности Бландовых связано с их первой морской профессией. С возникновением сибирского маслоделия и первыми отправками сибирского масла в Англию, возник вопрос о совершенствовании морских перевозок. Для разработки мер по развитию русского торгового мореплавания, законодательных и административных предложений был учрежден Совет по делам торгового мореплавания под председательством министра финансов с участием влиятельных представителей главных министерств. Наконец, было утверждено «Соглашение о северном заморском международном сообщении» (1899). В Соглашении участвовали железные дороги и пароходные общества балтийских портов, причем подразделялись: ввозное сообщение и вывозное из России сообщение. Бландовы и Верещагин активно использовали открывшиеся возможности. На Съезде сельских хозяев и маслоделов они получили благодаря своему влиянию необходимые полномочия. Съезд принял соответствующую резолюцию, поручив им как бывшим морякам представлять интересы маслоделов в правительственных учреждениях.
Подготовительная работа позволила Министерству финансов предъявить грамотные требования к новорожденным пароходствам и быстро заключить договоры с рижскими негоциантами: «Русско-балтийским обществом пароходства» (1899, Рига); «Северным пароходным обществом» (1900, Рига); рижским торговым домом «Helmsing &; Grimm» (1901, Рига).
Формальный статус братьев Бландовых подкреплялся их членством в очень влиятельном Императорском Обществе для содействия русскому торговому мореходству. Оба брата не раз выступали в печати по вопросам, связанным с экспортом наших молочных продуктов. Все суда были новые, имели стальной корпус и при обусловленной договором скорости в 12 5 узлов рейс Рига-Лондон занимал трое с половиной суток.
Морские перевозки и строительство складов заставили заниматься новым направлением техники - холодильным делом. Эта забота выпала на долю Николая Иванович Бландова. Как президент ИМОСХ, он вел весной 1911 года учредительное собрание Московского холодильного комитета. Помимо всего прочего, он являлся членом учетно-ссудной комиссии по сельскохозяйственным кредитам Московской конторы Государственного банка.
Николай Иванович Бландов скончался в Москве 4 апреля 1917 года в возрасте семидесяти четырех лет.
ГЛАВА 4
Муромцева (урожденная Тимирева) Анна Ивановна (1850-1923) - потомственная дворянка, учительница в Едимонове, основательница Пречистенской школы скотоводства, маслоделия и сыроварения, открытой ею в своем образцовом имении в 1890 году, мать большого семейства, писатель-публицист, знаток крестьянского быта.
Воспитывалась она в Патриотическом институте и при своем отце (мать скончалась в 1858 году); братья учились в Морском кадетском корпусе и дома бывали редко.
Достигнув совершеннолетия, после смерти отца А. И. Тимирева уехала из родового имения Бочево Тихвинского уезда. Ее воодушевляло благородное желание послужить народу, но она колебалась в выборе пути... Буквально случайно услышав о задуманном Верещагиным деле обучения молочному хозяйству в Едимонове, с воодушевлением присоединилась к этому благородному начинанию. В 1872 году она становится ученицей Николая Васильевича в новоучрежденной школе. Можно предположить, что решение подсказали братья, младшие товарищи Верещагина по Морскому корпусу. В семьях балтийских моряков оживленно обсуждали успехи этого необыкновенного человека, тем более что в минувшем году отставной лейтенант Верещагин удостоился награждения орденом Святой Анны III степени «За заслуги по устройству и распространению крестьянского сыроварения, как новой отрасли крестьянского хозяйства».
Идея Верещагина заключалась в том, чтобы дать крестьянину дополнительный доход в личном хозяйстве (а не в отхожем промысле, разрушающем семью); доход, которой позволит удвоить число молочных коров, а следовательно, улучшить удобрение пахоты и, соответственно, повысить урожай. В перспективе - переход от чисто зернового хозяйства к травосеянию и животноводству, изменение структуры русского экспорта. Продавая зерно - обедняешь безвозвратно почву, а скармливая зерно скоту - поступаешь мудро. Что такое масло и сыр? Солнце, хорошая вода и трава, поглощенные коровой. Производить масло и сыр крестьянин может только сообща - отсюда развитие кооперации, самоуправления. Рост доходов принесет подъем культуры... Это была целая философия!
Анна Ивановна восхищалась своим учителем:
«...Как все талантливые русские люди, он совмещал в себе несовместимое: экономическую гениальность с сентиментальным альтруизмом, доходившим до отрицания собственности; сообразительность и смекалку практика простолюдина с мечтательным идеализмом тургеневского барина; тонкое понимание и фанатическую привязанность к укладу и всем особенностям русского народного быта... с восторженным поклонением европейской цивилизации, науке и экономическому прогрессу; энергию и бодрость, спартанскую простоту личной жизни с сильно развитым эстетическим чувством. Может быть, именно благодаря этой разносторонности, он имел колоссальное влияние на окружающих, ... и величайшая его заслуга заключается в том, что он первый старался направить деятельность нашей молодежи, стремившейся в народ, по новому руслу, давая ей задачей поднять экономическое богатство крестьянина...»
Анна Ивановна успешно и быстро прошла одну за другой все ступени обучения и в октябре получила от Верещагина командировку во Францию.
По прибытии в Париж ежедневно в течение недели с пяти часов утра она толкалась среди покупателей громадного центрального рынка, наблюдая за продажей масла и сыра. В тесноте рынка и всеобщем движении удивило отсутствие брани и ссор.
Французская общительность позволяла заводить длительные разговоры. Стало ясно, между прочим, что все производство целиком и полностью в руках женщин и лишь перевозка - дело мужчин. Доброжелатели предупредили: любая хозяйка охраняет свою молочную как некое святилище.
К концу недели, присмотревшись, она решила, что выгоднее всего приготовлять в России сыры мягкой консистенции. Оптовые торговцы порекомендовали имена лучших сыроваров.
Проникнуть постороннему на ферму - невозможно. Русская барышня совершила невозможное. Чтобы понять, в чем заключаются условия правильной технологии, требовалась тонкая наблюдательность. Помог едимоновский опыт. Используя запасенные в Москве приборы, она сумела зафиксировать процесс достаточно отчетливо.
Прожив месяц в Бри, Тимирева отправилась в департамент Кальвадос в пригород Лизье. Крестьяне там не считали выгодным хлебопашество, а занимались пастбищами, лугами, разведением молочного скота и выращиванием яблок. Удалось поступить в ученье. Работая с камамбером и пон-левеком, она находила время посещать и соседку, которая изготавливала ливаро. Будучи неподалеку от центра маслоделия, Тимирева съездила, разумеется, и туда.
Обогащенная новыми знаниями и навыками, она вернулась в Едимоново. Школа уже считалась официально открытой, и число стипендиатов достигло двадцати семи человек.
Дождавшись лета, в школе освоили изготовление французских сыров, а на сентябрь и октябрь назначили учебные работы для старшего (второго) курса.
