Наша читательница из Вологды Татьяна Николаевна Романюк прислала недавно свои воспоминания о «милой её сердцу стороне» – селе Турундаево, известном с XV века. Сейчас это район улицы Турундаевской в областном центре, увы, ничего уже общего не имеющий с тем крепким и красивым селом, которое было здесь раньше.
Вот как описывает Татьяна Николаевна церковь исчезнувшего села: «Церковь Рождества Богородицы была гордостью Турундаева и всей округи – белокаменная красавица с двумя приделами – летним и зимним – и высокой колокольней»... А дальше наш читатель описывает уничтожение храма в страшные годы гонений: «В 1935 году по указанию «сверху» церковь варварски разрушили под плач и причитания прихожан. Сравняли с землёй церковное кладбище. Изгнали церковнослужителей». Исчезнувший храм исчезнувшего села... А вот другое письмо в «Красный Север» из Турундаева, тогда ещё села. Опубликовано оно было в декабре 1936 года. Привожу его полностью:
«Единственно правильный путь. Счастливым, культурным, веселым встречает советский народ новый год. Не обошло это счастье и меня, пятидесятидвухлетнего старика.
Доныне знала меня горсточка немногочисленных прихожан у Михаила архангела на Горке под Турундаевом. Теперь там огромная строительная площадка. По воле народа церковные стены пошли на стройку прекрасных фабричных корпусов льностроя.
Куда оставалось деться мне, священнослужителю? Взвесил никчемность поповского существования, да и в новом Законе ясно сказано: «Кто не трудится, тот не ест», и определил единственно правильный путь – пойти работать на льнострой.
И вот я – разнорабочий. Хотя и тяжеловато в мои годы тянуться за стахановцами, но без преувеличения скажу – преуспеваю во многом. Сердечно благодарю за внимание ко мне нашего прораба.
Всего больше я благодарю товарища Сталина. Сталинская Конституция дала и мне, недавнему служителю культа, равные права со всеми трудящимися.
Дети мои пользуются широкими правами на образование. Чего же ещё лучше желать! Старший Гема учится в институте на инженера, дочь Галя – на курсах медицинских сестёр и одновременно работает в городской поликлинике, Митя – счетовод на железной дороге, учится на бухгалтера, Ира – в седьмом классе школы № 2 имени Бубнова.
Пусть не стыдно будет детям за своего отца, который с опозданием, но честно взялся за труд. И смею надеяться, что в новом году руководители льностроя мне не откажут в поступлении на какие-либо курсы повышения рабочей квалификации.
Работать мне хочется по-стахановски. Все знания и жизнь свою положу на благо советской Родины, за подлинное счастье молодых и стариков, за жизнь весёлую и культурную, данную нам новым, самым демократическим в мире советским законом. В предстоящих выборах в советы буду голосовать за большевистскую партию, за великого Сталина. К этому призываю и всех своих бывших прихожан.
Рабочий льностроя Н. Караулов, бывший священник».
Такое вот письмо из прошлого. Далеко не «светлого», как часто можно услышать от тоскующих по «сильной руке». Читая письмо «Н. Караулова, бывшего священника, рабочего льностроя», сопоставляя его слова с воспоминаниями тех, кто был свидетелем разрушения церквей («по воле народа»), начинаешь хоть немного, но представлять себе то страшное время. Страх и ложь – вот, чем насквозь пронизано это письмо, как, впрочем, и многие другие письма «от счастливых трудящихся» того времени. А попробуй – напиши или скажи что-нибудь не то! Те, кто пробовал, испытывали на себе все прелести советской системы перевоспитания под «руководством великих Ленина – Сталина» и их наследников. Осуждать Н. Караулова не торопишься. Во-первых, поживи сам в то время, ещё неизвестно, как себя поведёшь, а, во-вторых, с лёгкостью могу себе представить идеологически выверенную редакторскую правку того времени. В-третьих, далеко ещё не известна судьба автора этого письма: очень может быть, наступивший 1937 или другие годы отнюдь не были ни для него, ни для его семьи «счастливыми, культурными, весёлыми». Хотелось бы узнать, как сложилась его судьба. Кто знает – откликнитесь. В-четвёртых, вспоминаются слова апостола Павла: «Что же? Если некоторые и неверны были, неверность их уничтожит ли верность Божию? Никак» (Рим. 3. 3-4). Кстати, именно ему, апостолу Павлу, принадлежат слова: «Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь» (2 Фес. 3. 10), которые так беззастенчиво присвоила себе «народная» власть, как, впрочем, и многое другое.
К чему привело уничтожение храмов на нашей земле, мы видим сами, и это увиденное нас ужасает: народ без церкви перестаёт быть народом. Конечно, «не в брёвнах Бог, а в рёбрах», как говорит пословица, но, разрушая «брёвна», народ лишается и Бога. И не случайно поэтому мы всё чаще слышим утверждение: «Россия будет хорошо жить только тогда, когда в ней будет восстановлен последний разрушенный храм». Тогда, глядишь, и с рёбрами всё будет в порядке.
Священномученик Николай (Караулов), епископ Вельский
А в православных святцах также есть фамилия Караулов. Её носитель – священномученик Николай, епископ Вельский, прославленный в лике святых в 2000-м году. Святой – наш с вами земляк. Уроженец Кадниковского уезда Вологодской губернии, он жил, учился и служил в Вологодской епархии. Его-то земную жизнь никак не назовёшь «счастливой и весёлой»: будучи в годы большевистских гонений на Церковь временным управляющим епархии, владыка был арестован в 1927 и в 1931 году. Отправлен по этапу и скончался в тюремной больнице Новосибирска в апреле 1932. Причина первого ареста – отказ епископа пойти на навязываемое «примирение» с обновленцами, стремившимися разрушить Православную Церковь. О причине второго и последнего ареста могли бы лучше рассказать те, кто служил строителем «счастливого будущего», расстреливая невинных людей в подвалах тюрем. Хотя – разве нужно называть эту причину? Наверное, и так понятно: священномученик жил и умер во имя Христа, а не ради призрачных идей, разрушающих душу, страну и народ.
Читая письмо «Н. Караулова, бывшего священника» и житие священномученика Николая (Караулова же), епископа Вельского, вспоминаешь слова замечательного священника Александра Ельчанинова, написанные в 30-е годы прошлого века, но, боюсь, никогда не теряющие злободневности: «...Весь мир заражён грехом; сверху донизу проходит страшная трещина – язва растления и смерти, и никто и ничто не свободно от неё. Если в самой совершенной общине – среди учеников Христа – был Иуда, то что же нам ужасаться, что в русской церкви есть Введенский (обновленец-отступник, – П.Д.), а свой маленький Иуда, как и свой кроткий, духоносный Иоанн и верный, деятельный Пётр, – есть в каждом приходе».
