«Прения великие из-за задницы»

Известный каждому школьнику вещий Олег, собирая воинов в набег на Константинополь, вряд ли мог себе представить, что войдет в историю не только как князь, прибивший щит на врата Цареграда, но и как основоположник множества разделов русского права, включая наследственное. Во время заключения мирного договора с византийцами в 911 году в текст документа были внесены упоминания об имуществе подданных князя, которые решат жить в пределах империи. Пожитки умерших на чужбине русичей надлежало отправить на родину для передачи семье. Однако никаких гарантий того, что ценности попадут по назначению, а не осядут в княжеской казне, в договоре не содержалось.

По существу, все древнерусские правила наследования отличались простотой и ясностью. Основная собственность общины, земля, принадлежала общине, а дом и движимое имущество делились между сыновьями умершего землепашца по обычаям, сохранявшим силу в русской деревне вплоть до начала XX века. Согласно этим канонам, дом со всеми постройками доставался младшему из сыновей, в обязанность которого входило содержание матери до ее смерти. Вдова усопшего по своему разумению делила остальное имущество на равные доли между старшими сыновьями, которые получали свои части по жребию.

Не отличались сложностью и правила наследования у дружинников и бояр. Земля давалась княжеским воинам за службу и после смерти дружинника возвращалась в собственность князя. И только если место отца в дружине занимал его сын, семья имела шанс сохранить за собой земельный надел. Несколько иным был порядок наследования поместий, данных дружинникам в вечное, наследуемое владение. Такие имения, называвшиеся в те времена «задницей», после смерти их обладателей оставались в семье. Однако если владелец умирал «бездетным» – не имея сыновей, то, согласно уставу Владимира Мономаха, его наследником становился князь. Причем если незамужним дочерям покойного полагалась хоть какая-то компенсация, то замужние не получали ничего. По тому же уставу при отсутствии сыновей боярские дочери получали доли в отцовском наследстве, но равную с ними долю отдавали и церкви.

Вокруг этих основных правил с течением времени складывались новые, которые свидетельствовали, к примеру, о том, что даже в крещеной Руси бытовало почти официальное многоженство. Правителям пришлось решать вопрос о том, что делать при дележе наследства с детьми от многочисленных наложниц. Так появилось правило, гласящее, что незаконные сыновья права на долю в отцовском имуществе не имеют, но после смерти родителя вместе с матерью отпускаются на волю.

Несмотря на относительную стройность правил наследования, дошедшие до наших времен документы пестрят упоминаниями о том, что некие боярские сыновья имеют «прения великие из-за задницы». Участвовать в этих сварах князьям, как правило, было недосуг и невместно, так что со времен крещения Руси функция дележа наследства перешла к церкви, точнее, к церковному суду, решавшему все семейные споры и конфликты. Однако практически каждый великий князь вносил в наследственное право личный вклад. Иван Грозный, например, запретил писать духовные грамоты (завещания) замужним женщинам. Ведь жена находится в воле мужа своего, а потому распоряжаться ее имуществом может только он.

Особой активностью в обновлении правил наследования отличались цари из дома Романовых, начиная с первого – Михаила Федоровича. При его сыне Алексее Михайловиче все законы были сведены воедино (уложение, действовавшее аж до начала XIX века), а устаревшие выведены из употребления. Однако самым радикальным реформатором оказался, разумеется, Петр I. Он с первых лет самостоятельного правления изменял и дополнял законы в соответствии с реалиями русской жизни – четко регламентировал правила получения наследства дочерьми умершего и т. д. Нов 1714 году царь решил сломать все действующие правила и установить абсолютно новый для России, но обычный для Европы майоратный порядок наследования, когда любая недвижимость – от поместья до купеческой лавки – не могла делиться между наследниками и доставалась старшему из сыновей, а при отсутствии таковых ближайшему родственнику мужского пола. В указе, объявлявшем новый порядок, содержалось четкое обоснование реформы:

«Понеже разделение имении после отцов детям недвижимых великий есть вред в Государстве Нашем, как интересам Государственным, так подданным и самим фамилиям падение, а именно:

1. О податях. Например, ежели кто имел тысячу дворов и пять сынов, имел дом довольной, трапезу славную, обхождение с людьми ясное; когда по смерти его разделится детям его, то уже только по двести дворов достанется, которые, помня славу отца своего и честь рода, не захотят сиро жить... то уже с бедных подданных будет пять столов, а не один, и двести дворов будут едва не то ж нести, как тысяча несла... от чего разоренье суть людям и вред интересам Государственным. Ибо податей не могут исправно платить двести дворов в казну и помещику, как тысяча дворов... И тако от того разделения казне Государственной великий есть вред, и людям подлым разорение.

2. О фамилиях. А когда от тех пяти по два сына будут, то по сто дворов достанется, тако далее умножаясь, в такую бедность придут, что сами однодворцами застать могут, и знатная фамилия вместо славы поселяне будут, как уже много тех эксмпелев (образов) есть в Российском народе.

3. О непотребности. Сверх обоих их вредительных дел, еще и сие есть, что каждый, имея даровой хлеб, хотя и малой, ни в какую пользу Государству без принуждения служить и простираться не будет, то ищет всякой уклониться и жить в праздности, которая (по Святому писанию) матерью есть всех злых дел».

А чтобы заставить младших сыновей служить долго и честно, Петр в том же году ограничил для них право покупки собственных имений. Теперь купить любую недвижимость можно было лишь после семилетней службы в армии, десятилетней – на гражданской службе, или проявив себя в купечестве или ремесленном деле на протяжении не менее пятнадцати лет.

Однако, как отмечали русские историки, ничего полезного ни стране, ни людям эта реформа не принесла. Дворяне по-прежнему уклонялись от службы, а наследование по новым правилам вызвало целую волну братоубийств, когда с помощью ножа и отравы многие кратчайшим путем пытались стать старшими в семье. Более мирные представители дворянства стали исполнять петровский указ о наследовании притворно: тихо договаривались о разделе, формально объявляли хозяином поместья старшего брата, в чем целовали крест. Это порождало другое страшнейшее по тем временам преступление – клятвоотступничество. А это в свою очередь вызывало недовольство церкви, на которое, правда, Петр не обращал никакого внимания.