Изучение монастырских сообществ возможно на основе анализа комплекса источников, таких как актовый материал, приходо-расходные, вкладные и переписные книги, синодики и др.[1]. Сведения о монашестве в документах XV-XVII вв., как правило, имеют нерегулярный характер, зачастую источники отмечают только имена настоятеля, келаря и казначея. Впервые указание на необходимость полного описания численности и состава монашества в обителях встречаем в преамбулах переписных книг конца XVII – начала XVIII вв., которые подробно фиксируют монастырское имущество и строения, вотчины и их население, а также состав монастырской братии. Для изучения вологодского монашества особое значение имеют переписные книги 1701-1702 гг., тексты некоторых из них опубликованы в 2011 году коллективом авторов под руководством д.и.н., проф. М.С. Черкасовой[2]. В Заозерской половине Вологодского уезда стольником Василием Ивановичем Кошелевым по наказу из Монастырского приказа в эти годы было проведено описание двух монастырей – Спасо-Каменного и Сямженского Евфимиева.
Внутреннюю структуру и иерархию монашества общежительного Спасо-Каменного монастыря определил Устав Афонской горы, введенный игуменом Дионисием Святогорцем в 1380-х гг. и действующий в обители до начала XVI в. Предполагаем, что в середине XV в. афонский Устав был принят и в Сямженском Евфимиевом монастыре, основанном каменскими монахами Александром Куштским и Евфимием Сямженским. Основным отличием организации управления афонских киновий XIV-XV вв. считается верховенство церковных чинов над хозяйственными, а «собора старцев» над властью настоятеля. По замечанию Н.К. Никольского, на устройство Кирилло-Белозерского монастыря оказали влияние все известные на Руси Уставы – афонский, иерусалимский и студийский, а Спасо-Каменный монастырь был устроен по афонским порядкам[3]. Старцы Спасо-Каменного монастыря также были знакомы с разнообразием Уставов – в составе книгохранения отмечены Уставы (1 письменный в 1670 г., 2 печатных и 1 полуустав письменный в 1701- 1702 гг.), книги «Феодор Студиский» и «Кирилл Иеросалимский»[4].
Возглавлял монастырь настоятель. В Спасо-Каменном монастыре это изначально «старейший старец» Феодор с 1341 года, затем около 1389 года при Дионисии Святогорце вводится игуменский чин. Игумен имел личную прикладную печать – необходимый атрибут настоятелей наиболее влиятельных русских монастырей[5]. В 1562 году при игумене Афанасии была введена архимандрития. Эта почетная сановная степень означала установление старейшинства Спасо-Каменного монастыря среди черного духовенства Вологодско-Пермской епархии[6]. Сведения о выборах настоятеля в Спасо-Каменном монастыре единичны: в XVII в. они избирались братией и келарем, а благословлялись и посвящались архиереем[7]. Во время отсутствия настоятеля царские грамоты выдавались монастырю на имя келаря и казначея, что подчеркивает отнесение их к высшим должностям внутри обители[8]. Значимость статуса «властей» – игумена (или архимандрита), келаря, казначея, а для Кирилло-Белозерского монастыря и соборных старцев – отражается и в размерах штрафов за их бесчестье (словом или действием), установленных Соборным уложением 1649 года[9]. Сведения о соборном управлении в вологодских монастырях малочисленны и доходят до нас в более поздних источниках, зачастую являясь косвенными. Прямое указание на соборных старцев встречаем в переписной книге Сямженского монастыря начала 1560-х гг.: для осмотра казенной палаты «Ондрей взял с собору игумена Арсения да старца Авраамия, да старца Иосифа Дурова, да келаря Варсонофия, да старца Левкия»[10].
Всего на острове Каменном в 1670 году проживало 96 монахов и монастырских работников, в 1701 году – уже 110 человек, численность монашества при этом возросла с 29 до 59 человек, в основном за счет усиления аппарата приказных монахов. Отдельно проживали в вотчине и не учитывались в общем списке посельские монахи. В Павло-Обнорском монастыре в этот период братия состояла из 47-60 монахов, причем эта обитель по численности монашества была крупнейшей из 10 близлежащих монастырей[11]. В Сямженском Евфимьевом монастыре к началу XVIII в. братия состояла из 19 монахов, всего вместе с работниками 37 человек.
