Беседа с директором областной научной универсальной библиотеки им. И.В. Бабушкина Н.Н. Беловой
В прошлом году делегация сотрудников российских библиотек побывала в библиотеках США. Субсидировал поездку Фонд Маргарет Тэтчер, сотрудники Библиотеки Конгресса определяли состав делегации. Так что направили вологодского библиотекаря в Штаты без всякой протекции – из тех соображений, что жители провинции тоже должны знать, как живут лучшие библиотеки мира.
43 дня была делегация в США. Сначала – в Библиотеке Конгресса – это Вашингтон, потом в разных городах. Н.Н. Белова была в Йельском университете.
– Скажите сразу, Нелли Николаевна: стоило ли ехать в такую даль?
– Конечно. Потому что библиотеки в США действительно самые лучшие в мире. Такая огромная инфраструктура. 115 тысяч библиотек!
Главная – это Библиотека Конгресса. Затем – академические (в основном университетские). Затем – крупнейшие специальные – медицинская, например, библиотека, где мы тоже побывали. Затем – целая большая сеть великолепных публичных библиотек. Очень много школьных библиотек. И большая сеть специализированных библиотек, к чему мы тоже сейчас подходим... Чтобы человек шел и знал, что здесь – только периодика, здесь – только искусство... Библиотеки прекрасно оборудованы, автоматизированы, компьютеризированы.
– Да, у нас такого нет. А будет ли?
– Американского уровня мы пока не достигли, но это – наше будущее.
Неизбежное, по-моему. И надеюсь, что не очень далекое. Просто этот путь – автоматизации библиотечных процессов, информационного обслуживания – они прошли за не такой уж короткий отрезок, а мы, пользуясь мировым опытом, в основном, используя их оборудование, пройдем намного быстрее. Если, конечно, не будем, как всегда, идти каким-то своим путем.
– А как сейчас?..
– Пока, мне кажется, кое-кто «идет другим путем». А зачем? Когда есть высокий уровень – лучше, я считаю, не проявлять какую-то непонятную гордость, а просто включиться в международный стандарт, как делают все страны мира, и это сейчас в нашем библиотечном и информационном мире уже многие поняли.
– Вы сказали: библиотеки в Америке лучшие в мире. Может, это потому, что относятся к ним по-другому, не как у нас?
– Традиции прекрасного отношения к библиотекам – они, действительно давние. Есть в Америке закон о библиотеках. Там прямо говорится: каждый имеет право на доступ к информации-. И все библиотеки эту главную задачу свою стараются выполнить. Есть и Кодекс чести библиотекаря, который регламентирует этические нормы профессии.
– Высокие, выходит, требования к библиотекарям?
– Да, но высок и престиж профессии. У них уважение к библиотекарям есть. Во многих библиотеках, видела я портреты всех, кто здесь работал – со времени основания до наших дней.
– Раз престижная работа, наверное, и заработки большие?
– Ну, для начинающих библиотекарей – не технических работников, а библиотекарей – в год 27 тысяч долларов.
– Много это или мало?
– Я считаю, что это неплохая зарплата. Ну, для сравнения: хороший телевизор – очень хороший – полторы где-то тысячи.
И ведь это – только начало карьеры. Заведующий отделом имеет до 50 тысяч в год; а уж если департаментом заведует, да еще в крупной библиотеке – там и до 80 тысяч, а это уже очень хорошая зарплата.
– А средняя в стране?
– Средняя – около 40 тысяч в год, я думаю.
– Так что они не выглядят, как наши библиотечные девушки, такими... ну, не слишком-то яркими, что ли?
– Они такие элегантные все, американские библиотекари, на работу очень хорошо одеваются.
– Чувствуют себя уверенно в жизни, как я понимаю?
– Очень. И они очень едины, знаете; такое чувство корпоративности, братства даже, я бы сказала,– оно очень американским библиотекарям присуще.
– В отличие от наших?
– Такой корпоративности, такого единения у нас нет. Мы пока, к сожалению, довольно разобщены. Я имею в виду межведомственные библиотечные контакты.
– И все же вы думаете, что «догнать и перегнать Америку» – дело ближайшего будущего?
