Каждый год в чистый четверг, в канун пасхи, православные смывают с себя накопившиеся грехи, принято считать, что поход в баню в этот день – исконная отечественная традиция, которой русские следует на протяжении многих веков. На самом деле это легенда, созданная иностранцами, не бывавшими на Руси нигде, кроме Москвы и крупных городов. лишь самые зажиточные русские люди могли позволить себе собственную баню. большинство же парилось в русских печах, рискуя при этом угореть и пачкаясь в саже. даже на исходе XIX века были целые губернии, где жители столетиями мылись только два раза – при рождении и после смерти. Не меньше легенд создано позднее и вокруг общественных бань в городах. Но, судя по документам, семейными номерами. Например, пользовались в легендарных банях не семьи, а проститутки для приема клиентов, семейные же люди не ходили туда из боязни заразиться дурными болезнями.

«Выходят, как их Бог создал»

В старые и, как принято считать, добрые времена, например во второй половине XIX века, люди образованные не отягощали себя служебными занятиями, бывая в присутственных местах не более двух-четырех часов в день. А чтобы скоротать продолжительный досуг, не только много читали, но и устраивали дискуссии на самые разнообразные темы. Случалось, откопает провинциальный врач в делах губернской канцелярии какую-либо старую историю и напишет о ней в медицинский или общедоступный журнал. И тотчас находятся специалисты, просто любители отечественной истории либо ревнители традиций, которые излагают печатно свою особую позицию. Родоначальник дискуссии и его апологеты не остаются в долгу, и вот так истинные знатоки и полные профаны проводили годы, соревнуясь в красноречии и искусстве уязвить оппонента.

Надо полагать, что именно так, с забытой ныне статьи не менее забытого ныне автора, в 1870-х годах началась дискуссия о русской бане, с всплесками и затуханиями продолжавшаяся едва ли не до 1917 года. Ее участники, к примеру, пытались решить вопрос о том, как и когда появилась баня на Руси, и после споров и внимательнейшего чтения и толкования летописей большая часть из них согласилась с тем, что привычка к очистке тела и духа горячим паром пришла на просторы отечества вместе с призванным из варяжских земель Рюриком и его дружиной. Как писали поднаторевшие в банной истории знатоки, правление князя Рюрика началось с новгородских земель, и именно там бревенчатые бани получили наибольшее распространение. А специальные этнографические экспедиции, снаряжавшиеся в начале XX века, подтвердили, что бани почти при каждом доме наличествовали именно в тех местах, которые заселялись выходцами из Великого Новгорода. О варяжском происхождении бань свидетельствовало, как считали исследователи, и то, что во время княжения в Киеве сына Рюрика, Игоря, он и его дружина пользовались банями, тогда как горожане и исконно киевская знать парного мытья чуждались.

Со временем об «импортном» происхождении бань благополучно забыли и каждому прибывавшему на Русь иноземцу в качестве аттракциона демонстрировали этот чисто национальный способ поддержания телесной чистоты. А гости, в свою очередь, считали обязательным описать увиденное действо в путевых заметках. Самый известный из зарубежных бытописателей Московии XVII века немецкий ученый и дипломат Адам Олеарий свидетельствовал:

«Когда я был в Астрахани, то посетил там потихоньку баню, с намерением взглянуть, как моются там русские. Бани самые разделены были на две половины дощатыми перегородками для того, чтобы мужчины и женщины могли мыться отдельно. Но те и другие входили и выходили в одну общую дверь, причем ходили совершенно нагие, ничем не прикрываясь, и только некоторые держали перед собою березовый веник, у остальных же и того не было. Иногда женщины без всякого стыда входили в мужское отделение и разговаривали там со своими мужьями. Русские могут выносить чрезвычайно большой жар и в бане, ложась на полках, велят себя бить и тереть свое тело разгоряченными березовыми вениками, чего я никак не мог выносить. Затем, когда от такого жару они сделаются все красными и изнемогают до того, что уже не в состоянии оставаться в бане, они выбегают из нее голые, как мужчины, так и женщины, и обливаются холодной водой. Зимой же, выскочив из бани, они валяются на снегу, трут им тело, будто мылом, и потом, остывши таким образом, снова входят в жаркую баню».

Приехавший в Москву в 1669 году в составе шведского посольства немец Ганс Мориц Айрманн оставил еще более подробное описание русского развлечения, метко подметив, что придавались ему главным образом состоятельные люди:

