Под именем "Троичина" известна местность в Кадниковском уезде Вологодской губернии, заключающая в себе следующие волости: Давыдовскую, Кремлевскую, Кумзерскую, Азлецкую, Зубовскую, Тооицко-Енальскую, Ухтомскую, Вотчинскую, Нижнеслободскую 1, Ембскую, Митюковскую и Вальгскую, составляющих северную часть уезда. Об этой местности мы и намерены говорить в настоящем очерке.
Начнем с климата. Климат в данной местности, впрочем, как и во всей Вологодской губернии, очень суровый. Разлив рек у нас бывает в конце апреля или даже в начале мая месяцев, но и после этого иногда мороз стоит вплоть до июня, и за это время нередко выпадает снег. В конце июля уже пахнет осенью: ночи становятся темные и холодные, лист на деревьях начинает желтеть и падать, все указывает на приближение осени, когда в других местах России лето еще в полном, так сказать, разгаре. Зимою же температура доходит до 40°, а в 20° считается обыкновенною погодою, "морозцем" - и только.
Обратимся к статистике: к числу жителей, населяющих эту местность, - числу селений, дворов и земель, как надельных, так и крепостных, находящихся во владении крестьян.
По сведениям господина Шляпина 2, составленным по официальным данным, как свидетельствуется им, видно, что во всех этих 12-ти волостях находится ревизских мужского пола душ 12781.
| Наличных мужского пола | 14889 |
| Наличных женского пола | 15896 |
| Наличных обоего | 30785 |
| Селений | 394 |
| Дворов | 5383 |
| Число надельной земли (десятин) Крепостной земли (десятин) А всего (десятин) | 95163 38028 233191 |
Из тех же сведений видно, что число владельцев, имеющих не менее 25 десятин крепостной земли, в данной местности 411 человек. Но мы уверены, что в действительности крепостной земли, находящейся во владении крестьян, гораздо более 138 тысяч десятин, что же касается цифры (411) числа владельцев, имеющих не менее 25-ти десятин, то она поразительно мала. Впрочем тут статистика не виновата. Крестьяне вообще покупают по-занадельную землю целым селением или обществом, но совершают купчую, во избежание лишних нотариальных расходов, на 2-3-х лиц своего селения или общества. Так, например, в том обществе, к числу которого принадлежит пишущий эти строки, куплено крестьянами по-занадельной земли от одного помещика 1725 десятин, да и от другого еще около 1000 десятин, но купчие совершены только на 4-х человек. Понятно, статистики и берут только цифру 4, а на самом деле владельцев здесь 65, и каждый имеет более 25 десятин этой земли. Это факт повсеместный.
Главнейшими из средств к жизни и уплате повинностей местного населения являются: хлебопашество, подсечное хозяйство, рубка и возка леса, дегтекурение и смолокурение, льноводство, скотоводство, огородничество, луговодство, охота, рыболовство, заводская промышленность и отхожие промыслы.
а) Хлебопашество. Хлебопашество занимает первое место в ряду промыслов всего местного крестьянского населения. Сеется рожь, овес, ячмень, частью горох и пшеница. Рожь и овес занимают в совокупности 8/10 всего посева. Почва в данной местности дурная, требующая хорошего удобрения, без чего хлеб и вовсе не родится или родится сам 3-4-й, на хорошей земле бывает сам 7-8-й, нередко и сам десятый. Посев ярового происходит с 20 апреля по 10 мая, озимого - с 10 по 20 июля, а иногда и позже, до 1 августа. Жатва хлеба бывает с 1-го по 20-25-е августа. Уборка хлеба начинается с самого начала жатвы и оканчивается в первых числах сентября. Молочение производится в разное время: кто смолачивает весь свой хлеб еще в октябре месяце, а кто уже зимой, бывает даже и весной, особенно рожь с новин, которую раньше зимы иногда и нельзя достать оттуда.
Мелют муку тотчас же по окончании молочения и притом на ближайших водяных мельницах, в которых недостатка здесь не ощущается. Система хозяйства, как и повсюду на Севере, трехпольная, иных систем ведения сельского хозяйства крестьяне не знают. Обработка земли производится сохами чуть ли не допотопной конструкции, в боронах же в последнее время замечается прогресс: зубья стали делать железные. Были попытки единичных личностей из местной интеллигенции ввести в употребление маленькие плужки производства фирмы "Работник" и для новей - шведские № 29-й по пропаганде господина Энгельгарда, но, по неумению крестьян обращаться с ними, пришлось отказаться предпринимателям от осуществления своей мысли.
Вообще, можно сказать, что Троичина хлебом не изобилует, и почти весь урожай его уходит для своего пропитания, нередко бывает и недостаток, кроме овса, излишек которого ежегодно продается местным скупщикам, а последними отправляется по веснам на судах в Петербург.
б) Кроме того, здесь громадное значение имеет подсечное хозяйство, или новины, по местному выражению, и мы были бы не точны, не сказавши об этом.
Новины служат настолько важным подспорьем к сельскому хозяйству, что мы здесь считаем нужным остановиться подольше. Прежде в новинах сеялась только одна рожь, в последнее же время в этом деле замечается прогресс - новины стали засеваться рожью с тимофеевкой, и культура семян последней настолько выгодна для крестьян и так быстро развивается на всем Севере, что мы нелишним считаем привести здесь целиком нашу статью: "Культура семян тимофеевой травы с коммерческими целями в Кадниковском уезде", помещенную в номере 17-м "Сельского хозяина" за 1889 год.
"Когда и кем впервые был введен в нашем (Кадниковском) уезде посев тимофеевой травы - неизвестно, но это введение очень недавнего происхождения, не более 15-20 лет. Еще десять лет тому назад тимофеевка неизвестна была значительному большинству населения и возделыванием ее занимались лишь одинокие личности. В настоящее время редко встретить у нас деревню, в которой бы неизвестно было о "сиянке", по местному названию. Если еще не всюду занимаются посевом тимофеевки, то лишь по неимению вблизи удобных лесных участков земли или же вследствие того, что такие участки принадлежат казенному ведомству, где рубка подсек не дозволяется ни за какие деньги. Особенно распространен посев тимофеевки в северной части уезда, в местности, известной под именем "Троичина". Здесь занимаются этим делом целые деревни, даже волости, потому что труд по возделыванию семян тимофеевки вознаграждается настолько, что дает хороший доход и землевладельцу, [и] еще лучший заработок крестьянам. Возделывание здесь тимофеевки производится исключительно для семян, с промышленной целью. По обилию лесов, по сравнительной дешевизне арендной платы за пользование чащами (лесные поросли) подобный промысел является весьма полезным и как бы естественным. Крупный лес всегда находил и находит сбыт за приличное вознаграждение для землевладельца; на вырубленных же местах оставалось мелколесье, не дававшее прежде никакого дохода владельцу. Но вот является новый промысел - тимофеевка, и мелколесье делается источником хорошего дохода и такого же заработка для крестьян. Неудивительно после этого, что возделывание семян тимофеевки год от году захватывает все больший и больший район местности. Сеется тимофеевка непременно на новинах, то есть на вырубленных и выжженных лесных порослях, посев же на пашне для нас неизвестен. Лучшим местом для посева служит мягкая с перегноем земля, густо поросшая еловым, березовым и осиновым лесом. На таких местах тимофеевка дает хороший урожай семян в течение 5 лет.
Облюбованное крестьянином-тимофеечником место, прежде всего, вырубается, что бывает в мае месяце, затем, на следующий год, приблизительно около 1-го июля, такая новина выжигается и тщательно очищается, то есть весь несгоревший лес убирается частью на изгородь, частью в отдельную кучу. Когда все это бывает готово, новину сначала проборонуют особо для того сделанными узкими деревянными боронами ("смыками") и засевают рожью с тимофеевкой. Наиболее расчетливые крестьяне сеют иногда семена тимофеевки не вместе с рожью, а по озими, в марте - прямо на снег, с той целью, чтоб она в первый год, во ржи, только бы успела отродиться и не препятствовала бы росту последней. Посев производится в такой пропорции, что на каждый пуд высеянной ржи кладется от 1/2 до 1 фунта тимофеевки, так что на десятину придется от 4 1/2 до 9 фунтов. Количество семян, впрочем, зависит от места; если оно очень удобное, то семян выбрасывается очень-очень мало, так как здесь тимофеевка разрастается удивительно, и потому лишний фунт семян, высеянных на десятину, может совсем испортить урожай - тимофеевка будет мелка, поляжет и не созреет вовремя (не говоря уже о ржи, которая еще более боится густоты посева). На худых местах семян требуется, наоборот, несколько более, но и то никак не более 9 фунтов на десятину, так что общепринятое для других местностей России положение высевать на десятину от 30 до 50 фунтов, для нас кажется крайне преувеличенным. По окончании посева новина снова боронуется.
В первый год с такой новины получают одну лишь рожь, так как тимофеевка во ржи бывает очень мелка и идет вместе с ржаною соломою коровам на подстилку (впрочем, бывают исключения: если посев во ржи этой самой тимофеевки "загустят", то она "заедает", так сказать, рожь, и родится ее более, нежели ржи;
тогда, конечно, выделяют ее изо ржи). В последующие года ее жнут уже одну, что бывает около "Успения", то есть 15 августа. Жнут и молотят теми же орудиями, как и хлебные растения. Веют тимофеевку на тихом ветре, потом просевают сквозь решето, а затем еще раз или два сквозь мелкое сито, после чего семена делаются уже чистыми и в таком виде поступают в продажу. В первые два года при благоприятной для роста погоде получается тимофеевки от 10 до 20 пудов с десятины, а затем еще в течение 2-3 лет несколько меньше. Таким образом, с одной десятины в течение 5 лет снимается иногда от 30 до 50 пудов семян. Переведя это на деньги по местным ценам - 2 рубля за пуд - доход составит 60-100 рублей. Ну, какая засеянная чем-либо десятина земли даст такой доход у нас на Севере? Положим, мною принят в расчет такой участок земли, который считается наиболее пригодным для посева этого растения, и урожай показан в благоприятный год, что не всегда, конечно, бывает. В сухое, например, лето урожай бывает гораздо меньше. Но и в этом случае доходность мало понижается по той причине, что при малом количественно урожае, семена возвышаются в цене и доходят до 3 рублей 50 копеек за пуд, вместо обычных 2 рублей. Если же принять еще во внимание, что арендная плата за землю у нас пока не высока, не дороже 5 рублей за десятину, и что в первый год получается недурной урожай ржи, нередко окупающий труд и самую аренду, то такое новшество в сельском хозяйстве нашего Севера является чистым благодеянием, и неудивительно поэтому, что развитие его идет у нас гигантскими шагами. И дай Бог!
Все собираемые здесь семена скупаются местными купцами и отправляются частью гужом в Москву, частью на судах в Петербург, где и продаются по весьма выгодным ценам. Насколько нам известно, в Кадниковском уезде (преимущественно в данной местности) собирается ежегодно семян тимофеевки до 20 тысяч пудов, что приносит почтенную цифру рублей. В прошлом (в 1888 году) урожай тимофеевки был блестящий и, по всей вероятности, количество семян по всему уезду значительно увеличилось, если не удвоилось. Нам могут заметить некоторые читатели, незнакомые с нашим Севером, что такая система хозяйства, как подсечная, хищническая, грозящая обезлесением местности. На это я могу ответить отрицательно. Хотя лесу вырубается при этом действительно много, но это не грозит лесоистреблением, и вот почему: во 1-х, потому, что весьма незначительная площадь вырубается ежегодно подсеками, сравнительно со всей площадью занятой лесом; во 2-х, потому, что вырубленные и сожженные места быстро зарастают лесом снова и через 15 лет опять бывают годны для подсек. Быстрое зарастание новым лесом и служит главною причиною того, что тимофеевка вся идет на семена. Даже на 4-5-й год после посева ее, выгоднее бы было уже косить на траву, потому что семян в эти годы получается мало. Но если ее не косят, то потому что нельзя, ибо на новине вырастает уже большой лес, и тогда косою тут ничего уже не поделаешь".