Особенности проживания старцев в Спасо-Каменном монастыре диктовались ограниченным пространством острова. В 1670 году отмечены 2 архимандричьи, 2 келарские и 2 казенные кельи, для проживания рядовой братии были отведены только 2 кельи («живут в нех старцы»), также перечислены 2 «кельи болницы» и 2 «черныя кельи, дьячьи»[12]. Возможно, стесненные условия проживания монахов на Каменном острове в 1670 году были обусловлены тем, что работы по восстановлению монастыря после пожара 1657 года еще не были завершены. К началу XVIII в. на острове уже насчитывается «властелинских и братцких» 24 кельи, достаточные для размещения всех иноков[13]. В эти же годы в Сям- женском Евфимьевом монастыре для братии из 19 человек отмечены: 1 игуменская, 10 братских келий и 1 «больница», вмещающая 7 старцев[14]. Таким образом, в начале XVIII в. в изучаемых обителях каждому монаху, за исключением больничной братии и келейников, полагалась отдельная келья.
В переписной книге 1670 года указаны «власти» Спасо-Каменного монастыря – архимандрит, келарь и казначей; выделена группа монахов, имеющих священный сан (черные священники, черный дьякон), «городовой» и «хлебенный» старцы. «Больнишной» братии отмечено 13 старцев (по наблюдениям И.Н. Шаминой, это немощные и престарелые монахи)[15]. Остальные насельники Спасо-Каменного монастыря в 1670 году были работниками и слугами, выполняющими различные хозяйственные послушания (поваренные, штивар, кашевар, лошкомой, водовоз, конюшенные, часоводец). При келаре, казначее, подкеларнике и хлебодаре («хлебенном») отмечены келейники. «Казенной» келейник Семен Юрьев Горе выполнял обязанности сторожа – помогал казначею в хранении крепостной казны[16]. Важно подчеркнуть, что опись 1670 года фиксирует наличие родственных связей среди насельников Спасо-Каменного монастыря: среди «больнишной братии» упоминаются отец монастырских братьев-поваров и родной брат хлебенного старца[17].
В 1701-1702 гг. в Спасо-Каменном монастыре отмечены следующие «власти» – архимандрит, келарь, казначей и бывший архимандрит[18]. Далее перечисляются монахи, имеющие священный сан (7 чел.). Один из них, иеромонах Евфимий, совмещал должности ризничего и книгохранителя. Монах Тихон выполнял клиросные послушания головщика и уставщика. Служебные монахи выполняли различные хозяйственные послушания (конюший, житенный, подкеларник, чашник, хлебодарь), клиросные, связанные с богослужением (пономарь, «монахи-крилошане»), и послушания для поддержания внутреннего распорядка жизни в обители (будильник, звонарь). Здесь же отмечен второй монастырский звонарь – «белец вкладчик, слепой Ивашко Копасов престарелой», а также «сенодичник Ияков, прислан ис Преображенского приказу под начал, рострижен». В «болницах» проживало 7 старцев и «белец престарелой хлебенной Болшей Герасим Васильев, трудник». В 1701-1702 гг. отмечается большая группа приказных монахов (29 чел.), которые направлялись «в посылки» в вотчинные села, города и на промыслы. В крупные земледельческие села Пучка, Кихть и Борисово назначались также хлебенные старцы.
Монахи вологодских монастырей в XVII в. получали денежное или натуральное (хлебом, одеждой и обувью) обеспечение из монастырской казны. В Спасо-Каменном монастыре архимандриту выплачивалось 6 рублей в год, пяти иеромонахам – «всем вместе по 23 алтына по 2 денги на месяц», иеродьякону Феодосию и уставщику и головщику Тихону – «по 2 гривны на месяц», престарелому келейнику казначея монаху Матюшке Игнатьеву платили 40 алтын в год. Остальным каменским монахам, в том числе и келарю, «дается платье»[19]. По наблюдениям Т.В. Сазоновой, в приходо-расходных книгах Кирилло-Новоезерского монастыря уже с 1650-х гг. прослеживается тенденция к получению иеромонахами денежного вознаграждения[20]. В Сямженском монастыре игумену выплачивалось «на платье» 4 рубля в год, а всем остальным монахам – по 5 алтын в год «на свитки», а «платье и обувь им дают казенные»[21]. О наличии личных сбережений старцев косвенно свидетельствуют упоминания вкладных вещей старцев: Феодосий Панов вложил в Спасо-Каменный монастырь «поручи бархат ... на них шесть пугвиц серебряных грановитых», архимандрит Ефросин – «книгу Потребник печатной»[22].
