В Семигородной Успенской пустыни бывали многие известные люди, духовные и светские, известны имена 50 настоятелей, многие из которых способствовали ее благоустроению. Наибольший интерес вызывает последний настоятель – отец Симеон, живший в I половине XX века. Хотелось понять, что мог испытывать, чувствовать верующий человек, когда на его глазах власти не просто закрывали, а разоряли храмы, что давало ему силы выстоять в это трудное время? Как сложилась дальнейшая его жизнь?

В 2014 году исполняется 135 лет со дня рождения старца Симеона, а 13 января 2014 года – 34 года со дня кончины. Жизнь старца Симеона показательна, достойна уважения. Всегда интересно узнать о жизненном пути таких выдающихся людей. Это поможет и нам найти верный жизненный путь, научит жить по совести и велению души. Жизнь людей, посвятивших себя Богу, всегда сопровождается подвигами, добрыми делами.

Начало жизненного пути будущего схиархимандрита было похоже на путь многих подвижников благочестия. Основам веры его научила мать, будучи глубоко верующим человеком. С молоком матери впитал он любовь к Богу. С детства тянулся ко всему святому. После одной паломнической поездки молодой человек принимает решение уйти в монастырь. Так можно было бы начать описание биографии Симеона. Обратимся теперь к датам, событиям, фактам. Сильвестр Васильевич Чернов – так звали в миру будущего настоятеля – отца Симеона – родился 27 октября 1879 года в селе Никольское Усть-Кубинского района. Кроме него в семье крестьян Василия и Марии Черновых было трое детей. В 1894 году, когда Сильвестру исполнилось 15 лет, он покинул родительский дом. В 1903 году Сильвестр совершил паломничество в Саров на торжество прославления преподобного Серафима Саровского и укрепился в намерении стать монахом. В 1905 году Сильвестр поступает в один из ближайших к его родному селу монастырь – Семигородную Успенскую пустынь. Уже 12 января 1906 года он был зачислен в число послушников монастыря.

Жизнь людей, посвятивших себя Богу, всегда сопровождается подвигами, добрыми делами

Молодой инок был одарен музыкально, обладал хорошим голосом, поэтому ему благословили клиросное послушание. В послужных списках о Сильвестре Чернове читаем: «Поведения отлично хорошего; к послушанию очень способен и весьма усерден». А дальше снова даты. 20 декабря 1909 года Сильвестр был пострижен в монахи с именем Симеона. В сентябре 1910 года монах Симеон рукоположен в сан иеродьякона. 4 февраля 1913 года был назначен ризничным. 29 сентября 1913 года был рукоположен в иеромонаха и получил звание казначея обители.

Хозяйство монастыря было большое: гостиница, странноприимный дом с бесплатным довольствием для богомольцев, два двухэтажных корпуса настоятельских и братских келий, трапезные, поваренные, хлебные и гостиные покои, две мельницы, три амбара, три погреба, две бани, до тридцати сеновалов, кирпичный завод и т.д. Все это позволяло принять, разместить и обеспечить всем необходимым многочисленный поток паломников. В конце XIX, в начале XX века доходы пустыни были более десяти тысяч рублей (для сравнения российский рабочий того времени при 65-часовой рабочей неделе зарабатывал 25 рублей в месяц). В самом же монастыре проживало до девяноста человек.

Монастырь посещали видные духовные и светские лица, и был он довольно многолюдным. Особую известность обители принесли чудотворные иконы, особенно крестные ходы с ними. Все это требовало большой заботы и внимания казначея монастыря. В своей брошюре «Судьба монастырей Харовского района» Константин Смирнов отмечает: «Последнему настоятелю монастыря Симеону досталась тяжкая участь в оказании помощи стране в период войны 1914-1917 годов». Но уже наступил 1918 год, в стране была новая власть, и богатый монастырь привлекал ее внимание. В этом же году казначей обители отец Симеон был привлечен к судебной ответственности «за несдачу монастыря под коммуну», но был освобожден. В протоколе допроса отца Симеона о событиях апреля 1918 года есть такие свидетельства:

– 3 апреля 1918 года к нам в обитель приехал неизвестный человек, оказавшийся впоследствии организатором с/х коммуны при монастыре, который с первого дня приезда стал осматривать помещения монастыря, говоря, что всех монахов придется выселить. По прошествии 4 дней я с братией пошли проверять у него документы, которые при проверке оказались выданными от Вологодского губернского совета Кадниковского уездного исполкома. Но! Печать как на том, так и на другом удостоверении была еле заметна и разобрать ее не представлялось возможным. Усомнившись за неразборчивостью печати в правильности удостоверения, а следовательно и его командировки я и братия попросили его оставить в покое нашу обитель, что он и исполнил. Того же дня вечером приехал председатель земельного отдела Пустораменской волости и хотел меня арестовать. Но! Братия в количестве приблизительно 40 человек сказала, что арестовывать так всех арестуйте. На это председатель сказал, что утром завтра он меня арестует. Под вечер следующего дня я был арестован членами исполкома Пустораменской волости. Братия в числе 12 человек вызвалась проводить меня уже арестованного до г. Кадникова.

