ПУТЕШЕСТВИЕ В СЕВЕРНЫЯ СТРАНЫ, 
в котором описаны нравы, образ жизни и суеверия норвежцев, лапландцев, килопов, борандайцев, сибиряков, самоедов, ново-земельцев и исландцев, со многими рисунками Де-Ламартиньера.

Перевод, объяснения и примечания В. Н. Семенковича, инженер-механика и ученого археолога, почетного члена Московскаго Археологическаго Института и Международной Академии Наук, Искусств и Литературы в Тулузе.

Перевод и печатание исполнены под наблюдением С. К. Кузнецова.

Советом Московскаго Археологическаго Института сочинение это удостоено золотой медали.

VOYAGE DES PAIS SEPTENTRIONAUX, par P.-M. de la Martiniere Traduction de la première edition (Paris, 1671), avec articles èclaircissants (en russe et en franşais) et remarques faits W. N. Semenkowitz, member honoraire de l’Institut Archèologique de Moscou et de l’Acadèmie Internationale des Arts, Sciences et Lettres de Toulouse

Издание Московскаго Археологическаго Института.

Очень мало людей, которые не знали бы теперь географического положения России, поэтому я не считаю нужным делать здесь описание его. Моя задача – поговорить о религии русских, их обычаях, и о самых жителях, что, по моему мнению, будет и приятно, и небесполезно; правдивость моего рассказа должна извинить, что местами в нем будет кое-что непристойное, а также и то, что в нем не будет никаких прикрас.

Никто из людей более образованных, чем я, не имел до сего дня такой возможности узнать подробно особенности этого великого государства: одни не могли этого сделать из-за препятствий, почти непреодолимых, которые возникают во время путешествия, вследствие нежелания русских допускать иностранцев изучать их страну, другие – вследствие особой ревности жителей, населяющих страну, которые не имеют никакого образования и, будучи глубоко невежественны во всех областях цивилизованной жизни и в церковных делах, становятся крайне подозрительными при всяком вопросе о мелочах, касающихся их образа правления и религии.

В 1560 г. у них введено книгопечатание и устроено училище для обучения латинскому языку, но это училище было совершенно разрушено местным духовенством, которое преимущественно набирается из светских людей доброй жизни и примерных нравов для исполнения обязанностей священников; поэтому духовенство не обладает такими особенностями, которые отличали бы его от прочих смертных.

Русские приняли христианство и были крещены, после того, как увидели чудо, которое совершил в Киеве (Chioff) один священник, коего молитвы исцелили опасно больного князя московского (Duc de Moscou) и обратили его в христианство.

Их церковная служба (liturgie) взята с греческой: она составлена на славянском языке, знание которого распространено среди них почти также, как знание латыни в странах римского вероисповедания.

Они подражают грекам в архитектуре своих церквей. Русские церкви украшены живописью и [иконы] богато убраны каменьями. Но резные изображения оттуда изгнаны, и на почитание их они смотрят как на идолопоклонство.

Они не преклоняют колен во время молитв, но, падая ниц, распростираются. Накануне некоторых церковных праздников они проводят ночи напролет в церкви, распростираясь время от времени, делая крестное знамение и ударяясь головой о землю.

Есть перерывы в их службах, во время которых дозволено заниматься делами. Император (l’Empereur) постоянно присутствует на службах, в сопровождении всего двора, забирает с собою весьма многих, и если кого-нибудь из свиты не оказывается, он наводит точные справки.

В Пятидесятницу украшают они церкви ветвями клена (èrable), который считается русскими за сикомору (sycomore); на них они простираются, в уверенности, что Св. Дух снизойдет на эти ветви, подобно тому, как манна некогда падала на ветви дуба в пустыне.

Инструментальная музыка [в церквах] не употребляется с того времени, как была запрещена последним патриархом. 1) [По поводу верований и обрядов наших предков и взглядов на них иностранцев см. книгу Л. П. Рущинского «Религиозный быт русских, по сведениям иностранных писателей XVI и XVII веков». М. 1871 г.].

Обедней (Obedni) называются молитвы, совершаемые через три часа после восхода солнца, Вечерней (Vecherney) – которые совершаются после захода солнца, а Заутреней (Zaoutrinys) те, что читаются в 1 час ночи.

Обедня, или утренняя молитва:

«Господи, помилуй меня, по своей великой милости и отпусти мои прегрешения, по множеству твоих щедрот».

Вечерня, или вечерняя молитва:

«Господи, простри ухо к моим молитвам, услышь меня, когда я тебя призываю, и допусти дойти моим молениям до тебя».

Заутреня, или молитва, совершаемая в 1 час ночи:

«Мы возлагаем наше упование на Христа Спасителя и нашу надежду возлагаем на него».

