4. Как выглядела средневековая Вологда

      К сожалению, сегодня уже нельзя увидеть ни одного уголка средневековой Вологды «догрозненской» эпохи. Старые русские города, в отличие от западноевропейских, строились почти целиком из дерева – материала весьма распространенного, податливого при обработке, но недолговечного. Вот и сегодня один за другим исчезают еще недавно определявшие облик Вологды и столь привычные для нас столетние деревянные особняки, выстроенные на рубеже XIX–XX веков. Только несколько старейших из сохранившихся вологодских деревянных домов построено раньше, вблизи рубежа XVIII-XIX веков. Да, обычно деревянный дом стоит 70–100 лет, в редких случаях больше... Так было и раньше.
      С некоторым сожалением вспоминал о городе своей юности архимандрит Пимен, родившийся в Вологде в 1810 году: «В 1830-х годах в Вологде строения были большею частью деревянные... Я застал только уже немного домов прежнего построения». Увидев Вологду после долгого отсутствия полстолетия спустя, в 1870-х годах, он записал: «Улица, на которой наш дом, очень изменилась: была кривая, немощеная – теперь прямая, широкая, везде мостовая, посажены деревья; по набережной были дома старинного строения – теперь их уже нет и это жаль: они имели совершенно своеобразный вид». Пимен описывает далее конструкцию типичной трехчастной жилой избы, состоявшей из избы, сеней и горницы. Такое же устройство было характерно для средневековых городских и посадских домов. Крестьянские же избы того времени очень часто состояли только из двух частей – избы и сеней.
      Хотя Пимен описал дома, запомнившиеся ему со времен юности, мы вынуждены обратиться к этим запискам для восстановления облика более древних построек. К сожалению, столь же подробных описаний средневековой Вологды мы не имеем: обычай составлять воспоминания и записки о путешествиях пришел к нам с Запада несколько позже. Поэтому при реконструкции облика древней Вологды приходится привлекать разнообразные источники, содержащие крупицы интересующих нас сведений, иногда лишь скупые упоминания. Это записи в местных летописях, материалы делопроизводства, сохранившиеся отдельные хозяйственные документы, записки проезжавших через город иностранцев, данные археологических раскопок, малочисленные изображения.
      Как же выглядела и где именно располагалась средневековая Вологда? На основании отдельных записей местных летописцев, вологодских преданий и некоторых сохранившихся с древности топонимов исследователям удалось собрать не так уж и мало сведений. Город, вытянутый вдоль реки Вологды по обоим ее берегам, занимал весьма обширную площадь. Наиболее удобными для застройки были несколько гребнеобразных всхолмлений, вытянутых преимущественно вдоль реки. Нигде ниже по течению реки вплоть до ее впадения в Сухону столь пригодных для строительства мест нет. Тот, кто видел берега Сухоны и Вологды, понимает, что имели в виду путешественники, среди которых были и опытные военные, говоря, что Вологда уже самим своим положением между лесов и болот хорошо защищена. Возвышенности на территории города имели свои названия, известные нам по упоминаниям «прозвищ» городских церквей. Крупнейшая гряда, вытянутая с юго-востока на северо-запад, начинаясь от впадения в Вологду реки Шограш, протянулась вверх по течению Вологды точно по трассе современного Советского проспекта, через площадь Революции, и продолжается (выше впадения Золотухи) по линии улицы С. Орлова, заканчиваясь Соборной горкой и обрываясь западнее Софийского собора по линии прудов в парке ВРЗ. Эта гряда имела отчетливо выраженные склоны как к реке (к северо-востоку), так и к юго-западу. От нее отходило несколько отрогов, в частности, по трассе современной улицы Мира до улицы Чехова. Вторая возвышенность, также вытянутая вдоль реки, но более плоская, начиналась от трассы улицы Ленинградской и тянулась, поворачивая вместе с рекой Вологдой, к северо-западу и северу, оканчиваясь долиной Хрулева ручья, впадающего в Вологду у начала ее излучины, в 400 м выше памятника 800-летию города. Юго-восточная оконечность этой возвышенности называлась Каменье (район церкви Ильи Пророка «в Каменье»), а северная – Гора. Края этих возвышенностей очерчивали долины впадающих в Вологду речек Содемы и Шограша с ручьями-притоками и нескольких ручьев - Хрулева, Кайсарова и меньших, сегодня засыпанных и не сохранивших своих названий.
      Заречная часть города (судя даже по названию) была заселена позже правобережной. Левый берег Вологды заметно ниже правого. Напротив всей древнейшей части города в Заречье тянется невысокий, иногда подтапливаемый в половодье, прибрежный вал, называемый Наволоком. Высокий край долины реки Вологды здесь довольно далеко отстоит от русла, проходя приблизительно по линии современной улицы Гоголя. Он выходит к реке в районе Владычной слободы в нижней части города, и несколько выше места против устья Хрулева ручья в верхней части. Из числа ручьев Заречья собственное название сохранил только лишь один, самый значительный – Леонтьевский, полностью засыпанный сегодня.
