Наверное, большинство жизненных конфликтов происходит от столкновения наших желаний с желаниями окружающих: мы одного хотим, люди – другого. И даже те, кто искренне желает ближним добра, порою служат лишь источником страданий для окружающих. Ведь каждый добро понимает по-своему и порой стремится навязать это понимание другим – путь столь же тупиковый, как и угождение лишь самому себе.

Казалось бы, это неразрешимое, вечное противоречие жизни, но выход из тупика есть – стремиться не к тому, что хотим мы или ближние, а к тому, что от всех нас хочет Господь. И в этом случае жизнь не станет медом, но результат будет добрым: сколько бы стремление человека к Богу ни наталкивалось на сопротивление других людей – Господь все уладит ко всеобщей пользе.

Преподобный Григорий Пельшемский, один из замечательных вологодских святых, был примером отвержения от собственной воли и от человекоугодия – угодить он стремился только Богу.

Богатые и знатные родители его, галичские дворяне Лопотовы, очень хотели, чтобы их сын женился. Но он всей душой хотел стать монахом. И как было поступить православному юноше? В одном случае пришлось бы оскорбить любимых и любящих родителей, в другом – отречься от стремления всего себя отдать Богу. И то и другое представлялось ему невозможным. Он не отказывал родителям и не соглашался с ними, тем временем молясь Господу, справедливо полагая, что Он все уладит, как надо.

Неожиданно родители умерли. Добрый юноша скорбел о них, но помнил – каждого человека Господь призывает к себе именно тогда, когда всего лучше для спасения его души. Ситуация, казавшаяся неразрешимой, по Божьей воле, по молитвам Григория уладилась сама собой. Он дал крестьянам волю, наделив их землей, раздал деньги нищим и пошел в монастырь Богоматери близ Галичского озера.

Лишь только молодой подвижник достиг положенных лет, его возвели в священный сан, а потом поставили игуменом обители. Его любили и почитали все; и братия, и стекавшиеся в монастырь миряне, и сами владетельные галичские князья. Люди чувствовали, что игумен Григорий нисколько не тщеславится своим высоким положением, не приписывает его личным заслугам и весь смысл своей жизни полагает лишь в исполнении Божией воли. А ее одинаково успешно могут творить и последний раб, и высокий начальник – каждый на своем месте.

Но понимал игумен и другое: похвалы портят сердце и постепенно рождают желание угождать не Богу, а людям. Разлученный же с Богом, он и для людей будет бесполезен. Опасаясь, впрочем, верить собственным, пусть даже и добрым стремлениям, Григорий долго молился Богу об указании дальнейшего жизненного пути. Потом отправился в Ростов, где его никто не знал. Здесь, в Авраамиевом монастыре, он некоторое время жил в безвестности, но его праведная жизнь опять волей-неволей стала обращать на себя внимание. И когда к ростовскому архиепископу Дионисию пришли монахи Спасского монастыря просить себе настоятеля, владыка указал им на Григория.

Преподобный Григорий долго отказывался, желая пребывать в общении лишь с Господом, но архиепископ в конечном итоге сказал то главное, против чего Григорий не мог возразить: “Чадо, лучше повиноваться и исполнить волю нашу, нежели ослушаться и лишиться благословения”. Голос владыки возвестил Григорию волю Божию. Личное желание уединиться и безмолвствовать он, не раздумывая, отбросил и вновь принял начальствование над монастырем.

Два года пробыл преподобный настоятелем, немало душ наставил на путь истинный и, видимо, исполнил уже свое служение на месте сем, но доказать это владыке и братии, упросить их отпустить его на пустынножительство справедливо не считал возможным. Подвижник решается тайно покинуть монастырь – с точки зрения церковной дисциплины весьма серьезный проступок. Ведь желающий творить волю Божию должен исполнять волю духовного начальства. Но, видимо, Григорию, который тогда уже приближался к идеалу святости, Господь возвещал свою волю напрямую.

Угодник пошел на север, в страну для него неизвестную, и, достигнув Вологды, долго ходил по окрестным лесам и пустыням, пока не оказался в обители преподобного Дионисия Глушицкого, где незнакомого путника приняли как дорогого гостя. Глушицкий игумен поселил его в Сосновце, за четыре версты от основной обители.

И вот преподобный Григорий, в молодости искавший уединения и безмолвия, под старость внутренне почувствовал: воля Божия о нем изменилась – он должен основать новый монастырь и вернуться к игуменским трудам. Подступали немощи телесные, но подошла и духовная зрелость – тесное общение с людьми уже не несло для него опасности разлучения с Богом.

С крестом на плечах и молитвой на устах вышел преподобный Григорий из Сосновца, через леса и болота дошел до реки Пельшмы, впадающей в Сухону. На левом берегу Пельшмы он водрузил крест и молил Бога благословить основание на месте сем обители иноческой: “Пусть будет, однако, не так, как я хочу, а как Тебе, Господи, угодно, ибо разум мой слаб, и я не знаю, что мне истинно полезно”. Преподобный всю жизнь очень боялся ошибки: а вдруг это его личное желание, тогда как Господь хочет другого?

Стал угодник расчищать место под будущую обитель, заготовлять лес для построек, после пламенной молитвы уже не сомневаясь – монастырю быть, иноки появятся, Господь приведет их сюда. Так и свершилось. Постепенно подобралась братия, с Божьей помощью шло строительство, монастырь становился крупным духовным центром.

И тогда Господь послал Григория на прямое служение миру. В апреле 1433 года удельный князь галичский Юрий Дмитриевич силой захватил великокняжеский престол, изгнав из Москвы законного князя. Когда весть об этом дошла до пустыни пельшемского преподобного, он тронулся в путь и, достигши Москвы, как древний пророк, стал бесстрашно обличать князя Юрия в его беззаконии. Пламенные глаголы святого инока прожгли сердце князя – он смирился, вернувшись в свой удельный Галич.

Через некоторое время уже сын князя Юрия Дмитрий Шемяка стал, как лютый разбойник, опустошать вологодскую сторону. И к нему явился преподобный Григорий, словом правды и любви призывая прекратить грабежи и убийства, творимые русскими над русскими. Взбешенный Шемяка приказал сбросить старца с моста, но обличения святого человека бередили ему совесть – всю ночь он не мог сомкнуть глаз, а наутро отступил от Вологды и вернулся в Галич.

Кажется невероятным, что одна лишь речь человека, не облеченного никакой гражданской властью, вершила судьбы страны. Но это было слово святого человека – через таких людей историю творит сам Господь.

Кончина преподобного Григория Пельшемского так же засвидетельствовала, что в конце жизни Божия воля сообщалась ему напрямую. Не будучи ничем болен, он сообщил братии, что через несколько дней умрет. Преподобный всех благословил, отдал последние распоряжения и отошел ко Господу точно в названное время.

Жизненный путь пельшемского святого внешне сложен и извилист, но с духовной стороны путь этот прост и прям – исполнение воли Божией, какой бы она ни была. Подражать поступкам святых можно не всегда и не во всем – у каждого своя судьба и свое служение. Но, безусловно, надо подражать им в отречении от своих страстей, понимая, что только угождая Богу, можно принести настоящую пользу людям.