Тимирева по праву вошла в круг ближайших помощников Верещагина. Осенью в очередной книжке столичного сельскохозяйственного журнала опубликовали рассказ Тимиревой о фермах северной Франции и даже издали отдельной брошюрой.
Участились визиты известных ученых в Едимоново, ради чего завели Книгу почетных посетителей.
Не прошло и года после возвращения Анны Ивановны из Франции, как подоспело новое поручение - командировка в Англию. Изучение британских сыроварен показало, что успешных среди них не так и много, а условия для экспорта в Англию и сыров, и масла из Едимонова весьма привлекательны.
Пробные, а потом и учебные варки прошли успешно, и с тех пор производство честера сделалось там постоянным. Помогал вести занятия талантливый коллега А. А. Кирш, который легко перенял ее навыки.
Вскоре они с Верещагиным присмотрели подходящую местность невдалеке, ниже по Волге, заключили условие со сходом села Кудрявцево и открыли там тоже сыроварню для честера. Это был первый завод (кроме школы) с хорошо удавшейся технологией честера.
За долгую зиму она закончила статью «Артельные сыроварни или фактории Англии», публикация которой стала, как говорили, событием культурной жизни столицы. Летом русский честер отправили в Англию; одновременно школа послала двух учеников на стажировку в Лонгфорд. Крупная партия товара, благополучно доставленная английскому покупателю, дала значительную прибыль.
С началом сербской войны Анна Ивановна уехала на Балканы сестрой милосердия. Там, в лазарете, она и познакомилась со своим будущим мужем - раненым добровольцем Владимиром Павловичем Муромцевым. Около четырех лет молодожены оставались в Болгарии, где Муромцев служил в русской гражданской администрации, а затем по возвращении в Россию приобрели имение Пречистое в Гжатском уезде. По скудости средств покупку произвели на паях с Бландовым. Имение находилось в полном упадке. Бездоходные поля и запущенные постройки супруги превратили скоро в образцовое хозяйство.
Владимиру Павловичу приходилось много ездить для заработка в качестве управляющего имениями соседей, кроме того, он состоял членом разных уездных собраний, комитетов, обществ, комиссий, попечительских советов, а также гласным, почетным мировым судьей, а одно трехлетие - предводителем Дворянства. В Пречистом в рабочую летнюю пору он бывал редко, и многие хозяйственные заботы достались жене.
Анна Ивановна прожила в имении безвыездно двадцать шесть лет, став матерью пятерых детей. Она продолжала заниматься молочным делом и завела отборное стадо. Земледелие еще дает зимний отдых хозяину, но животноводство требует всех дней в году, не знает ни праздника, ни лета, ни зимы, ни Даже ночного отдыха и захватывает человека целиком.
Когда хозяйство имения упрочилось, а пай Бландова был выкуплен, Анна Ивановна открыла в Пречистом школу скотоводства, маслоделия и сыроварения. Заведующим пригласили знакомого выпускника Петровской академии, а сыроваром - практиканта из Едимонова.
Школа стала одной из первых молочных школ с пособием от правительства.
Ежегодно к Муромцевым приезжали на летнюю практику студенты старших курсов Петровской академии, чтобы изучить образцовое хозяйство имения, где молочная школа органично вписывалась в общую сложную систему (школьники входили в число рабочих скотного двора). Среди студентов академии был и крестьянский сын А. В. Чичкин - будущий миллионер, снабжавший молочными продуктами пол-Москвы.
Успех Пречистенской школы позволил открыть ее филиал в девяти верстах от нее, в Скугарево. Добрая молва о школе вышла за границы Гжатского уезда, и неудивительно, что брошюра Муромцевой «Беседы с учениками Пречистенской школы молочного хозяйства» (1892) была встречена очень сочувственно.
Молочные школы в имениях принесли много пользы, превратив десятки неграмотных деревенских парней в востребованных специалистов. В 1905 году Пречистенская школа закрылась. Среди причин была одна весьма существенная - семена злобы и классовой вражды, посеянные социалистическими агитаторами в деревне, дали о себе знать и в Пречистом. Школяры поверили, что их эксплуатируют, выгадывая на жалованьи скотникам и доильщикам, ведь работа учеников - даровая!
Ответ на мучительные вопросы Анна Ивановна нашла в Дании, где земельная реформа по расселению крестьян на хутора благополучно завершилась. Дания могла служить примером для России, вступающей на подобный же путь. Не случайно «идеологом» Столыпинской реформы стал датчанин Кофод.
В Дании Анна Ивановна побывала дважды: в 1907 и 1908 годах. Впечатления, вынесенные ею из поездок, «...были так ярки и убедительны, что произвели полнейший переворот» во взглядах на пути подъема отечественного сельского хозяйства.
Громадное впечатление произвел остров Лолланд и музей крестьянского быта под Копенгагеном, в Люнгбю. Слушая объяснения почтенного Бернгарда Ольсена, основателя музея, она думала об одном: «Наше настоящее очень напоминает их прошлое...». Сто лет назад датский крестьянин был нищ и инертен, как русский. Сто лет назад в Дании общинная земля, истощенная культурой хлебов, перестала родить. Тогда «предусмотрительные люди» придумали ряд мер, из которых самой полезной оказалось расселение общинников, а затем развитие животноводства. Страна начала жить утроенной энергией, и ее прогресс оказался поразителен.
Статья о первом посещении Дании под названием «Экскурсия в обетованную землю», напечатанная в одном из журналов, вызвала отклики из разных слоев общества. Большой успех статьи заставил издать ее отдельной брошюрой.
Вторая поездка позволила глубже изучить вопрос и познакомиться с литературой и документами. Результат своих поездок Анна Ивановна подытожила в новом своем сочинении «Как Дания стала обетованной землей».
Обе брошюры А. И. Муромцевой, посвященные сопоставлению социального климата двух стран, очень искренние по тону и глубокие по содержанию, привлекли сотни читателей к сочувствию и содействию Столыпинским реформам.
С осени 1914 года Анна Ивановна содержала в имении лазарет на двадцать пять раненых, а при нем врача, фельдшера, сестру и двух сиделок. После 1917 года, лишившись имения, Анна Ивановна жила в семье своей дочери в Москве. Средства к существованию давала ей служба в Наркомземе.
ГЛАВА 5
В Вологодской губернии маслоделие существовало исстари, что обусловлено специфическими особенностями местного сельского хозяйства и благоприятными естественно-климатическими условиями.
Развитие сельского хозяйства в северной нечерноземной полосе Европейской России было возможно только на основе интенсивного развития животноводства, так как урожайность зерновых во многом определялась степенью улучшения качества полей. Без органического удобрения, каким являлся навоз, невозможно было ожидать сколько-нибудь удовлетворительного урожая от бедных северных почв. Развитию же именно молочного хозяйства в Вологодской губернии способствовало обилие заливных лугов и высокое качество травостоя в течение 130-140 дней. Большая урожайность сеяных трав и их высокая питательная ценность благоприятствовали получению молока исключительно хорошего качества, высокой жирности и хорошего вкуса. Естественные природные условия способствовали получению такого молока, с которым по вкусовым достоинствам не могло конкурировать молоко других районов России.
