Вологжане – Герои Советского Союза

Было это спустя несколько лет после окончания Великой Отечественной войны. Я тогда учился в Академии Генерального штаба. Хорошо помню вводную лекцию генерал-лейтенанта авиации Н.А. Сбытова о боевых действиях Военно-Воздушных Сил в начальный период войны.

Коль скоро речь шла о первых боях, генерал не мог, естественно, не упомянуть имена трех авиаторов, первыми в годы войны получивших высокое звание Героя Советского Союза, – Степана Здоровцева, Петра Харитонова и Михаила Жукова.

В перерыве начались и оживленные воспоминания о том, как наши истребительные полки отражали налеты фашистской авиации. Кто-то из слушателей попросил дважды Героя Советского Союза Петра Афанасьевича Покрышева рассказать о подвиге первых трех Героев. Ведь он служил в одном полку с ними – в 158-м истребительном.

– Хорошо помню те дни,– рассказывал Покрышев.– Наш полк тогда базировался недалеко от Пскова. Трудное было время. Едва улетала одна группа фашистских самолетов, как появлялась другая. Можете себе представить напряженность обстановки, если, например, двадцать восьмого июня летчики нашего полка участвовали в двадцати групповых воздушных боях. Так что в эти дни можно было увидеть всякие приемы. И не предусмотренные уставами – тоже. Как таран, например.

– А правда ли, что Жуков не совершил таран? – задал Петру Афанасьевичу вопрос один из офицеров.

– Правда.

– А как же...

– Дело в том, что Михаил Жуков действовал с такой же смелостью и решительностью, как и его товарищи Степан Здоровцев и Петр Харитонов. Так же, как и они, когда вышли боеприпасы, бросился на врага, чтобы таранить его самолет, и поэтому его действия заслужили столь высокую оценку. Это равноценно броску на амбразуру дота. Бывало, что герои оставались живы, но от этого их подвиг не становился менее значительным.

Тем из нас, кто воевал на Ленинградском фронте и в деталях знал о подвиге первых Героев, было ясно, о чем говорил Покрышев. Я не служил в 158-м. Я служил в соседнем, 154-м истребительном полку той же авиационной дивизии. До войны нам часто приходилось встречаться друг с другом на различных мероприятиях, проводившихся в масштабе дивизии. Когда начались бои, возможностей для такого тесного общения уже не было. Но в воздух наши полки нередко поднимались вместе, чтобы отразить массированный налет фашистской авиации. Мы всегда знали, чья эскадрилья дралась рядом с нашей, кто из летчиков в критическую минуту пришел на помощь боевому товарищу из другого полка, на чьем счету сбитый самолет.

Мы, работники штаба, почти все знали о наших летчиках: как летал, как дрался, как атаковал или как был атакован. И, к сожалению, почти ничего не знали о том, что было раньше, до службы в армии.

Раньше это казалось не столь существенным. Во время боев было не до того. А потом... Потом мы недосчитались многих из боевых друзей.

Уже значительно позже, работая в совете ветеранов авиации Ленинградского военного округа, я стал собирать материалы о героях-летчиках. И вот теперь хочу рассказать об одном из тех первых троих – Герое Советского Союза Михаиле Петровиче Жукове.

В июле 1941 года был опубликован первый с начала Великой Отечественной войны Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза. В нем значились фамилии трех летчиков 158-го истребительного авиационного полка – командира звена младшего лейтенанта Степана Ивановича Здоровцева, летчиков младших лейтенантов Петра Тимофеевича Харитонова и Михаила Петровича Жукова.

После опубликования Указа в часть стали поступать телеграммы и письма с поздравлениями Героям. Писали родные и близкие, знакомые и незнакомые. Газеты и журналы публиковали очерки о героях-летчиках.

Пришла в те дни в полк и никому ранее не известная газета «Резиногигант». Ее сотрудники прислали несколько экземпляров своей многотиражки. И, пожалуй, не было в соединении человека, который не подержал бы ее в руках.

Орган дирекции, парткома и завкома Ярославского шинного завода газета «Резиногигант» посвятила целую страницу бывшему «шинниковцу» Михаилу Жукову. Было очень интересно читать бесхитростные рассказы тех, кто работал вместе с Михаилом на одном из крупнейших предприятий страны, родившемся в годы первой пятилетки. В этих рассказах уместилась почти вся жизнь Михаила Жукова.

