АРХЕОЛОГИЯ
А. Н. Башенькин
ВОЛОГОДСКАЯ ОБЛАСТЬ В ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Приступая к написанию статьи о древней истории Вологодской области, я долго размышлял над ее названием. Понятно, что речь пойдет о древностях, но вот как обозначить территорию? Ставшие уже штампами "наш край", "Вологодский край" не устраивали, потому что, скажем, Вытегорье едва ли можно подвести под это понятие, а восток области вообще представляет собой уже другой край - Великоустюгский. "Вологодчина" - это что-то из телерадиовещательной сферы. Остается обозначение "Вологодская область", хотя и оно не вполне подходит, так как относится лишь к XX веку.
В масштабах России Вологодская область - это лишь одна из нескольких десятков областей, но по существу - целая страна с большим количеством населения, имеющая многовековую историю, с территорией, превышающей в несколько раз территории многих европейских государств. Однако до настоящего времени не существует издания, где бы в целом были рассмотрены история и культура населения Вологодской области (в других странах и соседних национальных республиках такие издания давно существуют). Особенно "темными" являются страницы первоначальной истории населения на этой территории из-за отсутствия письменных источников до IX века. Поэтому основное значение приобретают данные археологии.
Однако до 70-х годов XX века Вологодская область оставалась слабо изученной в археологическом отношении, несмотря на то, что исследования здесь велись еще с середины XIX века. К 1980 году имелись сведения примерно о 500 древних поселениях и могильниках, часть из которых была исследована раскопками. Особенно большой вклад в археологическое изучение области внесли А. Я. Брюсов, Л. А. Голубева, А. В. Никитин, С. В. Ошибкина. Тем не менее область оставалась неравномерно изученной как по эпохам, так и по территории: большинство исследований проводилось в западной части, а среди эпох неизученными или малоизученными оставались эпохи палеолита, мезолита, бронзового и железного веков, раннего средневековья.
Ситуация изменилась в 80-е годы, когда в области начали работу Онежско-Сухонская экспедиция Института археологии под руководством Н. А. Макарова и Северорусская экспедиция Вологодского государственного педагогического института и Череповецкого краеведческого музея под руководством автора статьи. В течение 1986-1995 годов масштаб полевых работ Северорусской экспедиции резко увеличился. Отдельные отряды экспедиции, ведущие самостоятельные исследования, возглавили А. М. Иванищев, Н. В. Косорукова (Кандакова), А. В. Кудряшов, М. В. Иванищева, М. Г. Васенина, И. П. Кукушкин, Е. Н. Кукушкина, Л. С. Андрианова, Н. Б. Васильева (Смирнова), М. Ю. Сеничев. Работы развернулись во всех районах области, началось планомерное изучение памятников всех эпох. К настоящему времени в области известно около 2300 древних поселений и могильников. Разведочные и раскопочные работы 1980-1990-х годов создали качественно новую источниковую базу, на основе которой и стало возможным написание этого первого обобщающего историко-археологического очерка по истории Вологодской области от ее заселения человеком до XIII века н. э.
Вологодская область в древности
Заселение Вологодской области человеком относится к глубокой древности. Произошло это в эпоху древнего каменного века - палеолита. До недавнего времени считалось, что столь древних стоянок на территории области быть не может, так как в это время она была занята ледником. Однако в 1983 году в с. Нюксеница на р. Сухоне участником нашей экспедиции А. М. Иванищевым в карьере на большой глубине были найдены в одном слое кости бизона и кремневое орудие. Находки представляли большой интерес, так как кости бизона указывали на большую древность стоянки. Об этом свидетельствовала и техника обработки кремневого орудия, представлявшего собой заготовку ножа для снятия шкур животных (рис. 1). Обследование, предпринятое экспедицией в следующем году, показало, что основная часть стоянки разрушена карьером. Были найдены части бивней мамонта, и зафиксирована стратиграфия отложений в стенке карьера. Находки залегали на глубине около 7 метров, перекрытые сверху слоями песка и мощными отложениями сине-зеленой глины. Стратиграфия, топография находок (нахождение на самой высокой террасе Сухоны), кости бизона и мамонта (животных, вымерших на этой территории около 10 000 лет назад) позволяют отнести эту стоянку к эпохе палеолита. К сожалению, пока точной даты стоянки нет, но, по-видимому, она старше 25 000 лет.
Обитатели этой стоянки были охотниками на мамонтов, бизонов и других животных. Кости этих ныне вымерших животных найдены практически на всей территории области, особенно их много на востоке. Все это позволяет надеяться, что в дальнейшем будут открыты новые стоянки эпохи палеолита: если здесь обитали мамонты, бизоны, северные олени и другие животные, то могли проживать и люди. Косвенно об этом свидетельствует и открытие стоянок эпохи палеолита еще севернее - в республике Коми. Климат эпохи позднего палеолита был суровым. Приблизительно 25-15 тысяч лет назад установились исключительно холодные климатические условия. Северо-западные районы области были заняты ледником, и, вероятно, часть территории была необитаема.
Около 12-10 тысяч лет назад происходит резкое потепление - наступает конец ледниковой эпохи. Ледник отступает за пределы области, повышаются температура и влажность воздуха, складывается современная система рек и озер, формируется новая флора и фауна. Мамонты и бизоны вымирают, распространяются лесные животные: лось, кабан, медведь, бобр и другие. Именно в этот период (IX-VI тысячелетия до н. э.) происходило полное освоение человеком территории области, и с этого времени он уже никогда не покидал ее. Стоянки эпохи среднего каменного века, или, как его иначе называют археологи, мезолита, полностью покрывают территорию области от Вытегры и Чагоды на западе до Великого Устюга и Никольска на востоке. Сейчас известно более 200 мезолитических стоянок. Заселение происходило с запада и юга. Это были небольшие подвижные группы охотников на оленя, лося, кабана, бобра и других животных, а также птиц. Из домашних животных у человека тогда имелась лишь собака.
Большинство стоянок того времени небольшие по размерам, отложившийся культурный слой незначителен. Чаще всего такие стоянки располагались на высоком коренном берегу реки, покрытом в настоящее время сосновым бором. Некоторые же стоянки, особенно на озерах, расположены непосредственно у воды, на уровне современного уреза или ниже. Связано это с тем, что уровень водоемов в древности значительно колебался. Часть стоянок являлась сезонной, например, на период нереста рыбы или на время охоты на перелетную птицу. Рыболовство в целом играло второстепенную роль. Успеху охоты способствовало широкое применение лука со стрелами, снабженными острыми каменными или костяными наконечниками. Основные находки на мезолитических стоянках - каменные изделия, изготовленные из кремня и сланца. Это скребки, скобели, наконечники стрел, резцы, ножевидные пластины для составных орудий, нуклеусы, топоры, тесла и другие орудия. Реже встречаются изделия из кости - гарпуны, наконечники стрел. На стоянках, раскопанных С. В. Ошибкиной и Н. В. Косоруковой на реках Кобоже, Песи, Суде, средней Сухоне [1], обнаружены остатки жилищ с очагами.
Несмотря на общие черты в материальной культуре, мезолитические памятники области не составляют единства в культурном отношении. Основываясь на топографии памятников, особенностях техники расщепления кремня, различиях в его обработке, типах орудий и их сочетаниях, можно выделить несколько групп стоянок, различных в культурном и хронологическом отношениях. Различия в культуре связаны, видимо, с тем, что территория области осваивалась населением из разных регионов. Однако выделение отдельных культур и определение исходных районов миграции - дело дальнейших исследований.