– Да. Поездка была полгода назад. В то время наша библиотека даже не приступала к автоматизации библиотечных процессов и, конечно, многое из того, что я там увидела, воспринималось как далекое будущее. Но то, что я скажу вам, вас, вероятно, удивит: сейчас наша библиотека по техническому оснащению ни в чем не уступает любой американской библиотеке такого же уровня. Мы устанавливаем компьютерную сеть, получили из своего Министерства новейшее электронное оборудование, Модем закупили, благодаря выделенным областным управлением культуры дополнительным средствам, новейшее оборудование для проигрывания лазерных оптических дисков, сканер и многое другое. А вообще-то, зачем «догнать и перегнать»? Сотрудничать, вот задача. И потом – корни-то у них, у главной американской библиотеки, есть и российские.
– Вы имеете в виду фонд Юдина?
– Ну да. В основе славянского фонда Библиотеки Конгресса (БК) лежит знаменитый фонд Юдина, сибирского купца. В 1903 году он предлагал эту библиотеку России – огромнейшую, уникальную. Но наши даже не сочли нужным ответить.
– А в Америке ухватились...
– Конечно. Правда, вокруг правомочности, законности этой сделки до сих пор разговоры идут. Америка у Юдина скупила коллекцию с условием, что она не будет разрознена, что будет издан каталог. Но это, видимо, юридически не было закреплено – и поэтому сейчас много разговоров, что все-таки целостность коллекции не сохранена. Ядро ее, конечно, в БК, но какие-то, видимо, дублетные экземпляры рассредоточены по Америке...
– Ну, сейчас-то БК замечательна не только тем, что хранит уникальное книжное собрание из России. Насколько я слышал, это – не просто книжное собрание огромное...
– Да, конечно, там 85 миллионов единиц хранения – тут и рукописи, и огромная коллекция музыкальных инструментов, причем – не просто образцы, а лучшие. Пять скрипок Страдивари там хранится...
Очень необычная структура в этой библиотеке – исследовательский информационно-аналитический центр. В нем собрано 900 лучших ученых– аналитиков Америки, которые видят свою задачу в том, чтобы составлять по своим отраслям знаний информацию для Конгресса. Конгресс очень щедро оплачивает им эту службу, он очень нуждается в этой информации.
Чего там только нет, в этой Библиотеке Конгресса! Агентство по авторским правам, где ежегодно полмиллиона заявок регистрируется. Центр научной библиографии, который предоставляет самые разные базы данных, в самых различных режимах.
И еще есть одна интересная служба – Центр Книги. В нем работает всего четыре человека. Они делают политику в книжном мире. Разрабатывают разные программы на год: «Чтение на всю жизнь», например, или «Исследуйте новые миры – читайте!». Это 1993 года программа.
У БК 25 филиалов, которые эту программу подхватывают и разрабатывают. Снимаются рекламные фильмы, выпускаются различные издания, журналы, телевидение, газеты – все средства массовой информации к этой программе подключаются.
– Так, наверное, вы, скромные библиотекари из провинции, просто затерялись там, среди уникальных коллекций и лучших умов Америки?
– Ну, как сказать... Биллингтон, директор этой библиотеки, устроил для нас, десяти человек из России, прием. В своем офисе. Мы ужасно волновались! Директор БК – очень высокая должность, утверждает ее сенат. Почти за 200 лет существования библиотеки Биллингтон – всего тринадцатый директор. Он ученый, славист. Очень любит Россию, много раз приезжал, выступал с лекциями в АН. Есть у него несколько книг о России – «Пожар в умах», «Икона и топор», «Искусство в России».
Он собрал всех приближенных, устроил большой стол. Я отошла в сторону, любуюсь видом Вашингтона – с крыши, примыкающей к его офису, такой обзор открывается... И вдруг кто-то подходит, обращается ко мне. Оборачиваюсь – Биллингтон. Узнал, что я из Вологды, и спрашивает: как там леса в Ферапонтове, еще стоят?..
– Откуда же он – про леса-то?
– Он все про нас знает. Ну, так о встрече. Там много говорили о том, что существует огромная пропасть между доступом к информации сельского и столичного жителя. И что ее преодолеть – одна из задач библиотек.
– Это реально?
– В принципе, возможно. Сейчас – провинция не как раньше, технические возможности нас всех, в общем-то, выравнивают...
– А как выравнять БК – и сельскую библиотеку?