в) Рубка и возка леса. Благодаря изобилию лесов, лесной заработок относится здесь к числу тоже главных, дающий почти всему населению средства к жизни и уплате повинностей. Рубка леса и вывозка его на берега рек начинается с ноября и оканчивается в начале апреля месяца. Мелкие землевладельцы-крестьяне вырубленный из своих дач лес обыкновенно продают местным лесоторговцам на местах свалки (склада бревен), на берегу какой-нибудь реки или речки, редко с доставкою куда-либо в иное место. Некоторые из крестьян, наиболее зажиточные, сами сплавляют свой лес в Ананинскую лесную ярмарку, что при устье р. Кубены, где тот лес и продают приходящим туда за покупкою лесов и лесных материалов крестьянам Вологодского уезда, как ближайшей безлесной местности, но таких крестьян - продавцов леса, очень немного.
Самый главный способ рубки и возки леса, это - по условиям на господ лесоторговцев как из своей среды, так на петербургских и московских, последние, нужно еще сказать, имеют при устье р. Кубены свои лесопильные заводы громадных размеров, отправляющие все эти леса в виде досок через Кронштадт в Англию. Рубка леса в этом случае производится большей частью из дач, принадлежащих самим лесоторговцам или взятых ими в арендное содержание - на сруб.
Подряды обыкновенно происходят так: в начале ноября приезжает в какую-нибудь деревню лесоторговец или доверенный его, собирает крестьян и объявляет им свое желание подрядить их вырубить из такой-то дачи столько-то дерев и таких-то размеров лесу с вывозкой их в такое-то место. Те, конечно, изъявляют свое желание работать и осведомляются о цене за труд. Начинается торг. (Цена бывает различная, смотря по расширению возки, объему, длине самого дерева, то есть бревна). Сторговавшись ценою, крестьяне отправляются все, гурьбой, осматривать ту дачу, в которой назначена рубка - много ли леса (чем более в даче леса, тем удобнее для вывозки его оттуда) и такое ли действительно расстояние от места свалки, как говорил им подрядчик? Если все это окажется верным (в противном случае бывает переторжка) и подходящим по цене, то они отправляются к подрядчику для заключения условия за общею круговою порукою и получают задатки (условленную сумму денег). Заключивши условие, опять идут в ту дачу, где пролагают до места свалки дороги, делают себе жилища - истопки (род шалаша) и затем уже приступают к работе. Работа эта между членами семьи распределяется так: более мужественный рубит лес, а слабый или малолетний возит его. Поэтому возчиками бывают большей частью дети - мальчики 10-12 лет, нередко и женщины, рубщиками же - непременно те из семьи, которые физически сильнее. Одинокие, то есть не имеющие детей или имеющие, но не в этом возрасте, а малолетних, приглашают к себе такого же, как и он, одинокого, и таким образом устраивается компания. По окончании работы лес этот обмеривается лесоторговцами, и крестьяне получают окончательный заработок. Компаньоны делят заработок по числу лошадей, участвовавших в работе, средним числом приходится около 35 рублей на каждого человека с лошадью в зиму. Таким образом, семейство, имеющее 2-х лошадей, зарабатывает 70 рублей. Из этого числа надо отбросить рублей 10 на покупку (то есть стоимость) овса для лошадей, которого без возки леса при всякой другой работе не принято давать лошадям, хотя бы иная работа была даже тяжелее для лошади этой. Кроме того, надо упомянуть еще о том, что окончательный расчет крестьяне получают не всегда и не от всех лесоторговцев наличными деньгами. Некоторые из последних за неимением в ту пору денег выдают только квитанции, за получением денег по которым нередко крестьяне ходят в ту контору или к тому лицу, который выдал их, целый месяц, да еще хорошо, если такое хождение увенчается успехом. Бывает и так, что кончается это хождение тем, что крестьяне вынуждены бывают продать такие квитанции какому-нибудь "богачу" с уступкой, конечно, 10-20% с рубля.
Но как бы то ни было, а лесной заработок крестьянами считается здесь очень выгодным. Лесоторговцы из своей среды лес свой продают лесоторговцам-заводчикам, или сплавляют его в Ананинскую ярмарку, или же в город Вологду. Вологда является большей частью конечным пунктом сбыта. Правда, в последнее время, благодаря высокой таксе на казенные леса в Архангельской губернии, часть леса пошла отсюда в Архангельск, но в этом случае доставку до Архангельска принимают уже архангельские конторы на свой счет.
Леса сплавляют заводчики по р. Кубене молем, то есть россыпью, а местные лесоторговцы - в плотах, 25-100 штук в каждом. Сплавщиками бывают у местных лесоторговцев крестьяне данной местности, а у заводчиков частью тоже, частью крестьяне Онежского уезда Архангельской губернии. Труды онежан, как более специальных по лесосплавной части, оплачиваются дороже: онежанину платится от 20 до 25 рублей в месяц, на хозяйских, конечно, харчах; местным же крестьянам только 10-15 рублей. Сплав леса молем продолжается от 1 до 2 месяцев, а в плотах не более 5-7 дней, и, несмотря на это, последний способ стоит гораздо дороже первого. Плата за сплав леса до устья р. Кубены в плотах, в пленках , с вязкой его в плоты и пленки, бывает от 10 до 20 копеек за каждое бревно, смотря по толщине и длине последнего, тогда как заводчику, сплавляющему лес молем, при многотысячном количестве его, обходится не дороже 7 копеек за то же бревно в сложности. Общее количесто ежегодно вырубленного в данной местности леса достигает громадной цифры - около 500 тысяч бревен, что дает возможность зарабатывать до 100 тысяч рублей одним местным крестьянам, (не говоря о тех, которые приезжают сюда на заработки извне, например, с Ваги).
Из леса делаются еще суда - барки и каюки. Суда эти идут под нагруз дегтя, смолы, теса, поденных дров, овса, костей, тряпки, скипидара, сажи и прочих товаров. Все эти товары отправляются большей частью в Петербург. Строится ежегодно в данной только местности таких судов до 100 штук, что дает ежегодно заработка местному населению до 20 тысяч рублей.
Мастерами судов бывают местные крестьяне. Как по количеству, так и по искусству строения судов первое место принадлежит Ембской волости: в ней ежегодно строится до 70 штук, что дает ей пальму первенства, остальные же 30 штук выстраиваются частью на пристани при деревне Хмелевской (Бережок тож) Нижнеслободской волости, частью на пристанях Троицко-Енальской и Зубовской волостей. Суда сплавляются, по р. Кубене, а из Ембской волости сначала по р. Ембе, потом так же по р. Кубене к Кубенскому озеру, где, простояв несколько дней. плавятся далее. Близ Кубенского озера, при селах Чиркове и Устье, товары, нагруженные в суда, проверяются полицией, а также догружаются, почему и останавливаются тут на несколько дней, а иногда и недель.
Благодеяние для населения от изобилия лесов простирается еще далее - из лесных материалов выкуривается деготь и смола, рубятся дрова, жерди и тому подобное.
Ежегодно вырубается дров и жердей до 6 тысяч кубических сажен, что дает населению возможность зарабатывать до 15 тысяч рублей. Дрова и жерди эти сплавляются в плотах и барках в Ананьинскую ярмарку и в Вологду. А всего, эксплуатируя леса, население ежегодно получает до 135 тысяч рублей, исключая дегтекурение и смолокурение, равно и новины.
г) Дегтекурение и смолокурение. Промышленность эта год от году все более падает как в количестве выделываемых продуктов, так и в их ценности. Лет 10-12 тому назад дегтя и смолы ежегодно выкуривалось в Троичине до 200 тысяч пудов" что давало населению дохода до 40 тысяч рублей в год или, вернее, в зиму, так как эта работа, то есть выкурка дегтя и смолы, производится только в зимнее время. Теперь же выкуривается дегтя и смолы не более 80 тысяч пудов, а доход населения не превышает 10 тысяч рублей. Такой быстрый упадок этого рода промышленности объясняется тем, во 1-х, что в настоящее время всюду в России проведены железные дороги, и, следовательно, на смазку колес, по упадку извощичьего промысла, дегтя и смолы требоваться не стало, а, во 2-х, - открытие на Кавказе громадного количества нефти, заменившей собой наш деготь.
До этого же времени наш деготь, как наилучший, шел исключительно на Кавказ, откуда для закупки его ежегодно приезжали покупщики из Царицына (Саратовской губернии) и Ставрополя - Кавказского.
Считаем нелишним сказать несколько слов о способе производства этой промышленности, пока еще существующей. Деготь добывается из березовой коры, называемой просто "бересто", а смола - из сосновых осмольных пней. Сдирка береста происходит с 10 по 30 июня, но большей частью береста привозятся сюда из Вольского уезда, каковые местными крестьянами и покупаются. Корчение пней происходит весной, как только оттает земля, выкорченные пни в то время складываются в кучу где-нибудь вблизи дороги, увозятся же эти пни на заводы уже осенью, когда выпадет снег и когда, следовательно, явится возможность ездить на санях, как наиболее годном экипаже для езды по узким и кочковатым лесным дорожкам.
Устройство завода очень несложное, не требующее большого труда и больших затрат, и потому для каждого доступное. Устраивается род сарая из какого-нибудь старого или нового тонкого леса, затем в этом сарае сбиваются из глины печи, на верх каждой печи вделываются 4 глиняных куба, выделываемые преимущественно в Маныловской волости из находимой там огнеупорной глины, в один конец такого куба вделываются трубы для дегтя - из листового железа, а для смолы - из осинового дерева. Трубы из кубов проходят через холодильник (чан, наполненный льдом или снегом) в ушаты. В каждом заводе находятся 2-3 или даже 4 печи с 4-мя кубами в каждой. Вот и все устройство завода.
Теперь скажем несколько слов о процессе превращения береста в деготь, а сосновых пней в смолу. Прежде всего кладется в куб, если желают получить деготь, - около 3-х пудов береста, если смолу - около 1/50 части кубической сажени сосновых пней, расколотых на мелкие поленья, затем кубы наглухо закупориваются и обмазываются глиной. Печи, конечно, топятся. От действия огня материалы, закупоренные в кубах, разлагаются; смола или деготь, выделяясь в виде паров, идут по трубам через холодильник, где охлаждаются, и стекают уже в жидком состоянии в ушаты. Ушаты под деготь становятся тут же за печкой, а под смолу - в особо устраиваемом для устранения той горечи, которой сопровождается ход смолы, приямке, он выстраивается всегда рядом с заводом.
Все полученные за сутки продукты сливаются в бочки, а смола для отделения находящегося в ней некоторого количества воды предварительно еще нагревается раскаленными каменьями и затем уже сливается тоже в бочки. Бочки под налив этих продуктов делаются крестьянами деревни Игнатовой Нижнеслободской волости и деревень Даниловской и Блиновской Ембской волости, в Кремлевской же волости бочки под налив сказанных продуктов, по отдаленности расстояния от этих деревень, делаются сами, но гораздо меньшей вместимости и худшего качества.
Из каждого куба, наполненного достаточным количеством материалов, получается в сутки чистой смолы около 1 пуда, а дегтя около 30 фунтов. Процесс добывания дегтя с укладкой береста в кубы и укупоркой их продолжается менее 20-ти часов, а смолы около 15-ти часов.
Хотя мы и не имеем точных статистических данных о числе дегтярных и смоляных заводов в данной местности, но едва ли мы ошибемся, сказав, что их не менее 200, и все они принадлежат крестьянам дегте- и смолокурам.