На рубеже VI-V тысячелетий до н. э. в лесной зоне Восточной Европы мезолит сменяется новым периодом - эпохой неолита. Этот период характеризуется появлением керамики - посуды из обожженной глины. На территорию Вологодской области технология изготовления керамики была принесена с более южных территорий. Время появления ее в области пока до конца неясно из-за почти полного отсутствия радиоуглеродных дат для неолитических стоянок. Следует отметить, что на стоянке Тудозеро-V в Вытегорском районе, исследованной отрядом экспедиции под руководством А. М. Иванищева, для слоя с керамикой получена радиоуглеродная дата, указывающая на конец VI тысячелетия до н. э. [2]. Однако единичность даты и возможность ее отнесения к более раннему мезолитическому комплексу, присутствующему на стоянке, не позволяют пока с уверенностью на нее положиться. Керамика Тудозерской стоянки характеризуется устойчивыми формами, достаточно сложным орнаментом и относится к так называемой культуре "сперрингс", известной в Карелии и Финляндии. Аналогичная керамика найдена также на нескольких стоянках северо-запада области. Ранненеолитическая гребенчатая керамика найдена Н. Г. Недомолкиной на реке Вологде и нами на реке Ягорбе под Череповцом. Однако это пока единичные находки, и изучение раннего неолита только начинается. Большинство же стоянок относится к культуре ямочно-гребенчатой керамики. На территории области сейчас известны сотни стоянок и несколько могильников. Эта культура, занимающая обширную территорию от Белого моря до Северной Украины и от Прибалтики до Волго-Камского междуречья, получила свое название по керамике, украшенной ямками и отпечатками гребенчатого штампа (рис. 2, 3). По гипотезе известного археолога Д. А, Крайнова, исходной территорией ее формирования является район озер Белое, Онежское, Воже, Лача [3]. Датируется культура IV-III тысячелетиями до н. э.
Эпоха неолита приходилась на период климатического оптимума, характеризующегося благоприятным сочетанием тепла и влаги. Среднегодовая температура была выше современной. Резко возросла роль рыболовства. На основе устойчивого источника питания произошел переход к постоянным поселениям. Стоянки располагались на берегах водоемов, концентрировались на выходах рек из озер, а также на речных протоках, в местах, наиболее удобных для рыбной ловли. По-видимому, в этот период шел быстрый рост населения.
В производстве орудий наблюдается значительный прогресс: развивается техника полировки, заточки, пиления и сверления камня, становятся многочисленными рубящие орудия - топоры, долота, тесла, необходимые для строительства жилищ, лодок и других работ. Кремневые орудия имеют двустороннюю ретушь, расширяется их ассортимент, становятся разнообразнее формы. Жилища были наземными. На стоянке Андозеро-II С. В. Ошибкиной было исследовано прямоугольное жилище размером 7x10 метров с очагом [4].
У древнего населения, оставившего неолитические стоянки, существовал обряд погребения умерших на территории стоянок или даже в жилищах. Такой обряд характерен для неолита лесной полосы от Прибалтики до средней Волги и Оки. Ориентация и положение погребенных неустойчивы. Это хорошо прослеживается на могильнике Караваиха в Кирилловском районе, где А. Я. Брюсовым исследовано 37 погребений [5]. Многие погребения посыпаны красной охрой. Умершие сородичи, по-видимому, внушали живым страх, и поэтому в засыпку могил помещали большие валуны с целью воспрепятствовать выходу умерших из могил. Неолитический могильник с засыпанными охрой погребениями исследован Н. Г. Недомолкиной на реке Вологде при впадении речки Вексы [6].
Около середины III тысячелетия до н. э. на территорию области с юга распространяется новое население, оставившее стоянки, принадлежащие к так называемой волосовской культуре, существовавшей до середины II тысячелетия до н. э. Для нее характерна пористая керамика, обработка камня достигает расцвета, орудия приобретают совершенную форму. На стоянках найдены кремневые фигурки животных, птиц и рыб, выполненные в реалистическом стиле и являющиеся подлинными произведениями искусства (рис. 4,5). В III тысячелетии до н. э. складываются торгово-обменные отношения населения области с отдаленными регионами, в частности с Прибалтикой. В могильниках и на стоянках III - начала II тысячелетия до н. э. найдены в достаточно большом количестве украшения из прибалтийского янтаря. К волосовской культуре относится и известная стоянка Модлона в Кирилловском районе, где А. Я. Брюсовым были исследованы постройки на сваях [7]. Основу экономики волосовских племен по-прежнему составляли охота и рыболовство.
Первые медные и бронзовые изделия появляются на территории области в начале II тысячелетия до н. э. Это время - эпоха бронзы (II - начало I тысячелетия до н. э.) - является наименее изученным. В области известно большое количество стоянок эпохи бронзы, но лишь немногие из них подвергались раскопкам. Медные и бронзовые изделия на поселениях исключительно редки. Некоторые из них являются привозными, но несомненно, что часть изготовлена обитателями стоянок. Так, на поселении Павшино-II на реке Юг в Великоустюгском районе при раскопках С. Ю. Васильева найдены фрагменты тиглей, два медных шила, наконечник стрелы [8]. Это поселение связано с камско-уральским кругом культур эпохи бронзы.
В начале II тысячелетия до н. э. на территорию Верхнего Поволжья с запада вторгаются племена фатьяновской культуры. Эти племена входили в круг культур "боевых топоров" и "шнуровой керамики", распространенных на огромных пространствах Европы. Население фатьяновской культуры уже освоило скотоводство и земледелие, изготовление изделий из меди и бронзы. Поселения и могильники фатьяновской культуры на территории области пока не известны, но найдены десятки "боевых" фатьяновских топоров на Шексне, Белом озере, Вологде, Сухоне (рис. 6). По-видимому, в результате контактов с фатьяновцами местное население познакомилось со скотоводством и земледелием, однако охота и рыболовство еще долго продолжали играть ведущую роль в хозяйстве.
Примерно с середины II тысячелетия до н. э. на поселениях появляется совершенно новая керамика, характерная черта которой - наличие на внешней поверхности сосудов отпечатков тканей или оттисков особых штампов, напоминающих отпечатки ткани или сетки. Население культуры "сетчатой" керамики большинством исследователей рассматривается как финно-угорское. Поселения с сетчатой керамикой известны практически на всей территории области и существовали до первых веков нашей эры.
В начале I тысячелетия до н. э. в лесной зоне Восточной Европы осваивается выплавка железа из местных болотных и луговых руд. По археологической периодизации это ранний железный век, верхняя (поздняя) граница которого определяется V веком н. э. На территории области выплавка железа и изготовление из него орудий труда, оружия и других предметов осваиваются не позднее VII-VI веков до н. э. Наиболее ранние изделия из железа обнаружены на поселении Векса под Вологдой [9] и у д. Куреваниха на реке Мологе в Устюженском районе [10].
На городище Куреваниха-ХIII, содержащем исключительно сетчатую керамику, при раскопках М. Г. Васениной в 1992 году были найдены два шила и мелкие обломки железных предметов. На городище было сделано и другое важное открытие: в культурном слое найдены многочисленные куски железных шлаков. Это позволяет утверждать, что предметы из железа изготавливались здесь, а не привозились откуда-то. По углю из раскопок была получена дата 2860±60 лет назад (ЛЕ-3559). Раннюю датировку городища подтверждает и полное отсутствие стеклянных бус, бронзовых украшений, за исключением одной булавки. Характерна и немногочисленность железных изделий. Железо в то время было редким и дорогим материалом, его берегли, сломанные или сработанные орудия шли в переделку. В этой связи показательным является тот факт, что при раскопках найдено три точильных бруска со следами использования, но не найдено ни одного ножа! Однако уже в конце I тысячелетия до н. э. - начале I тысячелетия н. э. производство предметов из железа в юго-западных районах области - Устюженском, Чагодощенском, Бабаевском и Кадуйском - было массовым (рис. 7).
С наступлением железного века появляются и городища - поселения, укрепленные валами и рвами. Это определенно свидетельствует о том, что у обитателей поселений накопились богатства, которые необходимо было охранять. Городищ раннего железного века известно немногим более десятка, и все они расположены в юго-западной части области - в бассейнах рек Мологи и Суды. По многим признакам они близки поселениям дьяковской культуры, распространенной в Волго-Окском междуречье и на Верхней Волге. Следует отметить, что в историко-культурном отношении уже в железном веке ясно прослеживается разделение области на два крупных региона: западный (бассейны Мологи и Шексны) и восточный (бассейны Сухоны и Ваги).