Высокая жирность молока вологодского стада коров (3,8-5,5%) служила серьезным экономическим стимулом для использования молока именно, для целей маслоделия, а не для выработки иных молочных продуктов.
Еще одним фактором развития товарного маслоделия в Вологодской губернии послужила сравнительная близость к таким крупным центрам потребления молочных продуктов, какими являлись Москва и Санкт-Петербург.
Создание стабильной кормовой базы послужило стимулом для дальнейшего развития молочного животноводства и маслоделия. В свою очередь, увеличение посевных площадей под кормовые травы шло за счет уменьшения посевов зерновых. Все в большей степени сельское хозяйство губернии перестраивалось на развитие молочного скотоводства.
Большой вклад в развитие молочного хозяйства России внес помещик Н. Н. Муравьев. Еще в 1830 г. он изложил в своей книге ценный опыт по содержанию и кормлению коров, отбору наиболее производительного потомства. Муравьев впервые предложил новый способ отстоя сливок при охлаждении их льдом, которым широко пользовались в Дании, Пруссии, Англии, Швеции.
Н. Н. Муравьев в своем имении проводил контроль удоев, выхода молока от каждой коровы, на основании этого проводил выбраковку животных; установил рацион кормления коров; разработал наиболее совершенные методы получения сливок и сбивания из них масла.
В Вологодской губернии примером служил ученик Верещагина П. Ф. Виноградов. Арендуя стада у местных помещиков, он наращивал производство молока и открыл пять заводов. Сыр и масло этих предприятий приносили ему и стабильный доход, и медали на столичных выставках. Нашлись подражатели у него и среди вологодского купечества.
Когда Верещагин добился в 1886 году финансирования на первую передвижную показательную маслодельню, Вологодский уезд стал первым испытательным полигоном для этого новшества. Несколько лет спустя губерния уже остро нуждалась в постоянном присутствии квалифицированного специалиста-маслодела, не просто мастера, а образованного знатока молочного хозяйства с навыками управленца и организатора. Большой удачей стало привлечение уже имевшего опыт работы в России датчанина Риффесталя - человека высоких личных достоинств.
Карл Христианович Риффесталь родился в 1858 году в Дании, образование получил в городе Оденсе, обучался маслоделию на частных заводах Дании. Переехал в Россию на жительство в 1883 году и без проблем нашел сферу применения своим способностям. Дания в то время была бесспорным лидером в области молочного хозяйства, и специалисты-датчане ценились очень высоко.
К моменту поступления Риффесталя в 1883 году на службу к князю С. Б. Мещерскому в Лотошино это имение было широко известно среди прогрессивных сельских хозяев, поскольку там уже многие годы культивировалось молочное скотоводство, и под руководством швейцарских сыроваров производился «мещерский сыр» - аналог эмменталлера.
Там Риффесталь проявил себя в грамотной реорганизации деятельности хозяйства и внедрил много новаций в области земледелия и скотоводства, причем практически каждое хозяйственное мероприятие продумывалось им основательно и доводилось до успешного конца. В том числе им была устроена частная школа молочного хозяйства, которая затем получила статус министерской. В качестве управляющего имением он ввел систему полеводства, основанную на научно-опытном исследовании свойств почвы, что послужило началом целого ряда опытов с различными сельскохозяйственными культурами, а позднее стало основанием для учреждения опытной сельскохозяйственной станции.
В 1891 году К. X. Риффесталь принял предложение Департамента земледелия совершить поездку в Норвегию и Данию для изучения способа обеспложивания (стерилизации) молока, быстро справился с задачей и в феврале 1892 года представил отчет о новой технологии.
Многолетние настойчивые ходатайства Верещагина привели к введению льготного тарифа для молочных продуктов и особых условий их перевозки по российским железным дорогам. Это, в свою очередь, явилось ощутимым стимулом развития производства и торговли, открыв путь масштабному экспорту сливочного масла.
В 1892 году Риффесталь становится представителем специализирующейся на экспорте масла датской фирмы П. Мерка в Вологодской губернии. С этого начинается пора систематической поставки на зарубежные рынки вологодского масла из гретых сливок. Одновременно с этим по просьбе Верещагина Риффесталь исполнял и обязанности частного инструктора по маслоделию в губернии. Взгляды обоих на принципиальные вопросы редко расходились, оба считали, что крестьянским маслодельным заводам необходима артельная форма организации, переход же большинства крестьян от зернового хозяйства к животноводству - оптимален. В 1892 году в Вологодской губернии проживали более двадцати иностранных специалистов молочного дела. Примерно столько же трудились в Череповецком и Кирилловском уездах соседней Новгородской губернии.
Верещагин, предлагая Карлу Христиановичу стать частным инструктором на Вологодчине, уже активно инициировал создание при Министерстве государственных имуществ (МГИ) штата разъездных инструкторов, надеясь доверить общее руководство новым делом ему же.
В 1894 году Риффесталь перешел на государственную службу и был назначен правительственным инструктором молочного хозяйства для северных губерний (Вологодской, Ярославской и Костромской). За год до этого он женился на дворянке М. В. Свентицкой, постепенно обжился в Вологде и пришел к мысли остаться навсегда в России. Дети Карла Христиановича были крещены в православие. После официального признания полезной деятельности и заслуг - награждения орденом Святого Станислава III степени - Риффесталь подал прошение о русском подданстве, которое было удовлетворено, и в 1904 году Риффесталь принял присягу.
Учредить штат губернских инструкторов молочного хозяйства было решено на междуведомственном совещании в мае 1894 года в Санкт-Петербурге. Рекомендации того совещания оперативно трансформировались в приказы и распоряжения министерства. Риффесталь - тогда уже сотрудник Министерства государственных имуществ - получил предписание отправиться в Данию для подбора специалистов. Разместив объявления в датских газетах, Риффесталь лично беседовал со всеми претендентами, знакомился с владельцами заводов, где ранее работали мастера, проверял рекомендации. Старался максимально учесть нюансы: причины заинтересованности в переезде, работоспособность, способность непринужденно общаться и доходчиво передавать свои знания и навыки... вплоть до располагающей наружности претендентов. Заключив контракты, он организовал краткие курсы русского языка, экскурсии на фабрики сепараторов и снабдил отъезжающих теплой одеждой.
С увеличением числа местных губернских сотрудников Департамента земледелия Риффесталь возглавил группу инструкторов. За первый год пребывания в России датские инструкторы посетили около 80 хозяйств, за последующий год уже вдвое больше. Качество вологодского масла, в том числе и благодаря деятельности инструкторов, улучшалось, и в Вологде в 1896 году открылись две новые экспортные конторы. К 1898 году всего их стало девять.
