Под этим названием подразумеваются в Вологде собственно две церкви: Владимирская (теплая) и Гавриила Архангела (холодная), живописно расположенные на обширном незастроенном пространстве, огороженном решеткою.

Время основания теплой церкви не известно. По надписи на иконе Владимирской Божией Матери видно, что в 1549 году деревянная церковь уже существовала. В XVI и XVII столетиях она называлась посадской, в XVIII и в начале XIX писалась в документах так: «что у Пороховой башни». [*] [эта, очевидно остаток крепостной стены, была уничтожена в 1821 году.]
По писцовой книге 1627 года известно, что: «В Коровине улице церковь Пречистые Богородицы Владимирские – деревяна вверх, другая церковь преподобного Феодосия Печерского деревянаж клецки с трапезою, а в церквах Божие милосердие образы свечи и книги и на колокольнице и всякое церковное строение приходных людей».

О существовании при Владимирской церкви двух отдельных храмов: холодного и теплого сохранилось документальное свидетельство. «В 7160 (1652) году с Вологды с посаду церкви Пречистые Богородицы Владимирские поп Яким Федоров, да прихожана вологжаня посадские люди церковный староста Павел Семенов, а прихожане Федот Патрикеев, Самсон Белоусов, Гаврила Мартынов и все прихожане той церкви» били челом Маркеллу архиепископу Вологодскому и Великопермскому «чтоб их пожаловать лес ронить и из того лесу воздвигнуть новый холодный храм во имя Сретения Пречистые Богородицы Владимирские с пределом во имя преподобных отец Антония и Феодосия Печерских чудотворцев вместо прежнего обветшавшего во имя Пресвятые Богородицы Владимирские».

От 1697 года осталась челобитная. [*] [Вот полный текст этой челобитной: «Государю Преосвященному Гавриилу архиепископу Вологодскому и белоозерскому бьют челом богомольцы твои вологодского уезду Тошенской волости храма Благовещения Христова попы Федор Ларионов, да Иван Ларионов, да мирской староста Ефимко Алексеев и все того храму приходские люди. В нынешнем, Государь 205 (1697) году генваря в день волею, Государь, Божиею сгорела у нас богомольцев и сирот твоих церковь Николая Чудотворца и ныне, Государь, поступается нам к тому приходу церковию вологжанин посацкой человек Дмитрий Березин. Милостивый Государь Преосвященный Гавриил Apxиепископ Вологодский и Белоозерский благослови, государь, тое церковь нам богомольцам и сиротам твоим перевесть к нам и о том дать свою благословенную грамоту. Государь, смилуйся пожалуй». На обороте вверху помечено: «дать грамоту».

«Упоминаемый в этой челобитной Дмитрий Березин в 1690 годах был церковным старостою при Владимирской церкви (по документам с 1693 по 1698 г.), а до сего времени начиная с 1684 г., был строителем теплого каменного храма согласно духовному завещанию Фетиева, у которого он был прикащиком, крепостным его человеком, отпущенным на волю по тому-же духовному завещанию».]

Таким образом, с 1684-1689 годов начинается постройка нового теплого каменного храма (по завещанию торгового гостя Гавриила Мартыновича Фетиева) во имя Гавриила Архангела с приделом во имя «преподобного отца Феодосия общежитий начальника». Старый же деревянный теплый храм был перевезен, как видно из челобитной, в Тошенскую волость. В завещании Фетиева говорится так: «Да у Владимирской же Богородицы построить церковь каменная теплая о дву шатрах, а в ней учинить два престола: одна церковь во имя Архангела Гавриила, а другая церковь во имя преподобного отца Феодосия общежитий начальника. Да у той же церкви сделать колокольня особая, против образца соборной колокольни: а денег на церковное и колокольное строение дать две тысячи рублев; да в новый колокол в двести пуд, ценою за пуд почему будет». Упоминаемые в завещании шатры существовали около ста лет. В котором году они были сняты и заменены неизвестно, но в приходорасходной книге за 1787 год значится, что в этом году четверик с осмериком и купол с главою были обрешечены и покрыты железом».