Они повторяют сто раз подряд Miserere, которое называют «Господи, помилуй» (Hospody pomèle), и тот из священников, который может повторять его бесчисленное множество раз, не переводя дыхания, наиболее почитается.

Священники читают беспорядочно, человек 5 или 6 вместе: один главу из Евангелия, другой – какой-нибудь псалом, третий – молитву и т. д.

Они называют попом (pape) приходского священника, как например, поп Петр, поп Иван; митрополитом называют епископа, а протопопом (protopape) – старшего священника. Попы обыкновенно одеваются в красное, некоторые – в зеленое, а другие – согласно своей фантазии: их отличают только по двум небольшим кускам материи, которые они носят по обе стороны груди, и по красной шапке, которая покрывает их бритую макушку. Они никогда не стригут волос и не бреют бород. Они обязательно должны быть женатыми; но они не могут жениться более чем на одной жене, согласно словам св. Павла. Таким образом, их священство зависит от их жен и прекращается с их смертью: вот почему они женятся в молодости, чтобы заранее насладиться [супружеским] счастием и лучше обращаются со своими женами, чем другие жители. Жены священников, как их мужья, отличаются двумя небольшими кусками материи, которые они также носят по обе стороны груди.

Крещение русских тем различается от совершаемого римской церковью, что они совершают при этом полное погружение младенцев.

Обычай покупать иноземцев, чтобы обращать их в свою религию, существовавший раньше, теперь не практикуется. Когда кто-нибудь, католик или протестант, отрекается от своей веры, требуется, чтобы он отрекся также от своего первого крещения, чтобы проклял своего отца и мать и чтобы плюнул трижды через плечо.

Некоторые давнишние жители России заметили, что из 200 таких англичан, шотландцев или голландцев, которые приняли русскую веру, почти никто не умер естественной смертью.

Большинство русских браков совершается через посредство третьих лиц и без особой торжественности. Обыкновенно 5 или 6 приятельниц желавшего жениться осматривают невесту всю голую, прежде чем вступить в переговоры, и если она окажется с каким-нибудь телесным недостатком, она старается его скрыть, насколько это в ее силах. Но жених не видит почти никогда невесты до тех пор, пока она не вступит в брачную комнату, где должен завершиться брак.

Церемонии при бракосочетании не велики. Небольшое количество народа ожидает молодую у церкви до 3 часов по полудни. Когда она выходит из церкви, пономарь (le panama) осыпает ее хмелем и желает ей детей, столь же крепких, как это хмель. А другой, одетый в вывернутую шерстью наружу баранью шкуру [шубу], сопровождает ее и желает ей столько детей, сколько волос в его одежде.

Молодые люди провожают жениха до его дома, а старухи сопровождают невесту, которая совершенно закутана, так что ее нельзя видеть, священник же, или приходской поп несет перед ней крест.

Молодые садятся за стол и остаются за ним некоторое время. Перед ними хлеб-соль, но они ничего не едят; а в это время хор молодых парней и девушек поет величание и свадебные песни, такие нескромные, что и нельзя больше.

По выходе из-за стола какая-нибудь старая женщина и поп провожают молодых до их опочивальни, где старуха внушает молодой выказывать своему мужу нежность и послушание, а молодому – любить жену как следует.

В одном сапоге мужа положен кнут, а в другом – какая-нибудь драгоценная вещь или серебряная монета. Он приказывает молодой разуть себя, и если случится, что она снимет сначала тот сапог, в котором драгоценная вещь, он ее дарит ей, и это считается для нее добрым предзнаменованием; но она считается несчастной, если разует сапог с кнутом: муж дает ей кнутом удар, чтобы наказать, и это только начало того, что она будет терпеть впоследствии. По окончании этой церемонии, их запирают в комнате на два часа. Старуха ожидает доказательств невинности молодой и лишь только в ней убедится, заплетает волосы, которые до этого у молодой были распущены по плечам, и идее просить себе l’Abricias (?) у родителей невесты.

Чтобы иметь теплые жилые покои, в России сверху [поверх потолка] насыпают землю, толщиною до 2 фут; но на свадьбе строго наблюдают, чтобы над головами молодых не было земли, так как земля – символ смерти и не должна в это время быть предметом их дум.

Дети – сыновья или дочери – не смеют отказываться от женихов или невест, которых им избирают родители, а также не могут отказываться от выбора людей, выше их стоящих и от которых они зависят. Борис Иванович Морозов (Boris Iuanoïdg Moroso), второе лицо в государстве, решил женить одного из своих друзей на богатой голландской вдове, принявшей православие. Она бросилась в ноги жене Бориса, родной сестре императрицы, и заклинала ее повлиять на мужа, чтобы тот изменил свое намерение, уверяя, что она дала обет не выходить вторично замуж. Все ее мольбы и клятвы остались напрасны. «Неужели ты хочешь его бесчестия (bieschest)?» отвечала жена Бориса, т. е. хочешь обесчестить мужа, отвергнув руку его избранника и заставив его нарушить слово, которое дал Борис.

