ГРАБАР Андрей Николаевич (26.7.1896, Киев - 5.10.1990, Париж) - историк искусства. Отец Г. - потомственный дворянин, член Кассационного суда России, позднее сенатор. Дед и прадед по матери, урожденной баронессы Притвиц, - российские генералы, среди ее предков - фельдмаршал И. Дибич-Забалканский. Сам Г. мечтал стать морским офицером, Детство и юность провел в Киеве. Окончив в 1914 гимназию, отправился в начале 1-й мировой войны добровольцем на фронт в Галицию, но вскоре был демобилизован по болезни и поступил на историко-филологический факультет Киевского университета. В 1915 перевелся в Петроградский университет. Впоследствии из своих университетских учителей вспоминал с особой признательностью Я.Смирнова, а также Н.Кондакова и Д.Айналова, у которого занимался в специальном семинаре вместе с Н.Окуне-вым, ставшим одним из основоположников науки о средневековом искусстве в Сербии. Окончил Новороссийский университет в Одессе с дипломом 1-й степени, был оставлен для подготовки к профессорскому званию, но в январе 1920 уехал вместе с матерью в Варну (Болгария).
      Делом жизни Г. стало изучение христианских древностей, преимущественно памятников культуры православного средневековья. В юности он занимался живописью. Отвечая в 1989 на вопрос газеты "Le Monde", что более всего повлияло на него, Г. назвал Софийский собор в Киеве: "Я видел его каждодневно, он был в центре событий, как регулярно повторяющихся, так и выдающихся: церковных праздников, царских юбилеев и прочих. Это здание, его византийские мозаики уже очень рано наложили на меня свою печать и служили для меня источником вдохновения". Первую серьезную статью, написанную в пору учения в Петрограде, Г. посвятил фрескам Апостольского придела Софийского собора. В годы пребывания в Болгарии работал в Археологическом музее в Софии, руководители которого Б.Филов и А.Протич способствовали интенсивным поездкам Г. по стране: помогая фотографировать фрески, он изучал еще один национальный вариант православной средневековой культуры, Подготовил монографию о Боянской церкви (София, 1924). В том же году был приглашен известным славистом, профессором А.Мазоном в Страсбургский университет на должность преподавателя русского языка. Одновременно слушал в университете лекции, в частности, медиевиста Марка Блока и классика Поля Перд-ризе. Вскоре был назначен заместителем профессора общей истории искусства, а в 1928 после защиты докторской диссертации - доцентом. Диссертацией явились книги "Религиозная живопись в Болгарии" (т. 1-2. Париж, 1928) и "Восточные влияния в балканском искусстве". Читал курс византийского и восточноевропейского искусства. В Страсбурге женился на болгарке Юлии Ивановой, там родились его сыновья Олег (ставший известным востоковедом в США) и Николай. В 1928 Г. и его жена получили французское гражданство, В 1938 византинист Г.Мийе пригласил Г. в качестве своего преемника в Школу высших исследований в Париже. С 1946 Г., кроме того, профессор College de France (до ухода на пенсию в 1966). Был также членом французской Академии эпиграфики и изящной словесности, членом научных академий Австрии, Болгарии, Великобритании, Дании, Норвегии, Сербии, США, почетным членом многих научных обществ, почетным доктором университетов в Принстоне, Уп-псале и Эдинбурге.
      Труды Г. (в основном на франц. яз.) посвящены центральным проблемам византийского искусства. Мировую известность принесла ему книга "Император в византийском искусстве" (Париж, 1936), затем он обратился к теме формирования культа святых, их реликвий, памятных мест в период поздней античности и раннего христианства ("Мартириум", т. 1-2. Париж, 1943-46). В 1958 была опубликована книга, посвященная узловому периоду в истории Византии - иконоборчеству, временной победе противников священных изображений в VIII-IX вв. и восстановлению иконопочитания; в жестоких спорах того времени была окончательно выработана теория иконопочитания, которая стала основой культуры византийской и др. православных стран и сохранила свое значение после падения Византии. Итоги наблюдений Г. над формированием и развитием христианской иконографии явились предметом его книг 1968 и 1979. Г. занимался и отдельными видами византийского искусства: выпустил книгу-альбом о византийской живописи, исследования о византийской скульптуре, несколько специальных работ о книжной миниатюре, каталог византийских древностей в ризнице собора Сан Марко в Венеции, книгу о золотых и серебряных окладах византийских икон. Изучал прежде всего сюжет, иконографию и определяемый ими внутренний смысл памятников. Развивая традиции Кондакова и Мийе, подчеркивал, что средневековое искусство было предназначено для удовлетворения не только эстетических потребностей, но более всего - духовных, оно стремилось просвещать и обучать. Культура Византии выступает в работах Г. как длительный, логичный и связный процесс, где родившаяся тема, например, культ Св. мучеников и их реликвий, будет существовать долго, видоизменяясь в зависимости от новых исторических условий, перейдет в славянские страны и сохранится в русской культуре. Г. сумел показать преемственность культуры Византии по отношению к античности (так, в изображении триумфа императора были использованы иконографические формулы, созданные в Римской империи), выявил родство византийской и западноевропейской средневековой культуры - общность многих сюжетов, их взаимопроникновение, при всем своеобразии каждого из больших ареалов.
      Собственно русскому искусству Г. посвятил несколько статей, в том числе опубликованных в Трудах Отдела древнерусской литературы Пушкинского дома за 1962, 1966 и 1981: о светском искусстве в домонгольской Руси, о Феофане Греке и о некоторых сюжетах в иконописи XV-XVI вв.; показал в этих статьях, как и в работах о поствизантийском искусстве, место древнерусского искусства в системе общевизантийской культуры. В 1966 и 1977 приезжал в СССР. В числе учеников Г. - С.Дюф-ренн, Т.Вельманс, К.Уолтер (Франция), Г.Бабич, В.Корач (Югославия), П.Милькович-Пепек, П.Мийович (Македония), М.Теохари, М.Гари-дис, Н.Мутсопулос (Греция).
      Соч.: La peinture byzantine. Geneve, 1953; L'lcdnoclasme byzantin. Paris, 1957; Les sculptures byzantines de Constantinople. Paris, 1963; L'Art de la fin de 1'Antiquite et du Moyen Age, vol.13. Paris, 1968; Les manuscrits grecs illumines de provenance italienne. Paris, 1972; Les revetments en or et en argent des ic6nes byzantines du Moyen Age. Venice, 1975; Les voies de la creation de 1'iconographie chretienne. Paris, 1979; Грабар A.M. Автобиографичен очерк // Изкуство, 1986, № 7.
      Лит.: Бакалова Е. Приносът на Андре Грабар към методологията на съвременното изкуствознанието // Изкуство, 1985, № 7; Krautheimer R., Sevcenko I., Kitzinger E. Andre Grabar // Speculum. Cambridge (Mass.), 1991, vol.66, № 3; Maguire H. Andre Grabar. 1896-1990 // Dumbarton Oaks Papers, Washington, 1991, vol. 45; Dufrenne S. Andre Grabar 1986-1990) // Cahiers de civilisation medievale. Paris, 1992, t. 35, fasc. 1.
     