д) Льноводство. Добывание льна производится здесь большей частью также посредством эксплуатации леса. Разводится он, как и всюду на Севере, невинной каткой 7. (Лен, впрочем, сеется и в полях, вместе с яровым, но очень редко). Льноводство в данной местности пока еще не имеет промышленного характера в полном смысле этого слова. Каждый дом успевает наготовить никак не более 5-ти пудов чистого льна в год; продается же из всего числа 1-2 пуда, не более, а остальное количество его идет на себя, на изготовление одежды и прочего. Родится лен плохого качества, а потому и цена на него бывает невысокая - 3-4 рубля за пуд. Деньги, вырученные продажей льна, большей частью идут на наряды женщинам, на покупку "приданого" дочерям и тому подобное, так как вся работа по разведению льна совершается более женщинами, нежели мужчинами: мужчины вырубят новинку, обнесут ее изгородью, вот и все, и дальнейшее, как то: жжение дров, посев, уборка и очистка льна - дело рук женщин.
Несмотря на малодоходность этого промысла в настоящее время, думается, в недалеком будущем, когда вырубятся крупные сорта леса, (а это, вероятно, будет скоро) льноводство займет такое же место в ряду промыслов местного населения, как и тимофеевка.
е) Скотоводство. Разводятся здесь лошади, коровы, овцы и частью свиньи. Количество лошадей и коров - мерило крестьянского благосостояния местности: чем более у крестьянина лошадей, тем, значит, он более может заработать денег лесным промыслом; чем более у него коров, тем лучше у него удабривается пахотная земля, а, следовательно, и более родится хлеба. Но вследствие ли плохих сенных покосов или вследствие других причин скот здесь очень плох, летом еще туда-сюда, а зимой, живя почти исключительно на одной соломе в плохоньком хлевишке, коровенки доходят до того, что, буквально, еле ноги передвигают. Молока от такого скота, разумеется, много ждать нечего, а, следовательно, и масла (от 10-15 коров масла получают в год всего 3-4 пуда, из этого числа продается 1-2 пуда на сумму 8-16 рублей самое большее, остальное же количество потребляется самими хозяевами). Овец стригут два раза в год, шерсть с них идет только для себя на "катаники" (зимняя обувь, известная под именем валенок), на сарафаны и юбки женщинам и понитки 8 мужчинам. Овец у каждого домохозяина имеется от 5 до 15 штук. Свиней очень мало - по 1 штуке и то у редкого крестьянина, а лошадей держат по числу работников в семье и по ее средствам, примерно от 1 до 5 штук, коров же от 3 до 15 штук. Средняя стоимость лошади 40 рублей, коровы 15 рублей, овцы 4 рубля и свиньи 6 рублей. Скот здесь чрезвычайно тощий и мелкорослый, впрочем, и держат его здесь, главным образом коров, для удобрения, быть может, исторически выработался и самый тип такого рода скота.
ж) Огородничество. Огород, или "сад"упо местному выражению имеет здесь каждый для себя около своего дома и садят в нем преимущественно картофель, капусту и лук, а иногда "голландку" (брюкву) и репу (последняя, впрочем, сеется боль-щей частью в поле, в озими), огурцов же и прочих овощей не садят вовсе, да, пожалуй, немногие и слыхали о них. Первое место из овощей принадлежит картофелю, его больше и садится, да и родится он лучше, прибыльнее и вкуснее, по мнению крестьян, к тому же он - и "замена хлебу".
Вообще, надо сказать, огородничество здесь вследствие суровых климатических условий находится в очень плачевном состоянии, да и огороды малы: 5-6 гряд не более 1 сажени ширины, 4-х саженей длины - вот наилучший и наибольший огород.
з) Луговодство. Без лугов и пожен немыслимо хозяйство, в особенности по отношению к данной местности, где урожай хлеба всецело зависит от удобрения почвы (за исключением, конечно, климатических условий), а без сена нельзя иметь скота, следовательно, нельзя иметь и удобрения, так как другого рода удобрений, кроме навозного, не существует здесь. Луга, или пожни, по местному наречию, здесь большей частью естественные - травосеяния не существует. Правда, сеется тимофеевка, но не для получения сена, а исключительно для семян, как мы уже говорили об этом ранее.
Всякий мало-мальски зажиточный крестьянин старается всеми возможными мерами приобрести как можно больше сенокосной земли в свою собственность, зная хорошо, что без этого нельзя вести хозяйство в исправности. Поэтому и цена на сенокосную землю стоит здесь очень высокой сравнительно с землями другого качества. Например, земля со строевым лесом ценится от 5 до 10 рублей за десятину, с дровяным от 2 до 3-х рублей, с кустарником или болотами от 50 копеек до 1 рубля за десятину, да и то последняя покупается только для служебного цензу кем-либо, тогда как за пожню платится от 25 до 150 рублей за десятину!... Приобретя какую-либо пожню в собственность, крестьянин всеми силами старается ее, во 1-х, расчистить, то есть убрать с нее кусты, во 2-х, прорыть на сырых местах канавы, в 3-х, устроить сараи для сена, называемые "сеновалами". Труд в данном случае такого крестьянина-рачителя вознаграждается сторицей: сена на расчищенных и устроенных пожнях родится не только вдвое, а втрое и вчетверо против прежнего.
и) О х о т а. На юге и в центральных губерниях России охота, как известно, служит только развлечением, не тем является она у нас на Севере. У нас охота такой же промысел, как дегтекурение, как льноводство и тому подобное, и промысел этот, надо сказать, довольно выгодный.
Само слово "охота" редко употребляется крестьянами, оно заменяется словом "лесование", "лешня". Если приходится встретить у нас мужика с ружьем и спросить, куда и зачем он пошел или ходил, то получите ответ: "в лес полесовать" или "за леш-ней", что будет равнозначаще "на охоту поохотиться". Лесуют большей частью в продолжение трех месяцев года - сентябрь, октябрь и ноябрь, но некоторыми видам лесования в Кадников-ском уезде занимаются и целый год. Предметы лесования: белка (векша тож) 10, рябчик, поленик (тетерев), утка, лебедь, заяц, лисица, куница, медведь, волк, олень, выдра, рысь и норка. За болотной дичью, как то: куликами, бекасами, вальдшнепами, дупелями и тому подобному - не лесуют, во 1-х, потому, что нет таких собак, которые бы шли за этой дичью, а во 2-х, по неумению стрелять влет.
Рассмотрим прежде всего все способы добывания лесником каждого зверя и птицы в отдельности, и начнем с лесования на белку. Этого маленького и красивого зверька водится у нас во всякое время много, в особенности же в августе месяце, так как к этому времени нарастает уже новое поколение. У крестьян, между прочим, существует поверье, что если много в лесах белки, то значит, [что] наш леший выиграл ее у другого, если же мало - проиграл-де.
Лесование на белку производится всегда с собаками местной волчьей породы. Без этих собак лесование на белку считается совершенно бесполезным. И действительно, порода эта замечательно приноровилась к розысканию белки и чутье свое довела до совершенства. Нередко бывает, что лесник едва выйдет из деревни, как его "серко" летит, поднявши хвост и рыло, к тому дереву, где сидит белка и начинает лаять - значит белка тут, это называется "верховую взял", то есть без справок о следе, прямо чутьем дошел до белки. Заслышав лай своего "серка", лесник идет к дереву, тщательно осматривает его, и если белки не видать, то колотит топором по дереву. Если белка тут, то она каким-нибудь движением непременно даст знать о своем присутствии, что, конечно, не ускользнет от опытных глаз лесника. Заметив движение белки или увидав ее, лесник стреляет, предварительно положив дуло ружья на ветку какого-нибудь ближайшего дерева, чтобы "не стряхнуться". Хороший лесник редко делает по белке несколько выстрелов, а всегда бьет ее с одного, несмотря на плохие ружья, какими обладают местные охотники. Кроме экономического расчета делать меньше промахов, есть и другая причина: "товарищи, мол, засмеют", вот почему и стреляют белку "с прикладу", а не "с руки". Когда белка упала, лесник отрезает от нее лапки и дает их своему "серке" в виде поощрения. Возвратясь домой, лесник сдирает с убитых белок шкурки и просушивает их на особо приспособленных для того пяльцах, а мясо поступает опять "серке". Просушенные шкурки поступают в продажу без дальнейшей обработки. Охота на белку считается наиболее выгодною, а потому этот род лесования наиболее распространен между местными крестьянами.
Лесование на рябчика и поленика хотя и начинается с июля месяца, но вначале ловят и бьют эту дичь только, так сказать, мимо идучи, потому что в это время она идет лишь на собственную потребу. Как промысел лесование начинается с сентября, то есть с наступления морозов, когда лесник уже имеет возможность сохранить дичь до прихода скупщиков, что бывает в декабре и январе месяцах.
Добывание этой дичи производится несколькими способами. Наиболее распространены следующие: ловля в силышка (сило), приманка на пищик, на тока и на чучела.
Каждый лесник имеет свою тропу, на которой и выставляет до 200 силков. Силки большей частью ставятся на земле (хотя ставятся они также и на деревьях с ягодами, например, на рябине) в том месте, где более водится птицы. Опытному леснику это, конечно, известно. В ясную и теплую погоду рябчик любит мелкий березовый лес с примесью сосны, а под зиму улетает в большие еловые леса; поленик же в начале осени водится в сыром, с густою травою месте, в конце осени в пенниках11, поросших мелкой елкой и вересом. Вот на таких-то местах и ставятся силышки, устройство которых очень не хитро: лесник делает от одного дерева до другого на двухсаженном расстоянии засеку, то есть нечто вроде изгороди, посредине которой оставляется маленькое отверстие, куда и ставится петля, конец которой прикрепляется к ветке какого-нибудь деревца. Птица, объевши ягоды (вереса и др.) по одну сторону засеки и видя их по другую, лезет в отверстие и затягивается петлей. Охота на пищик бывает только на рябчиков. При этом роде лесования требуется от охотника, главным образом, подделываться под голос рябца. Коль скоро лесник в этом силен, то убить рябчика уже не трудно: он подлетит и сядет на дерево чуть не рядом с охотником.
Способы лесования на тока и чучела общеизвестны, поэтому мы и не будем о них говорить.
Из всех видов лесования по разнообразию способов первое место занимает охота на зайца. Бьют их, бедных, из ружья, ловят в нитки, клепцы (капканы) и кряжи. Лесуют на него летом, осенью и зимой. Из ружей бьют только летом и осенью, когда зайцы по вечерам выбегают на гладкие места: пенники, пожни и новины с озимью. В нитки ловят так: заметит лесник, что в какую-либо новину ходит заяц и, найдя его лаз, то есть то место в изгороди, где он пролезает, ставит нитку, то есть петлю, прикрепленную к длинной жерди, имеющей положение и вид баланса у десятичных весов; как только заяц попадает в петлю, жердь своим длинным концом опускается на землю, а короткий, с прикрепленной к нему петлей, поднимаясь кверху на целую сажень, затягивает свою жертву. Заяц поздней осенью и зимой бегает за едой или за питьем в одно и то же излюбленное им место и всегда по одной тропе, а если лесник заметит заячью тропу, то ставит на ней нитки. Зимою же на таких тропах ставятся клепцы, и, чтобы заяц не заметил клепца, лесник засыпает его снегом, а на поверхности снега подделывает особой лопаткой заячьи следы. Зимой заяц питается большей частью осиновой корой с молодых веток осины. По оглоданным осинам, конечно, нетрудно заметить постоянное местопребывание зайца. Заметив его, лесник срубает два не очень толстых дерева сажени 1 1/2 длиной, называемых кряжами. Один из таких кряжей кладется на землю, а другой, конец которого приподнимается на 1-1 1/2 аршина, кладется вдоль первого; под него подставляется несколько молодых осиновых веток и с таким расчетом, чтобы при малейшем к ним прикосновении кряж падал и своею тяжестью придавил бы зайца. Такой способ ловли зайца называется "ловлей в кряжи".
Лисицу ловят только зимой в клепцы, которые ставятся на такие же тропки, как и заячьи. Но лисиц, вообще, ловят очень немного, так как это животное настолько хитро, что нередко, подойдя к самому клепцу, на котором лежит слой снега в 10 вершков, заслышит запах железа, вернется и обойдет клепец.
