Весь Башлачёв
Александр Липницкий:
«Представить себе Башлачева, торгующегося из-за гонораров, я не могу»
В студии экс-участника группы «Звуки My», подвижника русского рока Александра Липницкого, на Николиной Горе в апреле 1986 года Башлачев записал свой последний и самый трагический альбом «Вечный пост». О подробностях той записи Липницкий вспомнил в разговоре с обозревателем «Известий» Михаилом Марголисом.
вопрос: Насколько тщательно Башлачев работал над этим альбомом?
ответ: Более чем тщательно. На мой взгляд, проблема Башлачева как продюсера собственных песен заключалась в его гиперконтроле над ними. Он, как и Мамонов в 80-е годы (мне есть с чем сравнивать), никому не доверял влезать в свою «кухню». Почему, собственно, у него и не было серьезных попыток создать группу. Он очень ревновал свои песни к кому-либо и не хотел никому их доверять ни на концертах, ни в студии.
Запомнилось, что все 12 дней, которые Башлачев работал в студии, ему было очень важно найти какое-то правильное состояние души во время записи вокала. Он мог целый день настраиваться, чтобы что-то спеть.
вопрос: Примерно к моменту записи альбома «Вечный пост» некоторые относят начало его внутреннего кризиса. Он стал регулярно пить, практически прекратил писать?
ответ: На записи он еще был в полном порядке с точки зрения энергичности, самооценки. А вот спустя несколько месяцев, летом 1986-го, когда он приехал ко мне в гости, в квартиру на Каретном ряду, то признался, что у него какая-то засада с песнями, они живут в нем, но не выскакивают наружу. Сказал, что «потерял к ним ключик». Это его дико мучило. Дело было не в наркотиках и алкоголе. У него начался затяжной творческий кризис. И он с ним в итоге не справился. Саша был молод, а рядом не оказалось человека, которому он мог бы абсолютно довериться. И он замкнулся.
Как ни печально признать, но запись «Вечного поста», причастностью к которой я могу дорожить и гордиться, сильно обломала СашБаша. Он серьезно на нее надеялся. Предполагал, что этот кассетный альбом разойдется большим тиражом и т.п. А в общем-то так не вышло. По версии Насти Рахлиной (гражданская жена Башлачева. – «Известия»), он позже уничтожил оригинал альбома.
вопрос: Почему он захотел записываться у тебя, в Москве. Ведь обитал он тогда в Питере, где был сам Андрей Тропилло?
ответ: В процессе съемок фильма «От винта!» о СашБаше мы поехали к Ирине Лешаковой в Комарово, где Башлачев провел много времени в последние свои два года. И Тропилло мне там долго рассказывал о своем сложном взаимодействии с Башлачевым. Вначале он очень хотел его записать. Но Башлачев не давался, приводил всякие отговорки. А потом Тропилло понял, что Башлачев боится у него записываться. Ко мне-то Саша поехал только после уговора, что я не буду оказывать никакого влияния на запись – ни как владелец студии, ни как продюсер. А попасть в лапы к Тропилло значило отнестись к записи альбома концептуально, как относились Гребенщиков, Цой, Кинчев. Тропилло для них соавтор, ему нужно доверять свои песни. Андрей с ним несколько раз вроде уже обо всем договаривался, но СашБаш в последний момент куда-то исчезал.
вопрос: В те самые его последние, кризисные два года начался ведь самый расцвет нашей рок-музыки. Большие фестивали, масса гастролей, директора, продюсеры. Башлачев же появился лишь на 5-м питерском рок-фестивале. Не делались попытки вовлечь его в бурный концертный процесс, вытащить на большие площадки?
ответ: А он уже и не вытаскивался. По причине затяжной депрессии. Его нужно было отвести к хорошему психотерапевту. Но этого никто не сделал. И он выглядел и чувствовал себя все хуже и хуже.
Я хорошо запомнил нашу последнюю встречу и еще его ужасное состояние после концерта на том самом питерском фестивале 1987 года. Он был крайне недоволен своим выступлением (хотя и стал лауреатом). У всех вокруг там был праздник, веселье, а у него... Да и Сашина мама вспоминала, что он просто был душевно болен в последние два года.
Он ошибся, что в свое время остался в Питере. Ему нужно было приехать в Москву. Он был немного неприкаян в питерском андеграунде. Так и остался там приезжим самородком, но не попал в топ, как, в общем, и Майк Науменко. Не было у них жизненной хватки. Представить себе Башлачева сейчас в качестве звезды, которая строит себе дом на тысячу квадратных метров или торгуется из-за гонораров в десятки тысяч долларов, я не могу. А в других наших рок-звездах это уживалось наряду с их маргинальностью. Я часто думаю, что эта сентиментальная, на грани пошлости, песня Макаревича «Костер» никому не подходит так, как Башлачеву.
Липницкий А. «Представить себе Башлачева, торгующегося из-за гонораров, я не могу» : [беседа с музыкантом, культурологом А. Липницким / записал М. Марголис] // Известия. – 2008. – 15 февраля