Кроме известных устюжских монастырей в викариатство входили обители, расположенные за пределами нашего района. Это Сольвычегодский Введенский, Николаево-Коряжемский, Николаево-Прилуцкий (около Приводина), Яренский Крестовоздвиженский, Троице-Стефано-Ульяновский (основан нашим земляком святым Стефаном Пермским). До XVIII века в Великом Устюге был женский Спасо-Преображенский монастырь. Какое богатство было на нашей земле, какой силы молитвы возносились за богоспасаемый град Устюг!
Особенно процветало женское монашество. И наиболее значимым был Иоанно-Предтеченскнй монастырь.
Буга и Иоанн
Монастырь этот существует с древних времен, можно предположить – с 1262 года. В те годы, годы монгольского нашествия на Русь, в каждом городе имелась «налоговая инспекция». Налоги с русских взыскивали иноземные завоеватели-татары. Вот такого сборщика налогов, баскака, прислали и в Устюг. Его звали Багуй, по-народному – Буга. Он имел высокое звание хана.
Монголо-татары тогда впервые широко познакомились с бытом Руси, с православной верой. Так, Багуй был достаточно развитым человеком, знал русский язык, и, видимо, русская культура не оставила его равнодушным. В городе он выбрал самую красивую девушку Марию и стал с ней жить.
В 1262 году по городам Руси прошли восстания против завоевателей. Устюжане решили тоже избавиться от Буги. У него был единственный шанс спастись – стать единоверцем, стать русским. И он крестился, обвенчался с Марией. Представляется, что его шаг стал осознанным. Как известно, другие баскаки нечасто использовали свой шанс. Это был промысел Божий.
И Мария не была простолюдинкой. На ней лежала печать Божия.
А новонареченный после крещения Иоанн по-прежнему любил охотиться на Сокольей Горе за городом. Однажды на охоте он устал, лег под деревом и заснул.
В чудном, легком сне он вдруг увидел великого Иоанна Предтечу. Святой ласково с ним говорил и повелел выстроить тут церковь. Что позже Иоанн (Буга) и сделал.
Иоанн и Мария отличались любовью к Богу и людям, жертвовали на храмы, любили богослужения, вели богобоязненный образ жизни. И при жизни прослыли праведными.
Вероятно, Иоанн крестился и венчался в церкви Вознесения, так как тела его и Марии были погребены здесь.
Церковь же на Горе нарекли Иоанно-Предтеченской, а гора Иоанновской. Затем в этом святом месте поселились люди, ищущие уединения. Постепенно устроился мужской монастырь.
Монастырская жизнь с ее взлетами и падениями шла своим чередом до известного учреждения штатов 1765 года. Как мы уже писали, в те годы власти перетрясли все монастыри и приходы.
Так, в начале 1765 года женский Спасо-Преображенский монастырь, игуменью и монахинь переселили в Иоанно-Предтеченский. Братия же мужского монастыря разошлась по разным близлежащим обителям.
Храмо-строительство
В монастыре была уже каменная церковь. Ее в 1695 году построил купец Александр Васильевич Чалбышев.
Купцы вообще, и устюжские в особенности, любили строить храмы. Чалбышевы почитали за честь делать вклады в Иоанно-Предтеченский монастырь.
Сын А.В. Чалбышева Лев Александрович в 1740 году пристроил к. действующему храму большую паперть с приделами. Перестроили и главу. Южный придел освятили во имя Иоанна Воина. Второй – в честь небесного заступника купца Льва епископа Катанского. Этот придел использовался редко, и в нем размещалась ризница. А южный придел в 1777 году при игуменье Аполлинарии перестроили и переосвятили во имя Димитрия Ростовского. В нижнем (теплом) храме главный престол носил имена Трех Святителей (Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста). В передней части нижнего храма (в т. н. трапезной) имелся еще один престол. Он освящен в 1850 году при игуменье Апфии в честь Виленской иконы Божией Матери. Другой престол во имя великомученицы Варвары при нижнем храме устроен в 1804 году. Это произошло заботами игуменьи Евстолии за счет монастырской казны и пожертвований купцов и мещан Устюга.
Колокольня с малыми воротами и лестницей построена вскоре после переезда женского монастыря при игуменье Мариамии в 1768 году. Можно сказать, что сестры вдохнули новую жизнь в угасавшую обитель.
