|
М. Булгаков.
Деятельность западноевропейского купечества в Вологде в 1-й половине XVII века
// Вологда: Ист.-краеведч. альманах. – Вып.4. – Вологда, 2003
Торгово-промышленной, предпринимательской деятельности западноевропейского купечества в XVII веке в России посвящено много работ 1. Однако некоторые конкретные моменты этой деятельности в отдельных городах изучены явно недостаточно. В настоящей работе автор попытается раскрыть приемы и методы торговли и промысловых занятий западноевропейских купцов в крупнейшем торгово-промышленном центре северной России – городе Вологде в первой половине XVII века в связи с политикой московского правительства по отношению к иностранным торговцам и с местным укладом хозяйственной жизни.
В настоящей работе использованы как сведения по этому вопросу, приведенные в трудах исследователей, так и материалы из опубликованных и архивных источников, таких, как: писцовая книга города Вологды 1627 года, таможенная (полугодовая) книга города Вологды 1634-1635 годов, челобитные вологжан-торговцев и западноевропейских купцов, переписка вологодских воевод с московскими приказами и т. д.
Известно, что с момента устройства архангельского порта близ устья Северной Двины на Белом море в 1583 году торговые контакты западноевропейского и русского купечества стали постоянными с тенденцией к неуклонному развитию. Если в 1604 году у Архангельска насчитывалось только 29 иностранных кораблей, то в 1630 году их было уже более ста (высший показатель для первой половины XVII века) 2. В начале XVII века англичан стали теснить на русском рынке голландские купцы. Так, в 1604 году на их долю приходилось почти 55 процентов стоимости привезенных в Архангельск иностранных товаров, в то время как на долю англичан – только 40, а на долю французов – 5 процентов при общей стоимости всех товаров около 149 тысяч рублей 3. При этом надо принять во внимание, что «голландская торговля в России через Архангельск в начале XVII века составляла «ничтожный эпизод» (20-40 кораблей в год), в то время как в Данию и Норвегию их приходило до 500, а в Испанию – до двух тысяч. Тоннаж для Архангельска определялся в 2400 ласт [ласт равнялся 120 пудам. – М. Б.], а для Балтики – в 300 тысяч ласт» 4.
Несмотря на большие пошлины (до 5 процентов стоимости товаров и до 8 процентов за излишек при вывозе русских товаров по сравнению с ввезенными), иностранцы находили, что они выгоднее балтийских пошлин 5. Дешевизна русских сырьевых товаров по сравнению с их стоимостью на западноевропейских рынках приносила иностранным купцам весомую прибыль. Так, в конце XVI века торговля с Россией приносила англичанам (которые, правда, торговали в стране беспошлинно) почти 390 процентов чистой прибыли 6. В погоне за наживой иностранных купцов не очень беспокоил ряд ограничений: запрет на свободную торговлю «заповедными» товарами (хлеб, воск, мед, сало, рыба, мясо, соль, вино, смола, ревень, соболь), которые вывозились только по разрешению царя или обменивались на необходимые казне иностранные товары; запрет на вывоз из страны золота и серебра в деньгах или в изделиях; запрет на импорт в Россию некоторых товаров – табака, крестов, календарей, книг и других предметов. Кроме того, многие казенные товары продавались за границу по строго установленным ценам. К таким «указным» товарам относились: юфть (кожа), пенька, лен, корабельный лес, икра, шелк, поташ и некоторые сорта пушнины 7. Тем не менее, ориентируясь в требованиях, условиях и возможностях русского рынка, западноевропейцы не оставались в накладе и увеличивали объем грузопотоков в Россию. Если в 1642 году стоимость русских товаров, вывозимых через Архангельск, оценивалась в 430 500 рублей, то в 1649 году – уже в 1 164 676 рублей 8.
Доставленный на кораблях в архангельский порт заморский товар там же продавался русским купцам или казне и отправлялся во внутренние районы России речным тысячеверстным путем до города Вологды (среднее время в пути – 6 недель). В Вологде товары перегружались на гужевой транспорт и отправлялись до Ярославля, где частично снова грузились на дощаники и барки и отправлялись вверх или вниз по реке Волге. Остальной товар двигался гужом до Москвы.
Ко времени открытия Архангельской ярмарки (1 июля) «сверху», то есть из Вологды, к Архангельску отправлялись речные суда с русскими товарами (время в пути – 12 дней). Следовательно, Вологда была важнейшим перевалочным пунктом торгового маршрута Москва-Ярославль-Вологда-Устюг Великий-Холмогоры. Кроме того, через Вологду осуществлялась связь центра с Сибирью через Устюг Великий и Соль Вычегодскую, а также связь с Белоозером, Каргополем и Важской округой 9.
Торгово-промышленное процветание города было связано с его выгодным географическим положением (в середине XVII века в нем было 1772 тяглых двора) 10, развитием многих промыслов (кожевенного, салотопленного, мыловаренного, канатно-прядильного, кузнечного, деревоотделочного и др.), обилием торговых заведений на местном рынке (в конце 1620-х годов насчитывалось более 430 лавок, амбаров и т. д.) и активностью вологодского купечества 11.
Все это не могло не привлекать повышенного интереса западноевропейского купечества к этому крупнейшему городу северной России. Город использовался ими как: 1) складской пункт «заморских» и русских товаров; 2) место реализации своих товаров, покупки русских товаров и заключения договорных сделок с вологодскими купцами; 3) место, где они разворачивали производственную деятельность; 4) нанимали судовых рабочих («ярыжек»), извозчиков, рабочих для своих промыслов, а также торговых агентов из русских людей; 5) пункт, где они постоянно проживали в качестве представителей торговых компаний и агентов (приказчиков) отдельных купцов.
