М. Тупичекова. Проблема комического в советской прозе 60-70 годов

М. П. Тупичекова
Проблема комического в советской прозе 60-70-х годов:
(В. Шукшин, В. Белов)

Работа выполнена на кафедре истории советской литературы филологического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова.

Научный руководитель — кандидат филологических наук, доцент В. А. Апухтина

Официальные оппоненты — доктор филологических наук Ю. Б. Борев
кандидат филологических паук А. Г. Коваленко

Ведущая организация — Ленинградский государственный педагогический институт имени А. И. Герцена

Защита состоится « » _____________1987 г. на заседании специализированного Совета Д 053.05.12 при Московском государственном университете имени М. В. Ломоносова.
Адрес: Москва, 119899, ГСП, В-234 Ленинские горы, (ЛГУ, I корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.
С диссертацией можно ознакомиться в читальном зале филологического факультета МГУ.
Автореферат разослан « « _____________ 1987 г.

Ученый секретарь специализированного Совета, доктор филологических наук, доцент В. А. Зайцев

Актуальность исследования. Необходимость изучения комического в прозе 60–70-х годов обусловлена широким и многообразным использованием поэтики комического в произведениях ведущих писателей этого времени. Комическое органично для миропонимания и творчества В. Шукшина и В. Белова, Б. Можаева и Н. Думбадзе, Г. Матевосяна и Ф. Искандера, Э. Ветемаа и М. Зариня. Формы комического в прозе этих авторов требуют глубокого и тщательного исследования, поскольку оказывают влияние на стилевые и жанровые особенности прозы в целом.
В советском литературоведении существует ряд работ, которые можно рассматривать как первый опыт обобщения новых фактов бытования комического в 60–70-е годы [1][1 Бочаров А. Г. Сообщительность иронии // Вопросы литературы, 1960, № 12. — С. 82–90; Ершов Л. Ф. Сатира и современность. — М.: Современник, 1978. — С. 278; Зубарева Е. Е. К вопросу о юморе в советской литературе // Некоторые вопросы русской литературы XI века ( Сб. науч. трудов МГПИ им. В. И. Ленина. — М.: МГПИ, 1973. — С. 50–60; Эвентов И. С. Искусство иронии: юмор в современной прозе // В середине семидесятых: Литература наших дней. — Л.: Лениздат, 1977. — С. 253–282]. Однако своеобразие комического в прозе этого периода, его функции, художественные возможности, специфика форм не получили еще своего всестороннего научного осмысления. Исследование этих проблем имеет для литературоведческой науки теоретическое и практическое значение: изученье форм и функций комического помогает выявить закономерности литературного процесса, анализ видоизменений комического в определенный исторический период является основой для дальнейшего изучения этой эстетической категории.
Цель данной работы — изучение форм и функций комического, его места в художественной системе советской многонациональной прозы 60–70-х годов. В диссертации исследуются наиболее характерные для этого периода виды комического — ирония и юмор, рассматриваются основные тенденции развития комического прозы 60–70-х годов в целом и конкретные формы комического в творчестве отдельных авторов.
Анализ комического в творчестве В. Шукшина и В. Белова позволяет рассмотреть поэтику комического, индивидуальное своеобразие форм его воплощения. В работе ставится задача выявления генезиса комического в прозе В. Шукшина и В. Белова: изучения истоков, происхождения форм их комизма, его связи с национальной культурной традицией, с фольклором.
Методологической и теоретической основой исследования, послужили труды классиков марксизма-ленинизма о конкретно-историческом и системном изучении явлений в их диалектике и многосторонних связях, ленинское учение о партийности и народности литературы, о национальной культуре; руководящие документы ЦК КПСС по вопросам идеологии и культуры.
Диссертант опирается также на общетеоретические труды философов, эстетиков, литературоведов: Ф. В. Гегеля, В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Ю. Б. Борева, М. С. Кагана, Г. Н. Поспелова, М. И. Стеблин-Коменского, руководствуется идеями исторической поэтики А. Н. Веселовского, В. М. Жирмунского, М. Б. Храпченко. Советское литературоведение в настоящее время достигло высокого уровня в историческом осмыслении комического. В диссертации использован опыт исследований в этой области М. М. Бахтина, Д. С. Лихачева, А. М. Панченко, Н. В. Понырко, Л. E. Пинского, В. Я. Проппа.