      Э.Смирнова
     
      ГРАБАР Петр Николаевич (10.9.1898, Киев - 28.1.1986, Париж) - иммунолог. Родом из дворянской семьи. Отец Г. - Николай Степанович Г. - член Кассационного суда, сенатор. Мать - Елизавета Ивановна (урожд. баронесса Притвиц). Младший брат А.Н.Грабара. После окончания Киевского лицея в 1916 Г. поступил в Пажеский корпус в Петрограде, но окончить его не успел, т.к. в 1919 вместе с семьей эмигрировал во Францию.
      В 1924 Г. окончил Химическую инженерную школу в Лилле, получив диплом инженера-химика. После нескольких лет работы на заводе, производящем серную кислоту, органические удобрения и мочевину, Г. в 1926 переехал к своему брату Андрею в Страсбург, где тот преподавал в университете на факультете изящной словесности. Вскоре Г. была предложена должность заведующего лабораторией клинической медицины на медицинском факультете в Страсбургском университете. Возникший интерес к проблемам биологии и медицины привел Г. к решению получить медицинское образование на естественном факультете Страсбургского университета, совмещая учебу с работой в лаборатории. Под руководством известного профессора медицинской химии Леона Блюма Г. занялся очисткой инсулина, который Блюм использовал в клинической практике. Большой цикл работ Г. в эти годы (1930-38) связан с открытием синдрома азотемии (при дефиците соли в организме) и его объяснением на биохимическом уровне. Именно этому и была посвящена его диссертация, которую он защитил в 1931.
      В 1929 Г. принял французское гражданство. В 1931 известный французский ученый, заведующий кафедрой биохимии медицинского факультета Страсбургского университета М.Ни-клу, оценив высокие, аналитические способности Г., предложил его кандидатуру на пост ассистента медицинского факультета университета. На этой должности Г. проработал 7 лет.
      В основу докторской диссертации (1942) Г. положил свою разработку метода ультрафильтрации, существенно видоизменив его для фракционирования белков крови; благодаря этому методу удалось оценить размеры различных биологических компонентов: ферментов, токсинов, антител, вирусов. Электронная микроскопия подтвердила большую точность полученных Г. результатов. В 1938 Г. пригласили на работу в Институт Пастера в Париже, где он получил собственную лабораторию, переименованную затем в отдел химии микробов (1946-68). Однако вскоре Г. уехал на год на стажировку в США учиться основам иммунохимии у одного из основоположников этого направления - М.Гейдель-бергера. Именно тогда, по воспоминаниям самого ученого, он из биохимика и физико-химика превратился в заядлого иммунолога и, вернувшись в Институт Пастера, посвятил себя проблемам иммунохимии. Его интересовали антигенные свойства бактериальных токсинов, их структура, состав и пр. Г. разработал принципиально новый метод разделения белков, совместивший электрофорез с иммунной специфичностью взаимодействия антигенов и антител, известный под названием иммуноэлектрофорети-ческого анализа, который стал использоваться во всем мире. Работам по иммуноэлектрофоре-зу предшествовали (1944-55) продолжительные исследования Г. вместе с Руйе и Прюдом механизма действия ультразвука на денатурацию белков. Ими была создана теория химического действия ультразвука, объяснявшая его эффект образованием свободных радикалов из воды и оксидантов, а также предложены методы, позволявшие избежать окислительных эффектов ультразвука при использовании его в экспериментах с биологическими объектами.
      В 1952-53 Г. и его помощник - американский студент Вильяме, пытаясь выделить в эксперименте нерастворимый комплекс "антиген-антитело", модифицировали технику фракционирования белков в гелевых пластинах и уже в первых попытках получили по меньшей мере 18 специфических фракций в сыворотке крови. Поначалу они сомневались, не образуются ли эти комплексы продуктами распада белков и не являются ли полосы на пластинках артефактами. Серия опытов убедила их в высокой специфичности образованных комплексов. С этого момента иммуноэлектрофоретическая техника начинает свое интенсивное развитие во всем мире. Метод иммуноэлектрофоретического анализа оказал революционное влияние на развитие многих направлений физико-химической биологии и медицины и привел к серии блестящих открытий. Он позволил проанализировать антигенный состав очень сложных биологических смесей, кровяной сыворотки, костного мозга, желез, отдельных тканей и пр. При этом иммуноэлектрофорез дал возможность анализировать белки по 23 совершенно независимым параметрам: электрофоретической по-движности, антигенной специфичности, ферментативной активности (др. химическим или биохимическим свойствам). Для анализа требовались очень малые количества исследуемого вещества, без какой-либо его предварительной очистки от разного рода примесей. О высокой чувствительности иммуноэлектрофореза говорят следующие цифры: если в сыворотке крови этот метод позволяет обнаружить не менее 30 белковых структур, то обычный электрофорез в геле или на бумаге - всего 5-6. Кроме того, этим методом удалось открыть разные классы иммуноглобулинов (IgG, IgA, IgM, IgD, IgE), a также - генетические модификации некоторых белков сыворотки крови.
      Анализ патологических сывороток крови показал, что благодаря использованию иммуноэлектрофоретического метода удается обнаружить характерные для заболеваний изменения: отсутствие некоторых белков и полипептидов, модификации в структуре и составе нормальных компонентов и, что особенно важно, метод выявляет присутствие новых ингредиентов, например, в случае некоторых онкологических заболеваний - миеломных белков. Так, при первичном раке печени (гепатоме) Г. и его коллеги выявили присутствие в крови больных альфа-фетоп-ротеина, который в обычных случаях встречается в сыворотке зародыша. "Зародышевый компонент" встречался также и у экспериментальных и домашних животных, имевших экспериментально индуцированный рак печени, что свидетельствовало о закономерности данного процесса и позволило использовать его в диагностике первичной гепатомы. Эти данные обеспечили громадный прорыв в иммунологии рака.
      Спустя несколько лет Г. предпринял исследование специфических антигенов различных органов и тканей: печени, селезенки, костного мозга, тимуса и др. Им и его коллегами впервые было выявлено отличие лимфоцитов тимуса (тимоцитов) от лимфоцитов другого происхождения, что позволило понять природу происхождения таких сложных иммунологических феноменов как отторжение трансплантата и др.
      Большой интерес Г. к познанию механизмов образования иммуноглобулинов, а также физиологической роли т.н. "нормальных" антител и аутоантител привел его к созданию теории "транспортной роли антител": ученый доказал, что иммуноглобулины (антитела) служат в обычных условиях транспортерами продуктов физиологического катаболизма, связывая и выводя из организма чужеродные ему вещества, попавшие извне. Появление аутоантител, по Г., обусловлено патологической деградацией и распадом эндогенных веществ, на которые организм отвечает повышенным образованием иммуноглобулинов-транспортеров. Образование аутоантител может происходить и вследствие соматических мутаций, приводящих к образованию чужеродных данному организму белков. Известный французский ученый Ж.Э.Кур-туа вспоминал: "Автор оригинального метода Пьер Грабар интуитивно подходил к новым гипотезам, базирующимся на предварительных экспериментальных данных. Как всякий новатор, Грабар постоянно сталкивался с непониманием и умолчанием. В 1953 г. на Международном конгрессе микробиологов, проходившем в Риме, когда он рассказал о существовании аутоантител, это понятие было еще далеко от общепринятых представлений. П.Грабар энергично утверждал свою концепцию. Будущее полностью подтвердило его правоту. Сейчас я с горечью вспоминаю, как упорствовало научное сообщество и трудно было убедить его в правильности своей позиции. Для нынешних же молодых студентов-медиков понятие аутоантител и аутоиммунных болезней такая же классика, как и представления об инфекционных и паразитарных болезнях".
      В 1956 по предложению Института Пасте-ра и Европейской патентной конвенции Г. изучал белки пшеницы, ячменя и исследовал состав ячменного пива. При этом он наблюдал изменение качественного и количественного состава белков на разных стадиях развития ячменя, ввел номенклатуру протеинов ячменя и с помощью антисывороток и иммуноэлектрофо-ретического анализа разработал эталоны белков этого растения для их скриннингового определения. За эту работу Г. был награжден дипломом "honoris causa" в Копенгагене.
      В 1960 Г. был предложен пост директора Института по изучению рака в Вильжюифе, функционирующем при Национальном центре научных исследований Франции ("Institut de Recherches scientifiques sur le Cancer"). Вплоть до своей отставки в 1966 Г. совмещал исследования в Институте Пастера и работу в Вильжюифе. Как иммунолог и иммунохимик Г. предложил онкологии высокочувствительные и специфические методы диагностики некоторых раковых заболеваний. Он разработал подходы к получению антител, обладающих направленной цитотоксической активностью, с помощью которых можно нейтрализовать опухолевые клетки. Будущее подтвердило большую перспективность его научной программы. Г. был генератором многочисленных идей в иммунологии, поэтому не удивителен его огромный международный престиж. На 1-м международном конгрессе иммунологов, проходившем в США в 1971, он был назван в числе самых выдающихся иммунологов мира. Его монография (совм. с П.Буртеном) "Иммуноэлектрофоретический анализ" (L'Analyse Immunoelectrophoretique. Paris, 1960) была переведена на многие языки, в том числе и русский (М., 1963). Г. - основатель Французского общества иммунологов и долгие годы был его президентом.
      Г. был удостоен многих наград и премий. Он был кавалером (1954) и офицером (1964) ордена Почетного легиона, командором Академических пальм (1962), почетным доктором Копенгагенского университета (1969); удостоен премии Пастера, премии Никлу (1935), премии Бреана (1944), премии Фонда Янсена (1944), премии Сольса Фрейсина (1958), международной премии по иммунологии им. Э. фон Беринга (1958), медали Клода Бернара Монреальского университета (1967), большого приза Фонда Яффе Института Франции (1968) и др.
      В лаборатории Г. в Париже и Вильжюифе работали многие ученые из разных стран мира, в том числе и из России. Г. посещал СССР и высоко ценил дружбу с русскими учеными. В годы засилия лысенковщины, когда общественное мнение во Франции было резко отрицательным к Советскому Союзу и умалялись успехи науки и культуры, Г. публиковал во французских журналах большие обзоры о развитии иммунологии, микробиологии, генетики в СССР, упоминая в них и работы, которые пробивались через антигенетическую цензуру. Этим он старался показать, что в России, несмотря ни на что, живут и работают настоящие ученые. Как и многие русские, живущие во Франции, во время 2-й мировой войны Г. был членом движения Сопротивления.
      Последние годы жизни Г. были омрачены смертью жены - Нины Николаевны (урожд. Ивановой, болгарки по происхождению). Г. умер в своей парижской квартире на 88 году жизни. Панихида состоялась в Свято-Александ-ро-Невском соборе Парижа. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
      Соч.: Hermann et Cie "L'ultrafiltration fractionnee". Paris, 1942; Les Globulines du serum sangulin (chez Desoer). Liege, 1947.
      Лит.: Courtois J.E. Eloge de Pierre Grabar (1898-1986) // Bull. acad. Natl. Med., 1986, vol.170; Краткий миг торжества. О том как делаются научные открытия. М., 1989; Notice sur les Titres et Travaux de Pierre Grabar (unpublished).
     
      Т. Ульянкина
     
      ГРЕЧАНИНОВ Александр Тихонович (13.10.1864, Москва - 4.1.1956, Нью-Йорк) - композитор. Из семьи мелкого торговца. Музыке обучался в Московской консерватории (1881-90; среди педагогов С.Танеев, А.Арен-ский, В.Сафонов) и в Петербургской консерватории (189Q-93, класс композиции Н.Римско-го-Корсакова). С 1896 жил в Москве. Сотрудничал с Художественным театром (муз. к спектаклям "Царь Федор Иоаннович" и "Смерть Иоанна Грозного" А.Толстого, "Снегурочка" А.Островского). С 1903 - заместитель председателя Музыкально-этнографической комиссии при Московском университете; с того же года - педагог Музыкальной школы сестер Гнесиных.
      Г. начал свой творческий путь как один из представителей поздней формации петербургской школы. Дебютировал в Петербурге в 1894 Первой симфонией, написанной под сильным влиянием Римского-Корсакова. В той же стилистике выдержаны его первая опера "Добрыня Никитич", поставленная в Москве Большим театром в 1903 (либретто автора по мотивам русских былин; в гл. партии выступал Ф.Шаляпин), Вторая симфония, ранние романсы, хоры и т.д. Продолжением традиций петербургской композиторской школы являлась также многолетняя деятельность Г. по обработке песен разных народов России (русские, украинские, белорусские, татарские, башкирские и т.д.), собранные в экспедициях Музыкально-этнографической комиссии. Со 2-й половины 1890-х Г. обратился к сочинению духовной музыки, составляющей наиболее ценную часть наследия композитора. В русский период своей жизни он, вместе с А.Кастальским, являлся крупнейшим представителем т.н. "нового направления" в духовно-музыкальном творчестве, прежде всего его московской ветви - "школы Синодального училища". Это движение, возродившее русскую духовную музыку после застоя, продрлжавшегося почти целое столетие, ставило своей целью, с одной стороны, возвращение к древним и традиционным церковным роспевам, а с другой - современное истолкование этих роспевов (обработка или свободное творчество на основе исконно русского интонационного материала). В своей статье "Несколько слов о "духе" церковных песнопений", опубликованной в газете "Московские ведомости" в 1900 и вызвавшей большую дискуссию в церковно-певческих кругах, Г. писал: "Если музыка точно соответствует содержанию текста, то через это самое она уже будет "в духе"... Иногда бранят церковную музыку, называя ее оперной, но ведь это не упрек, так как в опере можно слышать нередко музыку, весьма подходящую для церкви, например, в "Парсифале" или "Борисе Годунове" или же в "Хованщине", и наоборот, в церквах исполняется зачастую музыка, место которой в каком-нибудь увеселительном заведении". В другом выступлении на ту же тему Г. развивал концепцию церковного искусства как самого демократического, призванного художественно просвещать народ: "Единственное место, где народ и по сие время еще имеет общение с настоящим чистым искусством, есть церковь... Но произойдет развитие народного вкуса только тогда, когда будет изгнана из нашей церкви всякая ремесленность, а вместо нее водворится искусная работа тонких мастеров" (Хоровое и регентское дело, 1909, № 1).
      В "русский период" Г. создано: три литургии (из них Третья, "Демественная" - в первой редакции для голоса соло и фортепиано), Всенощное бдение, цикл "Страстная Седмица" и несколько опусов отдельных духовных хоров, среди которых особой известностью пользовались хоры ор. 19 "Воскликните Господеви" и "Волною морскою": они вошли в репертуар прославленного Синодального хора и многократно исполнялись им в концертах в России и за рубежом. Сенсационный успех имела также часть "Символ веры" из Второй литургии; в частности, на императора Николая II это "Верую" произвело такое впечатление, что автору была назначена пожизненная пенсия, а Придворной капелле было приказано исполнять сочинение за службой каждое воскресенье. В художественном отношении вершиной духовно-музыкального творчества Г. дореволюционного периода является хоровой цикл "Страстная Седмица" - литургическое музыкальное действо на канонические тексты, относящиеся к разным службам предпасхальной недели. Оригинальное сочетание архаического с современным, древних роспевов с утонченным лиризмом, глубоко почвенного колорита с экстатической напряженностью чувств делает "Страстную Седмицу" очень ярким образцом религиозных исканий Серебряного века.
      В конце 1900-х - начале 1910-х Г. пережил увлечение модерном, что отразилось в его второй опере, "Сестре Беатрисе" по М.Метер-линку (поставлена в 1912 в Москве Оперой С.Зимина), а также в камерно-инструментальных сочинениях и вокальных циклах на стихи Ш.Бодлера и русских поэтов-символистов. В 1910-х Г. пришел к идее нового типа духовной музыки на церковно-славянские тексты для голоса соло и хора с инструментами. Как известно, введение интрументов в церковную службу православной традицией строго запрещено. Таким образом, речь шла о жанре концертной духовной музыки, хотя одно время композитор допускал возможность исполнения таких сочинений за службой и даже выступал с подобным предложением на заседаниях Церковного Собора 1917-18. В дореволюционный период в этом жанре Г. созданы: кантата "Хвалите Бога" (1915, 2-я ред. - 1932), концертная ария для альта с оркестром "Благослови, душе моя, Господа", полиелей "Хвалите имя Господне" для альта, струнного оркестра, арфы и органа и "Демественная литургия" (1917, 2-я ред. с хором - 1926; из этой редакции наиболее известна часть "Сугубая ектения", записанная на пластинку Шаляпиным).
      Г. сначала восторженно принял революцию 1905 (сочинил "Похоронный марш" памяти Н.Баумана), а потом Февральскую революцию (совм. с К.Бальмонтом сочинил пользовавшийся некоторой популярностью "Гимн Свободной России"). В первые послереволюционные годы он пытался зарабатывать на жизнь концертами-лекциями, преподаванием и т.д. С помощью друзей ему удалось в 1922 совершить концертную поездку в Лондон, где он получил предложение гастролей по Европе с певицей Т.Маку-хиной. В 1925 в возрасте 60 лет Г. покинул Россию. До 1939 жил в Париже, с 1940 - в Нью-Йорке.
      За рубежом он вел активную творческую жизнь: много и успешно сочинял в разных жанрах, преподавал игру на фортепиано и пение (в основном давал частные уроки, сотрудничал также с парижской Русской консерваторией), работал по заказам западных и русских зарубежных издательств (особенно в области музыки для детей), сохранял связи с концертными организациями и издательствами в СССР. Наиболее эффективным средством заработка стали для него концертные поездки в США, которые начались с 1929, по предложению известной русской певицы Н.Кошиц. В зарубежный период Г. были созданы две симфонии (Четвертая и Пятая), несколько сонат для разных инструментов, Второе трио, масса фортепианной музыки для обучающихся, духовные и светские хоры, а также опера "Женитьба" по Н.Гоголю (не редакция незаконченного одноименного сочинения М.Мусоргского, как часто полагают, а вполне самостоятельное произведение).
      Наибольшую известность, особенно в США, принесла Г. его духовная музыка. Сочинения композитора дореволюционного периода входили в репертуар популярных хоровых коллективов русского зарубежья. В 1930-е - 1940-е им были созданы: монументальная Missa oecumenica ("Вселенская месса") для солистов, хора, оркестра и органа, 4 малые мессы для хора с органом, 6 мотетов для того же состава - все на латинские тексты; диптих псалмов Давидовых на древнееврейские тексты; Четвертая литургия для хора a cappella по мотивам православного обихода и ряд опусов церковных песнопений на церковно-славянские, латинские и английские тексты. Все эти произведения исполнялись во Франции и США; в частности, премьера "Вселенской мессы" состоялась в Бостоне под управлением С.Кусевицкого, премьера одной из малых месс - в парижском соборе Notre Dame. С успехом прошла в США и премьера Пятой симфонии под управлением Л.Стоковского.
      В России духовная музыка Г. зарубежного периода, как и др. его произведения, не была известна вплоть до последних лет, хотя она представляет собой весьма любопытный образец "музыкального экуменизма" - сочетание русских церковных мотивов с католическими формами мессы и мотета и даже с формами синагогального пения (в диптихе псалмов). В 1943 возобновились прерванные во 2-й половине 1930-х связи Г. с Россией: в 1943 он передал в Москву через советское посольство в Нью-Йорке свою поэму для хора и оркестра "К Победе", осенью 1944 в Москве состоялись концерты в честь 80-летия композитора, в послевоенные годы некоторые произведения Г. были изданы в СССР, исполнялись по радио и т.д. В эти же годы композитор закончил и издал на свои средства автобиографию - книгу "Моя жизнь" (Нью-Йорк, 1951, на рус. яз.).
      Г. скончался в возрасте 91 года. Его архив передан в Архив литературы и искусства (РГАЛИ), где он хранится вместе с частью дореволюционных материалов композитора; другая часть архива - в Музее музыкальной культуры им. М.Глинки.
      Лит.: Александров Ю.А. А.Т.Гречанинов. Нотно-библиографич. справочник. М., 1978.
     