Это разделение, по-видимому, восходит еще к каменному веку. В восточной части области более отчетливо прослеживается культурное влияние Урало-Камского региона. Памятники раннего железного века в бассейне Сухоны изучены слабо в отличие от западных районов, где в последние годы их интенсивное исследование вела наша экспедиция. Здесь были обнаружены не только выделяющиеся на местности городища, но и неукрепленные поселения - селища, а также могильники разных типов [11]. Поселения располагаются по краю боровых террас, часто на излучине реки или при впадении ручья. На наиболее раннем городище Куреваниха-XIII обнаружены остатки полуземлянок, у д. Городок на р. Чагоде зафиксированы наземные жилища, на городище Никольское-XV на р. Суде исследована кольцевая постройка столбовой конструкции вдоль вала, диаметр которой около 30 метров при ширине 4 метра. Центральная площадка городища оставалась незастроенной.
Погребальные памятники второй половины I тысячелетия до н. э. представлены грунтовыми могильниками с погребениями по обряду трупосожжения. Остатки кремации помещались в небольшие грунтовые ямки или на дневной поверхности (могильники Куреваниха-ХХ, Любахин-V на р. Кобоже, Чагода-1). Вещи в погребениях единичны: бронзовые бусы, нож с серповидной спинкой, наконечники стрел. В конце I тысячелетия до н. э. появляется новый обряд погребения, когда остатки сожжения помещаются в глиняные сосуды. Возможно, появление урновых погребений связано с культурными импульсами, идущими с юго-запада. Конец I тысячелетия до н. э. - время серьезных культурно-исторических изменений в регионе, выразившихся не только в появлении урновых погребений, но и в целом в изменении всей культуры. Наряду с грунтовыми погребениями появляются наземные деревянные погребальные сооружения, получившие в литературе название "домиков мертвых". "Домики мертвых" располагались на окраинах поселений или поблизости от них. Они представляли собой срубы размером примерно 5x4 метра. Внутри "домиков" помещались остатки погребений по обряду трупосожжения, часть из них, вероятно, находилась в берестяных туесках или в глиняных сосудах. Среди костей найдено большое количество предметов погребального инвентаря: наконечники стрел, ножи, шилья, пряжки, привески к поясу. Особо следует отметить впервые обнаруженные находки предметов степного вооружения: мечи и кинжалы, навершие ножен, бронзовый трехлопастной наконечник стрелы. Женские украшения составляют бронзовые ажурные бляхи, различные подвески, пронизки, булавки, бусы. Большая часть этих вещей имеет аналогии в Волго-Окском междуречье и Прикамье.
Среди украшений большой интерес представляют зооморфные подвески, изображающие медведя, водоплавающих птиц и птицу с широко раскрытыми в полете крыльями (рис. 8). Культ медведя существовал у финно-угорского населения с древнейших времен. Медведь считался хозяином леса, ему поклонялись. Водоплавающим птицам, утке в частности, в финно-угорской мифологии принадлежала особая роль. Древние финно-угры считали утку прародительницей всего сущего на земле, отводили ей роль творца природы. В "Калевале", величайшем памятнике карело-финского эпоса, рассказывается о том, как из яйца утки возник мир:
Из яйца, из нижней части,
Вышла мать-земля сырая;
Из яйца, из верхней части,
Встал высокий свод небесный;
Из желтка, из верхней части,
Солнце светлое явилось;
Из белка, из верхней части,
Ясный месяц появился;
Из яйца, из пестрой части,
Звезды сделались на небе;
Из яйца, из темной части,
Тучи в воздухе явились [12]
Не случайно в "домиках мертвых" находились и подвески-птицы с широко раскрытыми в полете крыльями. По сохранившимся древним представлениям некоторых урало-сибирских финно-угорских народов, душа человека после его смерти продолжала жить, и священная птица уносила ее на небо [13].
Привлекают внимание и находки в "домиках мертвых" стеклянных бус, в том числе золоченых. Золото-стеклянные бусы поступали сюда из Египта, где технология их изготовления была разработана в последние века до н. э. Наиболее вероятным центром изготовления этих бус считается Александрия. Для лесного севера на рубеже эр это были дорогие "престижные" украшения. По-видимому, их, как и другие привозные украшения, получали в обмен на меха.
Распространение нового погребального обряда, находки степного вооружения, поясной гарнитуры, южных украшений свидетельствуют о появлении здесь на рубеже эр групп нового населения с юго-востока, со стороны Волги. Исходный район миграции, по-видимому, находился где-то в степной зоне.
Проникновение групп степного населения продолжалось и в начале н. э.: об этом свидетельствует появление курганного обряда погребения. Древнейшие в области курганы исследованы нами в могильнике Чагода-1 на р. Чагодоще [14]. Диаметр их - 10-14 метров, высота - 0,2-0,8 метра. В погребениях по обряду трупосожжения большое количество погребального инвентаря, близкого по составу "домикам мертвых" (рис. 9). В могильнике Чагода-I найдены и древнейшие на Севере России железные удила с псалиями. Это первое достоверное свидетельство использования коня для передвижения. Здесь же были обнаружены бронзовые двухголовые коньковые подвески, относящиеся к первым векам н. э. Это, вероятно, самые ранние изображения коней на Русском Севере.
В IV-V веках наряду с маленькими курганами начинают возводиться и огромные погребальные сооружения высотой до 8 метров, диаметром до 30 метров - могильники Усть-Белая-I, Куреваниха. Возведение таких сооружений требовало значительных трудовых затрат. Возможность использования больших трудовых ресурсов в непроизводственной сфере свидетельствует о достаточно высоком уровне развития производительных сил. С другой стороны, существование огромных монументальных погребальных сооружений, по существу "лесных пирамид", наряду с небольшими насыпями ясно показывает и наличие социальной стратификации в финно-угорском обществе того времени.
В целом следует констатировать, что в западной части области в первой половине I тысячелетия н. э. складывается яркая самобытная финно-угорская культура. Об устойчивом ее развитии и процветании свидетельствуют насыщенность изделиями из черного и цветных металлов, престижные дорогие вещи из дальних стран, возможность направлять значительные трудовые ресурсы в непроизводственную "духовную" сферу и, несомненно, обеспеченность пищевыми ресурсами при комплексном хозяйстве, включающем охоту, скотоводство, рыболовство и земледелие. При наличии большого количества зверя и птицы в лесах, рыбы в водоемах у этого населения не было, вероятно, большой необходимости возделывать зерновые культуры, и роль земледелия была ограниченной.
Первое упоминание в письменных источниках о населении, обитавшем на территории области, относится к середине VI века н. э. В труде готского историка Иордана, оконченном в 551 году, в перечне северных племен между чудью и мерей упоминается весь [15]. По мнению исследователей, эти сведения Иордан взял из более раннего источника IV века, описывающего путь от Балтики к Черному морю через Верхнюю Волгу. Позднее древнерусский летописец, рассказывая о событиях IX века, также говорит об обитании веси между чудью и мерей на Белом озере. На основании этого можно предполагать, что весь проживала в Белозерье и в более раннее время. О населении, обитавшем в восточной части области, сообщений письменных источников I тысячелетия н. э. нет, археологические памятники изучены слабо.