У Петра Ермолаевича и Анны Матвеевны Жуковых, крестьян деревни Ружбово Череповецкого района Вологодской области, было семь сыновей и дочь. Когда в начале тридцатых годов в селе организовывали сельскохозяйственную артель, Жуковы вступили в нее всей семьей – сразу десять человек стали колхозниками.

А в это время в стране возводились первенцы индустриализации, которые тоже требовали все больше и больше рабочих рук. Один из таких гигантов первых пятилеток – Ярославский шинный завод находился не так уж далеко от Череповецкого района. Сначала поступил на этот завод старший из братьев – Семен. Через некоторое время отправился туда Михаил и уже перед самой войной самая младшая – Евдокия.

Здесь, при Ярославском резиногиганте, Михаил учился в ФЗУ. Во время учебы он обратил на себя внимание преподавателей и сверстников хорошими способностями, а главное – настойчивостью, аккуратностью, дисциплинированностью. Став рабочим электро-ремонтной мастерской, Михаил довольно быстро сдал на четвертый разряд электромонтера.

«Миша был отличный работник,– делился в газете воспоминаниями бригадир электроцеха Г. Рогозин.– Сетовать на него никогда не приходилось. Бывало, брат его, Семен, спросит, как работает Михаил, хорошо ли ведет себя. Мне нечего было ответить ему, как только одно: парнишкой не налюбуешься.

Хотел Миша Жуков стать летчиком. За чем дело стало? – говорил я ему. Все от тебя зависит. Раз хочешь – добьешься. И он своего добился. Днем работал на заводе, вечером посещал аэроклуб, где учился так же упорно и настойчиво, как и работал на предприятии».

При аэроклубе Ярославского шинного завода Михаил Жуков без отрыва от производства получил право на самостоятельные полеты. А тут как раз подошло время в армию идти. Как ему пригодились занятия в аэроклубе! В армии он стал настоящим, боевым летчиком.

В ноябре 1940 года младший лейтенант Жуков приехал в Ярославль на побывку. Радостной была его встреча с братом, сестрой, с товарищами по цеху. В форме военного летчика, стройный, подтянутый, он производил впечатление мужественного и храброго воина.

Таким он и был на самом деле.

Как уже говорилось, 158-й истребительный авиационный полк базировался в районе Пскова. С первых же дней войны его летчики вступили в схватку с воздушным противником, пытавшимся прорваться к Пскову и Ленинграду.

Младший лейтенант Петр Харитонов 28 июня 1941 года, израсходовав все боеприпасы, таранил вражеский бомбардировщик. Лишившийся хвостового оперения «юнкерс» упал в пятнадцати километрах северо-западнее города Острова.

В тот же день, отражая налет немецких самолетов, в таком же положении оказался командир звена того же полка младший лейтенант Степан Здоровцев. Ему пришлось дважды таранить фашистский самолет, и тот, потеряв управление, врезался в землю.

Естественно, что в тот день в полку, да и в дивизии все говорили об этих таранах. Летчики восхищались смелыми действиями своих боевых товарищей. И каждый мысленно спрашивал себя: а смогу ли я поступить так же, хватит ли у меня для этого мужества? Такие же вопросы задавал себе и Михаил Жуков, не предполагая, что отвечать на них ему придется буквально на следующий день.

Рано утром 29 июня передовые посты ВНОС (воздушного наблюдения, оповещения и связи) обнаружили появление на горизонте фашистских самолетов. Вражеские бомбардировщики «Юнкерс-88» шли курсом на аэродром. В 5 часов 40 минут дежурная группа истребителей, в состав которой входил и младший лейтенант Михаил Жуков, была поднята для перехвата воздушного противника.

Сблизившись с немецкими машинами, советские летчики стремительно атаковали их. Боевой порядок группы вражеских самолетов нарушился. Сбросив бомбы куда попало, гитлеровцы стали разворачиваться и со снижением уходить от преследования в свою сторону. Но один из них, снижаясь, все же пытался незаметно прорваться к аэродрому. Видимо, рассчитывал, что советские истребители, увлеченные преследованием, не обратят на него внимания и что он сможет безнаказанно совершить бомбометание на советские самолеты, выстроившиеся на взлетной полосе.

