Есть такой святой...
С вологодским краем связано немало святых угодников Божиих. Есть среди них известные даже тем, кто в храм не ходит – преподобный Димитрий Прилуцкий, например, вологодский чудотворец. Есть святые, о которых, может, в Вологде и не каждый знает, но уж в тех местах, где они подвизались, их слава поистине всенародна. Вряд ли найдешь в Тотьме человека, который о Феодосии Тотемском не слыхал. Или в Великом Устюге – о Прокопии праведном... Есть города и села, названные по именам святых, так что иной раз мы говорим о Божьих угодниках, сами о том не догадываясь: Кириллов, Ферапонтово...
Но есть среди десятков святых вологодских такие, что, казалось бы, известны только людям, интересующимся церковной историей. Например, Симон Воломский. Даже если мы будем искать на карте нашей области какое-нибудь название, от которого могло произойти слово «Воломский» – ничего не найдем.
А вот в Никольске или Кичменгском Городке вам обязательно расскажут, что Воломский – от названия места в верховьях Кичменги: Волмы (или Воломы). Почему оно называется именно так – никто уже не знает, даже М. Р. Рыбин, главный местный краевед, даже С. А. Щепелин, директор Кичменгско-Городецкого краеведческого музея. Мало того – чем прославился преподобный Симон, знают не только они, но и многие дети в этих районных центрах. И не только знают – многие бывали на Волмах.
Пока здесь стояло село, среди воломских жителей, наверное, хранилась все-таки память о святом Симоне, который больше чем 350 лет назад пришел сюда в поисках уединения для молитв, основал в глухом месте монастырь и был убит крестьянами, боявшимися потерять свои сенокосные угодья (займёт эти земли монастырь, полагали они, и останешься без сена – а чем скотину кормить?). В 1641 г. крестьяне напали на св. Симона (в обители он остался один, отпустив всех в Великий Устюг), пытали его огнем, резали ножами, а потом отрубили голову и бросили в Кичменгу.
Монастырь закрыли давно, но церковь – на месте построенной еще святым – действовала. И богомольцы на святое место шли не только из Устюга да Кичменгского городка, но и из Вологды, а то и из Москвы...
Революция, казалось, все сделала, чтобы уничтожить память о святом. Сначала здесь церковь закрыли, потом сделали недоступными жития святых, по которым прежде обучали детей грамоте (и ведь не только читать – по ним жить учили) – а потом и вовсе выселили людей из села, объявив его неперспективным.
А в девяностые годы в Кичменгском Городке стал бывать священник Сергий Колчеев, настоятель Казанского храма в г. Никольске. Он-то, конечно, был знаком с житием преп. Симона – и очень хотел узнать, осталось ли что-нибудь на месте Крестовоздвиженского храма, основанного преподобным.
«Дальняя ричка»
Место, где преподобный Симон основал свой монастырь, полюбилось ему за глушь. Собственно, глухим оно и оставалось все это время. М. Р. Рыбин, лучший знаток окрестных мест, вспоминал, как после войны приезжали с Волм в Сараево (это ближайшее к тем местам село) с вещами – менять на продукты.
– Кто одежду предлагал, кто швейную машину, – рассказывал Михаил Ревокатович. – Меняли на хлеб, на муку. Голодно почему-то все время жили на Волмах, уж не знаю почему...
Сам он живет в Сараеве. А родная деревня его, Овсянниково, хорошо видна с сараевского высокого угора. Их только Кичменга разделяет. Кстати, из Овсянникова, по преданию, пришли на Волмы убийцы святого Симона, крестьяне Толстиковы.
Что собой представляют нынешние Волмы? Несколько заброшенных домов вокруг полуразрушенного храма, и все это утопает в высоченной траве. Косить некому. А ведь когда-то именно из-за здешних покосов и погиб преподобный Симон.
– Это издавна наши, овсянниковские были сенокосы, – говорит Михаил Ревокатович о воломских местах. – Так и назывались – «дальняя ричка». Далековато? Тридцать километров – нормально, ничего. Тогда ведь народу много здесь жило, сенокосы были все распределены, и не дай Бог, на чужое место кто залезет – беда, народ у нас горячий...
