Каков ни есть, а хлеб хочет есть.
      Пословица.
     
      Мы, петербургские жители, не делающие шага из города, кроме как на дачу, все, конечно, знаем, что такое хлеб, знаем, что хлеб бывает черный, белый, пеклеванный, шведский, что мягкий хлеб вкуснее черствого, что черный хлеб берут в мелочной лавке, что он делается изо ржи, а белый – из пшеницы, словом, обладаем на этот счет целой массой сведений. Конечно если приведут нас на поле, то мы, пожалуй, затруднимся отличить рожь от пшеницы или ячменя, но это, в сущности, и не наше дело. Мы знаем, что каждый день за обедом, за чаем, за завтраком хлеб сам собою появляется пред нами на столе; остается только кушать его на здоровье. Рассуждать о том, каким образом хлеб дошел до наших рук, у нас нет даже и времени. Были бы деньги, а хлеб всегда будет.
      Народ, ближе нас стоящий к хлебу, рассуждает несколько иначе: «Не держи денег в узлу, а держи хлеб в углу, – говорит он. – Хлеб да живот и без денег живет». Он знает, что значит ржаной хлебушко для родной земли, и твердо помнит пословицу: «Ел бы богач деньги, кабы его убогий хлебом не кормил».
      Был во время оно в нашем северном краю славный и богатый Господин Великий Новгород, большую торговлю с Европой вел, лопатой деньги загребал, а чуть поссорится, бывало, со своими соседями суздальцами, да как приостановят они подвоз хлебных запасов, и приходится ему волей-неволей спесь свою поприпрятать и покориться, несмотря на все свое богатство. Ведь и в самом деле одними деньгами сыт не будешь, а своего хлеба кругом не растет, и не раз бывали случаи, что этот известный Европе своей торговлей и богатствами город чуть не умирал голодной смертью.
      Время шло. Древний Новгород, как и его место на севере, по значению и торговле заняла наша северная Пальмира, воздвигнутая «во тьме лесов и топи блат» державной волей Петра.
      Но насколько положение Петербурга выгодно в смысле близости к морю и сношений с Европой, настолько же оно неудобно и даже опасно в продовольственном отношении. Наша Пальмира находится в том же голодном новгородском
     
     
      Собор в г. Череповце. Рис. В. Павлова.
     