Прежде чем перейти к конкретному рассмотрению торгово-промышленной деятельности иностранных купцов в Вологде, необходимо сказать о политике московского правительства по отношению к ним. Что касается англичан, то они по жалованной грамоте царя Федора имели право с 1584 года свободно и беспошлинно торговать в России, держать свои дворы в Москве, Ярославле, Вологде, Холмогорах и архангельском порту, не платя с них податей и оброков, не показывать в русских таможнях свои товары, а лишь давать их «роспись». Судиться с русскими людьми им разрешалось только в Москве в Посольском приказе. Англичанам (как и другим западноевропейцам) запрещалась транзитная торговля с Востоком и розничная торговля в России, правом которой они пользовались до 1504 года. Кроме того, им запрещалось привозить чужие товары и поручать торговать за себя русским людям. В обязанность английским купцам вменялось поставлять нужный товар в царскую казну, а царские товары выменивать за границей на необходимые казне.
Англичане в России во второй половине XVI – первой половине XVII века были представлены Московской компанией, которая до 1620-х годов являлась замкнутой акционерной компанией, но потом стала «регулируемой», то есть с допуском под свои привилегии и частного капитала. В 1625 году компании была выдана жалованная грамота Михаила Романова на 23 купца, во главе которых до 1632 года стоял особый агент Фабиан Ульянов Смит. Грамота подтверждала положения предыдущей привилегии 1584 года. Члены компании, упомянутые в грамоте 1625 года, могли продавать свое право торговать в России английским торговцам, которые назывались «приказчиками» первых. В 1635 году в России действовало 9 членов компании и при них было 25 приказчиков, а всего 34 человека. Остальные 14 членов, очевидно, продавали право торговли другим предпринимателям из Англии. Всего же число англичан (членов, приказчиков, агентов) в компании доходило до 100 человек. На право передвижения по внутренним областям России англичанам выдавались проезжие грамоты из Посольского приказа. Кроме торговых связей, страны поддерживали дипломатические контакты на уровне послов. При деятельном содействии английского посла Меррика между Россией и Швецией в 1617 году был заключен Столбовский мирный договор.
С Нидерландами (Голландией) у России были лишь торговые отношения, причем голландские купцы не имели таких привилегий, как английские. Они, в отличие от английской Московской компании, были представлены в России несколькими мелкими торговыми компаниями и самостоятельными купцами. При царе Федоре голландской торговой фирме де Фогелара Кленка была выдана жалованная грамота, по которой ее члены и их приказчики, торгуя в России, платили лишь половину таможенных пошлин. В дальнейшем, с 1614 года, этой фирме по новой жалованной грамоте разрешалось в течение трех лет торговать беспошлинно, а затем платить половину таможенных пошлин. Привилегии давались также отдельным купцам из Голландии: Симону Бусу, Абраму Горскому и др. Всего до 1630 года было выдано 10 жалованных грамот, а впоследствии число имевших «льготы» увеличилось до 23 человек. По жалованным грамотам голландцы платили половину таможенных пошлин, имели право держать дворы, не платя с них оброка, и судиться в Посольском приказе. Те же голландские торговцы, которые не имели таких привилегий, платили пошлины в полном размере и передвигались по стране лишь по проезжим грамотам. В первой половине XVII века голландских торговцев было более 200 человек. Кроме голландцев и англичан, жалованные грамоты имели и некоторые гамбургские и любекские купцы 12.
Что касается «московских торговых немцев» (иноземцев, постоянно проживавших в России, особой группы купечества, созданной указом Бориса Годунова в 1599 году), то они находились на положении привилегированной прослойки. Отличаясь от русских лишь местом своего рождения и вероисповеданием (католики, лютеране, протестанты), они использовались русским правительством для дипломатических и торговых поручений за границей. Некоторым из них (например, Андрею Витту, Андрею Буку, Ивану Буколту и др.) были выданы жалованные грамоты, по которым они не платили пошлин в таможнях, а также никаких податей со своих дворов, держали в своих дворах «питье про себя», то есть для личного пользования, а не на продажу и т. д. Русское правительство относило их к разряду служилых людей («государевых холопов»). Всего их насчитывалось к середине XVII века до 38 человек 13.
Русским купечеством эта корпорация обрусевших торговых «немцев» не воспринималась как чуждое инородное тело. Так, в челобитье от 1646 года они жаловались на западноевропейских купцов «опричь московских торговых немец». Поэтому мы не включаем деятельность последних в сферу своего рассмотрения.
Западноевропейские же купцы (в основном англичане и голландцы) были постоянными конкурентами русского купечества, которое неоднократно жаловалось правительству на злоупотребления иностранных торговцев, требовало удаления их из государства и предлагало оставить им лишь возможность торговать в пограничных городах (коллективные челобитья русского купечества 1627, 1635, 1637, 1639, 1646 и 1649 годов) 14. Однако правительство, заинтересованное в доходах от торговли с иностранцами (приток ефимков, выгодная реализация монопольных и указных товаров и т. д.), вяло реагировало на эти жалобы, но в 1649 году все же вынуждено было издать указ о запрещении англичанам торговать внутри России (и то под влиянием событий английской буржуазной революции). В дальнейшем по Новоторговому уставу 1667 года иностранцы, торгующие в России, стали облагаться повышенной таможенной пошлиной, чем обеспечивалась защита русского купечества.
