Ночью, 24 июля, широкий пологий берег в верховье реки Кичменги в Воломах, у подножия Крестовоздвиженской церкви, выглядел живописно.
Безлюдное место оживилось присутствием сотен людей. Ни на минуту не умолкали голоса. Блестели яркие пятна костров, согревающих людей в прохладную ночь и слегка отпугивающих назойливых насекомых.
Народ расположился на отдых в палатках, в одном из пустующих домов, еще пригодном для приюта путников, в полуразрушенной колокольне и просто возле костров.
Возраст паломников, а собравшиеся на Воломах называли себя именно так, различен: от младшего школьного возраста до глубоко пенсионного. Даже больные старушки с Божьей помощью смогли преодолеть пешком четыре километра лесной дороги, по которой проедет далеко не каждая машина.
Впрочем, уже на месте мы поняли, что нынешняя сушь позволяет оказаться на Воломах посредством обычного УАЗика.
Но все по порядку.
Паломничества к святым местам – в Рим, Палестину – христиане осуществляли уже многие сотни лет. Не надо далеко ходить за примером: жительница села Дорожково В. А. Иванова рассказала, что ее прапрадед Никанор из деревни Алексеево нынче Пыжугского сельсовета, герой Отечественной войны 1812 года, участник Бородинского сражения, ходил молиться гробу Господню в Иерусалим. И на это ему потребовалось целых три года.
Я почему-то уверена, что это не единичный случай в нашем районе.
Во времена воинствующего атеизма паломничество, наверняка, не приветствовалось. Но теперь, когда люди вновь стали обращаться к Богу, путешествия к святым местам повсеместно получили популярность.
К счастью, жителям нашего, Никольского, Великоустюгского и других восточных районов не обязательно идти за тысячи верст, ведь в Крестовоздвиженской церкви в Волмах, месте, расположенном в Великоустюгском районе, почти в 35 км от Полдарсы, практически на границе с нашим районом, находятся чудотворные мощи невинно убиенного Симона Воломского, еще в 17 веке причисленного к лику святых.
Как и многие современники, со школьной скамьи воспитанная в атеистическом духе, тем не менее, я почему-то не сомневаюсь, что в душе каждого человека, даже атеиста, живет вера в чудо, в высшие силы, сопровождающие нас и в жизни, и в смерти.
Наверное, эта надежда на чудо, пусть не гневаются глубоко верующие люди, и повела меня на Волмы.
Большое спасибо заведующему отделом по делам молодежи районной администрации В. В. Дресвянкину, который дал мне такую возможность, предоставив место в микроавтобусе, где с подобранной им группой школьников, в том числе и так называемых «трудных», мы и преодолели длинный путь.
Дорога протяженностью около 170 км начинается асфальтобетоном, затем под колесами автомобиля стелется грунтовка, бетонка и, наконец, лежневка на разрабатываемом лесорубами участке лесосеки.
Еще четыре километра по лесной дороге, и вы, пройдя по одной нежилой деревне, попадаете в другую, которая украшена Крестовоздвиженской церковью, возведенной над местом захоронения преподобного Симона Воломского.
На редкость засушливый год погубил в нашем районе почти все травы. Поэтому нас удивили поля, покрытые тучным разнотравьем высотой чуть ли не в рост человека.
Как рассказывают жители Полдарсы, раньше в местечке под общим названием Волмы (или Воломы) располагалось восемь деревень. Деревня, где построена церковь, предположительно называлась Погост.
Люди там всегда жили зажиточно, но около 30 лет назад деревни были признаны неперспективными, и жизнь из них потихоньку ушла. Народ перебрался в Полдарсу, Великий Устюг и другие, более привлекательные для обитания места.
И теперь на Воломах, как упрек нашим недальновидным решениям, стоят уничтоженные временем или полуразрушенные дома, в пустые окна которых заглядывают ветки деревьев, а на полях ржавеют брошенные колхозом остовы техники.
Если не считать истоптанных рыболовами берегов, возникает ощущение какой-то виртуальности.
Удивительно, что неожиданно возникшие перед глазами путника старинные кирпичные строения – церковь и колокольня, тоже подвергшиеся воздействию времени, не создают впечатления заброшенности и безысходности.
В 1641 году Симон Воломский был зверски убит, а в 1645 году зырянин Агапит получил исцеление у его могилы и в благодарность за это поставил над местом захоронения священника часовню, которую в начале 18 века заменили каменной церковью, а место убиения обнесли красивой оградой.
Всеобщее почитание Симон Воломский получил со второй половины 17 века.
В 20 веке, во времена атеизма, этого святого не вспоминали, как, впрочем, и других, церковь использовали в мирских целях.
И лишь несколько лет назад в храм, не просто в здание, а в обитель Бога, вошли люди с целью его восстановления.
Они разгребли многолетний хлам, заменили испорченную временем кровлю, но, главное, поставили крест над могилой Симона Воломского.
Прошло всего несколько лет, а Воломы вновь стали местом паломничества.