      краю, где, благодаря суровому климату и неплодородной почве, даже сама неприхотливая рожь дает крестьянину столь скудные урожаи, что их никогда не хватает до нового хлеба, не говоря уже о запасах. От нас уже недалеко до тех местностей, где к хлебу примешивают разные травяные и древесные суррогаты, расстраивающие здоровье, но помогающие протянуть остатки ржи на несколько лишних недель. Следовательно, для нас, петербуржцев, вопрос о хлебе вовсе не так прост, как нам кажется, и нам, подобно древним новгородцам, пришлось бы крепко призадуматься о том, как он попадет к нам на стол, если бы за нас еще раньше не подумали об этом другие.
      В настоящее время Петербург со своим миллионным населением не только обильно и сравнительно дешево снабжен прекрасной рожью и пшеницей, но и ведет крупную торговлю с заграничными фирмами. Всем этим он обязан трудам и заботам своего великого основателя и его преемников.
      Основав на дальних невских берегах свою новую столицу, Петр ясно сознавал грозившую ей опасность и, начиная с 1 703 года, почти до самой своей смерти был занят мыслью о наиболее удобном и дешевом продовольствовании столицы низовым хлебом южных, плодородных губерний. Самым дешевым и удобным хлебным путем служила, конечно, тысячеверстная ровная гладь красавицы Волги. Но как соединить ее воды с водами Невы, берущей начало в далеком Ладожском озере?
      Известно, что бурная Ладога соединена посредством реки Волхова с новгородским озером Ильменем; следовательно, путь от Ильменя до Петербурга – открытый. В Ильмень со стороны Волги впадает древняя река Мета, известная в летописи еще со времен св. княгини Ольги. Мета вытекает из озера Метина, неподалеку от которого, по соседству с нынешним городом Вышним Волочком, находятся истоки реки Тверцы, впадающей под Тверью в Волгу. Хорошо знакомый с голландскими каналами, Петр решил соединить Мету с Тверцой. Канал у Вышнего Волочка был прокопан, и по образовавшейся таким образом Вышневолоцкой системе суда начали проходить с Волги прямо в столицу. Но вследствие мелководья песчаной Тверцы караваны продвигались медленно и с большими затруднениями, а грозные Боровицкие пороги на Мете заставляли судовщиков не раз осенить себя крестным знамением, прежде чем пуститься в страшные ревущие и кипящие водовороты. Кроме того, благодаря этим порогам, всякое движение вверх по Мете было немыслимо, и пришедшие в Петербург суда приходилось продавать на дрова за бесценок, а на Волге строить каждый раз новые.
      Ввиду этих неудобств Петр начал думать об обходе порогов другими реками или – если бы это оказалось неудобоисполнимым – о проложении нового пути через приток Волги Мологу, реки Чагодошу, Валчину, Тихвинку и Сясь, впадающую в Ладожское озеро; словом, перед ним уже рисовалась вторая судоходная система, приведенная в исполнение в начале нашего столетия и получившая название Тихвинской. Исследования и нивелировка местности были произведены в 1710 году англичанином Джоном Перри. Но одновременно с тихвинскою линией Перри произвел исследования и по третьей линии, идущей через впадающую в Волгу Шексну, Белое озеро и реки Ковжу и Вытегру, из которых последняя течет в Онежское озеро, соединенное с Ладожским рекой Свирью. Эта третья линия, по-видимому, была признана Перри самою глубокой и удобной для соединения Волги с Невой. По крайне мере, в дополнениях к «Деяниям Петра I» Голикова читаем, что «28-го августа 1710 года, на возвратном пути из Шлиссельбурга в Петербург, государь составил в ночной тишине проект канала между Ковжей и Вытегрой». В следующем 1711 году Петр лично осмотрел местность между обеими реками и, по народному преданию, прожил несколько дней в крестьянской избе. Сравнительно с Вышневолоцкой системой новый путь через Шексну представлял гораздо более удобств и безопасности. Не говоря уже о том, что судоходство могло совершаться по нему и вниз и вверх, он был, кроме того, и многоводнее, и покойнее, и даже несколько короче Вышневолоцкого. Тем не менее неизвестно, по каким причинам проект системы через Шексну остался невыполненным и в продолжение всего прошлого столетия. Петербург довольствовался одной Вышневолоцкой системой. Ее старались улучшить, усовершенствовать, но Боровицкие пороги, несмотря на все труды, оставались по-прежнему роковым камнем преткновения всей системы.
      Наконец в 1798 году вопрос о Петровском проекте шекснинского пути был снова поднят тогдашним главным директором водяных сообщений графом Сиверсом. За дело взялись энергично. Императрица Мария Федоровна настолько приняла к сердцу приведение в исполнение мысли Петра, что на расходы по работам разрешила отпускать ежегодно в виде ссуды по 400 тысяч р. из сохранной кассы петербургского воспитательного дома. Работы по прорытию соединительных каналов, устройству шлюзов и пр. были поручены опытным рукам инженер-генерал-майора Деволана, и 21-го июля 1810 года навигация по всей системе, – названной в честь своей высокой покровительницы Мариинской, – была объявлена открытой. В следующем, 1811 году, тот же генерал Деволан окончил работы и по устройству Тихвинской системы, но преимущество осталось все-таки за Мариинской, которая, впрочем, имела свою ахиллесову пяту, а именно: в состав ее входили два озера – Белое и Онежское, плавание по которым далеко
     
     
      Устье Шексны под Рыбинском
      Рис. В. Павлова.
 