Научная новизна работы состоит в том, что комическое в прозе 60–70-х годов впервые становится предметом научного анализа. Виды и формы комического изучаются в их обусловленности социально-культурной ситуацией, исторически сложившейся традицией, индивидуальными особенностями художника.
В диссертации исследуются еще мало изученные советским литературоведением вида комического: ирония и юмор. Эти категории рассматриваются в работе как глубоко содержательные формы художественного освоения действительности, в которых могут воплощаться мировоззренческие установки писателя.
Анализ комического в прозе В. Шукшина и В. Белова, предпринятый в диссертации, позволил охарактеризовать существенные особенности их творческого метода, не отмеченные ранее исследователями. Установление истоков комического в произведениях этих писателей имеет принципиальное значение для изучения литературной преемственности.
Практическая значимость диссертации. Результаты и материалы работы расширяют крут исследований о литературном процессе 60–70-х годов, о взаимодействии советской многонациональной литература и фольклора, о преемственных связях советской литературы с литературой и культурой предшествующих эпох. Основные выводы диссертации могут быть использованы при чтении лекций в общих и специальных курсах по проблемам советской литературы.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в четырех публикациях. По материалам исследования прочитаны доклады на межвузовских конференциях: в Ленинграде (Герценовские чтения, 1985), в Москве (XXI научно-теоретическая конференция молодых ученых в Университете Дружбы народов им. Патриса Лумумбы, 1986), в Калининском государственном университете (1986). Диссертация была обсуждена на заседании кафедры истории советской литературы филологического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического приложения. Список использованной литературы включает 280 наименований.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются выбор темы, задачи исследования и общая постановка проблемы, анализируются история вопроса и трудности его изучения. На этой основе определяются методология и методика исследования, отбор материала.
Глава первая «Комическое в советской прозе 60–70-х годов» открывается анализом комического как категории эстетики и поэтики. Изучение теорий комического, осуществленное диссертантом, показывает, что понимание этой категории обусловлено общефилософскими взглядами и эстетическими нормами эпохи. Для Аристотеля комическое сопряжено с нравственной оценкой («комедия ... есть воспроизведение сравнительно худших людей» [1][1 Аристотель. Об искусстве поэзии. — М.: Искусство, 1957. — С. 53]), в средневековой эстетике комическое связывается с сословной характеристикой жанров. В представлении французских и немецких просветителей ХVIII века главное назначение комедии — исправлять нравы.
В романтической эстетике комическое понимается как игра бесконечно свободной субъективности художника, противостоящая бюргерской серьезности — «трансцендентальная буффонада» [2][2 Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. — М.: Искусство, 1983. T. I. — С. 283]. Глубокое теоретическое истолкование комическое получает в гегелевской эстетике. Источником комического, по Гегелю, является противоречив: «Смешон может быть всякий контраст существенного и его явления, цели и средств, противоречие, благодаря которому явление снижает себя в самом себе, а цель в своей реализации упускает себя» [1][1 Гегель Ф. В. Г. Эстетика: в 4-х т. Т. 3. — С. 579].
Советские литературоведы в своих исследованиях комического опираются на положения, выдвинутые в эстетике Гегеля, а также в трудах В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, в марксистско-ленинской философии. Советские ученые определяют комическое как объективно-субъективную по своей природе эстетическую категорию, сущность которой состоит в отражении явлений, содержащих противоречия реального и идеального, формы и содержания, видимости и сущности, и оценке их посредством смеха [2][2 Борев Ю. В. Комическое, или о том, как смех казнит несовершенство мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. — М.: Искусство, 1970; Каган М. С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. — Л.: ЛГУ, 1970. — С. 182–210; Поспелов Г. Н. Проблемы исторического развития литературы. — М.: Просвещение, 1971. — С. 128 150]. В диссертации рассмотрены дискуссионные вопросы в толковании категории комического: особое внимание уделено проблеме классификации видов и форм комического, определению специфики сатиры, юмора, иронии и т. п.