Михаил Жуков заметил маневр вражеского летчика.

– Ишь, ловкач! – воскликнул он.

И пока товарищи расправлялись с рассыпавшимися в разные стороны «юнкерсами», Михаил направил самолет к «ловкачу», стал преследовать его. Фашистский стрелок открыл по советскому «ястребку» огонь. Несколькими короткими очередями Михаил заставил его замолчать. Затем перенес огонь на кабину.

«Юнкерс» начал резко снижаться.

Михаил знал, что вражеские летчики иногда имитируют падение. Это казалось правдоподобным и теперь, особенно потому, что под ними было Псковское озеро. Тут вынужденной посадки не совершишь и с парашютом не выбросишься. Поэтому, продолжая преследование, советский летчик вел прицельный огонь по наиболее уязвимым местам вражеского бомбардировщика.

Фашист пытался отвернуть в сторону, но свинцовые трассы вынуждали его еще больше увеличивать угол пикирования. Неожиданно стрельба прекратилась. Михаил понял: кончились боеприпасы. И он решил таранить врага.

Заметив, что до воды остались считанные метры, Михаил резко потянул ручку управления на себя. И в этот миг перед его глазами поднялся столб воды – «юнкере» врезался в озеро.

Не долетев до воды метра два, самолет Жукова стал набирать высоту. «В рубашке родился!» – говорили потом однополчане.

В самом деле: не задев фюзеляжем воду, Михаил счастливо избежал удара самолетом об озеро.

Набрав высоту, младший лейтенант Жуков сделал вираж, убедился, что враг пошел ко дну, и взял курс на свой аэродром.

Товарищи видели поединок Михаила с фашистским летчиком. Командир эскадрильи собрал летчиков и предложил Михаилу рассказать, как он действовал, преследуя врага.

– Как действовал? – переспросил Жуков.– Боеприпасы кончились. Вижу: фашист может уйти. Ну, думаю, сейчас я тебе врежу! Да вот... Не успел. Только приловчился, а он сам врезался.

Летчики горячо обсуждали события последних двух дней.

Подытоживая разговор, комэск лейтенант Иозица подчеркнул, какое большое значение имеет в бою мастерство летчика, техника пилотирования.

– Это верно! – согласился Михаил. И, подумав, добавил: – Но на войне и врукопашную надо уметь схватиться. Таран – это вроде рукопашной. Только в воздухе.

Действия Михаила в бою 29 июня однополчане назвали подвигом. Коммунисты единогласно приняли своего боевого товарища в партию.

Известный советский поэт Александр Прокофьев посвятил герою и его подвигу стихи:

Где б враг ни встретился в пути

И что б ни делал он,

Не дать уйти, не дать уйти –

Вот воинский закон.

Второй закон дала страна,

Как первый, он хорош:

– Воздай за все врагу сполна,

Разбей и уничтожь!

И Жуков в воинском пути

Законы эти знал,

Настиг врага, не дал уйти –

И в озеро вогнал!

День ото дня росло боевое мастерство Героя Советского Союза Михаила Петровича Жукова. Показателен в этом отношении бой 3 декабря 1941 года, когда советские летчики сорвали замысел гитлеровцев «покончить с ледовой трассой русских».

С тех пор как 8 сентября фашисты замкнули кольцо вокруг Ленинграда, снабжение города осуществлялось по воздуху и через Ладожское озеро. Мыс Осиновец стал тем пунктом, на который через Ладогу прибывали вначале суда, а позже, когда озеро покрылось льдом, – автомобили.

На ладожскую трассу 3 декабря фашисты бросили армаду бомбардировщиков, прикрываемых истребителями. Весь день в районе мыса Осиновец шли ожесточенные воздушные бои. Летчики 158-го полка в этот день уничтожили восемь вражеских самолетов. Два из них сбил Михаил Жуков.

Задача истребительных частей авиации не только в том, чтобы воспрепятствовать действиям вражеских летчиков, но и в том, чтобы поддержать действия своих бомбардировщиков, штурмовиков. А в небе блокированного Ленинграда сложилась довольно своеобразная обстановка, когда истребители должны были сопровождать полеты транспортной авиации, доставлявшей в город боеприпасы, продовольствие, почту, вывозившей в глубь страны квалифицированных специалистов, стариков, детей.