      М.Рахманова
     
      ГРЖЕБИН Зиновий Исаевич (июль 1877, Чугуев, Харьковской губ. - 4.2.1929, Ванве, близ Парижа) - художник-график, издатель. Окончил в 1899 Харьковское художественное училище, учился в школе Ш.Холлоши в Мюнхене (вместе с М.Добужинскам и И.Грабарем), затем в Париже (до 1905). В Мюнхене познакомился с немецкими художниками-карикатуристами, группировавшимися вокруг запрещенного к распространению в России сатирического журнала "Симплициссимус" - Т.Гейне, Б.Паулем, Р.Вильке и др. Вернувшись в Россию, предложил в марте 1905 художникам "Мира искусства", а в июне М.Горькому и др. писателям круга "Знания" издавать подобный же русский журнал, который будет, как писал Г., иметь "большое культурное значение для жизни обновленной России" и принесет "как жизни, так и искусству большую пользу". В декабре 1905 - январе 1906 их силами были изданы 3 номера журнала "художественной сатиры" "Жупел"; среди рисунков первого номера выделялась пародия Г. на российский герб и одновременно карикатура на Николая II "Орел-оборотень, или политика внешняя и внутренняя". За "дерзостное неуважение к верховной власти" Г. как редактор был арестован и приговорен к одному году тюрьмы; 2-й и 3-й номера подлежали "полному истреблению". Карикатуры Г. на высших сановников были опубликованы также в журнале "Адская почта", выходившем с весны 1906 вместо "Жупела". Сотрудничество в сатирических журналах 1905-6 положило начало многолетним дружеским отношениям Г. с Горьким. Предполагая издавать новый журнал, Г. писал Горькому: "Я имею теперь такие превосходные рисунки Серова, До-бужинского, Кардовского, Чехонина, Кустодиева, Билибина и др. - действительно живые, убедительные, остроумные и художественные, что ни на минуту не сомневаюсь, что дело наше здоровое, что таланты еще не перевелись". Не был реализован замысел Г. - создание театра политической сатиры под руководством В.Мейерхольда. В дальнейшем Г. посвятил себя целиком издательской деятельности. Один из учредителей и руководитель издательства "Шиповник", выпускавшего одноименные литературно-художественные альманахи (1907-16), издавал "Северные сборники" (произведения скандинавских писателей, 1907-11), "Сборники литературы и искусства", "Историко-революционный альманах" (1908), работы теоретиков социализма, уделяя особое внимание художественному облику книг, Г. фактически руководил издательством "Пантеон" (1907-12), которое специализировалось на издании новых переводов лучших произведений мировой литературы. С конца 1916 сотрудничал в издательстве "Парус", основанном в 1915 Горьким, в частности, подготовил сборник для детей "Ёлка" (1918).
      После Февральской революции А.Бенуа включил Г. в список деятелей культуры, участие которых было, по его мнению, желательно в проектировавшемся тогда министерстве изящных искусств. Продолжая сотрудничество с Горьким, Г. заведовал в 1917-18 конторой газеты "Новая жизнь"; организовал в августе 1918 вместе с Горьким, А.Тихоновым и И.Ла-дыжниковым издательство "Всемирная литература", возглавив его производственно-издательский отдел, а в мае 1919 - собственное издательство, председателем редакционного совета которого стал Горький, разработавший вместе с виднейшими учеными и писателями грандиозную по своей универсальности программу издательства. Ряд проектов издательство Г. унаследовало от "Всемирной литературы", в том числе план издания серии "Избранные произведения русских писателей XIX в." ("сто лучших русских книг") - "для школ и общего рынка". Издательство ориентировалось на читателей, "стоящих на самых различных ступенях развития, начиная от малограмотных и кончая получившими высшее образование". "Вкус у этого толстяка - тонкий, нюх - безошибочный, а энергия - как у маньяка. Сколько я помню его, он всегда влюблялся в какую-нибудь одну идею - и отдавал всего себя", - записал в марте 1919 в дневнике К.Чуковский, знавший Г. с 1905; в другой записи (март 1921) он назвал Г. "большим и даровитым человеком". Противоположная тональность отзывов о Г. в дневниках З.Гиппиус ("прохвост", разбогатевший благодаря покровительству большевиков) определялась враждебностью ее к Горькому; эти отзывы А.Блок считал "скверными анекдотами". В свою очередь, большевики, видевшие в издательских планах Г. угрозу своей идеологической монополии, обвинили его в коммерческом авантюризме и использовании в корыстных целях имен Горького и А.Луначарского. Резкую критику на страницах "Правды" (нояб. 1919) встретило намерение Г. опубликовать в серии "Летопись революции: библиотека мемуаров" воспоминаний не только большевиков, но и представителей враждебных большевизму политических сил (в Петрограде удалось выпустить единственную книгу из этой серии - "Великий переворот" Луначарского). Договор Г. с Госиздатом (янв. 1920) предусматривал издание за границей для распространения в России русских классиков, научно-просветительской и педагогической литературы. В декабре Г. сообщил Луначарскому, что доставит в Москву, помимо книг, около трех вагонов всевозможных учебных пособий; "смею думать, - писал Г., - что мною сделано не только все, что можно было сделать в тех неимоверно тяжелых и ненормальных условиях, в какие я был поставлен, но и гораздо больше". Однако в отсутствие Г. усилились нападки на его издательство как на "идеологически чуждое" (В.Не-вский) и даже "контрреволюционное" (Ленин), а когда в феврале 1921 Г. вернулся из-за границы, его обвинили в переплате иностранным фирмам и в том, что он не привез заказанные книги. В действительности, как отметил Чуковский, Г. "доконали большевики": отказавшись взять уже напечатанное (в долг и на личные средства), они резко осложнили финансовое положение издательства. 3.10.1921 Политбюро ЦК РКП (б) разрешило Г. уехать с семьей за границу.
     
