200 лет назад в Горицкий девичий монастырь поступила в послушание Мария Ходнева, ставшая впоследствии самой знаменитой игуменьей обители.
Мария родилась в семье помещика Белозерского уезда Матвея Ивановича Ходнева. С ранних лет она отличалась от сверстников кротостью и смирением, часто ходила в церковь. Научившись с восьми лет читать, Мария много времени проводила за чтением Писания и житий святых.
В 18-летнем возрасте Мария лишилась отца. Её мать повторно вышла замуж, и жизнь с отчимом стала тяготить девушку. Она поселилась сначала в простой крестьянской избе, а спустя пять лет поступила в послушницы Горицкого Воскресенского девичьего монастыря.
В то время Горицкая обитель переживала не лучшие времена. Основанный в XVI веке княгиней Ефросинией Старицкой, впоследствии убитой по приказу Ивана Грозного и похороненной здесь же, монастырь на протяжении долгого времени являлся местом ссылки знатных женщин. Здесь томились Иулиания Дмитриевна, урождённая княгиня Полоцкая, две жены Ивана IV – Анна Колтовская и Мария Нагая, дочь царя Бориса Ксения Годунова, княгиня Черкасская с племянником Михаилом, будущим основателем династии Романовых. Здесь же пребывали в заточении княгиня Мосальская и бывшая невеста Петра II княжна Екатерина Алексеевна Долгорукова. Знатные инокини щедро жертвовали в казну монастыря. Не забывали своими милостями его и монаршие особы. Однако с XVII века, а особенно в XVIII, после учреждения штатов, когда он был приписан к III классу, монастырь приходит в полный упадок. Монастырские церкви нуждались в срочном ремонте, ограда частично обвалилась и была в некоторых местах заменена деревянным тыном, ветхие келии, где проживала часть сестёр, стояли без потолков и попов и отапливались по-черному. К моменту поступления Марии в монастырь в нем насчитывалось около 70 монахинь, каждая из которых «жила в своей келье и кормилась своими трудами».
Поселившись в келье, построенной для неё на средства её матери, Мария сразу активно включилась в монастырскую жизнь. Вставая в два часа утра, она в течение целого дня трудилась не покладая рук. Мария присутствовала на всех богослужениях, так как её первым послушанием была должность свечницы. Она мела и прибирала в церкви после служб. Вечером готовила пищу для бедных сестёр, которую затем тайно разносила по келиям. Одна из современниц так описывала Марию: «новоначальная монахиня с отьятием власов отвергла от себя всё земное мудрование. Она неусыпно прилежала церковному пению, к молитвам общей и домашней, к посту и послушанию, ходила всегда склоня голову и поникнув очами к земле, умом же возвышалась к Богу». Настоятельница монастыря матушка Маргарита сразу полюбила Марию за смирение, кротость и послушание и вскоре предложила принять рясофор, а в 1806 году – полное монашество с именем Маврикии.
После смерти Маргариты зимой 1810 года, когда встал вопрос о том, кто же станет новой игуменьей, все монахини единогласно высказались за Маврикию. Их выбор поддержал и благочинный монастыря отец Феофан. Монахиня Маврикия долго не соглашалась стать игуменьей. Она, заливаясь слезами, упала на колени перед благочинным: «Умоляю Вас, батюшка, избавьте меня! Я неучёная, и притом же молода в монашестве. Моего ли разума такое послушание?» Просила она и сестёр: «Вы ошибаетесь во мне недостойной, повторяла она, моё дело – повиноваться, а начальствовать я не умею. Куда мне повелевать другими: я сама всех хуже и недостойнее». Но, несмотря на это, епархиальное начальство утвердило её в должности игуменьи, и Маврикия была посвящена в сан в Новгороде епископом старорусским Иоасафом 11 июля 1811 года.