     
      Резные украшения на мачтах некоторых хлебных судов и походные ясли на конном бичевнике. Рис. И. Тюменева.
     
     
      не всегда было безопасно. Часто во время бурь, свирепствовавших на том или другом озере, караванам приходилось останавливаться и подолгу ждать, пока опять установится благоприятная погода, но даже и при этих предосторожностях случаи крупных аварий были далеко не редкостью. Обезопасить путь можно было только с помощью обходных каналов, и уже в царствование Александра I было прорыто начало канала Онежского на 18 верст длины (19,202 км – сост.) для обхода наиболее опасной части озера. При императоре Николае I Онежский канал был окончен вполне и проведен, в обход Белоозера, канал Белозерский. Благодаря этим усовершенствованиям, движение грузов по системе настолько усилилось, что пропускная способность ее в 30 миллионов пудов (491,400 тонн – сост.) за навигацию признана недостаточной. Чтоб увеличить эту способность, следовало увеличить вместимость самих судов, но для прохода этого нового, удлиненного типа судов потребовались и новые приспособления пути в виде удлинения шлюзов и выпрямления фарватера на крутых изгибах. Эти работы были произведены в царствование императора Александра II, и во второй половине шестидесятых годов по системе двигались уже суда вместимостью до 18 тысяч пудов (294,840 кг – сост.) вместо прежних 10 тысяч (163,800 кг – сост.), и пропускная способность ее увеличилась до 60 миллионов пудов (982,800 тонн – сост.) в год. Но через двадцать лет и эта цифра оказалась несоответствующей потребностям развившегося судоходства, и вот в конце восьмидесятых годов состоялось Высочайшее повеление покойного императора Александра III начать на системе новые инженерные и гидротехнические работы, чтобы довести ее пропускную способность до цифры 120 миллионов пудов (1,965,600 тонн – сост.) за навигацию, удешевить стоимость провоза и обеспечить грузам срочную доставку. Система должна была быть приспособлена для прохода судов вместимостью до 40 тысяч пудов (655,200 кг – сост.). Работы были начаты в 1890 г. и окончены к июню 1896 г. На реках Шексне и Вытегре устроено несколько новых шлюзов, и путь еще более выпрямлен, причем с этой целью близ селения Девятины сделан громадный перекоп и вынуто из окружающих гористых берегов 80 тысяч куб. саж. (777,014м3 – сост.) камня.
     
     
      г. Белозерск
      Рис. В. Павлова.
     
      15-го июня 1896 г. состоялось торжественное открытие обновленной системы в присутствии великого князя Владимира Александровича. Заимствуем несколько слов об этом торжестве из описаний его очевидца 1С К. Случевского. Открытие совершилось в местности Черная Гряда, находящейся в верхней половине течения Шексны. Великий князь следовал от Череповца на пароходе министерства путей сообщения «Озерном».
      «15-го июня, в 10 часов утра», – рассказывает г. Случевский, – «Озерный» подошел к Черной Гряде и втянулся в новый, самый большой из каменных шлюзов, носящий отныне имя шлюза «Императора Николая II», и остановился с тем расчетом, чтобы шелковая лента русских цветов, перетянутая поперек шлюза, приходилась посредине палубы. Роскошнейший день царил над Шексной, казавшейся лазоревой и перерезанной, как темным поясом, плотиной Пуаре; многие тысячи людей покрывали все откосы, все уступы, все низины берега. Приветствуемый радостными кликами, Его Высочество сошел на пристань. На высоком берегу красовался павильон, построенный для торжества; вправо, между плотиной и шлюзом, блистали на ярком солнце золотые парчи налоя, икон, крестов и одеяний духовенства. Торжественное молебствие совершено соборне архимандритом Белозерского монастыря и иереями городов Череповца и Кириллова. После молебна и многолетия великий князь перешел на «Озерный» и перерезал шелковую ленту, открывшую путь ожидавшему движения каравану. Первым прошел «Озерный», под звуки музыки и клики народа. Любо было видеть, как принимал в свои каменные бока могучий шлюз втягивающиеся в него пароходы и как, плавно приподняв, передавал он их для следования на другую, более высокую часть Шексны. Погода была превосходная, порядок образцовый, и ясно было всем и каждому, как важно только что совершившееся на благо необъятной страны и трудящегося народа».
      Нет никакого сомнения, что, благодаря своим природным удобствам и многочисленным техническим усовершенствованиям, Мариинская система в настоящее время далеко оставила за собой и Вышневолоцкую, и Тихвинскую и по праву может назваться главным хлебным путем с Волги в столицу.
     