      В Берлине он продолжал издательскую деятельность; публиковал работы как эмигрантов, так и авторов, живших в России, часть книг издавалась по заказу торгпредства РСФСР в Берлине. Среди зарубежных русских издательств начала 20-х издательство Г. занимало первое место по количеству, разнообразию и уровню выпускаемых книг, по качеству их оформления; с мая 1922 по октябрь 1923 было издано 225 названий. Наряду с классиками, Г. издавал современных поэтов, в том числе Б.Пастернака ("Сестра моя жизнь"), Н.Гумилева, В.Ходасевича, Г.Иванова, М.Цветаеву, П.Потемкина, прозаиков - Е.Замятина, А.Н.Толстого, Горького, Б.Пильняка, Б.Зайцева, А.Чапыгина, А.Ремизова, А.Белого с иллюстрациями Дббужинского, Ю.Анненкова, В.Конашевича и др.; книги по искусству П.Муратова, С.Маковского, книгу воспоминаний о Л.Андрееве, серию "Жизнь замечательных людей". В числе научных изданий 5-томный курс физики О.Хвольсона, книга А.Бог-данова "Тектология", работы историков О.До-биаш-Рождественской, С.Лурье. В серии "Летопись революции" были выпущены в 1922-23 под редакцией Б. Николаевского воспоминания Н.Суханова, С.Мстиславского, Ю.Мартова, В.Чернова, Г.Покровского, М.Маргулиеса, Н.Русанова, П.Аксельрода и др. политических деятелей. Было предпринято издание исторического журнала под тем же названием; в редакцию вошли меньшевистские и эсеровские лидеры-эмигранты, а также Горький, который, однако, после критики эсерами его брошюры "О русском крестьянстве" отказался от участия в журнале, не желая, как писал он Г., "повредить делу "Летописи" - очень ценному". В письме В.Могилевскому (февр. 1923) Г. так излагал свое credo; "О моем издательстве много чепухи писали. Но судить нужно по моим делам... Я готов печатать от Ленина до Шульгина и еще правее, если это будет талантливо и правдиво (вернее, искренно)... Я совершенно независим и печатаю то, что нахожу нужным. Я не могу оторваться от России, хочу, чтобы мои книги попали в Россию..." Однако запрещение ввозить в Советскую Россию книги, изданные за границей, и расторжение берлинским торгпредством договора привело Г. к разорению.
      После финансового краха издательства он переехал в конце 1923 с семьей в Париж, все еще надеясь, по свидетельству Н.Берберовой, что напечатанные и подготовленные к изданию книги будут допущены в СССР (в частности, безуспешно предлагал Госиздату осуществить издание энциклопедического словаря под редакцией В.Водовозова); продолжал переписываться с писателями и художниками, снова выезжал в Берлин. В феврале 1924 "Русская газета" - парижский рупор правых кругов эмиграции - опубликовала статью с обвинениями Г. в шпионаже в пользу большевиков. В защиту Г. от клеветы выступило правление Союза русских издателей и книгопродавцев в Германии, газета "Последние новости", М.Осоргин. "Я знаю, многие за меня", - писал Г. Горькому. "Что можно было бы сделать, если бы не мешали!" - восклицал он в другом письме. В последние годы жизни Г. крайне нуждался, был выселен из парижской квартиры; избежать высылки из Франции за неуплату налога удалось лишь благодаря материальной поддержке Горького, несмотря на охлаждение с 1928 их отношений. Умер Г. скоропостижно, от разрыва сердца. Добужинский писал после его смерти, что "остался в памяти необыкновенно добрый и отзывчивой души человек и фантастически пламенный и "неисправимый" энтузиаст. Он был истинным "поэтом дела", ...наделен был талантом заражать своим собственным, всегда искренним горением".
      Лит.: Каталог издательства З.И.Гржебина. С пре-дисл. М.Горького. Пг.-Берлин, 1921; Каталог книг, вышедших вне России по июнь 1924 г. Берлин, 1924; Ка-расик З.М. М.Горький и сатирические журналы "Жупел" и "Адская почта" / М.Горький в эпоху революции 1905-1907 годов. М., 1957; Хлебников Л.М. Из истории горьковских издательств "Всемирная литература" и "Издательство З.И.Гржебина" / Литературное наследство, т. 80. М., 1971; Гржебина Е. З.И.Гржебин - издатель, т. 1. Solanus, 1987; Добужинский М.В. Воспоминания. М., 1987; Чуковский К. Дневник 1901-1929. М., 1991; Евреи в культуре рус. зарубежья, вып. 1. Иерусалим, 1992.
     
      И.Розенталь
     
      ГРИГОРАШВИЛИ Михаил Леонтьевич (6.2.1888, Дербент - 1953 (?), Трентон, шт. Нью-Джерси, США) - авиационный конструктор. Родился в семье учителя городского училища. По окончании гимназии в Петербурге поступил в 1906 в столичный Институт инженеров путей сообщения (ИИПС). С самого начала учебы в институте заинтересовался авиацией и был одним из организаторов студенческого воздухоплавательного кружка, редактором журнала "Аэромобиль". Учителями Г. в области теории и практики авиации и воздухоплавания были Н.Рынин и М.Заустинский (с 1917 в эмиграции). Вместе с ними Г. участвовал в 1908 в организации Императорского Всероссийского аэроклуба (ИВАК). В Аэроклубе Г. познакомился со многими пионерами российской авиации, в том числе с С.Щетининым и В.Лебедевым. В самолетостроительных мастерских Щетинина Г. вместе с др. столичными энтузиастами авиации построил в 1910 самолет "Россия Б", ставший первым отечественным серийным монопланом. Лебедев был его первым летным инструктором. Для совершенствования навыков пилотирования Г. был направлен Аэроклубом во Францию в летную школу Пи-шофа, где в июле 1911 получил пилотское "бреве" № 577 и стал одним из первых российских летчиков.
      По возвращении в Россию Г. получил должность инструктора в летной школе ИВАК и совершил ряд удачных показательных полетов в городах Прибалтики, Сибири и Украины. Во время одного из полетов потерпел аварию и вернулся в Петербург для продолжения учебы. Г. принимал активное участие в организации в ИИПС авиационной специализации и аэродинамической лаборатории. В начале 1913 он первым из студентов института защитил диплом по авиационной специальности. Будучи еще студентом, Г. поступил на службу в управление железных дорог министерства путей сообщения инженером по новым работам Юго-Западных дорог. За свою деятельность был награжден памятной медалью 300-летия дома Романовых. При этом он не разрывал своих отношений с воздухоплавательным кружком и аэродинамической лабораторией ИИПС, где вел фундаментальные исследования по воздушным винтам, сотрудничал с авиаконструктором А.Поро-ховщиковым, был испытателем его самолета оригинальной конструкции.
      С началом 1-й мировой войны Г. недолгое время работал инженером на самолетостроительном заводе Щетинина, а летом 1915 стал главным конструктором известной петроградской фирмы "Мельцер", новый хозяин которой Р.Мельцер планировал развернуть на ней серийное авиационное производство. Построенные Г. воздушные винты собственной системы "Г" были испытаны на самолетах российского военно-воздушного флота и оказались по своим характеристикам лучше новейших зарубежных образцов. Их крупносерийное производство было развернуто на заводе "Мельцер", который стал к началу 1917 ведущим предприятием промышленности по выпуску воздушных винтов. Во многом благодаря усилиям Г. российская авиация в годы 1-й мировой войны не испытывала недостатка в этом виде продукции. Сам инженер последние два года войны одновременно с работой на заводе "Мельцер" служил зауряд-офицером в ополченческой "Автомобильно-авиационной дружине".
      После большевистской революции Г. некоторое время пытался сотрудничать с новой властью, но вскоре был вынужден покинуть Петроград. Он перебрался в Тифлис, где работал инженером по строительству и эксплуатации дорог в министерстве путей сообщения независимой Грузии. С приходом в Закавказье большевиков эмигрировал в США.
      В 1921 Г. работал конструктором на небольшом авиационном заводе "Gallandet Aircraft" в штате Род-Айленд, но вскоре перебрался в один из центров американской авиации Дейтон (шт. Огайо) на предприятие "Dayton Wright". В США он сменил свою фамилию на более удобную для американского уха - Грегор. В 1923 Г. стал конструктором крупнейшей в Америке авиационной фирмы "Curties-Wright", располагавшейся в Гарден-Сити на Лонг-Айленде, где принял участие в разработке целого семейства боевых скоростных самолетов. В 1926 он принял американское гражданство, а еще через два года стал главным конструктором и одним из основателей авиационной фирмы "Bird Aircraft", где создал ряд очень удачных многоцелевых коммерческих самолетов, пользовавшихся большим успехом. Однако фирма "Bird" пала одной из жертв великого кризиса, и Г. в 1932 принял предложение своего старого петроградского знакомого, летчика и инженера А.Прокофъева-Северского, занять место заместителя главного конструктора в новой фирме "Seversky Aircraft".
      Г. принял самое непосредственное участие в разработке самолетов SEV-1, SEV-2, SEV-3 и их модификаций. К сожалению, отношения между двумя пионерами русской и американской авиации не сложились, и Г. покинул предприятие Северского, основав в 1934 на Лонг-Айленде свою собственную фирму "Gregor Aircraft". Фирма построила оригинальный легкий самолет GR-1, но заказы были небольшими, и через два года Г. по приглашению канадской фирмы "Car and Foundry" переехал вместе с женой Ли Кларк в Форт Уилльям в провинции Онтарио. Руководство известной фирмы по производству железнодорожной техники собиралось наладить там разработку и серийный выпуск самолетов; оно предоставило Г, возможность реализовать проект своего истребителя. Кроме того, ему пришлось достраивать и ранее начатый тренировочный самолет "Maple Leaf", а также заниматься налаживанием серийного производства самолетов по американским лицензиям. Таким образом, Г. стал одним из основателей канадской авиационной промышленности.
      Истребитель-бомбардировщик "Саr and Foundry" FOB-1 конструкции Г. был построен в конце 1938. Он был одним из лучших в мире истребителей-бипланов, однако время самолетов такой схемы уже прошло, в серийное производство аппарат не пошел. Первые годы 2-й мировой войны Г. работал главным конструктором небольшой субподрядной фирмы "Danbar Manufacturing" в штате Индиана и продолжал консультировать канадскую авиапромышленность. В 1944 по приглашению М. Струкова он занял должность заместителя главного конструктора в новой фирме "Chase Aircraft". Возглавляемая Струковым фирма построила в 40-е - 50-е ряд очень удачных десантно-транспорт-ных планеров и самолетов, послуживших основой для разработки в США концепции десант-но-штурмовой операции. В 1953, с разделением фирмы на "Chase" и "Strukov Aircraft", Г. остался в первой, вышел на пенсию и вскоре скончался.
      Лит.: Lewis P. Canadian Саг &; Foundry Gregor FDB-1 //Air Pictorial, 1972, № 12.
      Арх.: Арх. Нац. Аэрокосмич. музея США.
     