Инструкторы были практиками. На заводе они делали все необходимые работы, вплоть до мытья посуды, вели отчетность, а главное, выполняли все технологические операции - от приготовления закваски до упаковки масла в бочонки. Датчане учили не только технологии, но и отношению к работе.
Результативность инструкторских посещений подвигла министерство вторично командировать Риффесталя для найма дополнительного числа мастеров.
На этот раз, кроме заключения контрактов, он ознакомился с опытом своих коллег - правительственных консультантов молочного хозяйства в Дании и Швеции. Своеобразным показателем эффективности деятельности Риффесталя и подчиненных ему инструкторов стало участие вологодских маслоделов в выставках-конкурсах масла. Экспоненты, пользовавшиеся советами инструкторов, получили награды за свою продукцию на Всероссийской промышленной и художественной выставке в Нижнем Новгороде (1896) и Всероссийской выставке молочного хозяйства в Санкт-Петербурге (1899).
Докладывая земской управе об успехе устроенного коллективного отдела на выставке, Риффесталь констатировал превосходство вологжан не только в количественном, но и в качественном отношении. Ни из одной губернии не было доставлено на выставку такого числа экспонатов масла, как из Вологодской. В общем количестве экспонатов масла из всей России вологодского было более половины. По количеству наград вологодский коллективный отдел также занял первое место. Растущий интерес российских купцов к вологодскому маслу сделал необходимостью организацию специальной выставки в самой Вологде.
Общественность и пресса справедливо связывали такой успех с деятельностью Н. В. Верещагина, его учеников по Едимоновской школе, с благотворным влиянием и примером переселившихся под Вологду голштинцев Иды и Фридриха Буман. Чета Буманов тогда была широко известна, их образцовое хозяйство неоднократно описывалось в журналах и газетах. Начав деятельность в России с работы по приглашению Верещагина учителями в Едимоновской школе молочного хозяйства, Буманы по истечении срока контракта обосновались под Вологдой, начав с аренды стада у местного помещика, а через девять лет приобрели имение и открыли собственный завод. При этом они держали свое стадо и скупали молоко в округе. Первоначально завезенная ими голштинская порода скота вскоре была заменена местными коровами, из молока которых масло получалось просто замечательным. Продукция их заслуженно славилась высоким качеством, получала престижные награды на всех выставках, где бы ни была представлена.
На маслодельном заводе Буманов вырабатывали сладко-сливочное соленое и несоленое масло из сырых непастеризованных сливок, а также парижское из пастеризованных сливок по методу Н. В. Верещагина. Из сквашенных сырых сливок - кисло-сливочное, так называемое голштинское масло. Но русский потребитель не воспринял его.
Все новые технологии брались ими на вооружение. Первый сепаратор, привезенный в Россию и экспонировавшийся в рамках Вологодской выставки молочного хозяйства, купили Буманы. В 1886 году, приняв русское подданство, супруги перешли в православие, впоследствии Федор (Фридрих) Асмусович даже был избран церковным старостой.
За двадцать пять лет работы Буманов на Вологодчине число учеников Лидии (Иды) Ивановны превысило 500 человек.
В преклонном возрасте Буманы отошли от дел, а на базе хозяйства некогда скромного скотника и его жены был открыт Молочный институт, существующий и в наши дни. Риффесталь же перед своей первой службой в Лотошино успел поработать стажером у этих своих соотечественников.
Артели, организованные при участии Риффесталя, чаще всего существовали недолго. Зажиточные крестьяне-кулаки и сельские лавочники повсеместно конкурировали с артелями, так как платили за молоко не дороже, но сразу, не деньгами, а потребительскими товарами. Владелец завода, являясь одновременно содержателем лавки, получал прибыль не от маслоделия, а от торговли предметами первой необходимости в лавке. Крестьяне на такой диктат лавочников отвечали низким качеством молока. Риффесталь оставил подробное описание каждой артели, эти уникальные свидетельства очевидца - источник для изучения и оценки истории крестьянской кооперации и становления новой отрасли народного хозяйства.
Карл Христианович активно участвовал в обсуждении насущных проблем сельского хозяйства и в прессе, и на различного рода губернских и всероссийских съездах и совещаниях, куда приглашался в качестве признанного профессионала.
Риффесталь настойчиво склонял земство к финансовой поддержке маслоделия и мероприятий по улучшению крестьянского скота, но долгое время практически без результата. Следует отметить, что в целом затраты земств в России на разного рода сельскохозяйственные улучшения были крайне малы в сопоставлении с их бюджетами (единицы процентов).
Не обошлось без участия Риффесталя и создание знаменитого Домшинского рассадника племенного крестьянского молочного скота. После длительных усилий он убедил земских агрономов, что ярославская порода должна стать основной улучшающей породой большинства районов Вологодчины. В 1908 году рассадник открыли, и поначалу Домшино обслуживало девять, а вскоре уже тридцать пять селений (коров там насчитывалось более 1100 голов).
Большую роль в развитии идей Н. В. Верещагина сыграл Аветис Айраперович Калантар. Окончив Петровскую сельскохозяйственную академию, А. А. Калантар стал работать по приглашению Н. В. Верещагина сначала преподавателем, а с 1882 г. - руководителем Едимоновской школы. В 1885 г. по инициативе Калантара и Верещагина в Вологодской губернии и в других губерниях появились первые передвижные маслодельни.
Если до 70-х годов в усадьбах были только сыроварни, то к концу 1875 г. в губернии уже работало 11 маслодельных и 16 сыроваренных заводов.
До середины 80-х годов маслоделие развивалось медленно, техника производства была примитивной. Сливки получали методом отстоя молока в течение одних-двух суток в плоских гуссандеровских жестяных или деревянных тазах. Для этого приспосабливалась изба, вдоль стен которой устанавливались лавки для размещения тазов. В теплое время года тазы устанавливали в подполье. Сбивание масла проводилось в ручных маслобойках, для крупных предприятий использовался конный привод. Так, в 1869 г. на I Всероссийской выставке рогатого скота демонстрировалась маслобойка емкостью 135 л с конным приводом. Обработку масляного зерна проводили рифленым валиком. Формовали масло по 15-20 фунтов (до 8 кг) набивкой в обложенные пергаментом разъемные формы, а затем бруски масла укладывались в ящики.
В развитии вологодского маслоделия большую роль сыграло открытие В. И. Бландовым в Санкт-Петербурге, а затем и в Вологде склада по закупке и сбыту масла при поддержке Вольного экономического общества.
Получение сливок сепарированием ускорило переработку молока в масло, улучшилось качество продукта, снизилась себестоимость, и создались предпосылки для развития сети маслозаводов и повышения их производительности. Стали появляться крестьянские и всесословные артельные маслозаводы, перерабатывающие до 500 пудов молока в день, что было физически невозможно при получении сливок отстоем. Сепаратор сыграл здесь решающую роль в развитии маслоделия.