Лесование на куницу бывает случайное тогда, когда лесник случайно наткнется на ее следы или узнает о том у людей. Тогда лесник с ружьем и с собакой отправляется по следам куницы и гонится за нею по два, по три дня, пока куница не пристанет и не засядет на каком-нибудь дереве.
Лесование на медведя производится только специалистами-лесниками. Кроме умения стрелять, при этой охоте нужна еще значительная доля храбрости, а главное - самообладания, без чего и лучший стрелок не попадет в цель. Лесование это начинается при следующих обстоятельствах: узнает лесник, что у кого-либо из крестьян не вернулась с пастьбы корова, идет на поиски и затем, если окажется, что корова зашиблена медведем, то лесник близ ушиби делает лабаз и к вечеру садится на него в ожидании медведя, притаив дыхание и взяв ружье на прицел. Меткий выстрел кладет большей частью зверя на месте. Подкарауливают медведя и на овсяных полянках, куда он ходит по ночам есть овес. В таких случаях лесник тоже делает лабаз, хотя есть смельчаки, что садятся и прямо на землю. Кроме того, медведей ловят в клепцы и кряжи. Клепцы ставят около убитого медведем животного. Этот способ практикуется во время полевых работ, когда лесник не имеет свободного времени для караулки с лабаза. Кряжи ставятся весной и между ними кладется часть трупа какого-нибудь павшего животного, верхний кряж в данном случае держится на подставленных под него жердочках, которые при прикосновении падают. Кряж делается из трех сплоченных между собой бревен как внизу, так и вверху. В берлогах бьют медведей в марте месяце, но отправляются на эту лешню всегда по нескольку человек, предварительно запасшись ружьями, топорами и рогатинами, ввиду рискованного положения при этого рода лесовании.
Волков бьют из ружей, разъезжая по ночам с собакой, которая служит приманкой. Ловят их и в клепцы, как медведя, а также и в ямы. Ямы устраиваются так: выкапывается где-нибудь в лесу большая яма шириной до 3-х саженей и настолько глубокая, чтобы попавший туда волк не мог выпрыгнуть; посередине ямы ставится довольно высокий столб, и к нему приделываются при- мостки. От примосток к краям ямы параллельно кладут жерди, но редко, и сверху настилается солома. К ночи на примостках привязывают к столбу собаку, которая, конечно, по уходе хозяина подымает невыносимый вой и лай. Волки, заслышав лай собаки, прибегают, бросаются к ней, желая растерзать, но. не доскочив до примостков, проваливаются в яму, где наутро и доколачивают их. Нередко таким образом попадает целая стая волков.
В последнее время истребляют волков посредством отравы. Этот способ истребления вредного зверя поощряется земскими субсидиями.
Оленей бьют из ружей и ловят на нитки, устраиваемые несколько иначе, чем под зайца. Лесуют за ними всегда зимой, по снегу, и чем глубже последний, тем лучше для охотника. Лесник, узнав, что в известном месте (всегда в болоте) появились олени, отправляется туда и преследует их до тех пор, пока олени вследствие изнеможения не допустят его на выстрел. Нередко при этом лесник не выходит из лесу по нескольку дней, ночуя там под елкой или в лучшем случае под зародом сена при морозе иногда 30-40°.
Лесование на выдру, рысь и норку бывает также случайное, как и на куницу. Бьют их из ружей и ни в какие ловушки не ловят. Водится их в Кадниковском уезде, надо сказать, вообще немного.
Для выяснения ежегодной прибыли, получаемой лесником от своего промысла, мы приводим сведения о количестве убитых и изловленных предметов лешни одним из знакомых нам лесников, в течение прошлого года (это было писано нами в 1887 году), равно приводим и местные продажные цены:
Белок |
200 штук |
по 10 копеек |
20 рублей |
Рябчиков |
110 пар |
по 22 копейки |
24 рубля 20 копеек |
Тетеревей |
12 пар |
по 30 копеек |
3 рубля 60 копеек |
Зайцев |
36 штук |
по 10 копеек |
3 рубля 60 копеек |
Куниц |
2 штуки |
по 4 рубля |
8 рублей |
Лисиц |
2 штуки |
по 3 рубля |
6 рублей |
Медведей |
1 штука |
20 рублей |
|
Оленей |
1 штука |
2 рубля |
|
Итого: |
87 рублей 40 копеек |
||
Исключив из этого числа |
расход: |
||
Пороху |
6 фунтов |
по 80 копеек |
4 рубля 80 копеек |
Дроби |
1 пуд |
по 12 копеек фунт |
4 рубля 80 копеек |
Пистонов |
2 коробки |
по 30 копеек |
60 копеек. |
Содержание собаки |
в год |
5 рублей |
|
Итого: |
15 рублей 20 копеек |
||
Получилось чистой прибыли за год 72 рубля 20 копеек. |
|||
Правда, этот лесник "настоящий", то есть занимающийся специально охотничьим промыслом круглый год, каких немного. В большинстве случаев охотятся, как выше было уже замечено, только в продолжение трех месяцев года и зарабатывают в последнем случае от 15 до 45 рублей. Но как бы то ни было, а все-таки прибыль от лесования является для местных крестьян весьма значительной.
К сожалению, охотничий промысел год от году падает, так как по случаю истребления крупных лесов дичи и зверя становится все меньше и меньше.
и) Рыболовство. Рыболовство в данной местности не составляет промысла в буквальном смысле этого слова; здесь каждый ловит рыбу для себя и продает только излишек от своей потребы.
Ловят большей частью следующую рыбу, водящуюся в р. Кубене и ее притоках: щуку, окуня, налима, нельму, сига, язя, сорогу, ельца и ерша. Ловушки общеприняты следующие: морды, мережи (сети), невод, уда, колотье с лучьем, бредник и крюки. Невода принадлежат всегда артели из 10-15 человек, так как они, во 1-х, дороги для одного крестьянина, а во 2-х, одному, хотя бы и с семьей, тут ничего не поделать: при этой ловле нужно 10-15 человек совершенно взрослых да штук 5 лодок. Остальные же ловушки имеют каждый отдельно. Мережи, или сети, колотье рыбы с лучем, равно ужение и крюки - общеизвестные ловушки, а потому о них нечего и говорить. Относительно же ловли в морды, в бредник, нелишним считаем сказать несколько слов.
Ловля в морды бывает так: заметил крестьянин, что около такого-то места в реке или речке бывает в известное время переход рыбы, делает тут "заезок", то есть нечто вроде плотины (вбиваются поперек реки колья, меж ними кладутся еловые и сосновые прутья, которые заваливаются камнями), устраивает в этом заезке одни или двои ворота, то есть проход для воды, где и ставит морды (верши). Рыба, желая пройти вниз по течению реки, не находя другого перехода, идет в эти ворота и попадает в морды, откуда выход уже невозможен. Морды делаются из ивовых прутьев и имеют форму конуса. В такие морды особенно много попадает налимов в зимнее время.
Бредник, или бредень, шьется из холста, но такого, чтобы вода в нем не держалась, а удерживалась бы и самая маленькая рыбка, и имеет этот бредник форму тоже конуса, когда раздуется водою, к широкой стороне которого по бокам прикрепляются шесты (жерди или колья, смотря по глубине реки или речки), и от них идут веревки. Сделавши такой бредник, семья из 5-7 человек отправляется на то место в реке, где предполагается быть рыбе, распускают там бредник и бредут рекой (отчего получила, веро-ятно, и самое название эта ловушка). Взрослые идут стороной к реке, а женщины и дети - к берегу и тянут этот бредник вниз по течению реки. Идущие стороной к реке, как наиглубокой, запасаются шестами, что делается для того, чтобы, зайдя в такое место в реке, где не встанут ноги, то есть не будет возможности идти по земле ногами, можно было продолжать этот путь на шестах и тянуть за собою бредник. Хождение на шестах здесь так развито, что хорошему ходоку ничего не стоит пройти по воде какое угодно расстояние, лишь шест его касался бы до земли, то есть до дна реки или речки. Пройдя таким образом известное место в реке, ловцы начинают "сгруживать" рыбу, то есть этот бредник направляют к берегу, и, ежеминутно болтая ногами и руками по обеим сторонам бредника воду, вытаскивают его на берег, где и вынимают из него попавшуюся рыбу. Бывает, что таким образом добывают 2-3 пуда рыбы в один день, даже в 2-3 часа.
Почему рыболовство в данной местности не развилось до того, чтобы стать промыслом, решить трудно, но во всяком случае не потому, что не было в р. Кубене рыбы, напротив, ее очень довольно, при устье реки целая местность занимается этим делом как промыслом. Вероятнее всего объясняется это тем, что по отдаленности города некуда сбыть ее...
к) Заводская промышленность. Заводская промышленность в данной месности гораздо более развита, нежели в других частях уезда, за исключением с. Устья. Заводы имеются здесь следующие: дегтекурные, смолокурные, кожевенные, сыроваренные и один стеклянный. О дегтекурных и смолокурных мы уже говорили, а потому начнем с кожевенных. Кожевенные заводы имеются здесь почти в каждой волости, даже по нескольку, и носят характер кустарных промыслов, так как все дело по выделке кож исполняется одной своей семьей кожевника.
Устройство завода тоже несложное, как и дегтекурных заводов: устраивается тоже плохонький сарайчик, ставится печка, 2-3 чана и некоторые орудия для выделки кож - вот и все. Выделывается на таких заводах кож за один раз около 100 штук, а в год 200 штук, так как в течение года бывают два "передела". Кожи обыкновенно берутся заводчиками "на выделку", то есть приносит крестьянин к заводчику одну или две кожи и просит его выделать их; тот, конечно, с удовольствием соглашается (для получения кож на выделку даже нарочно ездят перед переделом по деревням), принимает кожи и делает значки из дерева, называемые "жеребьями", половину которых отдает заказчику, другую привешивает к коже. По выходе кож из передела готовыми к употреблению, такой заводчик по жеребьям выдает их заказчикам, получая при этом от 80 копеек до 1 рубля за каждую выделанную им кожу.
Наиболее состоятельные из кожевников приобретают от 50 до 100 штук кож в собственность и, по выделке их, продают на местных торжках и ярмарках, а также и на Евдокиевской ярмарке (1 марта) в Архангельской губернии, что, кажется, при селе Преображенском. Продажа бывает на наличные деньги и на мену (в большинстве случаев на мену) выделанных кож на сырые. Заработок такого крестьянина-кожевника бывает от 100 до 150 рублей в год, а тех же, которые выделывают исключительно одни заказы, наполовину менее.
Сыроваренных заводов в местности - 3, и все они принадлежат ученику известного господина Верещагина И. М. Розсыпно-му. Сыра выделывается на всех этих заводах до 2 тысяч пудов ежегодно. Сыры делаются под названием "честер" и "голландский" и сбываются в Москву в известный торговый дом братьев Бландовых. Молоко же покупается у местных крестьян и ценой по 30-33 копеек за пуд, но и по такой цене крестьяне считают гораздо выгоднее для себя продавать молоком, нежели маслом, так как из опыта убедились, что из пуда молока выходит не более 1 фунта масла, цена которому всего 15-20 копеек; тогда как продавши молоком, они получают, как сказано, 30-33 копейки! Понятно, каждый здравомыслящий крестьянин постарается продать произведение своих коров молоком, а не маслом.
Стеклянный завод находится в Митюковской волости и существует он уже более 30-ти лет. Сначала был построен и открыт он известным московским купцом А. И. Поповым и затем часто переходил из рук в руки разным лицам, но все владельцы этого завода или разорялись или, по бездоходности, продавали его другим, которые тоже в свою очередь разорялись. В последнее время этот завод уже лет 5 стоял совершенно в бездействии, и строения начали рушиться. Наконец, достался он крестьянину с. Устье И. Н. Никуличеву (нынешнему владельцу), человеку очень энергичному и богатому, который сразу поставил это дело на ноги, и завод пошел блистательно: стекла не могут наработаться, до того сильно требование на него. Завод имеет два громадных здания (гута и разводная ), припасные, гончарные и тому подобные здания. Кроме того, находится 12 домов для рабочих, в которых обыкновенно живут по две семьи мастеровых, контора, дом управляющего, так что, в общем, завод выглядывает хорошим сельцом. Ежегодно вырабатывается на нем стекла до 2-х тысяч ящиков, исключая посуды.