      В.Михеев
     
      ГРИГОРЬЕВ Борис Дмитриевич (1 1.7.1886, Москва - 8.2.1939, Кань-сюр-Мер, Франция) - живописец, график. Сын Дмитрия Васильевича Г., в 1898-1907 управляющего Рыбинским отделением Волжско-Камского банка, и потомственной почетной гражданки Клары Ивановны Линдерберг, дочери капитана-мореплавателя. Детские и юношеские годы Г. прошли в Рыбинске. Окончив в 1899 гимназию, он поступил в Московскую практическую академию коммерческих наук, в 1903 - в Строгановское училище (с 1905 - в мастерской Д.Щербиновского). В 1907-13 вольнослушатель на живописном отделении Высшего художественного училища при Академии художеств, учился у А.Киселева, Д.Кардовского, Н.Дубовского.
      В 1908-9 Г. сблизился с членами группы "Треугольник", руководимой Н.Кульбиным, участвовал в их выставке "Импрессионисты" (1909), познакомился с представителями литературного и художественного авангарда В.Каменским, Д.Бурлюком, Н.Евреиновым, В.Хлебниковым и др., но был далек от их радикализма. Художественное видение Г. отмечено в это время соединением разных тенденций. В 1909 совершил поезду в Швецию и Норвегию, в 1911 - в Австрию. Писал акварелью, гуашью, темперой, маслом пейзажи ("Субботний звон", 1908; "Лесная сказка", 1911-12; "В горах" и "Лесной пейзаж", 1911), сюжетные композиции на темы провинциального и усадебного быта ("Отдых", 1911; "Провинция", "Приезжие господа в деревне", "Вечерние мечты", "Соседки (Тургеневское время)", 1912; "Старая усадьба", 1913), интерпретировал характерные для искусства модерна мотивы маскарада, прогулок, купаний, детских игр ("Маскарад", "Свадьба Пьеро", "Прогулка", "Купальщицы", 1913; "Баловни", "У дедушки в гостях", 1911), иллюстрировал произведения В.Каменского ("Землянка", 1911; СПб., 1912), А.Пушкина ("Дубровский", 1912), И.Тургенева ("Вешние воды", 1912). По заказу мецената, библиофила и этнографа А.Бурцева им были выполнены иллюстрации к "Святочным гаданиям" (1910), "Сказке о трех королевичах" (1910), народным песням (1911, 1912-13), народному календарю и народным присловиям (1911). Стилистически они близки мирискуснической графике с ее культом декоративной орнаменталь-ности и линейной стилизации, но в них большая экспрессивность, склонность к утрировке образов, гротескным деформациям. В 1909-12 Г. участвовал в отчетных выставках в Академии художеств, в 1912-13 - в выставках петербургского объединения художников "Товарищество независимых". С 1911 рисунки Г. публиковал "Сатирикон". В 1912 был издан роман Г. "Юные лучи" (под псевд. Борис Гри).
      В 1913 Г. провел 4 месяца в Париже, где посещал занятия в академии Гранд Шомьер и собирал материал для конкурсной картины на звание художника в Академии художеств. Создал несколько тысяч рисунков, набросков, этюдов, эскизов на темы парижской повседневности. Париж сформировал Г. как виртуозного рисовальщика, свободно владевшего всем спектром выразительных возможностей линии. Парижские рисунки получили в России восторженные отзывы ведущих критиков, особенно после экспонирования их на выставках в конце 1913 в Художественном бюро Н.Добычиной и "Мира искусства". Однако Совет Академии художеств постановил в ноябре 1913 "не числить в списках" Г., т.к. он попросил годовой отсрочки для написания конкурсной картины.
      В 1914 Г. посетил Италию, Грецию, Венгрию, Швейцарию, Францию. По возвращении сотрудничал в петербургских журналах "Новый Сатирикон", "Лукоморье", "Солнце России", его произведения воспроизводили "Столица и усадьба", "Аполлон". В 1915 "Аполлон" опубликовал статью Н.Пунина "Рисунки Бориса Григорьева" (№ 8-10). В 1914-18 Г. постоянный экспонент выставок "Мира искусства", с 1917 - его член. Парижские рисунки, акварели, гуаши 1913-14, рисунки для "Нового Сатирикона" легли в основу цикла "Intimit6" (1918, издан книгой с одноименным названием в Петрограде в 1918 с текстом В.Дмитриева и В.Воинова), в цикл вошли также работы 1916-18 из серий "История одной девушки", "Париж" и близкие им по тематике работы, изображающие быт цирковых артисток, кафешантанных певиц, проституток. Обобщало цикл монументальное полотно "Улица блондинок" (масло, 1917). В 1916 Г. расписал интерьеры литературно-художественного кабаре "Привал комедиантов" (зал "Таверна"), участвовал в проводимых там вечерах как художник (оформление постановки гротеска К.Гибшмана и П.Потемкина "Black and White", 1916) и поэт.
      Работа с середины 1910-х в жанре портрета окончательно определила стилистическую манеру Г. От декоративности, плоскостности, орнаментальности раннего периода творчества ("Портрет г-жи Т.Ж.", 1912; "Портрет артистки А.И.Алейниковой", 1914) через несколько рыхлую пластику "семейных" портретов 1915 ("Мать", "Детство", "Портрет жены") он идет к большей конструктивности формы, построенности и чеканности ее в портретах 1916-18 (А.Коровин, М.Шерлинг, Б.Шлёцер, автопортрет "L'etranger", масло, 1916; М.Добужинский, масло, 1917; Ф.Шаляпин, масло, 1918). Концептуальное значение имел портрет В.Мейерхольда (масло, 1916), концентрировавший гротескные черты искусства Г. и ставший своеобразным символом эпохи, запечатлевшим, по словам В.Воинова, "гримасы современного духа..., какой-то надлом его, заставивший кошмарам русской действительности предпочесть кошмары "балаганчика". Будучи человеком чрезвычайно импульсивным, порой экстравагантным, в котором "преданность искусству доходила до фанатического, обжигающего пламе-нения" (А.Бенуа), Г. интересовался людьми необыкновенными. Среди его моделей - А.Бурцев (1914), поэты В.Хлебников (карандаш, 1915; 1916), В.Каменский (карандаш, 1916), Н.Клюев (масло, 1918), художники - И.Репин (карандаш, 1915), С.Судейкин (карандаш, 1916), Б.Кустодиев (масло, 1917), Н.Рерих (темпера, 1917) и др. Писал Г. и заказные портреты: С.Молло и его жены А.Молло, М.Ясной (масло, 1917) и др.
      В 1917-18 Г. работал над посвященным русской деревне циклом "Расея"; в перврна-чальном варианте, опубликованном в 1918 в Петрограде, 9 картин и 60 рисунков, закончен цикл в начале 1920-х за рубежом. Среди живописных произведений "Расеи": "Снопы", "Подсолнухи", "Старуха молочница", "Девочка с бидоном", "Расея" (1917), "Олонецкий дед", "Земля народная" (1918) и др. Появление "Расеи" на выставках "Мира искусства" в 1917 и 1918, на 1-й государственной свободной выставке (Петроград, 1919) поразило современников непривычно жесткой, трагичной трактовкой образов; критики увидели в "Расее" "зве-риность" и одновременно "монументальность" (П.Щеголев), "детскость" и "почти всеобъемлющую искренность" (А.Бенуа), "идилличность" (правда, все же на вулкане) (А.Левинсон), лишь один из ликов России - "корявый, убогий и печальный" (Б.Шлёцер). В 1918 Г. много работал в области книжной иллюстрации (рисунки к "Графу Нулину" и "Домику в Коломне" А.Пушкина, к "Опасному соседу" В.Пушкина), сотрудничал в журнале "Плащ"( участвовал в оформлении Петрограда к 1-й годовщине Октября (эскизы декорации Английской набережной на темы поэзии Уолта Уитмена). В 1919 преподавал в Свободных художественных мастерских (быв. Строгановское училище), выполнил серию эскизов костюмов и декораций для неосуществленной постановки в Большом театре оперы Н.Римского-Корсакова "Снегурочка".
      Поздней осенью 1919 покинул Петроград и через Финляндию перебрался в Берлин, где сразу принял участие в выставке Берлинского Сецессиона. В начале 1920 открыл персональную выставку в галерее Неймана в Берлине, Публиковал статьи в русских эмигрантских журналах "Жизнь" и "Русский эмигрант". В берлинских издательствах - русских ("Слово", "Петрополис") и немецких ("Орхис") - были изданы книги с его иллюстрациями: в 1921 - "Детский остров" Саши Черного; "Russische Erotik" (портфолио, 12 рисунков); несколько дополненный вариант "Расеи" (на нем. яз.: Rasseja. Text P.Barchan, O.Bie, B.Grigoriew); в 1922 - "Расея" (с текстом А.Толстого, А.Шайкевича, А.Бенуа и Г.); в 1923 - "Первая любовь" И.Тургенева (на нем, яз.), "Тетушка Анфиса Порфирьевна" М.Салтыкова-Щедрина (на рус. и нем. яз. и портфолио); в 1924 - "Boui-Boui au bord de la mer"; "Boui-boui".
      С 1920 жил в Париже, участвовал в возрождении общества "Мир искусства" и в его выставках 1921 и 1927. С 1921 -член Осеннего салона. В 1922-23 создал серию портретов (карандаш, акварель, масло) гастролировавших в Париже актеров МХАТ: В.Качалова, В.Лужского, И.Москвина, К. Станиславского, Н.Александрова, О.Книппер-Чеховой и др, ("Visages de Russie", Париж, 1923; "Faces of Russia", Лондон, 1924). Одновременно работал над нормандским и бретонским циклами, в которые вошли пейзажи, натюрморты и портреты-типы рыбаков, стариков, детей, написанные в неоклассической манере, где чувствуется влияние ранненидерландской живописи. Среди произведений бретонского цикла - "Бретонские крестьяне", "Бретонские волынщики", "Мать Агата", пейзажи Порт-Авена и Конкар-но, "Старуха бретонка", "Бретонская женщина из Пэмпола" и др., написанные летом 1924 и показанные на персональной выставке Г. в Нью-Йорке.
      В конце 1923 Г. впервые приехал в США по приглашению критика К.Бринтона. До 1926 ежегодно проводил зимы в Нью-Йорке и Флориде, устраивал персональные выставки в нью-йоркской "New Gallery", приобрел популярность как портретист. Наиболее значительные из портретов запечатлели деятелей отечественной культуры Ф.Шаляпина (1922-23), С.Есенина (1923), Л.Шестова (1920-21), Л.Ремизова (1924), Горького (1926) и его сноху Н.Пешкову (19 2 6), С. Рахманинова (1931), Евреинова (1934), С.Коненкова (1935).
      Во 2-й половине 1920-х в творчестве Г. произошел перелом, о котором он писал так: "В настоящее время я окончательно расстаюсь с заполонившими раньше мою душу "расейскими образами". Я иду теперь в царство чистой живописи, всеми силами стараясь овладеть тем совершенством формы, без которой не может быть истинного искусства. На вершинах его уже нет национальности в ее тесном смысле... Здесь царство искреннего чувства. Здесь форма, теряя всю свою сложность и частую надуманность, ...так же проста и серьезна, как само чувство. Только здесь я лично начинаю обретать для себя радость полного собой творчества". К "чистой живописи" художник обращается в пейзажах и натюрмортах, извлекая из любого неприхотливого мотива богатство фактурных и колористических нюансов. Определенную роль в этом процессе имело влияние французской живописной традиции.
      В 1927 Г. приобрел участок земли в Кань-сюр-Мер (Прованс), где жили также в разное время О.Ренуар, А.Модильяни, Х.Сутин, и поселился на вилле "Бориселла", но, по словам жены Г., он всегда был "непоседой, любил путешествовать и всегда жадно стремился все дальше и видеть новое". В 1927 был приглашен правительством Чили преподавать в Академии художеств в Сантьяго, дал 37 уроков, но, досрочно расторгнув контракт в начале 1929, отправился с женой и сыном в путешествие по Южной Америке (Аргентина, Бразилия, Эквадор, Уругвай, 1929). Показал гуаши и рисунки латиноамериканского цикла на персональной выставке в парижской галерее Колетт (1930), картину-ширму "Лики мира" (1920-31) - на Осеннем салоне (1930). Иллюстрировал "Детство" М.Горького (1931), "Братьев Карамазовых" Ф.Достоевского (60 рисунков; экспонировались на персональной выставке в Нью-Йорке в 1933).
      С 1930 преподавал в Париже в Русской академии, организованной Т.Сухотиной-Толстой, затем открыл частную школу живописи и рисунка. В 1935 получил приглашение возглавить факультет в Академии прикладных искусств в Нью-Йорке, там же провел свою ретроспективную выставку. Работал для американских модных журналов, таких как "Harper's Bazaar". В 1936 совершил второе большое путешествие по странам Латинской Америки (Чили, Бразилия, Колумбия, Эквадор, Перу, Куба); возвратился во Францию с циклом гуашей (300 листов), показанных в галерее Шарпантье (1937), а затем на последней прижизненной выставке в Нью-Йорке (1938). Они покорили А.Бенуа своей "чудодейственной виртуозностью" и "острой красочностью", а критик газеты "Новое русское слово" назвал их "миражами", "сказками, созданными фантазией детей в их наивной и безудержной праздничности".
      В последние годы Г. работал, как никогда, интенсивно - до полного физического изнеможения и нервного истощения, "Автопортрет" (масло, 1938) зафиксировал сложное психологическое состояние автора. В 1938 Г. тяжело заболел, перенес сложную операцию в связи с раком. Умер в своем доме в Кань-сюр-Мер; похоронен на местном кладбище.
      Персональные выставки Г. проходили в Берлине (1920); Париже (1921, 1925, 1928, 1930, 1937); Нью-Йорке (1923, 1924, 1925, 1933, 1934, 1935, 1938); Ворчестере (1923, 1924); Милане и Праге (1926); Чикаго и Филадельфии (1927); Сантьяго (1928); Буэнос-Айресе и Монтевидео (1929); Кань-сюр-Мер (1940, 1979); Майями (I960). Он был участником крупнейших международных выставок: печатного дела (Лейпциг, 1914); выставок в Венеции (1920, 1926); Парижского Осеннего салона (1921, 1922, 1923, 1930, 193 1); выставки в Бруклинском музее в Нью-Йорке (1923); русского искусства в Нью-Йорке (1924); выставок в Дрездене (1926); в Брюсселе (1928); в Бирмингеме (1928); выставок института Кар-неги (1928, 1932); русского искусства в Париже (1932); выставок в Филадельфии (1932); в Праге (1932, 1935) и др.
      Произведения Г. находятся в собраниях Третьяковской галереи и Музея изобразительных искусств им. А.Пушкина, в Музее им. А.Бахрушина, Музее Большого театра в Москве, в Русском музее, Музее-квартире И.Бродского в Петербурге, в Музее русского искусства в Киеве, Новосибирской областной картинной галерее, Псковском историко-архитектур-ном музее-заповеднике, во многих крупнейших музеях мира, в частных собраниях.
      Соч.: Наброски на песке (Воспоминания) // Colour and Rhyme, 1951, № 23; Из дневника / Горький и художники. М., 1964; Письма. Публ. Р.Антиповой; вступ. ст. В.Сапогова // Наше наследие, 1990, № 4.
      Лит.: Маковский С. Силуэты русских художников. Прага, 1922; Радлов Н.Э. От Репина до Григорьева. Пг., 1923; ГалееваТ. Борис Григорьев // Иск-во, 1986, № 10; Ее же. Рисунки Бориса Григорьева // Сов. графика, 1986, № 10; Ее же. Борис Григорьев. М., 1995; Stommels S.-H. Boris Dmitrevich Grigoriev. A Biography. Nymegen, 1993.
     