Появление сепаратора и постройка железных дорог - сначала Вологда-Ярославль, а затем Вологда-Архангельск и Вологда-Петербург дали мощный толчок в быстром развитии промышленного маслоделия в Вологодской губернии, в совершенствовании техники производства масла.
К концу 1889 г. в Вологодской губернии насчитывалось 254 маслозавода и всего лишь 9 сыроварен.
До открытия движения по Сибирской железной дороге маслоделие в России было сосредоточено главным образом в Вологодской и Ярославской губерниях.
Николай Христианович Риффесталь принимал участие в создании Вологодского института молочного хозяйства, состоя в строительной комиссии института, куда вошли также А. К. Еремеев и А. А. Можайский. Морской корпус по праву считался кузницей кадров для маслоделия - Еремеев и Можайский в прошлом морские офицеры. Оба вели успешное хозяйство в своих имениях. Первый занялся молочным скотоводством с 1887 года, постепенно увеличив стадо до ста голов. А за счет агротехнических мероприятий и устройства дополнительных производств - крахмало-паточного, клееварного и костяного заводов - многократно поднял доходность поместья. Как видный общественный деятель, был избран от земства кандидатом в члены Государственного Совета. Можайский (сын пионера русской авиации) содействовал молочному делу, организовав в своем имении случной пункт. Можайский позднее был председателем Вологодской губернской земской управы (1907-1913).
Впервые промышленное производство парижского масла было организовано на заводе Буманов (ныне село Молочное). В отличие от голштинского и сладко-сливочного масла, которые вырабатывались из сырых сливок, парижское масло было единственным видом во времена Н. В. Верещагина, которое получали из гретых, как в то время говорили, то есть пастеризованных сливок.
Парижское масло резко отличалось по вкусу и аромату от масла, полученного из сырых сливок. В результате пастеризации сливок оно приобретало специфический, нежный, тонкий и очень приятный вкус и аромат пастеризации, отдаленно напоминающий вкус жареных орехов, который называют теперь ореховым, или привкусом пастеризации, и до настоящего времени считают достоинством этого масла. Автор этого вида масла Н. В. Верещагин из скромности не назвал его своим именем, а присвоил ему название «парижского» только потому, что ранее встречал в Париже масло с отдаленно похожим привкусом. В Париж оно привозилось из Нормандии.
Ученики Едимоновской школы распространили технологию парижского масла в различных зонах России, а также в Германии, Финляндии, Швеции и других странах. Освоили ее в том числе в Вологодской и Новгородской губерниях - с обилием заливных лугов, пастбищ с богатым разнотравьем, что создавало предпосылки к получению высоких природных качеств молока.
Но только из молока Вологодской губернии парижское масло приобретало наиболее ярко выраженный вкус и аромат пастеризации, ореховый привкус.
Технология производства этого сорта масла сложилась в условиях кустарного производства, основные же принципы ее включены и в современную технологию приготовления вологодского масла. Вологодские маслоделы-практики и ученые Вологодского молочно-хозяйственного института внесли большой вклад в технологию этого, пока еще не превзойденного вида масла. Поэтому в дальнейшем по ходатайству вологодских маслоделов специальным приказом Наркомата мясной и молочной промышленности «парижское» масло, как не имеющее никакого отношения к Парижу, переименовали в «Вологодское».
Для создания и сохранения специфического орехового привкуса требовалось создать благоприятные условия для образования в сливках ярко выраженного привкуса пастеризации. Требования к степени выраженности вкуса и аромата пастеризации в масле не изменились более чем за 100-летний период существования этого сорта.
С 1904 года наметилась тенденция к изменению отношения вологодских крестьян к маслоделию, все чаще по собственной инициативе они начинают организовывать артели. Ранее инициаторами объединения выступали помещики, разделявшие передовые общественные течения, и лично Риффесталь.
Эту перемену ждали давно и были к ней готовы. Уже были подготовлены типовые проекты заводов разной производительности, разработаны проекты устройства усовершенствованного скотного двора. Риффесталь еще ранее убедил трех деревенских хозяев в Кадниковском уезде перестроить свой двор. Увидев пробуждающуюся инициативу крестьян, он добился разрешения от Департамента открыть первые в Вологодской губернии бесплатные курсы по молочному хозяйству (1908).
В этот период в России повсеместно проявилась тяга сельского населения к знаниям: внешкольное сельскохозяйственное образование (лекции, курсы) привлекло в последний предвоенный год 850000 слушателей.
Важным подспорьем в развитии маслоделия в северных губерниях стала работа Ярославской испытательной лаборатории по молочному хозяйству (основана в 1904 г.) и появление в розничной продаже готовых к употреблению «заквасок» (чистых культур бактерий).
Все это стало возможным благодаря тому, что бюджет Департамента земледелия вырос с 1903 по 1913 год в шесть раз и вновь образующиеся артели получили доступ к правительственным ссудам (через посредство земств) и другим видам кредита. Интересы маслоделия стали учитываться различными министерствами и ведомствами. Началось строительство Вологодского молочного института.
Решение о создании института было принято еще в 1903 году, но война и смута отодвинули срок его реализации. Весной 1911 года проект получил одобрение Государственной Думы и был высочайше утвержден Государем. Для нужд института решили выкупить имение Буманов за 46827 Рублей и выделили на начало строительства зданий 200000 Рублей. Уже сам выбор места для строительства института под Вологдой достаточно знаменателен. Структура института включала: зоотехническую опытную станцию, молочную ферму, лабораторию, библиотеку, низшую молочную школу, годичные курсы.
Диплом тогда не давал прав высшего учебного заведения. Фактически под Вологдой возрождалась верещагинская молочная школа. С 1913 г. начали функционировать опытная станция и низшая школа 1 разряда, а спустя три года был пущен в эксплуатацию учебный молочный завод.
В советское время институт начал работу как высшее и научно-опытное учреждение, а сегодня переименован в Вологодскую государственную молочно-хозяйственную академию имени Н. В. Верещагина.
К 1913 году в Вологодской губернии открылось около 140 артельных заводов. Артели потеснили лавочников, сделав то, чего не могли добиться насаждением сверху из земства и министерств при помощи запретительных мер.
В соответствии с духом времени новое движение попыталось возглавить Вологодское общество сельского хозяйства (ВОСХ) и Коммерческий отдел при нем. Новые деятели кооперации сделали попытку изменить парадоксальную ситуацию с закупочными ценами в Вологде, где хорошее масло и масло второго сорта покупалось для внутреннего русского рынка по одинаковой цене. ВОСХ начало принимать на комиссию масло с разницей в оплате для I и II сортов.
Завершая в 1913 году девятнадцатилетнюю свою работу на Вологодчине, Риффесталь представил подробный отчет губернскому земскому собранию.
Благодаря заинтересованному отношению Вологодских губернского и уездных земств, выразившемуся в отпуске средств на наем квартир для инструкторского персонала, на разъезды, на устройство в 1896 и 1899 годах специальных отделов вологодского масла на Всероссийских выставках в Нижнем Новгороде и в Санкт-Петербурге, вологодскому маслу своими отличными качествами впервые удалось завоевать славу и занять место наряду со славившимся в то время на рынке финляндским маслом и на заграничных рынках - лифляндским.