«Те, которые располагают в Москве достатком и имеют благоустроенный по своим обычаям дом, особенно стараются соорудить при нем баню, каковые, как и их дома, все деревянные. Они строятся 4-угольными, окна располагаются вверху, а не по сторонам, хотя и делаются с хорошими стеклянными оконницами, а в середине небольшое отверстие, которое они могут открывать и закрывать по своему желанию – через него выпускается пар, когда они льют воду на раскаленные камни. Они внутри не пользуются печами, а имеют либо искусно выложенные камни, которые извне могут быть обогреваемы огнем, либо вносят на железном противне раскаленные камни, на них льют теплую воду, и это дает хороший жар; а которые знатны, то применяют для такой поливки замечательно приготовленные, перегнанные на всяких хороших травах воды, которые издают прекрасное благоухание, по их отзыву, очень целебное. Далее у них имеются, как и у нас, несколько возвышенные лавки для потения, притом так устроенные, что на них ложатся, как на постель, ибо они подкладывают длинные мягкие травы, вложенные в мешок из тонкого полотна – чтобы ничего не рассыпалось, а в головах устроено из приподнятой дощечки точно хорошее изголовье; на этот сенник они еще кладут белую простыню из чистого полотна. После того, как в бане от потения и мытья утомишься и уже хорошо обмылся, то ложишься на эту приготовленную постель или сенник и остаешься на ней по своему желанию сколько захочешь; тут еще можно иметь удовольствие приятно и легко потеть, заставляя лить воду на камни, а через верхнее отверстие бани можно так регулировать жару, как хочешь, и всякий может к своему удобству пользоваться этим, как часто ему захочется. Но они не пользуются, как мы, скребком для счистки нечистоты с тела, а есть у них так называемый веник (они из прутьев березы, которые высушивают, и их летом, пока они еще зелены, на бесчисленных телегах привозят в города на продажу; каждый хозяин закупает их во множестве и развешивает для просушки так, что ему хватает их на целую зиму; они так связаны, что они толсты и с короткой рукоятью), ими они хлещут или бьют себя по всему телу или ложатся на лавку и дают себя хорошенько хлестать другим. Этот веник они предварительно размачивают в теплой воде, которая (у знатных людей) бывает благоухающей и проваренной с хорошими травами; и когда они себя хорошо отхлестали, то берут этот веник и заставляют усердно гладить и растирать им себя по телу вверх и вниз, тогда вся пакость отстает от кожи, после чего они поливают себя по всему телу и хорошенько стирают с себя руками. Это они делают столько раз, пока не увидят, что совсем чисты; притом московиты имеют в бане особо здоровое обыкновение – именно, когда они сверху донизу обмылись теплой водой и совсем чисты, то прежде чем выйти из бани (это касается знатных), они дают себя несколько раз обдать ледяной водой с головы до пят, и после этого они готовы. А простые люди, которые сообща строят свои бани на проточной воде (как это видно в городе Москве на протяжении около трех миль), лишь только они сильнее всего разогрелись, выходят, как их бог создал, в холодную текучую воду и усаживаются в нее на долгое время, безразлично, будь то летом или зимой. Летом они спускают в воду подобие лесенки из двух длинных бревен, между ними они поочередно повисают в воде; а зимой они пробивают во льду большие отверстия и накладывают поперек крепкие брусья, за которые они держатся, и также бросаются в ледяную воду. Они считают это очень здоровым. Удивительно смотреть, насколько эти люди природно закалены. Когда они выходят из бани, то они часто по всему телу красны, как раки, да еще усаживаются на изрядное время в снег. И так же они приучают к купанью своих совсем маленьких детей. Так как у нас этот обычай мытья неизвестен, а я часто участвовал в таковом, что мне очень нравилось, то я захотел рассказать об этом несколько пространно. При этом надо еще отметить, что в знатных московитских банях, кроме вышеописанных обычаев, я еще наблюдал, что они свою баню поверху и по стенам всю затягивают прекрасным белым полотном, что очень приятно видеть; так они постоянно устраивали для моего покойного господина графа. А на пол они постилают порубленные еловые ветки; как я уже рассказывал, это делают и в Финляндии, что при разогревании дает очень приятный запах. В общем, ни в одной почти стране не найдешь, чтобы так ценили мытье, как в этой Москве. Женщины находят в этом высшее свое удовольствие; при этом я вспоминаю обычай москвитян, что ни одна женщина или девушка не может явиться пред лицо его царского величества, если накануне она не очистилась в бане; иначе ее лишают жизни. Еще надо отметить, что они в бане не применяют передников и о них даже не знают, а для прикрытия срама пользуются веником».

С наступлением эпохи Петра I со свойственной ей грубой куртуазностью в русских банях появились нововведения, зафиксированные голштинским придворным Фридрихом Вильгельмом Берхгольцем:

«Русские и чухонские женщины, прислуживающие там, превосходно знают свое дело. Они, во-первых, умеют дать воде, которую льют на раскаленные печные кирпичи, ту степень теплоты или холода, какую вы сами желаете, и, во-вторых, мастерски ухаживают за вами. Сначала, когда полежишь немного на соломе, которая кладется на полке и накрывается чистою простынею, они являются и парят вас на этом ложе березовыми вениками, сколько вы сами хотите, что необыкновенно приятно, потому что открывает поры и усиливает испарину. После того они начинают царапать везде пальцами, чтобы отделить от тела нечистоту, что также очень приятно; затем берут мыло и натирают им все тело так, что нигде не останется ни малейшей нечистоты; наконец, в заключение всего, окачивают вас, по желанию, теплою или холодною водою и обтирают чистыми полотенцами. По окончании всех этих операций чувствуешь себя как бы вновь рожденным».

Истина, однако, заключалась в том, что все рассказы иноземцев имели отношение исключительно к столицам и крупным городам, где зажиточные жители могли позволить себе любые банные удовольствия. А на обширных просторах Российской империи существовало немало мест, где бань не строили и отродясь в них не парились.