Базой для торгово-промышленной деятельности западноевропейских купцов в Вологде служили приобретенные ими дворы и дворовые места, где по разрешению Посольского приказа они ставили дома и хозяйственные постройки. Так, в 1615 году англичанин Фабиан Смит испрашивал разрешения «о даче ему кирпича и извести для постройки каменной палатины» на вологодском дворе английской торговой компании. По данным Н. Бунакова, местность Новинки в Вологде, где были расположены дворы иноземных купцов и их приказчиков, называлась также Немецкой слободой 16. Ее сожгли поляки в декабре 1612 года.
В писцовой книге города Вологды 1627 года отмечено несколько дворов англичан и голландцев. В городе (крепости) среди «осадных дворов» находился «двор английского немчина Карпа Демулина, вдоль 23,5 сажени, поперег 16,5 саж[ени], в нем живет дворник Богдашко Иванов, делает черное дело» (то есть нанимается на любую неквалифицированную работу) 17. Напомним, что в Московской Руси всех европейцев называли «немцами», будь они англичанами, немцами или французами, и не всегда их различали по национальности, поэтому вологодские писцы назвали Карпа де Мулина англичанином, хотя он был голландцем 18. Кроме него, дворы и одно дворовое место имели на посаде еще четыре голландца: двор (размером 70x6 саженей, который прежде был тяглым) приказчика П. Фанбаргенса – Исака Мота – на Большой улице; он им владел «по исковой отписи 129 [1621] года». На той же улице ему принадлежал еще один двор (бывший тяглый, размером 40x17 саженей), которым он владел «по купчей дяди своего П. Фанбаргенса». Отсюда выясняется, что И. Мот был в родстве со своим хозяином. Еще один двор на Большой улице (бывший тяглый, размером 20x9 саженей) принадлежал Елисею Ульянову, которым он «владеет лет с восемь, а почему владеет, про то расспросить неково – немчин Елисей ныне за морем, во дворе живет дворник Сенька Дмитриев, делает черное дело». Голландской торговой фирме в составе «гостей» Марка Деволегарда и Юрия Клинкина принадлежал двор «от речки Золотухи по берегу вниз реки Вологды размером 97x43 саж[ени], бывший тяглый, а по государевой грамоте за приписью думного дьяка П. Третьякова 122 г[ода] [1614. – М. Б.] оброку и никаких податей с того двора платить им не велено». Кроме того, у Юрия Клинкина рядом с двором компании находилось во владении «место дворовое, а преж того [было] тяглое, а владеет лет с восемь, никаких крепостей не положил». Размер этого места составлял 87x9 саженей. Таким образом, голландским торговцам на вологодском посаде и в крепости принадлежало пять дворов и одно дворовое место.
На посаде на Большой улице находился двор (размером 80x78 caженей) Московской английской компании, про который сказано «...была посадская выгонная земля, а поставлен на том месте тот двор лет с сорок и больши, крепостей не положили, живет дворник Ивашко Олексеев, делает черное дело». Известно, что этот двор был по грамоте 1625 года «обелен». На той же улице глава компании Ф. Ульянов также имел двор размером 60x12 саженей, «преж того был тяглый, а почему владеет, про то расспросить неково – Фабин ныне на Москве, никаких крепостей не присылывал, живет бобыль Ивашко Олексеев сын, прядильщик». Относительно дворников при совпадении их имен и отчеств ситуация неясна – то ли это один и тот же человек, обслуживавший два двора, то ли это разные люди. Кроме того, при описании податных посадских дворов писцы отметили «двор бобыля Федьки Романова сына Белоусова 40x8 саж[еней], а Федька проживает на английском дворе, оброку 10 алт[ын]». Этот Федька, очевидно, работал и жил по найму в каком-то из упомянутых английских дворов, оставив на время свое жилье. На той же Большой улице имел двор размером 21x13 саженей английский купец Роман Юрьев: «...владеет лет с 13, немчин Роман ныне за морем, живет дворница вдова Ульянка, ходит по миру». Как видим, в дворники, чтобы кто-то приглядывал за домом во время отсутствия владельца, брали даже нищих. Всего же голландским и английским купцам принадлежало в Вологде, по данным писцовой книги 1627 года, 8 дворов и дворовое место. Большинство из этих дворов находилось на Большой улице по соседству друг с другом, поскольку иностранцы в чужой стране старались держаться вместе, несмотря на коммерческую конкуренцию между собой. Обращают на себя внимание сравнительно большие размеры дворов иноземцев по сравнению с обычными дворами посадских людей. Очевидно, иностранные купцы специально приобретали такие дворы, чтобы было удобнее разворачивать там хозяйственно-промысловую деятельность. На дворах они размещали амбары и погреба для хранения своих товаров и всякие «заводы»: прядильни, салотопни, коптильни и т. д. Так, в 1624 году на вологодских дворах «московских торговых немцев А. Бука, Е. Пантелеева да у голландские земли А. Черного в анбарах было товаров своих и чужих на 20 тыс[яч] руб[лей]» 19. В 1638 году у англичанина Р. Бледвина (Бледля) – приказчика компании – на вологодском дворе в амбаре находилось более 7 бочек икры, купленной на местном рынке, хотя он не имел права этого делать, так как монополия на торговлю икрой была у другого англичанина – Ивана Азборна 20. В 1639 году у Дж. Бледля (очевидно, родственника Р. Бледля), также приказчика компании, был в Вологде двор со складами, погребом и черными избами 21. Покупку, продажу, приобретение дворов по искам у несостоятельных должников европейские торговцы осуществляли в течение всей первой половины XVII века, но подробно за этим процессом проследить невозможно. В 1649 году при высылке англичан из внутренних районов России ими была произведена оценка своих дворов в Вологде. Им принадлежало 7 дворов, оцененных от 100 до 840 рублей (оценка была, конечно, завышена). Максимальная стоимость была у двора компании – 840 рублей, «опричь места дворового». В 1652 году этот двор достался с аукциона голландцу Д. Руцу за 235 рублей, из них 60 рублей стоило дворовое место 22. У англичанина Ивана Азборна двор с прядильней оценивался в 150 рублей, прядильные снасти – в 50 рублей 23.