Развитие теории комического основывается на результатах исторического изучения его форм и функций, их бытования в разные исторические эпохи. Методы исследования комического, предложенные в работах Д. С. Лихачева, A. M. Панченко, М. М. Бахтина, В. Я. Проппа [3][3 Лихачев Д. С., Панченко A. M., Понырко Н. В. Смеховой мир Древней Руси. — Л.: Наука, 1984; Бахтин М. М. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. — М.: Худож. лит., 1965; Пропп В. Я. Проблемы комизма и смеха. — М.: Искусство, 1976], предполагают изучение комического в контексте общественной жизни, национальной культуры, литературного процесса. Автор диссертации, руководствуясь принципами конкретно-исторического подхода к изучению комического, особое внимание уделяет анализу литературной ситуации 60–70-х годов.
Для этого периода характерны активизация социальной жизни, и, соответственно, общественного сознания, что способствовало развитию в литературе социально-критических тенденций. Все это повлияло на преобразование системы художественных средств, в которой особое значение приобрели способы комической типизации. В диссертации показано, какое значение имели различные формы комического в творчестве отдельных писателей (Б. Можаева, М. Зариня, Г. Матевосяна, Б. Окуджавы, Ф. Искандера, О. Чиладзе и других), в формировании поэтики некоторых .идейно-стилевых течений («молодая» проза 60-х, проза поколения «сорокалетних»). В 60–70-е годы в прозе обозначились направления, в которых комическое приобрело глубоко содержательные форм: проза прибалтийских писателей (Э. Ветемаа, П. Куусберг, А. Якубач и др.), названная критикой иронико-философской, русская проза В. Шукшина, В. Белова, Б. Можаева, связанная с фольклорными смеховыми традициями (использование сказа, возрождение фольклорных жанров и т. п.). Обращение к национальным смеховым традициям характерно и для писателей других республик: Н. Думбадзе, Г. Матевосяна и многих других. Необходимость систематизации многообразных форм комического обусловила типологический подход к изучению проблемы: в работе рассмотрены ирония и юмор как наиболее характерные для изучаемого периода виды комического.
Ирония соответствует стилю современного художественного мышления, интеллектуально-философской проблематике и концептуальности прозы последних десятилетий. В работе анализируются романы эстонского прозаика Э. Ветемаа: «Монумент» (1964), «Яйца по-китайски» (1969), «Воспоминания Калевипоэга» (1979), в которых ирония приобретает индивидуально своеобразные и, вместе с тем, типичные для изучаемого периода формы. Она служит средством самовыражения героя и способом авторской оценки. Скрытая ироническая позиция автора по отношении к герою выявляется в особых сюжетных поворотах (в романе «Яйца по-китайски» предполагаемая болезнь Яана оказывается мнимой), в изменении субъектной структуры повествования («Монумент»), с помощью которых Э. Ветемаа проясняет истинные мотивы поведения героя. В «Воспоминаниях Калевипоэга» ирония возникает из несоответствия высокой мифологической версии и стиля повествования: автор травестирует национальный эпос, сообщая поступкам героя современные бытовые мотивировки. Такая ирония направлена не на пародируемый источник, а на факты современной действительности. В работе показано, что подобное использование устойчивых литературных формул — мифа, сюжета, жанра — свойственно и другим писателям: М. Зариню, Б. Окуджаве, О. Чиладзе.
Ирония имеет большие художественные возможности, выходящие за пределы собственно комического. В романах грузинского прозаика О. Чиладзе ирония становится способом выражения философско-этических взглядов писателя. В диссертации отмечено, что в первой его книге «Шел по дороге человек» (1978) ирония — элемент стиля, оказавший влияние на сущностные аспекты содержания. В романе «И всякий, кто встретится со мной» (1980) в формах иронии выражается авторская оценка, в «Железном театре» (1984) ирония становится средством философского обобщения, проявленного в оригинальной интерпретации традиционной метафоры «жизнь — театр».
Анализ форм бытования иронии в произведениях самых разных по творческой манере писателей показал, что в советской прозе 60–70-х годов ирония — не просто стилистический прием, а способ видения и постижения действительности художником.
Юмор рассматривается в диссертации как мировоззренческая категория, в которой может выражаться общая художественная концепция и нравственная оценка автора. По сравнению с другими видами комического юмор ближе всего генетически к архаическому, древнему народному смеху. «Трансформация всенародного архаического смеха в «оригинальном» юморе, — заметил Л. Е. Пинский, — происходит в соответствии с формой сознания, характерной для культуры нового времени» [1][1 Пинский Л. Е. Юмор. // Краткая литературная энциклопедия. — Т. 8. — С. 1015], поэтому литературный юмор непосредственно связан с традиционными и современными народными формами смеха.