И пусть церковь не блещет позолотой, и не в богатых окладах иконы, люди идут сюда, чтобы поклониться мощам святого человека, попросить здоровья, заступничества. Кто-то, может быть, из любопытства.
Одна моя попутчица сказала, что захотела здесь побывать, прочтя стихотворение М. Рыбина «На Волмах». Надеялась найти уединение, но его отсутствие компенсировалось множеством встреч и знакомств. Душа согрелась светом, душевным теплом людей, которых здесь повстречала. Рада, что увидела маленькую старую церковь, колокольню, смогла поклониться мощам Симона Воломского. Жаль, что время пронеслось незаметно. И еще возникла какая-то странная неудовлетворенность доступностью этого места. Появилась мечта прийти на Воломы на следующий год через Сараево, пешком, преодолев хоть какие-то трудности.
Но вернемся к 24 июля.
Вечером и стар, и млад отправились в церковь на всенощное бдение.
Впервые в жизни переступившая порог храма не в качестве сотрудника СМИ или туриста, но как человек, несколько лет мечтавший посетить эти места, я прониклась чувством благодарности Богу за такую возможность.
С таким вдохновением возносились молитвы к Богу и Симону Воломскому, что некоторые слова до сих пор звучат в моей памяти. Особенно, запомнился чистый голосок молодой девушки из В.-Устюга, заполняющий пространство небольшой церкви.
Меня удивило также, что многие паломники, в том числе совсем юные, очень уверенно чувствовали ceбя в церкви, в лад подпевали хору, а некоторые даже помогали во время богослужения.
Отстоять впервые около четырех часов службы для меня, каюсь, оказалось тяжеловато. Впрочем, необычность происходящего и вдохновение молящихся кругом придало силы побывать и на последующем через час молебне, который отец Сергий Колчеев отслужил по просьбе полдарских прихожан, прибывших лишь к окончанию первой большой службы.
До начала утреннего молебна оставалось всего несколько часов, но отец Сергий вышел на берег к ожидавшим его людям и долго беседовал с ними, а потом еще согласился ответить и на мои вопросы.
– Отец Сергий, кому пришла идея возродить службы в этом храме?
– Для начала его нужно было найти.
Существует книга «Жизнеописание Вологодских святых», и я нашел в ней житие преподобного Симона Воломского. Затем спросил С. А. Щепелина: «Есть ли на Воломах храм, монастырь, живет ли кто-нибудь?». Он ответил: «Там никого нет, последний житель уехал в 1978 году». И мы решили с Сергеем Александровичем пойти на разведку. Вместе с нами пошли отец Дмитрий Ершов, Николай Волокитин и Михаил Ревокатович Рыбин. Это был 1995 год.
Мы выехали по очень плохой дороге из Сараева, нашли этот храм и решили готовить экспедицию на следующий год.
Я обратился к владыке Максимилиану за благословением и, поскольку под спудом церкви лежат мощи преподобного Симона Воломского, предложил поднять их и переместить в один из действующих храмов. Владыка отправил меня с этим вопросом к духовнику, архимандриту Троице-Сергиевой лавры старцу Кириллу, который благословил оставить мощи на месте, привести храм в порядок и выразил пожелание и надежду, что со временем здесь будет скит – небольшой монастырь.
– Что располагалось в этой церкви в советские времена?
– В зимней части, полностью разрушенной, располагалась МТС, осталась лишь половина колокольни. А здесь находился склад для зерна, в алтаре – склад удобрений.
Когда мы пришли сюда, нам пришлось выбрасывать гнилое зерно, деревянный пол. Под ним мы обнаружили плинтусы, которые окаймляли мраморную плиту, увезенную с могилы в 30-е годы в В.-Устюг. Таким образом, по плинтусам мы определили точное место захоронения Симона Воломского, а по остаткам коры березы – место, где его убили.
Эти кусочки древнего пня люди брали и исцелялись, в основном, от зубной боли, от других болезней. У нас есть список таких исцелений в специальной книжке.
– Люди разве не знали, что ходят по могиле человека?
– Да, люди жили в этих местах, знали, что здесь могила преподобного Симона Воломского, но, все же, ходили по ней ногами, ссыпали зерно. Поэтому и наказал их Господь. Восемь деревень здесь было, а сейчас всё опустело.
– Благодарны ли Вы людям, которые оживили это место, частично отремонтировали здание церкви?
– Три года мы из-за отсутствия проезда не могли завезти доски. Когда привезли и выгрузили, половину из них украли. Люди не изменились со времен Симона Воломского, не стали ни лучше, ни хуже.
– Вы рады, что народ понемногу поворачивается лицом к церкви?
– Сегодня здесь было много детей, и мы с самого начала старались их приводить в такие места, чтобы они полюбили святыни своей родины.
Рано утром к паломникам присоединился епископ Вологодский и Великоустюгский Максимилиан, он отслужил молебен, прочел проповедь прихожанам.
А чуть позже отец Сергий возглавил крестный ход вокруг храма и отслужил молебен с водосвятием, после которого мы все взяли воды из Кичменги.
