А. Никитин. Древняя Вологда по археологическим данным

А. В. Никитин
Древняя Вологда по археологическим данным

В дореволюционной России внимание к северным областям Руси ограничивалось главным образом разработкой проблем, связанных с новгородской колонизацией, исследованием особенностей землепользования на Севере и т. д. Для решения их привлекались почти исключительно письменные источники. Они указывают на установившиеся к XI веку связи между славянскими племенами и Суздальско-Ростовской, а затем Новгородской землями1) [1) А. А. Кизеветтер. Русский Север. Вологда, 1919]. Вскоре Новгород занимает довольно прочное положение в торговле с угро-финскими племенами. Уже к XIII веку в Новгородские земли входит Пермский край, а в XIV веке — Вятка. Отдельные отряды ушкуйников проникают за Урал.
Сложный процесс освоения Новгородом новых земель нашел только отрывочное отражение в письменных источниках. Между тем большое значение пушной, рыбной и соляной торговли в Новгородской земле свидетельствует о тесных и постоянных экономических связях с отдаленными областями Новгородской земли. Владения Борецких, Савватеевых, Пивоваровых, Окладниковых были разбросаны по всей территории к востоку от Новгорода.
К сожалению, вопросы распространения, взаимодействия и связи с угро-финскими племенами, а также начала преобладающего влияния славянских элементов в жизни северных окраин не могут быть решены без детального археологического исследования. До настоящего времени нет даже карты археологических памятников северо-восточной Руси. Все это в значительной степени затрудняет изучение древнейшего периода истории Севера нашей страны.
Одним из первых опытов археологического исследования являются раскопки Л. А. Голубевой на территории древнего Белозерска и систематические исследования территории Вологды, начатые в 1947 году областным музеем и продолженные в 1948 и 1955—1957 годах под руководством автора этих строк.
Задача данной статьи состоит в том, чтобы кратко ознакомить читателя, интересующегося историей родного края, с результатами археологических исследований в Вологде и вытекающими из этих исследований историческими выводами. Ни объем работ, ни их продолжительность не дают возможности делать окончательные выводы, тем не менее скудность источников, в особенности археологических, оправдывает публикацию сведений, добытых за четыре года археологических раскопок.
Археологических исследований Вологды до 1947 года не было. Разведочные работы П. И. Засурцева в 1947 году по выявлению древнейших слоев в пределах древнейшей части города, около Ленивой площадки, были отрицательными, так как стратиграфия древних наслоений оказалась сильно нарушенной после перестройки Воскресенского собора в XVIII веке, а может быть, и в более раннее время2) [2) С. А. Непеин. Вологда прежде и теперь. Вологда, 1906, стр. 26].
В 1948 году археологические работы в черте города были продолжены.
Первые сведения о Вологде относятся к XII веку. Но только в XVIII веке эти упоминания были зафиксированы А. А. Засецким. Автор, ссылаясь на старинную рукопись «Жития св. Герасима», так сообщает об этих событиях: «Лета 6655 (1147). На Вологду прииде от Киева преподобный Герасим и во имя Пресвятыя Троицы монастырей, возгради, от реки Вологды в полуверсте на ручью, завомом Кайсарове. Рождением же бе града Киева постриженник Глушенского монастыря, преставися 6686 г. марта в 4 день и положено тело его в церкве, над которым и значится видимая гробница. Пришествие же его к значенному месту приупоминается: яко приеде на великий лес на средний посад Воскресения Христова Ленивыя площади малого торжку... 3) [3) А. А. 3асецкий. Исторические и топографические известия. М., 1782, стр. 7].
А. А. Степановcкий, собравший наиболее полные сведения, относящиеся к истории Вологды, также ссылаясь на одну рукопись о чудесах св. Герасима, несколько по-иному передает древнейшие сведения о Вологде: «Лета 6655 августа в 19 день, на память святого мученика Андрея Стратилата, прииде преподобный отец Герасим от богоспасаемого града Киева, Глушенского монастыря постриженник, к Вологде реке, еще до зачала града Вологды, на великий лес, на средний посад Воскресения Христова, Ленивыя площадки малого торжку, и созда пречестен монастырь во славу Пресвятыя Троицы от реки Вологды расстоянием за полпоприща» 4) [4) А. А. Степановский. Вологодская старина. Вологда, 1890, стр. 19].
