Еще раз о монастыре на Яикове
Пока предыдущий мой материал о Знамено-Филипповском монастыре готовился к публикации, мне попались дополнительные сведения об этой обители. Считаю нужным о них рассказать.
Филипп или Лонгин?
В словаре Брокгауза и Ефрона о преподобном Филиппе Яиковском (Устюжском) говорится, что он принял монашество в одном из монастырей Северной Руси. Из любви к уединению ушел из монастыря и поселился в лесу на Яиковской горе. В келию начали сходиться поклонники и ученики. В 1654 году устюжские граждане испросили позволения устроить монастырь на Яиковской горе. Несмотря на просьбы, преподобный Филипп из смирения не принял сана священника и игуменства и умер в 1662 году в новоустроенной обители.
В связи с этим устройство монастыря как церковного организма представляется запутанным и необычным. Kак известно, в 1654 году утстюжский столяр-плотник Лука Васильев выздоровел благодаря явлению во сне святого Филиппа Московского. Луке нужно было где-то найти икону святого Филиппа. А икона такая еще не была широко распространена. Вспомним, какие это были годы, вспомним историю почитания святого.
...Святой Филипп Московский (Колычев) родился в 1507 году и погиб в 1569 году. Он был игуменом Соловецкого монастыря, при нем эта обитель расцвела. Являлся участником знаменитого стоглавого собора 1551 года. Избран митрополитом Московским. Обличал Иоанна Грозного за злодеяния и опричнину. Был удален в Тверской монастырь, где по приказу царя Малютой Скуратовым задушен подушкой в своей келии. Во время опалы проявил большой дар прозрений и чудотворений. Всенародно чтился как святой. В 1652 году царь Алексей Михайлович торжественно перенес мощи св. Филиппа в Москву и просил прощения у церкви за злодеяния своего предка.
С тех пор св. Филипп официально канонизирован.
Перенесение мощей святого в Москву состоялось за два года до явления св. Филиппа устюжанину Луке и основания монастыря на Яикове. Поэтому представляется логичным, что Лука икону Филиппа заказал в иконописной мастерской.
Выздоровление Луки было настолько необычным, настолько укрепило его веру, что он, не задумываясь, переменил образ жизни. Сначала он поселился в землянке на горе, где, видимо, и встретился с иноком Филиппом. Можно предположить, что устюжане приходили к ним обоим.
Подвижническая жизнь требовала совершенствования, и Лука Васильев решил принять монашеский постриг. Легче это было сделать в новоустроенных монастырях. Лука поехал в Теплогорье, в новую Богородицкую Владимирскую пустынь (ныне на этом месте можно видеть остатки приходской церкви). Вскоре, в период с 1657 по 1661 год, его постригли в монашество под именем Логгин (Лонгин).
Затем Лонгин самовольно покинул Теплогорскую пустынь. На Яиковской горе вокруг преподобного Филиппа продолжалась подвижническая аскетическая жизнь. Но сам Филипп отказывался хлопотать об организации монастыря и возглавить подвижников.
Тогда Лонгин взялся за непростое дело. В этот же период – с 1657 по 1661 год он сумел побывать в Ростове Великом и выхлопотать грамоту на строительство монастыря. Грамоту он получил окольным путем, сам у знаменитого грозного митрополита Ростовского Ионы Сысоевича не был. (Великий Устюг до 1682 года в церковном отношении входил в Ростовскую митрополию).
По собственной инициативе Лонгин поставил икону и ящик для пожертвований на Торгу (около церкви Вознесения). И стал собирать деньги и хлеб на постройку обители в Яиковском лесу. Сбор шел успешно, люди знали о чудесной истории иконы. Вскоре закипело строительство.
Гнев владыки
Неофициальное почитание иконы и яиковских подвижников было столь велико, что 29 августа 1661 года состоялся крестный ход, возглавляемый духовенством Богословского собора (разрушен в 1958 году для строительства подъезда к паромной переправе). Крестный ход с хоругвями и иконами с пением прошествовал до Яиковской горы.
Это не понравилось устюжскому соборному, протоиерею и троицкому игумену, представителям Ростовского митрополита. Они доложили ситуацию владыке Ионе Сысоевичу в 1662 году. В криминал Лонгину вменили: получение грамоты на монастырь окольным путем, сбор средств на Торгу, крестный ход с почему-то лежащим не по уставу крестом, самовольное оставление чернецом Лонгином Теплогорской пустыни.