Теплый Гавриило-Архангельский храм до половины XIX столетия был много короче настоящего; вместо пристройки примыкало каменное крыльцо с деревянной лестницей и под всей теплою церковью помещалась кладовая винного откупщика Кокорева (1832 г.). В 1853 году Епархиальное начальство разрешило сломать крыльцо и сделать двухэтажную пристройку по плану Строительного Комитета, а вместо склада устроить другой теплый храм во имя Преподобного Феодосия. Перестройкой занялся мещанин Захаров, церковный староста, действовавший «самовластно и безконтрольно»; все расходы и труд он взял на себя. Этим же Захаровым было поручено расписать кому-то нижнюю церковь. Живописью была покрыта вся внутренность церкви. В алтаре было изображено видение св. Нифонта о таинстве Евхаристии, святители Греческой и Русской церкви и Сошествие св. Духа на Апостолов.

Своды храма были расписаны так: на восточной стороне – Спаситель в полном облачении архиерея, окруженный сонмом ангелов, а ниже: св. Дева Мария, архангел Михаил, св. Николай Мирликийский, Иоанн Креститель, арх. Гавриил; на западной стороне – Воскресение Христово, явление ангелов женам Мироносицам, беседа Иисуса Христа с самарянкою и явление Христа Апостолам; в средней части – песнь «Тебе Бога Хвалим»; в задней части – семь изображений из апокалипсиса. На стенах, столпах и арках находились изображения: погребение и обретение мощей св. Феодосия Великого, притча о богатом и Лазаре, эпизоды из жития Антония и Феодосия Киевопечерских, изгнание торгующих из храма, брак в Кане Галилейской, Три Вселенских Собора и наконец – Бог Отец и Сын Божий, восседающие на херувимах. Однако весь характер живописи был, якобы, настолько необычен, настолько не согласовался с понятием о религиозных изображениях, что приводил богомольцев в смущение. В результате: 20 Марта 1856 года назначается Духовной Консисторией для осмотра росписи храма специальная Комиссия. И вот к чему пришла последняя: «I) Из икон точнее картин, написанных на холсте, одна, изображающая некую жену с младенцем, найдена действительно несоответствующею общепринятому в церкви обычаю изображать св. Деву Maрию с предвечным младенцем; картина эта по всей вероятности есть копия, и при том неудачная, с какой либо италианской гравюры, изображающей Мадонну, – она не может (?) удовлетворять ни религиозному, ни эстетическому чувству православных и потому не может с приличием занимать место даже в паперти храма. 2) Равным образом и некоторые из стенных изображений по неудачному исполнению и по выбору сюжетов не заслуживают одобрения, а именно: а) в запрестольном изображении под названием: «Видение св. Нифонта о таинстве евхаристии» фигура Ангела, закалающего Агнца, исполнена весьма не отчетливо; положение лица, правой руки и всего тела не естественно до безобразия. б) в изображении Евангельской притчи о богаче и Лазаре слова: «во ад сый в муках» олицетворены в слишком, до отвратительности, огромных размерах диаволов, терзающих грешника: вид этих чудовищных лиц, занимающих половину одной арки, невольно развлекая внимание молящихся, не может произвесть никакого благоприятствующего религиозному чувству впечатление; в) в изображении олицетворяющем песнь: «Тебе Бога хвалим» в числе разного звания людей, с молитвою воздевающих руки к Предвечному, представлен человек в костюме нынешнего покроя, именно – в шинели, с модною прическою волос и с бакенбардами. Эта фигура, поставленная так близко к ликам Божества и святых, своим резким отличием одежды от облачения прочих лиц делает весьма невыгодное впечатление на зрителя. Нельзя также умолчать о слишком грубой безграмотности сделанных на изображениях надписей и подписей, состоящих иногда из десяти и более строк: под одной надписью копировальщик счел даже нужным приписать и имя цензора картины, с которой сделано изображение. Вообще же живопись сего храма не отличается большим изяществом, чистотою и неукоризненною правильностью рисунка. Впрочем недостаток сих качеств не столько значителен, чтобы оскорблять благочестивое чувство: он вполне может быть заметен только для зрителя хорошо знакомого с анатомией человеческого тела и с правилами перспективы, тем более, что живопись сделана по эстампам, дозволенным духовною цензурою».