Эпоха средневековья
В V-VI веках н. э. самостоятельное развитие местной финно-угорской культуры на юго-западе области было прервано расселением на этой территории летописных кривичей - славянского или балто-славянского населения, - которым принадлежит так называемая культура длинных курганов. Могильники VI - IX веков, в которых бы прослеживались погребальные традиции первой половины I тысячелетия н. э., здесь неизвестны. Погребальный обряд населения культуры длинных курганов существенно отличался от погребального обряда предшествующего времени, предметы погребального инвентаря не имеют прототипов в местных древностях. Кривичи продвигались с юго-запада по рекам Кобоже, Песи, Чагодоще, Мологе, ассимилируя или вытесняя местное население. Наиболее ранние курганы славянского населения были открыты и исследованы нашей экспедицией в 1984, 1986 годах [16]. До этого времени предполагалось, что славянское население появляется на территории области в IX-X веках. Однако раскопки могильников культуры длинных курганов в Чагодощенском районе у д. Стулово (Варшавский шлюз-I) и у д. Мишинo при впадении р. Белой в р. Кобожу дали материалы V - VI веков. Археологическая датировка была подтверждена радиоуглеродной: по углю для одного из курганов на Усть-Белой была получена дата 1460±30 лет назад (ЛЕ-4562), для другого - 1450±60 лет назад (ЛЕ-3549). Немного позднее, в 1989 году, при раскопках в том же Чагодощенском районе могильника культуры длинных курганов Любахин-I на р. Песи нам посчастливилось найти погребение, содержащее серебряные подвески-лунницы, происходящие из Западной Европы, где они достаточно точно датируются концом IV - первой половиной V века н. э. [17]. Погребения в культуре длинных курганов совершались по обряду трупосожжения на стороне с помещением останков сожжения в длинные, прямоугольные или круглые насыпи. Погребальный инвентарь немногочислен или отсутствует. Следует отметить, что курганы сооружались и для детей. Так, в могильнике Усть-Белая-IV в кургане диаметром 10 метров, высотой 1 метр находилось одно погребение. По определению антрополога Н. Н. Цветковой, кости принадлежат младенцу в возрасте до 1 года.
Поселения кривичей были небольшими по размерам и, вероятно, кратковременными, что связано с системой хозяйства. Основу его составляло подсечное земледелие в сочетании со скотоводством, охотой и рыболовством. Видимо, не случайно эти поселения находились в сосновых борах, которые легко было выжигать, а корни сосен, уходившие вертикально вглубь, не мешали обработке (их могли и не выкорчевывать). Подсечное земледелие постоянно требовало новых участков.
В 1990 году нами было раскопано типичное поселение кривичей на р. Чагоде - Варшавский шлюз-III. Культурный слой незначителен (не превышал 0,2 метра), слабо насыщен лепной керамикой. Были исследованы остатки трех прямоугольных наземных жилищ срубной конструкции размерами от 4,1 х 5,3 метра до 5,1 х 8,4 метра с развалами печей-каменок. Дома стояли в ряд вдоль берега реки. Находки немногочисленны и практически все найдены в заполнении жилищ: нож, шило, два рыболовных крючка, бронзовая пронизка, стеклянные бусы.
В IX-X веках с юго-запада на территорию области продвигается новая волна славянского населения - словене ильменские, принесшие в край пашенное земледелие. Они основывают поселения, которые перерастают в древнерусские. Эти поселения располагаются по берегам рек, где имеются обширные поймы и хорошо дренированные террасы. Погребальными памятниками словен ильменских были сопки - высокие курганы с каменными конструкциями. Эти величественные насыпи до сих пор стоят по берегам рек Мологи, Кати, Чагодощи, Кобожи. Сопки, вероятно, являлись не только погребальными памятниками, но и сакральными сооружениями, своеобразными языческими храмами [18].
До конца IX века славянское население в области обитало только на территории Чагодощенского и Устюженского районов, не переходя болотистую Молого-Шекснинскую низменность. На остальной территории проживало финно-угорское население: в бассейне р. Шексны и Белого озера - племена веси, восточнее, в бассейне озер Кубенское и Воже и рек Сухоны и Ваги, - чудь заволочская, на юге Грязовецкого, Бабушкинского районов - меря и на крайнем востоке области, по-видимому, пермские племена. В конце IX-XII веке наступает улучшение климатических условий, понижение уровней водоемов. В это сухое и теплое время происходит славянское освоение практически всей территории области.
Результаты археологических разведок и раскопок, проведенных нами в последние годы, не позволяют согласиться с утвердившимся положением о слабой заселенности Белозерья финно-угорскими племенами ко времени появления славян. В тех регионах, где проведены тщательные сплошные археологические разведки, древности финно-угров выявлены в достаточном количестве.
Из юго-западного района первоначального освоения в конце IX-X веке началось продвижение славянского населения на р. Колпь в Бабаевский район. По археологическим памятникам хорошо прослеживается путь продвижения по рекам: Чагода - Лидь - Волочня - Колпь. В X - начале XI века на р. Колпи почти одновременно возникает более десятка древнерусских поселений и соответствующих им могильников у деревень Новинки, Верхневольск, Тимошкино, Ярцево, Степаново, Дудино, Володино и др. Эти памятники, основным исследователем которых был А. В. Никитин, не связаны с развитием местной финно-угорской культуры. Размеры поселений и расчеты по численности погребенных в могильниках подтверждают предположение, что поселения были небольшими и состояли из 1-4-х домов. На таком поселении проживало от 10 до 40 человек (включая детей).
Белого озера и реки Шексны славяне достигают также в конце IX-X веке. Причем заселение этих территорий шло в основном не с запада, как традиционно утверждалось, а с юга (с Верхней Волги - по Шексне) и с севера (из района Старой Ладоги - по Свири, Онежскому озеру, Вытегре, Ковже). По-видимому, основным путем продвижения являлся шекснинский. К сожалению, памятники нижнего течения рек Шексны и Мологи уничтожены - затоплены в 1940-1941 годах при создании Рыбинского водохранилища. Древние поселения и могильники ушли под воду практически не исследованными, а большинство и не выявленными. "Ключ" к пониманию многих историко-культурных процессов, происходивших на протяжении длительного времени на реке Шексне - "столбовой" дороге на Русский Север, - оказался заброшенным на дно Рыбинского водохранилища. Возможно, будущим исследователям III тысячелетия н. э. после спуска рукотворного моря удастся разгадать часть тайн.
На средней и верхней Шексне, берега которой затоплены частично, в последние годы А. В. Кудряшовым, Н. А, Макаровым и автором статьи было открыто несколько десятков древнерусских поселений и могильников [19]. Система расселения на реке Шексне значительно отличается от расселения на реках Мологе, Чагодоще, Колпи. Здесь в конце IX-X веков существуют финно-угорские поселения. Какая-то часть пришедших селится на этих поселениях, и они перерастают в крупные древнерусские, такие, как Луковец, Соборная Горка, Октябрьский мост (г. Череповец), Минино и др. Эти поселения имели достаточно большие размеры: 300x100, 500x80 метров. Возникают поселения и на новых местах, независимо от мест обитания финно-угорского населения. Количество поселений растет; вероятно, продолжается прилив нового населения.
Среди поселений на Шексне крупнейшим является Белоозеро - центр Белозерского края. Белоозеро - один из древнейших русских городов. Он упоминается на первых страницах летописи под 862 годом. По легенде, здесь княжил брат Рюрика Синеус. Однако, несмотря на масштабные раскопки "Старого города" при истоке Шексны из Белого озера Л. А. Голубевой, слоев IX века здесь не найдено [20]. Вероятно, летописное Белоозеро IX века находилось где-то в другом месте. Это не мог быть и современный город Белозерск, возникший на своем месте лишь в XII веке. В одном из местных летописцев XVI века сохранилось предание, что Синеус "сидел" в Киснеме, на северном берегу озера. Н. А. Макаровым здесь было обнаружено большое поселение X века площадью около 10 гектаров [21]. Достоверных материалов IX века там пока не найдено, но следует отметить, что в археологическом отношении Киснема изучена значительно хуже города при истоке Шексны. Третьим претендентом на роль раннего Белоозера является поселение Крутик у д. Городище Кирилловского района, исследованное также Л. А. Голубевой [22]. Оно находилось ниже по Шексне, в 25 километрах от Белоозера. Поселение датируется второй половиной IX-X веком и оставлено летописной весью.