      Планировка города, вытянутого вдоль реки, была несложной. Города того времени состояли из крепости и посадов, к которым примыкали слободы, располагавшиеся изначально на выходящих из города дорогах и включавшиеся постепенно в городскую планировку. Естественно, строгой планировки как таковой в условиях стихийности застройки не наблюдалось. Но история существования и развития русских городов со сложившейся еще в Средневековье структурой показала рациональность этой модели. К сожалению, сегодня трудно точно установить местоположение основных «узлов» и магистралей средневековой Вологды. Даже о месте расположения древней крепости можно судить лишь предположительно, опираясь на косвенные данные. Разумеется, само существование средневекового города было немыслимым без надежных укреплений. Вся ранняя история города состоит из упоминаний об обороне города. Да и самим вологжанам постоянно приходилось участвовать в военных походах – на казанских татар и черемис (марийцев) на Волге, на югру и вогулов вблизи Урала, на Кокшеньгу, Вятку, Двину... Вологда была прежде всего крепостью.
      Где именно располагался Город, то есть укрепленная («огражденная») часть поселения, точно не известно. Судить о его размерах и границах можно лишь приблизительно, на основании отдельных отрывочных упоминаний. Известно, что Вологда имела развитую структуру и состояла из крепости-кремля и неукрепленных посадов. Вологодские укрепления называются «кремлем», например, в записи о крупном пожаре 1525 года, но крепость существовала, конечно, и раньше - вспомните предание о «белоризцах», укрепляющих «целыми древесами» ее стены. Конечно, средневековые русские крепости были недолговечными, поскольку возводились из самого распространенного тогда строительного материала - дерева. Очевидно, деревянной была и вологодская крепость, неоднократно разрушаемая при штурмах, горевшая и в мирное время - в 1335, 1472, 1481, 1486 годах. Например, в записи 1536 года о восстановлении укреплений после очередного пожара прямо говорится: «град Вологду срубили». Деревянные стены обновлялись довольно часто, и устройство крепости, вероятно, также было подвержено время от времени каким-то изменениям.
      Как сегодня можно установить границы древней крепости? Конечно, нужно обратить внимание на устные предания, еще в середине XX века указывавшие на место под названием «Гора», или «Городище», возле Ленивой площадки, на которой находится памятник 800-летию Вологды. Этот возвышенный участок правого берега реки Вологды действительно удобен для крепости, поскольку окружен с востока рекой, а с северо-запада и северо-востока – низинами, по которым протекает Хрулев ручей. Но нужны и более веские аргументы. Часто следы древней планировки сохраняются в скрытом виде в сетке поздних улиц. Так, например, на плане современной Вологды можно «увидеть» прямоугольные очертания крепости Ивана Грозного, на месте засыпанных рвов которой сегодня располагаются самые широкие в городе бульвары на улицах Мира, Октябрьской, Ленинградской. Историк М. В. Фехнер считала, что некоторые следы древнейшей планировки Вологды сохранялись и на чертеже сетки старых улиц в районе Ленивой площадки, реконструированных в конце XVIII века в соответствии с первым генеральным планом города.
      Историки полагают, что стены укрепления стояли от устья Хрулева ручья вдоль его берега до девичьего Успенского Горнего (от местности «Гора») монастыря, где сворачивали к югу и выходили примерно по линии улицы Ударников к берегу реки Вологды, к Ленивой площадке, и шли вдоль берега Вологды до устья Хрулева ручья. Эта предполагаемая крепость и не велика, и не мала: по площади она примерно соответствует укреплениям этого же времени в Белозерске. Но в Белозерске мы до сих пор можем видеть огромный земляной вал с бревенчатыми конструкциями внутри, сооружать который в Вологде почему-то не стали. Возможно, в то время берега реки Вологды и Хрулева ручья создавали достаточный перепад высот. Не вполне ясно, могли ли служить достаточно надежной защитой городу болота, затруднявшие дальние подходы к нему.
      Возможно, впрочем, что у вологодской крепости были и какие-то другие, не соответствующие сложившимся стереотипам, элементы конструкции. Археолог И. П. Кукушкин в 1994 году в ходе раскопок на территории городища нашел часть неглубокого оплывшего рва и остатки нескольких параллельных плетеных (!) стен, образующих полосу шириной около 5 м. Вероятно, перед нами – остатки разрушенных укреплений, в основании которых был вал, окруженный плетнем. Такую дерево-земляную бастионную конструкцию, устойчивую к огню артиллерии, имели, например, созданные в 1534 году укрепления Китай-города – одного из колец городских укреплений Москвы. Кстати, плетень, не характерный для северного пейзажа, был найден и под каменными крепостными стенами XVI века Кириллова монастыря на Сиверском озере.