В работе показано, как родовая близость юмора народному смеху проявляется в произведениях советских прозаиков. Юмор Фазиля Искандера при всей его интеллектуальности истинно народен. В рассказе «Колчерукий» (1970) анекдотический сюжет перерастает в сюжет иного, более высокого порядка: великое торжество жизни над смертью. Смерть побеждается жизнеутверждающей силой смеха: придуманная в последние минуты жизни шутка Колчерукого вдохновила «живых праздновать победу человека над судьбой».
Утверждающий пафос юмора, его связь с традиционными народными формами смеха отвечают творческим устремлениям тех писателей, которые видят в народном культурно-историческом опыте нравственные, духовные, эстетические ценности, поверяющие жизнь современного человека и общества. Как показано в диссертации, юмор в творчестве Гранта Матевосяна связан с изображением народной и природной жизни. В повести «Мы и наши горы» (1967) юмор окрашивает повествование об «автономной республике пастухов», о бытии единого рода с могучими корнями. Отрыв человека от земли и корней, размежевание городской и деревенской культур Г. Матевосян называет «разломом». В произведениях, связанных с темой «разлома», появляется ирония, отражающая двойственность сознания мятущегося героя («На станции» (1969), «Конь мой, конь» (1979), «Под ясным небом синие горы» (1981)). Формы комического в произведениях Г. Матевосяна не исключают драматизма его произведений, напротив, заостряют их трагические коллизии.
Во второй главе диссертации рассматривается комическое в прозе В. М. Шукшина. Природа комического у В. Шукшина не получила еще своего исчерпывающего истолкования в литературоведении и критике, но наметились плодотворные пути ее изучения. В исследовательской литературе о творчестве В. Шукшина комическое оценивается как важный элемент его миропонимания и творчества. Наиболее обстоятельно изучена сатира в творчестве писателя. Анализ специфики сатиры В. Шукшина, эволюции ее приемов и форм предпринят в работах В. А. Апухтиной и Л. Ф. Ершова [1][1 Апухтина В. А. Проза Шукшина. Издание 2-е. — М.: Высшая школа, 1986; Ершов Л. Ф. Указ. соч., с. 254–267], В работах Г. А. Белой, Н. А. Биличенко [2][2 Белая Г. А. Парадоксы и открытия Василия Шукшина // Белая Г. А. Художественный мир современной прозы. М.: Наука, 1983; Биличенко Н. А. Структура характеров в прозе В. Шукшина // Структура художественного произведения. — Л.: Наука, 1984. — С. 83–100] осуществлен опыт соотнесения поэтики комического в произведениях Шукшина с традициями национальной культуры, с поэтикой комического в русском фольклоре. Современные исследователи творчества В. Шукшина вводят в комическое необходимый элемент художественной системы писателя, имеющий глубокие корни в национальной культуре. «Очевидно, что истоки определенного мироощущения, организующего прозу Шукшина в системное единство, следует искать в соответствующих формах народного юмора, превратившегося исторически в один из важнейших пластов всей русской культуры» [1][1 Соболевская Н. Н. Комическое как форма проявления народного сознания в рассказах В. Шукшина // Тенденции развития русской литературы Сибири в ХVIII–ХХ вв. — Новосибирск: Наука, 1985. — С. 91–106], — пишет Н. Н. Соболевская.
Следует, однако, подчеркнуть, что анализ комического в прозе В. Шукшина в работах о его художественном мире часто приобретает второстепенное значение. Обзор исследовании и суждений о проблеме комического в творчестве В. Шукшина, высказанных в литературоведении и критике, приводит автора диссертации к выводу о необходимости специального исследования форм комического в произведениях В. Шукшина, которое сочетало бы функциональный, историко-генетический подходы и анализ поэтики. В связи с этим в диссертации предпринята попытка определить функции комического в художественной системе писателя, охарактеризовать основные формы его воплощения, их эволюцию. В работе исследуются истоки шукшинского комизма: его связь с культурной традицией, обусловленность индивидуальными свойствами художника. Такой анализ имеет целью определить место и значение шукшинской «формулы смеха» в литературном процессе.