Решение митрополита Ионы было суровым: чернеца Лонгина вернуть по месту прописки. Имущество Яиковской обители описать и вместе со всеми средствами передать Теплогорской Богородицкой пустыни. Что и пришлось делать.
В это время в Яиковском монастыре уже были три келии, в которых жили три старца. Был полный комплект богослужебной утвари, священических облачений, множество икон, стояла неосвященная церковь.
Вскоре некий Сила Усов, радетель святости и благочестивый устюжанин, обратился с челобитной к устюжским властям. Он просил устюжского воеводу князя Ефима Мышецкого о сооружении часовни для образа святого Филиппа митрополита Московского. Сила рассказал, что старец Лонгин выкопал пещеру и поставил икону, люди из города поют там молебны. В прошлом году от бури и дождя пещера обвалилась, а икона все там стоит.
Воевода на заявление Силы Усова наложил разрешение поставить часовню в соседней пустой деревне и небольшое укрытие для богомольцев.
Не прошло и года, и владыка Иона Сысоевич сменил гнев на милость. Разрешил строить монастырь и освятить церковь, дать волю Лонгину. В 1662 году разрешительная грамота была получена Лонгином, и имущество и деньги были переведены в Яиковский Знамено-Филипповский монастырь.
Лонгин упоминается настоятелем монастыря уже в 1659 году. А преподобный Филипп в 1662 году был уже похоронен в новоустроенной обители. Старец Лонгин еще жил в 1683 году, когда по решению церковной власти икону Знамения перенесли в кафедральный Успенский собор. Лонгин вместе с настоятелем Антонием хлопотал о возвращении образа снова в монастырь на Яиковской горе у Волчьего ручья. В 1686 году икона была возвращена.
По просьбе юродивого
Через 120 лет произошло еще одно примечательное событие, связанное с монастырем.
Монастырь числился заштатным и бедным. Иноки жили в ветхих деревянных келиях. И это озаботило епископа Вологодского и Великоустюжского Евгения, прибывшего в наш город в 1808 году.
В это время в Великом Устюге проживал юродивый Степанушка. Он казался немым и объяснялся знаками. Носил черный подрясник и на голове монашескую скуфью. У него была железная палка, на которой он скакал. Степанушка ходил на все богослужения и истово молился. Многие его почитали и считали провидцем. Кормился же он подаянием и жил в бедных семьях.
Но постепенно Степанушку стали приглашать в лучшие дома. Так он попал к Анне Васильевне Курочкиной, богатой купеческой вдове и прижился у нее в доме. Род Курочкиных отличался древностью, богатством и благотворительностью. Про них говорили, что они серебряными рублями могут вымостить дорогу от церкви Симеона до Успенского собора.
Юродивый просил Курочкину построить ему келию у Знамено-Филипповского монастыря. Купчиха просила в свою очередь настоятеля Гавриила способствовать получению разрешения.
Когда по приезде владыка Евгений осматривал монастырь, отец Гавриил доложил о просьбе богатой вдовы. Владыка пообещал поговорить с вдовой. Сам в это время вызвал протоиерея Успенского собора Василия Аленева, который считался отличным иконописцем и знатоком архитектуры. Преосвященный Евгений дал Аленеву задание подготовить срочно план и фасады настоятельского и братского корпуса для монастыря.
Когда при встрече Курочкина заговорила о келии для юродивого, епископ Евгений подал Анне Васильевне чертежи с уже написанным разрешением. При этом сказал, что просит вместо одной келии для неизвестного человека построить келии для монашествующих. Это будет большее благо. Так как вместо молитв одного человека за Курочкину будет вечно молиться целая обитель. На это благочестивая вдова с радостью согласилась.
В 1809 году корпуса уже возвели на радость монахам.
Вскоре после этого юродивого заподозрили в притворстве и шарлатанстве. Потом оказалось, что это беглый от господ крестьянин. Через два года Степанушка вернулся, а немота его куда-то делась. Он объяснял это якобы неким чудом. Но не находя прежнего расположения у устюжан, снова исчез.
...Сейчас на месте древней обители за Анну Васильевну никто не молится. Как и за многих других благодетелей нашего города. Их безвестные могилы разрушены и затерялись. Как и могила знаменитого купца Пеца на распаханном монастырском кладбище.
Может, кто-то вспомнит о них в своих молитвах. Бог даст, и возродится какой-нибудь монастырь на устюжской земле!