Русские обращаются со своими женами очень сурово и бесчеловечно, хотя жены этого и не заслуживают иной раз. Три или четыре года тому назад один купец, избив жену самым жестоким образом, заставил ее одеть рубашку, облитую водкой и зажег; несчастная погибла в пламени.

Но всего удивительнее то, что никто не преследовал его за эту смерть, так как нет закона, наказывающего тех, кто убивает своих жен, под предлогом их исправления. Другие варвары вешают своих жен за волосы, или, раздев догола, бичуют.

Надо впрочем сказать, что они не часто применяют такие жестокости, разве только в наказание за пьянство или за супружескую измену. Теперь эти жестокости даже редки. Я замечал тем не менее, что родители жены, время от времени, делают попытки предупредить жестокости по отношению их дочерей и включают в брачное условие некоторые параграфы, по которым мужья обязаны содержать их сообразно с их общественным положением, обращаться с ними кротко, кормить их хорошим мясом и давать пить только хорошие напитки, ничуть не наказывать их кнутом, не увечить их ни ударом ноги, ни ударом кулака и пр. Обыкновенно зарывают живою в землю по шею ту женщину, которая убила своего мужа, и оставляют ее в таком положении, пока она не умрет.

Редко бывают свадьбы, особенно в высших сословиях, чтобы при этом не прибегали к колдовству, и между прочим говорят, что колдовство очень распространено среди монахинь и составляет одно из главных их занятий.

Я видел одного новобрачного, в гневе выбежавшего из комнаты новобрачной, рвавшего [на себе] волосы, кричавшего, что он погиб и околдован. Средство, коим избавляются от колдовства, состоит в том, что обращаются к колдуньям же (magiciennes blanches), которые за деньги уничтожают чары и расколдовывают молодых, заколдованных другим колдуном. Подобное колдовство и было причиной того состояния [т. е. импотенции], в каком я видел молодого человека.

Церковные законы воспрещают иметь сношения с женами три раза в неделю: в понедельник, в среду и в пятницу. Те же, которые нарушают это правило, должны сходить в баню, прежде чем идти в церковь. Вход в церковь запрещен и тому, кто вторично женится: он может доходить только до притвора (portique) церкви, а кто женится в третий раз, отлучается от церкви.

Если жену признают бесплодною, то стараются всеми мерами склонить ее к поступлению в монастырь, а если она не согласна, то дозволяется принудить ее к этому ударами кнута.

Когда царевичу исполняется 15 лет, его выводят на рынок несколько человек и показывают народу, нося его на плечах, чтобы предупредить возможность обмана в будущем, так как в России много обманщиков. До этого возраста он никого не видел, кроме тех, кто был приставлен к нему, и некоторых главных придворных. Русские вообще не показывают своих детей никому, кроме коротких друзей и близких родных; в особенности старательно они прячут их от иностранцев, из боязни дурного глаза.

Дети русских сильны и крепки; матери их кормят молоком один, самое большее – два месяца, после чего им дают рожок,– из рога, или серебряный,– с соской из сухого коровьего соска на конце, из которого и кормят ребенка. Едва ребенку исполнится два года, как его заставляют соблюдать посты, которые очень строги. Их четыре в году. На масленице постятся четыре раза в неделю,– в среду, в пятницу и в субботу. В эти дни русские не едят даже рыбы; они питаются капустой, огурцами и блинами (de gros pain de seigle) и не пьют ничего, кроме кваса (puassi, явная ошибка, вм. quassi или qasse), который представляет собою напиток менее крепкий, чем слабое пиво. Они не пьют [из одной кружки] после человека, который ел мясо [т. е. скоромное], и если даже больны, они не принимают лекарства, когда на рецепте написано: Cor, Cervi, Al. [Alcohol], или Pul Lepor.,– до того строго они соблюдают посты.

Их благочестие выражается в поклонах, в биении головой о землю перед иконами; некоторые ничего не едят, кроме хлеба, соли и огурцов, и ничего не пьют, кроме воды.

Они никогда не едят ничего, что считается нечистым (pagano): лошадиного мяса, зайцев, кроликов, оленей, а также не пьют ослиного и кобыльего молока и т. п., и в этом случае они как бы придерживаются Моисеева закона.

В этом году сгорел императорский магазин, где погибло на 6000 свиного сала. Из этого видно, что есть разница между верой русских и татар, так как последние чувствуют отвращение к свинине.