Поздняя фиксация «Жития Герасима» требует осторожного отношения к сообщаемым сведениям. Бросается в глаза внутренняя противоречивость сообщаемых известий.
С одной стороны, говорится, что св. Герасим пришел до основания города «еще до зачала града Вологды на великий лес», а рядам стоит своеобразное уточнение, что пришел он на средний посад, на малый Торжок. Объяснить противоречивость сведений можно или тем, что в момент написания жития автор пользовался по аналогии современной ему топографией города, или же, что под термином «город» составитель жития подразумевал ограду, крепостные стены 5) [5) А. А. Степановский. Вологодская старина, Вологда, 1890, стр. 20. Н. Коноплев. Святые Вологодского края. М., 1895]. В таком случае основание Вологды надо отнести к значительно более раннему времени, так как в условиях Севера образование посадов, торга с церковью должно было занять много времени.
Таким образом, письменные сведения в том виде, в каком они дошли до нас, представляют собою не совсем достоверный источник не только по внутренней противоречивости, но и в силу своего позднего появления в таком памятнике, полном условностей и предвзятых точек зрения, каким являются жития святых. Такие источники нуждаются в проверке и сопоставлении с другими данными. Достоверный материал в условиях Вологды может дать только археология. Конечно, археологические находки не могут установить дату основания города с точностью до десятилетия, для этого в руках современного археолога-слависта нет еще ни достаточно точных методов, ни комплекса точно датированных вещевых находок, могущих служить надежным эталоном. Но современный археологический материал позволяет установить хронологию в пределах одного-двух столетий, поставив тем самым границы необоснованным догадкам и домыслам.
Ввиду отсутствия каких-либо археологических данных и ясных представлений о топографии древней Вологды, было необходимо произвести разведки, что, конечно, не исключало систематических раскопок в местах, сохранивших древний культурный слой.
До 1956 года археологические исследования велись именно в этом направлении. Археологические раскопки разведочного характера в Вологде, вероятно, будут продолжаться и в ближайшем будущем. Разведочные работы не могут быть закончены не только ввиду небольшого масштаба, но в силу того, что планировка многих древнерусских городов, за исключением густонаселенных, была не очень плотной, а поэтому рядом с археологическими «пустырями» при детальных разведках могут быть обнаружены остатки древних жилых кварталов и слоев.
Кроме того, широкая и детальная разведка в условиях. Вологды может иметь и самостоятельное значение — определение границ территории древнейшей части города. К настоящему времени исследование этих границ проведено только в одном направлении — вдоль берега р. Вологды.
В процессе разведочных работ были определены и пункты, заслуживающие более детального внимания. Среди них встречаются участки с хорошо сохранившимся домонгольским культурным слоем (Крестьянская улица) и остатки сооружений XV—XVII веках (улица Ударников, Луговая набережная). Все эти места к настоящему времени подвергнуты раскопкам, хотя их нельзя назвать исчерпывающими.
В силу ограниченности средств, основное внимание уделялось работам по исследованию древней части города. В течение четырех лет раскоп № 4 постепенно расширялся в восточном направлении. Что же касается других частей города, то вскрытый в 1948 году дом на берегу р. Вологды (раскоп № 6) 6) [6) А. В. Никитин. Археологические работы в Вологде в 1948 г. КСИИМК, № 52] не подвергался раскопкам в последующие годы, а на улице Ударников удалось провести дальнейшие разведочные работы, показавшие, что вскрытая в 1948 году улица имеет продолжение по направлению к реке Вологде.

Для ясности характеристики остановимся сначала на разведочных работах, затем перейдем к подробному описанию результатов раскопок древней части города и вскрытых сооружений XV—XVI веков.
Разведочные работы были двух видов: шурфовка в районе Ленивой площадки и сплошная разведка осыпи правого берега р. Вологды.
Разведочные шурфы были заложены: около бывшей церкви св. Герасима (шурф 5),по Колхозной улице (шурфы 1—3), на Луговой набережной (шурфы 6, 7, 9), на улице Ударников (шурфы 8, 12, 14, 15 и раскопы 5, 7), по Крестьянской улице (шурфы 10, 11 и раскопы 3, 4).