– Разве об этом речь? Я имею в виду тенденцию, направление движения. Мир идет к тому, чтобы создать библиотеку без стен – это Биллингтон, кстати, говорит часто, это его любимая идея, лозунг, можно сказать. И есть такая система, которая эту идею воплощает. Я про интернет говорю.
– Что это?
– Интернет – это «электронная почта»; это возможность связаться с любой библиотекой мира, которая включена в эту систему через компьютерную связь. Его не любит начальство. Особенно самое высокое. Почему? Это же абсолютнейшая бесконтрольность – можно ябедничать и жаловаться из одного конца земного шара в другой. И действительно, такие прецеденты были. Электронная почта–это тоже уже наша реальность. В Вологде она тоже есть, не говоря о столичных городах.
– Ну, а вам-то удалось это чудо хоть потрогать?
– Да, мы попользовались немножко. И конечно, первое, что спросили: как погода? Льет, говорят, ужасно. А у нас-то там – жара, как дракон дышит. 100° по Фаренгейту – это где-то около сорока наших, по Цельсию.
Поохали над погодой, передали привет своим родственникам...
– И никому ни о чем не пожаловались?
– Мы – нет. А вот один библиотекарь из Киева, это нам там рассказали, взял и наябедничал на свое самое высокое начальство: многое ему сейчас не нравится, особенно деньги их – эти купоны... Уволили нашего коллегу – нечего жаловаться в Америку.
– В библиотеках – чудеса, в магазинах, конечно – тоже, об этом и говорить не стоит... А что же тогда вас ждало дома? Жили-то вы там – как?
– Знаете, для меня это была новая совершенно жизнь. Другая. Она никак не совмещалась с моей постоянной жизнью. У меня там был свой дом, быт, своя работа, на которую я ходила каждый день с утра до вечера, свои новые друзья, знакомые, гости, визиты.
Конечно, очень хотелось домой, но в то же время – мне было интересно, и мне было там хорошо.
– А как устраивалась там жизнь?
– В Вашингтоне мы жили в гостинице – прямо на Капитолийском холме. А в Йеле я жила в очень симпатичном помещении: это школа будущих юристов, она четыре квартала занимает. Я когда зашла, за мной закрылись красивые чугунные ворота, внутри – дворик, а дальше – мой как бы домик такой небольшой. Я зашла, огляделась. Как красиво! Готический интерьер – с камином, как в маленьком классическом замке средневековом. Даже решетки на окнах – красивые...
И когда я осмотрелась, огляделась – ну, думаю, и правда, как в средневековье. Понимаете, для жизни – ничего, только работай. Стол, правда, очень красивый письменный, Зато ни телевизора, ни радио – ничего чтобы не отвлекало. Даже стакана никакого, чтобы воды попить – ничего.
Потом постепенно друзья, конечно, мой быт усовершенствовали. Принесли мне и магнитофон, и чай, и чайник, и кофейник, чтобы хоть как-то я устроилась. В гости приглашали меня – чем могли, согревали.
– И у всех ваших коллег – так?
– Ну, у каждого, кто нас принимал, свои возможности; были и другие условия, но я не могу пожаловаться, ко мне очень хорошо отнеслись, и я считаю, что просто было все замечательно.
– Говорят, что доброжелательность эта американская, их постоянные улыбки – во многом все это наиграно, искусственно.
– Меня тоже предупреждали о том, что американцы – холодный народ. Одна моя коллега из Москвы, она была в Америке за полгода до нашей поездки, говорила: «Вы знаете, ни одного друга я себе там не завела. Не было ни с кем такого контакта душевного. Был, впрочем, друг, но – немец. А с американцами не получалось».
И правда: все улыбаются, и ощущение, что у них прямо маска к лицу приросла. Наши многие были восхищены – все время улыбки! I am glad to see you! Ну, прямо вот он счастлив тебя видеть, и все! Хотя он тебя и знать не знает. Так положено, понимаете? Даже по улице идешь – встречный тебе обязательно скажет что-нибудь такое приятное, приветственное. Женщины друг другу улыбаются.
Но очень много я встречала действительно теплых людей, любезных не просто потому, что так положено.
Мне повезло. Было несколько чудных встреч, и до сих пор они мне звонят, вот уже несколько раз звонили из Америки: «Неля, как у вас там – переворот? Ты жива?»
– И все-таки Америка как страна – понравилась или нет? Чего больше?