      Синеусов курган. Рис. В. Павлова
     
     
      «Путинный»-интеллигент и «путинный»-крестьянин. Рис. И. Тюменева.
     
      Взглянем теперь на этот путь и мысленно последуем за хлебом в его странствиях от Волги до Петербурга. Путь предстоит немалый: не одну неделю придется скоротать хлебу, лежа в дощатых стенах своего полулодка, не один раз придется ему выжидать очереди на порогах и перед шлюзами; но он за скоростью и не гонится: ему бы только добраться благополучно до Питера, где уже решат за него другие, остаться ли ему в городе или плыть дальше в заморские страны.
      Он отправляется в дорогу с волжских пристаней, лежащих, начиная от Самары, вверх по Волге; пристани, расположенные ниже Самары, отправляют хлеб уже к югу, к морям Каспийскому и Азовскому. Буксируемые пароходами суда плавно движутся против течения, поднимаясь все выше и выше. По мере прохождения мимо верхних пристаней число судов постепенно увеличивается десятками и сотнями новых попутчиков, движущихся вверх по Волге, одни к устью Тверцы – на Вышневолоцкую, другие к Мологе – на Тихвинскую систему, но большинство их далее Рыбинска не пойдет и свернет на Мариинский путь. На основании данных, приводимых Максимовым в его образцовой книге «Куль хлеба», длина Вышневолоцкой системы от Твери (или же, точнее, от Рыбинска) составляет 1,329 верст (1,417км – сост.), длина Тихвинской от Мологи-848 (904 км – сост.), а Мариинской от Рыбинска – 1,054 версты (1,124 км – сост.). По Мариинской системе суда доходят до столицы в 40-45 дней, тогда как по Вышневолоцкой им требуется на это не менее двух месяцев. Обилие хлеба и грузов с нижней Волги, скопляющихся весной на Рыбинской пристани, доходят до очень крупных размеров, а некоторые года представляют в этом отношении просто поразительные цифры. Так, например, в 1857 году количество грузов в Рыбинске достигло 70 миллионов пудов (1,146,600 тонн – сост.); в 1866 году товаров было подвезено на 4,308 судах до 64 миллионов пудов (1,048,320 тонн – сост.). «Если бы всю эту массу товаров, – говорит г. Рагозин, – отправить одновременно на 1,280 баржах, подчаленных потри (одна за другой) к427 пароходам, то такой караван растянулся бы с лишком на 200 верст (21 3 км – сост.)! Гужевой способ отправки потребовал бы более двух миллионов подвод, которые, будучи поставлены в два ряда, составили бы обоз от Петербурга до Ташкента». В том же 1866 году собственно хлебные грузы распределились от Рыбинска в следующем порядке: по Мариинской системе – 3 1,200,000 пуд. (51 1,056 тонн – сост.), по Тихвинской системе – 3,100,000 пуд. (50,778 тонн – сост.) и выше Тихвинской системы, по Вышневолоцкой и в другие места, – 1 1 миллионов пуд. (180,180тонн – сост.). Отсюда видно, что количество хлеба, отправленного по Мариинской системе, более чем в два раза превысило сумму транспортов по обеим остальным системам.
      Из Рыбинска мариинский хлебный караван плавно вступает в Шексну, славящуюся по всему Поволжью своими стерлядями, воспетыми Державиным. В нескольких верстах от устья Шексны мы встречаем любопытное географическое явление. Я говорю о реке Пушме, представляющей собой довольно редкий пример так называемой бифуркации, т.е. раздвоения реки, образующей два устья на противоположных концах своего течения. Подобный пример, по словам г. Рагозина, существует еще в Южной Америке, где река Кассиквиари (Касикьяре – сост.) впадает одновременно в Ориноко и Амазонку. Пушма, питаемая водой близлежащихузкихозер, одним концом вливается в Шексну, адругим в Волгу, неподалеку от Мологи. Летом Пушма почти совершенно пересыхает, а весной по ней ходят большие лодки и сплавляется лес на сумму до 300 тысяч рублей.
      Поднимаясь все выше и выше, суда встречают на пути уездный город Череповец. Это город сравнительно молодой (с 1 780 г.); он образовался из слободы существовавшего здесь еще с XV века Воскресенского монастыря, упраздненного в 1 746 году. На месте
 
