Село Сизьма практически находится в прямой видимости от Чаромского.

В 40–50-е годы прошлого века Сизьма входила в состав Чёбсарского района и поэтому почти не имела ни дорожных, ни хозяйственных связей с селом Чаромским Пришекснинского района. Это сегодня на машине по асфальтированной дороге от Чаромского до Сизьмы можно не спеша доехать за 10-15 минут, а в те годы пришлось бы месить непролазную дорожную грязь два, а то и целых три часа. История села Сизьма тесно увязывается с историей Сиземской церкви. По письменным источникам Кирилло-Белозерского монастыря за 1460 год известно, что «...Кириллова монастыря волость Сизьма... в погосте Козьем церковь Никола Чудотворец клетска, да двор монастырский, живут в ем приказщицы, да три двора, хоромы гнили...».

«Сясьма» – это комары!

Ученые утверждают, что своим названием Сизьма обязана... комарам. «Сясьма» – фино-угорское слово, в местной речи оно трансформировалось и превратилось в «Сизьму». В пору «смутного времени» польско-литовские отряды вторглись в наши края, разоряя деревни, села и города на своем пути. Воровские ватаги Лжедмитрия через Сизьму пытались добраться до Кирилловского монастыря и поживиться сокровищами. Разбойничьи шайки совершили нападение на монастырь, но захватить его не смогли. Литовско-польскими захватчиками сожжена Вологда, пострадал и Спасо-Прилуцкий монастырь. Полное разорение постигло Чаромскую и Сиземскую округи. Практически все деревни, входившие в состав Сиземской и Чаромской волостей, были сожжены, а люди в большинстве перебиты.

Жестокие деяния захватчиков в Сизьме

Как свидетельствуют скудные летописные источники и «предания старины глубокой», передаваемые из поколения в поколение, до нас дошли правдоподобные сведения о том, что примерно в 1612 году, когда поляки добрались до Больше-Сиземского погоста при ручье Козьем (так называлось село до 1780 года), они начали требовать от сизьмичей ценности.

Ничего не получив, отрубили голову священнику и сбросили его уже безжизненное тело с колокольни, а семилетнего сына Романа утопили в речке Лапсаре. Это место и по сей день называется Ромкина топь.

Жителей погоста захватчики собрали в деревянной церкви Николая Чудотворца и сожгли живьем.

Спасшиеся сизьмичи собрали с пожарища пепел и захоронили в склепе. После того как жители погоста пережили нашествие поляков, на этом месте вновь была возведена деревянная церковь, посвященная Николаю Чудотворцу. Про погост при Козьем ручье, что и есть село Сизьма, в писцовой книге Кирилло-Белозерского монастыря за 1612 год было записано: «Весь погост разориша, двор скотинный пожгоша, да и люди в церкви пожгоша, попу главу отсек, а кой остался, то в лес убег...». В 1996 вовремя реставрационных работ при разборке пола были обнаружены старинный склеп и обветшавший от времени крест. Так тени погибших предков явили свое лицо ныне живущим потомкам.

Сизьма и святые Никола, Фрол и Лавр

Ныне существующий в Сизьме кирпичный храм был построен в 1873 году на месте старой деревянной Никольской церкви. Николая Чудотворца в Сизьме почитали всегда. Весь деревенский люд всегда чтил его за святого, и поэтому в каждом доме была икона с его ликом или его образок.

Николин день 19 декабря во всей Чаромской и Сиземской округе считается праздником зимнего Николы, а в мае народ празднует день весеннего Николы. У меня тоже хранится небольшая, оплавившаяся с одного конца кованая иконка с ликом Николы Чудотворца. В 1939 году бабушка Анна спасла её из огня во время пожара в нашем родовом доме.

Наравне с Николой Чудотворцем народ из века почитает Фрола и Лавра. Кроме того, веками люди молились святым мученикам Кирике и Улите. Они просили у них спасения от напастей житейских, «о сохранении во лесу и во поле скота от зверей и от лихов».

Я помню, что ещё в 50-е годы жители села Сизьма в последние дни августа ежегодно праздновали Фролов день, также как Троицин день в селе Чаромском. В эти праздники в селах со всех близлежащих деревень на гулянки собирался народ в праздничных одеждах. Гуляния сопровождались хождением вокруг храмов, пением частушек в кругу и плясками под гармони. Ну, конечно, иногда праздники заканчивались и драками, бывало, что и со смертельными исходами. В 1939 году Свято-Казанская-Николо-Кирико-Улитская церковь в Сизьме была закрыта властями одной из последних в Пришекснинском районе.

О святотатстве

Закрытие храма, так же как и по всей Руси, сопровождалось святотатством.

В среде сиземского населения отыскались свои вандалы, которые были ещё злее басурманов и поляков с разбойниками. Об этом очень образно, эмоционально, с болью в душе, живым русским языком пишет в своей публикации известный не только в Сизьме, но и за её пределами Владимир Егоров, истинный поборник восстановления православной христианской веры, сохранения самобытности, традиций и культуры нашей северной стороны.

«Полетели на землю золотые кресты с куполов, разбиты вдребезги многопудовые колокола. Топорами сдирали с икон дорогие оклады. Храм стонал. Скорбящие лики мучеников и святых, перед которыми отцы, деды и прадеды молились о продлении рода человеческого, безмолвно взирали на безумцев, потерявших совесть и разум.

Тем было всё нипочем. На церковном кладбище возле храма прямо на могилах был разведен большой костер... На костер была возведена святая Русь, история и культура русского народа. И в этом огне сгорала в людях вера, а главное, совесть. То, объясняли людям, опиум для народа. Думали, что избавляют ребят от заблуждений, а оставили без милосердия и сострадания. Что же стало с церковью? Якобы от имени крестьян в ней устроили клуб. Постепенно церковное здание стало разрушаться. Клуб перебрался в новый дом. А в церкви устроили склад. Но и для склада она уже не годилась, текла крыша.

И опять храм остался пуст. Гибла церковь от человеческой дикости, нерадения, пренебрежения и равнодушия. Сотни людей ежедневно проходили мимо ее. Никому и дела не было до униженного и оскверненного храма.

Школьники, пробегая мимо, запросто могли швырнуть камнем по окнам.

Женщины, набив в магазине сумки, не замечая церкви, проходили под ее стенами. Мужчины располагались на церковном погосте, чтобы пропустить по стаканчику. Запустение стало родным и привычным. Оно не резало глаз и не ранило душу. Но все равно храм оставался самым величественным зданием села. Безобразные современные коробки магазина и клуба (это самые грандиозные стройки в колхозе) выглядят по сравнению с ним жалкими. За семьдесят лет на нашей земле не появилось ничего прекраснее храма...»

Доходчивее о великой российской трагедии, вероотступничестве и вандализме, чем это выразил Владимир Егоров, ни написать, ни высказать.

А ведь эти слова пишет не столетний старец из старообрядческого скита, не какой-то недобитый, не утопленный в барже с другими священниками во время революционного угара, а современный человек, представитель нового поколения России.

Значит, есть ещё надежда, что возродится Русь Святая!!!