Здесь обнаружены остатки жилых и производственных сооружений, несколько тысяч находок. Это предметы вооружения, орудия труда, бытовые вещи, украшения, арабские серебряные монеты - дирхемы. Поселение являлось торгово-ремесленным центром. Наряду с весью на поселении проживали и скандинавы. Вероятно, здесь они временно останавливались, двигаясь по пути "из варяг в арабы". Сейчас трудно представить, что по Шексне, на берегах которой стоят многоэтажные дома Череповца, в IX-X веках двигались ладьи викингов за сказочными сокровищами на арабский восток. Однако это так. Об этом свидетельствуют находки на Шексне предметов типично скандинавского вооружения, украшений, а также отдельных монет и кладов арабского серебра. Совсем недавно нам удалось выяснить еще один интересный факт. В 1990 году при раскопках курганов X-XII веков у д. Куреваниха Устюженского района нами были вскрыты пять погребений мужчин. По черепам антрополог из С.-Петербурга С. Л. Санкина определила, что они принадлежат скандинавам, резко выделяясь по многим параметрам среди местного славянского и финского населения. Реки Молога, Чагодоща и Суда также входили в систему этого великого водного пути, связывавшего в IX-X веках страны Северной и Западной Европы с арабским Востоком, являясь вариантами перехода из бассейна Балтийского моря в Волжскую водную систему.
Возвращаясь к вопросу о летописном Белоозере IX века, констатируем, что его местоположение к настоящему времени достоверно не определено. Поселение при истоке Шексны - "Старый город" - центром края становится не ранее середины X века. В XI веке оно превращается в древнерусский город. Следует также отметить, что Белоозеро - единственный древнерусский город, который не имел земляных укреплений. Это касается не только XI, но и XII-XIV веков, когда город уже вытянулся вдоль обоих берегов Шексны более чем на один километр.
В X-XI веках на Шексне и Белом озере идет быстрая ассимиляция веси. В материалах поселений и могильников отчетливо прослеживается смешение славянских и финно-угорских элементов материальной и духовной культуры. В результате здесь формируется древнерусское население и достаточно однородная древнерусская культура. В летописи весь последний раз упоминается под 882 годом в связи с участием в походе князя Олега на Киев. Позднее летописец, рассказывая о событиях 1071 года на Белоозере, называет жителей края белозерцами, а не весью. В целом для XI-XIII веков выявляется достаточно плотная заселенность.
Вторым городом на Шексне являлся Луковец, находившийся при впадении реки Суды в реку Шексну, ныне затопленный Рыбинским
водохранилищем. В отдельные годы при низком уровне воды поселение появляется в виде небольшого острова. В 1940-70-х годах краеведом А. А. Алексеевой здесь был собран многочисленный материал древнерусского времени, а в 1980-90-х годах А. В. Кудряшовым и автором, помимо сбора, были проведены шурфовка и небольшие раскопки [23]. Культурный слой на поселении имеет мощность более 2-х метров, хорошо сохраняет органику. Обнаружены остатки домов, сохранившихся на высоту до 5 венцов, хозяйственных построек, мостовых, многочисленные деревянные изделия. В целом на поселении найдены тысячи древнерусских вещей X-XIII веков, не считая обломков посуды. Это боевые и рабочие топоры, наконечники стрел, ножи, кресала, клещи, молотки, ключи, замки, гарпуны, рыболовные крючки, остроги, пешни, гребни, пряслица. Украшения представлены бронзовыми и стеклянными браслетами и перстнями, бронзовыми подвесками, бусами. На некоторых вещах имеются отдельные буквы и слова, свидетельствующие о грамотности средневекового населения Луковца. Особо следует отметить уникальную шиферную иконку XII - начала XIII века южного происхождения с изображением Богоматери. Это великолепный образец древнерусского искусства.
По своему расположению, культурному слою, составу находок Луковец аналогичен Белоозеру и, вероятно, являлся городом, не упомянутым в письменных источниках. Ничего необычного в этом нет, так как письменные источники крайне скупо освещают события X-XIII веков, происходившие на северо-восточной окраине Руси. Другим примером подобного рода является город Устюжна, который впервые упоминается в середине XIII века. На его территории до настоящего времени хорошо сохранилось городище с культурным слоем XI-XII веков [24]. Оно окружено с трех сторон валом высотой до 10 метров. С четвертой стороны, обращенной к Мологе, вала нет.
Таким образом, на территории Вологодской области к середине XII века находилось три города: Белоозеро, Луковец, Устюжна. Возможно, к середине XII века приобретает черты города поселение в центре г. Череповца, раскинувшееся от Соборной горки до моста через реку Шексну [25]. Однако значительные разрушения культурного слоя поселения при строительстве монастыря и современного города, а также недостаточная изученность не позволяют пока с уверенностью отнести его к категории городов. Тем не менее отметим, что все наиболее древние города возникли в западной части области.
Не все группы веси разделили судьбу шекснинско-белозерской веси, оказавшейся на магистральных путях древнерусской колонизации и быстро ассимилированной. К западу от Шексны в бассейне реки Суды весь была обойдена славянскими колонизационными потоками X-XI веков и долго сохраняла свою этническую территорию, культуру, язык [26]. Хозяйство весского населения было комплексным, включающим скотоводство, охоту, рыболовство, земледелие. Развиты металлургическое производство, ювелирное, косторезное дело. Судя по находкам льячек и литейных формочек в женских погребениях, бронзолитейным производством у веси, по-видимому, занимались женщины. В IX-XI веках в связи с увеличением роли торговли происходит переориентация хозяйства на пушную охоту, основным объектом которой становится бобр. Охота на бобра давала ценный мех и мясо, которое шло в пищу. В обмен на меха к судской веси поступают тысячи привозных вещей как с "запада", так и с "востока".
Большая роль торговли в жизни весского общества стимулировала развитие частной собственности. На ее наличие в IX - XI веках определенно указывают находки замков, ключей, весов для взвешивания серебра, арабских и западноевропейских серебряных монет. Имущественное расслоение влекло за собой и социальную дифференциацию, и факт существования местной финской знати не вызывает сомнения. Так, в могильнике XI века Никольское-ХIII на реке Суде, исследованном нами в 1983 году, мужское погребение с оружием сопровождалось двумя одновременными ему погребениями молодых женщин в парадном уборе (рис. 11, 12). Этот факт - захоронение с оружием при отсутствии его в других мужских погребениях, ритуальное убийство молодых женщин для сопровождения мужчины в "лучший" мир - указывает на особое социальное положение погребенного.
Привлекает внимание традиционный убор весских женщин. Основные его черты: большое количество украшений, наличие зооморфных и шумящих подвесок - восходят еще к железному веку. Многие предметы представляют собой настоящие произведения искусства древних мастеров (рис. 13). До рубежа X-XI веков у веси существовал обряд трупосожжения, и мы не можем достоверно реконструировать костюм. Однако для XI-XIII веков это вполне возможно (рис. 14, 15). Так примерно выглядел убор весской женщины, жившей на реке Суде в конце XII века. Она была современницей знаменитого князя Игоря - героя "Слова о полку Игореве".