     
      Анненский мост на р. Ковже. Рис. И. Тюменева.
 
     
      Подъемный Волоков мост в начале шлюзованной части системы, в 11 верстах от села Девятины.
      Рис. И. Павлова.
     
      обители находятся теперь городские соборы, стоящие на красивом, поросшем деревьями холме на краю города (рис. на стр. 6). Череповец интересен также обилием учебных заведений и разных общественных учреждений. В этом небольшом городке имеются: техническое училище, реальное училище, гимназия, учительская семинария, городское училище, приходское училище, библиотека, городской общественный банк, общество взаимного кредита и городская сберегательная касса. Большинство этих заведений и учреждений возникло по инициативе местного купца И. А. Милютина. В 25 верстах (26 км – сост.) от Череповца находится упраздненная Выксинская Николаевская обитель, в которой при Борисе Годунове была пострижена восьмая жена царя Иоанна Васильевича Грозного, Мария Федоровна Нагая. Сюда, на Выксу, и явились к ней послы названного царя Дмитрия, чтобы с честью проводить ее в Москву.
      Наш караван движется далее, направляясь к верхнему течению Шексны (рис. на стр. 9). Без порогов и здесь дело не обходится. Самыми мелкими, а потому и самыми серьезными из шекснинских порогов считаются Ниловицкие, находящиеся близ селения
     
     
      «Путинный» на работе. Рис. И. Тюменева.
     
