Почему мы до последнего времени не видели подлинного Дионисия

Как уже сообщалось, вологодский реставратор Иван Николаевич Федышин стал лауреатом Государственной премии. Премия коллективная: за фрески великого Дионисия, их сохранение, изучение и реставрацию она присуждена творческой группе из восьми человек (искусствоведы, специалисты по сохранению стенных росписей, реставраторы), но коренной вологжанин в ней – один.

Федышины – классики вологодской реставрации. Но за эту премию заплачено дорогой ценой, судьбой трех поколений. Известно, что дед нынешнего лауреата Иван Васильевич Федышин, которому принадлежит огромная заслуга по созданию и спасению знаменитой ныне иконописной коллекции Вологодского музея, фактически заплатил за это своей жизнью, был репрессирован и погиб от туберкулеза, полученного им в лагере. Очень непросто, со многими лишениями складывалась жизнь его сына, ныне знаменитого реставратора Николая Ивановича Федышина. Признание и слава пришли к нему лишь в последние годы (обо всем этом говорилось в очерке писательницы Л. Славолюбовой «Федышины», опубликованном в «РС- Среде» 7 апреля с. г.). И вот – Госпремия. Безусловно, она – за мастерство и профессионализм Ивану Николаевичу. Но вместе с тем это награда всему роду Федышиных.

– Иван Николаевич, вы теперь – лауреат, человек, получивший известность. Но все равно вы – прежде всего продолжатель рода Федышиных, ученик деда и отца. Не так ли?

– Несомненно. Мы и сейчас нередко с отцом вместе работаем. Ведь он, будучи на пенсии, все равно много и плодотворно трудится. В том числе занимается и исследовательской работой, роется в архивах, обнаруживает то, что другим неизвестно.

У меня так сложилась судьба, что учиться в специальном учебном заведении мне не пришлось. И признаться, я о том не сожалею. Реставрация – это прежде всего практика. А работа с отцом с юных лет, практика в Центре имени Грабаря, общение с замечательными столичными специалистами О.В. Лелековой, Н Г. Бергаманом, Г.И. Вздорновым и другими – мои университеты. Все это меня формировало и обогащало. И отец каждодневно обогащал меня. А все, что относится к нашему роду, я тщательно собираю и храню. И все, написанное отцом, мною собрано.

Разумеется, чувствую себя продолжателем нашего общего святого дела. А вот то, что Государственная премия выпала мне – просто судьба. Я никогда об этом не думал. Просто так получилось.

– Поделитесь, пожалуйста, впечатлениями, как проходила церемония вручения премии. Что вам запомнилось?

Церемония была очень торжественной, но длительной. И волнующей: все же знаменитый Георгиевский зал в Большом Кремлевском дворце, каждому награду вручает сам Президент. В конце концов это стало утомительно: много участников, много слов. К концу я даже устал, так долго все это длилось.

И вот что меня удивило: Президент весь этот церемониал провел стоя. Мы сидели, а он стоял. Было заметно, что он ходит с трудом. Но выдержать такую большую нагрузку стоя – это просто удивительно! Одно это уже само по себе внушает уважение.

– Что в реставрации великих фресок сделано именно вами?

– Это прежде всего фрески – третий Вселенский собор, часть композиции Страшного суда, Притча о блудном сыне, Притча о девах разумных и неразумных. Были и другие работы.

– Что нового открылось вам при реставрации великих фресок?

– Многое. Разумеется, в первую очередь рухнула давняя легенда о камешках, из которых якобы Дионисий, собирая их на берегу, изготовлял свои краски. Такого быть не могло. Камешки в Ферапонтове действительно красивые, но никакого отношения к краскам Дионисия не имеют. И физически натереть столько красок из камней невозможно. На подобный труд ушли бы все силы Дионисия и его сыновей.

Нет, мастера высочайшего класса, они имели краски самого высокого качества, изготовленные профессионально. Тем более что в них присутствуют и искусственные пигменты.

Но самое главное – всех этих красок до наших работ никто не видел. Написаны горы литературы множеством искусствоведов о красках Дионисия, особой его палитре. Но ведь настоящие дионисиевские краски были укрыты под толстым слоем копоти, кирпичной пыли, плесени. В подлинном виде все это увидеть было невозможно – на протяжении десятилетий и веков.

И вот только теперь росписи Дионисия открылись в первозданной своей красоте и подлинной красочной палитре. И это – самое главное. Мы добились своей цели – открыли всем подлинного Дионисия.