По археологическим материалам, на средней и верхней Суде весь сохраняла свою культуру до конца XIII века. Финно-угорские памятники XIV-XVI веков здесь пока не изучены. Древнерусское население продвигалось вверх по Суде и ее притокам медленно, постепенно. Часть судской веси была ассимилирована к XIV веку и вошла в состав великорусского народа, а другая часть была сдвинута в верховья Суды, Ояти, Паши - в целом на водораздел Балтийского и Волжского бассейнов. По-видимому, именно на этой труднодоступной территории в условиях относительной изоляции в XIV-XVII веках и произошло окончательное формирование современных вепсов в результате слияния части судской веси и близкого ей прибалтийско-финского населения Юго-Восточного Приладожья, также сдвинутого к водоразделу древнерусской колонизацией. Вепсов - небольшой по численности народ (около 13 тысяч), проживающий на смежных территориях Вологодской, Ленинградской областей и Карелии, - языковеды относят к прибалтийско-финской группе финно-угорских народов. Большинство исследователей считает вепсов прямыми потомками летописной веси и на этом основании и весь относят к прибалтийско-финской группе. Однако это не так очевидно. Анализ основных элементов материальной культуры (жилища, керамики, женского убора, орудий труда и др.) и погребального обряда веси склоняет к выводу об отнесении ее к поволжской группе финно-угров, ближе всего к летописной мере [27]. Об этом же свидетельствует и упоминание веси в летописи в группе поволжских финнов, по соседству с мерей, а не прибалтийских. На сегодня нет достаточных оснований считать вепсов прямыми потомками летописной белозерской веси - лишь одна из ее групп (судская) приняла участие в этногенезе вепсов, основу которых составило прибалтийско-финское население Юго-Восточного Приладожья.
Другие финно-угорские этносы, проживавшие на территории Вологодской области к востоку от Шексны и Белого озера, - заволочская чудь, меря и пермь на крайнем востоке - оказались ассимилированы в ходе древнерусской колонизации XI-XIII веков. Начиная с рубежа X- XI веков древнерусское население, преодолев волоки между реками Волжской системы и Белого моря, продвигается на восток и север [28]. Состав колонистов был сложный: здесь были и славяне, и группы прибалтийско-финского и поволжско-финского населения, поэтому обозначение колонизации как "древнерусской" наиболее точно отражает ее характер.
Экономической основой древнерусской колонизации северо-восточных районов на начальном этапе являлась промысловая деятельность, в первую очередь эксплуатация пушных ресурсов. Освоение этих территорий шло постепенно, и первые древнерусские поселения на крайнем востоке области появляются не ранее середины XII века [29]. Однако проникновение сюда отдельных военных отрядов с целью обложения данью местного населения происходило и раньше, что известно из письменных источников. В 1178 году ростово-суздальский князь Всеволод Юрьевич Большое Гнездо заложил город Гледен при слиянии рек Сухоны и Юга, в 1212 году основывается город на месте современного Устюга Великого.
Великий Устюг является древнейшим городом в восточной части области. 1137 год - дата основания города Тотьмы, - хотя и является официально принятой, но не соответствует исторической реальности. Указанная дата основана на упоминании в так называемой Уставной грамоте новгородского князя Святослава Ольговича 1137 года погоста "в Тошьме", который и сопоставили с Тотьмой. Однако сейчас историками доказано, что речь идет о погосте на р. Тошне (Тошме) [30], а не о Тотьме на реке Сухоне. Неоднократно проводившиеся исследования Старототемского городища также подтверждают это. Здесь нет материалов, датируемых временем ранее XIII века [31]. Городище на территории современной Тотьмы еще более позднего времени.
В Тотемской округе Н. А. Черницыным и Н, В. Гуслистовым исследовано несколько могильников XI-XIV веков [32]. Часть исследователей определяет их как древнерусские, но существует мнение и о финно-угорской принадлежности погребенных. Первое и пока единственное поселение X-XI веков чуди заволочской в этом регионе - Царева-1 - было исследовано в 1993-1994 годах М. В. Иванищевой [33].
Неоднозначное решение имеет и вопрос о времени возникновения Вологды, хотя истории города посвящены многочисленные исследования [34]. Общепринятой датой основания города считается 1147 год. Но, как нам уже приходилось отмечать [35], ни в одной древнерусской летописи под 1147 годом Вологда не упоминается. Сведений о Вологде XII века в документах вообще нет. Первое достоверное упоминание города в письменных источниках относится к 1264 году. В докончаниях Новгорода с великим князем волость Вологда называется в перечне других окраинных владений Новгорода [36]. В 1273 году Вологда упоминается в связи с нападением тверского князя Святослава Ярославича на новгородские земли [37]. Дата 1147 год взята из письменного источника XVII века под названием "Чудеса и деяния и преславная новоявленная творения преподобнаго и приснопамятнаго отца нашего Герасима..." [38]. Отечественные историки неоднократно высказывали критическое отношение к этому источнику [39]. Не вдаваясь повторно в критику источника, данную нами в первом выпуске альманаха "Вологда", констатируем, что отношение к сказанию о приходе Герасима на Вологду как к историческому источнику должно быть очень осторожным, и вряд ли корректно привлекать эти сведения для обоснования даты возникновения города, учитывая, что первое упоминание Вологды в достоверных письменных источниках появляется спустя более чем 100 лет после 1147 года.
Археологические исследования в Вологде на сегодня также подтверждают возникновение города лишь в XIII веке. Анализ археологических материалов, полученных до 1992 года, дан нами с И. П. Кукушкиным в уже упоминавшейся статье первого выпуска альманаха. В течение трех последующих лет (1993-1995 годы) в городе продолжались достаточно интенсивные археологические исследования под руководством И. П. Кукушкина, включающие раскопки, разведочные шурфы, наблюдения над ведущимися строительными работами в разных частях города, и в первую очередь в древнейшей части. Были получены существенные материалы по истории города XIII-XVI веков [40], но наш вывод об отсутствии слоев XII века остается непоколебимым.
Таким образом, учитывая все имеющиеся материалы, можно полагать, что город возник лишь в XIII веке. Согласно существующей традиции, за дату основания города следовало бы принять 1264 год - год первого упоминания Вологды в достоверных документах.
Завершая краткий историко-археологический очерк, необходимо привести основные сведения и по политической истории.
Западная часть области - Белозерье - изначально, с IX века, входила в состав государственной территории Древней Руси. Белоозеро являлось одним из основных центров Северной Руси, и, вероятно, не случайно, по знаменитой легенде о призвании варягов, брат князя Рюрика Синеус княжит на Белоозере. В 882 году словене, кривичи и весь, населявшие Белозерье, принимают участие в походе князя Олега на юг, закончившемся его вокняжением в Киеве. Сеть погостов для сбора дани уже существовала на Шексне к 1070-м годам. Территории Заволочья вошли в состав государственной территории несколько позднее, но уже в 1130-е годы сеть погостов существует и здесь. К середине XII века вся территория современной Вологодской области вошла в состав Новгородской и Ростово-Суздальской земель. Между Новгородом и ростово-суздальскими князьями идет борьба за расширение своих владений. Большая часть земель области входила в состав новгородских владений, однако земли по Шексне и вокруг Белого озера принадлежали Ростову [41]. Границы между княжествами во многом определялись составом колонизационных потоков - новгородского или ростовского, - осваивавших новые территории. Не исключено, что вхождение территорий по Шексне и вокруг Белого озера в состав Ростовской земли обуславливалось и тесными связями дославянского населения - мери и веси.
Вологда находилась в новгородском владении, а земли к югу от Сухоны - в ростово-суздальском. В 1238 году, после монголо-татарского нашествия на Северо-Восточную Русь, из Ростово-Суздальской земли выделяется отдельное Белозерское княжество. Первым князем стал малолетний Глеб Василькович, сын погибшего в борьбе с монголо-татарами ростовского князя Василька. Монголо-татарское нашествие зимы 1237/38 года территорию области непосредственно не затронуло. Сюда хлынул поток переселенцев из разоренных более южных земель. Дальнейшая история уже выходит за хронологические рамки очерка.
Завершая этот краткий очерк, следует отметить, что многие материалы и факты ввиду малого объема статьи не освещены. Хочется надеяться, что еще при жизни нашего поколения мы увидим многотомную "Историю Вологодской области", где несколько первых томов будут посвящены рассматриваемому времени.
Примечания
1 Косорукова Н. В. Череповецкий район в эпоху камня // Череповец. Краеведческий альманах. Вып. I. Вологда, 1996. С. 7-19; Ошибкина С. В. Мезолит бассейна р. Сухоны. М., 1983. С. 13-35.
2 Иванищев А. М. Раскопки поселения Тудозеро-V // Археологические открытия 1993 г. М., 1994. С. 11-12.