Кроме того, отметим, что английские торговцы, как об этом сообщается в челобитной 1638 года, «в Москве и на Вологде ныне ставятца по наемным дворам» 24, которые они могли арендовать не только у тяглых людей, но и у беломестцев. Иностранные торговцы, если у них не было привилегий (жалованных грамот), за приобретенные тяглые дворы должны были платить «государевы подати». Имея в Вологде опорную базу в виде дворов, складов и промысловых заведений, иноземные купцы и их приказчики могли активно заниматься там коммерческой и промысловой деятельностью. Доставленные с ярмарки из архангельского порта заморские товары или продавались в Вологде, или отправлялись сухим путем в центральные районы страны.
Из отписки 1636 года вологодского таможенного головы гостиной сотни Ивана Горбова в Новгородскую четверть выясняется, что у таможенников была наказная память из Посольского приказа, по которой от них требовалось «смотреть и беречь накрепко у всяких иноземцев и у русских людей, кои от Архангельского города в судех придут к Вологде, и лишних бы товаров у них не было». Голова сообщил, что у англичанина Рыцаря Иванова сына Фуле на дощанике «лишних товаров было много», но он не дал осмотреть судно. В ответ на отписку из Москвы пришло указание: «...если иноземцы везут чужие лишние товары сверх ... жалованных грамот ... их [товары. – М. Б.] имать в таможню до государева указу, а прямые товары [то есть разрешенные. – М. Б.] у них не досматривать» 25. Как видим, у иностранных купцов иногда возникали конфликты на вологодской таможне.
В 1633 году от Архангельска к Вологде по реке Двине прошло 6 английских дощаников, а в 1646 году дощаников всех иноземцев прошло уже более
40 26. Так, 19 октября 1634 года в таможню Вологды «голландца Томаса Романова Свена приказчик явил дощаник с товаром, 20 чел[овек] деловых [судовых рабочих. – М. Б.], товару 15 бочек полубеременных питья ренского [вина красного. – М. Б.], 2 пушки железных, 3 бочки лат [доспехов. – М. Б.] да на покупку 300 руб[лей] денег. Товар отпустил на 15 санях. Гостиного, и записки, и на бумагу, рублевого, и замыту, повороту, и свалу, и анбарщины, и проезжих пошлин, с питья, и с судна, и с людей, и всего взято 10 руб[лей] 5 алт[ын] 2 ден[ьги], платил» 27. Возможно, пушки и военные принадлежности голландцы привозили по заказу Пушечного и Разрядного приказов. Некоторые иностранные торговцы, доставив товар в город, не сразу отправляли его. Например, в том же 1634 году, 24 октября, «анбурец» (гамбуржец) Ефим Конанов «явил 10 бочек полубеременных уксусу ренского, ценою 70 руб[лей]», а «в проезд отпустил» этот товар на 6 возах лишь 28 октября. Всех пошлин за доставку и отпуск уксуса заплатил 2 рубля 5 алтын 3 деньги. 19 октября 1634 года голландец Игнатий Мартынов «явил 6 бочек беременных питья красного ценою в 30 руб[лей]» и оставил его в Вологде на продажу. Так же поступил со своим товаром (без указания на ассортимент), привезенным 3 ноября на дощанике, и приказчик «голландского гостя Карпа Демулина Лаврентий Юрьев». Иноземцы хранили свой товар не только у себя во дворах, но и в амбарах гостиного двора. Когда в 1638 году случился пожар на гостином дворе, то из его амбаров вологжане спасли принадлежащие англичанам Д. Бедлю и С. Дигби «сукно, одежду и узорочные товары» (драгоценности) на 2090 рублей и 5 тысяч ефимков 28.
Европейские купцы более активно покупали на вологодском рынке русские товары, нежели продавали свои заморские. Так, осенью – зимой 1634-1635 годов англичане купили у крестьян и у посадских людей 451 пуд пеньки на 226 рублей и 1754 пуда пеньковой пряжи на 1390 рублей, голландцы купили сала топленого около 4400 пудов примерно на 3300 рублей и «явили на покупку» 5600 рублей денег. 3 ноября 1634 года голландец Андрей Петров Ладал «явил на семенную покупку [льняное семя. – М. Б.] 2 тыс[ячи] руб[лей]».