Для содействия работам инструкторского персонала по улучшению технического оснащения маслодельных заводов Вологодским земством изданы и доведены до сведения всех обязательные постановления об устройстве и содержании маслодельных заводов. Исчезли в небытие маслодельни в виде плохоньких бань без пола, иногда даже без окон, в которых в начале 90-х годов XIX века вырабатывалось вологодское масло при самых антисанитарных условиях. Взамен их во многих местах появились вполне рационально оборудованные маслодельные заводы, построенные согласно изданным губернским земством планам маслоделен I и II типа.
С открытием также в начале 90-х годов первых вологодских маслодельных артелей, устав которых утвержден министром земледелия и государственных имуществ 20 марта 1899 года, положен был первый камень фундамента, на котором впоследствии выросли многочисленные кооперативы губернии.
В помощь этому движению сразу выступили Вологодское уездное и губернское земства. Уездное земство инициировало в 1895 году вопрос об устройстве в Вологде казенного склада для улучшения сбыта молочных продуктов. Губернское земство поддержало принципиальным в 1896 г. решением об отпуске уездным земствам под их гарантию по 15000 рублей на уезд для выдачи ссуд артелям с утвержденным правительством уставом.
В дальнейшем Вологодским губернским земством для содействия артельному делу напечатаны для бесплатного распространения среди населения: образцовый устав молочной артели, «Руководство по устройству зданий маслоделен», «Крестьянский скотный двор и его устройство», ряд бланков и книг для отчетности маслодельных артелей.
Сверх того, Вологодским губернским земством, согласно представленных ходатайств, установлены выдача ссуд маслодельным артелям, назначены пособия на устройство показательных скотных дворов и организована инструкторская помощь артелям по ведению отчетности.
Все это вместе с интенсивной работой правительственной инструкторской организации по молочному хозяйству выдвинуло молочное хозяйство Вологодской губернии на первое в России место.
ГЛАВА 6
Скромный успех швейцарского сыроварения в Едимоновской школе побудил Верещагина приостановить это производство и перенести его в местность, более благоприятную и ближе подходящую к условиям Швейцарии, а именно на Кавказ. Там он начал дело в товариществе с князем Львовым, сопровождавшим Адольфа Альфонсовича Кирша. Поручение Киршу было непростое: требовалось сварить сыр, не уступающий настоящему швейцарскому, и сделать это требовалось на артельном заводе. Горцев и станичников предстояло приобщить к ремеслу, подарившему процветание Швейцарии.
Деловое партнерство с Н. А. Львовым началось в 1880 году, хотя и раньше делались попытки завести сыроварни в предгорьях Эльбруса.
С открытием Едимоновской школы в 1872 году к Верещагину приехали из Георгиевска есаул Прокопов и Тульчинский. Изучив основательно маслоделие и сыроварение, они устроили завод на берегу Подкумка под Георгиевском, где есаул имел участок земли в двести десятин. Но кредит из войсковых сумм Терского казачьего войска оказался слишком мал, чтобы вести дело. Есаул с товарищем не имели возможности выстроить каменные подвалы и держали сыры в ямах со стенами из хвороста, обмазанных глиной, поэтому швейцарский сыр в сильную жару портился. Несмотря на все трудности, они сумели изготовить хороший честер. Кавказское общество сельского хозяйства присудило честеру большую серебряную медаль.
Адольф Альфонсович Кирш родился 7 октября 1849 года в уездном городе Оренбурге. В девятнадцать лет он окончил Горы-Горецкое земледельческое училище. Пройдя практику в Едимонове, заведовал около двух лет Копринским филиалом школы. Там он был скомпрометирован участниками «хождения в народ» и некоторое время находился под негласным надзором полиции. Помимо занятий в Коприно, А. А. Кирш наладил молочное хозяйство в имении матушки: масло, там изготовленное, получило медаль в Смоленске (1873), а честер - на выставке в Москве (1878). Кроме того, он опубликовал «Описание приготовления ... масла» для поместий, где хозяйка, распоряжаясь сама лично, не пользуется трудом наемного маслодела.
Кирш совершил путешествие от Владикавказа к Каспийскому морю, проехав весь Северный Кавказ. Затем перебрался на другую сторону Кавказского хребта, в Закавказье. Морем из Петровского порта (Махачкалы) он прибыл в Ленкоранский уезд на границу с Персией. Оттуда поехал в Тифлис, чтобы осмотреть Лорийскую нагорную равнину. Здесь он был поражен и восхищен роскошью пастбищ.
После первой кавказской экспедиции Кирш отправился в Англию. Владея тремя европейскими языками, он не раз ездил в Германию, Швейцарию, Англию и Данию, выполняя различные поручения Верещагина. В эту поездку в октябре 1879 года он сопровождал едимоновских стажеров в Дерби, следил за размещением экспонатов от Верещагина и Бландова на очередной IV выставке Британского общества молочных хозяев в Лондоне и присутствовал на заседаниях Общества.
В конце того же месяца Кирш успел вернуться из Лондона в Санкт-Петербург для участия в Выставке произведений молочного хозяйства, подготовленной Вольным экономическим обществом в здании Адмиралтейства. Во время выставки один из крупных землевладельцев, Николай Алексеевич Львов, познакомившись с Верещагиным, предложил ему начать сыроварение на Кавказе, предоставляя со своей стороны 15000 рублей для устройства одного пробного завода.
В результате Кирш опять отправился на Кавказ. В феврале 1880 года он оказался во Владикавказе с массой посуды в сопровождении двух лучших мастеров из Едимоновской школы.
Местная администрация посоветовала начать дело в станице Боргустанской Пятигорского округа.
В Боргустанской Кирш обнаружил, что коровы не в почете: лучший корм - быкам. Собрали сход, где Кирш встретил недоверие, враждебность и решительный отказ. Пришлось вернуться во Владикавказ, там начальник области генерал Свистунов дал письмо к станичникам, советуя не бояться нового дела. На новом сходе прочитали письмо, Кирш уверил, что неустоек не потребует, кто хочет - пусть продает молоко, не хочет - не надо, казаки наконец согласились и выдали приговор схода.
К концу мая 1880 года завод построили, настала пора приемки молока, в первый день принесли лишь три ведра. Со временем молока стали носить больше, но зачастую несвежее, в грязной посуде. Женщины не желали носить открытые ведра: суеверие не позволяло показывать молоко, дескать, сглазят корову.
Первый год носили молоко сами хозяева, затем, убедившись, что не обвешивают, стали присылать подростков. На второй год удои заметно выросли, а объяснялось просто - те, кто носил молоко, мало-помалу изменили свой взгляд на корову, она стала доходной статьей. Начали обращать внимание на удойность, тогда как раньше оставляли телок на племя по цвету шерсти.