3 Крайнов Д. А. К вопросу о происхождении культур с ямочно-гребенчатой керамикой // Археология Верхнего Поволжья. Материалы к своду памятников истории и культуры СССР. Н. Новгород, 1991. С. 66-72.
4 Ошибкина С. В. Неолит Восточного Прионежья. М., 1978. С. 107.
5 Брюсов А. Я. Караваевская стоянка // Сборник по археологии Вологодской области. Вологда, 1961. С. 149-154.
6 Недомолкина Н. Г. Работы Вологодского музея-заповедника // Археологические открытия 1994 г. М., 1985. С. 52-53.
7 Брюсов А. Я. Свайное поселение на р. Модлоне и другие стоянки в Чарозерском районе Вологодской области // МИА. № 20.1951.
8 Васильев С. Ю. Древние стоянки местечка "Борок". Поселение Павшино-2 // Великий Устюг. Краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда, 1995. С. 54.
9 Никитинский И. Ф. Поселение раннего железного века Векса-I на реке Вологде // Послужить Северу. Историко-художественный и краеведческий сборник. Вологда, 1995. С. 27-42.
10 Башенькин А. Н. Древние металлурги и кузнецы // Устюжна. Историко-краеведческий альманах. Вып. III. Вологда, 1995. С. 92.
11 Башенькин А. Н. Культурно-исторические процессы в Молого-Шекснинском междуречье в конце I тыс. до н. э. - I тыс. н. э. // Проблемы истории Северо-Запада Руси. СПб., 1995. С. 3-29.
12 Калевала. Петрозаводск, 1956. С. 3-4.
13 Башенькин А. Н., Васенина М. Г. Зооморфные украшения Молого-Шекснинского междуречья раннего железного века // Культура Русского Севера. Вологда, 1994. С. 11-28.
14 Башенькин А. Н. Культурно-исторические процессы... С. 12-19.
15 Иордан. О происхождении и деяниях гoтов. Getica. М., 1960. С. 150.
16 Башенькин А. Н. Длинные курганы и сопки на востоке Новгородской земли // Славянская археология. 1990. Этногенез, расселение и духовная культура славян. Материалы по археологии России. Вып. I. М., 1993. С. 135-143.
17 Каргопольцев С. Ю., Бажан И. А. К вопросу об эволюции трехрогих пельтовидных лунниц в Европе (III-VI вв.) // Петербургский археологический вестник. Вып. 7. СПб., 1993. С. 113-122 (рис. 6, 19, 20).
18 Конецкий В. Я. Новгородские сопки и проблема этносоциального развития Приильменья в VIII-X вв. // Славяне. Этногенез и этническая история. (Междисциплинарные исследования). Л., 1989, С. 141 - 144.
19 КудряшовА.В. Средневековые памятники Шексны // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Тезисы конференции. Новгород, 1992. С. 44-50; Макаров Н. А. Население Русского Севера. М., 1990.; Башенькин А. Н. Сельское расселение
в Белозерье. X-XIII вв. // Сельское расселение на Европейском Севере России. Вологда, 1993. С. 3-10.
20 Голубева Л. А. Весь и славяне на Белом озере. М., 1973.
21 Макаров Н. А. Русский Север: таинственное средневековье. М., 1993. С. 86.
22 Голубева Л. А., Кочкуркина С. И. Белозерская Весь (по материалам поселения Крутик IX-X вв.). Петрозаводск, 1992.
23 Башенькин А. Н., Кудряшов А. В. Древний Луковец // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Тезисы конференции. Новгород, 1989. С. 20-22.
24 Никитин А. В. Городище в г. Устюжне // КСИИМК. Вып. 110. М., 1967.
25 Башенькин А. Н. Работы в бассейне р. Шексны // Археологические открытия 1981 г. М., 1983. С. 6-7; Кудряшов А. В. Средневековое поселение Октябрьский мост в г. Череповце // Череповец. Краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда, 1996. С. 20-38.
26 Башенькин А. Н. Некоторые общие вопросы культуры веси V - XIII вв. // Культура Европейского Севера России (дооктябрьский период). Вологда, 1989. С. 3-21.
27 Башенькин А. Н. Восточно-финские компоненты культуры веси в I - начале II тыс. н. э. // Историко-археологическое изучение Поволжья. Йошкар-Ола, 1994. С. 28-33. Рис. 12.
28 Макаров Н. А. Археологические данные о характере колонизации Русского Севера в X - XIII вв. // СА. 1986. № 3. С. 60-70; он же. Русский Север: таинственное средневековье...
29 Макаров Н. А. Средневековые поселения Устюжской округи // Материалы по археологии Европейского Северо-востока. Вып. 11. Сыктывкар. 1988. С. 122-131.
30 Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 89; Спиридонов А. М. Локализация пунктов Устава Святослава Ольговича 1136/37 г. и становление погостов в Прионежье и Заволочье // КСИА. № 198. М., 1989. С. 16-21.
31 Макаров Н. А. Работы Онежско-Сухонского отряда // Археологические открытия 1984 г. М., 1986. С. 19.
32 Черницын Н. А. Угро-финские могильники на территории Вологодской области // СА. 1966. № 4. С. 196-201; Гуслистов Н. В. Материалы раскопок на р. Сондуге Тотемского района // Послужить Северу. Историко-художественный и краеведческий сборник. Вологда. 1995. С. 46-74.
33 Иванищева М. В. Древности Тотемского края // Тотьма. Историко-литературный альманах. Вып. 1. Вологда, 1995. С. 19-34.
34 Башенькин А. Н., Кукушкин И. П. Древняя Вологда // Вологда. Историко-краеведческий альманах. Вып. 1. Вологда, 1995. С. 29-45; Васильев Ю. С. Герасим Вологодский и начало города Вологды. См. в данном альманахе.
35 Башенькин А. Н., Кукушкин И. П. Древняя Вологда... С. 33-34.
36 ГВНП.М.;Л., 1949. С. 9.
37 ПСРЛ. Т. 26. М.; Л., 1959. С. 93-94.
38 См. публикацию Ю. С. Васильева и Е. А. Малышевой в данном альманахе.
39 Историография вопроса дана в статье Ю. С. Васильева в данном альманахе и в статье: Башенькин А. Н., Кукушкин А. Н. Древняя Вологда... С. 29-36.
40 См. публикацию И. П. Кукушкина в данном альманахе.
41 Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства. М., 1951. С. 178-179.
И. П. Кукушкин
ВОЛОГОДСКОЕ ГОРОДИЩЕ
Средневековый период остается наименее изученным в истории Вологды. Это связано с немногочисленностью письменных источников. Поэтому большое значение приобретают данные, полученные в ходе археологических раскопок. В комплексе с письменными и другими материалами они позволяют осветить многие факты раннего периода истории города. Подтверждением служат раскопки 1994 года, проведенные на территории древнего Вологодского городища.
I
Вологодское городище - одно из названий исторической части города, которым жители пользовались до 60-х годов нашего столетия [1]. Городище охватывает район улиц Бурмагиных, Ударников, Парковый переулок, Луговую набережную. Его центр - Ленивая площадка (сквер памятника 800-летия Вологды).
Городищем, городом, градом в эпоху средневековья, как правило, обозначалась укрепленная часть поселения. Это хорошо подмечено иностранным дипломатом Сигизмундом Герберштейном, посетившим Московию в начале XVI века: "... все то, что окружено стеною, укреплено тыном или огорожено другим способом, они (русские. - И. К.) называют городом" [2].