Заложенные шурфы и раскопы находились не на Ленивой площадке, а на периферии. Объясняется это тем, что работы 1947 года, проведенные П. И. Засурцевым, выявили на Ленивой площадке сильно нарушенные слои, поэтому казалось целесообразным расширить район поисков, хотя заранее следует сказать, что поиски в районе Ленивой площадки следует продолжить, так как заложенные к востоку от нее два раскопа не дают права утверждать, что вся территория Ленивой площадки перекопана, дальнейшие работы могут принести удачу. К сожалению, сравнительно густая современная застройка затрудняет исследования.
Разведочные работы начались с закладки шурфов по Колхозной улице, в месте впадения в Вологду Хрулева ручья, которое жители до настоящего времени называют «Старым городищем».
Следует заметить, что эта территория не может считаться типичной для городищ в силу своего сравнительно равнинного и открытого положения на местности.
По Колхозной улице были заложены три шурфа. В первом и втором шурфах найдены вещи, характерные для XVI—XVII веков: гончарная керамика, обломки мисок, ручки от рукомойника, крест-тельник. Среди массовых находок попадается керамика с черным лощением. Вряд ли есть основание считать, что она появилась раньше, чем в Москве. Кроме того, вологодская лощеная посуда мало чем отличалась по внешнему виду от московской: она бедна по форме и технически менее совершенна, чем московская, поэтому слой, содержащий чернолощеную керамику, следует датировать для Вологды не ранее XVI века.
Весь слой лежал на материке. В третьем шурфе культурный слой не превышал 50 сантиметров, его прорезали могильные ямы; никаких вещевых находок не было.
Таким образом, северная часть «Старого городища» не дала остатков древнейших слоев, даже слой XVI—XVII веков как бы исчезал при повышении рельефа. Отсутствие здесь культурного слоя может быть объяснено не только случайными причинами, но и топографией местности. В этом месте хорошо виден естественный покатый склон, неудобный для поселения. До сего времени он является границей города.
Шурф 5 был заложен вблизи церкви св. Герасима, где, по преданию, стояла древнейшая деревянная церковь. Кроме того, этот район связан с циклам легенд о древнем вологодском роде Пятышевых. Шурф 6—7 находился на месте древнего города, около Луговой набережной. Но во всех шурфах (5—7) древний культурный слой отсутствовал.
На равнинной части древней территории города, по той же Крестьянской улице, близ бывшей церкви Николы Золотые Кресты, был разбит небольшой раскоп. К сожалению, в нем культурный слой оказался сильно нарушенным, лишенным каких-либо древних находок. Лощеная керамика шла до материка, лежавшего на глубине 80—100 сантиметров. Таким образом, здесь мы опять столкнулись с характерным для Вологды явлением, когда культурный слой залегает «островами», вследствие неравномерной застройки.
Несколько иной характер носили разведочные работы 1955—1956 гг. Это были не систематические раскопки, а обследование берега реки Вологды от Софийского собора до Ленивой площадки.
В настоящее время берег между Софийским собором и Ленивой площадкой обнажен и обследован почти на всем протяжении. Во время осмотра производился сбор подъемного материала из осыпей и зачистка в местах заметного выхода древнейших слоев.
Перед началом работ весь район берега был условно разбит на четыре участка: три по сто метров длиной и четвертый — шестьдесят метров. Нумерация участков шла по направлению от юго-восточного угла Софийского собора к Ленивой площадке.
На первом участке, на глубине 40—60 сантиметров, находили обломки глиняной посуды с линейно-волнистым орнаментом, среди которой была чернолощеная керамика XVI—XVII веков.
На втором участке, среди материалов позднего времени, на расстоянии около 215 метров от исходной точки, на глубине 85 сантиметров, в осыпи был найден обломок стеклянного браслета.
При зачистке осыпи берега на третьем участке, против домов № 3 и 5 по Крестьянской улице, за два года было найдено 20 обломков стеклянных браслетов. Браслеты гладкие и ложновитые: черного, фиолетового, синего, желтого, темно-коричневого цвета. Вместе с ними был найден обломок синего стеклянного перстня круглого сечения, верхняя часть которого расплющена, имеет подобие щитка. Здесь же был найден обломок четырехконечного янтарного нательного креста и два железных наконечника стрел.