Для иеромонахов и клиросных монахов Спасо-Каменной обители было характерно происхождение из семей церковнослужителей («попов сын» – 6 из 11 чел.). В служебные монахи были приняты крестьяне преимущественно других церковных вотчин (Кирилло-Белозерского, Спасо-Прилуцкого, ростовской митрополии, патриаршей вотчины). Абсолютное большинство приказных монахов происходило из крестьянских семей близлежащих светских вотчин и своей монастырской вотчины (20 из 29 чел.). Место рождения 10 старцев указано в городах (Вологда – 6 чел., Ростов, Тотьма, Львов – по 1 чел.). Постриглись в монастыре два представителя дворянского сословия – больничный старец Сергий, «родом белянин дворянской породы», и конюшенный служебный монах Сергий Патрикиев, «родом вологжанин дворянской породы»[23]. Известны пострижения в Спасо-Каменном монастыре вдовых священников: в 1652 году архимандриту Александру (Вятскому) от архиепископа Маркелла была выдана грамота о пострижении в обители вдового священника Ивана; в 1682 году здесь же были пострижены два вдовых священника Марк и Григорий; в 1686 году в монастырь был «водворен» беглый вдовый поп Симеон[24].
Монахи принимали постриг в самом Спасо-Каменном монастыре, но встречаются и постриженики других обителей: 5 старцев приняли постриг в небольших вологодских обителях (Арсеньев и Глушицкий монастыри, Глебова пустынь на р. Сухоне, Антониева пустынь на северном берегу Кубенского озера, Рябинина и Дмитриевская пустыни на р. Юге), единичные случаи – в белозерском Кириллове монастыре, в Богоявленском (г. Ростов) и в Щепетове (г. Львов) монастырях. Учитывая место рождения или пострижения большинства служебных и клиросных монахов в других церковных вотчинах, важно отметить, что переходы старцев из одной обители в другую для выполнения богослужения фиксируются в вологодских монастырях уже с 1570-х гг. Так, приходо-расходная книга Корнильево-Комельского монастыря 1576-1578 гг. зафиксировала службу в нем старцев, служебников, дьячков и головщиков Спасо-Прилуцкого, Кирилло-Белозерского, Антониево-Сийского и других монастырей. В ней отмечены и старцы Спасо-Каменного монастыря – Васьян и Дионисий Каменские, которые в течение нескольких «служебных» месяцев находились в этом монастыре как «прихожие старцы»[25]. Эти переходы органично вписываются в общий процесс миграций, характерный для XVI–XVII вв.
Монашеское сообщество более «замкнутого» типа фиксируется по переписной книге Сямженского монастыря 1702 года. Монастырь был небольшим (19 старцев) и ориентированным на ближайшую округу, о чем можно судить по составу братии. Отмечаются отдельные чины келаря, казначея, житника и хлебенного, в больнице находилось 7 «престарелых монахов». Братия формировалась преимущественно из крестьян собственной монастырской и светских вотчин Вологодского уезда, а также из государственных крестьян соседних Важского и Тотемского уездов (всего 17 чел.). Кроме крестьян, в монастыре приняли постриг 1 сын служебника, 2 отставных стрельца-«москвитина» и 2 сокольих помытчика. Из числа «сокольих помытчиков» (мелких дворцовых слуг – ловцов соколов и кречетов, тренирующих их для охоты) пришли в монастырь игумен Алексей и монах Александр – земляки, «родом Вологоцкого уезду Сян- жемской волости села Николского». Все монахи приняли постриг здесь же, за исключением престарелого монаха Никонора, постриженного в Вондожской пустыне. В отличии от переписной книги Спасо-Каменного монастыря, в списке братии везде указано, что крестьяне светских владений постригались в Сямженский монастырь «по отпускной (памяти)», повсеместно обязательному для них документу[26].
Таким образом, переписные книги вологодских монастырей XVII-XVIII вв. в комплексе с другими источниками позволяют прояснить некоторые вопросы организации монашества в досинодальный период. На примере сопоставления двух монастырей Заозерской половины Вологодского уезда прослеживаются особенности формирования монашеского сообщества, иерархия должностей, зависимость организации монастырского управления от структуры хозяйства, расположения вотчинных владений, от окружающего социума. В то же время, упоминания некоторых должностей и обязанностей старцев в более ранних документах позволяют говорить о сохранении в общих чертах системы монастырского управления, характерной для общежительного монастыря. Прослеживается близость внутренней организации Спасо-Каменного монастыря другим местным обителям средних размеров (Кирилло-Новоезерскому, Павло-Обнорскому, Корнильево-Комельскому монастырям): для них характерна усложненная система управления и иерархия церковных чинов, а также большая «открытость», вовлеченность во внутриепархиальные, государственные и экономические взаимодействия, что прослеживается по географии прибывавших в монастырь старцев и работников. Сямженский Евфимьев монастырь, напротив, представляется более «местным», крестьянским по своему составу, каким, вероятно, и было большинство малых вологодских обителей и пустыней.