Функции комического в художественной системе В. Шукшина обусловлены общими особенностями его творческого мышления, и эволюция форм его комизма соответствует эволюции его творчества в целом. Комическое в прозе В. Шукшина — сложное, многослойное явление. В нем ярко выражено и «потешное» начало (комический персонаж его ранних рассказов «Гринька Малюгин» (1962), «Классный водитель» (1962) смешит, а не осмеивает), и юмор, направленный на оправдание и защиту «чудака», и ироническая насмешка. В диссертации прослеживается трансформация форм комического у Шукшина от «неосмеивающих» видов комического — юмора, например, к иронии, сатире, сарказму; к условным формам, фантастике. Для произведений Шукшина характерен трагикомический пафос: фарсовый комизм рассказа «Мой зять украл машину дров!» не исключает трагического финала. С усилением публицистического пафоса в творчестве писателя связано его обращение к сатире («Энергичные люди» (1974), «А поутру они проснулись» (1974), «До третьих петухов» (1973), «Точка зрения» (1973), рад рассказов).
В творчестве Шукшина на равных правах сосуществует множество оттенков литературного смеха: ирония, сатира, пародия и т. п., и более древний, архаический по происхождению, сохранившийся в фольклорных фарсово-балаганных формах тип смеха, по поэтике своей близкий скоморошьей традиции. Многообразие форм комического у Шукшина и особенности комической поэтики во многом обусловлены генетическими связями писателя с национальной смеховой традицией. Диссертант, полемизируя с концепциями, сближающими реалистический метод В. Шукшина с инонациональными эстетическими системами, утверждает преемственность его творчества с традициями русской культуры, национальной смеховой традицией в «низовом», демократическом ее варианте (фарсово-балаганные формы смеха, генетически восходящие к скоморошеству). Мысль о родстве шукшинского комизма искусству скоморохов уже была высказана советскими исследователями [1][1. См., например, Белая Г. А. Указ. соч., с. 178]. В диссертации приводятся дополнительные аргументы в пользу этой точки зрения.
Близость поэтики Шукшина скоморошьей традиции отчасти объясняется контактными связями писателя с фольклором Алтая. Однако прямых фольклорных заимствований в прозе В. Шукшина почти нет. Родство его поэтики с фольклорной имеет иной характер; в диссертации предпринята попытка выявить типологическую общность комизма писателя и родовых особенностей национальной смеховой культуры.
В критике уже высказывались мнения о типологическом сходстве шукшинского чудака и дурака русской сказки (в работах Т. В. Кривощаповой, Н. А. Биличенко). При этом исследователи проводили параллели с бытовой сказкой. Однако герой бытовой сказки — лишь некоторое частное проявление русской смеховой традиции, где «смеющийся, чувствуя себя умным, прикидывается дураком, чтобы быть свободным в смехе» [2][2. Лихачев Д. С., Панченко A. M., Понырко Н. В. Указ. соч., с. 8]. В диссертации изучается генеалогия этого шукшинского типа.
В творчестве В. Шукшина переосмысливаются и другие родовые черты национального юмора, в частности, «театрализация» смеха, наиболее ярко проявившаяся в романе «Я пришел дать вам волю!» (1971) (в ряженьях, играх в царя, шутовском шествии разинцев с шубой). В этом романе, воссоздающем события ХVII века, близость шукшинской поэтики народному искусству особенно очевидна. Мастерство Шукшина состоит в умении воссоздать формы народного смеха в соответствии с историко-культурной традицией. Вместе с тем, эти формы приобретают у него новую, сугубо литературную (социально-психологическую, сюжетную) мотивированность. Как пример подлинно творческого усвоения художником фольклорной традиции в работе анализируется повесть-сказка «До третьих петухов» (1973), основанная на гротескном совмещении сказочной структуры и современных мотивировок, фактов, примет. В. Шукшин не заимствует отдельные элементы фольклора, а создает собственный художественный мир, опираясь на закономерности и принципы народного мышления. Традиционные фольклорные мотивы трансформируются и обогащаются в индивидуальном творчестве художника.