– Вы знаете, это как с людьми. Долго я не воспринимала эту страну – понимаете, красиво все, но – холодно как-то, не то что не по душе, а вот не затрагивает струнки какой-то...
– Может, это потому, что вы из библиотек там, наверное, не вылезали? Не увидев ничего, кроме книг да компьютеров, как узнаешь страну?
– Почему... Я, например, один раз и на океан сама съездила, искупалась. Это если о развлечениях говорить. Просто – одна. Села. Спросила: этот автобус идет к океану? Идет. Ну и поехала. Посмотрела, что такое океан.
– И что это такое?
– Ну, он на моих глазах дышал. Сначала был прилив, а потом такой отлив, что метров двести идешь, и вообще тебе до колена. Вот такое дыхание океана гигантское...
– Ну так ведь это – природа, она везде и всегда прекрасна. А какую-нибудь специфическую американскую красоту – почувствовали вы там или только глядели в окошко с тоской: чтобы мне никогда этой гадкой земли не видеть...
– Да нет, я же говорила, что было там хорошо; а тоска по дому – это мое свойство, личное, и никому я его не навязывала. Да и не разделяла ни с кем.
А что касается впечатлений – да, было такое потрясение. Причем красота чисто американская.
– Статуя Свободы, наверно?
– Нет. Ее, кстати, я тоже видела – красиво, конечно, впечатляет, но это уже так знакомо заранее, что даже скучновато.
Нет, поразил меня Нью-Йорк. Я съездила туда самостоятельно из Йеля, и когда подъезжала, глянула в окно – и просто ахнула! Вот тогда я поняла, что я не зря сюда приехала, что я – счастливый человек, раз увидела такое.
Понимаете, эта панорама – небоскребы на фоне неба, закатного, малинового – это так красиво! Причем эти громады не выглядят подавляюще, они не гнетут; это гармония, даже изящество какое-то. Вот это вдруг меня поразило, прямо до слез.
– А еще что хорошего, кроме небоскребов и компьютеров?
– Библиотеки, конечно. И не только количество, оснащение – у нас их тоже, слава Богу, немало, и компьютерами обзавелись. Просто... Понимаете, везде такое видишь внимание к читателю, такую заботу...
Вот там очень часто видишь: сидит человек, и он то ли мечтает, то ли дремлет... А иногда даже просто спит. И как-то это не раздражает. Это очень все мило. Вот – хорошо человеку в библиотеке! Уютно. А это же – самое главное, правда?
Я когда писала финальный рапорт,– что-то вроде отчета о командировке, то я там написала, что для меня было очень важно: библиотека – не только место для работы, для получения информации и так далее – но это место для общения людей, интеллектуального общения, и для отдыха, и даже для мечтаний.
– Но ведь мечтать можно, только в удобном кресле сидя?
– Там это все продумано. Сядешь – и вставать не хочется, такие мягкие диваны и кресла.
Мне понравилось, что у них думают об инвалидах, людях с физическими недостатками: особое для них есть оборудование, особый дизайн, чтобы им было удобно. Оказывают инвалидам услуги на дому. Знаете, даже есть такие дистанционные приспособления, чтобы можно было дверь открывать на расстоянии...
Библиотеки стараются, чтобы эти люди не чувствовали никакой разницы с тем, кто здоров. И нам надо тоже о них думать! Начала я переговоры вести с Петербургом, чтобы купить «говорящую книгу» – там есть человек, который эти книги издает. Наши инвалиды чувствуют себя брошенными на произвол судьбы. При наличии денег можно эти книги заказать, а деньги, наверное, для этого дела можно найти.
– Наверное, это принцип такой: думать о всяких группах читателей.
– Ну да, и для детей специально многое делается, особенно в публичных, конечно, библиотеках. Кстати, у них нет специальных детских библиотек. Даже вот такой момент: необязательно приносить книгу в публичную библиотеку сдавать. Ящички такие стоят на улице, или – щель в стене, как для почты. Просто сбрасывают туда книги, и все, больше ничего не надо. Потому что все сведения – кто взял книгу, когда – на компьютере есть.
– А если все-таки – не успеет ко времени?
– Очень строгие санкции за просрочку: 50 центов за день, для них это немало, полдоллара в день. А если несколько дней... Они деньги свои считают.
