Игнатий (Брянчанинов). Любовь к отеческим гробам

// Слово о Вологодском крае: За тремя волоками. – Вологда, 2001

После многих лет отсутствия посетил я живописное село, в котором я родился. Давно-давно принадлежит оно нашей фамилии. Там - величественное кладбище, осеняемое вековыми деревьями. Под широкими развесами дерев лежит прах тех, которые их насадили. Я пришел на кладбище. Раздались над могилами песни плачевные, песни утешительные священной панихиды. Ветер ходил по вершинам дерев, шумели их листья, шум этот сливался с голосами поющих священнослужителей.

Услышал я имена: моей матери, братьев и сестер, моих дедов и прадедов отшедших. Какое уединение на кладбище! Какая чудная священная тишина! Сколько воспоминаний! Какая странная, многолетняя жизнь! Я внимал вдохновенным, божественным песнопениям панихиды. Сперва объяло меня одно чувство печали, потом оно начало облегчаться постепенно. К окончанию панихиды такое утешение заменило собою глубокую печаль: церковные молитвы растворили живое воспоминание о умерших душевным услаждением. Они возвещали воскресение, ожидающее умерших! Они возвещали жизнь их, привлекали к этой жизни блаженство.

Могилы праотцов моих ограждены кругом вековых деревьев. Широко раскинувшиеся ветви образовали сень над могилами: под сенью покоится многочисленное семейство. Лежат там прахи многих поколений. Земля, земля! Сменяются на поверхности твоей поколения человеческие, как на деревьях листья. Мило зеленеют, утешительно, невинно шумят эти листочки, приводимые в движенье тихим дыханьем весеннего ветра. Придет на них осень: они пожелтеют, спадут с деревьев на могилы, истлеют на них. При наступлении весны другие листочки будут красоваться на ветвях, и так же - только в течение краткой череды своей, так же увянут, исчезнут. Что наша жизнь? Почти то же, что жизнь листика на дереве!