По поводу покупок иностранцами в Вологде в конце 1620-х годов льняного семени было специальное разбирательство. Дело в том, что вологодский воевода Б. А. Хилков и дьяк Потап Внуков причислили к хлебным запасам, которые считались «заповедным товаром», льняное и конопляное семя и не разрешили этим товаром «повольно» торговать на Вологде, мотивируя тем, что у иностранцев не было на это разрешения («государевых грамот»). Воеводе и дьяку из Москвы пришло распоряжение: «взять семя на государя», то есть запретить его свободную продажу. В ответ на это голландские купцы, а также «московские торговые немцы» подали челобитные, в которых писали, что вологодские воевода и дьяк «о том [о льняном семени. – М. Б.] государю подлинно не учинили и хлебные запасы не росписали [по статьям. – М. Б.]». Они также сообщили, что в 1627 году в Вологду «были посланы князь Н. М. Мезецкий да подьячей Василий Ключарев, и оне про то семя допрашивали ... и [его] в хлебные запасы не зачитали и поволили продавать и покупать беспенно» (то есть без штрафов и наказания). Кроме того, иностранцы ссылались на то, что «семена льняные да конопляные из давних лет, как с начала торг пошел быть у Архангельского города, заповедно не бывало...», и просили восстановить прежний порядок 29. В результате этим товаром было разрешено торговать всем иноземным торговцам «повольно», как и ранее.
По росписи вологодского воеводы князя Б. А. Хилкова выяснилось, что для четырех англичан и шестерых голландцев русскими людьми (крестьянами и посадскими) было закуплено в 1629 году 1250 четвертей семени льняного, а также в двух случаях – этот же товар, но без указания на количество («а сколько купили, про то ведают немцы»). Общее же количество семени, закупленного для иноземцев, могло составить около 2 тысяч четвертей 30. Интерес к льняному семени иностранцы проявляли из-за того, что оно было необходимо для многих производств: «делают из него масло, что исходит на суконное дело, да в оливу, и в краски, и в мыло». Семя льняное было постоянным отпускным товаром вологодского рынка. Так, в 1648 году англичанин Андрей Твентимен купил в Вологде, помимо других товаров, «750 четвертей семени и 18 800 рогож» 31. Доставку этого продукта в Вологду осуществляли в основном крестьяне Вологодского, Костромского, Галицкого и Муромского уездов.
Важнейшей статьей торговли на вологодском рынке был хлеб. Свободно обращаемый хлеб скупался правительством для армии, военно-административного аппарата тыловых гарнизонов, в Сибирь, для казенных кабаков, северных «ружных» монастырей и т. д. Хлебные запасы имелись во всех крупных городах, в том числе и в Вологде. В Архангельске иностранным торговцам «про свой обиход» разрешалось иметь на каждого члена корабля по 1,5 четверти ржи 32. В 1630-е годы английской Московской торговой компании разрешалось закупать в Вологде «про свою нужу» ежегодно 300 четвертей солоду и 150 четвертей муки ржаной и пшеничной или зерна пшеницы 33. Заграничный отпуск хлеба разрешался только по жалованным грамотам царя и в ответ на просьбы правительств стран антигабсбургской коалиции: Швеции, Дании, Голландии, Англии. Так, в 1627 году «велено на датцкого короля голландцу Давыду Миколаеву и людем ево хлеба купить на Вологде, на Устюге... на Тотьме, у Архангельского города на 10 кораблей тысяч с полтратьятцать или с тридцать тысяч чети в московскую меру, а на Вологде... купить 10 тысяч чети в московскую меру в то ж число, а государевых пошлин с того хлеба иметь не велено» 34. В 1628 году по прошению шведского короля голландскому гостю Карпу де Мулену и торговому человеку П. Деледалу разрешено было «купити хлебного запасу в верховых городех и на Колмогорах в московскую меру 36 тыс[яч] чети...» 35. Треть этого количества хлеба, очевидно, также закупалась в Вологде. В состав «хлебных запасов», кроме ржи, ячменя и пшеницы, входили также просо, греча и горох.
Кроме перечисленных товаров, иноземцы покупали в Вологде свиную щетину. В 1645 году крестьянин пригородного села Фрязиново В. Ананьин привез на двор англичанина Романа Иванова 2 воза нечищеных щетин на 70 рублей 36. В 1640-х годах «государеву бочешную икру» иноземцам продавали на таможне, а смолу – через специальных целовальников. В городе они покупали также кожи и соль 37. Имеется упоминание и о покупке иностранным торговцем в Вологде пушного товара: в 1624 году голландец Л. Кашпиров купил у попа Терентия две тысячи белок на 32 рубля 38.
Европейские торговцы заключали также договоры с вологжанами на поставку нужных им товаров. В 1641 году крестьянин помещика А. Елнатетова из Вологодского уезда Пантелей Петухов со своими детьми подрядился поставить 1400 пудов пеньковой пряжи на 700 рублей англичанам Цысарю Адамсу и Роману Иванову 39. В 1629 году вологжанин Я. Д. Башаровец подрядился поставить голландцу Ф. Фабианову (приказчику гостей М. Маркова и Ю. Клинка) говяжьего топленого сала, чистого, «без всякого охулу», более 400 пудов по 7 рублей 4 гривны и по 7 рублей с полтиною за берковец (10 пудов), а всего на 359 рублей. Подрядчик договорился вытапливать сало на дворе у заказчиков 40.