      Т.Галеева
     
      ГРИГОРЬЕВ Михаил Петрович (1899, Мерв, Закаспийской обл. - 16.7.1943, Дайрен, Китай) - педагог, востоковед, переводчик. В 1918 окончил гимназию в Чите и поступил в Читинское военное училище на артиллерийское отделение; одновременно учился на курсах японского языка. По окончании училища весной 1920 в чине подпоручика был прикомандирован к японской военной миссии; вместе с ней уехал в том же году в Японию. Жил в Токио, женился на японке, имел от нее двух дочерей; они были православными, но по-русски немного говорила только жена; уклад семьи был японским. С 1921 по 1930 преподавал русский язык в генеральном штабе, с 1928 работал также переводчиком в правлении нефтяной компании "Кита Карафуто" ("Северный Сахалин"), Еще в гимназии увлекся музыкой, играл в балалаечном, а затем организованном им "салонном" оркестре. В Японии игра на виолончели и дирижирование в кино стали для него одним из источников существования; узнав об этом, В.Бубнова "невольно подумала о приспособляемости русского человека к исключительным обстоятельствам жизни". "Это был, - вспоминала Бубнова, - человек жадный до культуры и высших интересов... Свежесть его восприятия и его впечатлительность, его благоговение к вопросам культуры и к тем, кто казался ему ее носителями, - все говорило о том, что этот человек своей головой и в поте лица добивался и добился приобщения к интеллектуальной жизни. То же для меня выражало и его лицо: в нем было много от нервного и утонченного интеллигента, но много и от молодого и здорового крестьянина, упорно и напряженно несущего свой тяжелый труд. Глаза его смотрели с детской прямотой, но в то же время в них горел какой-то неспокойный огонь: это была жажда познания и творчества".
      Не получив никакого филологического образования, Г. практически освоил японский язык и стал японоведом "божьей милостью". Мечтал написать историю Японии, иллюстрируя каждый ее этап переводами художественных произведений. С начала 30-х изучал вместе с А Банковским древнейший памятник японской литературы "Кодзики" ("Записи о делах древности"). Как свидетельствует близко знавший Г. профессор Нодзаки Иосио, "знания, им приобретенные, были столь велики и разносто-ронни, что могли сравниться лишь с познаниями коренных жителей страны, получивших в области словесности специальное образование". Исторический очерк возникновения "Кодзики" с изложением его содержания Г. опубликовал в вышедшем под его редакцией сборнике кружка русских эмигрантов (1935); в сборник вошли также его переводы рассказа Акутагава Рюноскэ "Вальдшнеп" и повести Танидзаки Дзюнитиро "Чи Лин" (в современной транскрипции - Цзилинь) с краткими характеристиками этих писателей, переводы буддийской легенды "Паутинка", стихотворения Исикава Такубоку "Памяти адмирала Макарова" и ряда стихотворений современных поэтов, также эссе "Лик Японии". В конце 30-х работал вместе с В.Бубновой над изданием на русском языке японских сказок.
      В 1939 принял приглашение переехать в Харбин для работы в отделе печати Южно-Манчжурской железной дороги и в журнале для русских писателей "Восточное обозрение". Причину переезда Г. в Маньчжурию Бубнова видела в том, что для него "русская атмосфера была неразрывно связана с русской церковностью, которой ему недоставало в Японии... Ему были дороги и обрядность и догмы русской церкви: он хотел верить, как верят дети"; его привлекали также русские библиотеки. В 1940 перебрался в Дайрен, где преподавал японский язык и японоведение в русской гимназии. В "Восточном обозрении" публиковал переводы произведений Акутагава Рюноскэ, Танидзаки, Дзюнитиро, Кикути Кан, отмеченные верно-стью оригиналу и прекрасным русским языком (на вопрос, чем объяснить такое знание рус-ского языка, в то время как он вращается преимущественно в японских кругах, Г. отвечал: "Никакого секрета нет. Я много читаю дореволюционных поэтов, особенно акмеистов"). Выступал и сам как поэт, сотрудничал в русских эмигрантских журналах - в шанхайском "Фениксе", в альманахах "Врата" и "Рубеж", был связан с издательством "Харбин". В воспоминаниях знавших Г. он предстает как "симпатичнейший и добродушный гигант с ослепительной улыбкой и грустными глазами". "В работе своей он сумел сочетать равноценное служение обоим народам, от которых он почерпнул свои знания", - писал Е.Агапов.
      Скончался Г. от разрыва сердца; ходили слухи, что он был отравлен японской жандармерией.
      Лит.: Памяти Михаила Петровича Григорьева // Вост. обозрение, 1943, № 16, июль-сент.
     
      И.Кожевникова
     
      ГУЛЬ Роман Борисович (8.1.1896, Киев - 30.1.1986, Нью-Йорк) - писатель, литературный критик. По отцу - потомок обрусевших шведов, мать - из старинного дворянского рода. Отец Г., которого он рано потерял, был присяжным поверенным, богатым помещиком. Детство и юность Г. прошли в Пензе и в поместье отца. В 1914 поступил на юридический факультет Московского университета, но через два года был мобилизован. Весной 1917 окончил офицерскую школу в Москве и отправлен на фронт, где его застала Октябрьская революция. В декабре возвратился к матери в Пензу; в бесчинствах толпы на улицах города увидел "страсть всеразрушения, всеистребления и дикой ненависти к закону, порядку, праву, покою, обычаю, ...именно тот всенародный бунт, о котором Пушкин писал "бессмысленный и беспощадный". Вместе с братом Сергеем вступил в Добровольческую армию, участвовал в "Ледяном походе" генерала Корнилова, был легко ранен. В Киеве братья были мобилизованы в армию гетмана Скоропадского и после захвата Киева Петлюрой оказались военнопленными; в начале 1919 вывезены немецким военным командованием в Германию, жили в лагерях для "перемещенных лиц". Войти в офицерские части, формировавшиеся в помощь белой армии, Г. отказался: "Я почувствовал, что убить русского человека мне трудно". Работал у торговца лесом дровосеком, обдирщиком коры.
      С 1920 жил в Берлине, куда приехали из Советской России его мать и невеста, Ольга Андреевна Новохатская, с которой Г. обвенчался в 1927. Сотрудничал в газетах и журналах "Жизнь", "Время", "Русский эмигрант", "Голос России". Примкнул к "сменовеховцам", но вскоре отошел от них, навсегда оставшись непримиримым в отношении "полулюдей", как называл он правителей СССР: "Их жизнью была исключительно партия. В партии интриги, склоки, борьба, но главное - власть, власть, власть, власть над людьми". "Чувство небывалого отвращения ко всей этой всероссийской революции" определило выбор Г. эмигрантской судьбы: "Родина без свободы для меня не родина, а свобода без родины хоть и очень тяжела, но все-таки остается свободой". Прожив в эмиграции 68 лет, Г. не утратил духовной связи с Россией: "Хотим мы этого или не хотим, ...мы ведь работаем, пишем, сочиняем только для нее, для России..."
      В 1933 Г. был заключен нацистами в концлагерь; в сентябре, после освобождения, эмигрировал в Париж; в 1937 выпустил книгу "Ораниенбург. Что я видел в гитлеровском концентрационном лагере". В 1936-37 работал в Лондоне как киносценарист. Во время оккупации Парижа бежал на юг Франции (Лотэ-Га-ронн); жил на ферме близ Нерака, работал на стекольном заводе, затем крестьянином-испольщиком. В 1945 вернулся в Париж, создал группу "Русское народное движение", издавал газету "Народная правда" (1948-52, Париж, Нью-Йорк), имея целью помощь соотечественникам, оказавшимся после 2-й мировой войны на Западе. В 1952 переехал в Нью-Йорк.
      Литературное имя Г. принес роман "Ледяной поход" (Берлин, 1921; М., 1990), замеченный в эмигрантской среде и в Советской России, заслуживший похвалу М.Горького. З.Гржебин рассказал Г., что видел его роман на столе у Ленина. Книга звучала как протест против гражданской войны с ее развращающей жестокостью братоубийства. Ту же тему Г. развил в "художественной биографии" "Конь рыжий", о которой И.Бунин писал автору: "Все еще вспоминаю порой Ваш роман - столько в нем совершенно прекрасных страниц!" (в то же время укоряя Г. "за вздохи о "братоубийственной войне").
      Собственный опыт и рассказы других эмигрантов стали основой книг Г. "Жизнь на фукса" (М.-Пг., 1923), "В рассеянии сущие" (Берлин, 1923) и "Белые по Черному" (М., 1928). Интерес Г. к ярким историческим личностям проявился в романе "Генерал БО" (Берлин, 1929, в последующ, изд. - "Азеф"); переведенный на 9 языков, включая японский, он привлек внимание А.Мальро и А.Камю. Центральные фигуры романа "Скиф" (Берлин, 1931) - М.Бакунин и Николай I (в 1974 пере-изд. в Нью-Йорке под назв. "Бакунин"). В 1922 в Берлине вышла книга "Тухачевский. Красный маршал" - один из лучших психологических этюдов Г. Продолжая анализировать обстоятельства и свойства характеров, которые вынесли будущих советских полководцев на руководящие посты, помогли им увлечь крестьянскую Россию и разгромить белых генералов, издал в 1933 книгу "Красные маршалы. Ворошилов, Буденный, Блюхер, Котовский" (пере-изд. М., 1990). История коммунистического террора воссоздана в книге "Дзержинский (Менжинский, Петере, Лацис, Ягода)". Цель террора Г. видел в уничтожении свободомыслия - почвы, на которой только может существовать культура: "В СССР у населения навеки разрушена память о прошлой России, отняты мысль, слово, и духовно советское население омертвело: мертвые молчат, и живые молчат, как мертвые"; эмиграция, по мнению Г., стала хранительницей русских культурных традиций, значительно обогатив и европейскую культуру. В 1978 Г. начал публиковать в "Новом журнале" трехтомный труд "Я унес Россию. Апология эмиграции" (полностью - в нью-йоркском изд-ве "Мост": т. 1 - "Россия в Германии", 1984; т.2. - "Россия во Франции", 1984; т.З - "Россия в Америке", 1989), по замыслу Г., "некий справочник по истории Зарубежной России", хотя и носящий субъективный характер. Г. дает пестрый и увлекательный сплав явлений, составляющих жизнь русской эмиграции, характеризует общественные и философские течения и объединения (масонство, "сменовеховство", евразийство и др.), рассказывает о деятельности русских издательств, о судьбе архивов, включает в повествование психологические и сатирические портреты известных и безвестных деятелей. Критики признали трилогию "огромной и ценнейшей" работой.
      Критические работы Г. вошли в сборники "Одвуконь: Советская и эмигрантская литература" (Нью-Йорк, 1973) и "Одвуконь 2: Статьи" (Нью-Йорк, 1982). Объясняя название, Г. писал, что на долю эмигрантской литературы выпала роль "запасного коня", "но когда-нибудь настанет день - и непременно настанет - когда вся полувековая халтура "инженеров человеческих душ" отомрет, а творчество советских писателей, кто несмотря ни на что оставался духовно свободным, сольется с творчеством русских свободных писателей-эмигрантов". В работах Г. оба эти русла уже слиты. Ценностные критерии он находил в традициях русской классической литературы. Увлекающийся и увлекающий читателя критик, Г. тонко чувствовал оттенки, тона и полутона писательской манеры; художественным образам он давал проникновенное и часто необычное толкование. Б.Пастернак, прочитав статью Г. о романе "Доктор Живаго" (1958), просил передать автору, что "она превосходит своей красотой и глубиной все, на что я надеялся и что заслужил". "Преувеличенность, баснословность рисунка - законные черты в изобразительном даре Цветаевой, - писал Г. о ее прозе. - Они естественно рождены как из ее общего мироощущения, так и из исповедания ею некой заповеди мифотворчества. А так как искусство и жизнь были Цветаевой неразрывно слиты (она знала только "правду всего существа"), то и мифотворчество становилось не только литературным приемом, но приемом видения мира". Рассматривая русскую литературу в контексте мирового литературного процесса, Г. утверждал, что экзистенциализм Г.Иванова "много старше сен-жерменовского экзистенциализма Сартра и "уходит корнями... в граниты имперского Петербурга". По поводу "Реквиема" А.Ахматовой писал, что в приложении к ней "эпитет большого русского поэта (и в наши дни единственного большого) совершенно естественен". В А.Солженицыне видел "исключительное явление": "Россия Солженицына это больше, чем государство, чем страна, нет, это некая русскость, разлитая в мире, в ее лучшем и духовном чувствовании". Высоко ценил романы В.Дудинцева, поэзию Б.Окуджавы.
      Деятельность редактора Г. начал в Берлине в 1920 в журнале "Жизнь" по приглашению В.Станкевича, затем работал в "Новой русской книге" вместе с А.Ященко (1922-24). В 1952 начал сотрудничать в "Новом журнале" (Нью-Йорк), с 1959 его главный редактор, стремился, чтобы журнал был бы своего рода "магнитофонной лентой", на которой записаны для будущего голоса русских писателей, выдающихся мыслителей, ученых, общественных и религиозных деятелей. Посмертно в "Новом журнале" (1986, № 164) опубликованы мемуары "Моя биография".
      Соч.: Киевская эпопея: Ноябрь-декабрь 1918 г. // Арх. рус. рев-ции, 1921, т. 2; Переписка через океан Г.Иванова и Р.Гуля // НЖ, 1974, № 140; Переписка Светланы Аллилуевой и Ольги и Романа Гуля // НЖ, 1986, № 164, 165.
      Лит.: Филиппов Б. Роман Гуль - прозаик: К 90-летию // НЖ, 1986, № 162; Магеровский Е.Л., Пирож-кова В., Филиппов Б. Памяти Романа Борисовича Гуля // НЖ, 1986, № 164; Мартынов И. Последняя книга патриарха русского зарубежья // НЖ, 1990, № 180; Глэд Дж. Роман Гуль / Глэд Дж. Беседа в изгнании. М., 1991; Померанцева Е.С. "...Только для нее, для России" (Роман Гуль) // Рос. литературовед, журнал, 1993, № 2.
     