Следует отметить, что культурный слой в этом месте наиболее значителен — ближе к Ленивой площадке он уменьшается, что можно объяснить случайными обстоятельствами, но сосредоточение древнейших находок в одном месте в какой-то степени ограничивает пределы предположений и заставляет думать, что в домонгольский период границы города простирались за Ленивую площадку. Хотя преждевременно говорить, что она распространялась до Софийского собора, где был найден только один обломок стеклянного браслета, но все же эта находка заставляет в дальнейшем более внимательно следить за удаленными от известных до настоящего времени границ древней Вологды.
Что же касается массовых находок стеклянных браслетов ближе к Ленивой площадке, то они с несомненностью свидетельствуют о том, что территория древнего города была больше, чем упомянутая в «Житии Герасима».
Продолжением разведочных работ были два небольших раскопа, заложенные на набережной по Крестьянской улице. Место разбивки раскопа определялось массовыми находками стеклянных браслетов в осыпи берега, напротив домов № 3 и № 5, упомянутых выше.

Рис. 1. Общий план раскопа № 4 по Крестьянской улице.
Условные обозначения:
-раскопки 1948 г. - раскопки 1956 г.
-раскопки 1955 г. - раскопки 1957 г.

Раскоп № 8 около дома № 3 (размером 6X3 метра) по всей глубине культурного слоя (1,4—1,5 метра) оказался сильно перекопанным в позднее время. Здесь вместе с битым кирпичом и чернолощеной керамикой был найден один обломок стеклянного браслета.
Раскоп № 9 около дома № 5 (размером 3 X 10 метра) был с таким же характером культурного слоя и дал столь же пеструю картину находок. Вместе с предметами XVI — XVII веков на глубине 0,4—0,8 метра были найдены две янтарные бусины и плоский стеклянный браслет. Таким образом, разведочные работы в этом районе города подтверждают наличие домонгольских слоев, хотя и сильно нарушенных.
Самые интересные результаты дал раскоп № 4, расположенный на Крестьянской улице, д. 24.
Низменное положение Вологды и обилие влаги создает заболоченность и, одновременно с этим, способствует сохранности дерева. Влажность культурного слоя резко повышается уже на глубине одного метра от современной поверхности, что затрудняет раскопки.
Верхние слои в этом месте изобилуют перекопами, поэтому целых сооружений позднего времени не сохранилось, только на глубине 0,8—1,0 метра стало попадаться большое количество щепы и сильно перегнивших остатков дерева, а затем постепенно обнажились остатки лаг, на которых лежали поперечные доски. После расчистки выяснилось, что это остатки замощения улицы, шириной 1,8 метра, идущей в западно-восточном направлении.
Мостовая была положена на трех продольных лагах, поперечное покрытие закреплялось с помощью вырубленных пазов, а местами кольев, вбитых около лаг. Следы кольев сохранились в нескольких местах. В районе кв. 16—17 мостовая была разрушена поздним перекопом. Следы одного из таких больших перекопов хорошо видны в профиле; кроме того, в кв. 11, 14, 17 до уровня мостовой находили современную керамику и осколки стекла, что с несомненностью связано с перекопами.
У западной стенки раскопа (кв. 10, 11) ширина мостовой достигала 3 метров. В слое над настилам мостовой попадались обломки чернолощеной керамики, а прямо под ним найдена небольшая лощеная чаша с орнаментом в виде трех параллельных линий. Следовательно, время существования улицы надо датировать не ранее XVI века, если принять гипотезу, что Вологда заимствовала технику лощения из Москвы.
На прилегавших к древней улице участках (5-а—6-а) на глубине 1,2—1,4 метра были вскрыты остатки деревянного сруба, расположенного параллельно мостовой. Длина южной стены сруба около 4 метров; другие стены проследить не удалось, так как они уходили под современный дом.
В следующем пласте (1,0—1,2 метра) стали встречаться куски глиняной обмазки, много щепы, бересты и обрезков кожи, затем обнаружились остатки бревен и досок (кв. 9, 9-а, 12, 12-а), которые после расчистки приняли очертания сруба, от которого осталась только западная часть и юго-западный угол (рис. 2). Длина сруба не менее 4 метров, ширину установить невозможно. Пол избы деревянный, сделанный из тесаных досок, положенных на бревенчатые переводины. В юго-западном углу избы хорошо прослеживался развал обожженной глины со следами копоти. Несомненно, что это остатки глинобитной печи. К сожалению, здесь не было найдено датирующих вещей. Так как пластом выше встречалось довольно много лощеной керамики, а в районе описываемой постройки ее почти нет, то следует думать, что дом относится ко времени XIV—XV веков. К тому же пол избы лежит ниже мостовой на 20—25 сантиметров.