В своей деятельности в Вологде иностранные купцы и их приказчики не могли обойтись без услуг местных торговцев, хотя это делать им было запрещено. В упомянутой росписи 1629 года отмечено, что несколько голландцев и англичан пользовались услугами девяти человек: четырех крестьян Вологодского уезда, двух посадских людей, дворника Павловского монастыря, «гулящего» человека и какого-то «человека голландского торговца» (возможно, наемного). Перечисленные вологжане в течение года скупали на вологодском рынке рожь, пшеницу, крупу пшенную и гречневую, «семя льняное» и ссыпали все это в амбары на подворьях у заказчиков-иноземцев, а также в амбары на подворьях монастырей: Соловецкого, Троицкого (Сергиева), Павловского, Спасо-Прилуцкого и Кандалакшского. Амбары монастырей использовались, очевидно, из-за нехватки складских помещений у иностранцев и, конечно, за какую-то плату. Тех, кто скупал хлеб и льняное семя для иноземцев, ожидало наказание так как иностранцам скупка хлеба в розницу не разрешалась.
Иноземные купцы использовали также вологжан для доставки своих товаров в разные города. Так, в декабре 1634 года в Вологду «явил на двух санях 2 бочки питья ценой 60 руб[лей] дворник Киприан голландца Игнатья Маркова»; в январе 1635 года «голландца Андрея Степанова извозчик-крестьянин Вологодского у[езда] Терентий Михайлов явил в проезд мимо Вологды в Ярославль или в Москву 22 воза сандалу и бочку сахара»; в феврале 1635 года вологжанин Владимир Васильев «явил англичанина Томаса Рыцаре ва в проезд мимо Вологды к Холмогорам 15 возов пеньки, 2 воза воску и бочку сала». Всего таких вологжан, работающих на иноземцев, в 1634/1635 году удалось насчитать шесть человек.
«Закупочная» активность англичан в Вологде выражалась, например, в том, что в 1633 году они «отпустили вниз», то есть отправили к Архангельску, 21 дощаник с товаром 41. В дощаник могло поместиться до 20 тысяч пудов груза. Торговая деятельность «немцев» на вологодском рынке не могла обходиться без их контактов с русскими торговыми людьми. Последние не только выступали агентами и подрядчиками, но и заемщиками денег. Так, в 1649 году по искам англичан выяснилось, что вологодские торговые люди должны им 2878 рублей 42.
Торгово-промысловая деятельность голландских купцов в Вологде хорошо охарактеризована их современниками – вологодскими торговыми людьми. В челобитной 1652 года последние так жаловались на голландцев и их приказчиков: «...живут на Вологде своими дворами, и, к ним приезжая, ставятца у них многие другие немцы, и живут многое время во всю зиму и до водяные сплавки, а у нас... всякие торговые промыслы отняли – покупают сами на площади у приезжих людей и у крестьян с возов разными мелкими месты, которые им товары за море в их земли годны: и мяса свиные, и окорока, и щетины, и мяса говяжьи, и языки, и сало-сырец, и пеньку, и рогожи, и корье, и мяхкую рухлядь, и иные всякие товары, и те покупные товары на своих дворах те немцы сами своими людьми мясо солят, и щетины чистят, и поставили на своих дворах поварни, и прядильни, и в поварнях окорока коптят, и сало топят, и на прядильнях пряжу прядут, и мяхкую рухлядь правят». Челобитчики просили государя: «...вели тем немцам самим на площади не покупать, потому что по указу Михаила Федоровича не велено им продавать и покупать товары в розницу» 43. Челобитчики имели в виду жалованную грамоту англичанам 1625 года, ограничительные положения которой распространялись и на других иноземцев. Из челобитья также выясняется, что в отсутствие своих главных конкурентов – англичан – голландцы активно развернули незаконную торговую деятельность, приспособившись к местным условиям. Надо, однако, сказать, что инициатором челобитья выступала верхушка вологодского купечества, которой, конечно, такая деятельность голландских купцов сильно мешала. Аналогичные протесты в 1650-е-1660-е годы русских купцов из других городов против «оставшихся» в России иностранных торговцев привели в итоге к появлению Новоторгового устава 1667 года.
Если у голландцев в Вологде промышленные предприятия-прядильни были мелкими, то у англичан они были организованы в мануфактуры. На английский канатный двор (последний владелец его Иван Азборн) закупалась пенька. Писцовая книга Вологды 1627 года называет прядильщиками около 30 дворовладельцев. Организация первичной обработки пеньки в 1630-х годах выглядела следующим образом: «...и как пеньку купят и роздают ... многим разным людем: трепальщикам, и чесальщикам, и прядильщикам порознь ... а принимают обработанную пеньку из дела по весу и за всякое мастерство, и за работу мастеровым людем и работникам по договору деньги платят». Следовательно, производство было организовано по принципу смешанной мануфактуры, когда некоторые операции выполнялись на дому наемными работниками (мастеровыми), а окончательная переработка пеньки в канаты – в центральной мастерской – на канатном дворе. Только одних трепальщиков, чесальщиков и прядильщиков на канатной мануфактуре в Вологде было 400 человек 44. Канаты были необходимы для английского торгового и военного флота. Кроме вологодского предприятия, канатные мануфактуры были в Холмогорах и Архангельске. Роль английских канатных мануфактур в России в первой половине XVII века была положительной. Стимулируя развитие русского внутреннего рынка, особенно рынка пеньки и смолы, они обеспечивали работой местных ремесленников, передавали русским предпринимателям навыки новых технологий и т. д.
Очень выгодной для иноземного купечества в России была монополия на торговлю определенным товаром или на производство какого-либо продукта. Как уже отмечалось выше, англичанин Иван Азборн имел монополию на торговлю икрой. Заповедные и указные русские товары продавались иностранцам только по специальному разрешению (например, хлеб), или через специальных целовальников, скупавших их у местных торговцев (смола, поташ и др.), или оптом через русских откупщиков-монополистов, которые сами назначали цены на товар. Так, в конце 1640-х годов «в торговом ряду на Вологде сало ворвань и деготь» примерно за 200 рублей в год «держала» состоящая из четырех человек артель крестьян сел Фрязиново и Турунтаева, а затем все вологжане – посадские люди, то есть откуп был отдан на общину 45.
