Дубина народной нужды

В отличие от гениев, с которыми злодейство несовместно, весь остальной народ Руси на протяжении веков был вынужден жить совместно с разного рода татями и разбойниками, промышлявшими на больших дорогах, в селах и городах. Можно взять любые письменные свидетельства об отечественном прошлом, чтобы убедиться: ни одна эпоха не обходилась без налетов и грабежей. Разница заключалась лишь в том, что поначалу на силовой отъем чужой собственности смотрели как на явление обыденное и даже неизбежное. Именно поэтому в рассказах о правлении князя Олега, получившего всю власть после смерти легендарного Рюрика, не без удивления отмечается, что он начал ходить в походы не только ради грабежа, но и преследуя политические цели.

Со временем грабежи стали делиться на правильные и воровские. Первые проводились князьями и их дружинами для государственных целей – ослабления противника, завоевания новых земель, приведения к покорности забывших свое место вассалов. А с помощью вторых, рискуя здоровьем и жизнью, поправляли свои финансовые дела менее значительные и совершенно простые жители Руси. При этом частота воровских грабежей напрямую зависела от состояния дел в государстве. Чем спокойнее и зажиточнее жили, подданные князя, тем реже возникало у них желание сбиваться в шайки и перераспределять состояния зажиточных земляков в свою пользу. Однако в общем и целом грабежом баловались все, кто мог оторваться от сохи и взять в руки дубину. К примеру, даже самые добропорядочные новгородцы, как свидетельствовали летописи XIII–XIV веков, не могли удержаться от соблазна и во время регулярно случавшихся больших пожаров бросались грабить дома и церкви, убивая тех, кто вставал на их пути.

Так что обвинение в грабежах можно было предъявить кому угодно, и оно с большой вероятностью могло подтвердиться. К примеру, в XII веке новгородский сотский Ставр начал похваляться тем, что живет лучше и богаче великого князя. Узнавший об этом Владимир Мономах вызвал бахвалившегося Ставра в стольный град Киев и заточил в темницу, совершенно доказательно обвинив сотского и новгородских бояр в грабеже.

В последующие века борьба с грабежами в личных целях постоянно усиливалась. В 1539 году в Москве появился Разбойный приказ, на который возлагалась вся карательная работа по очистке страны от разбойников. Дьякам, подьячим и иным служилым людям Разбойного приказа давались самые широкие полномочия по искоренению татьбы по всей Руси и в особенности в Москве. Однако главные московские грабители еще несколько лет оставались недосягаемыми для борцов с разбоями, хотя и производили налеты практически в открытую. Секрет неуловимости многочисленной шайки заключался в том, что состояла она из дворовых людей и приспешников князей Глинских – родственников малолетнего царя Ивана IV, которому еще только предстояло стать Грозным. Так что вопрос о банде Глинских решился во время очередного мятежа, когда недовольные москвичи перебили немалое число царских родственников и их приспешников.

Правда, :по свидетельству князя Андрея Курбского, в те времена в Москве действовала еще одна довольно крупная шайка, занимавшаяся убийствами и похищением чужого имущества, пресечь деятельность которой Разбойный приказ не мог при всем желании. Проблема заключалась в том, что грабежами ради забавы занимался сам юный царь со своими приближенными. И это развлечение никакими законами не преследовалось.

Для борьбы с крупными шайками грабителей Разбойным приказом изобретались самые разнообразные меры. То на места высылались ратные люди с опытными начальниками для уничтожения банд. То в помощь воеводам отправлялись опытные в сыске люди, чтобы найти грабителей, задержать, пытать и казнить татей и их пособников и скупщиков краденого. Однако нередко случалось так, что оголодавшие ратники сами начинали грабить крестьян ради пропитания. А сыщики, по обыкновению русского чиновничества, вместо реального розыска начинали создавать липовые дела о содействии татям, в чем обвиняли богатых людей, вымогая взятки. Разбойный приказ самоликвидировался в Смутное время, но уже в 1611 году его восстановили и вновь велели уничтожать умножившиеся за время безвластия ряды грабителей и убийц.

Нужно признать, что борьбе с разбойниками мало помогали не только воинские экспедиции и гастроли лучших сыщиков в провинции, но и самые суровые меры наказания, применявшиеся к грабителям. К примеру, наказывали не только тех, чья вина была доказана (их казнили со, всей возможной жестокостью), но и тех, чьи преступления не нашли полного и доказательного подтверждения (их приказывали держать в тюрьме до смерти). Несмотря на это, в стране ежегодно появлялись все новые шайки грабителей. Многим русичам идея сказочно быстрого обогащения казалась очень уж привлекательной. Ведь только у могилевских мещан, ограбленных во времена Ивана Грозного у Смоленска, лихие люди взяли добра и денег на 600 руб. – огромную для тех лет сумму. А грабежи на торговых путях случались очень часто.

Однако для большинства простолюдинов, подавшихся в татьбу, как это тогда называлось, грабеж оказывался едва ли не единственным способом, чтобы прокормиться и не дать семье умереть с голоду. Так что схема ухода от честной жизни к преступной и в XVII, и в XVIII, и в XIX веке выглядела совершенно одинаково. К весне крестьянская или мещанская семья подъедала, все запасы и жена с детьми отправлялась христарадничать, выпрашивая хлеб у ближних и дальних соседей. А если и этот источник ничего не приносил, глава семьи хочешь не хочешь начинал искать знакомства с лихими людьми, благо их было полно повсюду, и брался за дубину. Власти тоже всегда реагировали на всплески грабежей одинаковым образом: высылали карательные экспедиции, сыщиков и жестоко наказывали разбойников, их укрывателей и скупщиков добычи. Да и схема ограблений на протяжении многих веков оставалась неизменной. Нападать на дома богатых людей из-за многочисленной и зачастую вооруженной дворни было опасно. Так что через наводчиков из окружения толстосума грабители выясняли, когда и куда он может поехать с крупной суммой. Экипаж поджидали в уединенном месте и там наваливались на седоков и охрану, если таковая случалась, используя все оружие, что сумели добыть, а чаще всего обыкновенные дубины.