Мастеров - 10 человек, получающих от 35 до 50 рублей в месяц жалованья при готовой квартире. Баночников - тоже 10, получающих жалованье 15 рублей в месяц. Разводчиков - 6 человек, подкладчиков - 1 и составщиков - 1, получающих 30-40 рублей в месяц.
Все эти люди, впрочем, пришлые, большей частью безземельные крестьяне Новгородской и Тверской губерний, искони занимающиеся этим ремеслом. Баночниками же бывают большей частью их дети, которые впоследствии тоже поступают в мастера. Есть семейства, имеющие 2-х мастеров и одного баночника и, следовательно, имеющие возможность зарабатывать до 100 рублей в месяц.
Этот завод оказывает благодеяние не одним только фабричным, как называет их народ, но и местным жителям. Местные жители нарубают ежегодно для завода 1 1/2 тысячи кубических сажен дров, подвозят их к заводу, что дает изрядный заработок; кроме того, перевозят в с. Устье и в Вологду, а равно и обратно разного товару, в том числе и стекла, до 50 тысяч пудов, подвозят стекло с завода на пристань близ дер. Хмелевской (Бережок - тож) тоже до 30 тысяч пудов, продают песку до 20 тысяч пудов, выпиливают до 20 тысяч досок тесу для устройства ящиков под стекло, выделывают кирпич и тому подобное. Все это вместе взятое дает такой заработок крестьянам, что вся Митюковская волость живет почти исключительно заводом, да множество крестьян работает тут извне, из других волостей, даже и другого уезда.
л) Отхожие промыслы. Отхожие промыслы в данной местности не играют особо важной роли в деле приобретения средств к существованию сравнительно с другими местностями в России, но все же они существуют. Главным из них является по обыкновению опять лесной заработок - это нутка и разборка... в запани при устье Кубены, бревен лесоторговцев-заводчиков. Подряжаются на эту работу с самой весны, месяца за 2-3, получая от 10 до 15 рублей в месяц на хозяйских харчах. Затем следует промысел - плотничество, практикуемый в Кумзерской и Азлецкой волостях. Здесь почти 2/3 всего взрослого населения идут на заработки. Обыкновенно идут по подрядам кого-либо из своей среды, наиболее зажиточного крестьянина. Подрядчик набирает 20-30 человек артель плотников и отправляется с ними в Петербург, Ладогу и другие города, предварительно условившись с ними в цене, выдавши задатки и заключив условия. Цена бывает, смотря по искусству и трудолюбию подряжающегося, примерно от 60 до 20 рублей за время с 25-го марта по 1-е ноября, на харчах хозяйских. Инструменты же, как-то: топор, пила, стамеска, долото и тому подобное - должны быть у каждого рабочего свои, за неимением чего-либо из упомянутых вещей подрядчик, в силу договора, имеет право купить их за счет рабочего. Прогульные дни рабочего высчитываются в двойной сумме против условленной платы, но за болезнью рабочий не получает только своего жалованья... Есть в этих волостях и такие плотники, которые ходят на заработки компаниями, артельно; в этом случае деньги, заработанные ими, делятся поровну. Из своей среды такая артель выбирает "старшего" (подрядчика), который и подряжается по своему уму-разуму сделать у кого-либо то или иное дело за условленную плату, и дешево или дорого рядил такой старший - остальные должны беспрекословно выполнять подряд. Деньги же по окончании подряда делятся поровну, как уже нами сказано выше; старшему, кроме почета, власти брать подряды и заключать от имени артели договоры, да еще разве угощения от своих компаньонов за удачный подряд, ничего "сверхтонка" не полагается.
Экономическая теория, в принципе отвергающая во имя общего благосостояния праздность отдельных лиц общества и заставляющая каждого человека трудиться по мере своих сил и создавать более или менее полезные предметы, едва ли где-либо имеет столько последователей-практиков, как здесь. Здесь каждый трудится и трудится с раннего утра до глухой ночи, не исключая и детей, а о женщинах и говорить нечего - они прилежанием и терпением во многом перещеголяют мужчин, уступая первенство последним только в физической силе. Ребенок лет 6-ти, какого пола безразлично, уже нянька; с утра до ночи он возится с более меньшими. Девочка лет 8-ми уже помогает матери в домашнем обиходе, и ее приучают прясть; на долю мальчика этих лет выпадает также немало работы: он пасет скот и находится, следовательно, с ранней весны и до поздней осени, если деревней не наняли общественного пастуха, в каждый почти день с утра до ночи в лесу, претерпевая при этом всевозможные перемены погоды. [В] 10-12 лет такой мальчик уже помощник отцу: он рубит жерди, городит изгородь, ездит за чем-нибудь в лес, косит траву и жнет хлеб.
Женщины в каждый день с 4-х часов утра уже на ногах: носят дрова, топят печь и приготовляют обед своей семье, за всем этим нужно подоить коров, напоить и накормить их, дать сена лошадям, напоить и накормить овец. Корм для коров еще требует приготовления, заключающегося в мятье соломы и смешении ее наполовину с сеном; подобная смесь получает название "трясаницы". Весной на обязанности женщины, кроме домашнего обихода, лежит еще жечь новинки под лен, нередко и под рожь, посеять лен, сборонить полосу и посеять хлеб, посадить в огород редьку, картофель, лук и тому подобное. Летом до наступления сенокосной поры женщины и дети занимаются сдиркою березовой коры, в сенокос женщина после домашнего обихода бежит на пожню, иногда верст за 10, косить или сгребать сено; проработавши с утра до вечера, бежит домой, где нужно подоить коров, прибрать в избе, накормить и приласкать ребятишек, оставшихся дома.
Осенью она треплет и чешет лен, починяет и шьет заново одежду, жнет и молотит хлеб, убирает и очищает из огорода овощи; зимой же, кроме обычного домашнего обихода прядет лен, ткет холст, одним словом, исполняет всевозможные работы. И надо удивляться, как это "воздушное созданье", как выразился какой-то поэт, так трудолюбиво здесь, и еще более тому, что оно (по-видимому, конечно) нисколько не тяготится своим положением. Посмотришь, как в какой-нибудь праздник женщины вырядятся в свои цветные наряды да с песнями и веселым здоровым смехом пройдут по деревне, так и не поверишь, что они только ночью, быть может, вернулись с пожни в поте лица и исполнили за день такую работу, которая и мужчинам еле "вмоготу", то есть едва по силам.
Что касается мужчин, то они положительно завалены работами на весь год, отдыхом им служат дни больших праздников - и только. Из нижеследующего уже видно, что они делают в продолжение года.
Зимой крестьянин рубит лес, живя постоянно в нем в истопке, нередко 10-20 верст от деревни, или коптит на дегтекурном или смолокурном заводе, возит для дому дрова, воду, сено и тому подобное. Весной он плавит лес, суда, дрова и тому подобное. Пришедши с устья Кубены домой, он тотчас же принимается за соху и топор, пашет землю, обносит поля и полянки изгородью заново или починяет старую, рубит новины, корчит пни для смолы, сдирает береста, чистит сенокосные полосы, летом косит и сгребает сено, огораживает стоги, называемые здесь "зародами"; осенью жнет хлеб, убирает его в гумно, молотит и мелет его, ремонтирует или заново строит разные хозяйственные постройки и так далее. Дома здесь строятся большие (благодаря, конечно, изобилию лесов) - перед от 4 до 6 сажен в длину и ширину; на стольких же саженях строится сарай с двором для скота и клетями. Рядом с домом помещаются разнородные постройки: хлевы, амбар, погреб для овощей и тому подобное. Дома строятся большей частью одноэтажные, с подвалами внизу, двухэтажные только у зажиточных. Внутренность домов незатейлива: кирпичная или глиняная печь, рядом с ней голбец (курятник), полати, лавки, скамейки, стол, божница (место в переднем углу, где ставятся иконы) - вот и все. Окна в домах вырубаются маленькие, чтобы держалось зимой тепло в избе, отчего и днем царит в ней полутьма. Чистота и опрятность в домах отсутствуют, так как все способные к труду члены семейства с утра до вечера каждого дня бывают заняты работой, а потому соблюдать им гигиенические условия не приходится. Все работы исполняются по приказу старшего в семействе, но такой старший никогда не злоупотребляет (в большинстве случаев) данной ему властью; он в особо важных делах всегда советуется со всеми младшими членами семейства, и если замечает, что кто-либо из младших умнее или, дак говорят здесь" смышленее" его, то безропотно передает перевенство тому. Бывает, что таким первенством пользуется даже женщина, хозяйка, если не de jure, то de facto. Эгоизм и властолюбие здесь не играют такой роли, как у людей интеллигентных.
Таков семейный быт, сохранившийся в данной местности по заветам стариков! Но мы были бы не правы, не упомянув о том печальном явлении, что все это год от году стало изменяться. Примером этих печальных явлений пока служит Ембская волость, где все старые устои расшатаны, где отец калечит сына-малолетка за то, что последний испортил его трубку, где и, наоборот, сын отца своего убивает насмерть за полштоф вина, поставленный для того соседом, врагом отца и идет в Сибирь и тому подобное.
Но о таких печальных явлениях в народной жизни данной местности мы когда-нибудь поговорим особо. Вообще же, должно заметить, что семейный быт в Троичине пока еще держится старинки, дедовских заветов.
В общем, население очень религиозно, то есть верит, как и подобает, в существование Бога, соблюдает посты, ходит усердно в церковь и там не менее усердно молится, что же касается до понимания религии в частности, то, как и везде в необразованной среде, оно довольно невежественно: едва ли найдется хотя один человек во всей местности - из крестьян, конечно, - который бы знал Святое Евангелие; большей частью не знают даже заповедей и не умеют прочесть наизусть самой краткой какой-нибудь молитвы. Иконы, хотя [и] имеются в каждом доме, но от пыли и дыма в таком находятся виде, что нужна большая специальность, [чтобы] узнать, какого святого на доске было некогда изображение. О существовании праздников знают, но кроме Рождества Христова, Святой Пасхи и тех, в которые варится по обычаю пиво или бывает гулянье, не празднуют, и в дни их занимаются работами. Варится же пиво наиболее к праздникам: Рождества Пресвятой Богородицы, Покрова Пресвятой Богородицы, дням Николая Чудотворца - 6-го декабря и 9-го мая - ив день мученика Луппы, 23-го августа. Этот последний день носит название "Николы нарожденье", хотя ни в святцах, ни в календарях мы не могли найти такого праздника, между тем он весьма распространен между местными крестьянами.
В политическом отношении население довольно невежественно. Страх перед начальством, хотя бы даже и воображаемым, доходит до сумасбродства. Приезд в деревню станового пристава или даже урядника производит такой переполох, что и представить себе трудно. Хозяин дома, где остановится начальственное лицо, дрожит, как осиновый лист осенью, твердя в душе какие-нибудь молитвенные слова и тихонько приговаривая: "быть беде", хотя бы такое лицо и не имело к нему непосредственного отношения. На душе у женщин еще тяжелее - они боятся за себя и за мужчин, чтобы с ними чего не приключилось: "Иначе, - говорят они между собою, - зачем бы он (начальник) приехал к нам? Видно, беда какая-нибудь стряслась"... А ребятишки залезут куда-нибудь в темный угол, пока не уедет начальник, боясь даже шевельнуться. Различения начальства от неначальства здесь, можно сказать, не знают. Каждый человек, одетый в немецкое платье, к тому же незнакомый, - уже начальник, а если при этом обладает еще на фуражке кокардой, то большой начальник, все приказания которого, как бы они нелепы ни были, должны быть исполнены беспрекословно. Прежде, чем исполнить приказания такого лица, спросить у него права давать приказания никому и в ум не приходит. Неудивительно, что какой-нибудь "ёра" поступит сюда в становые пристава или в урядники и таких дел натворит, столько приведет убытка населению своими глупыми распоряжениями, что во всяком другом месте его давно бы предали суду и уж, конечно, осудили бы, а у нас даже не пожалуются, лишь скажут: "Суди его Бог!"...
