И за что Господь прогневался на устюжан? Народ тихий, мастеровой, богобоязненный. В городе стоял Воскресенский монастырь и 18 храмов.
По писцовым книгам числилось 50 дворов священнослужителей и причетников. Было кому у Бога за устюжан молить! Горожане жили в общем-то тихо, но не обходилось и без греха. Местные мастеровые, даже из монастырской слободки, частенько наведывались в царские кабаки-кружала. Устюженская брага пьянила быстро, а где хмель, там и драка. Кулаки у кузнецов и молотобойцев пудовые. Иной и зашибет кого. Бывает, и до смерти. Так ведь не от злобы, а от излишней силушки немерянной. Однако Бог – не Микешка. Вот и прогневали!
В лето 1677 года разразилась над городом страшная гроза. Под громовые раскаты сверкали молнии. Вдруг полыхнул небесный огонь в маковку Соборной Рождественской церкви. Запылал деревянный храм. Ударили в набат. Кинулись прихожане на Соборную горку. Выносили из объятой пламенем церкви древние иконы, выбрасывали утварь, но храмину не спасли. Сгорел собор, как свечка, одни уголья остались.
На следующий день в городе царило уныние. Соборная горка издавна считалась в Устюжне святым местом. Основание здесь первой церкви относили ко временам царя Иоанна Васильевича III, положившего из государевой казны на строительство храма немалые средства. Отсюда, с Соборной горки, уходили устюжане на защиту родного города от отрядов Тушинского вора в смутные времена. Отсюда, из соборной Рождественской церкви – «дома Божией Матери», несли чудотворную Смоленскую икону «Одигитрии» на крепостные стены острога, возведенные в короткий срок для обороны от алчной шляхты. И вот теперь это священное место лежало в руинах.
Собор – сбор – собрание. Всем миром думали устюжане как восстановить Рождественский храм и решили строить каменный, на века. Шла по кругу обгорелая церковная кружка. Каждый бросал в нее сколько мог – кто зеленый медяк, а кто и серебро... Не за год и не за два, но скопили горожане солидный капитал в 200 рублей. Еще столько же было выделено по государеву указу из доходов устюженской таможенной избы и кружечного двора.
30 мая 1685 года заложили фундамент будущей церкви, начали возводить стены. Однако деньги скоро закончились, и строительство встало. Что делать? В те времена не было еще в Устюжне богатых купцов-радетелей, способных выкладывать немалые капиталы на украшение храмов, но припомнили местные старики, что служит в Москве в протоиереях устюжанин Меркурий Иванович Гаврилов. Церковные чины у него немалые. Шутка сказать – духовник великих государей Иоанна и Петра Алексеевичей, протопоп московского Благовещенского собора. Неужели не поможет протоиерей, ведь прах его родителей рядом с Соборной горкой покоится? И пошла челобитная в первопрестольную. И озаботилась душа придворного протопопа несчастной судьбой устюженского «дома Божией Матери». А может быть просто вспомнился ему маленький городок его детства в обрамлении изумрудных берегов ласковой Мологи, тихие летние вечера, малиновый перезвон колоколов, строгие лики чудотворных икон соборного храма...
Каменный Богородице-Рождественский собор в Устюжне строился быстро. Протоиерей Меркурий не только денежные пожертвования слал беспрестанно, но, пользуясь своим высоким положением, привлек к стройке царских зодчих и изографов.
Образа для пятиярусного резного иконостаса писали лучшие мастера Оружейной палаты Московского Кремля, включая знаменитого в то время иконописца Кирилла Уланова. Только в нижний, местный ряд поставили старые иконы, спасенные из сгоревшего храма: В числе прочих две особые, чудотворные «Одигитрии» и «Рождества Богородицы». Для западной, южной и северной стен храма протоиерей Меркурий прислал двадцать икон из хранилища Московского Успенского собора, пожертвовал драгоценную утварь, священные книги, колокол весом 120 пудов.
Несколько лет трудились храмосоздатели, прежде чем взметнулись к небу над Соборной горкой пять глав стройной белокаменной красавицы-церкви. Освятили ее 6 сентября 1691 года. Так в древнем городе на Мологе был воздвигнут собор Рождества Богородицы, существующий и поныне.