Анализ поэтики комического у Шукшина убеждает, что комическое в его творчестве имеет формообразующее значение: воздействует на характер, стиль, сюжет, жанр. Главная функция комического в произведениях Шукшина — характерологическая. В диссертации показано, как с помощью средств комического писатель создает социально-характерные и психологически убедительные образы-типы. В. Шукшин открыл и художественно освоил новый социальный тип, порожденный современными ему общественными процессами: миграцией деревенского населения в город. Писатель изображает человека «на распутье», на грани двух культур, когда в его сознании совмещаются две ценностных точки зрения: городская и крестьянская. Такое внутреннее противоречие может разрешаться и трагически (как в рассказе «Кена мужа в Париж провожала»), и комически: в рассказе «Срезал» (1970) герой, стремясь осмеять представителя иной культуры, городского жителя, обрушивает на него набор псевдонаучных штампов.
Характеры и ситуации, созданные В. Шукшиным, неоднозначны. В комической ситуации выявляется серьезное содержание. В алогичном, недетреминированном поступке героя, во внешне комическом жесте обнаруживается «потаенная» (В. Шукшин) жизнь человека, глубина его нравственных убеждений. В работе рассматривается типичная для ряда шукшинских рассказов трагикомическая ситуация «эестетического вранья» героя — когда он мастерски играет роль другого человека: генерала («Генерал Малафейкин», 1970), бывшего солдата, покушавшегося на жизнь Гитлера («Миль пардон, мадам!», 1969). Эта «самосочиненность» возникает из потребности человека в иной, лучшей жизни.
Комическое становится доминантой характера чудика» — наиболее яркого из типов, созданных писателем. Характер «чудика» строится на основном противоречии, составляющем сущность комического: на отклонении от нормы. Логика поведения «странных людей» В. Шукшина не соответствует общепринятой, не подчиняется житейским правилам, поэтому герой осмеивается окружающими. Но в этой аномальности выявляется иная, истинная норма. «Чтобы отклоняться от нормы, нужна норма. Этический критерий — часто неотделимый от социальной оценки — работает изнутри, соизмеряя с поведением действующих лиц некие идеальные представления» [1][1 Гинзбург Л. Я. О литературном герое. — Л.: Советский писатель, Ленингр. отд-е, 1979. — С. 132].
Как фактор сюжетообразования комическое дает Шукшину прежде всего неожиданный ракурс в освещении событий, сообщает острую перипетийность, парадоксальность повествованию. Анализируя рассказы «Билетик на второй сеанс» (1971), «Мой зять украл машину дров!» (1971) и др., автор работы показывает, как в творчестве Шукшина осмысляются традиционные комические сюжеты «одурачивания», «qui pro quo», как использует писатель сюжетно-композиционную структуру народного анекдота.
В диссертации отмечено, что комическое является важным стилистическим компонентом прозы Шукшина, поскольку комические элементы во многом определяют речевое своеобразие его произведений. В прозе писателя смело, порой причудливо смешиваются крестьянская речь, ассимилированные в народе официальные речевые штампы, прямое авторское слово, обращенное к высшим сферам духовной жизни. Контраст речевых стилей внутри произведений открывает безграничные возможности для языкового комизма («Верую!», «Постскриптум» и др.), который наиболее ярко воплощается в сказовых конструкциях. В сказе В. Шукшина большое значение приобретают параязыковые факторы (он описывает мимику, жест, интонацию), его сказ — предельно драматизированный, игровой. Комическая трактовка характера, комические перипетии, анекдотическая сюжетная структура, соответствующая стилевая манера влияют, в конечном счете, на жанровую структуру произведений писателя: его эпические произведения драматизируются.
Анализ комического в прозе В. Шукшина завершается выводами о роли комического в его художественной системе, о специфике его комизма.
Третья глава диссертации посвящена изучению комического в творчестве В. И. Белова. В ней определяется значение комического в художественном мире писателя, анализируются стилевые особенности его произведений, определяется специфика форм его комизма в сравнении с комическим в творчестве В. Шукшина.
Понимание комического В. Беловым несет отпечаток его особого мировосприятия. Если способ художественного освоения действительности у В. Шукшина можно охарактеризовать как социально-аналитический, то В. Белову более свойственен обобщенно-поэтический взгляд на мир. Белов стремится увидеть в народной жизни которая становится для него главным объектом изображения, объединяющую основу, гармонию — «лад». Как показано в диссертации конкретно-историческое содержание понятия «лад», включающее социальное устройство деревенской жизни, народную культуру и миропонимание крестьянина, предопределило в творчестве писателя художественный образ «крестьянской вселенной» — гармонии природного и социального, этического и эстетического, индивидуального и коллективного.