Несмотря, однако, на этот суровый (и сумбурный) отзыв, живопись была оставлена в целости. Но в 1870 году потребовалось отремонтировать храм и вот, всю роспись закрасили. Сохранились лишь изображения: Спасителя и Вселенских Соборов. В 1880-90 годах, по закрашенному в нескольких местах полю, были написаны еще новые изображения, переписанные еще в 900 годах.

В 1857 году прихожане и священнослужители обратились к начальству с просьбой перестроить ход в теплую церковь, находя постройку Захарова неудобной. По указу Вологодской Духовной Консистории угловые башни и передние столбы были сломаны; слева от входа в нижнюю церковь была пробита дверь в верхнюю церковь, а прежняя с правой стороны заделана. Это была последняя перестройка теплого храма. Теплая Владимирская церковь (Гавриило-архангельский храм) в нынешнем состоянии представляет собою следующий вид: достроенная сооружением (позднейшей и очень неудачной архитектуры), заменившим, как было указано, прелестное крыльцо с деревянной лестницею, наново перекрытая, и украшенная (вместо прежде несомненно существовавших двух деревянных шатров на продолговатой и возвышающейся старейшей части храма) новейшей главкою, церковь мало напоминает архитектуру времени ее построения (1689 г.). Лишь закомары этой древнейшей части указывают на XVII век. Вероятно, красива, была прежде эта церковка – небольшая, с наружным крылечком, с двумя шатрами [*] [По желанию завещателя храм прежде должен быть о двух шатрах «Да у Владимирской же богородицы построить церковь каменная теплая о двух шатрах» над алтарем должны быть две главы и два креста. И хотя по документам не видно, была ли в точности исполнена в свое время эта воля завещателя, но сомневаться в этом нет основания. Строитель храма приказчик Березин, едва ли осмелился бы нарушить волю завещателя. Архитектура же храма говорит действительно в пользу того, что храм мог быть о двух шатрах.] и колокольнею близ нее. Самовольно и бесконтрольно произведенные, достройки и перестройки совершенно изменили вид церкви. Из новых частей красива лишь главка – достроенная в конце XVIII столетие и запечатлевающая архитектурный формы того времени. Эта главка, в сущности, мало нарушает цельность форм четверика, на который она поставлена. Быть может, это достигнуто умелым сочетанием форм и круглых линии, закомар с нишами и изгибами главки. В нишах была живопись, теперь закрытая штукатуркою. На один барабан, прихотливо изогнутый, поставлен другой круглый, низенький барабанчик и на нем купол с главкой. 

Другая церковь – Владимирская холодная (1750 г., по клир. ведомостям 1764 года) представляет собою хотя и обычных форм, прямоугольный в плане, двухэтажный куб, но обработка его фасадов (наличники барочного характера, карнизы, и прочие детали) отличается вычурностью. Хороши формы многогранной абсиды. К сожалению, фасад испорчен позднейшею пристройкою крытой паперти (1894 года).

О построении каменного холодного храма Владимирской Божией Матери с приделом Антония и Феодосия Киевопечерских в церковном архиве имеются следующие сведения. В храмозданной грамоте Cepaпиoнa епископа Вологодского и Белозерского (1759 г.) говорится, что церковь построена «по прошению города Вологды церкви Владимирской Пресвятой Богородицы священника Иоанна Андреева, диакона Андрея Васильева, да прихожан вологодских купцов Александра Красильникова, Ивана Нестерова, Василия Крылова и всех тоя церкви приходских людей» вместо прежней деревянной холодной церкви на новом месте «таким чистым и исправным мастерством и по подобию других святых церквей».