Храм Иоанна Предтечи был «о трех главах». Одна центральная глава на «глухой» шее над сквозным восьмигранным фонарем. Две другие главы находились над правым и левым симметричными приделами. Основание храма являло неправильный квадрат, на нем главный храм, состоящий из двух восьмиугольников. Алтари – и нижний, и верхний – трехранные.
В 1900 году ушла из этой жизни высокого духа игуменья Флорентия (блаженная?). Новой игуменьей стала бывшая казначея Паисия. Пришел новый век, в монастыре начался новый этап жизни. При Паисии развернулось бурное строительство. Стали вырастать монастырские здания. Новая настоятельница расшевелила купечество, общественность. Игуменья Паисия заняла по праву свое высокое место в истории монастыря, и, надеемся, Царствии Небесном.
Вот хроника монастырских дел.
В 1900 году вместо ветхих келий построен полукаменный корпус. В 1903 году построен деревянный двухэтажный дом на восемь сажен. В 1904 году закончены отремонтированные после пожара 1900 года сестринские корпуса, надстроен второй этаж с юга на 10 сажен. В 1905 году за оградой устроено новое двухэтажное деревянное здание – больница для сестер и аптека. В 1906 году выстроено новое двухэтажное здание столярных мастерских с кельями для сестер, занимающихся этим ремеслом. С 1900 по 1913 год число монахинь выросло в два раза. А число всех сестер – в четыре раза и достигло примерно 500 человек.
Чудо-храм
Мест для молящихся в единственном храме стало катастрофически не хватать. Приделы обветшали и отошли от стен. Было принято решение о перестройке храма.
По тогдашнему положению реконструкцию или разборку древних храмов разрешала Императорская археологическая комиссия. Ее представители осмотрели монастырский собор и ввиду исторической и архитектурной ценности храм разбирать не разрешили. Тогда игуменья Паисия решила возводить новый собор.
Обычно и в те времена устраивались конкурсы на проектирование храмов. Заказ на проект получил талантливый архитектор Курицын, сосланный в Великий Устюг за некую революционную деятельность.
Столичная интеллигенция тогда, да и сейчас, не отличалась целостностью мировоззрения. Она шарахалась во взглядах то вправо, то влево. Зачастую это были искренние, благородные люди. Русский народ называл таких «путаники». Вот таким путаником, но, видимо, честным человеком был и архитектор Курицын.
Смута 1905 года кончилась, и он понял, что для народа важнее его талант, его труд. Венцом всех его творений, его шедевром стал проект нового собора Иоанно-Предтеченского монастыря. Собор стал его настоящей лебединой песней, после которой он нелепо погиб. Представляется, его смерть не случайна. Храмом он искупил свою вину перед Богом за свой интеллигентский революционизм, за участие в покушении на православное Царство. Его земная смерть пошла во спасение вечной души. Для сравнения вспомним страшные смерти, во осуждение, разрушителей храмов.
Созидание новой монастырской церкви началось с кладки фундамента 25 июня 1908 года. А городской праздник по поводу торжественной закладки проходил 25 мая 1909 года. Игуменья Паисия искала средства на храм. Выступала на собраниях и в печати с воззваниями, просьбами о жертвовании на строительство собора.
К 1913 году он в основе своей был возведен. Но игуменья Паисия не успела закончить начатое дело, как ни спешила, чувствуя приближение конца земной жизни. Она почила в феврале 1913 года.
Знаменательно, что игуменья Паисия встречалась с отцом Иоанном Кронштадтским. Почти каждое лето отец Иоанн из Петербурга на своем маленьком пароходике плавал на родину в Суру. Там жили его родители, родственники. Там он основал и построил монастырь. Каждый раз его путь шел через Великий Устюг, и он всегда поклонялся Прокопию и Иоанну Устюжским. Осматривал и Иоанно-Предтеченский монастырь. Тут он однажды прозорливо заметил, что здесь «будет фабрика».
В последний мирный год
В 1913 году новой настоятельницей сестры избрали пятидесятисемилетнюю монахиню Аркадию. Она родилась в крестьянской семье, в деревне Трусово Грязовецкого уезда. Ее отец Петр Кубасов и мать были глубоко верующими людьми. В Вологодской губернии служили и священники с фамилией Кубасов.
21 года девушка поступила в Иоанно-Предтеченский монастырь. Послушание проходила клиросное (пела и читала в храме). В 1892 году ее приняли в штат, это значит – облекли в рясофор. Епископский указ о зачислении в постоянные инокини (указные послушницы) последовал только через шесть лет. Через два года и через 23 года после поступления в монастырь ее постригли в монахини (полные, мантийные). Чтобы стать монахиней, как видим, надо было пройти большое и суровое испытание.