Общественное управление волостью находится в руках волостных старшин и писарей. Волостной старшина всегда пользуется большой властью и почетом, а потому на эту должность, за немногими исключениями, избираются всегда те из крестьян, которые и до выбора их на должность волостного старшины пользовались в своей среде некоторого рода авторитетностью, и которые, кроме того, умели бы так обходиться с начальством, чтобы последнее их, крестьян, не притесняло. К сожалению, такие люди, то есть пользующиеся в своей среде авторитетностью, всеми силами стараются в последние годы "отнекиваться" от принятия на себя должности старшины, нередко ставя "миру" за избавление от этой обязанности по ведру и по два водки. Такое печальное явление объясняется тем, что должность эта не дает достаточных средств к существованию, а обязанностей же и ответственности у старшины целая масса.
Всякие жалобы, прошения, заявления и тому подобное подаются большей частью лично старшине, который, рассмотрев прошение или на словах выслушав просителя, созывает волостных судей, истца и ответчика и начинает судить. Судьи в большинстве случаев люди малограмотные, а потому дела решаются почти всегда так, как угодно старшине или писарю.
Волостные писаря тоже играют немаловажную роль в общественном управлении, хотя это явление только самого последнего времени, ранее же они никакой роли в этом деле не играли, так как и вся обязанность волостного писаря заключается здесь только в следующем: вести исправно "входящую" и "исходящую" книги, писать старостам различного рода "приказы", составлять требуемые высшим начальством ведомости об урожае хлебов, о количестве скота и тому подобное и, наконец, принятие и отправка по земской почте корреспонденции. Тяжебных дел здесь очень немного приходится разбирать волостным судом по причине нахождения в местности, а именно в с. Троицко-Енальском, 4-го мирового участка. Все дела об оскорблениях решаются мировым судьей, чем много облегчен труд многих волостных судей, а равно и писарей, на обязанности которых лежало записывать в книгу каждое решение волостного суда в подлинности.
Сельские старосты, они же и сборщики податей, не пользуются почти никаким почтением в своей среде. "Это свой брат (хотя старшина тоже свой брат), можно и поругать - не осердится", - говорят крестьяне; понятно, и выбираются на такую должность всегда люди так себе, надо же кого-нибудь выбрать! Жалованья получают волостные старшины около 100 рублей в год, волостные писаря - 120 рублей, старосты - 10-15 рублей, сельские писаря - 3-5 рублей. Понятно, за такие мизерные жалованья стали избегать этих должностей, как нами уже говорено выше, все зажиточные и пользующиеся авторитетностью крестьяне; платить же более этого население не имеет возможности, так как по случаю малого состава волостей (наибольшая волость в местности имеет только 1685 ревизских мужского пола душ, а есть и такие, где только 500-600 душ всего) волостные и сельские расходы и без того ложатся тяжким бременем на крестьян - от 80 копеек до 1 рубля на душу.
Что касается повинностей, то они, благодаря чрезмерному трудолюбию населения, выплачиваются довольно исправно; недоимок почти не копится.
Исправление проселочных дорог, ремонт мостов и тому подобное исполняется. натурой по приказу полицейских урядников, волостных старшин и под личным наблюдением сельских старост, за исключением только Архангельского тракта, который ремонтируется и исправляется земством.
Перевозы через pp. Кубену и Ембу тоже земские, отдаются такие перевозы земством с торгов сроком на три года частным лицам, за что последние и получают от земства по 100 рублей и более в год. На каждом перевозе имеется доска на обоих берегах реки с надписью: "Перевоз бесплатный", с обозначением лодок и паромов, на нем находящихся, или по крайней мере должных по кондициям находиться. Крестьяне деревни Хмелевской (Бережок - тож) Нижнеслободской волости через р. Кубену кроме земского перевоза, устраивают еще для пешеходов бесплатно лаву, то есть плот через всю реку в 6-7 бревен в ряд с перилами по бокам.
Обывательские почтовые станции содержатся тоже земством и также отдаются с торгов, как и перевозы, сроком на три года; средняя плата за содержание их приблизительно 150 рублей в год за каждую лошадь, сколько определяется земскими кондициями содержать их на той или другой станции.
В летнее время в каждом приходе вблизи приходской церкви происходят по одному, а в некоторых местах и по два раза в год торжки, куда народу из окрестных деревень приходит множество; люди пожилых лет приходят туда для хозяйственных покупок, привозимых торговцами, как то: кос, серпов и тому подобного, а молодые люди - их большинство - приходят просто себя показать и других (конечно, в большинстве случаев невест) посмотреть, кстати, и "кутнуть".
Такие сборища носят наименование "гуляний", и бывают они большей частью в Троицын день, в день святого Тихона, что 16-го июня, в первое воскресенье после дня Петра и Павла "молебное" и даже в самый этот день, как, например, в Вальгской волости, наконец, в день Ильи Пророка, 20-го июля. В Нижнеслободской волости день Ильи Пророка празднуется по очереди, например, в один год в деревне П., в другой - в ближайшей к ней О., и так далее. Крестьяне той деревни, по очереди в которой должно быть празднество, варят к этому дню пиво, на солод которого рожь сбирают подушно со всех деревень, но хмель должен быть куплен и варка пива произведена той деревней, где назначено празднество. В самый день праздника приносится в ту деревню из соседней, где было ранее это празднество, общественная икона - образ Ильи Пророка, который и остается опять в этой деревне в течение года, и служатся молебны, почему и самое это празднество носит название "мольбы".
По окончании молебнов все присутствующие, кто и откуда бы ни был, начинают пить пиво, выставляемое на улице на больших длинных скамейках. Носить пиво домой не позволяется никому, а пить его на месте каждый имеет право "сколько влезет", так как оно "мирское".
Насколько древен такой обычай, можно судить уже потому, что ежегодно принято, по окончании молебнов, прилеплять по одной свечке, копеечного достоинства, к одному месту, к прежде прилепленным, и, таким образом, из этих копеечных свечек в настоящее время составился восковой подсвечник весом не менее 20 фунтов! Этот подсвечник ставится во время молебнов пред образом Ильи Пророка.
Празднование этого дня в д. Хмелевской той же волости происходит несколько иначе, а именно: в ней празднуется не по очереди, а ежегодно, и пива не варится, а варится только сусло. Различается здесь празднование этого дня еще и тем, что образа Ильи Пророка не приносят сюда, хотя [и] бывают иконы, но из местной церкви, и аккуратно служатся молебны в каждый год. Образа Ильи Пророка не приносят вот по какому случаю. Лет 50, а может, и 100 тому назад, этот образ был принесен туда впервые, но тотчас же поднялась такая буря, гром, что никто и никогда подобного по силе раскатов грома не слыхал; это принято за желание Ильи Пророка, чтобы его образ никогда не был в этой деревне, и с тех пор не приносят.
В зимнее время парни и девицы в каждый день по вечерам собираются в какой-нибудь дом (большей частью поочередно), где девицы занимаются пряжей льна, а парни ухаживанием за ними. Такие собрания называются "беседами". На них бывает 10-20 девиц и почти такое же количество парней. Лучшие из девиц сидят на почетных местах - в переднем углу, третья часть из них поет песни, такая же часть, если не большая, находится в объятиях парней, возлюбленных ими, а остальные, более худшие, занимаются между собой сплетнями, руганью и ехидно посмеиваются над лучшими сотоварками, завидуя их счастью выслушивать любовные излияния; такая же зависть обуревает души и тех парней, которые не обладают пригожестью лица и ухарством, а потому и менее любимы девицами. Такие беседы начинаются с октября, а иногда и с сентября месяца, и кончаются с наступлением Великого поста. Обнятие девицы парнем на беседе в глазах населения ничего предосудительного не имеет, но обнятие девицей парня считается верхом безнравственности.
Танцы, или вернее пляски, сходные по телодвижениям пляшущих с пляскою святого Витта, бывают только в пивные праздники или в дни гуляния. Пляска совершается под игру на гармонике молодых парней или же под песни вообще как парней, так и девиц.
За два дня до Рождества Христова девицы сообща пекут пироги. Материалы для этого, как-то: мука, соль, рыба или что-либо иное - приносятся каждой, участвующей в печении пирогов. Пироги эти едят частью сами, частью ребята из наиболее уважаемых девицами.
В ночь на Новый год дети в возрасте 10-15 лет имеют обыкновение красть разные экипажи местной деревни, как-то: сани, пошовни, соху, борону, телегу и тому подобное - и все это утаскивают куда-нибудь под гору около деревни и складывают их в одну кучу. Кража эта сопровождается сильным криком, хохотом, и потому зачастую хозяин слышит это и поступает в данном случае согласно своему нраву: если смирный, то не выходит на улицу, чтобы разогнать ребятишек, а только скажет: "ну, пусть потешатся", если не смирный, то - горе маленьким воришкам! Он выскакивает на улицу и бьет их, но несмотря на получаемые иногда побои, обычай этот никогда не прекращался и не прекращается до сих пор. Получивши "потасовку", ребятишки не покидают своего дела и всю ночь просидят где-нибудь вблизи "сердитого", а дождутся-таки того, что последний уснет, и тогда они с удвоенной сметливостью и энергией утащат у него все, что будет можно. То-то будет у них веселье, когда удастся утащить сани у "сердитого"! Эти сани непременно постараются разбить вдребезги, чего с другими не делают. На другой день вся эта куча разбирается хозяевами, и ребятишки уже ничего не трогают более.
В святки здесь по обычаю ходят ряжеными. По неимению масок рядятся в свои домашние костюмы и непременно девица - мужчиною, а парень - женщиною. Ряженых сопровождает толпа ребятишек. Парни большей частью разыгрывают роль старика горбатого, хромого, цыгана или начальника; для роли последнего служит солдатский мундир.
В масляную неделю бывает катание с гор. Катаются на "корёжках" и "чунках" 17. Катание с гор в тех деревнях, где поблизости есть гора, бывает во всю зиму, но с тою разницей, что тогда катаются одни только ребятишки, а в масленицу - парни, девицы, нередко и пожилые люди, особенно женщины, катание которых, впрочем, сопряжено еще, кроме удовольствия, с поверьем, а именно: если женщина скатится с горы удачно, то есть не упадет с корёжки и не идет в сторону, это считается за признак того, что у нее в этот год вырастет лен длинный и прямой, вообще хороший.
Там же, где нет естественной горы, делается в масленицу искусственная. В некоторых деревнях катание бывает на лошадях, причем лошади украшаются лентами, обвешиваются бубенчиками и запрягаются непременно в "пошовни" как наиболее почетный экипаж. В пошовнях в большинстве случаев бывают два парня, две или три девицы. Один из парней играет на гармонике, а девицы подпевают, а второй ямщичает, то есть исполняет должность ямщика. В селе Троицке-Енальском устраивается для катания на лошадях круг на манер городских. В деревне Хмелевской Нижнеслободской волости катание с горы в масленицу заканчивается сожжением на реке Кубене дегтярной бочки, где разбиваются об лед и корёжки.