«Ричка», собственно, здесь та же, что и в Овсянникове, – Кичменга, только она делает широкую дугу, а дорога – старая воломская, как ее называют – идет прямо. Но и прямо километров около 32-34, точнее сосчитать по лесной тропе трудно.
В позапрошлом году о. Сергий в первый раз снарядил экспедицию на Волмы. Точнее, то путешествие было разведкой. Хотели определить, что нужно сделать – и что можно сделать, какие везти материалы. В тот раз ехали на тяжелых военных грузовиках. А нынче решили пешком – не все, конечно, только те, кто сможет. Собственно, по той дороге, которой шел когда-то преподобный Симон, можно пройти далеко не везде: кое-где она заросла кустарником так, что не продерешься. Шли частью по лежневке – вымощенной бревнами лесовозной трассе, частью по тропам. Не раз через лесные речки переходили, и о каждой узнали историю. Вот, например, Кладовка – называется она так потому, что возле этой речки, в Разбойном бору, когда-то разбойники караулили богомольцев. И – грабили. А награбленное прятали поблизости. Клады эти (отсюда, от кладов, – и Кладовка) искали тут до недавнего времени.
Кроме «дальней», есть и «ближняя ричка» – Шепшеньга.
– Вот тут, – рассказывал нам Михаил Ревокатович, – Симона в первый раз крестьяне побили, на горе – вот, видите, крута-ая. А кто говорит, что он тут любил сидеть на угоре, на речку смотреть, когда отдыхал.
Путь к Богу у каждого свой
В те дни на Волмах было человек 50: кто добирался пешком, кто – на машинах (сюда можно попасть не только по старой воломской; километрах в пяти отсюда проходит бетонка от Кичм. Городка). Приехали поклониться св. Симону и из Вологды – в частности, монахи и послушники Спасо-Прилуцкого монастыря во главе с наместником о. Дионисием, и из Великого Устюга, и из Сараева, Кичменгского Городка, Никольска... Владыка Максимилиан побывал здесь днем раньше вместе с великоустюжским благочинным о. Ярославом Гныпом. Возвращаясь с Волм, епископ заехал в Никольск, благословил отправляющихся к преподобному Симону участников православной экспедиции. В ее составе, кстати, было много детей, причем не все из ближних мест. Егор Колпаков, например, – из Архангельска. Конечно, он не один, с папой и мамой.
Егору семь, и поэтому он здесь впервые. Зато папа Володя (для прочих – отец Владимир, диакон) в этих краях бывал не один раз. Участвовал он в прошлогодней «разведке», бывал и до того.
Собственно говоря, путь в храм для о. Владимира прошел через Никольск. Долгое время он занимался каратэ, был чемпионом Архангельска. Но только накачка мышц ему неинтересна – он искал духовного пути. После нескольких лет упорных занятий понял, что восточные религии (через них, кстати, многие в то время прошли...) – это не для русского человека. Увлекся одной из ветвей протестантизма. И в Никольск-то Владимир приехал впервые вместе с тогдашними товарищами по вере. Пошел гулять по городу, зашел в церковь – Казанскую, она до сих пор, кстати, единственная в городе действующая – и остался. Через сутки он стал совсем другим человеком. Что он пережил за это время, какие духовные открытия (и духовные испытания, конечно), – знает только он.
Но Никольск с тех пор для Владимира значит в жизни многое. Наверное, не меньше, чем святая гора Афон, где он побывал недавно. Вернулся в Архангельск, и вскоре был рукоположен во диакона. Служит теперь в Никольском храме, вместе с еще одним участником экспедиции – иеродиаконом Мефодием. Судьба его, кстати, тоже весьма непроста: он занимался рок-музыкой, играл в подпольных группах Архангельска и Северодвинска, «хипповал», как сам говорит... А потом – монашество, рукоположение...
Путь к Богу Сергея Александровича Щепелина был не менее извилистым: сотрудник райкома комсомола, бизнесмен, директор местного музея, председатель приходского совета храма Александра Невского в Кичменгском Городке...