      Своеобразны и иногда обстоятельны записки иностранцев, преимущественно жителей Западной Европы, прибывавших в XVI–XVII веках на Русь. Они приезжали с различными целями: это были торговцы, специалисты-ремесленники, военные пленники, дипломаты или шпионы. Люди эти в разной мере были знакомы с укладом местной жизни. Некоторые из них жили в «Московии» годами и знали русский язык, другие были проездом и ограничивали свой круг общения немногочисленными соплеменниками. Взгляд людей иных традиций, иной культуры мог быть и предвзятым, и поверхностным, но он, несомненно, представляет интерес.
      Конечно, устремления приезжих были обращены прежде всего к столице. Москва, крупнейший город средневековой Руси, в XVI веке насчитывала, по некоторым оценкам, 600 тысяч жителей, а иные из неосведомленных современников полагали, что даже миллион. Француз Авриль писал, что вид на огромную и великолепную Москву издали - одно из прекраснейших виденных им зрелищ. Над крышами многочисленных домов возвышались шатры и главы церквей, белели крепостные стены. Такой изобразил и Вологду в 1675 году художник, сопровождавший голландского посланника Конрада ван Кленка (см. рис. 95). Но при близком знакомстве очарование сменялось озадаченностью. Адам Олеарий образно писал, что русский город, казавшийся издали великолепным Иерусалимом, внутри оказывался бедным Вифлеемом. Путешественник видел неправильные и неопрятные улицы, окруженные высокими частоколами и заборами, за которыми располагались усадьбы с множеством построек, исключительно деревянных. Тут же, за изгородью, содержался и скот. Лишь главные улицы были вымощены бревнами, уложенными поперек проезда вплотную одно к другому. Немощеные же улицы были хороши для проезда лишь зимой, а в другое время (в зависимости от погоды) были грязными либо пыльными. Неопрятность улиц заставляла горожан иногда принимать меры, удивлявшие иностранцев: во время крестных ходов впереди духовенства шли люди с метлами, очищавшие улицы от нечистот. Да и сами дома рядовых русских горожан часто казались иностранцам низкими и некрасивыми.
      Вот как описывал постройки вологжан английский посол Антоний Дженкинсон, побывавший в Вологде проездом в 1557 году: «20 сентября я прибыл в Вологду; это большой город, река протекает посреди его. Дома построены из еловых бревен, соединяемых вместе и закругленных снаружи; они квадратной формы, без каких-либо железных или каменных частей, крыты берестой и лесом поверх ее. Все их церкви деревянные, по две на каждый приход: одна, которую можно топить зимою, другая - летняя. На крыши домов они наваливают много земли из опасения пожара, ибо от огня они терпят великие бедствия».
      Конечно, топившиеся по-черному избы не казались иностранцам особенно комфортными. Окна у большинства построек были волоковыми – щелевидными, предназначавшимися для закрывания («заволакивания») задвижкой-доской, высотой в ладонь. Зимой эти окна открывались лишь на время протапливания печи: труб у печей не было, и дым выходил из избы через раскрытую дверь и окна. Сажа хлопьями оседала на потолке и стенах в таком количестве, что ее приходилось сметать; неокрашенный пол и стены очищались скоблением и оттиранием песком с помощью веника-голика. «Горечи дыма не претерпев, тепла не видати» – писал в XIII веке в своем «Молении» Даниил Заточник, и писал именно о северном доме с печью, топившейся по-черному. Печи с трубой (называемые «белыми») получили распространение много позже, а «черные» избы строили в удаленных вологодских деревнях еще в конце XIX века. По воспоминаниям старожилов, человека, живущего в курной («черной») избе, можно было сразу отличить по стойкому характерному запаху дыма, исходящему от его одежды.
      Важно отметить, что малочисленные сведения о материальной культуре и быте вологжан могут быть существенно пополнены в ходе археологических раскопок. Например, в раскопе № 4, исследованном в 1948 и 1955-1957 годах А. В. Никитиным на месте дома № 24 по улице Крестьянской (ныне улице Бурмагиных), удалось найти остатки нескольких средневековых построек, относимых сегодня к XIII веку. На глубине 0,6–1,5 м пропитанный водой культурный слой сохранил здесь по 2–3 нижних венца нескольких срубных бревенчатых построек площадью до 20 квадратных метров каждая. Судя по размерам и характеру находок, раскопана часть городской усадьбы, состоявшей из жилого дома и нескольких хозяйственных построек. Борясь с влажностью почвы, вологжане Средних веков покрыли почти всё пространство между постройками бревенчатой мостовой. Никитин даже предполагал, что обнаружил мощеную улицу и часть небольшой площади, но отсутствие в раскопе следов частоколов – высоких заборов из вкопанных нижними концами в землю и заточенных сверху бревен, непременно разграничивавших владения во всех известных северорусских городах, – ставит этот вывод под сомнение. Частоколы были характерны и для Вологды: их следы были обнаружены, например, при археологических раскопках И. П. Кукушкинав 1992году.
      Ориентировка выявленных раскопками построек и проездов указывает на традиционный для приречных средневековых городов тип застройки Вологды – по улицам, идущим вдоль реки, и пересекающим улицы переулкам, выходящим к реке.