Недоверие уходило медленно, но постепенно всем стало ясно, что «молочные деньги» за лето позволяют нанять косцов на две десятины покоса и получить три стога сена (чего вполне достаточно, чтобы прокормить зимой трех-четырех коров). Станичники на сходе решили благодарить войсковое правление за совет не чуждаться пришлого сыровара.
Со второго года Кирш взял в ученики урядника Андрея Коляду, которому от войска назначили стипендию. К 1885 году добросовестный и трудолюбивый парень уже мог приготовить сыр как самостоятельный мастер.
Началась эпизоотия, и хотя не вся скотина пала, переболела почти вся. До падежа успели приготовить такое количество хорошего сыра, которое позволило впервые свести баланс без убытка. Такова начальная история Боргустанского завода.
С 1883 года Кирш открыл завод на реке Уруп в станице Передовой Баталпашинского уезда.
Кроме заводов в двух станицах, Кирш устроил сыроварни в аулах у горцев. Переговоры об этом велись ранней весной 1881 года с абазинцами, ногайцами и карачаевцами в уездном центре - станице Баталпашинской.
Мудрые старики предложили устроить завод не в ауле, а на участке одного из крупных землевладельцев, куда могли бы пригнать коров и некоторые домохозяева аула; пришлось бы иметь дело только с ними, что легче и удобнее, нежели с целым горским обществом.
Если бы цель устройства сыроваренных заводов была исключительно коммерческая, конечно, нечего было бы и желать лучшего. Задача же заключалась в том, чтобы первые попытки на новых местах имели общественный характер.
Осенью 1881 года честер из Кувинского аула отправили в Англию. За первую партию получили хвалебный отзыв и аванс 950 рублей за вторую. Этой второй партии не повезло; из-за небрежности железных дорог она двигалась к месту назначения два месяца и едва была распродана. Осложнения с расчетами подогрели недоверие горцев.
В разгар сезона следующего года появилась чума. Кувинский завод пришлось закрыть. Позднее производство сыра возобновилось и существует на Кавказе по сей день. Первые же шаги по распространению нового дела среди горцев и казаков были инициированы Н. В. Верещагиным.
Обладавший прекрасным коммерческим чутьем А. В. Чичкин, пойдя по проторенному Киршем пути, открыл на Кавказе собственные заводы по производству сыра, и сыр этот пользовался стабильным спросом у покупателей в магазинах Чичкина в Москве, С.-Петербурге, Одессе, Киеве, Харькове, Ростове-на-Дону, Вологде.
ГЛАВА 7
Заботы, которые легли на Верещагина при рождении сибирского маслоделия, пришлись на пору банкротства и личной бедности. В 1896 году он заложил Пертовку в Дворянский банк. Вся ссуда банка в размере 30000 рублей (оценка 40000) пошла на уплату неотложных долгов. На погашение процентов по старым ссудам расходилось и все жалованье (персонально для него была учреждена при министерстве должность консультанта). Но энергия Верещагина не ослабевала, даже закрытие Едимоновской школы не выбило его из колеи. Пропаганду маслоделия за Уралом он доверил своему новому ученику Сокульскому.
Владислав Феофилович Сокульский (1861-1919) - пионер артельного дела в Сибири, правительственный специалист молочного хозяйства Тобольской губернии, издатель-редактор «Справочного листка по молочному хозяйству, скотоводству и артельному маслоделию». По происхождению поляк, католик. Образование получил в Горы-Горецком земледельческом училище (Могилевская губ.), которое считалось одним из лучших в России; был даже период, когда это учебное заведение имело статус института. После окончания училища в течение года (1884) проходил практику в Едимоновской школе молочного хозяйства под Тверью, где трудолюбием и ответственностью обратил на себя внимание Н. В. Верещагина. Сокульский успешно освоил технологию всех сортов масла и самых «ходовых» сыров, изготовлявшихся в самой школе и ее филиале в селе Коприно. Маслоделу XIX века полагалось знать скотоводство (кормление, уход), луговодство и иметь навыки ветеринара. Сокульский постепенно стал настоящим мастером своего дела.
Весной 1887 года он отправился в Романовский, Ярославский и Пошехонский уезды Ярославской губернии для обследования местного молочного скота. Результаты наблюдений опубликовал Комитет скотоводства ИМОСХ. Осенью Сокульский помог устроить молочный отдел Всероссийской выставки сельского хозяйства в Харькове. В дни харьковской выставки он получил лестное и выгодное предложение от агронома-управителя одного крупного имения заняться выбраковкой молочного скота и вообще наладить молочное дело. Сокульский не соблазнился заманчивой перспективой и, закончив работу по контракту в имении, посвятил себя насаждению правильного молочного хозяйства среди крестьян. Как и другие «едимоновцы» из дворянской молодежи, он вполне проникся подвижнической идеей Верещагина.
В 1889 году Сокульский по рекомендации Верещагина назначается заведующим министерской передвижной школой маслоделия для Смоленской губернии и работает в этой незавидной должности в глуши почти шесть лет, перемещаясь с громоздким оборудованием из уезда в уезд. Всего он сменил здесь 18 мест в пределах трех уездов. В качестве базы для маслодельни Сокульский обычно присматривал подходящее имение, владелец которого хотел наладить обработку молока, привлекал к делу окрестных крестьян и готовил из сборного молока масло и сыр, набирая себе в помощники молодых крестьянских парней. Присылали к нему в практиканты учеников низших молочных школ и из других губерний.
Известность принесла ему деятельность в Западни Сибири с открытием Великого сибирского пути: Сибирь превратилась в одного из главных производителей и экспортеров масла в мире.
Накануне открытия временного движения поездов на участке Челябинск-Омск и еще за полтора года до установления регулярного движения по новой железной дороге состоялось совещание в С.-Петербурге по вопросам упорядочения торговли «произведениями сельского хозяйства». Фактически оно было посвящено полностью развитию маслоделия и экспорту масла в Англию. Председательствовал товарищ министра финансов В. И. Ковалевский, весьма сведущий в обсуждаемых вопросах. Это «эпохальное» совещание представителей нескольких министерств и ведомств, созванное по инициативе Верещагина, и, разумеется, с его участием, определило на два десятилетия вперед становление новой отрасли хозяйства и судьбу самого Сокульского. В результате короткой переписки Верещагина с тобольским губернатором и ходатайства последнего перед министром земледелия и государственных имуществ Сокульского командировали в город Курган в должности младшего инструктора молочного хозяйства. Здесь он прошел все ступени скромной служебной карьеры, возглавил возникший штат губернских специалистов и получил в свое время орден Святой Анны III степени и Романовский знак отличия.
