Титульный лист
Собрание сочинений
Общие работы
Современники о Батюшкове
Жизнь поэта
Творчество
Батюшков и ...
Батюшков в школе
Венок поэту
Память
Библиография
Альбом

Н. П. Барсуков Жизнь и труды М. П. Погодина

XXX

Великий князь Михаил Павлович рассказывал князю П. А. Вяземскому, что Гумбольдт уверял его, что некоторые древние диалекты, совершенно исчезнувшие между людьми, сохранились отчасти только у попугаев в лесах Нового Света. "И мы с тобою,— писал князь Вяземский своему Арзамасскому товарищу Северину, — да с Блудовым, да пожалуй, и с Уваровым, принадлежим к этому племени попугаев. Для других наша речь, наши воспоминания, шутки, сетования,— тарабарская грамота. Я ваш летописец, ваш запевало, а вы мои слушатели. Угоден я вам, и с меня довольно" 145.

К числу лиц, летописцем которых считал себя князь Вяземский, принадлежал и несчастный К. Н. Батюшков. После долгой, исполненной страданий жизни, он, наконец, 7 июля 1855 года, скончался в Вологде. 

За несколько месяцев до кончины Батюшкова, П. А. Плетнев (6 января 1855 г.) писал к князю П. А. Вяземскому: "О состоянии здоровья Батюшкова я нарочно ездил справляться у сестры его, Ю. Н. Зиновьевой. Но она знает об этом не более меня и вас. Родственник их Гревениц, который последнее время и ходил за больным, объявил только, что Батюшков внезапно пришел в сознание и, услышав об осаде Севастополя, попросил, чтобы ему собрали поболее карт этой местности, и с той поры сильно занимается Европейской политикой. Досадно, что никто не переписывается с Вологдою... Вот что значит встать из гроба, пролежавши в нем тридцать лет. Никому уж и дела нет до тебя. Право, страшно пережить тех, с кем делил первые свои впечатления" 146).

Сведения о последних днях и кончине Батюшкова мы почерпаем из письма Фортунатова к Шевыреву: "Предсмертная болезнь Батюшкова была непродолжительна. Последний год он видимо слабел силами; в июне месяце, с женою и детьми Г. А. Гревеница, отправился он в деревню; предполагали, что сельский воздух укрепит его силы. Но когда родные увидели, что больному становилось хуже и хуже, они перевезли его в город; усилия врача, Ф. О. Доброва, были напрасны; организм телесный постепенно разрушался. 7-го июля, вечером, приглашен был приходский священник напутствовать его; больной не обнаружил желания приступить к таинству; тогда обратились к любимому Батюшковым протоиерею Дмитриевской церкви, Всеволоду Писареву, но он нашел уже Батюшкова умирающим, в бессознательном положении. А потому до вас дошло неверное известие о том, будто пред кончиною просветлел разум больного поэта. Но это верно, что больной в последние годы был гораздо спокойнее, даже следил за ходом современной войны; припоминал иногда прошедшее, но смутно; например, он говорил, что Финляндия приобретена его кровью, но к этому прибавлял сожаление, что Финляндия сдана Русскими Шведам. — Верно, памятны вам письма его, помещенные за несколько лет в Москвитянине, доставленные в Редакцию князем П. А. Вяземским. Когда мы получили эту книжку Москвитянина, один из сыновей Гревеница читал ему его письма; он, прослушав их с видимым удовольствием, сказал: написано очень хорошо. Но не видно было в нем сознания, что писал это он сам...

"Погребение Батюшкова происходило 10 июля, в Спасо-Прилуцком монастыре, в котором были мы с вами у преосвященного Иринея. Ученое сословие, гимназии и семинарии, по приглашению начальника губернии, сопровождали из города до монастыря тело усопшего. Во время отпевания произнесено надгробное слово протоиереем Прокопиевым. Но как Прокопиев не имел от Г. Л. Гревеница никаких материалов, потому и должен был довольствоваться статьею о Батюшкове Плаксина, помещенною в Энциклопедическом Лексиконе" 147.