С глубины в среднем около 1,2 метра (где выше, а где ниже) количество керамики заметно уменьшалось. В изобилии пошли щепа, перегнившие остатки дерева, листьев и коры. Местами прослойка достигала 0,5 метра. Обилие остатков дерева заставляло предположить, что вблизи находятся остатки построек или каких-либо сооружений древнейшего времени, но во время раскопок 1955 года они не были обнаружены, хотя в слое остатков дерева находили обломки стеклянных браслетов; всего их было найдено в этом году 5 штук, в отличие ют 1948 года, когда нашли только один экземпляр.
Раскопками 1956—1957 годов, продолженными на восток, вскрылись те же сооружения, что были обнаружены в прошлые годы 7) [7) В 1955 году закладкой шурфов удалось выяснить, что деревянные мостовые, жилые и хозяйственные постройки шли, главным образом, в восточном направлении. Шурф X, заложенный к северу от раскопа, недалеко от северной стены дома № 24, дал стерильный слой, тогда как шурф XI показал, что деревянные постройки древнейшего времени шли на восток. Такая «микроразведка» точно определила местонахождение древнейших построек и направления расширения раскопа]. В результате работ были вскрыты комплексы сооружений: улицы с постройками, примыкающими вплотную к ним.
В западной части раскопа (кв. 28—29) сохранились два венца домонгольской избы, по которым можно определить длину южной стены, не превышающую 3,5 метра. Так как все вскрытые избы в Вологде квадратные или близкие к квадрату, то можно думать, что площадь вскрытой избы не превышала 15—16 квадратных метров. На остатках настила пола был найден стеклянный браслет. Рядом сохранились следы замощения улицы8) [8) Остатки второго, несколько большего по размерам сруба, лежат ниже и датируются более ранним временем (XII—XIII вв.). Этот сруб подстилает щепа, происхождение которой относится к домонгольскому времени].
Следы настила улицы были прослежены и на соседних участках (кв. 45 и 48); сохранность его довольно плохая. Это — обычная для древнерусского города деревянная мостовая: основание ее составляют лаги, на которые положены бревна, не превышавшие 2 метров длины. Вблизи этого настила вскрыт небольшой сруб, часть его уходила в южную стенку раскопа. Длина стенки — 2,3 метра. Внутри сруба не прослеживается остатков пола и не найдено каких-либо датирующих находок, но сруб лежит на предматериковом слое и ориентирован вдоль улицы, что и дает возможность отнести эту небольшую постройку к вскрытому комплексу домонгольских построек.
Интересны сооружения, найденные в восточной части раскопа, где были вскрыты деревянные замощения и остатки двухкамерного жилища (кв. 61—62, кв. 68—69).
Сруб связан из толстых бревен. Ориентирован довольно точно на восток — запад. Постройка пятистенная — 3,3 X 5,2 м. Внутренняя стена делила помещение на две равные части. Дверь находилась с запада, причем хорошо прослеживается характерное для Вологды замощение перед входом. Здесь оно широкое и довольно большое.
Внутренняя планировка дома, если судить по настилу пола, свидетельствует о разном назначении камер. В передней (западной) части дома настил пола состоит из плоских досок, расположенных в настоящее время в беспорядке, но нигде не выходящих за пределы сруба. Здесь также видны следы столбов. Если принять во внимание этнографические параллели Севера, то можно предположить, что столбы поддерживали печь, находившуюся на втором этаже. В восточной части дома хорошо сохранился настил пола. На поперечных лагах лежали совершенно необработанные тонкие круглые бревна; на некоторых из них сохранились сучья и кора. Поэтому всего вероятнее, что эта часть дома была нежилой.
К северу от постройки находилось замощение обычного типа, занимавшее большую площадь. Перекрытия, положенные на лаги, связывают между собою его в единое целое. Это заставляет предполагать, что перед нами остатки замощения площади. Размеры ее установить пока не представляется возможным.