      Ниловиц и носящие довольно интересные названия: Плоская Гряда, Куприян, Безповоротное Плесо, Сосенка, Кривец, Березки, Голубец, Змеиный, Ниловицы и Славянские Гряды. Весной, в половодье, воды в них накапливается до 7 футов (2,13м – сост.), нормальная же глубина порогов летом не превышает 3,5 футов (1,6 м – сост.), а в сухие годы доходит до 3 вершков (1 3 см – сост.). Но при всем своем мелководьи пороги на Шексне не представляют и половины опасности, грозящей на реке Мете в Боровицких порогах. В весеннее время и в первой половине лета суда проходят их без особых затруднений. Ниже Ниловиц находится и Черная Гряда, где происходило открытие обновленной системы.
      Вот вдали призывно сверкают кресты Божьих храмов: это Горицкий монастырь, основанный теткой Иоанна Грозного, княгиней Евфросиньей Старицкой. По воле племянника, она постриглась в монашество и удалилась на житье в основанный ею монастырь, а через несколько лет по приказу Грозного утоплена здесь же в Шексне, неподалеку от обители. В Горицах же в 1606 году была пострижена и несчастная Ксения Борисовна Годунова, переведенная отсюда впоследствии во Владимир. Любила навещать монастырь и последняя супруга Грозного, вышеупомянутая Мария Федоровна Нагая. В обители хранится пожертвованный ею образ ее сына-мученика, царевича Дмитрия.
      Но караван наш движется далее, и Горицы вскоре исчезают за поворотом реки. Мы минуем селение Вогнему, лежащее на Большой дороге между Белозерском и Кирилловом, и вскоре приближаемся к устью реки Чайки. Здесь суда покидают Шексну, и через первые два шлюза: Безопасность и Удобство – входят в Белозерский канал.
      Канал этот имеет 63 версты (67,208 км – сост.) длины и устроен в 1848 году для обхода Белоозера. Нося название «белое», как бы говорящее о чистоте и невинности, озеро на самом деле принадлежит к числу самых бурных и опасных на всем Севере и имя свое получило не от цвета воды, которая имеет мутно-желтый оттенок, а от волн-беляков, почти постоянно бороздящих его поверхность. Само по себе озеро невелико; длина его не превышает 40 верст (42,672 км – сост.), а ширина – 30 верст (32 км – сост.), но, благодаря своей незначительной глубине, составляющей какие-нибудь 2-3 сажени (4-6 м – сост.), оно крайне опасно для плавания, и немало судов с грузом и людьми поглотили его мутные волны, пока, наконец, не был устроен вышеупомянутый канал. Вступив в него, караван достигает теперь в полной безопасности древнего Белозерска, близ которого находится и знаменитый Синеусов курган (рис. на стр. 13), описанный Шевыревым в «Поездке в Кирилло-Белозерский монастырь» и воспетый Бергом. Невольно припоминаются здесь времена Рюрика и первые страницы нашей летописной истории: «И избрашася З братья с роды своими, и пояша по собе всю Русь, и придоша; старейший Рюрик, седе Новегороде, а дргий, Синеус, на Беле-озере, а третий Изборсте, Трувор».
     
     
      Шлюз Св. Сампсония. Рис. В. Павлова.
     
      Впрочем, нынешний Белозерск находится теперь на новом месте, куда перенесен при Василии Васильевиче Темном. Белозерск принадлежал сначала Новгородской области, потом Ростовской, ас 1237 г. составил особое удельное княжество. В битве на Куликовом поле белозерские князья кровью запечатлели верность свою родине – четверо их сложили в тот день свои головы на ратном поле. Вскоре после того Белозерское княжество перешло к Москве и навеки слилось с ее владениями. Когда после постигшего Белозерск морового поветрия город был перенесен на нынешнее место, его обнесли высоким земляным валом с деревянными укреплениями. Укрепления, за ветхостью, были разобраны в 1758 году, а вал уцелел и до настоящего времени. Главный промысел жителей города и его окрестностей составляет судоходство и рыболовство. Белозерские снетки, как известно, славятся на всю Россию.
      Обогнув по каналу озеро, караван приближается к устью Ковжи и мимо памятника в честь окончания канала вступает через шлюз Польза в воды реки, плавно движущейся ему навстречу. Вся первая половина пути, до самого высшего пункта системы – Маткоозера, беспрерывно идет в гору. Суда поднимаются частью пароходами (по Шексне), частью же конной и людской тягой. Местные бурлаки носят название «путинных». Большинство их принадлежит к классу людей, которые в Рыбинске и на Волге называются зимогорами, а у нас, в окрестностях Петербурга, получили прозвище золоторотцев. Среди «путинных» вы встретите представителей всех слоев общества; наряду с крестьянами здесь работают и мещане, и бывшие купцы, и лица духовного звания, и даже дворяне – люди, потерявшие
     
      Плотина при шлюзе Св. Павла. Рис. В. Павлова.
 
     
      Вытегорский мост. Рис. В. Павлова.
     