За что меня арестовали, не знаю, т.к. никакой агитации против советской власти не было и вины своей никакой не нахожу, т.к. я исполнял лишь то, что было не в ущерб церкви. Прошлой зимой, например, читал «Воззвание святейшего патриарха Тихона» согласно предписаний своей высшей церковной власти, хотя смысл Воззвания был явно направлен против советской власти, но я верил тому, что написано, а потому и читал его. Что касается спрятанных продуктов, то большая часть таковых мною и братией была показана, остальная, незначительная часть открыта при обыске коммунистами. Кем было это спрятано, я не знаю. Считаю нужным добавить, что на станции Семигородняя председателем земельного отдела, который меня арестовал, был разорван протокол, составленный при моем аресте... Я был на станции Семигородняя отпущен».

Протокол составлен членом следственной комиссии при Вологодском губернском революционном трибунале товарищем Кулагиным.

Документ показывает, каким авторитетом пользовался у братии монастыря отец Симеон. После этих событий 2 августа 1918 года иеромонаху Симеону было поручено временное заведование пустынью. А 15 марта 1919 года был составлен протокол допроса, где С.В. Чернов был записан в качестве обвиняемого и давал показания относительно событий апреля 1918 года. Дело называлось по-другому «О контрреволюционных (далее неразборчиво) деяниях».

Как видим, отец Симеон ничего не скрывал от следствия, но, видимо, это послужило поводом для новых обвинений.

Через две недели следственная комиссия при Вологодском Губернском революционном трибунале в своем заключении от 1 апреля 1919 года записала: «За распространение нелепых слухов против Советов и поселения коммуны, ради защиты своих собственных интересов в смысле тунеядства (выделено шрифтом), привлечь к ответственности согласно показаний стр.32 и 36, послушника Константина, монахов Якова и Симеона...»

Дело было передано в Губернский революционный трибунал. Согласно повестке, С.В. Чернов должен был явиться в Вологду на улицу Герцена 23 мая 1919 года к десяти часам в качестве обвиняемого в контрреволюции. Сохранился и приговор этого же дня, но уже по делу «о сокрытии в Семигороднем монастыре продовольственных продуктов (ржи, овса, пшеничной и ржаной муки)». В этом приговоре обвиняемыми значатся А.Д. Костыгин и монах Иаков (Чебыкин), предположительно, священник монастыря. Сохранившийся протокол их допроса содержит сведения о монастырском хлебе, который, согласно решению общего собрания монахов, был разделен между братиями монастыря. Обвинение революционным трибуналом было признано доказанным, но перечисленных выше лиц, в том числе и Семена Васильевича Чернова, трибунал приговорил «считать по суду оправданным, ввиду амнистии Съезда Советов».

Так, за сравнительно короткий срок один и тот же человек привлекался к ответственности то за несдачу монастыря под коммуну, то за агитацию против советской власти, то за сокрытие продовольственных продуктов. Но это было лишь начало обвинений, а 29 октября 1919 года бывший обвиняемый отец Симеон церковной властью был окончательно утвержден в должности настоятеля Семигородной Успенской пустыни. Произошло это, когда церковь уже была отделена от государства, и церковное имущество было признано народным достоянием. 5 января 1919 года все монастырские здания, их обстановка, книги, ценные бумаги, церковная утварь были отобраны Пустораменским волостным комитетом. Монахам оставлено шесть келий в двух полукаменных корпусах. И уже в 1920 году в своем отчете настоятель Симеон укажет: «Двор для приема лошадей коммунары сожгли на дрова, два овина и гумно сожжены, кирпичный завод уничтожен». Монастырь остался без самого главного – без чего он не может быть монастырем: монашествующие были изгнаны из обители, колокольный звон не собирал более верующих на службу.

Что мог чувствовать, как переживал это время человек, связавший свою судьбу с древней святыней? Ни строки послужного списка, ни газетные публикации, ни сухие протоколы ФСБ ответа на этот вопрос не дают. Наверное, понять, что пережил в эти годы последний настоятель может лишь человек, который видел разорение родного крова и покидал родительский дом навсегда. Пережить эти страшные, непонятные, ничем не объяснимые и никак не укладывающееся в голове событие помогала вера – то, что конфисковать, отнять, отделить от человека и запретить было невозможно. Отец Симеон отличался особой ревностью к вере. Все последующие даты и события из его жизни только подтверждают это. «За усердную и полезную службу» в 1922 году епархиальное начальство наградило отца Симеона саном игумена. Незадолго до этого он был снова привлечен к суду «за несдачу церковных ценностей», но снова оправдан. Следователи не могли установить, кто похитил драгоценный камень с копии иконы Успения Божией Матери. Вскоре отец игумен получил первый срок: один год тюремного заключения, как сказано в протоколе допроса 1937 года, «за укрывательство мужиковства». По амнистии срок он этот не отбывал.