      Е. Померанцева
     
      ГУРВИЧ Георгий Давыдович (Жорж) (19.10.1894, Новороссийск - 10.12.1965, Париж) - социолог, философ. Философскую литературу читал с 1 4 лет. В 1912-15 учился на юридическом факультете Юрьевского университета. 12.10.1914 юридический факультет присудил ему золотую медаль за работу по истории философии права "Правда воли монаршей" Феофана Прокоповича" (опубл. Юрьев, 1915). В августе 1915 по зачету 6 семестров перевелся в Петроградский университет. С 1917 преподавал в Петроградском университете и работал над докторской диссертацией "Руссо и Декларация прав" (Пг., 1918), защитив которую в 1920, получил докторскую степень. Через несколько месяцев эмигрировал в Чехословакию, где в качестве приват-доцента преподавал социологию и философию права на кафедре истории философии права Русского юридического факультета в Праге. Опубликовал в этот период ряд философских работ; "Идеи неотъемлемых прав в политической доктрине XVII-XVIII веков" ("Труды русских ученых за границей", Берлин, 1921), "Введение во всеобщую теорию международного права" (Прага, 1923), "Этика Фихте" (Прага, 1925, на нем. яз.).
      С 1929 во Франции. Состоял в масонской ложе "Северная Звезда" (1932-37). Сотрудничал в журнале "Современные записки", в газете "Дни", полемизировал с евразийцами; публиковал научные работы на немецком и французском языках. Преподавал философию в "Sevigne College", затем несколько лет социологию в университете Бордо; в 1935-48 профессор социологии в университете Страсбурга. По приглашению Л.Бруншвича прочитал в Сорбонне курс "Современные тенденции в германской философии 1927-1928 гг." (опубл.: 1930; 2-е изд. 1949). В 1932 появилась его книга "Идея социального права", над которой Г. работал еще в России; она принесла ему международную известность. Осуждал гитлеровский режим, уехал после капитуляции Франции в 1940 в США, был приглашен в нью-йоркскую Новую школу социальных исследований. В 1941 принимал участие в создании в Нью-Йорке под патронажем правительства Свободной франции "Ecole Libre des Hautes Etudes". Участник дискуссий с американскими и французскими коллегами о будущем Франции, проходивших во французском институте социологии в "Ecole Focillon"; в 1944 написал "Декларацию социальных прав" (опубл. Нью-Йорк, 1944; во франции в 1946), чтобы "вдохновить конституцию IV республики". Читал курс социологии в Гарвардском университете в 1944-45.
      После возвращения в сентябре 1945 во Францию стал центральной фигурой французской социологии, первым директором Центра социологических исследований, лаборатории социологии познания и морали, главным редактором журнала "Carriers internationaux de sociologie" (1946). С 1948 профессор социологии в Сорбонне и директор "L'Ecole Pratigue des Hautes Etudes". Президент Института социологии (1953-56), президент комиссии социологии и демографии национального центра научных исследований (1960-63). Кавалер ордена Почетного легиона. В 1962 избран президентом Международной ассоциации социологов франкоязычных стран.
      Активно выступал против алжирской войны, против централизации власти в современном технико-бюрократическом обществе, участвовал в деятельности общества "Франция-СССР". В своих работах проводил междисциплинарные связи между социологией, историей, антропологией и социальной психологией. Взгляды Г. сложились под влиянием И.Фихте, А.Бергсона, Э.Гуссерля, социалистических концепций Сен-Симона, П.Прудона, К.Маркса, а также социологии М.Вебера, Э.Дюркгейма, особенно М.Мосса (идея "целостных социальных фактов"). Свою социологию Г. называл "диалектическим гиперэмпиризмом". Вместе с Я.Морено, Э.Мэйо, К.Левин и др. он был одним из создателей теории малых групп как главного объекта социологии. В свою очередь, влияние Г. проявилось в вариантах диалектической социологии Ж.П.Сартра ("Критика диалектического разума") и в генетическом структурализме Л.Гольдмана. Учеником Г. был Жак Казнев, его преемник на кафедре социологии в Сорбонне.
      Социолог преимущественно философского склада, Г. придерживался скорее германской, чем французской традиции; вместе с тем как европеец он был оппонентом американского эмпиризма. Приобрел репутацию "французского Питирима Сорокина", сам же Сорокин считал его одним из крупнейших социологов XX в.
      Соч.: Государство и социализм // СЗ, 1925, № 25; Большевизм и замирение Европы // СЗ, 1925, № 26; Этика и религия // СЗ, 1926, № 29; Собственность и социализм // СЗ, 1928, № 36; 1929, № 38; Determinismes sociaux et liberte humaine. Paris, 1955; Traite de sociologie, vol. 1-2. Paris, 1958-60; Proudhon. Sa vie, son oeuvre. Paris, 1965; Les cadres sociaux classes connaissance. Paris, 1966.
      Лит.: Bosserman P. Dialectical Sociology. An Analysis of the Sociology of George Gurvitch. Boston, 1968; Rankovic M. Gurvicevo shatunje strukture i tipologije globalnih drustava. Beograd, 1970; Stefani M.A. George Gurvitch. Roma, 1982; Swedberg R. Sociology as Disenchantment: the Evolution of the Work of George Gurvitch. Atlantic Highlands, 1982.
     