      капитал, лишившиеся мест, обедневшие, опустившиеся. Все они давно махнули рукой на прошлое и безропотно тянут здесь свою лямку, питаясь летом трудами, а зимой, кода выйдут деньги, – Христовым именем (рис. на стр. 14).
      Недалеко от верховьев Ковжи суда минуют шлюз и подъемный мост, или, точнее, подвижной мост Св. Анны, через который пролегает большая дорога в дальний Архангельск.
      Вскоре за Анненским мостом начинается небольшой Мариинский канал, соединяющий верховье Ковжи с верховьем Вытегры. Караван вступает в небольшое озеро Матко, входящее в состав соединительного канала, и достигает наивысшей точки системы. Теперь суда находятся на высоте 440 футов, или 63 сажен (1 34,5 м – сост.) над уровнем моря. Высоко поднялся наш хлеб – куда выше Исаакиевского собора! – но могучая воля Преобразователя – спустить его с этой головокружительной высоты к скромному уровню нашего Финского залива; недаром первый шлюз по спуске называется Петровским, недаром поставленный здесь памятник напоминает нам о тех трудовых днях, которые в свое время провел здесь государь Петр Алексеевич.
      Отсюда начинается так называемая шлюзованная часть системы. Шлюзы следуют один за другим, и караван, движимый от шлюза к шлюзу «путинными», начинает опускаться. От шлюза Св. Сампсония спуск идет уже точно по лестнице, так что на расстоянии каких-нибудь 60 верст (64 км – сост.) от Матко-озера до г. Вытегры суда успевают спуститься более чем на 300 футов (91,5м – сост.). Берега Вытегры, текущей на этом пути между почти отвесных гор, замечательно живописны. Особенно красивы виды в селении Девятины, где находится и самый большой шлюз всей системы, – шлюз Св. Павла. Разность горизонтов воды в этом шлюзе составляет 6 сажен (ок. 13м – сост.); при впуске воды в камеры здесь образуются настоящие водопады.
      По пути от Девятин к Вытегре караван минует известный Вытегорский погост, упоминаемый еще в актах XVII столетия. Он замечателен своей деревянной церковью, крыша которой увенчана двадцатью главами, и представляет собой один из наиболее интересных образцов северного стиля наших деревянных храмов.

      Вытегорский погост. Рис. В. Павлова

     
      г. Вытегра. Рис. И. Тюменева.
     
      За Вытегорским погостом показывается вдали, на правом же берегу, часовня на Беседной горе. Она поставлена на том месте, где, по преданию, Петр Великий беседовал с окрестными жителями, расспрашивая их о реках, озерах и средствах соединения Ковжи с Вытегрой.
      Отсюда недалеко уже и до города Вытегры, составляющего конечный пункт шлюзованной части системы; последний шлюз – Сергиевский – находится в самом городе. Кроме своего красивого местоположения, Вытегра ничем особым не замечательна. Во времена Петра здесь находилась Вянгинская пристань, жители которой занимались постройкой судов. В 1773 году пристань была обращена в уездный город и от протекающей мимо нее реки получила свое нынешнее имя – Вытегра (рис. на стр. 23). Городок, малолюдный зимой, в летнее время наполняется тысячами пришлого народа. Достойно замечания, что в этом маленьком городке, благодаря энергии нескольких интеллигентных лиц, имеется прекрасно устроенная вольная пожарная команда.
      От города караван еще некоторое время следует по Вытегре, которая сворачивает затем к Онежскому озеру, а суда переходят
     
      На Онежском канале, ночью. Рис. И. Тюменева.
     
      Вознесенская пристань и Онежский канал. Рис. И. Тюменева.
     