Это стиль жизни такой – экономный. Библиотека Конгресса, например, бюджет имеет 300 миллионов долларов в год, представьте себе! А оставляют себе только по одному экземпляру книг: мы не можем себе позволить иметь два... И так любая у них библиотека: при всем размахе, красоте, удобстве и обилии компьютеров стараются, где могут, поджаться, каких-то расходов избежать.
И насчет услуг: все, что, как они считают, выходит за рамки обязательных услуг,– платное. Например, резервирование.
У нас ведь – как бывает? Забежит первым какой-нибудь будущий юрист, или учитель, схватит – и остальным уже доступа нет. И он держит, держит...
Там – нет. Там это стоит 2 доллара в день. А если закрытый резерв, если ты уж так хочешь, чтобы только для себя – плати деньги. А платить очень дорого: 5 центов в минуту!
– Что-то вы мне все про читателей – как им там хорошо, да как вокруг них вьются... А библиотекарям-то как живется? Что зарплата высокая – это хорошо; но интересно еще и как им работается. Трудно ли, тяжело, какие условия...
– Вот еще о зарплате. Там никто не знает, кто сколько получает. Тайна в конвертах. Ну, если дружат, то могут еще узнать – но обычно даже и не хотят, иной раз неприятно.
– Завидовать начнут?
– Нет, не поэтому. Зарплата сразу показывает, как твой труд ценят. И бывает очень обидно узнать, что твоему знакомому, оказывается, платят больше, чем тебе, значит, хуже работаешь...
И не дай Бог, узнают, что у тебя уменьшилась зарплата...
– А что, бывает так?
– Бывает по-всякому. Вот, скажем, тебя вызывают и говорят: вы очень хорошо поработали, мы вам будем платить больше. А могут так: у нас сейчас сложности экономические, мы вам зарплату снижаем. И не поймешь, это экономические сложности – или просто тебя уже ниже ценят.
Могут так несколько раз снижать, а потом сказать: мы в ваших услугах сейчас не нуждаемся, спасибо вам за очень хорошее, добросовестное отношение к работе – и до свидания.
И это для них ужасно. Поэтому никто ни за кем не следит, а каждый сидит и работает.
– Сколько часов там рабочий день?
– 37,5 часа рабочая неделя, по 7,5 часа рабочий день. Два «брейка» – чай или кофе, и один «ланч» – обед. Это все надо брать обязательно, но если ты по какой-то причине не берешь, или, там, переработал час – можешь подкапливать к отпуску.
У нас это вызывало улыбку – чего там, минуты, часы эти – к отпуску; у них все всерьез. Каждый заполняет листочек – у кого сколько часов, у кого переработка и какая... Сдают их в бухгалтерию, там подсчитывают...
– Любят отдыхать?
– Очень! Для них это важно – в конце недели, в уикэнд, всем уехать, всем отдохнуть, развлечься... Работают хорошо, честно, но и отдыхают на совесть.
– А отпуск какой?
– Отпуск у них – всего 22 рабочих дня. Но есть еще четыре дня для каких-либо личных нужд – это если религия у тебя такая, что какой-то надо особый праздник устроить, или семейное торжество, или несчастье. Не использовал их – можно к отпуску.
Что меня поразило – каждый может использовать всего 12 больничных дней в году. И если ты больше болеешь – идет за твой счет.
– А живут, наверное, неплохо...
– Смотря что под этим понимать. У них, например, довольно скромные дома – ничего там нет лишнего. В отличие от многих европейских домов, мебели немного.
Средний дом – на двух уровнях чаше всего. В основном библиотекари среднего достатка живут в своих домах. Но покупают практически все их в долг. Стоит дом около 130 тысяч долларов: чтобы его купить, берут ссуду, потом выплачивают почти в три раза больше, чем взяли. Очень все этим недовольны.
– А внутри – тоже скромность?
– Я же говорю: ничего лишнего. Мебель – только необходимая: стол, кровать, диванчик в гостиной... Правда, картин много на стенах. И чего еще много в доме – это разной всякой автоматики.
– Машины на кухне?
– Везде. Машины и посуду моют, и пыль вытирают, и белье стирают...
– На что, интересно, американцы больше денег тратят?
– На питание, по-моему, они тратят немного. Пожалуй, не больше 25 процентов – но это уж когда очень придают большое значение питанию. А так можно и 15–20 процентами обойтись, если скромно: соки, овощи... Причем, это очень серьезная процедура, покупка продуктов; они очень следят, чтобы, не дай Бог, – калорийность высокая не была! За весом они следят очень тщательно. Безрезультатно, кстати сказать. Вес у многих избыточный.