В 1764 году был освящен главный алтарь (по надписям на храмозданных крестах). До 1860 года было в храме два входа: один с запада в трапезную церковь, другой с юга в главную церковь. С уничтожением придела вход с юга был снесен и заделан.

Из всех сооружений Владимирской церкви наибольшею подлинностью форм отличается колокольня, по преданию, построенная по образцу Соборной (уничтоженной) колокольни. Она очень хороших пропорций, форм и значительной чистоты выработки деталей.

Соотношение низенького четверика, видимо прежде состоявшего из двух арок, ныне заложенных, (во время устройства здесь жилого помещения), массивного и высокого восьмерика, заканчивающегося звоном, и пирамидального шатра с тремя рядами слуховых окон, – очень удачно.

Прежде шатер был покрыт черепицей, а теперь железом, окрашенным в зеленый цвет, но покрыт так, что гурты остались каменными.

Вместе, обе церкви, разделенный прудом, и звонница, на некотором расстоянии, окруженные березками и отражающаяся в сонном водоеме – составляют очень красивый общий вид.

Во Владимирской теплой церкви находятся, как было указано выше, много замечательных старинных икон и, представляющих большую художественную ценность, предметов (в алтаре и ризнице). Все это сохранилось благодаря заботам о церкви, правда, иногда (по невежеству) принимавшим и печальный оборот: портили архитектурные формы и фрески.

Уже при входе в церковь, на лестнице, можно увидеть несколько интересных хотя, правда, и позднейших икон: например образ св. Параскевы с деяниями, и другой огромный (4 1/4 Х 3 1/2 аршина) образ Владимирской Божией Матери, позднейшей работы; написан он на холсте, и поновлен в 1860 годах (Африканом Скрипицыным вологодским «копировщиком»). С верхней площадки лестницы ведут двери в храм, в ризницу, в архив и библиотеку.

Первая от входа часть храма или притвор соединяется со среднею частью небольшою аркою, по сторонам которой в золоченых рамах находятся иконы: Спаса Смоленского с предстоящими в молитвенном положении святыми, старинный образ Похвалы Божией Матери, икона св. Димитрия Прилуцкого с житием и чудесами – интересной композиции и очень красивого письма, икона Воскресения Христова. Над входом в паперть – икона Владимирской Божией Матери.

В общем в верхней Владимирской теплой церкви иконостас и вся его живопись не представляют ничего выдающегося художественного. На горном месте можно отметить лишь небольшие, довольно старинные, аналойные иконы.

В нижней (Феодосиевской) теплой церкви – также мало примечательных икон и предметов. Образ св. Феодосия и несколько мелких икон – более или менее интересны.

Владимирский храм (холодный) представляет значительно больший интерес находящимися здесь церковными художественными сокровищами. Высокая и светлая внутри церковь изобилует лепными украшениями над арками и окнами, но без живописи. Славится она большим и богатым, в стиле барокко, иконостасом, подобным иконостасам Дмитриевской или Феодоровской церквей.

В иконостасе пять ярусов. В первом – местные большие образа (2 X l l/2 арш.); во втором – иконы двунадесятых праздников, овальной формы; в третьем ярусе – тоже праздники, по середине Воскресение Христово; в четвертом – св. апостолы, в середине икона Деисуса; в пятом – пророки, в середине коронование Божией Матери, а над иконостасом – золоченые, разные изображения Божией Матери, Иоанна Богослова и Распятие. Царские двери гладкие, без прорезных отверстий, с накладной резьбой и обычными изображениями Благовещения и Четырех Евангелистов; перед иконостасом по бокам амвона помещаются два огромных серебряных подсвечника с надписью: «усердием Московских граждан в 1833 году». Подсвечники – стиля ампир, прекрасной работы и еще лучшей композиции.