С 1900 года монахиня Аркадия становятся казначеей. А с 7 февраля 1913 года настоятельницей и с 17 марта игуменьей. В сан игуменьи ее возвел Его преосвященство Преосвященейший епископ Великоустюжский Алексий (Бельковский).
Игуменья Аркадия приняла устроенный монастырь в нелегкое время. В последний мирный год.
В монастыре было 24 монахини, 174 рясофорных, указных послушниц, 272 находящихся на испытании. 10 трудящихся по усердию. Всего 481 сестра.
Необходимость нового храма была явной. По проекту в нем могло размещаться 2-3 тысячи молящихся. Эта цифра реальна для праздников и при служении Вологодского Владыки. В старом храме находилось много церковной утвари. Хватило бы на несколько храмов. Например, имелось девять Евангелий, пожертвованных наследниками купца Чебаевского. Крестов напрестольных было семь, сосудов – шесть комплектов, дарохранительниц – пять, кадил – девять, священнических и диаконских облачений – десять хороших комплектов и т. д.
Монастырский храм посещали многочисленные паломники. Они любили его благолепие, торжественность службы и стройное, умилительное пение инокинь. Люди приходили даже из дальних деревень молебствовать перед храмовой древней иконой Иоанна Предтечи. По преданию эта икона очень древнего письма, чуть ли не времени баскака Багуя (возможно, это был и древний список с того оригинала). Иоанн Предтеча, особенно замечалось, помогал при болезни, лихорадочных состояниях, падучей.
Прибегали богомольцы, да и некоторые многие устюжане к помощи целебной монастырской воды, что брали из родника в часовне под горой. Деревянная будочка над родником еще стояла в начале 60-х годов. Постепенно родник стал исчезать. И в конце семидесятых после земляных дорожных работ или по иной причине ключика не стало и на другой стороне улицы.
Как не сохранилось и обоих храмов, монастырского имущества. И земля теперь принадлежит другим...
А ведь почти все имущество и частью земля дарились обители богомольцами. Во владении монастыря находилось четыре участка сенокосов общей площадью 64 десятины. Это на острове Коневце, у старого русла реки Юг (под Вороньим островом), в Богоявленской и Страдной волостях.
В 1888 году купцом Костровым пожертвовано монастырю при деревне Ситьково 160 десятин. В этой деревне также находился дом и скотный двор с 14 коровами и 6 лошадьми. На следующий год купец Кокшаров пожертвовал 64 десятины в Нестеферовской волости. Там в пустоши Раменниково имелся дом со скотным двором. В 1893 году купец Платон Костров и мещанка Мария Лобачева пожертвовали в той же волости при деревне Киленке – Тельтеву 58 десятин. В деревне имелся дом и скотный двор. Да еще мельница, управляемая самими сестрами.
В 1898 году вдовой Александрой Прокопьевной Мусниковой пожертвовано монастырю в той же волости при деревне Ямкино 198 десятин. В деревне тоже имелся двор со скотным двором.
До 1918 года в монастыре имелось еще две мельницы, отведенных государством. В 1797 году правительство передало мельницу на р. Стриге в четырех верстах от монастыря. Мельницу в 46 верстах на речке Варже отвели по реформе 1869 года взамен недостающего количества десятин земли и рыбной ловли. Обе мельницы управлялись хозяйственным образом (самими сестрами).
Кроме доходов от земли и мельниц монастырь получал содержание от казны (государства). Это составляло 337 руб. 43 копейки в год. Также получались проценты с ценных бумаг и другие чисто церковные доходы.
Всего к 1 января 1914 года в монастырской казне значилось наличными 50 pуб. 54 копейки. В ценных бумагах (билетах) состояло 83408 руб. 65 копеек.
Кроме себя за свой счет монастырь содержал и богоугодные заведения. Например, одноклассную церковно-приходскую школу в монастырской деревне. Кстати, послушницы монастыря обучались грамоте в самом монастыре. Монастырь содержал и небольшую богадельню для престарелых женщин. А приходящие богомольцы пользовались монастырской трапезой, ночевали в странноприимном доме.
Сами сестры не только учились, но и учили других. Не только ухаживали за больными, но и добывали пропитание земледельческим трудом. Не только пели и молились, но и трудились в мастерских.