Зато без комплексов. Дама – пусть даже и полная, мягко так скажем,– идет в шортах, ей удобно, не жарко, и это для нее главное.
– Я слышал, там покупки – это целая церемония?
– Покупать они очень любят. В машину садятся всей семьей, паркуются возле универмага, берут тележку, туда ребенка сажают – там специальная для него клеточка. И покупают.
– А дети как выносят?
– Представляете, дети почти не плачут. Не только в этих тележках – я не видела ни одного плачущего ребенка.
Сидят вечером на концерте – любят это очень. На громадном поле собираются с шезлонгами, матрасы раскинуты под ногами. Сидят, едят, из сумок-холодильников все достают. Стемнеет – свечки зажгут, флюоресцирующие какие-то трубочки. Все красиво очень – огоньки, музыка... И дети среди всех ползают. Ну хоть бы кто-нибудь пискнул!
– Пусть Америка – и богатая страна, но не настолько же беспроблемная...
– Конечно, это не общество без проблем. Возьмем хоть безработицу: все ее боятся, и работают постоянно под этой угрозой.
А проблема, связанная с черным населением? Наркомания, преступность – это, все-таки, в основном у черных.
Или налоги. Американцы говорят: на одежду, на еду мы мало тратим, но на налоги у нас уходит буквально все.
– А что же они не бунтуют, если налоги такие?
– Они так говорят: мы, конечно, когда платим налоги, кривимся, ворчим, протестуем – но мы знаем, что налоги у нас идут на то, что надо. Вот, если я плачу за платную дорогу – так я знаю, что эта дорога с каждым годом будет делаться лучше и лучше.
Они говорят: да, действительно, проблем у нас много, серьезнейших проблем. Но мы знаем, что наше правительство видит их и строит свою работу так, чтобы каждому гражданину Америки жилось хорошо. Чтобы никому не дать пропасть, погибнуть. Нам не надо никаких лозунгов, что Америка – лучшая страна в мире, мы ее любим.
И я это видела. Вот кончается концерт, и они обязательно хотят, чтобы гимном закончился, все встают, все поют.
Такой вот патриотизм.
– Слушаю и думаю: неужели у нас меньше свою страну любят, раз гимна не поют?
– Да нет, конечно. Вот мне надо уезжать. Уже собрались, все чуть ли не соболезнования выражали: ой, да как же ты там, как жалко, что уезжаешь... А я про себя думаю: а я вас жалею, вот вы здесь остаетесь...
Конечно, это мое субъективное мнение.
Мне кто-то сказал: ну, это твое провинциальное; мы настолько уж погрязли в этих своих неприятностях, что и расстаться с ними считаем за несчастье...
– Выходит, что и ехать не стоило, раз дома у нас все равно лучше...
– Да, конечно же, стоило съездить. Посмотреть, поучиться – и у себя попробовать что-нибудь сделать.
– И что получается?
– Стараемся. Мы сейчас ощущаем необходимость объединения библиотек. Я с прошлой весны с этой идеей ношусь – и думаю, что мы создадим единую информационную систему, куда бы вошли не только библиотеки государственные, ведомственные, научные – а вообще все, кто имеет информационные фонды. То есть владельцы информации: медицинской, бытовой, социальной, политической, экономической, юридической...
Чтобы наш бедный читатель не метался туда-сюда в поисках, а знал, где и что можно найти. А ведь сейчас ему и подсказать-то никто не может – и мы сами иногда не знаем...
Все время забываем, что работаем на одного читателя.
– И понять это можно было только в Америке?
– Да нет, поняли мы давно, а в Америке четче узнали, как это сделать. Потому что путь к будущему библиотечному – он один. Зная его, мы пройдем быстрее. А уроки Америки помогут.
Кстати, они и продолжаются. Недавно к нам приезжала гостья из публичной библиотеки в Нью-Йорке. Да и связь мы с коллегами поддерживаем регулярно.
– Выходит, американцы сделают вологодские библиотеки лучше?
– Нет, мы сами сделаем лучше свои библиотеки, учитывая и опыт, и помощь коллег. И это будет потому, что у библиотеки не должно быть стен.
Беседу вел Андрей САЛЬНИКОВ