Телятина – погана, хотя баранина, конечно, не погана. Противоядие тоже нечисто, так как в состав его входит мясо змеи. Они не приправляют своей пищи ни мускусом, ни пореем (civette), ни бобровой струей (castorium). Обыкновенный сахар и сахар леденец (le sucre candy) – скоромны (scarmunas), т. е. запрещены во время поста. Нож, которым резали мясо, делается скоромным на целые сутки (sootkii), т. е. в течение 24 часов.

Очень выгодно для русских исправное соблюдение постов: им иначе не хватило бы мяса, так как, вследствие суровой зимы, которая часто продолжается 5 месяцев, они должны держать свой скот по домам, а крестьяне, будучи настоящими рабами, заботятся лишь о том, что им действительно необходимо; вот почему помещик (maitre) или набольший в доме обыкновенно забирает у них все лишнее.

В праздники русские выражают свою высшую радость тем, что много пьют, и самые торжественные дни у них те, когда они пьют больше всего. Не считается большим стыдом, если мужчины, женщины, попы и чиновники валяются пьяные на улице. Если женщины высокого круга сойдутся вместе, та, у которой они собрались, отправляет на утро старшего служителя навести справку у посетивших ее: нашли ли они свои дома и как провели ночь? Ответ обыкновенно бывает тот, что они благодарят за хорошее угощение, благодаря которому накануне они чувствовали себя столь навеселе, что не знают, как нашли свои дома.

Умерших хоронят довольно странным образом. Как только кто-нибудь испустил дух, открывают все окна в комнате, где он умер. Кладут кусок пшеничного хлеба ему под голову, чтобы он не умер с голоду во время продолжительного путешествия, которое ему предстоит; на него надевают черные башмаки, в рот кладут несколько копеек (copeokes), а в руки влагают разрешение от митрополита, из которого Св. Николай мог бы узнать о жизни и нраве покойного.

Когда это все сделано, тело несут в церковь, где оно стоит очень недолго до погребения.

Жена покойного обязана выказывать большое горе и нанимать других женщин, чтобы плакали с ней вместе. Самым пышным погребением считается то, при котором больше плачущих женщин, которые причитают слезливым голосом: «Ты моя душенька (Timminy doochninca). Увы, дорогой, зачем ты меня покинул? Не делала ли я все, что ты хотел? Не заботилась ли я о доме? Не принесла ли тебе прекрасных детей? Не имел ли ты всего в изобилии? Или же они голосят так: «Зачем ты умер? Разве не было у тебя красивой жены, прекрасных детей и столько водки, сколько ты хотел?»

Когда умирают без покаяния, или не получив последнего помазания (т. е. без соборования), таких не хоронят по христианскому обряду. Убитых или замерзших несут в особое место, называемое Земский приказ (Zemsky Prekaus), чтобы там их выставить [для опознания] на 3-4 дня. Если кто-нибудь опознает их, может похоронить, а тех, кого никто не признает, отправляют в Божьи дома (Rosky ou Boghzi dome), где часто в склепе [сводчатом погребе] можно видеть по 200-300 трупов вместе, которых попы погребают у св. Ивана. В течение месяца после смерти читают нечто вроде псалтыря над могилой покойного, которую покрывают рогожей, чтобы обезопасить себя от бездождия.

Во время масленицы русские устраивают разного рода кутежи и пьют так сильно в эту последнюю перед постом неделю, как будто не надеются уже больше пить во всю остальную жизнь. Есть такие, которые пьют столь крепкую и острую водку, что она воспламеняется у них во рту, так что видно выходящее изо рта пламя, и можно быть уверенным, что они умерли бы от этого, если бы вблизи не было молока, чтобы их отпоить. Некоторые, возвращаясь домой после кутежа, сваливаются в снег и замерзают, если другие, более благоразумные, их не спасут. Отвратительно видеть в это время, как везут на санях 10-12 замерзших, причем у одного собаки объели плечо, у другого лицо, а у иных даже мясо от костей обглодано. Не проходит масленицы, чтобы таким образом не погибло 200-300 человек.

Если русский встретит кого-нибудь из знакомых на краю погибели, он не остановится ему помочь, потому что, если тот умрет у него на руках, ему надо будет иметь дело с Земским приказом, где не преминут его заставить дорого заплатить, чтобы избавиться от беды.

Иконы у русских пишутся по греческому образцу, но более грубо и очень некрасиво (mais fort grossières et extremement laides). Когда я спросил их: почему они изображают своих Богов (leurs Dieu) такими безобразными? они мне отвечали, что их Боги в этом отношении совсем не спесивы. Когда живопись на иконе изгладится, икону относят на Божий рынок (marche de Dieu), где выбирают другую, а старую оставляют и кладут около нее несколько серебряных монет, в придачу за обмен. Если иконописец остается недоволен этой придачей, он прогоняет пинком (il pousse par derrière), того, кто принес икону на обмен. Так всегда практикуется, ибо надо очень остерегаться говорить, что купил икону: надо говорить, что ее выменял.