Иноземцам тоже иногда отдавали в откуп некоторые промыслы. Так, голландец Ю. Вилконс получил откуп на производство и продажу смолы. Для выгонки смолы ему отводилась территория между Вологдой и Холмогорами на пять лет – с 1636 по 1640 год. В 1637-1639 годах он выплачивал ежегодно по 550 рублей. После его смерти откуп перешел на пятилетие (1641–1645) к другому голландцу – Г. Фентцелю, но уже за 1200 рублей в год 46.
Англичанин Дигби в начале 1640-х годов получил монополию на жжение золы для поташа – технического компонента, нужного для многих производств (суконного, кожевенного, мыловаренного и т. д.), на 10 лет по рекам Ваге, Двине и Югу, а также на покупку золы у местных крестьян. За каждую произведенную бочку поташа весом в 30 пудов (малая бочка равнялась 3/4 объема московской мерной бочки в 43 пуда 47) он платил в Вологде по 40 алтын. В 1647 году эту монополию получил по наследству англичанин Иван Хонт, который изготовил на продажу около 9,5 тысячи пудов поташа и отправил в Англию 48.
При откупной системе казна освобождалась от забот по организации сбыта заповедного товара, а монополист мог продавать его по повышенной цене.
Весьма интересен факт совместного «держания» на откупе с 1635 года в городе Вологде «извозничей площадки» (извоза) за 20 рублей в год английскими и голландскими гостями и их приказчиками 49. Торговые люди предпочитали платить откупную сумму, но не зависеть от какого-нибудь монополиста, взимающего за перевоз их товаров повышенную таксу и создающего помехи для товарных грузопотоков (нарушение очередности перевозок, неспешность и др.). При такой системе вологодские извозчики, заплатив определенный ежегодный взнос (промысловый налог) всем торговым людям-откупщикам, больше зарабатывали своей активной деятельностью.
Составляя конкуренцию элите русского купечества и пускаясь на различные нарушения условий и ограничений торгово-промышленной деятельности в стране, иноземцы, конечно, преследовали свою цель – получение максимальной прибыли. Вялая поддержка правительством своей национальной торговой прослойки объяснялась заинтересованностью казны в торговле с иностранцами (привоз в страну ефимков и оружия, сбыт казенных «заповедных» и указных товаров, постоянные таможенные доходы). Однако нажим русского купечества на правительство привел в итоге к изданию Новоторгового устава 1667 года, направленного на защиту национального рынка от засилья иноземцев. Однако мелкий торговый русский люд не чувствовал помех от деятельности иностранцев на русском рынке, а наоборот, сотрудничал с ними, получая средства к существованию. Например, в ходе опроса в 1649 году о претензиях рядовых торговых людей Вологды и Москвы к англичанам (после высылки последних из этих городов) выяснилось, что у них к английским купцам никаких претензий нет. А сами англичане писали, что от них русским «мелким торговым людем убытков и обид никаких не бывало, многие кормились и сыты были и розживались от наших с ними промыслишков» 50.
Таким образом, в первой половине XVII века у крупных и мелких русских торговых людей отношение к западноевропейскому купечеству было неодинаковое. Роль иностранного капитала на русском рынке также была неоднозначна. С одной стороны, он «глушил» русский торговый капитал, перехватывая у него поле деятельности и рынки сбыта товаров, а с другой – показывал конкретные приемы и методы вовлечения капиталов в производство и сотрудничества с феодальным государством (договора, откупа), а также знакомил русских людей с техническими достижениями Запада и его культурой.
Примечания:
1 См.: Демкин А. В. Западноевропейское купечество в России в XVII в. Вып. 1. М., 1994. С. 10-23; Захаров В. Н., Черкасова М. С. Иностранные купцы и их дворы в Вологде в XVII – первой четверти XVIII века // Вологда: Краеведческий альманах. Вып. 3. Вологда, 2000. С. 97-132; и др.
2 Флоря Б. Н. Торговля России со странами Западной Европы в Архангельске (конец XVI – начало XVII в.) // Средние века. Вып. 36. М., 1973. С. 142; Очерки истории СССР. Период феодализма. XVII в. М., 1955. С. 132.
3 Флоря Б. Н. Торговля России... С. 144.
4 Любименко И. И. Торговые сношения России с Англией и Голландией с 1553 по 1649 г. // Известия АН СССР. Отделение общественных наук. Серия VII. Л., 1933. № 10. С. 751.
5 Лаппо-Данилевский А. С. Иноземцы в России в царствование Михаила Федоровича // Журнал Министерства народного просвещения. 1885. № 9. С. 75; Любименко И. И. Московский рынок как арена борьбы Голландии с Англией // Русское прошлое. Исторические сборники. Т. 5. Пг.; М., 1923. С. 11.
6 Базилевич К. В. Коллективные челобитья торговых людей и борьба за русский рынок в первой половине XVII в. // Известия АН СССР. Отделение общественных наук. Серия VII. Л., 1932. № 2. С. 94.
7 Мулюкин А. С. Очерки по истории юридического положения иностранных купцов в Московском государстве. Одесса, 1912. С. 29, 36, 40, 47-51, 57-59.