Комическое занимает особое место в стройной системе эстетических представлений В. Белова и в его художественном мире. В книге очерков о народной эстетике «Лад» (1979–1981) писатель рассматривает комическое как необходимую составляющую народной культуры, неразрывно связанную с бытовыми, этическими, эстетическими аспектами народного бытия. Примечательно, что комическое у В. Белова проявляется только в изображении деревенской жизни. (В «городском» цикле «Воспитание по доктору Споку» его нет вовсе.) Крестьянская жизнь, быт, народное искусство — питательный источник творчества писателя и его основная тема. Поэтому стиль произведений Белова неразрывно связан с народной речью, а формы его комизма — с «деревенским юмором» (сборник рассказов «День за днем» (1971) имеет характерный подзаголовок: «страницы деревенского юмора»).
В диссертации рассматривается стиль рассказов этого сборника, а также книги «Целуются зори» (1972), повестей «Привычное дело» (1966) и «Плотницкие рассказы» (1968). В этих произведениях В. Белова активно слово героя, «чужое» слово. В отличие от Шукшина, в творчестве которого сказ является одним из типов повествования, Белов использует сказ в жанровой его ипостаси. «Рыбацкая байка», «Бухтины вологодские, завиральные, в шести темах», «Просветление», «Колоколена» целиком выдержаны как сказ: авторское обрамление коротко, автор часто выступает в качестве слушателя, а в «Бухтинах...» — собирателя фольклора. Анализ «Бухтин вологодских» показывает, что сказ В. Белова близок фольклорному на всех уровнях: сюжетно-композиционном, образном, стилевом.
Наиболее значительные художественные достижения писателя — «Привычное дело», «Плотницкие рассказы» — связаны с изображением характера крестьянина-земледельца. В повести «Привычное дело» особый интерес представляет изучение комического в характере Ивана Африкановича. Истолкование комического стало существенно важным моментом полемики о понимании образа героя, развернувшейся в критике. В комических злоключениях героя, в «пошехонском мотиве» повести некоторые авторы увидели «за лежащей на поверхности иронической и наивной дидактикой... глубинный подтекст — невеселую насмешку над собственной нескладицей и ... едва ли не над философией «привычного дела» [1][1 Сурганов В. Человек на земле. Тема деревни в русской советской прозе 50–70-х годов. Истоки. Проблемы. Характеры. — М.: Сов. писатель, 1981. — С. 499]. Эта философия бездумно-природного отношения к жизни оборачивается, по мнению критиков, беспомощностью героев за пределами деревенской околицы. Оспаривая такое понимание характера Ивана Африкановича, диссертант видит назначение комических элементов произведения в создании «объемности», художественной достоверности и убедительности характеров.
Комическое в повести «Привычное дело» связано не только с образом Ивана Африкановича. В этом произведении, как и в «Плотницких рассказах», важное значение приобретает изображение массовых сцен, которые, как правило, насыщены народным юмором. Интерес В. Белова к массовой стихии смеха в полной мере реализовался в более поздних произведениях писателя.
Большое место в романе-хронике «Кануны» (1972–1976) занимают описания праздничного веселья, гуляний. Атмосфера праздника во многом определяет общую тональность романа. Диссертант приходит к выводу о том, что назначение этих сцен — создать образ единого бытия, «лада», гармонического устройства крестьянского мира. В особом внимании писателя к праздничной обрядности проявляется, в конечном счете, его эмоционально-оценочное отношение к крестьянской культуре вообще: осознание ее высшей целесообразности и красоты.
В «Канунах» формируется несколько иное, чем в опубликованных ранее произведениях В. Белова, качество комического; комические элементы не только входят в структуру текста (характер, сюжет и т. п.), не только юмористически — через слово героя — окрашивают стиль. В романе-хронике формы комического изображаются как бытующие в крестьянском укладе, народном быте и искусстве, и потому становятся объектом художественного исследования. Автор достоверно воспроизводит традиционные формы комического, бытующие в фольклоре: комические жанры, детали обрядов и т. п.