      в обходный Онежский канал, начатый еще в 1818 году и оконченный лишь в 1851-м, при императоре Николае 1, «в управление путями сообщения графом Клейнмихелем», как гласит о том надпись на памятнике, поставленном у Свирского устья канала.
      За г. Вытегрой путинные исчезают, и тяга на канале производится лошадьми, которые то и дело снуют взад и вперед по бичевнику, узкой полосой отделяющему канал от Онежского озера. Дурно содержимые, изнуренные непрерывной работой, эти лошади представляют прекрасный материал для изучения конского скелета и удобную почву для всевозможных болезней, между которыми известная сибирская язва почти ежегодно появляется на канале то в большей, то в меньшей степени.
      Онежский канал имеет 64 версты (68,275 км – сост.) длины и оканчивается у богатой Вознесенской пристани, расположенной над истоком реки Свири из Онежского озера (рис. на стр. 25). На набережной здесь постояннотолпятся хозяева судов, агенты, приказчики, судорабочие, погонщики, лоцмана; все это шумит, волнуется, торгуется, рядится, спорит, бранится – словом, жизнь на пристани кипит вовсю. Обилие торгового люда привлекает сюда многих нищих, которые в разных концах селения распевают свои духовные «стихи», не смущаясь царящей вокруг сутолоки. Здесь иногда можно видеть картину, обычную, впрочем, и на других пристанях: у берега грузится судно, рабочие один за другим таскают мешки с мукой по узкой сходне, перекинутой с берега на судно. У самой сходни внизу поместился подросток, вооруженный большим деревянным молотом, и лишь только рабочий, несущий мешок, поравняется с ним, как молодой человек, широко размахнувшись, отвешивает полновесный удар молотком по мешку. Рабочий встряхнется и идет далее, а молоток, прикоснувшись ко дну стоящей тут же плошки, уже снова готовится к нанесению удара. На взгляд непривычного человека этот подросток кажется порядочным озорником, издевающимся над беззащитными, благодаря своей ноше, рабочими; наделе же он, как и они, исполняет возложенную на него работу. На моложе вырезано клеймо владельца муки, а в плошке разведена краска, и подросток изображает собой первобытного вида печатную машину.
      Вот и Свирь, длинной лентой протянувшаяся от Онежского озера до Ладожского. Плавание по ней не совсем безопасно, и, только пройдя пороги, из которых самыми главными считается Медведец на крутом изгибе реки и Сиговец неподалеку от селения Подпорожье, судохозяева могут вздохнуть свободнее.
      Быстрая река проносит суда мимо Лодейного Поля, где в свое время была заложена Петром корабельная верфь. На ней построены для начала шесть фрегатов, бывших первыми русскими военными судами, появившимися на водах Балтийского моря. Несмотря на то, что впоследствии в Петербурге была устроена своя адмиралтейская верфь, работы на лодейнопольской продолжались долгое время, служа значительным подспорьем столичному судостроению, и прекращены лишь в 1830 году. На месте, где стоял в Лодейном дворец Петра, почти рядом с нынешним собором, находится памятник, воздвигнутый великому основателю верфи на средства купца Софронова. Недалеко от Лодейного Поля находится известный во всем крае монастырь Св. Александра Свирского, считающегося покровителем судоходства по всей Свири.
      Караван доходит до последней свирской пристани – Сермаксы, и вскоре перед ним показываются вдали бурные валы, гуляющие по широкому простору Ладоги; но для судов и здесь, с 1810 года, существует безопасный обходный путь по Свирскому и Сясьскому каналам (общая длина 47 верст (50,140 км – сост.)) до устья Волхова. Здесь, близ города Новой Ладоги, к услугам каравана имеются даже два канала, оба ведущие из Волхова в Неву. Первый из них, Петровский, сооружен Минихом, причем большая часть работ произведена еще на глазах Петра. Канал этот окончен в 1731 году. Другой канал, проведенный вдоль самого берега озера, устроен в царствование императора Александра II и носит его имя. Суда идут к Неве этим новым, более глубоким и удобным путем, а по Петровскому каналу в настоящее время движутся лесные гонки и проходят пустые суда, возвращающиеся из Петербурга.
      Вот древний новгородский Орешек, вырванный Петром из рук шведов в 1 702 году и получивший от самого государя название Шлиссельбурга. Вот и сама красавица Нева, принимающая волжских гостей на свои широкие, покойные воды. Вскоре перед ними покажутся и купола Александро-Невской лавры, близ которой они станут, наконец, на отдых у известной калашников-ской хлебной пристани.
     
      Клеймение мешков. Рис. И. Тюменева.