552

...

Нужно сказать, что за последние десятилетия представление о почти сплошной 

553

неграмотности Древней Руси сильно поколеблено благодаря тому, что археологи нашли множество древних надписей и даже писем. Оказалось, что грамотны были не одни монахи-переписчики да славянская знать, но и множество простых людей умели читать и писать, что письмо гусиным пером на особо выделанной телячьей коже – пергамене, а позже – на бумаге было отнюдь не самым распространенным способом. Чаще всего писали особой заостренной палочкой – "писалом" – из металла или кости, процарапывая буквы на бересте (наружном слое коры березы), на дереве, даже на довольно твердом камне, чеканили на металле. "Господи, помози рабу своему Константину. Коста делал" – выбил мастер на днище изготовленного им для новгородского посадника серебряного сосуда. "Невесточье" – процарапал кто-то на пряслице из розового шифера, – может быть, жених, подаривший этот грузик для веретена своей невесте. 

Грамотные люди переписывались: большинство грамот, процарапанных на бересте, это письма друг к другу простых людей. Кто-то пишет полюбившейся девушке: "Пойди за мене"– это предложение брака; муж пишет жене: "Приели сороцице, сороцице забыле",– уезжая по делам, он не взял с собой сменной сорочки. Есть и расписка кабатчика Сидора Тадуя Ладопги, выданная каким-то Грикше и Косте в получении от них разной одежды– свиты, сорочек, шапок, сапог и проч., да еще "таболов" – какого-то большого кожаного мешка или чего-то вроде чемодана, где все это лежало (Арциховский, Борковский. С. 17-19). Должно быть, Гришка с Костой пропились до того, что кабатчик забрал у них вещи в залог. Хорошо, хоть расписку дал. 

Словом, грамота была нужна и для разных повседневных дел, и для дел государственной важности: вспомним, что и договоры между княжествами писали, хоть не на бересте, конечно, а на пергамене. "Умели грамоте" (так говаривали в старину) и знать, и монахи, и простые люди. 

Но ведь грамоте надо учиться! И о том, как учились грамоте, мы узнаем... из самих грамот. Вот целая связка кусков бересты разного формата. Вглядимся. Оказывается это – своеобразная тетрадка мальчика (как полагают специалисты-психологи, лет шести-восьми), жившего в Новгороде Великом лет 700 тому назад – в XIII в. Он учился грамоте, процарапывая писалом на клочках бересты букву за буквой – весь тогдашний русский алфавит. Потом – сочетания букв – слоги: А, Б, В, Г, Д... БА, ВА, ГА, ДА,...БЕ, BE, ГЕ и т.д. Это были упражнения, но он умел уже писать целые фразы. Вот рисунок, а под ним подпись: "Я ЗВЬРЬ", вот воин поверг врага, и над победителем – надпись: "ОНФИМ". Да конечно же, этого самого мальчика звали Онфим. Это он (в мечтах пока) победил врага. Упражняясь, писали распространенные в ту пору фразы: "Господи помози рабу своему Онфиму", "Поклон от Онфима ко Даниле" – традиционная форма начала всякого письма. Может быть, товарища мальчика звали Данилой. 

Имелись и своеобразные буквари, служившие одновременно и тетрадями для упражнений. На небольшой пятиугольной дощечке вырезали образцы букв (прописи); в другой такой же дощечке делалось углубление, которое заливали воском. Раскрыв дощечки, можно было упражняться: слева – пропись, справа на воске писали, стирали и снова писали. Для этого писало делали заостренным на одном конце, а на другом – в виде лопаточки, которой можно было стирать написанное на воске. 

Учили грамоте грамотеи, которых на Руси издавна называли мастерами и мастерицами. Школы были известны с конца X в. Летопись сообщает, что в 997 г. киевский князь Владимир Святославич "нача поимати у нарочитые чади дети и даяти их на учение книжное" (Лаврентьевская летопись. С. 127-129). В Новгороде Великом в XI в. князь Ярослав Владимирович открыл школу для "поповых детей". Видимо, школы были учреждены и в Смоленске при князе Романе Ростиславиче; обучались в них преимущественно дети "нарочитых людей", т.е. знати. Можно 

554

думать, что и для посадских людей в XIII-XIV вв. появились школы (обычно при приходских церквах). В такой школе и учились, наверное, мальчики Онфим и Данило, о которых шла речь выше. 

Мастерами и мастерицами бывали в школах лица духовные – как "белое" духовенство – священники, дьяконы, дьячки, пономари, так и "черное" духовенство – монахи и монахини. Обучаясь в соответствующих духовных учебных заведениях церковной службе, они получали и какую-то подготовку к преподаванию, которое впоследствии совмещали со службой в церкви или выполнением монашеских обязанностей. 

Причт городской, слободской и сельской церкви был тесно связан с местными жителями и нес также некоторые светские обязанности. Сюда могло относиться и обучение грамоте в церковно-приходской школе. Об этом говорят, например, такие факты, как использование церковных книг в качестве учебных пособий. Так, в 1686 г. прихожане Стрелецкой слободы Саввино-Сторожевского монастыря под Звенигородом избрали пономаря своей подмонастырской Никольской церкви, взяв с него "запись" (письменное обязательство) "о церковном о всем радеть... и книг беречь, и малым робятам, в кои дни доведетца по книгам говорить... чтобы они книг берегли и воском слов не закапывали, и по домам из церкви книг без спросу и без ведома никто не брал" (Акты юридические... С. 292-293). Картина обучения в приходской школе здесь вполне конкретна вплоть до мелочей: мы узнаем, например, что занятия велись иногда и при свечах. 

В обучении был принят определенный порядок, как теперь говорят – программа. Сначала заучивали буквы, учились их писать и составлять слоги и слова. Подолгу твердили все вместе: 

– Буки – Аз – БА, Веди – Аз – В А... Буки – Есть – БЕ, Веди – Есть – BE, Глаголь – Есть – ГЕ, Добро – Есть – ДЕ и т.д. (у букв были тогда свои названия). Лишь затвердив все это и научившись составлять из слогов слова, принимались за книги. Собственно, первой-то книгой и была азбука или букварь. Но уже вторая книга была духовная: Часослов – сборник молитв и песнопений для "часов" –ежедневных церковных служб. Третьей книгой была Псалтирь – одна из частей Библии, включавшая 151 псалом – песнопения, многие из которых восходят к глубокой древности. Так достигались две цели: учились грамоте и одновременно начаткам православной религии.