8 Флоря Б. Н. Торговля России... С. 144.
9 Платонов С. Ф. Прошлое русского Севера (очерки по истории колонизации Поморья). Пг., 1923. С. 55-57; Введенский А. А. Значение Вологды как крупного торгово-промышленного центра на Севере и роль Строгановых в Вологде в XVI-XVII вв. // Север. 1928. № 7-8; С. 30-44; Колесников П. А. Северная деревня в XV – первой половине XIX века. Вологда, 1976. С. 52-54; Французова Е. Б. Введение // Таможенная книга города Вологды 1634-1635 гг. М., 1983. С. 3-16.
10 Водарский Я. Е. Келейность и размещение посадского населения в России во второй половине XVII в. // Города феодальной России. М., 1966. С. 286.
11 Бахрушин С. В. Очерки по истории ремесла, торговли и городов русского централизованного государства XVI – начала XVII в. (к вопросу о предпосылках Всероссийского рынка) // Научные труды. Т. I. М., 1952. С. 70-72, 77-78, 97, 103; Мерцалов А. Е. Очерк города Вологды по писцовой книге 1627 г. // Вологодский сборник. Т. V. Вологда, 1887. С. 46; Сташевский Е. Д. Пятина 142 года и торгово-промышленные центры Московского государства // Журнал Министерства народного просвещения. 1912. № 5. С. 80-81, 99, 102-103.
12 Любименко И. И. Торговые сношения России с Англией при первых Романовых // Журнал Министерства народного просвещения. 1916. № 11-12 (новая серия). С. 16-17; Он же. Московский рынок... С. 6-11; Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности англичан в России в 30-40-е гг. XVII в. // Ученые записки Благовещенского государственного педагогического института. Т. 9. Историко-филологический факультет. Благовещенск, 1958. С. 208-220; Демкин А. В. Западноевропейское купечество... С. 42-55.
13 Демкин А. В. «Московские торговые немцы» в первой половине XVII века // Вопросы истории. 1984. № 8. С. 171–172.
14 Базилевич К. В. Коллективные челобитья... С. 110-114; Демкин А. В. Западноевропейское купечество... С. 47.
15 Любименко И. И. Торговые сношения... С. 29.
16 Бунаков Н. Историко-статистические материалы. Вологда в начале XVII в. // ВГВ. Часть неофициальная. 1857. № 27.
17 Список с писцовой книги г. Вологды, сделанный в 1629 г. // Источники истории г. Вологды и Вологодской губернии. Вып. 1. Вологда, 1904. С. 82. В дальнейшем при упоминании 1627 г. имеется в виду этот источник.
18 О нем см.: Демкин А. В. Западноевропейские купцы и их приказчики в России в XVII в. М., 1992. С. 20.
19 РГАДА. Ф. 141 (Приказные дела старых лет, 1624 г.). № 31. Л. 121.
20 Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности... С. 213.
21 РИБ. Т. II. СПб., 1875. № 205.
22 Демкин А. В. Западноевропейское купечество... С. 110-111.
23 Базилевич К. В. Коллективные челобитья... С. 100.
24 Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности... С. 213.
25 РГАДА. Ф- 141 (1636 г.). № 4. Л. 22.
26 Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности... С. 225; ААЭ. Т. IV. СПб., 1838. С. 17.
27 Таможенная книга города Вологды 1634 –1635 гг. (составитель
Е. Б. Французова). Вып. 1-3. М., 1983. С. 61. В дальнейшем при упоминании 1634-1635 гг. имеется в виду этот источник.
28 Демкин А. В. Западноевропейское купечество... С. 116.
29 РГАДА. Ф. 141 (1628 г.). № 11. Л. 7, 9.
30 Там же. Л. 4-6.
31 ДАИ. Т. III. СПб., 1848. № 42.
32 Кордт В. А. Очерк сношений Московского государства с республикою Соединенных Нидерландов до 1631 г. // Сб. РИО. Т. 116. СПб., 1902. С. 180.
33 Мулюкин А. С. Очерки по истории... С. 40.
34 РГАДА. Ф. 141 (1628 г.). № 11. Л. 1.
35 Там же. Л. 8.
36 Базилевич К. В. Коллективные челобитья... С. 103.
37 Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности... С. 226; Лаппо-Данилевский А. С. Иноземцы в России... С. 75; РГАДА. Ф. 141 (1640 г.). № 86. Л. 86-88.
38 РГАДА. Ф. 141 (1624 г.). № 2. Л. 1.
39 Базилевич К. В. Коллективные челобитья... С. 100.
40 РГАДА. Ф. 141 (1629 г.). № 4. Л. 1.
41 Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности... С. 225;
42 Базилевич К. В. Коллективные челобитья... С. 107.
43 Мулюкин А. С. Очерки по истории... Приложение № 2. С. 370-371.
44 Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности... С. 232-233.
45 РГАДА. Ф. 141 (1647 г.). № 86. Л. 557-565.
46 Демкин А. В. Западноевропейское купечество... Вып. 2. С. 13-14.
47 Баканов П. Ф. Товарное производство в феодальной вотчине XVII в. // Вопросы истории. 1953. № 5. С. 95.
48 Телегина Э. П. К вопросу о торгово-предпринимательской деятельности... С. 234.
49 Булгаков М. Б. Организация мелких откупов в России первой половины XVII столетия. Тюмень, 1997. С. 61.
50 Базилевич К. В. Коллективные челобитья... С. 102.
|