Такая задача выпала и на долю нашего соединения. Задача сложная. Потому что было большое несоответствие между скоростью транспортных самолетов и истребителей. И это в какой-то мере затрудняло действия истребителей, их маневр. Выполняя задачи по сопровождению бомбардировщиков и транспортной авиации, вступая в жаркие схватки с воздушным противником, Михаил Жуков совершил более двухсот восьмидесяти боевых вылетов, участвовал в шестидесяти шести воздушных боях, в которых сбил девять вражеских самолетов лично и пять – вместе с товарищами.

Помнится день 22 октября 1942 года.

В восьмом часу утра пост наблюдения аэродрома доложил на командный пункт, что со стороны Ладожского озера слышна сильная артиллерийская стрельба.

Как выяснилось, около тридцати вражеских судов с пехотным десантом вышли на Ладогу, чтобы внезапным ударом захватить остров Сухо, расположенный в юго-восточной части озера и удерживаемый небольшим гарнизоном советских воинов. Захватом острова противник намеревался перерезать ладожскую коммуникацию и тем самым нарушить связь Ленинграда с восточными районами страны. Гарнизон острова, возглавляемый старшим лейтенантом К. Гусевым, смело вступил в неравный поединок с врагом.

Получив по радио сообщение о вражеском десанте, командование Ленинградского фронта подняло в воздух несколько эскадрилий штурмовиков. Действия штурмовиков прикрывали истребители нашего соединения. Поэтому я хорошо знаю, как прошла эта операция по уничтожению вражеского десанта.

В течение получаса штурмовики, что называется, утюжили фашистскую пехоту, бомбили вражеские суда. Наши истребители связали боем вражеские самолеты сопровождения.

Несмотря на сильный заградительный огонь, советские штурмовики и истребители успешно атаковали врага. Семнадцать самоходных судов и барж были охвачены огнем. Проносясь на бреющем полете, истребители расстреливали фашистский десант.

Жестокая борьба за остров закончилась победой советских воинов. В воздушном бою было сбито более двадцати самолетов противника.

Прикрывая наших «ильюшиных», Михаил Жуков сбил в этом бою вражеский истребитель. Второй был им уничтожен совместной атакой с товарищами по полку. На своем истребителе Михаил четыре раза заходил на штурмовку вражеских судов и пехоты. И все это под плотным зенитным огнем.

Конечно, смертельной опасности подвергались все летчики, громившие врага. И никто не дрогнул. Никто не оплошал.

«За время войны у нас с Мишей было две встречи,– писала мне его сестра Евдокия.– В мае сорок второго года он приезжал в Ярославль с товарищами по полку Литавриным и Шестаковым. Я стала расспрашивать его о боевых делах. А он сказал: «Что, сестренка, рассказывать. Газеты читаешь? В них все написано».

Второй раз прилетел в августе сорок второго. Побыл немного у меня дома. Уходя, сказал: «Посмотри, как мое звено будет улетать».

Когда улетали, один самолет сделал круг над нашим домом, покачал крыльями. Я поняла – это Миша. Словно прощался. Больше не довелось его увидеть...»

В январский день 1943 года в районе Мга – Шлиссельбург командир звена Михаил Жуков вступил в неравную схватку с группой истребителей противника.

О чем он думал, бросившись в атаку против обложивших его со всех сторон вражеских самолетов? Может быть, вспомнилось ему партийное собрание, на котором он сказал: «Буду драться с врагом, пока рука держит штурвал, пока бьется сердце!» А может, письмо матери, присланное ему вскоре после того, как она узнала о присвоении самому младшему из ее сыновей, сражавшихся на фронте, высокого звания Героя Советского Союза. «Мой материнский наказ тебе, Миша: продолжай и дальше бесстрашно и мужественно громить фашистских псов. Дорогие мои дети! Горячо любите свою Родину! Отстаивайте каждую ее пядь до последней капли крови!»

Как и в том памятном июньском бою 1941 года, расстреляв все боеприпасы, Михаил Жуков ринулся на врага, чтобы таранным ударом уничтожить еще хотя бы один фашистский самолет...