С первых дней вступления в должность игуменья Маврикия развернула в монастыре бурную деятельность, направленную на укрепление финансово-хозяйственного положения обители. Она находила несправедливым и неправильным, что «... одна сестра живёт во всяком изобилии, с рабынями и прислужницами в больших келиях, а другая в ветхой хижине, неусыпно работает, чтобы кусок хлеба себе достать, а иная в старости и немощи питается подаяниями от своих или от чужих». Для того, чтобы исправить ситуацию, матушка решается преобразовать Горицкую обитель в общежительный монастырь. Здесь Маврикии пришлось столкнуться с активной оппозицией со стороны ряда богатых сестёр, не пожелавших сменить привычный для них удобный образ жизни. В летописи Горицкого монастыря об этих событиях говорится: «Многие громко роптали, другие решились совсем выйти из монастыря, так что из 70 насельниц осталось не более 40 сестёр и то большею частию бедных, престарелых и немощных».
Первым общим делом стало учреждение общей трапезы: все личные запасы были сложены в общий амбар, чему пример подала сама игуменья. Вместе с трапезой начались и общие труды. В аренду была взята земля под огороды, а недалеко от монастыря устроен кирпичный завод. Игуменья сама таскала воду и глину, делала кирпичи и была первой работницей повсюду. Она не столько управляла монастырским хозяйством, сколько направляла его туда, где оно могло быть использовано с максимальным эффектом. При этом Маврикия не старалась превратить монастырское хозяйство в коммерческое предприятие (например, она выступала против продажи продуктов и изделий монастырских мастериц на рынке), так как в сильном хозяйстве она видела лишь основу для миссионерской деятельности монастыря. Не накопление богатств являлось её целью, а обеспечение сестёр хлебом насущным, чтобы те, не отвлекаясь на мирские дела, могли служить Богу.
Появляющиеся средства тут же шли в дело, не задерживаясь в казне. Практически все поступающие средства в это время расходовались на пропитание сестёр и проведение ремонтно-восстановительных работ. Так, при матушке
Маврикии был «исправлен и покрыт железом» Воскресенский собор и пристроена паперть с ризницей. Над могилой основательницы монастыря Ефросиньи построен Троицкий собор, возведена придельная церковь Смоленской Богородицы. Старые деревянные стены заменили на каменные, были построены длинные корпуса келий для сестёр, трапезная палата, мастерские, поварня с водопроводом, странноприимница (гостиница) и больница.
Растущее благосостояние монастыря и рассказы о благочестии его настоятельницы вызвали рост интереса к нему, и в монастырь вновь стали постригаться именитые женщины. Монастырь приобрёл широкую известность в Российской Империи и при дворе. Маврикия лично была знакома с императором Александром I и императрицами Марией Фёдоровной и Елизаветой Алексеевной, неоднократно получала от них награды и подарки. Заслуги старицы были оценены по достоинству Епархиальным начальством и св. Синодом. В 1841 году её наградили наперстным золотым крестом. В 1840 и 1843 годах она была удостоена архипастырского благословения, в 1851 и 1853 году – благословения митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Никанора, а в 1853 году на её имя пришло благословение св. Синода. Многие люди специально приезжали в Горицы, чтобы познакомиться с ней и получить её благословение.
В течение долгих 45 лет управляла матушка Маврикия Горицким монастырём. Постоянные труды истощили её силы, и в 1855 году она решила сложить с себя настоятельскую должность. Митрополит Никанор, согласившись на просьбу Маврикии, при передаче монастырского хозяйства сказал: «Не затрудняйте себя сдачей монастыря по описи: всё вами приобретено. Не только кто другой, но и я сам не могу ничего от вас требовать». Указ об увольнении на покой Маврикии и назначении игуменьей её ставленницы Арсении Клементьевой последовал 23 декабря 1855 года. Бывшей настоятельнице «во внимание к многолетнему служению и неутомимо ревностным попечением о благосостоянии обители» было назначено полное содержание и пенсия в 150 рублей серебром.
Последние годы матушка Маврикия провела в монастыре в постах и молитвах. В 1858 она приняла великую схиму с прежним именем Мария. Спокойно смотрела она на приближавшийся конец земного пути. «Как желала бы я переселиться в будущую жизнь», – говорила она окружающим. Летом 1861 года она заболела, однако отказывалась от врачей и лекарств, уповая исключительно на Божию волю. Маврикия скончалась 18 июля 1861 года на 84 году жизни. Так закончилось её 60-летнее служение Богу и людям.