      Ю.Дойков
     
      ГУСЕВ-ОРЕНБУРГСКИЙ (наст. фам. Гусев) Сергей Иванович (23.9.1867, Оренбург - 1.6.1963, Нью-Йорк) - писатель, публицист. Родился в семье казака-торговца. Окончил Уфимскую духовную семинарию. С 1893 сельский учитель, затем священник в Мордовии; в 1898 отказался от сана. В "Оренбургском листке" (8.5.1890) появился первый его рассказ - "сентиментально-трогательная история о слепом". В 1900-2 публиковал очерки, фельетоны, рассказы в "Киевской газете", в 1897-1901 - в петербургском журнале "Жизнь". В раннем творчестве выступал как бытописатель родного края - оренбургских степей и предгорий Урала. Деревня в его рассказах предстает забитой, люди бесправными ("Самоходка", "Где ветлы стояли", "Мгла", "Кошмар", "Нужда"). В повестях и рассказах о казаках создавал образы хозяев бескрайних степей, людей волевых, показывал их гуманное отношение к "инородцам" ("Казак Колодин", "Суд"). Описывал служителей церкви: священников-просветителей, добрых и бескорыстных ("Мечтатель", "Пастырь добрый", "Бедный приход"), и лихоимцев, обирающих прихожан ("Жалоба", "Дьякон и смерть", "Злой дух"). Идейным настроем творчества был близок Г.Успенскому, В.Слепцову, писателям-народникам. Изображал социальное расслоение деревни, проявления вражды между миром богатства и нищеты, произвол властей ("В приходе", 1906; "Последний час", "Конокрад", "Лукич", "Интрига"). Повесть "Страна отцов" (1904) отразила предреволюционную атмосферу в деревне и городе; Г.-О. посвятил ее М.Горькому, с которым сблизился, участвуя в сборниках "Знание". Горький положительно оценивал рассказы писателя, отмечая его талант. В стихотворении "Реквием" (1905) Г.-О. выразил скорбь о жертвах народной борьбы, прославлял их подвиг. Показателем общественного признания творчества Г.-О. явилось выпущенное в 1903-13 издательством "Знание" собрание его рассказов в 4-х томах, а в 1913-18 издательством "Жизнь и знание" - полное собрание сочинений в 16 томах.
      После 1-й русской революции в творчестве Г.-О. произошла смена акцентов: появились ноты пессимизма, мотивы эстетства, уход в фантастику ("Сказки земли", 1908; "Горная легенда", "Золотой сон", 1915). Отношение к революционным событиям 1917 Г.-О. выразил в плакатно-поэтических картинах и образах книги "За свободу. Повесть в стихах" (Казань, 1919). Повесть "Бессмертный Прохорыч" (Чита, 1921) - карикатура на "революционные изменения" в жизни провинциального городка, где участковый страж порядка на рынке, промышляющий попутно поборами, становится первой личностью, "борцом" за передовые идеи.
      О своих послереволюционных переживаниях Г.-О. писал: "В течение трех лет я скитался по пределам России в вихрях гражданской войны, жил на Украине, при немцах, Скоропад-ском, голодал и холодал год в Москве, ездил по польскому фронту, передвигался по Украине с деникинской армией, пережил ее расцвет и развал, пережил погромы, обстрелы Киева и Ростова, жил в Крыму после Врангеля и снова в Москве незадолго до перехода к новой экономической политике... За отсутствием всякой возможности прим.ть объективно свой литературный труд в России, с горечью в сердце вынужден был уехать за ее пределы". В середине 1921 выехал через Читу и Благовещенск в Харбин. В Чите издал "Дневник беллетриста. Облик Москвы" (192 1), в Харбине - пьесу "В красной Москве", там же вышла его "Багровая книга: Погромы 1919-20 гг. на Украине" (1922). В связи с откликами на нее 30.8.1922 выступил в газете "Русский голос" со статьей "Мое кредо (письмо к своим)", в которой писал, что его, писателя, покинувшего страну, ... чтобы иметь свободу выяснения души", "травят свои"; он написал книгу как русский человек, живущий традициями русской общественности, это - "протест против крови", книга его "только об одном и кричит: опомнитесь, люди русские, очнитесь... прежде, чем строить великую новую... Россию". "Я кусок русской народной души, - писал Г.-О., - Россия - моя земная мать... Верю в великое назначение русского народа в истории земли. Разрыв с народом - источник бед". Социализм же ему представлялся "коварной приманкой в руках антихриста". Из Харбина выехал в Америку, остался жить в Нью-Йорке. В письмах Горькому сообщал о невзгодах, физических и нравственных муках, выражал искреннее сожаление о разлуке с родиной.
      Под редакцией Г.-О. в 1924-25 выходил в Нью-Йорке журнал "Жизнь". Литературно-художественный альманах "Русская деревня" (Берлин, 1924) поместил рассказы Г.-О. "Сельский священник" и "Бездождие", журнал "Зарница" (Нью-Йорк, 1925, № 2) - отрывок из романа "В миру человек" - о поездке чиновника правительства А.Керенского в уезд для разбирательства дела о поджоге помещичьих им.й. В описании новой российской реальности Г.-О. выступал как юморист и сатирик (сб. "Горящая тьма", 1926), рисуемые им картины мрачны, подробности жизни удручающи: "народ из веревок ботинки плетет", "из галок жаркое приготавливает", "это сны наяву, порожденные голодом", "Москва агонизирует вместе с Россией", "советский дьякон" не только занимается богослужением, но также поет и пляшет в клубе, "советская барышня" - поборница "свободной любви".
      Книга "В глухом уезде и другие рассказы" (Нью-Йорк, 1952) состояла из старых произведений Г.-О. В Москве в 1923 повторно вышла повесть "Страна отцов", в 1924 и 1925 изданная в Нью-Йорке и Лондоне в переводе на английский язык. В романе "Страна детей" (Нью-Йорк, 1928; английский пер.: Лондон, 1963) Г.-О. показал, как отражались революционные события на судьбах русской интеллигенции, Традиционные для писателя мотивы и новые сюжеты характеризует сборник "Святая Русь: Эмигрантские рассказы" (Нью-Йорк, 1957). Автобиографическая книга "В поисках пути: Ритмические размышления" вышла в Нью-Йорке в 1955.
      Лит.: Долматовская И.А. Жизнь и творчество Гусева-Оренбургского. М., 1976.
     
      Е. Трущенко
     
      ГУЧКОВ Александр Иванович (14.10.1862, Москва - 14.2.1936, Париж) - политический и общественный деятель. Родился в купеческой семье. В 1885 окончил историко-филологический факультет Московского университета, После службы вольноопределяющимся 1-го лейб-гвардии Екатеринославского полка и сдачи экзамена на офицерский чин - прапорщика запаса армейской пехоты - он отправился за границу для продолжения обучения. Слушал лекции в Берлинском, Тюбингенском и Венском университетах, изучая историю, международное, государственное и финансовое право, политэкономию, трудовое законодательство.
      В 1893 избран членом Московской городской думы. При его участии была закончена постройка мытищинского водопровода. В 1896-97 исполнял обязанности товарища городского головы. В 1898 поступил младшим офицером в Оренбургскую казачью сотню в составе недавно образованной Особой охранной стражи Ки-тайско-Восточной железной дороги. В стычках с участниками вооруженных банд проявил незаурядное мужество. В 1899 вместе с братом Федором совершил опасное путешествие - за 6 месяцев они проехали 12 тысяч верст верхом по Китаю, Монголии и Средней Азии. В 1900 он сражался на стороне буров с англичанами на юге Африки, продемонстрировав хладнокровие, выдержку и меткую стрельбу. В сражении близ Линдлея (Оранжевая республика) в мае 1900 был тяжело ранен в бедро. После взятия города британскими войсками оказался в плену, но был отпущен после выздоровления "под честное слово". По возвращении в Россию избран директором, затем управляющим Московского учетного банка и председателем наблюдательного комитета страхового общества "Россия". Вновь работал в Московской городской думе, являясь членом нескольких ее комиссий. В 1903 за несколько недель до свадьбы уехал в Македонию и вместе с ее восставшим населением сражался против турок за независимость славян. В сентябре 1903 женился на Марии Ильиничне Зилоти, которая происходила из известной дворянской семьи и была в близких родственных отношениях с С.Рахманиновым.
      В годы русско-японской войны Г. находился вновь на Дальнем Востоке в качестве помощника главноуполномоченного Российского общества Красного Креста при Маньчжурской армии. После отступления русских войск от Мукдена остался при госпитале с ранеными солдатами и попал в плен. В Москву вернулся национальным героем. В период революции 1905-7 отстаивал идеи умеренного национал-либерализма, высказывался в пользу сохранения исторической преемственности власти, сотрудничества с царским правительством в деле осуществления реформ, намеченных в Манифесте 17 октября 1905. На этих идеях им была создана партия высших слоев чиновничества, приспосабливающихся к переменам в стране помещиков, интеллигенции, и ряда деятелей торгово-промышленного мира - Союз 17 октября. Г. был бессменным лидером этой партии на протяжении всех лет ее существования, являлся автором программы партии и большинства решений ее ЦК.
      В 1906-11 Г. активно сотрудничал с П.Столыпиным. В 1907 ив 1915-17 входил в состав Государственного совета от российских промышленников и торговцев, в 1907-12 был членом 3-й Государственной думы, возглавляя в 1907-10 думскую комиссию по государственной обороне. В этом качестве он немало сделал для возрождения вооруженных сил после катастрофы в русско-японской войне. Г. возглавлял самую многочисленную фракцию думы - октябристов. Ему стоило немало усилий сплотить членов фракции, состоявшей из местных лидеров, привыкших вести других, а не быть ведомыми. Сказалось умение ладить с людьми, такт, искусство убеждать и подбирать себе сотрудников. В 1910-11 Г. был председателем Государственной думы.
      В эти годы он вступил в ряд общественных организаций, призванных защищать славянское единство и распространять славянскую культуру: Петербургское славянское благотворительное общество, Галицко-русское благотворительное общество и др. В 1912 уехал на 1-ю Балканскую войну поддержать братьев по крови в борьбе с турками. Был награжден болгарским и двумя сербскими орденами. В России в том же году получил чин действительного статского советника - вершина в его гражданской карьере.
      В 1913 на конференции октябристов подверг резкой критике внутреннюю и внешнюю политику правительства. "Историческая драма, - говорил он, - которую мы переживаем, заключается в том, что мы вынуждены отстаивать монархию против монарха, церковь против церковной иерархии, армию против ее вождей, авторитет правительтвенной власти - против носителей этой власти". Лидер октябристов пророчески заявил о неизбежности новой революции в России.
      С началом 1-й мировой войны Г. стал уполномоченным Российского общества Красного Креста на фронте, в 1915 возглавил Центральный военно-промышленный комитет и в качестве его председателя много сделал для улучшения материально-технического снабжения русской армии. Заседал в Особом совещании по государственной обороне и одновременно участвовал в подготовке заговора с целью смещения Николая II, ибо другого пути довести войну до победного конца не видел. Но заговорщиков опередила Февральская революция. Г. присутствовал при отречении Николая II и доставил текст отречения в Петроград.
      Со 2 марта по 30 апреля 1917 был военным и морским министром во Временном правительстве 1-го состава. Провел ряд реформ в вооруженных силах, неоднозначно встреченных в армии и обществе. Особенно резкой критике подверглось одобренное им разрешение создавать в армии войсковые, преимущественно солдатские, комитеты, порождавшие двоевластие. Позднее, оправдываясь, писал: "Перед Ставкой и Военным министерством стал вопрос не о том, вводить ли в армию это революционное новшество, а в том, что в состоянии ли мы их распустить". Он употребил всю свою энергию, влияние, опыт и красноречие для того, чтобы удержать власть под контролем правительства. Пытаясь противодействовать Советам, Г. возглавил Общество экономического возрождения России, куда вошли многие промышленники и банкиры: А.Путилов, Н.Кутлер, Н.Белоцветов, А.Мещерский, А.Вышнеград-ский. Общество должно было оказать помощь буржуазным кандидатам на выборах в Учредительное собрание, но его средства использовались также для пропаганды достижения победы в войне и для поддержки генерала Корнилова, поднявшего в августе 1917 мятеж против Временного правительства. Выступал против "национализации" и "социализации" промышленности, против ликвидации частной собственности на средства производства. На базе октябристов летом 1917 Г. создал Либеральную республиканскую партию. Однако торгово-промышленным кругам тогда не удалось найти приемлемый для большинства населения путь выхода страны из кризиса, приостановить радика-лизацию масс и переход власти к Советам.
      Накануне Октябрьской революции Г. перебрался на Северный Кавказ. Одним из первых дал деньги генералам Алексееву и Деникину (10 000 руб.) на формирование Добровольческой армии. Г. был сторонником интервенции стран Антанты для борьбы с Советской властью и сожалел, что эти страны предоставляли помощь добровольческому движению "в минимальной доле". В 1 919 выехал в Западную Европу для переговоров с лидерами Антанты, попытался наладить переброску оружия в армию генерала Юденича, наступавшую на Петроград, и обнаружил резко отрицательное отношение к этому со стороны правительств прибалтийских государств. Он писал У.Черчиллю: "Страх перед вновь восстановленной сильной Россией определяет собой политику балтийских государств в отношении России". Возможно, все это повлияло на то, что после гражданской войны Г. стал более осторожен в выборе попутчиков или союзников по борьбе. Так, он не рекомендовал генералу Врангелю поддерживать режим братьев С. и Н.Меркуловых на Дальнем Востоке, равно и монархиста генерала М.Дитерихса или социалистов-революционеров.
      Г. участвовал во многих общерусских съездах в эмиграции, часто ездил по странам, где в 20-30-е проживали соотечественники, и оказывал помощь русским беженцам, работал в управлении зарубежного Красного Креста. В начале 30-х возглавил работу по координации помощи голодающим в СССР. После прихода в 1933 к власти в Германии партии Гитлера он одним из первых предсказал военный конфликт между фашистами и Советским Союзом, однако уклонялся от ответа на вопросы о том, с кем будет эмиграция в случае начала войны, Умер Г. от рака, похоронен на кладбище Пер-Лашез.
      Соч.: Речи по вопросам государственной обороны и об общей политике. 1908-1917. Пг., 1917; Из воспоминаний А.И.Гучкова // ПН, 1936, авг.-сент.
      Лит.: Gleason W. Alexander Guchkov and the End of the Russian Empire. Philadelphia, 1983.
      А.Сенин
     
     

К титульной странице
Вперед
Назад