Дом и «площадь» хорошо датируются не только стратиграфией. Они лежат на предматериковом слое (по находкам). В комплексе с сооружениями были найдены многочисленные обломки стеклянных браслетов и образок с изображением св. Николая. Иконка сделана из мергеля. Обратная сторона ее сколота до половины, вероятнее всего во время изготовления, так как в верхней части хорошо видны профиль нимба и головы.
К сожалению, палеографически иконку датировать крайне трудно, так как начертания букв около головы: «Николо» — очень устойчивые как в домонгольской, так и в послемонгольской Руси9) [9.) Л. В. Черепнин. Русская палеография. М., 1956, табл. 3—7.]
Найденная в этом же слое черная бусина со спирально-волнистой инкрустацией в виде желтовато-белых зигзагов, датируется по новгородским находкам XI—XII веками, хотя в курганах они встречаются до XIV века 10) [10) Ю. Л. Щапова. Стеклянные бусы древнего Новгорода. МИА, № 55, стр. 177.].
Судя по датированным находкам, сооружениям и стратиграфии, основание города в домонгольский период не вызывает сомнения. Правда, возникает вопрос, можно ли его отнести ко времени раньше XII века, как это пытались утверждать местный историк С. Непеин и Н. Суворов. Пока что не удалось найти материалов, свидетельствующих о более раннем заселении территории Вологды угро-финскими или славянскими племенами.
Рассматривая остатки деревянных построек, открытых в 1957 году, следует обратить внимание на некоторые особенности «планировки»: среди отдельных бревен, остатков срубов и частоколов можно заметить, во-первых, различную ориентировку остатков срубов — одни из них расположены почти в северо-восточном направлении (как, например, сруб на кв. 114—115, 118—119), другие срубы ориентированы на юг-север. При этом здания, расположенные в северо-восточном направлении, относятся к более раннему времени, доказательством чего могут служить только стратиграфические данные. Культурный слой между постройками незначителен, а в большинстве случаев отсутствует. Вещевой материал одинаков. По крайней мере, стеклянные браслеты встречаются в районе залегания жилищ как с одной, так и с другой ориентацией. Это позволяет думать, что хронологический разрыв между перепланировкой здесь был небольшим. Термин «перепланировка» можно употребить с большей долей вероятности, так как трудно предположить, что застройка сравнительно большой территории произошла по желанию отдельных лиц. Все это заставляет предполагать какую-то единую цель в перестройке. Пока что рано говорить о точной дате застройки, об архитектурном центре, характере и назначении перепланировки — для суждения обо всем этом у нас нет достаточного материала. Но следует напомнить, что раскапываемый район лежал в 300—500 метрах от Ленивой площадки, о которой упоминает автор «Жития св. Герасима». Несомненно, что эта часть древней Вологды была гуще заселена уже в силу своего сравнительно выгодного положения и именно в этом районе могли существовать постройки, вокруг которых сосредоточивались жилые избы и улицы. Что это было — монастырь, церковь, торговая площадь или княжеский двор — говорить пока что рано. Все же вскрытый район Вологды один из самых древних.
Как мы уже говорили, вскрытые сооружения лежат примерно в полукилометре на север от Ленивой площадки. На таком же расстоянии на юг найдены стеклянные браслеты. Это дает возможность говорить о довольно большой площади, которую занимала Вологда в домонгольское время. Если учесть, что это только первоначальное ядро города, то в условиях Севера Вологда при таких размерах являлась важным форпостом колонизации отдаленных районов Новгородской земли.
Не следует также забывать одной характерной особенности планировки древней Вологды — наличие больших незастроенных пространств. На основании вскрытых построек и шурфовки можно говорить, что планировка жилых комплексов, а возможно, и хозяйственных построек тяготела к улицам. За жилищами шли пустые пространства, занятые скорее всего садами и огородами. Такое явление наблюдалось и в более позднее время, когда в 1627 году в городе насчитывалось при достаточно большой площади только шесть улиц 11) [11) А. Е. Мерцалов. Вологодская старина. СПб, 1889, стр. 37]. Можно говорить также об известной однотипности жилищ: их размеры чаще всего не превышали 16—18 метров — явление, характерное и для многих городов домонгольской Руси.

Вещевой материал

Интерес к вещевым находкам объясняется главным образом тем, что они дают возможность получить представление о материальной культуре одного из городов древней Руси.