Особенно примечательны иконы, идущие от царских врат: первая икона Спасителя, вторая икона св. Троицы с чудесными венцами; датированная икона Владимирской Божией Матери с деяниями, прекрасно реставрированная Чириковым. Эта икона XVI века, разделенная на 9, частей изображает деяния Богоматери (Рождество, Покров, Благовещение и пр.). Среднее нижнее – изображает собор прекрасных архитектурных форм. Краски иконы – выдающейся красоты; композиция рисунка чарующей строгости и линии. Все эти девять деяний в 1783 году были обложены по краям лишь серебряным, узорчатым бордюром.

В этом же характере древнего письма иконы Спаса Смоленского с припадающими у его ног семью святыми и иконы св. Троицы и Тихвинской Богоматери, без окладов, но несколько позднейшего времени. Красива еще (налево от иконостаса) икона Иоанна Богослова в венце и с цатой, очень старинного письма: она помещается на северной стене храма в простенке между окнами, в киоте того же стиля, как и иконостас. Иоанн Богослов изображен в размере больше натуральной величины человеческого роста, но не во весь рост, а только по колени, с наклоненною налево головой. Выражение лица Евангелиста задумчивое, строгое. Интересна также икона Божией Матери под названием «победы над Темир Аксаком (Тамерланом)», недавно реставрированная. Но эта реставрация, особенно 90-ых годов XIX столетия, была очень неудачна, вследствие чего древнее письмо совершенно испорчено. Испорчена реставрацией и находившаяся прежде по левую сторону от царских врат икона Сретения, испорчен образ свв. Антония и Феодосия.

В алтаре холодного храма заслуживают упоминание: запрестольный восьмиконечный крест, икона Божией Матери Владимирской, и вторая икона Владимирской Богоматери – с рукоятью, за жертвенником. Образ Тихвинской Божией Матери – 1719 года. Здесь же икона Бога Отца и Бога Сына с предстоящими Божией Матерью и св. Иоанном Предтечею, а в воздухе лики Архангелов и Ангелов. Этот образ не подвергался переделке: краски его сохранили всю свежесть тонов.

В церкви прелестны паникадила, из «зеленой меди», сходные с паникадилами заграничной работы XVII века находящимися в Вологодском кафедральном Соборе и потому, вероятно, не русской работы. Но можно ли это предположение подкрепить тем, что к среднему паникадилу подвешено так называемое строфокамилово (страусово) яйцо, с приклеенными к нему гравированными бумажками с латинскими надписями – сказать трудно. Действительно, среднее паникадило завершается крестом «западной» формы, на правом боковом паникадиле вверху медный золоченый орел, а внутри стеклянного шара составлен маленький престол «западной» формы из разноцветной фольги. На левом паникадиле вверху сделано из дерева подобие церкви с маленькими главками и медными позолоченными крестами, а внизу в стеклянном шаре также престол.

В церкви сохранился чугунный пол, на плитах которого выбит чудный рисунок, изображающий цветы, заключенные в орнаменте из разных кривых фигур. Плиты устланы коврами; некоторые из них представляют известный интерес. Владимирская церковь известна, как «древнейшая по своему бытию» и как одна из значительных и богатейших [*] [Из окладных книг XIII века видно, что Владимирская церковь, как и Дюдиковская (Пустынская) и Николаевская, Владычная, Фрязиновская, Андреевская, имела наибольшее число дворов в своих приходах, – имеет и значительные собрания предметов древней утвари и т. п.] из приходских церквей Вологды. 

Особенно много способствовал обогащению ризниц староста церкви Захаров. Некоторые из предметов могли бы служить украшением даже лучшего столичного храма. Например, ковчег для Св. Даров в виде одноглавой церкви, напрестольный крест 1664 года, потир 1677 года, ризы, воздухи, покровы, и книги конца XVII века: требник 1680 года, пролог 1682 г., Типикон 1695 г., храмозданные грамоты 1652 года (о построении холодного храма) и 1759 г. (о построении теплого), духовное завещание Фетиева 1583 года, писанное на свитке длиною 17 аршин, а также портрет Гавриила Март. Фетиева, писанный масляными красками, вероятно, в половине XVII века. Храмоздатель изображен в кафтане красноватого цвета, застегнутом у шеи запонами из дорогих камней – изображение поясное.