Путь к Богу у каждого свой. И редко у кого он гладок и спокоен.
Кто здесь хозяин?
Два дня на берегу Кичменги стояли палатки. Два дня в храме звучало молитвенное пение. Причем на утреннем богослужении к богомольцам местные жители присоединились. Постоянно, конечно, здесь никто не живет, но летом те, кто родом из здешних мест, на несколько дней выбираются в отцовские избы – домов кругом до сих пор немало, есть и вполне годные для жилья. Так что народ здесь бывает – за грибами-ягодами, на рыбалку, а то и просто так, на природе у речки отдохнуть. Кто на Симонов день здесь оказался, зашли и в храм.
– И представляются: мы-де тут хозяева, – рассказывает о. Сергий. – Какие же вы, говорю, хозяева, если все здесь допустили разрушить, разорить, позволили выгнать себя.
Впрочем, никто ведь на здешние развалины и не посягает. Важно привести святые места более-менее в божеский, как говорится, вид. Православную экспедицию о. Сергий приводит сюда, как уже говорилось, второй год. Прошлым летом (тоже на день памяти преподобного Симона – 25 июля) прожили здесь несколько дней: навели, как могли, порядок в храме – выгребли мусор, стены почистили, прибрали и вокруг церкви. А самое главное – обнаружили место захоронения святого, поставили над ним крест. Нынче хотели крышу сделать, но – не вышло: не сумели весной довезти доски, грузовик застрял в непролазной грязи. Теперь – до зимы: когда подмерзнет, материал на Волмы доставят, а крышу крыть – уж следующим летом.
Отцу Сергию судьба Волм кажется похожей на судьбу всей России. Пока о Боге помнили – жили, а как от него отступили... Теперь мерзость запустения сразу не побороть. Сумеем вернуться к Богу – и будем жить. Сумеем? Надежду дают дети – ученики воскресной школы, которая существует при Казанском храме уже несколько лет. Недавно начали строить для нее новое здание. Фундамент уже готов...
Фундаментом для жизни должны стать для ребят основы православной веры, которые закладывают о. Сергий и преподаватели воскресной школы – Т. М. Колчеева и С. М. Поднебесникова.
Святые – рядом с нами
Крутится каждый из нас, отягощенный заботами, поглощенный суетой; каждый день заполнен до отказа, до головной боли какими-то делами и делишками... Каждое из них требует сил и внимания, а начни наутро вспоминать, чем же был так занят вчера – не сразу сообразишь, честное слово. Но и вспоминать-то некогда: надвигаются новые заботы, новые сложности, и то, что было вчера, кажется мелким, ничего не значащим...
И, однако, прекрасно, в общем-то, сознавая, что мы тратим нашу жизнь, мы не даем себе труда даже хоть на миг, хоть на день-другой оторваться от этого круговорота. «Такова жизнь, что уж тут...», – вздохнешь время от времени, засыпая перед телевизором, – вот и все осмысление.
Но ведь есть и другая жизнь, которая подчиняется не тем законам, что продиктованы заботами о хлебе и крове, а другим – вечным. В ней, этой жизни, не забывают ни о крове, ни о хлебе, ни о прочем другом, необходимом человеку – но, помня об этом, отводят хлебу и крову свое место. А живут ради других целей – тех, что заповеданы нам Богом.
Этих людей мы называем святыми. Их мало, память о них не преходит веками: но их достаточно, чтобы своими достоинствами оправдать в глазах Создателя грехи всего человечества. Ведь именно их молитвам мы обязаны, что живем. Димитрий Прилуцкий, Кирилл Белозерский, Симон Воломский – они никуда от нас не уходят. Это мы отходим от них своим окаянством, своим упорством во грехе. И если они, как Симон Воломский, снова дают нам возможность прикоснуться к святым местам их подвигов, – значит, Бог дает нам еще один шанс, чтобы выжить.
Святые рядом с нами. Но об этом надо помнить. И молиться, чтобы они не оставили нас, недостойных, своим попечением.