В диссертации показано, что в книге очерков о народной эстетике «Лад» (I981) такая интерпретация комического получила свое развитие и научное осмысление. В этой книге писатель рассматривает народное искусство как жанровую и стилевую систему, объясняет семантику обрядов и специфику фольклорных жанров (в числе прочих — и комических). «Лад» представляет собой своеобразный автокомментарий творчества В. Белова. В перспективе «Лада» очевиднее и художественная установка писателя на сохранение традиционных форм русского фольклора.
В «Ладе» В. Белов стремится воссоздать некую идеальную норму, образец народного быта и культуры, который своей органичностью мог бы противостоять тенденциям «разлада» — их с горечью и тревогой отмечает писатель в культуре и быте сегодняшнего дня.
С появлением «городского» цикла «Воспитание по доктору Споку» (1971) в творчестве Белова развивается сатирический пафос, направленный против «разлада» в современной жизни. Эволюция форм комического у В. Белова аналогична шукшинской: сатирический пафос в его прозе с годами усиливается, о чем свидетельствуем роман «Все впереди» (1986). Автор озабочен поиском способов воздействия на духовно-нравственное состояние общества.
Глава завершается сравнительным анализом форм комического у В. Шукшина и В. Белова. У писателей, безусловно, есть много общего в понимании комического, что объясняется сходством их эстетических установок, прежде всего, ориентацией на нормы народной этики и эстетики. Однако у двух прозаиков существуют и определенные различия в поэтике комического. Народная культура воспринимается и переосмысливается авторами разными способами: В. Шукшин ориентируется на принципы народного мышления, воспроизводит их в сугубо индивидуальных, оригинальных формах, В. Белов предпочитает сохранение и воспроизведение сложившихся в народном искусстве форм комического, включая в свои произведения фольклорные тексты (песни, частушки, анекдоты, пословицы и т. п.), используя сложившиеся жанры (сказ, бухтина).
Анализ комического в творчестве В. Шукшина и В. Белова, предпринятый в работе, есть, по существу, исследование одного из наиболее значительных типов комического из тех, что сформировались в советской литературе последних десятилетий. Сходная художественная интерпретация комического характерна для Б. Можаева, Е. Носова, Г. Матезосяна и др. В индивидуально-неповторимых формах эти писатели воссоздают национальные исторические традиции. Можно утверждать, что в литературе 60–70-х годов в результате трансформации и редукции традиционных смеховых форм, их переосмысления в индивидуальном творчестве, сложилась новая историческая разновидность категории комического.
В «Заключении» диссертации подводятся основные итоги работы. Проведенное исследование приводит автора к выводу о том, что роль комического в прозе 60–70-х годов по сравнению с литературой предшествующих десятилетий, существенно возрастает, что объясняется спецификой социально-культурной и литературной ситуации. Комическое воздействует на содержательные особенности прозы, этого периода, на ее поэтику.
В, движении комического проявляются изменения художественного мышления, эстетического сознания 60–70-х годов. Анализ форм комического в творчестве В. Шукшина и В. Белова, предпринятый в диссертации, позволил проследить процесс преобразования устойчивых «поэтических формул» (термин А. Н. Веселовского). Исследование поэтики комического в прозе писателей изучаемого периода показывает, что в советской литературе усиливается интерес к историческим традициям народной культуры.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:
1. Комическое в советской прозе 60–80-х годов. — Депонирована в ИНИОН АН СССР, № 25419 от 3.06.1986. — М.: 1986. — 1,5 п. л.
2. Фольклор Алтая в творчестве В. М. Шукшина // Социально-культурные процессы в советской Сибири: тезисы докладов. — Омск, 1985. — 0,2 п. л.
3. Сказ в прозе В. Шукшина и В. Белова. — Вестник МГУ, филология, 1987, № 2. — С. 19–24. — 0,5 п. л.
4. Ирония в современной советской прозе: природа, формы, функции // Литература и стилистика художественного текста. — Депонирована в ИНИОН АН СССР, № 26320 от 7.08.1986. — М.: 1986. — 0,5 п. л.

Подписано в печать 23.01.87. Формат 60x84/16.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 1,16. Тираж 100 экз. Заказ 92. Бесплатно

Типография Пермского университета.
614600. Пермь, ул. Букирева, 15

Источник: Тупичекова М. П. Проблема комического в советской прозе 60–70-х годов : (В. Шукшин, В. Белов) : автореф. дис. ... канд. филол. наук / М. П. Тупичекова. – М. : Изд–во МГУ, 1987. – 21 с.