Итак, в сентябре 1895 года младший инструктор Сокульский, имея при себе разное оборудование, в том числе новенький ручной сепаратор марки «Колибри», прибыл в Курган в разгар губернской сельскохозяйственной выставки. Выставка символизировала пробуждение сибирского края к экономической жизни и должна была наметить программу действий. Сокульский приехал с некоторым опозданием, пропустив и торжественное открытие, и конкурс пахарей, когда за соху встал, засучив рукава, сам министр А. С. Ермолов. Между прочим, в ходе праздничных мероприятий министр подсказал курганцам идею заявить официально о желании открыть у себя в городе филиал Императорского Московского общества сельского хозяйства. Мнение местных специалистов, оформленное как решение губернского земского собрания, или как ходатайство Общества с законным уставом, имело большой вес при обсуждении Государственным Советом ежегодных сметных ассигнований министерств. Земства в Сибири не существовало, и инициативы курганского Отдела ИМОСХ приобрели бы, следовательно, особое значение.
Сокульскому не пришлось устраивать на выставке демонстрационный отдел, за него оборудовал показательную маслодельню петербургский купец А. А. Вальков, переселившийся по совету Верещагина под Курган и уже пустивший три маслозавода. Таким образом, для Сокульского почва была подготовлена, и свои первые артели он открыл по соседству - там крестьяне легче поддавались на уговоры.
С тех пор в «Тобольских губернских ведомостях» начинают регулярно появляться отчеты Сокульского о работе артелей и их влиянии на быт крестьян.
Сокульскому помогали присланные министерством мастера - Миловидов и датчанин Лефельд, а также один сибиряк и один выпускник Едимоновской школы. Моральную поддержку Сокульскому оказал губернский агроном Николай Лукич Скалозубов - лицо известное и уважаемое.
За первый год заводы сумели погасить более трети долга по ссудам, а Сокульский успел подготовить из крестьян шесть мастеров для самостоятельной работы. Привлечь учеников на курсы помогла ежемесячная казенная стипендия.
Сокульский приехал в Курган, имея тщательно разработанные формы счетоводства и отчетливо зная о влиянии качества молока на «выход» масла, достоинства и пороки его.
В Европейской России накопился богатый опыт по устройству молочных артелей, примирению артельщиков и сведения о причинах ликвидации артелей. Маслозаводы как таковые не исчезали, разрушался только артельный расчет, и производство переходило в частные руки какого-нибудь ловкого грамотея. Тот сразу открывал при маслодельне лавочку потребительских товаров (по завышенным ценам), которыми снабжал односельчан в кредит под молоко. Эта лавочка и становилась главным источником дохода, о качестве масла маслодел-лавочник заботился мало, поставщики молока - и того меньше. Будущего у такого маслоделия быть не могло. Поэтому Сокульский, стараясь не допустить уродливых явлений в Сибири, пока нравы еще не испорчены, уделял очень много внимания денежным расчетам, чистоте при дойке и на самом заводе, точной технологии. Опека требовала частых посещений, такта и терпения. В «масляный сезон» он, можно сказать, дневал и ночевал у своих подопечных.
На Сокульском лежали также хлопоты по продаже товара, изысканию средств и кредитов на оборудование и материалы, заботы по обучению новых мастеров (он завел зимние краткосрочные курсы). Интересы деревни он отстаивал настойчиво и рьяно. Недовольный затяжкой оплаты московской фирмой А. В. Чичкина, передал поставку товара следующего года курганской конторе датчанина Г. Мерка (Торговый дом Г. И. Паллизен), а когда и тот нарушил сроки - затеял суд общественности.
Обычно крестьяне не могли набрать денег на оборудование завода, вот почему громадным стимулом для Сибири явилось иностранное золото. Конторы иностранцев по экспорту масла стали давать ссуды и поставлять готовые комплекты оборудования в кредит. Сделалось возможным вести дело, не имея основного и оборотного капитала. К кредитам потянулись артели, сибирское купечество, предприимчивые люди и авантюристы всех мастей. Ажиотаж вокруг масла назвали «масляной горячкой», подобно «золотой лихорадке» в Аляске и Калифорнии. Преимущество среди экспортных контор захватили датчане, и с каждым годом конкуренция толкала их все дальше на восток вдоль железной дороги: в Омск, Каинск, Барнаул, Петропавловск, Семипалатинск. Открыла свои филиалы в Сибири и почтенная московская фирма братьев Бландовых.
Самым насущным делом было наладить приемлемые условия перевозки масла. Помогая Верещагину решить транспортную проблему, Владислав Феофилович Сокульский тесно сотрудничал с железнодорожниками. За три года до того, как МПС заказало (наконец-то!) серию из 1000 вагонов-ледников, Сокульский выехал из Кургана в Ревель с первым ускоренным «масляным поездом», снабженным льдом. Деньги на поездку дали фирмы-экспортеры. Путешествие, начавшись 25 июля 1898 года, заняло 11 суток 7 часов 55 минут. Подробный отчет об этой поездке сразу же попал на стол трем министрам - финансов, земледелия и путей сообщения. В нем описывались: загрузка льда из льдохранилищ, причины простоев, оформление сопроводительных документов, влияние на масло температуры, судьба отставших вагонов, работа служащих МПС и частных железных дорог, перегрузка в порту... Сенсационный текст отчета сделался и достоянием общественности, его опубликовали в газетах.
Вернувшись из командировки, Сокульский прочитал доклад о неотложных просьбах к путейцам в новообразованном курганском Отделе ИМОСХ, а в следующем году принял участие в первом Совещании представителей железных дорог и экспортеров (при курганском Отделе ИМОСХ). Потом названные совещания проводили в сезон каждой очередной летней «кампании» по вывозу масла в том или ином городе. В коридорах власти в С.-Петербурге интересы сибиряков поддерживал Верещагин.
В Сибири, как и на Вологодчине, почти не практиковалась закупка масла по сортам: масло I и II сорта скупалось по одной и той же цене. Сокульского сложившиеся условия угнетали. Сложно уговорить артель раскошелиться на цементный пол, паровую машину или нанять дорогого мастера, когда у соседей без этих дорогостоящих хитростей выручка не хуже. Комиссионеры, естественно, с любого масла получали свой процент за доставку и продажу, стремясь лишь к одному - сбавить цену.
Попытки Сокульского влиять на взаиморасчеты «беззащитных» маслоделов и «алчных» экспортеров оказались неудачны.
Ситуация подвигла Сокульского предложить проект - учредить русскую торговую фирму в Англии с субсидией от казны 100000 рублей на ведение операций. Отказ министерства не остановил курганцев, они сами командировали в Лондон торгового агента от своего Отдела ИМОСХ. Не смутились они и тем, что агент проворовался, его просто отозвали «по недоверию» и заменили другим, в надежде освоиться на заморском рынке. Правда, содержать агента в Лондоне оказалось накладно, поэтому через некоторое время его перевели в Ригу (1905). Что в Риге, что в Лондоне агент приносил малую пользу. Русское масло, кроме эксклюзивных поставок, расценивалось ниже любого другого по объективным причинам. Оптовики не могли составить из «пестрого» русского товара однородные партии; даже с одного завода шло разное масло.