Те иконы, которые облупились, бросают в реку, вместе с несколькими серебряными монетами, крестясь и повторяя: «прости, брат» (prosti, c’est a dire, Adieu, mon frère), или – «Бог с тобой, брат» (Prosti grandl, Dieu soit avec vous, mon frère).

Если случится пожар (embrazement), первой заботой русских бывает спасать иконы, а если они сгорят, то не говорят, что они сгорели, но что они вознеслись на небо; когда сгорит какая-нибудь церковь, тоже не говорят, что она сгорела, но что она вознеслась.

Русские дают своим Николаям, т. е. своим образам, все, что они имеют наиболее драгоценного. В этом году одна женщина, которая раньше украсила своего Николая жемчугом и драгоценными камнями, впав в бедность, отправилась в церковь,– просить его дать ей что-нибудь, указывая на свою нужду. Николай (Niccola) ничего ей не ответил, а она приняла его молчание за согласие и осмелилась снять с него один или два рубина. Поп, который за ней шпионил, увидав это, тотчас пошел и принес на нее жалобу, и эта несчастная женщина была осуждена на отсечение обеих рук, что и было приведено в исполнение через три месяца.

Домашним своим иконам русские делают подарки или отбирают их, смотря по состоянию своих дел, а когда наступит нужда, русские часто обирают свои иконы дочиста.

Если кто-нибудь осужден за раскол, его приказывают поставить наверху небольшого дома, и, столкнув оттуда, обкладывают лучиною (luchines), состоящей из кусков зажженного дерева, и соломой,– и еретик сгорает.

Монастырский устав для монашествующих обоего пола в России не очень строг: монахи – крупные торговцы ячменем, хмелем, рожью, лошадьми и всем тем, что может дать им барыш. Монахини пользуются большою свободой. Они выходят, когда захотят, посещают своих подруг и обыкновенно не отличаются особенною порядочностью в жизни.

Музыка у русских очень плоха, хотя они и имеют училища, где тщательно обучают детей музыке и обращаются с ними с большой суровостью. Их ноты заимствованы у греков или славян; гамма совсем не развита: вместо фа, соль, ля, они поют га, га, Ге; каденцы их (такты) – самые невероятные в мире: чтобы подражать речитативу итальянцев, они кричат, словно поднимаются на гору бегом.
Запрещение, которое последний патриарх наложил на инструментальную музыку, и убеждение, что музыка есть как бы собственность государства, которая не должна быть в народном употреблении,– из боязни, чтобы народ не обабился,– сделали то, что ею очень редко пользуются. Однако русские имеют еще волынки и маленькие скрипки, с корпусом вроде лютни, на которых можно играть только 4-5 нот.

Голландцы хотели почтить возможно лучше Илью, который был отправлен к ним в качестве посла от великого царя, и доставили ему случай слушать лучшую инструментальную и вокальную музыку, а потом спросили его мнения по этому поводу. Он отвечал, что находит эту музыку хорошей, но что у них, в России, нищие таким манером просят милостыню. Это верно, что нищие просят милостыню, распевая.

Военная музыка в России состоит из литавр, глухой и меланхолический звук которых очень хорошо согласуется с духом этого народа, и труб, в которые они дудят отвратительно. У них есть также медные рога для охоты.

У меня было несколько мотивов церковных молитв, положенных на ноты одним из патриархов, для исполнения этой музыки с помощью хора.

Русские не умеют танцевать и уверены, что танцы не соответствуют их солидности. Иногда, среди кутежа, они заставляют танцевать своих рабов из татар и поляков.

Правительство русское – абсолютно-монархическое. Здесь устроены суды, называемые Приказами (prècauses). Судопроизводство – третейское, так как русские имеют очень мало писаных законов, и судьи руководствуются обычно примерами прежних лет, если только они не подкуплены деньгами, которые для них имеют больше силы, чем все примеры на свете. Они пишут постоянно у себя на коленях, хотя столы и стоят перед ними, и оставляют большие промежутки между строчками письма, а это является причиной того, что они изводят невероятное количество бумаги.

Подьячим (podiack) называется писец или секретарь, а тот, который над ним начальствует, называется дьяк (diack).

Все их дела ведутся посредством челобитных (requestes); они свертывают их трубкой (en rond). Желающий подать челобитную, поднимает ее над головой перед боярином (boyar), который протягивает руку, чтобы ее принять, если он в расположении это сделать; он отвечает на нее тотчас же, или передает ее своему дьяку, которому надо дать подарок, чтобы он напоминал боярину, что тот не дал еще ответа просителю.

Буквы русского алфавита, в числе 42, большей частию взяты с греческого.

