Мне кажется, что того или иного человека один Бог может одарить именем — композитор. И если ему дан этот дар, то он его проявит и почувствует.
Композитор Валерий Гаврилин — от Бога, потому что он пел песню нашей земли, он пел песню своей родины, что укрепляет наш дух.
Музыку Гаврилина играть очень трудно, потому что она проста, а эту простоту в наше дни выражать нелегко, потому что мы ее во многом утеряли. Мы всегда ищем какие-то изощрения, стараемся помочь музыке эффектами — а гаврилинская музыка в этом не нуждается, она сразу находит отклик в душе каждого человека.
И мой приезд с оркестром в Петербург, и участие в Российском фестивале, посвященном музыке Валерия Гаврилина, — это не только сердечная дань городу, в котором я родился, это не только сердечная дань выдающемуся композитору и человеку, это потребность души, это действие совести. Все мы так мало, так ничтожно мало сделали для этой уникальной музыки при жизни Валерия Александровича.
Увы, теперь мы называем ее наследием. Но именно теперь, теперь уже необходимо сделать это наследие не архивным, не музейным, но живым. Не так велик по объему этот дар композитора нам, его друзьям, его наследникам, пришедшим и преходящим. Но воистину велик он своей глубинной русскостью, естественным продолжением высоких духовных и эстетических традиций его родной земли, велик он своею простой сердечностью, определяющей это соединение красивейших мелодий с тем духом, тем незримым, что стоит за нотой в рукописи, за ее звуковоспроизведением. Может быть, именно это мы зовем «душою» музыки, но это именно то, что способно соединиться с сердцем слушателя, найти отклик в нем.
Теперь эти приметы истинного искусства становятся все более редкими,— мир духа исчезает в практицизме, расчетливости, циничном отношении ко всему, что не укладывается в размер кармана или компьютерного экрана. А так бесконечно важно в этом процессе, в этом движении, наверное необратимом, сохранять (если уж не приумножать) объем души, с только ей присущими радостью, состраданием, восторгом, грустью, надеждой.
И в этой теперь нелегкой, но обязательной для человека работе духа Валерий Гаврилин наш помощник. Его музыка вслед за созданиями Глинки и Свиридова, Сурикова и Нестерова, Мусоргского и Шостаковича, Гоголя и Белова соединяет ценнейшие традиции с современным взглядом и чувством, создавая то единое, что мы должны гордо называть русской культурой, свет которой могуч в мире и не должен иссякнуть даже в самые трудные моменты исторических перипетий, в моменты испытания нас «на прочность».
Русская и немецкие тетради, оратория-действо «Скоморохи», «Военные письма», очаровательная «Анюта» и другие детища Валерия Гаврилина мог создать художник, сосредоточенный, живущий духом уединения, живущий полностью для творчества, вне житейских треволнений, вне клановых сражений, вне всяческих компромиссов и претензий. Таков Валерий Александрович. И как ему было трудно!
Ноябрь 2001 г., Санкт-Петербург