Стефан Пермский занимает совершенно особое место среди святых древней Руси. В русскую историю он вошел как миссионер, посвятивший всю свою жизнь просвещению язычников, создатель пермской грамоты и переводчик на пермский язык (язык современных коми) священных книг.
Родился Стефан около 1340 года в городе Великий Устюг. Из древних источников известно его прозвище – Храп. Отец его, Симеон, служил в церкви Святой Богородицы – главном храме Устюга. Мать святого звали Марией. В Житии знаменитого устюжского юродивого Прокопия рассказывается, что тот предсказал рождение будущего святого: когда матери Стефана было всего три года, Прокопий при всех поклонился ей. С блаженным Прокопием дружил и отец святого – Симеон.
Великий, Устюг соседствовал в то время с землями коми (зырян); именно через этот город лежал кратчайший путь в бескрайнюю Пермь, как называли эту страну, населенную язычниками-пермяками. Наверное, еще в Устюге, в детстве, Стефан выучился пермскому языку, который впоследствии знал в совершенстве.
Любовь к учению, и в частности к языкам, вообще отличала его. Стефан с необычайной быстротой выучился чтению. Будучи еще отроком, он был сделан канонархом (чтецом канонов) в той самой церкви, в которой служил его отец.
Чтение священных книг, глубокая и искренняя вера, любовь к знаниям подсказали Стефану путь, которым он следовал в течение всей своей жизни. Он покинул Устюг и отправился в Ростов (центр епархии, в которую входил его родной город), где принял пострижение в монастыре святого Григория Богослова, известном под именем «Затвор», или «Братский Затвор». При пострижении (которое совершил игумен монастыря Максим, по прозвищу Калина) Стефан сохранил свое крещальное имя.
![Стефан Пермский](5_st-267_clip_image002.jpg)
Ростовский «Затвор» был знаменит своей библиотекой, в которой имелось множество книг – как славянских, так и греческих. (Последние, по-видимому, были редкостью в русских монастырях.) Стефан в совершенстве выучил греческий язык и научился хорошо читать и понимать греческие книги. Он продолжал свое образование, стараясь вникнуть в самую суть сокрытого от него знания. «С молитвою и молением он сподобился разума, и если видел мужа мудрого и старца разумного и духовного, то становился его совопросником и собеседником, и с ним ночевал и дневал, расспрашивая искомое пытливо; и притча разумная была понятна ему, и то, что было неизвестно и не протолковано, все им было разыскано и истолковано; и всякую повесть божественную хотел он слушать, слова, и речи, и поучения поведать». Так рассказывает о Стефане знаменитый древнерусский книжник Епифаний Премудрый (автор Жития Сергия Радонежского), также пребывавший в то время в ростовском «Затворе» и близко общавшийся со святым Стефаном. Епифаний впоследствии сокрушался, что ему не раз приходилось спорить со святым по поводу того или иного прочитанного ими текста и даже быть ему «досадителем». В монастыре Стефан стал также опытным книгописцем: «Святые книги писал весьма искусно и быстро».
За время пребывания в монастыре Стефан окончательно утвердился в мысли, к которой, по-видимому, пришел еще в родном городе: просветить язычников-зырян, приобщить их к христианской вере. Но для этого необходимы священные книги, понятные для невежественных язычников. «И обучился Стефан сам языку пермскому, и грамоту новую пермскую сложил, и азбуку ранее неизвестную пермского языка сочинил, как полагается, и книги русские на пермский язык перевел, и переложил, и переписал». Это был великий подвиг, подобный совершенному некогда святыми Кириллом и Мефодием, просветителями славян. Как полагают, изобретая азбуку для языка коми-зырян, Стефан использовал значки, вырезавшиеся зырянами на тонких четырехугольных палочках, которые служили им в качестве денег. Новоизобретенными знаками были переписаны основные богослужебные книги – по всей видимости, Часослов, Псалтирь и Служебник.
К тому времени, уже несколько лет, пребывая в монастыре, Стефан был рукоположен в диакона. В 1379 году, перед началом своей проповеди, Стефан отправился за благословением к местоблюстителю митрополичьего престола коломенскому епископу Герасиму. Епископ весьма удивился его замыслу, но, видя его искреннее желание и готовность к подвигу, благословил Стефана. Тогда же он возвел его в сан священника и снабдил всем необходимым для освящения церкви. Стефан получил разрешение на свою деятельность и от гражданских властей и запасся охранной грамотой великого князя Дмитрия Ивановича. Однако никто из представителей властей не последовал за ним. Стефан отправился в Пермскую землю один. Более того, впоследствии ему не раз придется защищать пермяков от насилия княжеских тиунов и приставов.