В Великий пост по деревням всего уезда, особенно в данной местности, пекутся калачи и ступки. Калачи бывают из крупчатки второго сорта, а ступки из гороховой муки и имеют форму пирамиды. Все эти яства покупаются молодыми парнями, которые по вечерам, за неимением беседы,собираются к пекарю и там играют в карты, ставя эти предметы вместо денег. Кроме карт, игр в "калачи" много, наиболее принятыми являются следующие: рубка к стулу, рубка на стуле, бросание через воронец и еда. а) Рубка к стулу: кладется калач на пол вертикально и так, чтобы он плотно прилегал к стулу, которым бывает просто деревянный обрубок, затем его требуется перерубить одним ударом топора. Вся трудность в подобной игре заключается в правильности удара: на 1/4 дюйма ударить пониже, то топор уйдет в пел, и калач будет цел, на то же расстояние взять повыше, то нижняя часть калача останется непрорубленною, б) Рубка на стуле. Игра эта состоит в том, что кладутся на стул 3-4 калача и нужно их тоже одним ударом топора перерубить все. Калачи делаются большие, еле обнимает их острие топора, так что нужна замечательная правильность удара, чтобы все перерубить. Как в первой игре, так во второй и последующих наградою выигравшему служит отдача безвозмездно перерубленных калачей, в) Бросание через воронец 19. Бросание через воронец калачей совершается так: изъявивший желание бросить садится на лавку лицом к стене, берет в руки условленное количество калачей и бросает через голову; если ему удается перебросить их все через воронец, то калачи, как сказано, поступают в его пользу, в противном случае он должен уплатить за эти калачи деньги пекарю и калачи к тому же отдать тому, с кем был спор. Бросают еще и так: бросающий садится на лавку, прижимает головою к стене монету (обыкновенно копейку) и затем тоже бросает через воронец условленное количество калачей; и если все их перебросит и копейка не выпадет из-под головы, то игра удалась, г) Еда. Берутся съесть условленное количество калачей, и если съедят, то не платят ничего, а в противном случае уплачивают за них вдвое против стоимости.
В Великом же посту варится кисель из гороховой муки, который едят с постным (льняным) маслом, и тоже бывает спор на "еду". При этом наедаются иногда так, что требуется медицинская помощь.
Вошло в обычай при продаже и покупке лошадей следующее: продавец должен держать под уздцу свою лошадь полой своей одежи, передавая ее покупателю, который в свою очередь принимает ее тоже полою одежи и, кроме того, трижды обводит вокруг себя.
В Великий четверг вся семья "окуривается", то есть шагает через горящий в сковородке верес. Это делается, во-первых, для того, чтобы очиститься от грехов, а во-вторых, для того, чтобы во весь год не знать болезней.
В тот же день умываются с серебра, то есть кладут в умывальник несколько серебряных монет и водою с них умываются. Это делается для того, чтобы не знать болезней глаз.
25 марта не чешут головы, дабы не болела голова.
С зимы первый раз выгоняют скот на пастьбу вербами, нарочно оставляемыми для этого в Вербное воскресенье.
В старину было нашествие в Кадниковский уезд какого-то воинственного народа, который на пути своем делал страшные опустошения и зверства; когда действительно было нашествие, достоверно неизвестно: одни говорят - лет 100 тому назад, другие - 200; также неизвестно и то, какой это был народ: по одним преданиям - это были разбойники с Волги, по другим - народ, известный под названием чуди, а, быть может, то были беглые новгородцы или поляки. Господин Мерцалов в своей статье "Панский наезд" говорит, что "в Вологодской летописи встречается известие, что в сентябре 1612 года польские и литовские люди с черкасами и казаками пришли на Вологду безвестно, "изгоном", города и посады выжгли и под предводительством пана Голеневского, гетмана Шелковецкого и атамана Баловня воевали села и деревни и многих людей мучили и убивали. Шайки их рассыпались по всему северному краю и доходили даже до Холмогор"...
Быть может, такие шайки этих рыцарей без чести заходили и сюда, потому что по всем преданиям они известны под именем панов. Паны прибыли в Кадниковский уезд по одним преданиям с низовья реки Кубены, по другим - из Вольского уезда, и было их очень много, и жили некоторые из них долго, устраивали даже поселки свои, как это мы увидим ниже. По прибытии своем навели на местных жителей сильнейший страх, такой, что и теперь еще их именем пугают ребятишек, когда они расплачутся. Паны занимались грабежом и ограбленные деревни нередко сжигали, как это, например, случилось с деревней Якуненской Нижнеслободской волости. Бывали случаи и сжигания ими людей; вот один из таких случаев, как говорит предание. Когда паны прибыли в деревню Хмелевскую той же волости, то жители этой деревни от страха все разбежались по лесам, остался в деревне один только крестьянин по имени Иван, которому и поручено было разбежавшимися жителями хранить их имущество, зарытое в землю. Иван залез у себя в доме в стог соломы, думая тем спастись от панов, но ошибся - паны открыли его убежище и потребовали показать имущество, будучи уверены, что он знает их, коли не убежал сам. Иван ответил им, что "знать не знает и ведать не ведает" ни о каком имуществе. Паны сильно озлились на него и стали пытать: рвать жилы, ногти, но все было безуспешно; тогда они разложили у ручья, что близ деревни, огонь, на который, ...и положили Ивана и начали медленно жечь, не переставая спрашивать, где находится имущество, но Иван был мужик непреклонного характера и постоянно твердил одно и то же: "Знать не знаю и ведать не ведаю", с тем и умер. После этого события и ручей стал называться Ивановским, и до сих пор носит это название. Это событие было так давно, что деревня Хмелев-скал тогда состояла из 3-4 домов, а теперь в ней около 70-ти. Но паны были и после того в этой или, по крайней мере, по преданию, вблизи этой деревни. Вот как говорит предание: в трех верстах от сказанной деревни, на берегу р. Кубены при слиянии ее с Ембою, была битва "наших" с "панами". Паны приплыли туда в лодках с низовья Кубены и хотели устроить тут город (вероятно, только поселок), но наши им не позволили, отчего и произошла битва, продолжавшаяся очень долго, и которая была тяжела для обеих сторон, но наши в конце концов все-таки победили, главному начальнику их выкололи левый глаз, а имущество их отняли и разделили между собою. Много было убитых, особенно панов; но однако некоторые из них спаслись тем, что побросались в свои лодки и поплыли опять вниз по течению Кубены, откуда и прибыли. Доказательством вероятности происходившего, пожалуй, может служить найденная на том месте, где, по преданию, происходила битва, секира (род топора), которая находится у пишущего сии строки.
Паны ходили всюду, нередко и поодиночке; так, например, один крестьянин деревни Якуненской, той же волости, по прозванию "Олень" раз встретил в своей поскотине пана, который, впрочем, задолго до этого добивался встречи с "Оленем", у которого, по слухам, хранилось имущество и деньги всей деревни, и паны это знали (вероятно, это был их лазутчик). Олень, встретивши пана, видит невозможность для себя защититься от него, так как пан был вооружен копьем, а у Оленя не было даже и палки; видя это, он пустился на хитрость. Он начал быстро удирать от пана по направлению ближайшей изгороди, перепрыгнув через нее, тут же засел под елкой, вслед за ним прибежал и пан, чтобы скорее перепрыгнуть через изгородь, он сперва перебросил через нее копье, что и нужно было Оленю: он тогда выскакивает с быстротой настоящего оленя и, схвативши панское копье, тут и приколол последнего. Копье это долго хранилось в деревне, как трофей победы, но, к сожалению, в последнее время один кузнец исковал его на ножи: "сталь-то уж очень хороша!..." - объяснил нам кузнец. Одежда панов была черная, длинная, на манер монашеской.
По преданиям в Ембской волости паны были ни кто иные, как разбойники с Волги. Насчет одежды предания сходны с преданиями Нижнеслободской волости.
Из пребывания панов в Ембской волости сохранилось следующее предание: приехавши в Ембу, паны вознамерились убить Антона, крестянина деревни Агафоновской, слывшего за богатыря, но это не удалось им. Антон всюду оказывался победителем, однажды даже уздечкой одному повстречавшемуся пану выбил все зубы. Беззубого пана, уже стариком после того, кто-то видал в Пошехонье, где он занимался уже хлебопашеством.
После нашествия панов, в Ембской волости найдены были во многих местах копья и прочее.
У пишущего сии строки, между прочим, была глиняная фляжка изящной работы и древней конструкции с гербами по бокам ее, приобретенная им в дер. Исаковской Ембской волости; эта фляжка в настоящее время находится в Вологде, в вологодском музее древностей, что при домике Петра Великого. По преданию фляжка эта была подарена одним паном одной старухе, от которой происходит то семейство, где до сих пор хранилась эта фляжка. Вот что говорит предание об этом подарке. Когда паны приехали из Вольского уезда в эту деревню, то есть Исаковскую, состоявшую тогда из трех дворов (а ныне их 50), то жители этой деревни по примеру других разбежались в леса; в деревне осталась одна лишь старуха, которая не испугалась (быть может не могла от старости убежать) панов и встретила их по русскому обычаю с хлебом и солью. Это очень понравилось главному из панов и он, уезжая, подарил ей эту фляжку, говоря: "На, старуха, это тебе на память". На вопрос старухи, что они за люди, пан ответил: "Вольные с Волги, ездим по Руси народ в свою шайку забирать,
главный же наш начальник живет на Волге". Были ли это действительно "вольные люди" с Волги, Стеньки ли Разина отряды или Пугачева, или просто поляки с литовцами, налгавшие старухе, не желая открыть ей своего имени и ремесла, предание об этом умалчивает.
В Митюковской волости в лесных пустошах под названием: Фоминская, Родиониха, Слюниха, Матрениха и Лесная, недалеко одна от другой отстоящих, жили в старину тоже какие-то люди, которых, по преданию, народ тоже называет панами; но эти паны занимались мирным ремеслом: хлебопашеством и охотой. Какой народ тут жил? Откуда он пришел, куда и почему скрылся? - предание тоже умалчивает, но что люди тут живали - это удостоверяется сохранившимися до сего времени на тех местах, где, как указывает предание, они живали, обломками кирпичей от некогда существовавших печек, а также заметны борозды - следы пашни, несмотря на то, что на таких местах вырос уже строевой лес.
В Азлецкой волости есть пустошь Ивониха (Иваниха тож), где прежде была деревня Иваниха, в этой деревне встарь долго жили паны, занимавшиеся набегами с целью грабежа в соседние дерев-ни. До настоящего времени еще сохранились следы этой деревни: отброски от железа, где находилась тогда кузница и множество
Кирпичей. Тут же неподалеку есть холм, имеющий вид насыпи, и около него - остатки какого-то строения.
Паны жили и в Троицко-Енальской волости, где, по преданию, они и окончили свою разбойническую деятельность: часть их была взята нашими войсками, неизестно откуда пришедшими, а часть - разбежалась. Они разграбили деревню Родионовскую и награбленное имущество зарывали в землю в своем поселке, который где-то недалеко от этой деревни находился. Из этого поселка они делали набеги на соседние деревни; особенно часто они производили грабеж в Ухтомской волости; во время гуляния там 16 июня они производили страшный переполох своим неожиданным появлением. Стоило только появиться на это гуляние 20-30 панам, как вся масса народа бросалась бежать куда кому попало, оставляя даже и имущество свое, что, конечно, было панам на руку.
Награбленные деньги паны зарывали в землю; о таких кладах много бывало и записей, по которым нередко и находили их. Вот предание об одном из таких кладов: в Троицко-Енальской волости была прежде церковь деревянная; от того места, где она находилась, нужно взять прямую линию на гору, где находился панский поселок, и вот там, при скрещивании этой линии с прямою же линией от ближайшей деревни (Бакланово), зарыт в землю пивной котел, наполненный серебром и золотом: котел этот, как говорит предание, находится под громадным камнем.
В этой же волости, если ехать на Вотчу, на пути будет местечко, называемое "Большая осина", где зарыт в землю панами целый котел денег исключительно золотой монеты; но, чтобы найти его, нужно спеть 40 песен, не упоминая ни дружка, ни подружки, и, кроме того. во время пения надо находиться на осине вверх ногами. Много было попыток к отысканию этого клада, но все они кончались безуспешно, так как никто не мог найти, во 1-х, 40 песен без дружка или подруженьки, а во 2-х, никто не в состоянии столь долго находиться в висячем положении на воздухе, к тому же вниз головой; так клад и не открыт.