Семь лет чумы унесли более 700 или 800 тысяч человек. Пять или шесть лет тому назад крымский хан (grand Crim) увел в плен 400 тысяч человек, которые уже никогда не вернутся оттуда. А в разных сражениях было убито в течение этих войн до 300 тысяч человек.

Лучшие земли в России почти ничего не приносят, так как им не дают отдыхать, а недостаток людей является причиной, что прочие земли не возделываются. Путешественники, поднимающиеся вверх по Волге, на протяжении целых 500 верст находят одного мужчину и десяток женщин. Цены на все предметы поднялись в шесть раз выше, чем были до всех этих несчастий, а медная монета не имеет уже никакой цены в России.

Иван Васильевич, прозванный «Тираном» (Tyran), был государь очень храбрый, но с характером весьма странным. Однажды он пошел к своему дьяку и подал ему челобитную, в которой просил снабдить его в определенный срок армией в 200000 человек, вполне готовых к походу; при этом присовокупил, что он будет очень обязан за это дьяку и будет молить Бога о его здоровье. С этой именно армией он покорил Казань и Астрахань и с ее помощью сделался государем Сибири, которая составляет одну из самых значительных частей империи.

Народ его очень любил, так как этот государь правил милостиво и сурово наказывал бояр. У него была палка с железным наконечником, вроде пики, и очень острая. Часто, когда с ним кто-нибудь разговаривал, он ее вонзал в ногу собеседника, и если этот последний мужественно переносил боль, которую чувствовал, царь оказывал ему большое внимание и расположение.

Царю пожаловались как-то, что один воевода (vayod) получил взятку, в виде гуся, наполненного дукатами. Царь сделал вид, что ему ничего неизвестно, пока этот воевода не пошел его сопровождать на площадь, называемую Poshia (?), где производятся казни; тут император приказал палачу отрубить воеводе руки и ноги, спрашивая при каждом ударе, насколько вкусным находит он гусиное мясо? 
Царь послал однажды в Вологду [приказ] набрать меру блох и наложил штраф на жителей за то, что не набралось блох столько, сколько требовалось.

Иностранки – англичанки и шотландки – смеялись над некоторыми его выходками, которые они подметили на каком-то празднике. Как только он узнал об этом, он приказал их отыскать, велел раздеть их догола и в таком виде заставил их собирать по горошинке 5 или 6 четвериков гороху, который он приказал рассыпать по комнате; потом, приказав их напоить, отпустил с предупреждением, чтобы они не смели смеяться над ним в другой раз.

Однажды царь приказал доставить к нему некоего казанского дворянина, по фамилии Плехачев (Plehasheve), что значит «плешивый человек». Дьяк или секретарь ошибся и послал приказ казанскому воеводе выслать к императору 150 человек плешивых; а воевода не мог набрать более 80 или 90 человек, и написал по этому поводу письмо дьяку с извинениями.

Эта новость удивила императора. Сначала он недоумевал, зачем бы это могли к нему явиться все эти плешивые, но наконец, когда ошибка дьяка разъяснилась, он не только не рассердился, напротив – нашел ее забавной и приказал напаивать допьяна всех лысых в течение трех дней, а потом отпустил их домой.

Царь питал уважение и такое особенное расположение к королеве Елизавете, что не упускал ни одного случая засвидетельствовать ей это. Полагают, что он даже хотел на ней жениться, и что когда он приказал укрепить Вологду и свез туда свои сокровища, у него было намерение – искать убежища в Англии, если бы обстоятельства довели его до последней крайности.

Именно этот царь приказал приколотить гвоздем к голове шляпу посланника одного государя [который не пожелал ее снять перед ним]; тем не менее, кавалер Жером Боз (Jerosme Bose), некоторое время спустя присланный к нему в том же звании, надел свою шляпу в его присутствии и только приподнял ее гордо перед ним; Император спросил его: разве он не знает про то, как поступлено было с одним посланником за такую же смелость? Я это знаю, отвечал Боз, но я – посол королевы Елизаветы, которая не снимает своей шляпы и не обнажает голову ни перед одним государем в мире: если же сделают неприятность какому-либо ее министру, она сумеет отомстить за обиду, кому следует.

«Вот храбрый человек,– сказал император, обращаясь к боярам, который осмеливается говорить и действовать подобным образом в честь и ради интересов своей повелительницы. Кто из вас, мошенники (marauts), решится сделать что-нибудь подобное для меня?»

Этот поступок вызвал большую зависть к английскому послу. Бояре, чтобы отомстить ему, внушили царю дать ему дикую лошадь для дрессировки, и посол выполнил это с такой ловкостью, управлял ею так хорошо и утомил до такой степени, что она издохла под ним. После этого император всегда очень уважал кавалера Боза и оказывал ему всевозможные знаки особенного внимания.