Примечания
1 Из рукописного наследия: Н.К. Никольский. Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII в. (1397-1625). Т. 2 / Отв. ред. З.В. Дмитриева. СПб., 2006. С. 55-97; Полякова Е.А. Монашество синодального периода как предмет историко-демографического исследования // Европейский Север России: традиция и модернизационные процессы. Вологда, Молочное, 2006. Ч. 1. С.105-109; Сазонова Т.В. Кирилло-Новоезерский монастырь: Опыт изучения малых и средних монастырей России XVI-XVII вв. М.; СПб., 2011. С. 81-125; Черкасова М.С. Монастырские описи XVII в. как источник по истории народонаселения // Историческое краеведение и архивы. Вологда, 2004. Вып. 10. С. 65-78; Шамина И.Н. Из истории вологодских монастырей XVI- XVII вв. (состав насельников) // Отечественная история. 2003. №1. С. 141-154 и др.
2 Переписные книги вологодских монастырей XVI-XVIII вв.: исследование и тексты / Отв. ред. М.С. Черкасова. Вологда, 2011; Башнин Н.В., Черкасова М.С., Шамина И.Н. Описи вологодских монастырей как источник по аграрной и демографической истории // Переписные книги вологодских монастырей ... С. 424-449.
3 Из рукописного наследия: Н.К. Никольский. Кирилло-Белозерский монастырь... С. 58.
4 Переписные книги вологодских монастырей ... С. 120-122, 144-145.
5 Костяная печать-матрица с надписью «Печать Феодося Каменскаго» была обнаружена на селище Устье-Вологодское около впадения в р. Сухону (Кукушкин И.П., Кукушкина Е.Н. Печать Феодосия Каменского // Вологда : краевед. альманах. Вып. 2. Вологда, 1997. С. 631-633). Также см.: Янин В.Л. Печати из новгородских раскопок 1955 г. // Материалы и исследования по истории СССР. М., 1959. № 65; АСЭИ. Т. 2. № 54, 84, 181, 247, 263, 281.
6 Румянцева B.C. Монастыри и монашество в XVII веке // Монашество и монастыри в России. XI-XX века: Исторические очерки / Отв. ред. Н.В. Синицына М., 2005. С. 169.
7 Курдюмов М.Г. Описание актов, хранящихся в архиве императорской Археографической комиссии // ЛЗAK за 1914 год. Пг., 1915. Вып. 27. № 986; Суворов И. Из собрания Вологодского епархиального древлехранилища // ВЕВ № 16. С. 394-395.
8 Шумаков С.А. Сотницы (1537-1597 гг.), грамоты и записи (1561-1969 гг.) М 1902. № XVI (2618/47). С. 90.
9 Соборное Уложение 1649 г.: текст, комментарии / Рук. авт. кол. А.Г. Маньков Л., 1987. С. 36.
10 Вероятно, это перечень соборных старцев, который был указан и в несохранившейся преамбуле документа. Переписные книги вологодских монастырей С. 246.
11 Шамина И.Н. Из истории вологодских монастырей XVI-XVII вв. (состав насельников)... С. 141-143.
12 Переписные книги вологодских монастырей... С. 126.
13 Там же. С. 155.
14 Там же. С. 251.
15 Шамина И.Н. Из истории вологодских монастырей XVI-XVII вв. (состав насельников)... С. 149.
16 Переписные книги вологодских монастырей... С. 128; Н.К. Никольский отмечает, что келейниками могли быть новопостриженные монахи (Из рукописного наследия: Н.К. Никольский. Кирилло-Белозерский монастырь... Т. 2. С. 79).
17 Переписные книги вологодских монастырей... С. 128.
18 Там же. С. 154-157.
19 Там же. С. 154-155.
20 Сазонова Т.В. Кирилло-Новоезерский монастырь... С. 107.
21 Переписные книги вологодских монастырей... С. 251.
22 Там же. С. 118, 123.
23 Там же. С. 154-155.
24 Курдюмов М.Г. Описание актов, хранящихся в архиве императорской Археографической комиссии. Коллекция П.И. Савваитова // ЛЗАК за 1914 год. Пг., 1915. Вып. 27. №272, 1236, 1717.
25 Приходо-расходныя книги Корнильева-Комельскаго монастыря. 1576-1578 гг. // ЛЗАК за 4 года. СПб., 1871. Вып. 5. С. 14-29.
26 Переписные книги вологодских монастырей... С. 251.