Упоминание в актовом материале вологодского города-крепости содержится в грамоте Андрея Меньшого 1471 года*. Вологодский князь жалует Кирилло-Белозерскому монастырю "купити собе двор на Вологде черной, тяглой, где будет им пригоже на посаде ... а другой у них двор в городе, в кремле" [3]. Очевидно, Вологда имела сложную планировку. Можно предположить, что внутри города-крепости выделялся кремль, представлявший собой политико-административный и культовый центр, к крепости примыкали неукрепленные пригороды-посады. Косвенно это подтверждается в известии о крупном пожаре 1525 года: "Месяца июля в 12 день погоре град Вологда, и посад погоре мало не весь, да и кремль сгоре" [4]. В 1526 году крепость отстраивается заново - "град Вологду срубили" [5]. И на 1533 год приходится еще одно упоминание: "Того же лета град на Вологде ставили" [6]. Таким образом, факт существования в Вологде крепостных укреплений по меньшей мере с 1471 года можно считать бесспорным. Также отметим, что принятое в краеведческой литературе деление города на посады (верхний, средний, нижний), реконструируемое по источникам XVII века, очевидно, нельзя отождествлять с более ранним временем.
М. В. Фехнер на основании "начертания уличной сетки, существовавшей в этой части города до реконструкции его по регулярному плану конца XVIII в.", делает вывод, что "укрепления, начинаясь в устье Хрулева ручья, шли вверх по его течению, затем огибали Успенский Девичий монастырь и, образуя неполную окружность, подходили к берегу Вологды несколько южнее конца современной улицы Ударников" [7].
В ходе археологических раскопок, проводившихся на территории городища до 1994 года, обнаружены жилые дома, хозяйственные постройки, замощения улиц, но никаких свидетельств существования укреплений найдено не было.
____________
* См. также статью Ю. С. Васильева в настоящем сборнике.
II
В 1994 году раскопки проведены на месте снесенного несколько лет назад дома № 4 по улице Ударников. Обследованный участок расположен в 100 метрах к западу от Ленивой площадки. В 1955 году московским археологом А. В. Никитиным здесь был заложен небольшой разведочный шурф. В шурфе расчищена деревянная конструкция, которую исследователь интерпретировал как настил мостовой, найдены вещи XV-XVI веков [8].
Площадь обследованного в 1994 году участка составила 151 квадратный метр. Верхние пласты земли представляли собой археологический балласт - строительный мусор, перемешанную землю, глину, остатки истлевшего дерева. Непотревоженный культурный слой зафиксирован на глубине 1,2 метра от поверхности. В нем обнаружены постройки и конструкции, которые разделяются на несколько горизонтов или периодов. Основой для датировок горизонтов послужили индивидуальные находки, керамика, стратиграфические наблюдения.
В первом (верхнем) горизонте, который предварительно датирован второй половиной XVI - началом XVII века, расчищены часть жилища с развалом печи, хозяйственная постройка или замощение (из-за плохой сохранности однозначно не определить), приусадебный частокол. Жилище рублено "в обло" из бревен диаметром 20-22 сантиметра. К нему примыкали сени или крыльцо в виде небольшого сруба. В зафиксированном внутри жилища развале печи содержались куски обожженной глины и камни. Приусадебный частокол составлен из жердей, вбитых в землю на расстоянии 15-20 сантиметров друг от друга.
В слоях второго строительного горизонта, предварительно датированных второй половиной XV - серединой XVI века, выявлено четыре параллельные линии изгородей, проходившие по диагонали через раскоп. Расстояние между крайними рядами колебалось в пределах 5-5,2 метра. Изгороди состояли из вертикальных жердей, оплетенных ветками.
При зачистке по материку зафиксировано понижение древней дневной поверхности, начинающееся от линии изгородей. Перепад глубин от края склона до самой глубокой отметки равнялся 1,3 метра, и понижение явно продолжалось, уходя в стенку раскопа. В его заполнении найдена керамика, датируемая более ранним временем по сравнению с I и II строительными горизонтами. Верхняя граница ее бытования определяется началом XV века. Видимо, заполнение представляет собой засыпку, для которой использовалась земля с прилегающих участков, в том числе обследованного раскопками. Следовательно, освоение этой территории под городскую застройку происходило не позднее первых десятилетий XV века. Думается, что в процессе дальнейших археологических изысканий эта дата будет "удревнена".
Есть все основания предполагать, что обнаруженные раскопками во II горизонте изгороди являются элементом линии укреплений, а понижение в III горизонте - частью крепостного рва, причем, судя по стратиграфии, существовали они не одновременно.
В итоге определилось три периода строительной истории на обследованном участке. Первоначально здесь проходил ров, затем он был засыпан, а вдоль его линии сооружены плетневые конструкции. После того, как они пришли в негодность или нужда в них отпала, на участке разместилась городская усадьба.
III
Коллекция находок, собранных в ходе раскопок, характеризует быт, культуру и ремесло Вологды XV - начала XVI века.
Всего найдено более 250 индивидуальных находок. По материалу, из которого изготовлены, они делятся на изделия из железа, бронзы, кости и рога, дерева, бересты, керамики, глины, камня, кожи, пеньки, шерсти. Существенной особенностью является большое количество деревянных находок. Они составляют более половины коллекции. Дерево было самым доступным и распространенным материалом, но ранее такого числа деревянных изделий не находили при раскопках в Вологде. Это связано с тем, что органика плохо сохраняется. В нашем случае сохранности способствовала повышенная увлажненность слоев на участке. Влажная земля препятствовала проникновению кислорода, и процессы разложения проходили менее интенсивно. Второй факт, вызывающий интерес, - большое количество находок из кожи, представляющих в основном детали обуви. Это могло быть связано с ремесленным обувным производством. Подтверждением служит находка обувного правила.
По своему функциональному назначению находки подразделяются на предметы хозяйственно-бытового назначения (ножи, ключи, пробой, пряслица, точильные бруски, шило, рукояти, развалы и фрагменты горшков и мисок, детали бочек, кадушек, туесков, части трепал, чесал, детали саней), ремесленно-промысловый инвентарь и отходы производства (железный инструмент, обувное правило, рыболовные грузила, поплавок, обрывки и обрезки кожи), торговые принадлежности (счетная бирка), украшения (перстень, булавка, стеклянная вставка в перстень), детали костюма (кожаная обувь, шерстяные пояса, лапоть), глиняные и деревянная детские игрушки.
Основная масса найденных вещей имела повсеместное и широкое распространение среди горожан. На этом фоне выделяются несколько находок, которые являются уникальными не только как археологические артефакты, но и представляют художественную ценность.
В первую очередь это деревянная резная скульптура водоплавающей птицы, скорее всего, уточки. Ее размеры и пропорции лаконичны и законченны. Скульптура очень выразительна и является подлинным украшением коллекции. Еще две вещи, вызывающие интерес, - деревянная рукоять и кожаные ножны. Рукоять принадлежала миниатюрному ножу или кинжалу, который, видимо, использовался в качестве украшения. На обеих сторонах рукояти нанесена плоскорельефная резьба в виде s-видных завитков с растительными элементами. Кожаные ножны предназначались для небольшого по размерам ножа. Они состоят из футляра и ремешка-обоймы, закрепляющего нож. Футляр украшен тисненым геометрическим орнаментом. В верхней его части прорезаны петельки для продевания шнурков, которыми ножны прикреплялись к поясу.
IV
Полученные в ходе раскопок данные о крепостных укреплениях Вологды "догрозненского" периода позволяют более детально реконструировать границы городища XV - середины XVI века. От Хрулева ручья в районе Горнего Успенского монастыря линия укреплений продолжалась к югу, проходя через обследованный раскопками участок. Косвенным доказательством этого служат границы землевладений, сохранившие до-регулярную основу [9]. На рассматриваемой территории они ориентированы с севера на юг. Зачастую землевладения формировались с учетом естественных и искусственных преград. Укрепления могли служить таким ориентиром. Южная граница "града" проходила по трассе современной улицы Ударников, заканчиваясь у Ленивой площадки. В историко-архитектурном плане г. Вологды отмечено: "Нельзя не обратить внимания на сохранившиеся незначительные ложбины, отграничивающие отчасти участок церкви (Воскресения, стоявшей на месте памятника 800-летия Вологды. - И. К.) от окружающего пространства. Возможно, это следы древних рвов" [10].