Святой начал свою проповедь с Котласа (Пырас). Поначалу ему пришлось претерпеть много зла от язычников, рассказывает Епифаний: «озлобление, ропот, поругание, хулу, укоры, уничижение, досаждения, поношение, пакости, а иногда и угрозы: смертью угрожали ему, даже убить хотели, обступали его с дубинами и с длинными жердями, нанести смертельные удары хотя.
Однажды собралось против него множество крамольников, и, принесши множество охапок сухой соломы и огонь, обложили они его кругом той соломой и хотели по воле своей сжечь». Однако Господь защитил его. Святой противопоставлял злу кротость и смирение; он сам не поднимал руки против язычников и сносил их брань и угрозы, но при том неустанно продолжал свою проповедь.
Вскоре, окрестив нескольких местных жителей, святой Стефан поставил церковь в устье реки Выми (притока Вычегды). Впоследствии он устроил в Усть-Выми монастырь, ставший главным центром новой епархии.
Житие рассказывает о таком случае. Однажды святой Стефан пришел к особо почитаемому святилищу пермяков, где стояли их идолы, сделанные из дерева. В это время там никого не было. Стефану удалось поджечь идолов, и святилище сгорело дотла. Святой не бежал прочь, но остался на том месте, ожидая язычников. Те, действительно, вскоре прибежали, объятые яростью, и устремились на него с топорами и дрекольем, помышляя убить. Стефан не стал ничего говорить им, но обратился с молитвой к Богу – и внезапно ярость народа, окружавшего его, сменилась успокоением. Никто даже не ударил его – отчасти потому, что кротость святого смирила их, отчасти, наверное, потому, что люди побоялись тронуть человека, пришедшего с грамотами из самой Москвы. И позднее они нередко рассуждали так: «Как можем мы бить или прогонять его, когда он имеет грамоты из Москвы. Вот если бы он первым вступил в борьбу и ударил кого-нибудь из нас, то мы бы растерзали его и тем могли оправдаться. Но он в ответ на наши обиды не скажет гневного и укорительного слова, все, перенося с терпением, и мы не знаем, что нам делать с ним».
Как только святой Стефан замечал где-либо собравшихся язычников, он тут же спешил к ним и вступал в беседу, проповедуя о Христе. Иногда люди сами приходили к нему для беседы. Особенно часто являлись они в церковь, построенную святым, – даже не из-за молитвы, но из желания посмотреть на невиданную ими прежде красоту храма. (Так когда-то и сами русские уверовали в Христа, пленившись красотой церковной службы.) И так все большее число людей приобщалось к христианской вере.
Святой прошел не менее тысячи километров по земли Перми. Он разрушал святилища и срубал священные деревья зырян – все чаще уже при помощи самих вчерашних язычников, принимавших крещение. Старые божества не могли покарать его – и это в глазах народа служило доказательством истинности учения, принесенного святым Стефаном. У местных жителей был обычай украшать идолы лучшими шкурами пойманных на охоте зверей – соболей, куниц, горностаев, а также другими драгоценностями. Никто не смел прикасаться к ним – ослушника неминуемо поражала лютая болезнь. Святой же безбоязненно срывал драгоценности, принесенные, как он говорил, в дар бесам, и бросал все их в огонь. (Впрочем, одному из своих слуг он повелел сделать из драгоценных шкур штаны, онучи и «ноговицы» и носить их на посмеяние бесам.) Себе же святой ничего не брал – и это его бескорыстие также вызывало изумление пермяков, привыкших к жадности выходцев из Москвы.
Житие рассказывает о споре святого с неким волхвом-чародеем по имени Пам. Прежде тот считался первым во всей Пермской земле, проповедь же святого лишила его власти и богатства. Пам не раз подговаривал местных жителей прогнать Стефана из страны и возвратиться к вере отцов и дедов. «Что доброго может быть нам от Москвы? – говорил он. – Не оттуда ли нам идут тяготы, дани тяжкие и насилия, и тиуны, и доводчики, и приставники? Того ради не слушайте его, но меня лучше слушайте». Люди же отвечали, что Паму надлежит спорить не с ними, но с самим Стефаном: если он одолеет того, то и они оставят новое учение и вернутся к старым богам.
Стефан и Пам в течение целого дня препирались друг с другом, причем Стефан, согласно рассказу Жития, опроверг все доводы волхва о преимуществах его веры. Наконец, потеряв надежду одолеть христианского проповедника в словесном поединке, волхв предложил делом испытать, на чьей стороне истина, а именно пройти испытания огнем и водою: и Стефан, и сам волхв должны были войти в пламя – тот, кто выйдет целым и невредимым, докажет истинность своего учения. Затем оба должны были войти в одну прорубь на реке Вычегде (дело было зимой) и выйти из другой. Стефан согласился. Подожгли некую хижину, и, когда та запылала, святой, помолившись, взял за руку волхва и решительно направился в самое пламя. Но, оказывается, волхв был храбр только на словах: он испугался сильного пламени и не посмел войти в него. Святой схватил его за одежду и стал силой волочь в горящую хижину. Пам упирался, пятился назад и, наконец, упав на землю, стал вопить, что боится прикоснуться к огню. И так повторялось трижды. Преподобный, одержав победу над волхвом, обратился к народу, спрашивая, как надлежит поступить с осрамившимся кудесником. «Достоин он казни», – отвечали люди. Волхва схватили и подвели к Стефану. Стефан, однако, отказался казнить его, но изгнал его из страны. Об этом Паме известно, что он со своим родом ушел в Сибирь; согласно преданию, жители селения Алтым на Оби вели от него свое происхождение.