Когда Иван совершал путешествие по стране, многие лица из дворянства и народа подносили ему подарки. Один сапожник, не желая отставать от других, стал советоваться с женой, что бы ему подарить царю? Пара лаптей (lopkies) или башмаков казались ему мало подходящими для подарка, и он решил прибавить к ним огромную брюкву, которая выросла у него на огороде. Император принял этот подарок столь благосклонно, что приказал всей свите покупать у него башмаки и платить двойную цену против настоящей стоимости, и сам пожелал носить одну пару. Это так хорошо поправило дела сапожника, что немного спустя он покинул свою лавочку и оставил много добра своим сыновьям, которые сделались теперь дворянами, по фамилии Лопотские (Lopotskys). И теперь существует еще, неподалеку от места, где был дом сапожника, дерево, у которого проходящие мимо бросают свою старую обувь, в память об этом сапожнике.

Один дворянин, узнав об этой истории, решил, что если он сделает значительный подарок императору, тот и его соразмерно вознаградит. Дворянин подарил царю прекрасную лошадь, а царь прислал ему брюкву, которую поднес ему сапожник.

Однажды Иван, переодевшись, отправился под вечер поискать ночлега в деревне около Москвы. Все отказывали ему, кроме одного бедняка, которого жена мучилась родами и разрешилась в присутствии императора. Он ушел рано утром и пообещал прислать своему хозяину восприемников [кума и куму]. Царь сдержал свое слово на следующий день, отправясь к бедняку со всем двором, сделал ему значительные подарки и приказал сжечь все дома в деревне, кроме того, где его приняли, чтобы научит жителей быть милосердными. Он им сказал: Это научит вас в другой раз не отказывать в приеме странникам; вы узнаете на самих себе, приятно ли быть в нужде и ночевать зимою на дворе.

Царю часто доставляло удовольствие знаться с ворами. Однажды он сам подал им мысль обокрасть царскую казну и уверил их, что знает для этого способ. «Как, негодяй! – воскликнул один из воров, дав ему пощечину: ты хочешь обокрасть нашего императора, который к нам столь милостив? Не лучше ли забраться к кому-нибудь из этих богачей-бояр, которые его обманывают и обкрадывают каждый день?» Царь был так доволен этим ответом, что обменялся шапками с вором, который залепил ему пощечину, и назначил ему назавтра свидание во дворце (duaretz),– это было место, куда Иван часто ходил,– чтобы выпить водки и меду. Вор явился, и царь, заметив его, велел позвать, убедил его переменить образ жизни, дал ему место при дворе и пользовался им для того, чтобы открывать и наказывать других воров.

В России мужчины и женщины, богатые и бедные,– одеваются одинаково. Во всей империи один язык и одна вера.

Они отличаются от прочих народов до самых мелких подробностей.

Мужчины носят рубашки сверх штанов и подпоясываются выше пупка. Они верят, что пояс увеличивает силу и что не будет удачи, если они не станут его носить. Когда они плюют на что-нибудь, так и кажется, что они чихают. Язык их и их произношение не имеет ничего общего с языками других наций. Они свистят зубами, а не губами. Они качают головой, когда выражают удивление. Большой грех у них – не обмыться, после того как помочился. Вместо бумаги, которую мы употребляем в отхожих местах, они обходятся маленькою лопаточкой из соснового дерева, хорошо выглаженной.

Стрелка часов у нас ходит вокруг циферблата, а у них сами часы ходят вокруг стрелки. У них считается очень большим грехом для русского спать с англичанкой или голландкой; но русская [женщина] не считается очень виновной, если сойдется с иностранцем, потому что дети, которые могут родиться, будут воспитаны в русской вере.

Они любят больше ржаной хлеб, чем пшеничный, по причине, о которой я говорил выше, и рыбу лежалую предпочитают живой. Они считают свои тысячи по девяностам, а не по сотням. Первый день нового года у них – первое сентября. Они считают семь тысяч шесть сот и еще несколько лет от сотворения мира. Самым невероятным вещам они придают большую веру, зато с трудом верят тому, что вероятно и допустимо рассудком. Чтобы поздороваться с женщиной, они целуют ее в правую щеку. Имения, приобретенные за 20 лет перед этим, назначаются младшим в семье. При шитье они надавливают иголку большим пальцем [слишком многословно выражено: ils poussent leur èduelle avec le doigt l’après le pouse]. Они едят морковь и горох, не очистив их от шелухи. Горох они не собирают, как мы, а вырывают с корнями и так продают на рынке.

Чтобы выразить, что муж имеет неверную жену, говорят, что он спит под лавкой [скамейкой].

Простое слово человека, имеющего бороду, для них более убедительно, чем присяга такого, который ее не имеет.

Самые прекрасные их картины не лучше тех, что рисуют у нас на печах красной охрой и испанскими белилами.