В 1924 году Успенская Семигородная пустынь была закрыта. И игумен Симеон стал служить на приходе Иоанна Богослова в селе Богослово Усть-Кубинского района. В 1936 году получил награду «За усердное служение Православной церкви» в виде палицы и архипастырское благословение. «Я всегда говорил, что религию большевикам никогда не искоренить. Вера в Бога была, есть и будет. После моей смерти на смену мне вырастут десятки, сотни таких, как я, и они будут вести агитацию за религию и веру в Бога», – сказал он 11 августа 1936 года в беседе с председателем Богословского сельсовета А.А. Барановым.

Летом 1937 года в Усть-Кубинском районе начались аресты священников. Отца Симеона предупредили о грозящей опасности, но он отказался от возможности скрыться. «Я должен нести свой крест», – говорил он впоследствии.

Арест состоялся 12 августа 1937 года. Когда батюшку везли в Вологодскую тюрьму, извозчик убеждал его бежать и даже, теряя терпение, стегал его кнутом. Но священник, покорный воле Божьей, добровольно шел на свои страдания. 10 октября 1937 года «тройка» при УНКВД СССР по Северной области постановила: «Обвиняется в том, что, являясь главой контрреволюционной группы, активно вел контрреволюционную клеветническую агитацию против Советской власти, пропагандировал пораженчество... Чернова Сильвестра Васильевича заключить в исправительный трудовой лагерь сроком на 10 лет». Игумен Симеон был отправлен в один из самых страшных Северных лагерей на Печоре. Заключенные содержались там в нечеловеческих условиях. Провинившихся наказывали карцером: человека бросали в яму со льдом и сутками держали в ней. Попал туда и отец Симеон, он чудом остался жить, но отморозил себе ноги. Когда священник стал негоден для работы, его решили досрочно освободить.

В 1945 году, еще до окончания войны, отец Симеон вернулся в Усть-Кубинский район, но родственники прогнали его со двора. Чужие люди приютили его, а чуть позже он был зачислен на должность ночного сторожа и истопника при Кафедральном соборе Рождества Богородицы. Через некоторое время отца Симеона стали привлекать к церковному служению.

В те годы в Вологодской епархии действующих храмов было очень мало, полмиллиона священнослужителей было репрессировано, 200 тысяч из них расстреляно. Тем более важен подвиг отца Симеона, много хлопотавшего об открытии Свято-Афанасьевского храма на Лысой горе. 21 сентября 1947 года Афанасьевский храм был открыт.

Еще один храм Успения Пресвятой Богородицы, открытый попечением батюшки, находился в селе Чернецкое Грязовецкого района. На посту настоятеля этого храма батюшка стал известен среди верующих епархии как духовный старец. К нему стали приезжать за советом люди. В пору служения отца Симеона Успенский приход приобрел славу одного из лучших в епархии. В этот период отца Симеона назначают епархиальным духовником. Высокая посещаемость верующими Успенского храма вызвала недовольство уполномоченного по делам религии Вологодской области Игнатова, и под его давлением отца Симеона переводят в храм святых Иоакима и Анны в село Носовское Череповецкого района.

В 1956 году отец Симеон в Иоакимском храме был возведен в сан архимандрита. Через год престарелый подвижник вышел на покой. Для проживания отец Симеон выбирает Лысую гору при Афанасьевском храме. Он приехал сюда с Митей и поселился в церковном доме. Он еще изредка служил в храме и много исповедовал. К этому времени относятся воспоминания 80-летней жительницы поселка Семигородняя А.А. Чурбановой: «Встретилась с ним в 1958 или 1959 году, когда Филипповским постом ходила в храм на Лысую гору. Была еще невоцерковленная и запомнила мало. Пришли к нему с Валентиной и Раисой после Причастия. Отец Симеон сидел на колясочке, ноги не ходили. Митя – инок – за ним ухаживал. Дал по просфоре». Александра Алфеевна поведала ему, что у нее было плохо с ногами (села – как прорежет), а «теперь прошло». Только и спросил:

– А прошло ли?

На обратном пути в девяти километрах от Морженги ноги снова заболели, идти не могла, пришлось остаться ночевать у чужих людей. Ее мама ходила к отцу Симеону не раз, рассказывала, что в лагере он работал на лесозаготовках в одной мантии.

Незадолго до своей блаженной кончины он принял постриг в великую схиму. Погребен приснопамятный старец за алтарем Афанасиевского храма. 13 января исполняется очередная годовщина со дня кончины достойноблаженного старца.

Меня поразил жизненный путь отца Симеона. Он не сломался ни под чьим давлением, даже пошел против советской власти не сдав монастырь под коммуну. Его вера была глубока и прочна, его деяния достойны уважения и даже восхищения. Это человек полностью посвятил себя Богу. Он стойко переносил все испытания арест, трудовой лагерь отказ близких. Благодаря отцу Симеону было восстановлено много храмов.