Описание строится по формальному признаку, так как подробный технологический и исторический анализы каждой вещи в отдельности в настоящее время не сделаны.
Керамика. Керамический материал в продолжение всех раскопок собирался почти полностью за исключением двух верхних пластов. Только боковые стенки сосудов, когда их встречалось много и они были лишены явно выраженных индивидуальных черт (по форме, обжигу и орнаменту), брали не все. Для вологодской керамики, с нашей точки зрения, характерны следующие черты: как ранняя, так и поздняя посуда состояла в большинстве своем из горшков и мисок, причем характерной особенностью являлось широкое распространение крышек для горшков.
Среди керамического материала Вологды за все время раскопок был встречен только один обломок поливного изразца. Хотя краснофигурные изразцы и находили, но они не являлись массовым материалом. Не знаю, можно ли говорить на основании этого об отсутствии местного производства изразцов и незначительном распространении печей из них, но что общий облик обработки изразцов сильно отличался от посуды — это несомненно.
Вологодская керамика в большинстве своем серо-черного цвета, так называемого печного обжига. Гораздо реже встречалась керамика с розовато-желтой поверхностью, но в таком случае в изломе видно, что она трехслойная, с черной прослойкой в центре. Красной звонкой керамики почти нет. Это объясняется, видимо, тем, что хорошие горны в районе Вологды отсутствовали. В более позднее время (XVII—XVIII вв.) встречаются типичные игрушки хорошего горнового обжита (свистульки, кони, птички), но можно думать, что они были привозными, или если они производились на месте, то вследствие небольших объемов лучше обжигались. В большинстве случаев орнамент на сосудах отсутствовал. Несмотря на печной обжиг, стенки сосудов вологодской керамики довольно тонкие (5—7 миллиметров), при этом устойчивость толщины стенок сосудов прослеживается в течение всего периода существования Вологды — от XIII до XVIII века. Может быть, это обстоятельство дает право говорить о некоторой застойности в области обжига керамики. Лощеная керамика, как более совершенная по технике обработки, широкого распространения в Вологде, по-видимому, не получила, хотя и встречалась во время раскопок, но далеко не в том разнообразии, как в центральных районах Руси. Строение венчика вологодской посуды в более раннее время характерно мягкими покатыми формами и отсутствием крутого изгиба. Край посуды слегка утолщен, иногда с небольшим защипом внутрь сосуда. В более позднее время появляется посуда с внешним защипом, но преобладает все же прежний тип.

Рис. 4. Вещи, найденные в раскопе № 4: 1 — кость с надрезами; 2 — костяная пуговица; 3 — костяной предмет; 4 — кость с надрезами; 5 — костяной гребень; 6 — железный вток; 7, 9, 14— железные светцы; 8 — костяная палочка; 10 — костяное шило; 11 — костяная пластинка; 12 —каменный диск (напрясло?); 13 — железный удильный крючок; 15 —заготовка костяного гребешка; 16 —костяная пуговица; 17 — железный молоток.

Для позднего (XVI—XVII вв.) времени в форме сосудов чувствуется несколько более резко выраженный профиль, но эволюция в эту сторону идет постепенно. Вообще, по материалам раскопа № 4 в керамике Вологды довольно хорошо прослеживается очень устойчивый тип кухонной посуды, что дает основание говорить о непрерывной местной традиции.
Из других находок, как всегда, встречены глиняные свистульки, глиняные льячки для разливания металла, глиняные игрушки, грузила.