Число учеников Стефана непрестанно увеличивалось. Строились новые церкви, так что возникла нужда в особом епископе для Пермской земли. Около 1383 года Стефан отправился в Москву к великому князю Дмитрию Ивановичу и митрополиту Пимену, управлявшему тогда Русской Церковью, просить их о поставлении епископа для новообращенных людей. Митрополит Пимен рукоположил в епископа Пермского самого Стефана. При этом великий князь пожаловал Стефану часть своих доходов с Перми, право беспошлинной торговли в русских землях и сбор пошлин с приезжавших в Пермь купцов и промышленников. Новый епископ получил и богатые дары от великого князя.
В сане епископа святой Стефан трудился для пермской Церкви столь же усердно, как и раньше: он приводил к вере и крестил язычников, ставил церкви, поставлял священников, устраивал монастыри. Известны основанные им монастыри: два Архангельских в Усть-Выми и Яренскё, Спасский и Стефановский в районе Усть-Сысольска. Великой заслугой святого было распространение школ, в которых Стефан обучал своих учеников изобретенной им грамоте; он организовывал переписку книг, продолжил перевод на пермский язык богослужебных книг причем не только со славянского, но и с греческого языка. (К сожалению, ни одной книги, написанной пермским языком, до нашего времени не сохранилось; уцелели лишь отдельные надписи.) Стефан стал великим благодетелем для всего пермского народа. Он заботился не только о духовных нуждах своей паствы, но и о ее материальном благополучии. Во время голода, охватившего пермские земли, святитель раздавал голодающим свои хлебные запасы и деньги, заботился о доставке хлеба из Устюга и Вологды. Он старался обезопасить Пермь от нападения ее беспокойных соседей – вогуличей (нынешние манси), вятчан, а также новгородских разбойников-ушкуйников. В 1386 году Стефан с этой целью посетил Новгород. Он бывал и в Москве. В 1391 году Стефан участвовал в соборе епископов, созванном митрополитом Киприаном. Вероятно, именно во время этой его поездки в Москву произошло известное чудо, свидетельствующее об особой духовной близости, установившейся между святым Стефаном Пермским и святым Сергием Радонежским. О чуде этом рассказывается в Житии Сергия.
Однажды святой, питавший великую любовь к преподобному Сергию, спешил в Москву по делам своей епархии. Дорога, по которой он ехал, проходила верстах в восьми от Троицкого монастыря. Не имея возможности заехать в обитель и предполагая посетить ее на обратном пути, святитель остановился, сошел со своей повозки и, прочитав обычную молитву, поклонился преподобному Сергию со словами: «Мир тебе, духовный брат!» Сергий в это время сидел вместе с братией за трапезой. Уразумев поклонение епископа, он поднялся со своего места и, также сотворив молитву, в свою очередь поклонился епископу. «Радуйся и ты, пастырь Христова стада, и благословение Господне да будет с тобою». На месте, где, по преданию, святой Стефан поклонился преподобному Сергию, была впоследствии возведена часовня Святого Креста с колодцем.
В последний раз пермский епископ посетил Москву на Пасху 1396 года (2 апреля). Вскоре, однако, он заболел и, проболев несколько дней, преставился 26 апреля. Епифаний Премудрый так описывает кончину святого: «И еще не отошли от уст его благодарение и молитва, и он, как бы спать захотев, начал задремывать, и, погрузившись в тихий сон, тихо и безмятежно испустил дух, преставившись к Господу». Святой был похоронен в соборе Спаса на Бору в московском Кремле (собор не сохранился). Останки его, по преданию, почивали там открыто до нашествия поляков; после этого они были скрыты. Возле гробницы святого хранился его святительский посох; впоследствии он был увезен поляками, но в середине XIX века возвращен в Россию и ныне находится в Перми.
ЛИТЕРАТУРА:
Житие св. Стефана, епископа Пермского, написанное Епифанием Премудрым. СПб., 1878;
Древнерусские предания (XI-XVI вв.). М., 1982
Прохоров Г. Л. Стефан // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2. Вторая половина XIV-XV1 вв. Ч. 2. Л., 1989.