Они прилагают столько же старания держать свои зубы черными, как мы стараемся держать их белыми. Они обладают секретом красить их в черный цвет, так же как и зрачки глаз. Продолговатые глаза им кажутся наиболее красивыми, также как и низкие лбы. Русские женщины прячут часть лба под прическу. Маленькие ноги и тонкая талия кажутся им уродством. Они прибегают к всевозможным средствам, чтобы потолстеть: для этого они предаются крайним излишествам, лежат целый день в постели, проводя время в сне и в питье водки.

В русских судебных обрядах так много путаницы, что очень трудно говорить о них обстоятельно. Каждая область имеет свой приказ, или суд, в котором заседает боярин, или господин, который представляет собою особу императора, и дьяк, или секретарь, который имеет много писцов, или младших секретарей (помощников). Если имеется какое-нибудь дело у судей и если они не подкуплены, жалобщик почти уверен в его выигрыше, так как судьи имеют склонность думать, что правда обыкновенно на стороне истца.

К смерти приговаривают преступников редко, довольствуясь наказанием плетьми; но в России это наказание хуже, чем самая смертная казнь.

От наказания за убийство можно откупиться деньгами. Если кто-нибудь убит и никто не требует наказания за эту смерть, суд и не думает начинать дело.

Нельзя осудить человека, обвиняемого в каком-нибудь преступлении, если он не сознается, хотя бы тысяча свидетелей говорили против него; но достоверно, что для того, чтобы заставить преступника сознаться, его подвергают пыткам, столь ужасным, что нельзя себе и представить. Сначала его вздергивают на дыбу. Если он ни в чем не сознается,– его бьют плетьми, и палач так умело обращается со своей плетью, что шестью или семью ударами может убить наказываемого. Иногда бока осужденного пронзают раскаленным железом, или разрезают ему спину, солят ее и поджаривают некоторое время на огне, предварительно раскрыв рану палкой; если он продолжает упорно не сознаваться, ему приводят в порядок спину и вывихнутые плечи; дав ему отдохнуть дней 20, снова начинают его пытать, как прежде. Часто ему вырывают целые ребра, и если он может твердо вынести эти пытки, – что иногда случается, – то последняя пытка состоит в том, что ему бреют начисто середку головы и льют на нее воду, капля по капле, – что, как говорят, есть самая чувствительная из всех пыток, так как каждая капля ударяет как бы в самое сердце и пронзает его, как стрела.

Наказание, которому подвергают фальшивомонетчиков, заключается в том, что расплавляют материалы, из которых они делали монету, и льют им в горло.

Одному молодому человеку, который хотел убить сову во дворце императора, отрубили левую ногу и правую руку, так как пуля из его оружия попала в комнату императора.

Если откроют какой-нибудь заговор, секретно пытают участников его и потом ссылают их в Сибирь, а по дороге топят их подо льдом, или же просто оставляют в ссылке в этой области, за три тысячи верст от Москвы, выколов предварительно им глаза или обрезав уши.

Всего несколько лет тому назад ввели в России обычай вешать преступников: русские очень долго противились введению этого способа, будучи уверены, что душа человека, которого вешают, должна будет выходить низом, что делает ее поганою (pogano). Тот, кого вешают, сам вставляет шею в петлю и бросается [вниз], когда ему это прикажут. Должность палача наследственна, поэтому он старается обучить своих детей этому ремеслу и заставляет их проделывать первые опыты [наказания кнутом] на кожаном мешке.

Верно, что простой русский народ чрезвычайно туп и идолопоклонник. Те, которые живут к северу, в Архангельске, в Коле и пр., не знают никакого другого бога, кроме Св. Николая, который, по мнению их, управляет всем миром. Они уверяют, что он приплыл на мельничном жернове от самой Италии до гавани, носящей его имя и находящейся около Архангельска: если русский выразит неверие к этой истории, он по меньшей мере рискует жизнью.

Они справляют с большим благоговением и верою праздники своих собственных святых, нежели праздники в честь апостолов. Святой Николай, говорят они, есть «наш брат» (nasha bradt, т. е. один из наших братьев), который милостив к нам, потому что мы из одной с ним страны (земляки), а не то что св. Петр или Павел, которые нас никогда не знали.

Те, которые брали взятки с народа и грабили иностранцев, думают искупить свои злодейства тем, что строят церкви, жертвуют большое количество колоколов и наполняют церковь богатоукрашенными Николаями (образами), осыпанными драгоценными камнями.

Большинство русских грубы, невежественны и бесчестные люди, за исключением некоторых, которые цивилизовались, ведя торговлю с иностранцами, или путешествуя к польскому двору.

Записки Московского археологического института. – Т. XV. – М., 1912. – С. 127-166.