Изделия из стекла. В результате работы, проделанной в 1957 году и в предшествующие годы, на раскопе № 4 собрано много стеклянных браслетов. Если в 1948 году был найден один обломок, то в этом году их насчитывается 26. Браслеты по форме делятся на гладкие и ложновитые. По цвету преобладают коричневые и коричнево-зеленые тона. Обычно стеклянная масса таких браслетов быстро рассыпалась. Низкое качество этих изделий позволяет думать, что где-то поблизости делались попытки производить такие украшения. Встречались голубые, синие и зеленые браслеты различных оттенков, чаще всего гладкие, прозрачные, хорошо сохранившиеся. Ложновитых браслетов было мало. Все браслеты, обнаруженные в 1958 году, найдены в последних трех пластах предматерикового слоя и были довольно равномерно распространены по всему раскопу среди остатков деревянных сооружений. Так что датировка сооружений по ним вполне закономерна. Следует заметить, что вместе с ними в 5 пласте было найдено шиферное пряслице (кв. 112, пл. 5), единственное за все время раскопок. Если даже согласиться с высказанной за последнее время точкой зрения, что стеклянные браслеты существовали до XIV века, то все же датировку шиферных пряслиц периодом X—XII веков никто не оспаривает12) [12) А. В. Арциховский. О новгородской хронологии. Журн. СА, 1959, № 4, стр. 117. (По данным новгородских раскопок, стеклянные браслеты появляются на Руси на грани XI— XII вв. — Прим. ред.)], что еще раз подтверждает датировку древнейших построек XII веком.
Изделия из кожи встречались все время как в ранних, так и в поздних слоях. Если вспомнить, что в XVIII— XIX веках в Вологде было развито производство кож, то можно говорить о древней традиции в этой области. Обработка кожи, судя по расколкам, совмещалась с последующим изготовлением из нее различных изделий, главным образом различного вида обуви.
Косторезное ремесло было, по-видимому, довольно развито в древней Вологде. Так, были найдены заготовки из оленьего или лосиного рога, костяные ручки для ножей различных форм, костяные пуговицы, проколки, костяные гребни — целые и полуфабрикаты и т. д. Изделия из кости, как и подавляющее большинство другой продукции ремесла, не отличаются высоким мастерством, что является в какой-то мере свидетельством обслуживания потребностей местного рынка.
Изделия из железа также попадались за время раскопок. Это были: подковки и подковы, скобель, ключи, светцы, ножи, рыболовные крючки. Особо следует отметить находку сапожного молотка XVI—XVII веков с гвоздодером и на резной ручкой. Он по форме вполне аналогичен молотку, найденному в Белгороде.
Изделия из дерева. В нижних слоях Вологды, среди остатков замощения и деревянных построек находили в небольшом количестве деревянные изделия. Из них особенно интересна находка верхней части детского деревянного меча и игрушки — мисочки. Кроме этого, были найдены обломки обручей от бочек, деревянные клинья и шипы, обломок ручки от толкушки или какого-то другого предмета. Некоторые из деревянных изделий (мисочки, ручки) выточены на токарном станке; форма их очень симметрична.
Подводя итоги четырех лет археологических работ, можно сделать некоторые выводы о культуре Вологды домонгольского периода.
Весь комплекс найденных к настоящему времени материалов, в том числе и массовых, характерен для древнерусских поселений, и пока что нельзя говорить о наличии инородных элементов в культуре ранней Вологды. Это, конечно, не исключает в дальнейшем отдельных неславянских находок, так как Вологда была расположена в окружении других племен. Сейчас с большей долей вероятности можно говорить, что Вологда возникла как один из славянских городов Севера. Все находки и облик сооружений свидетельствуют о близких и постоянных связях с центральными областями Руси, которые на всем протяжении существования города накладывали легко ощутимый отпечаток на весь облик материальной культуры одного из самых отдаленных уголков древней Руси.
Говорить о возникновении города на месте предшествовавшего ему раннего поселка пока что не представляется возможным, так как на всей вскрытой площади не было найдено более раннего слоя с остатками предшествовавших местных культур.
Вологда возникает сразу, как какой-то административный или хозяйственно-экономический центр. Может быть, этим можно объяснить замощение небольшой площадки с построенными на ней избами.
Материальная культура города довольно скоро приобретает облик, свойственный центральным областям древней Руси, что указывает не только на отсутствие местных влияний, но и на тесную связь основателей города с русскими землями. Вероятнее всего, эта связь была с. Новгородом, но по материальной культуре этого пока установить нельзя, вследствие отсутствия специфических критериев для новгородских вещей.
Несмотря на отдаленность Вологды, весь комплекс вещей рисует нам быт рядового древнерусского города, живущего единой жизнью с центральными районами древней Руси.

Источник: Никитин А. В. Древняя Вологда по археологическим данным / А. В. Никитин // Сборник по археологии Вологодской области / Вологод. обл. краевед. музей ; [Под ред. и с предисл. А. Я. Брюсова]. – Вологда : Книж. изд-во, 1961. – С. 6-24.