Близ деревни Заозерье Нижнеслободской волости есть тоже клад - корчага золота. Клад этот находится в 100 саженях в южную сторону от озера. Попыток отыскать этот клад было делано много, но все безуспешно, клад и по сие время находится не открытым.
В других местах такие попытки будто бы увенчивались успехом. Так рассказывают, что крестьянин деревни Засухинской Нижнеслободской же волости по имени Панкрат, умерший лет 50 тому назад, раз в своей жизни нашел клад: корчагу золота и серебра. Клад этот найден Панкратом единственно по указанию предания: где он по преданию должен быть, тут действительно и оказался. Отыскал он этот клад с другим крестьянином, но деньги получил один все, обманув своего товарища.
Об этой находке говорят следующее: Панкрат, дорывшись до корчаги, вдруг бросил свой заступ и, быстро выскочив из ямы, побежал и крикнул: "Пугает! Бежи и ты - задавит!" и товарищ его тоже побежал, отступившись от клада. (В ту пору, вследствии невежества, слово "пугает" производило панический страх, у слышавших его, да и теперь еще недалеко ушли крестьяне данной местности от подобных суеверий). Когда они прибежали домой, то Панкрат тайно от товарища сходил туда и достал эту корчагу и с тех пор зажил богато. Потомки его и теперь еще в своей деревне слывут за богачей. Было ли это правда или ложь - решить не беремся, но думается, что правда, так как нам лично известны два случая нахождения кладов в Кадниковском уезде, а именно: один крестьянин, вблизи самого города Кадникова копавший глину, отрыл корчагу серебра весом около 1 пуда; все монеты были копеечного достоинства и треугольной формы. Это было в 1877 году. Затем, одна крестьянка Маныловской волости дер. Докукинской, жавши в поле рожь, нашла глиняную кубышку, наполненную серебряной монетой, тоже копеечного достоинства с надписями на них: "Великий князь Иван". Несколько штук таких монет приобретено от последней и пишущим сии строки, остальные же она распродала по-коммерчески: 15 копеек за штуку. Клад этот открыт в 1887 году.
Народное образование, или так называемая "грамотность", находится здесь далеко не в блестящем состоянии. Для всей местности более чем с 30-тысячным населением существует только 8 школ, содержащихся земством. Школы эти находятся в волостях: Вальгской, Нижнеслободской, Ембской, Вотчинской, Троицко-Енальской, Зубовской, Кумзерской и Азлецкой. Число учащихся в них, как видно из докладов Кадниковской уездной земской управы очередному собранию 1888 года было в 1887-1888 году следующее:
| В училищах | Училось | Окончило | ||||
| Мальчиков | девочек | всего | мальчиков | девочек | всего | |
| Вальгском | 33 | 7 | 40 | 8 | 1 | 9 |
| Нижнеслободском | 45 | 6 | 51 | 7 | — | 7 |
| Ембском | 37 | 5 | 42 | 2 | — | 2 |
| Вотчинском | 29 | 8 | 37 | 3 | 1 | 4 |
| Троицко-Енальском | 22 | 7 | 29 | 1 | 1 | 2 |
| Зубовском | 22 | 9 | 31 | 1 | 1 | 2 |
| Кумзерском | 49 | 10 | 59 | 4 | — | 4 |
| Азлецком | 39 | 4 | 43 | 5 | 2 | 7 |
| Итого | 276 | 56 | 332 | 31 | 6 | 37 |
Правда, есть еще несколько церковноприходских школ в местности, но о деятельности их ничего не слыхать, да и крестьяне охотнее отдают детей своих в земские школы, нежели в церковноприходские, во-первых, потому, что здесь учат "считать и писать больно хорошо", а во-вторых, по окончании курса дается льгота по воинской повинности, чего в церковноприходских школах нет, да и учителями там бывают невежественные и зачастую пьяные дьякона, являющиеся в школу не для преподавания науки, которую они и сами-то плохо знают, а для битья несчастных учеников...
Как на одну из главных причин столь слабого развития грамотности в Троичине можно указать на разбросанность здесь селений, вследствие каковой ... посещение школы для многих становится очень затруднительным, если не безусловно невозможным. Необходимость ежедневно ходить в школу за 10-15 верст от дома при 30-40° мороза в зимнее время, едва ли может быть отнесена к удобствам в деле распространения грамотности; нанять же постоянную квартиру где-нибудь вблизи школы здешние крестьяне по своим крайне ограниченным средствам не могут.
Учителями земских школ бывают большей частью окончившие курс в Тотемской учительской семинарии или же в Вологодской духовной семинарии, последние занимают должность учителя в данном случае только в ожидании священнического места и по открытии его - поступают в священники, а потому неудивительно, что такие учителя относятся к этому делу весьма халатно, как можно выразиться. Зато воспитанники Тотемской учительской семинарии вполне оправдывают свое назначение: выходят люди прекрасные и настолько знающие свое дело, что лучшего и желать нечего.
Жалование учителям земство платит 200 рублей в год, но прослужившим в земстве в этой должности не менее 5 лет содержание увеличивается на 50 рублей в год по постановлению земского собрания. Это делается для того, чтобы наиболее способных удержать на земской службе подольше, заинтересовав их прибавкою жалования, и нельзя сказать, чтобы эта мера не имела успеха.
Есть еще способ получения грамотности через домашних учителей, в большинстве случаев через "золоторотцев", или так назывемых "босяков". Приходит, например, босяк в ту деревню, где нет поблизости школы, объявляет крестьянам свое желание учить их ребятишек. Те, обыкновенно, соглашаются и торгуются в цене (цена бывает около 2 рублей в зиму за ученика). Сторговавшись в цене, крестьяне устанавливают между собой очередь: куда, то есть в который дом собраться учителю и его ученикам сегодня, куда завтра и так далее. Набравши таким образом человек 10-15 ребятишек, "босяк" ходит всю зиму поочереди и учит, получая и одежду и содержание (так как в большинстве случаев такие учителя бывают буквально босяками) с того крестьянина, чья очередь отвести ему квартиру с учениками. Само собой разумеется, пользы ждать от такого "учения" нечего, вреда же для нравственности учащихся - целая масса...
Что касается медицинской части местности, то она находится в более удовлетворительном состоянии, нежели народное образование, хотя многого недостает еще и в этом отношении, но за неимением средств в земстве пока приходится ограничиться тем, что есть. А есть в местности три врачебные пункта, один из которых находится в селе Троицко-Енальском, другой в деревне Хмелевской (Бережок тож) Нижнеслободской волости, 3-й - в Кумзерской волости. При врачебных пунктах в селе Троицко-Енальском и Кумзерской волости находится по одному фельдшеру и имеются большие аптечки, при пункте же в деревне Хмелевской, как центральном из всего участка месте, есть земская больничка на 17 кроватей, которые почти постоянно заняты больными. При больнице живут врач, два фельдшера (один при больнице, другой для разъездов), акушерка и оспопрививатель.
Жалование платится врачу 1200 рублей в год, фельдшерам по 300 рублей 21; но больничному сверх того дается еще 3 рубля в месяц квартирных, так что он получает 336 рублей в год; акушерка получает 10 рублей в месяц, оспопрививатель - 20 рублей в месяц за то время, когда он находится при исполнении своих обязанностей, что бывает не во весь год.
Обязанности врачей и фельдшеров по постановлениям земского собрания приблизительно заключаются в следующем: врач обязан кроме заведывания больницей не менее как два раза в месяц объезжать вверенный ему участок как для приема лично больных, так и для проверки действий фельдшеров в пунктах. Разъезды по участку бесплатны кроме тех случаев, когда лично какой-нибудь больной пожелает иметь врача или фельдшера к себе в дом; в этом последнем случае такой больной обязан предоставить врачу прогоны на 2 лошади туда и обратно или же прислать своих лошадей, и врач тогда не имеет права отказаться от посещения больного лично или через посылку туда фельдшера. Кроме того, во время эпидемии врач, а равно и фельдшер, должны неотлучно находиться там, где она появилась и до тех пор, пока не прекратится эпидемия совсем. В селе Троицко-Енальском, как и в Кумзерском пункте, по неимению врача обязанность поездок к больным, а равно и к прекращению эпидемий, лежит на местном фельдшере.
Больничный фельдшер находится неотлучно при больнице. Акушерка ездит по требованию на родовспоможение. Оспопрививатель приступает к делу и в том месте, то есть в той волости, где укажет ему врач.
Чтобы исполнить врачу все те обязанности, какие возложены на него в данной местности, нет никакой физической возможности, потому что этот врачебный участок имеет протяжение на 150 верст. Ну, где же одному человеку успеть всегда и везде своевременно оказать помощь? Понятно, что "правила" и "обязанности" остаются только на бумаге правилами и обязанностями, а на деле врач всегда поступает так, как ему самому желательно.
Да и поступают сюда, надо сказать правду, врачи в большинстве случаев для того: одни, чтобы деньги нажить , другие - практиковаться, и как только мало-мальски это желание их исполнится, то сейчас же удирают отсюда, из этого "медвежьего угла", ближе к центру России...
1. Встречается два наименования этой волости: Нижеслободская и Нижнеслободская. Первое больше характерно для более ранних публикаций и документов. А.А.Шустиков везде именует данную волость - Нижеслободская. Учитывая, однако, что в официальных изданиях конца XIX начала XX вв. чаще встречается второе название, в настоящей публикации сделаны исправления.
2. Шляпин В.Н. Статистические сведения о составе волостей Вологодской губернии // Статистический сборник. Т. 3. Вологда, 1883. (Прим. автора). В приводимых ниже подсчетах А. А. Шустикова исправлены некоторые ошибки.
3. Т.е. купленная.
4. Дача - здесь имеется в виду участок земли под лесом.
5. "По условиям", то есть по договорам.
6. Пленки - те же плоты, только в них связываются бревна в один ряд, а не плотятся в несколько рядов. (Прим. автора).
7. Катить новину - жечь лес и выравнивать участок для использования под пахоту. (Словарь вологодских говоров. М-О. Вологда, 1990. С. 110).
8. Понитки - мужская одежда типа сюртука.
9. Ценз - условия обладания теми или иными политическими правами. Вероятно, здесь имеется в виду система выборов в земство, согласно которой, чтобы попасть в курию землевладельцев, нужно было иметь в собственности определенное количество земли.
10. Векша - у нас имеет двоякое название: летом, когда на ней шерсть бывает желтой, называют векшей, а осенью, когда шерсть серая, а кожа, напротив, белая - белкою. Начинают охотиться, когда она бывает в последнем виде. (Прим. автора).
11. Пенник - полянка в лесу.
12. Лабаз делается так: между двумя деревьями кладутся на ветки две жерди и скрепляются веревкой или прутьями березы. Высота лабаза около 1 сажени. (Прим. автора).
13. Гута - сарай, изба, в которой есть печь для какой-нибудь выделки. Разводная - стекловаренная мастерская. (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1956. Т. I.C. 411; Т. IV. С. 19.).
14. Баночник - подмастерье. (Прим. автора).
15. "Ёра" - беспутный человек, плут, мошенник.
16. Кондиции - условия, договор.
17. Корёжки и чунки - виды санок.
18. Пошовни - сани для выезда со спинкой и боковыми стенками, обшитыми материей или рогожей. (Ярославский областной словарь. Учебное пособие. [Вып. 7]. Ярославль, 1989. С. 79.).
19. Воронец - один из двух деревянных брусьев, расположенных перпендикулярно друг другу от печи до стены, поддерживающих полати, перегородку, широкую полку. (Словарь вологодских говоров. А-Г. Вологда, 1983. С. 83).
20 М е р ц а л о в А. Е. Панский наезд. (Из народных преданий о Смутном времени в Вологодском крае) // Вологодский сборник. Т. V. Вологда, 1885. С. 100-101. (Прим. автора).
21 Прослужившему не менее 5 лет прибавляется то же что и учителю, 50 рублей в год, по постановлению [земского] собрания в сессию 1890 года. (Прим. автора).
22 Особенно выпукло выражается это у лиц нерусского происхождения. (Прим. автора).